Творчество некоторых художников настолько объединено общими мыслями и идеями, что по отдельности мы (не искусствоведы, а простые смертные) их почти не знаем. Например, многие говорят о Барбизонской школе, и почти никто – о Теодоре Руссо или Диазе де ла Пенья, хотя они были видными членами этого содружества. Похожая история с прерафаэлитами. Хотя у каждого из них своя уникальная стилистика, но воспринимаем мы их единым ломтем истории живописи.
"Видение Фьямметты" Данте Габриэль Россетти
Итак, локация: Великобритания. Время существования: вторая половина XIX века. Основные представители: Данте Габриэль Россетти, Уильям Холман Хант, Джон Эверетт Милле, Майкл Россетти, Томас Вулнер, Фредерик Стивенс, Джеймс Коллинсон.
Об их эстетическом кредо. Нынче в моде (начиная еще с футуризма) - радикальный отказ от былых достижений. Мы, как и в начале прошлого века, «сбрасываем с корабля современности» всякую рухлядь, и без разбора тянем на этот корабль всё сегодняшнее, сиюминутное. Несколько десятилетий – и былые кумиры признаются морально устаревшими. Подавай, художник, новые идеи и способы их воплощения, и можно без хлеба! Представляете вы себе в современном искусстве мало-мальски приличное и известное творческое объединение, которое на полном серьезе идет по стопам живописцев эпохи Кватроченто? Едва ли.
"Леди Шалот" Джон Уильям Уотерхаус
А между тем именно такими были прерафаэлиты. Их вызов обществу состоял не в том, чтобы искать принципиально новые решения, а как раз наоборот: в том, чтобы подражать достижениям прошлого. Не примешивая сюда постмодернистские идеи цитируемости всего сущего – до этого еще целый век. Вопреки всем законам истории искусства, прерафаэлиты вошли в ее анналы, как нож в масло. Своими кумирами они выбрали художников, творивших до Рафаэля (о чем говорит название группировки): Боттичелли, Фра Анжелико, Джованни Беллини, Перуджино и других. Проще говоря, итальянских мастеров XV века.
Сразу скажу, что мы имеем дело отнюдь не со слепым подражательством и ретроградством. В противном случае у братства прерафаэлитов не было бы ни единого шанса запомниться потомкам и попасть в художественные галереи.
Обращение к образам дальнего прошлого стало изощренным методом борьбы с академизмом. Этаким кукишем с маслом Рафаэлю и всем, кто был после него. Приспешников Королевской академии художеств трясло при виде узнаваемого греческого профиля Элизабет Сиддал – любимой натурщицы Россетти. Чарльз Диккенс изливал сарказм в статье «Старые лампы взамен новых»:
«Рафаэль Санти <…> подпитывался нелепой идеей Красоты и обладал столь же нелепым даром доводить до неземного совершенства все прекрасное и благородное, что есть в человеческом лице, самонадеянно пытаясь отыскать в презренных созданиях утраченное сходство с ангелами Божьими и вновь поднять их до подлинных высот духа. Сия извращенная прихоть вызвала отвратительный переворот в искусстве, непременным свойством которого стала считаться Красота. В этом прискорбном заблуждении художники и продолжали пребывать вплоть до нынешнего девятнадцатого столетия, пока не нашлись отважные ниспровергатели, решившие покончить со скверной.
Итак, леди и джентльмены, перед вами «Братство прерафаэлитов» – неумолимый трибунал, который наконец все исправит. Подходите, не стесняйтесь! Здесь, в стенах английской Королевской академии художеств, на восемьдесят второй ее ежегодной выставке вы узрите воочию, что представляет собой новейшее Святое братство и как эта грозная полиция намерена посрамить и рассеять преступных адептов Рафаэля».
"Английские берега" Уильям Холман Хант
Замечание не совсем справедливое, а потому обидное. На самом деле прерафаэлиты первые подписались бы под утверждением «Красота спасет мир», если бы Достоевский собирал подписи. Но «Идиот» еще не был написан, а английский поэт Китс заявил: «Красота есть единственная истина». Прерафаэлиты дружно поддакнули и согласились безапелляционно. Глядя на их столь же прекрасных, сколь холодных и отстраненных средневековых героинь, на буколические пейзажи, понимаешь: сэр Чарльз Диккенс со своей злой иронией перегнул палку.
Как видите, перед нами традиционная история «Х против Академии». Вместо икса подставляем импрессионистов, прерафаэлитов, символистов и прочих товарищей второй половины XIX века и позднее. Господа-академики, заканчивайте с мракобесием! Как видите, всё, что Вам не нравится, почему-то становится великим.
Однако нашим английским друзьям повезло больше, чем тем же импрессионистам: они вовремя встретили заступника в лице уважаемого английского критика Джона Рёскина. После его грамотного «пиара» прерафаэлиты обретают популярность, да и сам Рёскин приобрел несколько картин Габриэля Россетти. Для общественности это звучало сигналом: прерафаэлиты – это хорошо. Как если бы главный забияка школы взял бы под свою опеку очкастого отличника, тем самым заставив всех относиться к бедняге с уважением.
От всемирно известного братства ждешь долгих лет жизни, но несмотря на влиятельную протекцию оно не просуществовало и пяти лет. Довольно быстро раскис журнал «Росток» после выпуска всего лишь четырех номеров, а после сдулся и интерес членов общества друг к другу. По сути их держала вместе только любовь к Средневековью, но со временем ее оказалось недостаточно. Художники разбрелись куда глаза глядят: Милле переметнулся во вражеский лагерь, став членом Королевской академии художеств, Холман Хант уехал из страны на Ближний Восток, Россетти с горя ударился в литературу.
Однако конец объединения не стал концом прерафаэлитизма как такового. Впереди еще история движения «Искусства и ремесла» во главе с Уильямом Моррисом, которое возродило идею средневекового ремесленничества в пику бездушному производству вещей в промышленных масштабах. Впереди работа издательства «Келмскотт-пресс», которое отказалось от простых современных шрифтов в пользу витиеватой книжной графики прошлых столетий. Впереди встреча Россетти с единомышленниками – Моррисом и Эдвардом Бёрн-Джонсом. В конце концов, впереди модерн и символизм, которые так много позаимствовали у прерафаэлитов.
Эдвард Бёрн-Джонс, Текстильный узор Adoration of the mag