Ощущение полёта, - как это всё-таки прекрасно! Как хорошо, освободившись от всех вязких условностей снова почувствовать себя на высоте. Переливаясь, мерцая, звёздное небо врывается в тебя и поглощает изнутри. И тебя уже нет. Есть только взгляд, который может видеть гораздо дальше горизонта. Потому что горизонта тоже нет.
На мгновение ослеплённая яркой вспышкой, ты на полном лету едва не врезаешься в огромную скалу. Бесконечное железнодорожное полотно тянется у самого обрыва. Нет ни перехода, ни моста. И тут ты понимаешь, Что тебя ослепило. Поезд. Он несётся безостановочно и неумолимо, как время. А здесь, совсем рядом с тобой, выстроившись в очередь медленно и покорно бредут люди. Безмолвные фигуры в белых одеждах пересекают дорогу стальному зверю. И, кто знает, кому повезёт больше: тем обречённым, которые попадут под колёса, или тем, кто, всё-таки, успеет пройти перед поездом только для того, чтобы камнем полететь вниз с обрыва. Но среди них есть те, кто, вероятно, очнувшись в последний миг, вспоминает о свободе и взмывает вверх.
И, вдруг, тебя, словно магнитом, потянуло в глубину этого тёмного пространства. Что это, - полёт по принуждению? И что ожидает там внизу?
Жёлтое, красное, белое и золотое... «Где я?»
Надвигающаяся неизбежность её, буквально, вытолкнула из сна. Свет уличных фонарей, пробиваясь сквозь балконные рамы, отражался на потолке и стенах просторной спальни немыслимыми фигурами. Всё складывалось, постепенно становясь на свои места.
Она, полежав ещё пару минут в каком-то немом оцепенении, медленно поднялась с постели и подошла к окну. Душно. Темнота ночи кипит какой-то потаённой страстью: «Хотябы глоток свежести!»
Неделя за неделей, месяц за месяцем. Сколько бессонных, застывших, словно воск, пролитый на холодную воду, ночей у неё за плечами!
Ветер, ворвавшись в открытую форточку, пронзал её как бесплотную дымку. Но это не прохлада. Это - одиночество. Часы мерно отсчитывают ход невидимых в темноте минут. Комната, как пустующая сцена, уставленная роскошными театральными декорациями. Но пьеса ещё не сыграна. Рука автора ещё, даже, не занеслась над чистым листом бумаги, чтобы впустить её в этот мир.
Она зажигает остатки свечей в канделябре и медленно погружается в прошлое.
Если бы прошлое было таким немым и неподвижным, как фотографии в альбомах! Если бы оно не заставляло сильнее биться сердце, подчиняясь необъяснимой тревоге и тоске. Тоске по невоплощённым мечтам и упущенным возможностям...
«Детство. Зима. Кружевной веер вьюги хлещет по щекам, пытаясь рассказать мне о жизни. Мать с отцом везут меня в санях. Уже вечер. Я лежу на спине, заботливо укутанная в одеяло. Они спорят. Слышу их голоса. Не хочу понимать, но каждое их слово проходит сквозь меня, словно игла, продевающая тонкий шёлк и тянущая за собою грубую нить. Эти слова стягивают меня. Не буду помнить! Слышу скрип снега под их ногами. Пусть лучше это станет моей колыбельной песней. Вижу снежные шапки, свисающие с усталых ветвей проплывающих мимо деревьев; сонные брызги света, отражающиеся в снежных сугробах. Вижу небо. Я у него на ладони. Шаги смолкают. Как тоскливо это молчание! Хочется тепла.»
Вороньи стаи уже собрались на крышах соседних домов встречать рассвет. Их галдёж и шелест крыльев вернули её к действительности.
Снова день накатил волной новостей, причин, последствий, минутных побед и незримых разочарований.
В дверь позвонили. Это соседка - престарелая одинокая вдова. Ей так хочется излить свою душу. Сегодня она повздорила со своей сиделкой, котрая приходит к ней на дом, чтобы помочь сделать процедуры, назначенные её врачём. Она так до сих пор и носит на плечах весь груз прошлых потерь, не желая с этим смириться, и позволить себе просто жить. А поэтому пытается переложить вину за несостоявшуюся жизнь на любого, кто попадётся на её пути. Она говорит о своих болезнях с каким-то диким упоением, как о медалях за заслуги. Этой вдове не нужен собеседник, ей достаточно, чтобы её видели и слушали. Ибо, саму себя она услышать уже не в силах.
Она понимает: этот словесный поток сбивает её с толку, опутывает и прибивает гвоздями к земле. Полуденное солнце скрылось за тяжёлой серой парчёй. Блики молнии зияющими ранами покрыли небесное тело. И из этих ран хлынули слёзы. Небо всхлипывало и содрогалось.
Сколько себя помнит, она жила ожиданием. Ожиданием ночи, ожиданием мечты, ожиданием понимания и ожиданием встречи с ним. С тем, кто давал ей всё это. Что бы не происходило, как бы далеко не уводила его дорога, он всегда возвращался сюда, к ней. Он приносил с собой первые рассветные лучи, чарующий аромат кофе по утрам, шум ветра, манящего в дорогу, солёную глубину моря, треск поленьев в камине и завораживающие звуки старинных баллад о любви и свободе. Они растворялись в объятьях друг друга, насыщаясь вкусом жизни. Она избавляла его от страха и сомнений, взамен наполняя его душу верой и нежностью. Она любила слушать его мерное дыхание, положив голову ему на грудь. Дни напролёт он дарил ей свои мечты, вдохновлял свежими идеями и заставлял жить. А когда дорога снова его звала, она заново училась жить без него, оствив себе только надежду на новую встречу.
Плавно опускалась ночь. Листья на деревьях стряхивали последние капли дождя, отражая сияние полной Луны и перешёптываясь между собой о том, что ускользнуло от беглого взгляда прошедшим днём.
Новый полёт как новое рождение. Он так легко и безболезненно избавляет душу от всего чуждого и фальшивого. Ты устремляешься сквозь лесную чащу. Летишь, не в силах сдержать порыв какого-то священного безумия. Ни сухие ветви деревьев, ни чёрные птицы не могут стать препятствием мятежной душе. Словно какой-то вселенский взрыв питает каждую частицу тебя огненной энергией. Ты летишь на безмолвный призыв, не зная, что тебя там ожидает и не думая зачем. Ты завидуешь молнии и мечтаешь стать ею, ты ищешь пространство и находишь выход.
Дивное старинное поместье на поляне, скрытое от любопытных глаз коконом ветров. Но всеобъемлющий взгляд пронзил каменные стены и запечатлел странное действо. Актёры в нелепых средневековых костюмах, пытающиеся изобразить постановку древнего ритуала на фоне балаганной бутафории, скрывающей подлинную строгую прелесть внутреннего убранства зала дворца. Но это не их призыв услышала ты. Они играют, не замечая друг друга, с упоением наслаждаясь своей бездарной игрой. Они не видят чарующей красоты древности и стараются соответствовать бездушному картону декораций, в котором, по их мнению, может отражаться жизнь. Но их самодовольные лица сами стали отражать монументальную глупость шутовской мишуры. Это не жизнь... Но призыв стал сильнее.
Невероятной сверхъестественной силой ты разбиваешь стену и видишь то, что было сокрыто там в темноте. Вот они, вечные сёстры, волей забвения однажды ставшие тряпичными куклами, каменными изваяниями и бестелесными фантомами. Да, забвение ввергло их в неподвижность, но не лишило сил. Это их безмолвный призыв ты услышала из глубины веков. И теперь они преображаются, наполняясь жизнью, значимостью и впуская в себя время. Пора! Пора покидать эту пыльную душную комнату, этот замок, осквернённый балаганными представлениями. Там за лесом, на холме вас уже ждут... И вдруг всё зазвенело и упало в солнечный вихрь...
Она открыла глаза. Вспышки яркого света слепили и сбивали с толку. Через пару мгновений придя в себя, она поняла - это фейерверк. Люди празднуют, им не хочется спать. Им кажется, что этими яркими брызгами они касаются звёзд и тем самым становятся выше и значимее. Так они осуществляют свою детскую мечту - достают звёзды с неба и беззаботно танцуют под угасающим алмазным дождём.
«Ну, вот, кажется, успокоились». Но в глазах, по-прежнему, сверкали призрачные блики, постепенно выстилаясь в Млечный путь, ведущий в прошлое.
«Юность.Весна, Тёплый майский вечер. Воздух благоухает молодым разнотравьем и щекочет обострённые чувства. Друзья собрались за столиком во дворе. Нам весело. Хорошо быть «вместе». Хорошо спрятаться за этим словом и переждать пока судьба пройдёт мимо. Кто-то хохочет, кто-то вычурно молчит, а кто-то заставляет себя слушать. Все мы примеряем маски взрослой жизни и выглядим так, как будто надели старую бабушкину шляпу. А когда ночь обволакивает улицы, и все нехотя разбредаются по домам, я остаюсь, поднимаю глаза к звёздному пологу и вижу, а точнее, чувствую как пристально небо смотрит на меня, как много загадок и вопросов скрывает его молчание».
Солнце, пробираясь сквозь обрывки облаков, спешило высушить слёзы утренней росы. Лёгкий ветер, заблудившись в лабиринтах города, нервничал и срывал с прохожих шляпы. Она стояла на балконе и вдыхала девственную свежесть рассвета.
Но вот уже назойливыми мухами начали слетаться обрывки фраз, вырваные из контекста суеты.
Люди, беспечно погружаясь в пучину жизни, словно брошеные в воду камни разносят вокруг себя волны эмоций, тем самым кого-то, буквально, сбивая с ног и провоцируя ответные удары. И чем масштабнее на это смотреть, тем грандиознее становится бурлящий океан жизни, своим кипением поднимающий со дна всё мёртвое и отжившее. А потом, в этой мутной воде им приходится двигаться почти вслепую, не узнавая друг друга, с закрытыми наглухо сердцами.
Полдень раскалил добела крыши домов и загнал в тень даже самых страстных любителей света. Она вышла к пруду и присела в тени у старой ивы. Сухой ветер рябью по воде разносил осколки солнечных стрел, которые, попадая на землю, пытались с каким-то детским упрямством пронзить её насквозь. Даже здесь, под тенистым пологом высокой ивы, не ощущалась прохлада.
Невдалеке дети строили замок из песка, но стрйные башенки постоянно осыпались и рушились.
Мысли комариным роем вились вокруг воды. Вода! Так хотелось укутаться в прохладное влажное облако и наблюдать приход вечера. Видеть, как алмазные капли дождя размывают на стекле густые краски света уличных фонарей.
Но это были только грёзы. И, с наступлением темноты, воздуха, казалось, стало ещё меньше. Там, высоко, - куда все так стремятся за свободой, плавало раскалённое облако зноя и ловило в свои незримые сети беспечные устремления мечтателей, считающих, что здесь вверху они по-настоящему вдохнут полной грудью энергию жизни в чистом виде.
Возвращаясь домой, она непроизвольно задержала свой взгляд на одной странной паре. В темноте были видны лишь их силуэты и слышен шёпот партнёра, такой романтически-восторженный и, почему-то, невероятно знакомый. Девушка же, по всей видимости, явно, не спешила одаривать его своей благосклонностью и, только лишь, снисходительно молчала. Яркий свет фар проезжающего мимо автомобиля на миг приоткрыл тёмное покрывало ночи, и она увидела... его. Этот страстный романтичный взгляд как маячок веры оставался в её памяти во времена долгих разлук. Но в этом взгляде было ещё что-то. Что-то чужое и непонятное, какое-то рабское обожание, которое светилось неестественно яркими огоньками даже в наступившей снова темноте. Странно, как-будто, весь покой выгорел дотла. Но это был его покой, которым она всегда старалась наполнить его душу и разум. Она ожидала пронзительной боли, но почувствовала только холод. Внезапный озноб в такой жаркой ночи. Пытаясь прогнать прочь мысли обувиденном, она поспешила домой.
Может, это, всего лишь, призрак её страха? Может быть, одиночество сыграло с ней злую шутку? «Сейчас глоавное - не думать ни о чём, не впускать пустые и чужие сомнения в свою душу. И, просто, уснуть.» Тёплый чай и музыка усиливающегося ветра за окном помогли снять оцепенение.
Она на мгновение исчезла и снова оказалась здесь, в своей комнате. Мерно тикали часы, как беспристрастные судьи отсчитывая шаги человечества по коридору времени. И вдруг, эту щемящую тишину разорвал щелчок открывающегося замка. Ключи были только у него. Она встрепенулась, и, набросив на ходу лёгкий халат, побежала к двери.
На пороге стоял он со своей спутницей. «Может, сейчас он объяснит, что происходит, и кто эта женщина?..» Но он, даже, не повернул голову в её сторону, а всё с таким же обожанием смотрел на эту странную особу. С того времени, как она случайно увидела их на улице, в его взгляде очень многое изменилось. Пропало такое знакомое и родное до боли вдохновение, весь романтизм, как будто улетучился. Погас тёплый огонёк одухотворённости и остался, лишь, какой-то противоестественный нездоровый блеск холодной страсти.
Они, не одарив её ни единым словом, ни единым взглядом, прошли в комнату и уселись за столом. Эта женщина вела себя как хозяйка в её доме. «Что-то знакомое в её фигуре. Волосы, - кажется, я помню их на ощупь. Странно-привычный запах духов... Как в зазеркалье... Хотя, нет.» Он, не отрывая взгляда от своей новой пассии, достал из бара бутылку коньяка и два бокала. Он, буквально, растворялся во взгляде этой незнакомки. Терял свои краски, терял строгие очертания своих мыслей, терял самого себя.
Она, сбитая с толку происходящим, какое-то время, просто, недвижно стояла перед дверью и рассматривала замочную скважину, как будто, пыталась сбежать через неё из этой реальности. Но такая реальность была слишком громоздкой и тяжёлой. И она, еле волоча босые ноги, побрела вслед за ними. Она, просто, хотела спросить эту незванную гостью, кто она и зачем сюда явилась?
Но едва она подошла к столу и заглянула в глаза этой другой, как тутже всё перевернулось и в бурлящем хаосе прочертился лабиринт порядка.
Из чёрной бездны глаз незнакомки на неё смотрела Пустота.
Она проснулась...Белые легкие облака ласкали бархат её кожи. Приближающийся рассвет окрашивал лазурью её глаза. Мир, ещё в полудрёме, потягивался и вздыхал. Листья деревьев поблёскивали в такт движению лёгкого предрассветного бриза. И нет больше никакого горизонта. Она - Небо, она - Покой, она - Тишина.