Василий Гавриленко

Конец 19-го века – неординарное, экстравагантное время, которое рождало не менее неординарных и экстравагантных личностей. Мистицизм, эзотерика, всевозможные культы и эротические девиации стали неотъемлемой частью жизни высшего общества. Но даже на столь экзальтированном фоне находились персонажи, выделявшиеся своей необычностью. Например, Арсений Морозов

Арсений Морозов

Третий, младший и, как водится, непутевый, сын промышленника Абрама Морозова. В отличие от старших, степенных и рассудительных братьев, Арсений отличался склонностью к чудачествам и всякого рода безумным поступкам.

И друга он нашел себе под стать: молодой архитектор Виктор Мазырин считал, что в него вселилась душа строителя египетских пирамид, интересовался мистикой, создавал собственные эзотерические техники. Арсений и Виктор познакомились на архитектурной выставке в Антверпене, подружились сразу и на всю оставшуюся жизнь.

Виктор Александрович Мазырин — русский архитектор, мастер московского модерна. Автор особняка Арсения Морозова в Москве на Воздвиженке

Морозов как раз собирался построить себе в Москве дом, да такой, чтобы весь город стоял на ушах. Мазырин с радостью согласился ему в этом деле помочь.

В поисках архитектурного вдохновения друзья совершили вояж по Европе. В португальском городе Синтре они нашли, что искали. Дворец Palácio da Pena – невероятный шедевр в мавританском стиле, построенный в 1838 году немецким принцем Фердинандом Саксен-Кобург-Готским для своей супруги, королевы Португалии Марии II.

Дворец королей Португалии

Это удивительное здание, в архитектурном плане настолько далекое от Москвы, насколько это вообще возможно, Морозов и Мазырин и решили взять за основу при строительстве дома на улице Воздвиженке.

Строительство началось в 1885 году. Это было громкое событие для Москвы. Вот как его описывал Лев Толстой в романе «Воскресение»:

«Действительно, дом строился огромный и в каком-то сложном, необыкновенном стиле. Прочные леса из больших сосновых бревен, схваченных железными скрепами, окружали воздвигаемую постройку и отделяли ее от улицы тесовой оградой. По подмостям лесов сновали, как муравьи, забрызганные известью рабочие: одни клали, другие тесали камень, третьи вверх вносили тяжелые и вниз пустые носилки и кадушки.

«И как они все уверены, и те, которые работают, так же как и те, которые заставляют их работать, что это так и должно быть, что, в то время как дома их брюхатые бабы работают непосильную работу и дети их в скуфеечках перед скорой голодной смертью старчески улыбаются, суча ножками, им должно строить этот глупый ненужный дворец какому-то глупому и ненужному человеку, одному из тех самых, которые разоряют и грабят их», — думал Нехлюдов, глядя на этот дом.

— Да, дурацкий дом, — сказал он вслух свою мысль.

— Как дурацкий? — с обидой возразил извозчик. — Спасибо, народу работу дает, а не дурацкий.

— Да ведь работа ненужная.

— Стало быть, нужная, коли строят, — возразил извозчик, — народ кормится».

Строительные леса с «дурацкого дома» были сняты в 1899 году. Что тут началось! В прессе смеялись над Морозовым, знатоки архитектуры проклинали Мазырина, который, по их мнению, изуродовал вид Воздвиженки.

Мать Арсения, впервые увидев новый дом сына, с грустью произнесла: «Раньше одна я знала, что ты дурак, а теперь вся Москва будет знать!».

Так оно и вышло: в народе за дворцом закрепилось название «Дом Дурака».

Но «глупый и ненужный человек» не унывал. Младшему Морозову здание очень понравилось, и он с удовольствием жил в нем, совершая все новые экстравагантные поступки, о которых судачила вся Москва.

К сожалению, одно из таких чудачеств закончилось безвременной кончиной Арсения Абрамовича.

Дело было так. Морозов отправился в Тверь для инспекции одной из семейных фабрик, но, как водится, инспекцией не занимался, а встретился с друзьями перекинуться в картишки, побеседовать о жизни.

В ходе беседы речь зашла об эзотерических практиках Мазырина. Приятели высказали сомнение в их эффективности. Арсений горячо вступился за друга и заявил, что он готов проверить одну из техник Мазырина на себе, а именно: он выстрелит себе в ногу и, используя учение друга-архитектора, настроит свой организм таким образом, что не почувствует боли и не будет обращаться к лекарям. Приятели согласились, было заключено пари.

Арсений разулся, взял со стены ружье и с каменным лицом отстрелил себе палец на ноге. Он не издал ни звука, даже улыбнулся, обращаясь к друзьям:

-Готовьте ваши денежки, господа, вы проиграли.

Через три дня у Морозова началось заражение крови, и он скончался. Арсению Абрамовичу было всего лишь 35 лет. Смерть глупая, безумная. Как сейчас бы сказали – «Лауреат премии Дарвина».

Но Дом дурака пережил своего хозяина. И в наше время его уже давно так не называют. Это здание - Испанское подворье – настоящий архитектурный шедевр, украшение столицы, частичка солнечной Португалии в холодной Москве.

А через десять лет, после смерти Арсения Морозова, архитектор В. А. Мазырин умер от брюшного тифа в 1919 году, похоронен в Москве на Пятницком кладбище.

Авторский канал историка и писателя Василия Гавриленко (Грустя)

dzen.ru