Кто из нас не читал увлекательные произведения Грина? Этот писатель известен многим, как писатель неоромантик, а также создатель вымышленной страны Гринландия, где происходит действие самой его известной повести, «Алые паруса». 

[80x]
Александр Степанович Гриневский, придумывая себе псевдоним, сократил фамилию так, что она приобрела иностранное, экзотическое звучание, как имена многих его персонажей, как названия манящих городов и земель, которые он описывает. Он именовал себя еще Грин Гриныч Гриневский: «я трижды таков, как есть».

Имена и названия в мире Грина несут особый смысл. Большинство их изобретены, а не позаимствованы у других народов или знаменитых людей. И хотя им невозможно найти соответствий в реальности, «нельзя не удивляться этим точным попаданиям в ничто», как писал один из критиков. Мы ведь верим в существование этих придуманных слов, их эмоциональное восприятие – безошибочно.

Имя собственное для Грина – условный знак. Чаще всего оно подбиралось по законам звукописи. Как вспоминала его жена, для писателя «в имени человека было важно музыкальное ощущение». Об имени своей самой известной героини – Ассоль из «Алых парусов» - Грин пишет, что имя ее было «странным, однотонным, музыкальным, как свист стрелы или шум морской раковины». Одни скажут, что Грин придумал имя Ассоль, услышав как-то слова, сказанные вслед официанту: «А соль?» Но есть и другое мнение, что имя это происходит от испанского «al sol» – «к солнцу!».

[80x]
Эти две версии о происхождении имени удивительно соответствуют образу героини, ведь в ней было «две девушки, две Ассоль, перемешанных в замечательной прекрасной неправильности. Одна была дочь матроса, ремесленника, мастерившая игрушки, другая - живое стихотворение, со всеми чудесами его созвучий и образов, с тайной соседства слов, во всей взаимности их теней и света, падающих от одного на другое».

В названии деревни Каперна, где жила Ассоль, угадывается … библейский источник: слово «Каперна» наводит на прямую ассоциацию с Капернаумом, городом древней Палестины, жителям которого, по евангельскому преданию, Иисус предрек суровую участь за нечестивость. Обыватели Каперны тоже терпят фиаско из-за своего неверия.
Лисс – порт неподалеку от Каперны – можно назвать лингвистическим перекрестком Лиссабона и Улисса, далекого конкретного города и темы странствий.

[80x]
«Нет более бестолкового и чудесного порта, чем Лисс, кроме, разумеется, Зурбагана. Интернациональный, разноязычный город определенно напоминал бродягу, решившего наконец погрузиться в дебри оседлости. Дома рассажены как попало среди неясных намеков на улицы, но улиц в прямом смысле слова не могло быть в Лиссе уже потому, что город возник на обрывках скал и холмов, соединенных лестницами, мостами и винтообразными узенькими тропинками. 

Все это завалено сплошной густой тропической зеленью, в веерообразной тени которой блестят детские пламенные глаза женщин. Желтый камень, синяя тень, живописные трещины старых стен; где-нибудь на бугрообразном дворе – огромная лодка, чинимая босоногими, трубку покуривающим нелюдимом; пение вдали и эхо в овраге рынок на сваях. Под тентами и огромными зонтиками; блеск оружия, яркое платье, аромат цветов и зелени, рождающий глухую тоску, как во сне – о влюбленности и свиданиях; гавань – грязная, как молодой трубочист; свитки парусов, их сон и крылатое утро, зеленая вода, скалы, даль океана; ночью – магнетический пожар звезд, лодки со смеющимися голосами – вот Лисс» («Корабли в Лиссе»).

Лисс – символ, приморский город вообще, место без точных географических координат, однако он живет, дышит и дразнит: возьми и доплыви! И все же это не Лиссабон, не Севастополь и не Ялта.

[80x]
Андрей Платонов в «Размышлениях читателя» пишет: «…Грин придумывает целые страны, города, проливы, моря, имена людей и самих людей не ради пустой игры, не ради освобождения своего перенапряженного поэзией воображения. Грину необходимо, чтобы его люди жили в «специальной» стране, омываемой вечным океаном, освещенной полуденным солнцем, потому что автор, обремененный заботами о характеристике своих оригинальных героев, должен освободить их от всякой скверны конкретности окружающего мира. Поэтому Грин оставляет для своего мира лишь главные элементы реальной вселенной: солнце, океан, юг, прямолинейно действующее человеческое сердце, а «второстепенные» элементы автор устраняет за границу своего мира в пренебрежение».

Другой известный писатель Юрий Олеша в своих литературных дневниках утверждал, что «наличие в русской литературе такого писателя, как Грин, феноменально, и то, что он именно русский писатель, дает нам возможность не так уж уступать иностранным критикам, утверждающим, что сюжет, выдумка свойственны только англо-саксонской литературе».

Грин был не только великолепным пейзажистом и мастером сюжета, но и еще очень тонким психологом. Он писал о неизученности и могуществе природы, о самопожертвовании, мужестве — героических чертах, заложенных в самых обыкновенных людях. Наконец, очень немногие писатели так чисто, бережно и взволнованно писали о любви к женщине, как это делал Грин. 

[80x]
Реальная окружающая жизнь отторгала мир Грина вместе с его создателем. Все чаще появлялись критические замечания о ненужности писателя, создавался миф об «иностранце в русской литературе», Грина все меньше печатали. Умер Грин в пос. Старый Крым 8 июля 1932. На его могиле скульптором Татьяной Гагариной установлен памятник «Бегущая по волнам».