ПРАКТИЧЕСКИ ФАНТАСТИЧЕСКИЙ РАССКАЗ
Ветки яблони царапали открытую створку окна, издавая противный скрежет. Где-то далеко, на соседней улице, хрипло прокукарекал сумасшедший петух, спутавший ночь и утро. Но Николай проснулся не от этого, а от ощущения неприятной пустоты. Он привычно пошарил рукой рядом с собой, и рука снова повисла в воздухе. Пощупал – постель была еще теплой, значит, недавно ушла. Он скривился, словно от зубной боли, посмотрел на светящиеся в темноте стрелки будильника – два часа ночи, накинул рубашку, натянул джинсы и через пару минут был уже за калиткой. Катерина стояла на том же самом месте, на каком он увидел ее в первый раз месяца три назад, когда проснулся и обнаружил, что жены почему-то нет рядом. Вот и сегодня Катерина маялась в ожидании на их тихой пустой улице, по которой ночью пройдет разве что стайка подгулявших подростков или пара бродячих собак. Ее одинокую фигурку освещал подслеповатый фонарь, чуть ли не единственный в округе. Он вспомнил, как испугался тогда, не найдя Катерину ни в уборной, ни в сарае, ни в огороде. А потом долго допытывался, чего она потеряла ночью под фонарем, чего не спит.
– Катька, ты опять? – вздохнул Николай, подойдя к жене.
– Не опять, а снова, – с вызовом ответила Катерина и отвела взгляд.
– Катька, ну когда же это кончится? Ну сколько можно? Ну что ты как маленькая, ей-богу! Тебе тридцатник скоро, а ты все в сказки веришь.
– Никакие это не сказки, это роман! Фантастический, – топнула ногой Катерина. Николай заметил, что на ней были выходные туфли, те самые, что он привез ей из райцентра, с распродажи. Очень удачно купил, за треть цены. Он велел ей в них только в гости ходить да в город ездить.
– Слушай, ну какая еще фантастика? – всплеснул он руками. – У нас вся жизнь – фантастика, чем дальше, тем страшнее, а ты все книжки читаешь! Пошла б лучше поросям корм задала, коли все равно встала. Визжат вон, не слышишь разве?
– Ты меня задолбал своими поросями! – со слезами в голосе крикнула Катерина, резко провернулась и побежала в дом.
Утром она молча подала ему завтрак и села к окну. Смотрела на улицу и теребила кончик занавески.
«Ну, все, теперь будет дуться весь день», – подумал Николай и, наскоро проглотив оладьи со сметаной, пошел в гараж. Проковырявшись там до обеда, он переоделся и отправился домой.
– Кать, есть давай! – крикнул он, скидывая ботинки прямо на крылечке. Нечего в дом грязь таскать. Ковер вон только недавно купили.
– На столе! – услышал он голос жены, доносившийся из комнаты.
Николай зашел в комнату. Катерина сидела у окна с книгой в руках.
– Опять? – скрипнул он зубами.
– Ты какие-нибудь другие слова знаешь, кроме «опять»? – поморщилась Катерина.
– А ты какое-нибудь другое занятие знаешь, кроме своих книжек?! – закричал он. – Начиталась всякой ерунды! Ходит ночью на улицу, трамвая ждет! Какой трамвай?! Дура! В нашей дыре автобус – и то роскошь, если пять раз в день пройдет, и то по центральной улице, – считай, повезло. В райцентре и то трамваев нету!
– По той улице тоже не ходил трамвай! – запальчиво ответила жена и тряхнула головой. – Там даже рельсов не было! Однако он появился, и Макс на нем уехал.
Николай начал терять терпение. Он ей – брито, она ему – стрижено. Он ей – так, она – наперекосяк. И слова вроде все понятные, но словно не по-русски разговаривают! У всех бабы как бабы, только ему малахольная какая-то досталась.
– У тебя в башке что, каша? Кто куда уехал? По какой улице? Какой еще Макс?!
– Макс, герой вот этой книжки, – ответила Катерина и показала на раскрытый томик с яркой обложкой. Николай успел заметить название – какой-то там «лабиринт». – Я тебе уже двадцать раз рассказывала, ты что, не помнишь?
– Делать мне больше нечего, дурь всякую помнить, – проворчал Николай. – Твои фантазии запоминать – голова лопнет. Хватит уже ерундой страдать!
– Для тебя все – ерунда! Для тебя только поросята эти проклятые – не ерунда, и гараж твой… Да чтоб оно все сгорело синим пламенем!.. А Максу снился город, чужой город, на другой планете, или в другом мире – неважно. И там все было не так, как у нас. Лучше, разумнее, интереснее. Макс попадал туда каждую ночь во сне, он бродил по городу, заходил в кафе, ему там было хорошо. И вот однажды Максу приснился человек, который сказал ему: «Выйдешь ночью на улицу, там пройдет трамвай, ты сядешь в него и приедешь сюда, в твой любимый город. И будешь жить в нем взаправду, а не только во сне». А Макс – он уже полюбил этот город в другом мире из своих снов. Он понимал, что это не просто сны, что город на самом деле есть. А наш мир его не устраивал. В нем скучно. В нем обыденно. Неинтересная работа, пустые люди, все куда-то бегут… И ничего не происходит. И желания у всех какие-то… мизерные. Что он теряет? Ничего! И вот Макс вышел ночью на улицу, стоял, ждал, и трамвай появился, хотя по его улице – она называлась Зеленой – никакие трамваи отродясь не ходили. И он сел в этот трамвай, и уснул. А проснулся уже в том городе…
– Уф! – выдохнул Николай. – Ну точно дура! Это всё только в романах твоих дурацких. Неужели сама не понимаешь? В жизни так не бывает.
– Бывает! – воскликнула жена. – Я давным-давно в какой-то книжке вычитала такую фразу: «Где-то обязательно должно существовать то, что создано нашим воображением». Понимаешь? Обязательно! И если этот город, в который попал Макс, создан воображением вот этого писателя, – Катерина ткнула пальцем в обложку лежащей на ее коленях книги, – то он обязательно есть. То есть он существует. Где-то. И туда можно попасть. Или не в тот, в другой, который придумал уже ты сам.
– Но тебе-то это зачем надо? Тебя-то что не устраивает? – закричал Николай и схватил жену за плечи.
– Всё… – тихо ответила Катерина, выскользнула из его рук и отвернулась.
– Дурдом какой-то! – пробормотал Николай и отправился на кухню. Обед не лез в горло, хотя борщ был отменный, – какой бы Катька мечтательницей ни была, готовила она хорошо.
– И чего ей надо? – бормотал себе под нос Николай. – Дом – полная чаша, всё есть, даже стиральная машина. И зарабатываю нормально, она вообще может дома сидеть, за хозяйством приглядывать. В гараже вон «Жигуль» стоит, почти новый. С тещей не ссорюсь, к подружкам бегать не запрещаю. На дискотеку хочешь – пожалуйста! В райцентр – да ради Бога! Не пью почти, черт побери! Чего ей еще?! Поговорить ей, видите ли, хочется! Общения ей не хватает! Какого такого общения? О чем общаться, если и так все ясно? На работе – работа, в телевизоре – новости, сериалы, чернуха и пидоры, о чем тут говорить?! Ладно, с мужиками можно о чем-нибудь важном перетереть – о футболе, о политике, а с бабой о чем говорить? О салатах-котлетах? О стирке-уборке?
Он стукнул кулаком по колену, оттолкнул тарелку с борщом и вышел из кухни.
Воскресный день был испорчен, не помогла даже партия в домино с соседом Мишкой. Остаток вечера прошел в молчании, Катерина не реагировала ни на его просьбы покормить скотину, ни на заигрывания в постели перед сном. Николай ворочался до полуночи и чувствовал, что Катерина, хоть и старается дышать ровно, тоже не спит – ждет, пока он уснет, чтобы снова пойти на улицу. В Николае закипало глухое раздражение. Вот если б она мужика себе завела, к которому бегала бы по ночам, это бы можно было хотя бы понять. Отдубасить как следует, дождаться просьб о прощении, слез в три ручья и жить дальше. А тут что делать? Побить за то, что книжки читает? Так вроде не в Средневековье живем…
Нет, завтра же он выкинет к чертовой матери все эти сказки! На помойку снесет! Сожжет к едрене фене! Чтоб не бродила по дому привидением и не ждала всяких трамваев! Может, ей еще метро построить?!
Лучше б сериалы смотрела, что ли… Бабы, которые смотрят эти розовые сопли, тоже не совсем нормальные, тоже мечтают. Но они хоть по-людски мечтают – о мужиках, о любви там всякой неземной до гроба, о красивой жизни с принцами, а эта? О трамвае каком-то день и ночь думает! В параллельный мир он ее отвезет. В какой-то выдуманный город. Нет, это надо же – утверждать, что придуманное где-то там воплощается! Что ж у него иномарка самая завалящая никак не воплотится? Он ведь о ней тоже мечтает!
Мысли мешали заснуть. Сериалы, трамваи, мужики-разлучники и иномарки смешались в один зудящий клубок. Но завтра нужно было рано вставать – работу-то никто не отменял, и Николай усилием воли все-таки заставил себя ни о чем не думать и вскоре задремал.
Проснувшись часа через два от отсутствия рядом теплого бока жены, ощущения, так и не ставшего привычным за последние три месяца, он, чертыхнувшись, натянул джинсы и спустился во двор. Катерину там, конечно, можно было даже не искать – иди сразу на улицу, не ошибешься. Николай вышел за калитку. Заросшая высокими старыми тополями и густой сиренью улица была пуста. Все нормальные люди десятый сон видят – вон, ни одно окно не светится, один он за сумасшедшей женой бегает… Соседи уже коситься начали, видимо, Катькины ночные ожидания уже ни для кого не секрет.
Одинокий фонарь освещал то место, где чуть ли не каждую ночь стояла его жена и ждала какого-то несуществующего трамвая. Однако сейчас фонарь освещал абсолютно пустой кусок выщербленного тротуара, поросшего какими-то упрямыми растениями. Николай прошелся сначала в один конец улицы, потом в другой. Пнул со злости попавшийся на глаза кусок кирпича. Из-под ног бросилась соседская кошка, и эта кошка была единственным живым существом на всем обозримом пространстве.
– Вот куда тебя понесло? – проворчал Николай. – На другой улице ждать решила? Так там рельсов тоже никто не проложил…
Он вытащил из кармана пачку «Явы», закурил. Выкурив подряд две сигареты и раскрошив в пальцах третью, снова прошелся из конца в конец по их короткой, в десяток домов, утопавшей в зелени улице. Жены не было. Не было, кстати, и луны. Николай вспомнил, как Катерина рассказывала ему как-то, что таких безлунных ночей случается всего несколько в году, что такие ночи – какие-то там волшебные… Тоже, видимо, чепухи какой-то начиталась.
– Катька, Катя! – крикнул он. Ему ответила летняя тишина, разрываемая только стрекотом цикад и повизгиванием поросят в сарае. Он крикнул еще раз и прислушался.
Где-то невдалеке прогрохотал трамвай…
Автор: Оксана Буланова
(Иллюстрация автора)
[600x375]