Однажды в разговоре, мой друг, произнёс фразу: «На вкус и на цвет фломастеры разные». Неожиданная для меня перефразировка известной фразы несколько сместила мои представления о цвете и вкусе. По сути, восприятие цвета и вкуса – последствия социального договора, когда договаривающиеся стороны (обучающий и обучаемый) приходят к консенсусу, например, что называть красным цветом. Предположим, обучающий предъявляя несведущему обучаемому красный цвет будет позиционировать его как зелёный, то учитывая, что физиология у того и другого одинакова, можно утверждать, - восприятие их будет идентичным, а обозначение цвета в разговоре различным. Объективность восприятия (если таковая существует) обучаемого, входит в противоречие с социальным договором, который регламентирует, какой цвет считать красным. В социальной коммуникации это противоречие достаточно быстро выяснится и у обучаемого неизбежно появится проблема выбора: либо принять условности социального договора, либо войти с ним в противоречие, со всеми вытекающими последствиями.
«Инвентаризационный список. Это условная номинация заключает в себе грандиозное хранилище специальным образом отобранной и рассортированной информации. Всякий комплекс сенсорных сигналов внутри нашего мозга немедленно соотносится с автоматически приписанным ему продуктом – охватывающим все аспекты, варианты и ситуации связанные с принятым к осознанию комплексом; содержащим все известные индивидуальному и общечеловеческому опыту способы манипулирования с ним; его потенциальную валентность в мире описания, то есть возможность сочетаемости с другими сенсорными комплексами исходя из законов описания, или невозможность сочетания его с теми пунктами инвентаризационного списка, что имеют иную семантическую сферу, иную формально – логическую основу для манипуляций. Ключевые стереотипы, позволяющие интегрировать различные программы человека, в свою очередь, относятся к простейшим элементам, так называемой метапрограммы, от изменения которой зависит весь строй переживания, стимулов и реакций индивида, от которой, в конечном счёте, зависит весь спектр социальной адаптированности личности, разделяемость другими её «реальности», то есть, попросту говоря, её психическое здоровье».***
Честно говоря, я стараюсь не применять в рассуждениях о второй сущности человека, компьютерных и программных способов описания, моделирования или функционирования сознания. Может быть современному человеку легче воспринимать такой способ описания, но мне кажется, увлекаясь такой вербальной манерой, невольно уходим от понимания сущности сознания. Неизбежно теряем его загадочность, таинственность, неопределённость. Тем не менее, вторгаясь в пространство неописуемого нагуаля, приходится искать зыбкие опоры, а иногда и «строить» их фантомы. Теперь мы должны знать, что тональ имеет в своём распоряжении жесткую и тотальную конструкцию, именуемую «инвентаризационный список», дающую нам право считаться существами социальными.
*** А. Ксендзюк «Тайна Карлоса Кастанеды»
