, Он - автор первой монографии о В.И. Сурикове;один из самых ярких поэтов Серебряного века. Многие его стихи восхищают своей надмирной загадочностью, затрагивают мистические темы, отражающие его антропософские взгляды.

 

 

С 1907 начинается новый «коктебельский»
период жизни Волошина. Он пишет стихи, статьи о современных художниках,
принимает участие в выставках «Мира искусства» со своими акварельными
пейзажами Крыма. Максимилиан увлекся «наукой о духе» – антропософии – и
даже уехал в 1914 году в Швейцарию, чтобы вместе с единомышленниками из
70 стран строить Гётеанум – храм святого Иоанна, символ братства народов
и религий.

«Заливы гулкие земли глухой и древней»

окончательно поселился в доме матери в Коктебеле, где в годы гражданской
войны находили спасение многие знакомые, а порой и незнакомые люди, вне
зависимости от своих политических взглядов. В 1924 году Волошин
превращает свой дом в Коктебеле в бесплатный Дом творчества
С 1899 Максимилиан Волошин путешествовал по Европе, побывал в Италии, Швейцарии, Франции, Германии, Австрии, Греции, Испании. В 1899–1907 и 1913–1916 жил в Париже, в 1907–1913 — попеременно в Петербурге и Коктебеле, с 1917 — в Коктебеле.

Занимался в Луврской школе музееведения, Школе Ф. Колароссии, мастерских Д. Уистлера и Е. С. Кругликовой (с 1901). Слушал лекции в Сорбонне, посетил многие библиотеки Европы. В 1906 женился на художнице В. М. Сабашниковой.

Сотрудничал в альманахах «Северные цветы», «Гриф», журналах «Весы», «Золотое руно», «Аполлон», газетах «Русь», «Русская художественная летопись», «Утро России». С 1910 работал над монографическими статьями о К. Ф. Богаевском, Е. С. Кругликовой, А. С. Голубкиной, М. С. Сарьяне. Выступал в прессе в защиту художественных объединений «Бубновый валет» и «Ослиный хвост». Опубликовал брошюру «О Репине» (1913), пропагандируя отказ от натурализма в искусстве.

В 1910 Максимилиан Волошин выпустил первый поэтический сборник («Стихотворения. 1900–1910». М., 1910). Издал сборники стихотворений Anno mundi ardentis (М., 1915), «Иверни» (М., 1918), «Демоны глухонемые» (Харьков, 1919), «Усобица» (Львов, 1923), «Стихи о терроре» (Берлин, 1923); сборник статей о культуре «Лики творчества» (М., 1914). Переводил стихи В. Гюго, П. Верлена, Ш. Бодлера, О. Барбье, Г. Гейне, Э. Верхарна, рассказы Г. Флобера, О. Мирбо.

В 1910–20-х Максимилиан Волошин выполнил множество пейзажей Крыма, Франции, Испании. Писал преимущественно по памяти. Участвовал в выставках объединений «Мир искусства» (1916–1924), «Жар-цвет» (1924–1929), Художественного общества им. К. К. Костанди (1925–1929). Провел персональные выставки в Москве и Ленинграде (обе — 1927).


"Сотни лет тупых и зверских пыток,
И еще не весь развернут свиток
И не замкнут список палачей,
Бред Разведок, ужас Чрезвычаек -
Ни Москва, ни Астрахань, ни Яик
Не видали времени горчей.
Бей в лицо и режь нам грудь ножами,
Жги войной, усобьем, мятежами
– Сотни лет навстречу всем ветрам
Мы идем по ледяным пустыням –
Не дойдем…и в снежной вьюге сгинем,
Иль найдем поруганный наш храм?
Нам ли весить замысел Господний?
Всё поймем, всё вынесем, любя…
Жгучий ветр полярной преисподней,
Божий Бич! приветствую тебя"
. 31 июля 1920. Коктебель

В 1920-х работал уполномоченным Крымского ревкома по охране памятников истории и культуры Крыма, выступал с лекциями по искусству, с чтением своих стихов. С 1923 дом Волошина в Коктебеле имел статус бесплатного Дома творчества.

Максимилиан Волошин умер в Коктебеле; похоронен на холме Кучук-Енишар. В доме-мастерской Волошина организован музей.

Произведения Волошина находятся во многих музейных собраниях, среди них — Государственная Третьяковская галерея, ГМИИ им. А. С. Пушкина и другие.

В 2006 в ГМИИ им. А. С. Пушкина (Музей личных коллекций) прошла выставка акварелей художника.
Картины Максимилиана  Волошина
В  технике акварели
им созданы сотни пейзажей, ко многим из них он сделал стихотворные надписи.

Золотые ворота

 

Испания. Пейзаж с кипарисами. 31,6х47,4 Бумага, акварель

 

Кара-Даг в облаках

 

 

Коктебель. 1932. 

 

 

Спустилась ночь.
Погасли краски.
Сияет мысль
. В душе светло.
С какою силой ожило
Всё обаянье детской ласки,
Поблёкший мир далёких дней,
Когда в зелёной мгле аллей
Блуждали сны, толпились сказки,
И время тихо, тихо шло,
Дни развивались и свивались,
И всё, чего мы ни касались
, Благоухало и цвело.
И тусклый мир, где нас держали,
И стены пасмурной тюрьмы
Одною силой жизни мы
Перед собою раздвигали.
1902

 

 

 

 

 

 

 

Лунное безмолвие. 1930

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

целое, взаимно дополняя и иллюстрируя друг друга. Его поэтические
акварели из цикла «Коктебельская сюита» стремятся не столько отразить

реальные пейзажи «страны Киммерии», сколько передать душевное состояние и

настроение художника, что нередко подчеркивается не менее поэтическими
названиями работ («Тонко вырезаны дали, смыты светом облака», «В
шафранных сумерках лиловые холмы»)…

 

Портрет М. Волошина работы Б.М. Кустодиева, 1924	«Вид на Коктебель», 1931

 

                               Я - глаз, лишенный век. Я брошено на землю,
                               Чтоб этот мир дробить и отражать...
                               И образы скользят. Я чувствую, я внемлю,
                               Но не могу в себе их задержать.

                               И часто в сумерках, когда дымятся трубы
                               Над синим городом, а в воздухе гроза,-
                               В меня глядят бессонные глаза
                               И черною тоской запекшиеся губы.

                               И комната во мне. И капает вода.
                               И тени движутся, отходят, вырастая.
                               И тикают часы, и капает вода,
                               Один вопрос другим всегда перебивая.

                               И чувство смутное шевелится на дне.
                               В нем радостная грусть, в нем сладкий страх разлуки...
                               И я молю его: "Останься, будь во мне,-
                               Не прерывай рождающейся муки..."

                               И вновь приходит день с обычной суетой,
                               И бледное лицо лежит на дне - глубоко...
                               Но время наконец застынет надо мной
                               И тусклою плевой мое затянет око!
 
                                                                      1905 
  
                                              Солнце 

                               Святое око дня, тоскующий гигант!
                               Я сам в своей груди носил твой пламень пленный,
                               Пронизан зрением, как белый бриллиант,
                               В багровой тьме рождавшейся вселенной.

                               Но ты, всезрящее, покинуло меня,
                               И я внутри ослеп, вернувшись в чресла ночи.
                               И вот простерли мы к тебе - истоку Дня -
                               Земля - свои цветы и я - слепые очи.

                               Невозвратимое! Ты гаснешь в высоте,
                               Лучи призывные кидая издалека.
                               Но я в своей душе возжгу иное око
                               И землю поведу к сияющей мечте!
 
                                                               1907 
                                            * * * 

                               Теперь я мертв. Я стал строками книги
                                 В твоих руках...
                               И сняты с плеч твоих любви вериги,
                                 Но жгуч мой прах.
                               Меня отныне можно в час тревоги
                                 Перелистать,
                               Но сохранят всегда твои дороги
                                 Мою печать.
                               Похоронил я сам себя в гробницы
                                 Стихов моих,
                               Но вслушайся - ты слышишь пенье птицы?
                                 Он жив - мой стих!
                               Не отходи смущенной Магдалиной -
                                 Мой гроб не пуст...
                               Коснись единый раз на миг единый
                                 Устами уст. 
                                                               1910