Впервые эту речку я увидел примерно в десять лет. В то время брат приезжал с женой в отпуск, навестить родителей. Одним из пунктов, запланированных на отпуск, а, скорее всего, спонтанным решением было посетить тётю, которая в то время проживала на кордоне, так сейчас называют – лесничество. Я был, к моей бесконечной радости, включён в состав экспедиции. По тем временам эта дорога, длиной всего в тридцать пять километров, была настоящим испытанием и приключением. Тридцать километров до ближайшей к кордону деревни в грузопассажирском автомобиле ГАЗ 51 по грунтовой дороге, на деревянных скамейках, закреплённых на боковые борта и закрытом сверху брезентовым тентом, который закрывался на заднем борту – максимальный комфорт для сельских пассажиров того времени. Зато какой кайф после этой трясучки пройтись пять километров по девственному (в то время) лесу. Кругом грибы, ягоды и тайна за каждым кустом или деревом. Лес был наполнен живностью. Глухари, рябчики, лоси, зайцы, лисы, белки, змеи и прочие…
Тенистая дорога с телефонной воздушной линией связи начала спускаться под гору, становилось светлее, лес заканчивался и прямо на его границе расположились по обочинам, напротив друг друга два дома. Один предназначался для семьи лесничего, а другой, совмещённый, - под контору, которая размещалась аккурат между квартирами лесника и рабочего. Хлев, сушилка для шишек, добротный катаный сарай, журавель у глубокого колодца, обширный двор, заросший бархатным топтуном, рабочая лошадка, собака, кошки, коровы, пасека, ароматы соснового леса и заливных цветущих лугов и всем этим оркестром управляла, незнакомая современному человеку – тишина. Это не та полная тишина о которой мечтает современный человек, это та тишина, которая делает нас счастливыми, растворяя в жужжании пчёл, мух, комаров, в мычании коров на утренней зорьке, в звуке расчёсываемых ветром кос у берёз наше сознание….
Из окон квартиры, выходящих на южную сторону, открывался вид на луга и речку, протекавшую в полукилометре от кордона. В доме был один чудесный закоулок без окон, за русской печкой. Там стояла кровать и на стене висели наушники. Ложась спать вечером или передохнуть днём, после обеда можно было послушать радиопередачи. Особый интерес вызывали спектакли, и эта рубрика в сетке радиовещания называлась «Театр у микрофона». Тогда и не знали, что это устройство можно было назвать аудиоплеер, куда как проще – наушники. Настоящий чёрный хлеб, с натуральным мёдом и парным молоком, – вкус царского гостеприимства тёти Пани и дяди Мити по современным меркам, в то время был незамысловатым угощением. Именно теперь, понятны слова: «Дальше церкви не бывал, слаще мёда не едал», - все искушения мира не стоят того, что даёт тебе жизнь в настоящий момент, момент, который мы не ценим и только спустя много лет вытаскиваем из поросших мохом глубин памяти те истинные мгновения настоящего счастья.
Полуденная прогулка от лесничества через луга до речки не занимала много времени. Когда мы подошли к ее берегам, то первое, что невольно было мною отмечено и врезалось ярким образом в память – чистота и прозрачность вод. Можно было не опасаться и испить водицы прямо из речки. Даже в глубоких омутах можно было наблюдать дно и обитателей водных глубин. При нашем появлении на берегу, греющиеся на отмели рыбы устремились на глубину и в укрытия. Выбрав место для рыбалки, двоюродный брат – заядлый рыбак, приготовил и забросил удочку. Усевшись на берегу, мы старались не шевелиться и разговаривали шёпотом. Потихоньку рыба стала возвращаться и можно было видеть, как она подходила к крючку с наживкой. Прозрачная вода давала нам преимущество, поскольку мы имели возможность следить не только за поплавком, но и непосредственно наблюдать, как рыба управляется с наживкой…
Второй раз, когда уже надолго связал свою судьбу с этой рекой, я оказался на берегах Кырыкмаса, приехав знакомиться с родителями будущей жены. Деревня располагалась выше по течению от кордона. Воды заметно помутнели, но хождение с бреднем по реке давало хороший результат, разнообразная рыба от щук до ершей ещё водилась в изобилии. Были раки, много раков. Время текло и в восьмидесятых годах это уже была совершенно другая река. Складывалось впечатление, что она устала бороться, постарела и сникла. В её верховьях начали разработку нефтяного месторождения со всеми минусами свойственными этому процессу, когда ещё только чуть начинали говорить об экологии и культуре производства. Солёная вода и порывы в нефтепроводах, разливы на скважинах сырой нефти, - всё это попадало в бассейн реки Кырыкмас. Нарушение естественного водотока и подвижки грунтов у берегов также не способствовали сохранению природного баланса сил. Интенсификация и развитие молочного животноводства добавляли свои минусы. Фермы ставили недалеко от реки. Органика с ферм в больших количествах стала попадать в воду и берега реки начали интенсивно зарастать деревьями и кустарником. Вода в реке помутнела и обеднела.
Всего около пятидесяти лет потребовалось, чтобы «преобразовать алмаз чистейшей воды в банальный углерод».
