Самое тяжёлое в жизни с собакой — не в том, что ты думаешь. Не в том, что ты идёшь с ней на улицу в дождь, в ледяную темень, когда не спал, когда болит, когда душа не на месте. Не в том, что отказываешься от поездок, от приглашений, от “приходи к нам без него”. Не в шерсти на всём — на простынях, на губах, в еде. Не в том, что снова моешь пол, зная: через полчаса опять будет грязно. Не в счетах от ветов, не в уколах, не в боязни пропустить что-то важное. Не в том, что у тебя нет свободы — потому что свобода теперь мы. И не в том, что сердце твоё принадлежит не тебе. Это всё — любовь. Это всё — жизнь. Это всё — я выбрала. Самое тяжёлое приходит медленно, как боль в старых переломах. Как уличный холод — незаметно, но до костей. Ты просто однажды видишь: он уже не может. Он старается, но не может. Бежит к тебе, как всегда — но не так. Глаза — те же. Но в них появляется это… усталое «я рядом, но мне всё трудней». И ты вспоминаешь: каким он был. Маленький, укусанный жизнью, с голодным взглядом. И каким стал — весь твой, доверчивый до последнего. Он всегда верил, что ты вытащишь его из ада. И ты вытаскивала. А теперь не можешь вытащить из старости. Самое тяжёлое — знать: для тебя он был спасением, но ты для него — всё. Вся жизнь. Всё небо. Вся надежда. И ты не готова. Не готова отпускать. Не готова смотреть, как угасает тот, кто учил тебя жить. А потом — тишина. Глухая. Пустое место на подушке. Миска, которую никто не вылижет. И сердце твоё — как подранок. И снова улица. Только без него. И ты ловишь себя на том, что говоришь в пустоту: "Идём, мой хороший". Но если бы можно было вернуть время — я бы выбрала его снова. Всю боль. Всю усталость. Всю любовь. Она — настоящая. Взять в свою жизнь собаку — это впустить в себя огонь. Который будет греть тебя всегда. Даже после того, как погаснет. Так говорю Я - Уличная. Сама с пеплом на ладонях.