С сайта: https://fb2.top/through-stone-and-sea-201214/read

Сумерки опустились на гавань Чемарре, больше известную, как Си-Сайд, западного поселения Дхредзе-Ситта, родины гномов, что по другую сторону залива от Колм-Ситта. В этот час к его причалу подошел двухмачтовый нуманский корабль. Команда отдала швартовы докерам-гномам и судно причалило к берегу. У борта в ожидании стояли пять фигур в плащах. Трое из пятерых носили отполированные стальные шлемы, поблескивающие бледно-желтым в свете палубных фонарей. Под распахнувшимися красными табардами виднелись сверкающие кольчуги. Каждый носил на широком поясе, отделанном серебряными пластинами длинный меч в ножнах. Эти трое были Вирдас, Стражами, личной гвардией Арескинна, королевской семьи Малурны в Колм-Ситте. Позади них стоял еще один человек, почти такой же высокий, как они, но более хрупкого телосложения. На нем был плащ землистого цвета с капюшоном, скрывавшим лицо. Из-под плаща виднелся подол белой мантии, прикрывавшей коричневые войлочные сапоги. Последний из пятерых, стоявший впереди остальных, был намного ниже ростом. Маленькие руки в перчатках и хрупкая фигура, скрытые под плащом с капюшоном цвета морской волны, выдавали женщину. Держась за поручень, она смотрела с борта корабля на причал, как будто кого-то искала. Не обращая внимания на замерших у борта людей, команда корабля спешила разгрузить скудный груз. По какой-то причине из последнего порта судно вышло не полностью загруженным. К тому времени, как они закончили, наступила ночь. Капитан корабля, стоявший поодаль от молчаливой пятерки, молча наблюдал за работой команды. Самый широкоплечий и высокий из Вирдас коротко кивнул ему. Это короткое движение позволило увидеть темную бороду на квадратном подбородке мужчины. Капитан, качнув головой, развернулся к корме и отправился вниз, в свою каюту. Все пятеро ждали до тех пор, пока с берега не донеслись тяжелые шаги. Женщина в одежде цвета морской воды бросилась вниз по трапу. Она успела добежать до причала, прежде чем запаниковавшие стражи догнали ее, обступив со всех сторон. Высокий человек в землистом плаще замер за ее спиной, пока она пристально вглядывалась в ночь в поисках обладателя тяжелых шагов. Но все, что удалось рассмотреть-это склады, какие-то здания поменьше и троицу гномов, которые сидели, покуривая трубки и тихо переговариваясь. И все же до слуха женщины продолжал доноситься звук тяжелых шагов. Портовые рабочие сначала не обратили на это никакого внимания. Скорее всего подумали, что кто-то пришел на вечернее дежурство. Затем что-то промелькнуло в тусклом свете фонарей. Нечто двигалось вперед, как огромный сгусток шевелящейся ночи, а потом исчезло из поля света. Один из портовых рабочих вскочил на ноги, опрокинув тяжелый табурет и вглядываясь в берег и окрестности порта с таким видом, как будто тень предвещала что-то худшее, чего он не замечал раньше. Следом со своих мест вскочили и его товарищи. Медленно, но уверенно звук тяжелых шагов преодолел границу света корабельных фонарей. И в круге света показался силуэт широкоплечего гнома. Поначалу свет выхватил только растрепанные черные волосы с проседью вокруг мрачного морщинистого лица. Все остальное терялось в темноте, словно массивную фигуру окутала ночь. Высокий Вирдас с бородой издал возмущенное шипение. -Вы опоздали!- прорычал он.-Мне не нравится, что моя подопечная вынуждена ждать в темноте! -Вы прибыли рано, капитан,-ответил гном, голос его был подобен скрежету гравия о валун.-И я не хочу, чтобы мои люди видели меня... дольше, чем это необходимо,-он сделал еще шаг. Теперь его увидели все. Ростом гном был с хрупкую женщину, но в два раза шире и втрое массивнее. Спутанные волосы свисали до плеч, обрамляя скулы с короткой, стального цвета, щетиной и жесткую ли-нию рта. Поверх темно-серых бриджей и шерстяной рубашки на нем был хауберк. Стороны каждой пластинки были покрыты стальной чеканкой, а два боевых кинжала в черных ножнах, украшенных таким же орнаментом, были наискось заткнуты за толстый пояс. Этот мрачный джаггернаут остановился в трех шагах от капитана стражи и протяжно выдохнул через большой нос, полный презрения к своему противнику. Его черные, как шарики, глаза остановились на хрупкой женщине, стоявшей в окружении высоких стражей. -Наступает новолуние, на этот раз с самым высоким приливом в этом году,-прогрохотал гном.-Добро пожаловать вновь... принцесса. Женщина подняла руки в перчатках к капюшону. От этого движения плащ распахнулся, обнажив юбку цвета лесной зелени. Спереди юбка расходилась, открывая темно-коричневые бриджи и кожаные сапоги для верховой езды высотой до икр. Над левым бедром торчала рукоять небольшой сабли наездника. Женщина откинула капюшон, обнажив копну темно-каштановых волос, обрамлявших изящное лицо с правильными чертами, которое некоторые назвали бы утонченным. -Герцогиня... мастер Синдер-Шард,-поправила женщина, но голос ее дрожал и срывался. - Как и прежде... герцогиня. Рейн Фаунье Арескинна, герцогиня Фаунье и принцесса в браке с членом королевской семьи Малурны, почтительно, почти благоговейно, кивнула темному гному. -Игра с титулами ничего не меняет, - ответил он.- Это неуважение к традициям. К Хассэг’крейги приезжает принцесса Арескинна. Женщина в коричневом плаще тихо рассмеялась, словно послышалась трель лесного жаворонка. -О, пощади нас, Смарасмой, ты, старый призрачный сторож!- прошептала она, используя гномье имя новоприбывшего.-Предпочтение в титулах не разрушит стен приличия. Суровое выражение лица мастера Синдер-Шарда разгладилось. Он перевел свои черные, как шарики, глаза на высокую и стройную фигуру. -Чуиллион? - спросил он, деланно нахмурившись. -Что за дерзкую выходку ты устроил на этот раз... чтобы оказаться на службе стража? Язвительный тон не скрыл покачивания головой старца, заподозрившего какую-то шалость со стороны подростка. -Ничего, клянусь,- невинно ответил Чуиллион.- Я сам выбрал эту обязанность. Услышав это, Синдер-Шард стал серьезным, почти обеспокоенным: -Почему бы вместо этого не назначить кого-нибудь из вашего ордена? Герцогиня Рейн хранила неловкое молчание. Чуиллион откинул капюшон землистого цвета, а вместе с ним и белый капюшон мантии под ним. Свет фонаря осветил треугольное лицо эльфа с большими янтарными глазами, присущими его народу, но эльф не был юнцом, которого следовало распекать. Золотисто-каштановые локоны Чуиллиона, спадающие до острого подбородка, выцвели и превратились в редкие пряди. В уголках глаз и вокруг узкого носа, немного длинноватого даже для эльфа, залегли заметные морщины. Еще больше морщинок обрамляли маленький рот, приобретенные как от смеха, так и в силу преклонного возраста. -Как поживает орден Чармун, - спросил Синдер-Шард, - без твоего коварного руководства? Чуиллион, чье имя означало “остролист”, утратил мягкую улыбку: -Так же, как и Ходящие сквозь камень, я полагаю... с такими непредсказуемыми временами впереди. Герцогиня вздрогнула, крепко сжав руки. Она старалась дышать медленно, спокойно, но ее усилия были явно заметны. Один из Вирдас, со слишком мальчишеским для его роста лицом, склонился над плечом своего капитана: -Сэр, мы привлекаем слишком много внимания. Взгляд Рейн скользнул по портовым рабочим, стоявшим дальше по дороге. Три гнома с тревожным удивлением смотрели на мастера Синдер-Шарда и собравшихся на причале. -Хватит разговоров,-прорычал капитан.-Идем прямо сейчас. -Тристан! - резко оборвала его Рейн и понизив голос, добавила:- Вы проявите уважение к мастеру Ходящих сквозь камень! Услышав резкий тон, все замолчали. Чуиллион легонько коснулся рукой ее плеча. -Прошу прощения, - сказал капитан, обращаясь к гному: - Я не хотел вас обидеть. Синдер-Шард кивнул и бросил быстрый взгляд на зевак, стоявших далеко позади него. -Вы правы, капитан, -согласился он.-Вы пойдете со мной? - Синдер-Шард окинул Рейн суровым взглядом. Капитан отошел в сторону, ожидая решения герцогини. На суровом лице гнома промелькнуло выражение грусти или глубокого сожаления. Рейн напряглась, когда хриплым голос он произнес... -Снова пришло время, принцесса... вернуться в подземный мир.

Подъемник стремительно преодолел выступ на отвесном склоне горы и, накренившись, остановился на каменной площадке. Винн Хигеорт сошла с платформы. Она была в Чеку'ун, или Бэй-Сайде, в одном из четырех главных поселений гномов Дхредзе-Ситта, с видом на залив Беранломр. Даже с такой головокружительной высоты залив внизу казался широким и необъятным. На дальнем берегу едва виднелись огни Колм-Ситта, а на востоке разгорался рассвет. Винн откинула капюшон, тряхнув головой, и пряди светло-каштановых волос тут же разметал ветер, швырнув их ей прямо в лицо. Под плащом на Винн была надета светло-серая мантия ордена катологии гильдии хранителей. -Наконец-то мы на месте, - выдохнула девушка, обернувшись к каменной платформе подъемника. Облегчение на лицах ее спутников не имело никакого отношения к тому, что они добрались до места назначения. Тень, ростом выше волка и с мерцающей угольно-черной шерстью, жалобно заскулила и пошатываясь, вышла из-за перил подъемника. Она с трудом сглотнула, как будто последний съеденный кусок баранины собирался покинуть ее желудок. Изо рта потекла слюна. Чейн Андрашо выглядел немногим лучше. Высокий, худощавый, но подтянутый, с крепкими плечами, он не отпускал перила до тех пор, пока не ступил на каменную площадку перед подъемником, спустившись следом за Тенью и Винн. Его била дрожь. Винн знала, он не мог мерзнуть. Он был нежитью. И она никогда не видела, чтобы он чего-то боялся. Едва Чейн ступил на землю и на его утонченных чертах лица отразилось едва заметное облегчение. Он бросил взгляд на массивные колеса подъемника, закрепленные на уровне площадки. Винн вздохнула: -О, ради всего святого, все было не так уж плохо. Чейн посмотрел на хранительницу сверху вниз, и вид у него был ошеломленно-потрясенный. Тень попытлась зарычать, но из собачьей глотки вырвался лишь хрип. Маджай-хи встряхнулась всем телом, как будто пыталась избавиться от пережитого. Глядя на друзей, Винн только покачала головой и, развернувшись, пошла вперед. -После всего, через что мы прошли,-пробормотала она, - столько шума из-за простого подъема в гору! Цепь необычных событий привела их в это место. Два года назад Винн нашла древний замок на вершине самых высоких гор восточного континента. В огромной разваливающейся библиотеке внутри замка хранились тексты, написанные древними Благородными Мертвецами, возможно, самыми древними из вампиров. Спустя тысячу или более лет один вампир все еще находился там. Винн забрала из древней библиотеки лишь малую часть сокровищ, хранившихся там, только то, что она и ее спутники смогли унести. Юная хранительница надеялась, что тексты, написанные на утраченных диалектах и мертвых языках, помогут пролить свет на Забвенную историю... и великую войну, которой, как считали некоторые, никогда не было. Когда Винн вернулась в небольшое, недавно созданное отделение новой гильдии на восточном континенте, ей было поручено доставить бесценные тома в Колм-Ситт, в Малурну, к месту основной гильдии хранителей. Винн села на корабль и пересекла восточный океан и центральный континент, стремясь завершить долгое и трудное путешествие и начать перевод древних текстов вместе со своими собратьями-хранителями. Но в последние годы жизни Винн ничего не складывалось так, как она хотела. По прибытии в гильдию тексты и собственные путевые дневники Винн забрали и надежно спрятали. Их могли видеть лишь немногие избранные из высшего руководства гильдии. По крайней мере, до тех пор, пока хранителей не начали убивать по ночам из-за фрагментов переведенных текстов, разосланных в местные скриптории для снятия копий. Винн поняла, что должна вернуть тексты и разгадать все тайны, которые они в себе хранили. Сначала Винн думала, что тексты хранятся где-то на территории гильдии. Позже заподозрила, что они спрятаны в другом месте. Однажды в гильдии Винн заметила гномов в темных одеждах, но они исчезли без следа, как пришли, так и ушли. Случайно она узнала, как таинственные гости называли себя. Хассэг’крейги - Ходящие сквозь камень. И вот теперь она вместе с Чейном и Тенью, в Дхредзе-Ситте, в месте, близком к дому, но который она не видела уже много лет. Винн осмотрелась. У большого грузового подъемника, рядом с ящиками с товаром, стояла пара мужчин, одетых в зимнюю одежду. Скорее всего это были торговцы из Колм-Ситта. У подъемника, на котором поднималась сама Винн с друзьями никого не было. Здесь, на главной улице, суетилось больше людей, чем в любом из поселений, расположенных на нижних уровнях. Винн окинула взглядом небольшой каменный город, выстроенный прямо в отвесном склоне горы. Она была такой юной, когда приезжала сюда в последний раз. Тогда она едва закончила обучение и была счастлива, что домин Тилсвит выбрал ее в помощницы. Она старалась не отставать от старого наставника и не потеряться в чужом мире среди его обитателей Хранительница обогнула конусообразный домик и вышла на узкую каменную улочку, и все перед ней, казалось, растянулось вверх. Главная дорога петляла взад-вперед по склону горы между каменными и деревянными зданиями. Впрочем, последние попадались очень редко. Лишь короткие и крутые боковые улочки уходили прямо вверх. Большинство из них состояли из широких каменных ступеней и многочисленных лестниц, огромных, как и сами гномы. Угасающий лунный свет едва освещал крыши из черепицы, каменных блоков и дубовых досок на небольших зданиях. Все остальное было вырезано из гранита с такой точностью, что строительный раствор практически не использовался. Винн почувствовала, как что-то ударило ее по ноге. Она опустила взгляд. К ноге, скуля, тесно прижималась Тень. Молодая и дикая, она не любила толпы. Маджай-хи озиралась по сторонам и Винн заметила, как ее голубые с золотистыми крапинками глаза расширились. Винн наклонилась, и погладила ее за ушами, успокаивая -Страшно, - прохрипел позади Чейн. Винн привыкла к его искалеченному голосу, но иногда он все еще пугал ее в предрассветной тьме: -Поначалу все это может немного ошеломить. Так оно и было. Жилые дома и трактиры, кузницы, кожевенные заводы и лавки- все они располагались вокруг них и над ними, образуя единый лабиринт. Винн сдвинула мешок, уменьшая давление на плечо и втайне позавидовала Чейну. Он, казалось, вообще не замечал веса двух своих мешков. Сжав высокий посох, верхний конец которого был прикрыт кожаным чехлом, Винн пошла дальше по главной улице. Оглянувшись, она остановилась, заметив сразу за одним из причудливых домов огромный, открытый арочный проем в склоне горы. В нем могла бы поместиться вся подъемная платформа, да еще и место бы осталось. Из недр проема лился оранжевый свет раскаленных гномьих кристаллов. Но у Винн не было времени присмотреться повнимательнее. Хранительница посмотрела на восток. На далеком горизонте, усеянная звездами ночь все больше светлела и Винн охватила тревога. -Мы должны найти храм, -обернулась она к Чейну. Любому приезжему в чужом месте нужно было найти ночлег, но в случае с Чейном это было важнее всего. Они должны попасть в храм до восхода солнца. -Найти? - переспросил он. -Ты не знаешь, где он? -Конечно, знаю. Просто... прошло... много времени. Винн поспешила вверх по улице, уходя все дальше в Бэй-Сайд, постепенно ускоряя шаг. Она точно не помнила, где находится храм, несмотря на все заверения. А это было лучшее место, чтобы укрыться и быть подальше от других людей и гномов, чем селиться в трактире. А еще это было место, где с радостью примут приезжего хранителя. Гномы практиковали уникальную форму поклонения предкам. Они почитали тех из них, кто достиг заметного положения в жизни, что было сродни человеческому представлению о герое или святом, а точнее о том и другом сразу. Любой, кто прославился выдающимися достижениями, подвигом и служением народу, может однажды стать тхэнае-одним из почитаемых. Хотя это и было похоже на человеческое рыцарство или благородное право, оно не наделяло статусом высшей знати или властью. После смерти любого тхэнае, который десятилетиями и столетиями добивался известности среди своего народа благодаря непрерывному пересказу собственных подвигов, мог однажды стать Бэйне - одним из Вечных гномов. Это были божественные бессмертные гномы, почитаемые как предки своего народа в целом. Винн искала пристанища в храме именно такого бессмертного гнома. Бедза'кенге, иначе Феатер-Тонге, был покрови-телем мудрости и знаний, выраженных в рассказах, песнях и поэзии, образцом ораторов и историков. На протяжении всей истории гномы, в отличие от людей, придерживались устной традиции. Торопясь добраться до храма, Винн заметила слабые тени на гранитных плитах улицы. Еще один взгляд на восток, в просвет между массивными зданиями на окраине поселения, показал, что горизонт становится все светлее. -Мы уже близко? - спросил Чейн. В голосе не было беспокойства, но Винн знала, что это не так. Если они в ближайшее время не найдут храм, им придется постучать в какую-нибудь случайную дверь и просить разрешения войти, чтобы спастись от наступающего рассвета. -Мы в нужном районе,-наполовину солгала Винн. -Я узнаю улицу, когда увижу ее. Сейчас она жалела, что в детстве не была более внимательной, когда навещала здесь домина Тилсвита. Винн остановилась между широкими ступенями, тянущимися с обеих сторон. На перекрестке возвышался толстый четырехгранный каменный столб. На его вершине, вокруг огромного необработанного кристалла, струился пар, заливая улицу оранжевым светом и теплом. Устная или нет, но у гномов была древняя система письма, и такие каменные столбы часто служили той же цели, что и уличные указатели в городах людей Винн обошла столб кругом, высматривая на гладких гранях гравировки. На них обозначались не названия улиц, а места, расположенные в том направлении, куда были обращены грани столба. Она довольно хорошо читала на общем диалекте, но храм Бедза'кенге здесь не упоминался. Либо его не было ни на одном из этих маршрутов, либо он находился более чем на один уровень выше. Поднявшись по лестнице, Винн заметила на первой площадке лавку картографа, над широкой входной дверью которой развевался желтовато-коричневый флаг. -Вот,- выдохнула она с облегчением. - Я помню это с тех пор, как была здесь в последний раз. Винн поспешила вверх по ступенькам мимо лавки картографа, мимо других лавок, направляясь к следующему повороту главной улицы. -Я знаю, где мы, - воскликнула она. Чейн приподнял бровь: -Я и не знал, что ты сомневаешься. -Да ладно! - Винн перешла на бег, направляясь в другую сторону. На следующем перекрестке лестниц она снова повернула наверх. На лестничной площадке, где в больших черных мраморных горшках были посажены миниатюрные ели, Винн остановилась перевести дыхание. Теперь она точно знала, что идет правильным путем. Бросив взгляд на Чейна, Винн заметила, как тот нахмурился, глядя на восток. -Почти на месте, - выдохнула она и, подобрав полы мантии, снова пошла вверх. Тень вырвалась вперед, первой добравшись до следующего поворота улицы. Винн надеялась, что хотя бы один ширвеш, служитель храма, уже встал в такую рань. Между зданиями разнесся эхом низкий гул. Винн резко остановилась на ступеньках и затаила дыхание. -Что? - прошептал Чейн. Винн подняла руку, призывая к тишине, и замерла, прислушиваясь и надеясь услышать еще какие-нибудь звуки, но их не последовало. -Ночь-Зима закончилась! - в панике прошептала она. - Начинается День-Весна! -Что это значит? - спросил Чейн. Сейчас было не время объяснять, как гномы измеряют время суток. Винн схватила Чейна за рукав и потащила вперед: -Скоро рассвет! -Мне не нужны колокола, чтобы знать это, - ответил Чейн. Винн догнала Тень на очередном перекрестке главной улицы. Через дорогу, перед следующим перекрестным столбом и его светящимся кристаллом, прямо из горного склона поднималось массивное сооружение. Двойные двери из белого мрамора под высоким выступом поддерживались колоннами, вырезанными в виде живых деревьев. Но очень быстро чувство облегчения исчезло. На дверях начали появляться слабые тени от колонн. Чейна срочно нужно было завести внутрь. *** На небольшой уличной террасе, перед старой елью, словно дым, сгущающийся в тени, появилась темная фигура. В тяжелом черном капюшоне, в плаще, накинутом поверх длинной черной мантии. Сау'илахк наблюдал, как трое его преследователей взбегают по ступеням на крытую площадку с колоннами. Небо уже светлело, и он не мог ни остаться здесь надолго, ни рискнуть подойти ближе. Волк мог его учуять. Но теперь, проследив за ночным путешествием от самого Колм-Ситта он лучше узнал этих троих. Винн Хигеорт, странствующей хранительнице, составлял компанию дикий высокий волк, которого она называла Тень. Но вот бледнолицый по имени Чейн вызывал большие подозрения. От него вообще не исходило никакого ощущения присутствия. В Колм-Ситте с обоими спутниками Винн было трудно справиться лицом к лицу, ни на одного из них не действовало смертоносное прикосновение. Но больше всего Сау'илахка расстроила и разозлила Винн. Если бы не ее вмешательство, он мог бы заполучить больше текстов с переводами и, возможно, подсказку к избавлению от своих долгих страданий. Она, не зная его имени, которое так никогда и не узнает, называла его рейфом, существом из старинного фольклора своего народа. Она даже думала, что уничтожила его при помощи кристалла посоха. О, она ранила его сильнее, чем он мог ожидать, и погрузила в небытие. Вспышка кристалла пронзила его, словно солнечный свет. Но хранительница понятия не имела, кем он был на самом деле, кому она мешала. За столетия поисков он так и не смог приблизиться к тому, что искал, пока в гильдии не появились древние тексты. И вот теперь... Сау'илахк скользнул обратно в густую тень массивной ели, чувствуя, как жизнь ветвей дерева проходит сквозь него так, словно он был пустым местом! Этот никчемный трепет жизни был слишком далек от его когда-то живой натуры. Дерево не питало, а лишь заставляло тосковать по одной драгоценной вещи, утраченной целую вечность назад. Плоти. Дорогой, лживый Возлюбленный, единственное истинное божество, как же ему хотелось снова обрести плоть! Это странное желание было единственным, что удерживало его от исчезновения в небытие на протяжении более чем тысячи лет. А было еще свежее наставление Возлюбленного, данное однажды в сумерках на грани небытия. Следуй за хранительницей... подталкивай ее, направляй ее... Она приведет тебя к желаемому. Искушение надеждой столкнулось с яростью, подпитываемой сомнениями. Сможет ли он когда-нибудь снова доверять своему богу? Сау'илахк вздохнул, хотя его “голос” был не более чем искаженным магией воздухом, позволяющим при необходимости говорить. Похожий на слабый шелест горного ветра, он звучал приглушенно. Весть о его предполагаемой смерти, точнее второй смерти, распространилась по гильдии хранителей и за ее пределами. Однако, их лидеры по-прежнему предпочитали не рассылать тексты в скриптории. А искать дальше на территории гильдии стало слишком рискованно. Все, что у него оставалось-шепот Воз-любленного и эта хранительница. Было бы гораздо приятнее просто убить ее. Она думала, что знает так много. Вдвойне неприятно, что отчасти хранительница была права. Она знала больше, чем ее единомышленники, хотя и очень мало правды. Но он сведет ее усилия на нет, как только она приведет его к тому, чего он хочет. Ему нужно было, чтобы она нашла записи Ли’кэн, Гэс’сауна, Волино и других “детей” Возлюбленного. Винн Хигеорт была его единственным и неповторимым инструментом в поисках способа вернуть себе плоть. Но зачем она пришла сюда, в этот храм? Прозвучал первый колокол дня. Сау'илахк не мог встретить рассвет, как и любая другая нежить. Отпустив сознание, он начал погружаться в небытие, уходя от физического аспекта всего Сущего к дальнему краю духовной стороны, к тому тонкому промежутку между жизнью и смертью. Погружаясь в дремоту, в небытие, Сау'илахк мысленно шептал... Мой Возлюбленный... благослови меня... на этот раз по-настоящему. Он снова будет охотиться на Винн Хигеорт, когда сядет солнце. Время было единственным, чем Сау'илахк располагал в бесконечном количестве. *** Чейн натянул на голову капюшон плаща, не осмеливаясь взглянуть на восток. Может одежда и защитит его, если солнце взойдет слишком рано, но вампир никогда не проверял это на практике. Он бросил взгляд на ступени, ведущие к храму. Фасад здания выступал из склона горы, лестничную площадку обрамляли две гранитные колонны, вырезанные в виде больших стволов деревьев. Несмотря на это, строение едва ли казалось достаточно большим и вместительным, чтобы в нем могли разместиться ширвеши, как называла их Винн, будь то монахи, священники или кто-то еще, ухаживающий за каким-нибудь давно умершим предком. Винн вместе с Тенью побежала наверх. Чейн медленно отправился следом за ними. -Не волнуйся,-заверила его Винн.-Я сейчас заведу тебя внутрь. Панические нотки в ее голосе не слишком обнадеживали. Между колоннами висела тяжелая продолговатая арка из полированной меди. Подвешенная к крыше за замысловатые кожаные жгуты, она свисала над полом площадки на длину вытянутой ноги. Арка была такой высокой, что Чейн мог бы пройти сквозь нее и не коснуться вытянутой рукой верхушки. Подойдя ближе, Чейн рассмотрел, что металл, из которого была сделана арка, представлял собой не цельный брусок, а полую трубку. Пока он разглядывал странные ворота, ведущие к скрытым входным дверям, Винн схватила короткий медный стержень с кронштейна на одной из колонн. На белом мраморе была высечена эмблема в виде скрижали, которая раскалывалась точно посередине, когда двери открывались. На самой скрижали виднелись четкие символы. Возможно, это была какая-то древняя эпитафия или наказ. А может это было предупреждение? С неожиданной для себя опаской Чейн сделал последний шаг на край площадки. Было ли это место по-настоящему святым? Он слышал рассказы о том, что нежить не может проникнуть в освященное место. Существовало множество суеверий, касающихся его рода. Некоторые из них были правдой, такие как солнечный свет, чесночная вода и огонь. Другие оказались ложными. О некоторых Чейн узнал совершенно случайно, и самым страшным образом. -Что случилось?- спросила Винн, наблюдая за ним и словно понимая, что он боится не только солнца. Как он мог объяснить то, чего и сам не знал? Чейн покачал головой. Не имея ни возможности спрятаться, ни возможности узнать правду, он оказался в ловушке между священной землей и наступающим рассветом. -Ты уверена, что это то самое место?-прохрипел он Винн не ответила. Вместо этого она с силой ударила жезлом по большой медной дуге. В уши ударил баритональный звон и Чейн напрягся. Винн ударил еще дважды. Звук завибрировал, проникая внутрь вампира, обостряя колючее жжение на коже. Звук прокатился по улице, словно оратор, призывающий ко вниманию. -Кто-то должен открыть, - сказала Винн, но в голосе слышалось слишком много тревоги. Звуки медной арки стихли, и Чейн не знал, на что ему надеяться. Что произойдет, когда, если, он переступит порог? Сгорит как в огне? Точно так же, как от солнца, если не переступит порог? Или он просто упадет замертво, как бездыханный труп? Одна створка двери начала открываться, даже не скрипнув металлическими петлями. Винн громко выдохнула, увидев в проеме крепкого седовласого гнома. Тот внимательно изучал троицу, стоявшую на площадке перед ним. Лицо у гнома было довольно плоским и морщинистым, как у полузасохшей виноградины. Волнистые волосы спадали на широкие плечи, сливаясь с густой бородой, становясь с ней единым целым, хотя под широким носом усов не было. Одет гном был в коричневые штаны и типичные тяжелые гномьи сапоги, муслиновую рубаху поверх длинного, доходящего до бедер войлочного одеяния огненно-оранжевого цвета. Не типичное одеяние для священнослужителей, которых Чейн когда-либо видел. При виде одежды Винн глаза гнома слегка расширились. Но прежде чем он успел заговорить, Винн схватила Чейна за рукав. -Мы можем войти? - быстро спросила она. Уловив тревогу в голосе, старый гном отступил в сторону, жестом приглашая путников войти. Первой вбежала Тень, Винн потянула за собой Чейна, но тот в последний момент вырвался. Он не хотел, чтобы она прикасалась к нему, когда... если что-то случится. Винн подняла голову, пораженная и испуганная. Глянув на дверь она бочком вошла внутрь. Осторожно подойдя к порогу, Чейн усилием воли заставил себя не закрывать глаза. Он быстро опустил взгляд, глядя только на свои негнущиеся ноги, пока... Носок левого ботинка скользнул с гранитной площадки на выложенный мозаикой пол. Чейн споткнулся… шагнул вперед, ожидая чего-то... По всей округе эхом разнесся глухой удар. Вздрогнув, Чейн остановился и поднял голову. Дверь закрылась. Первое, что он увидел, была Тень, сидевшая перед ним на мозаичном полу. Маджай-хи наблюдала за вампиром, слегка прищурив неестественно голубые глаза. Тень могла чувствовать любую нежить, кроме Чейна. Пока он носил магическое “кольцо пустоты”, оно скрывало его природу и присутствие ото всех неестественных проявлений, выходящих за рамки обычных чувств. Тень понятия не имела о его истинной природе, хотя достаточно ясно выражала свою неприязнь. Наконец маджай-хи фыркнула и принялась расхаживать по помещению. -Что с тобой?-прошептала Винн, и Чейн вздрогнул, он стоял внутри храма, и с ним ничего не случилось. -Спасибо, ширвеш Маллет, - поблагодарила Винн старого гнома.-Мы только что приехали, а по утрам зимой здесь слишком холодно. Я так рада снова видеть вас. Ширвеш, прищурился. Он узнал ее мантию, но не ее саму. Встретившись взглядом с невысокой Винн, гном пристально посмотрел ей в лицо. Одна кустистая бровь взметнулась вверх, а глаза расширились. -Маленькая ученица Хигеорт?-произнес он на безупречном нуманском. -Ну, конечно! Ты помнишь меня? -Помню?- фыркнул старик и сгреб Винн за плечи своими медвежьими лапищами. Чейн был так потрясен тем, что остался невредим, что даже растерялся. Гном с легкостью мог бы швырнуть девушку куда угодно. Однако Винн даже не попятилась, когда ширвеш наклонился и поцеловал ее в щеку. -Может, мои волосы и поседели, но мой разум не превратился в пепел,- сказал Маллет.-И ручаюсь, что он острее твоего... с твоей навязчивой потребностью все записывать! Чейн нахмурился, не совсем понимая, что означает последнее замечание. Винн прочистила горло, а может, подавила смешок, как будто слова старика были обычным приветствием. Она вытащила из кармана сложенный коричневый листок бумаги и протянула гному. -Я теперь странница, прибыла сюда по заданию. Домин Хай-Тауэр передал это для тебя. Ширвеш взял бумагу и развернул ее, а Винн жестом подозвала Чейна: -Это молодой ученый, Чейн Андрашо. -Какой-то он высокий и бледный, - пробормотал гном, не отрывая глаз от письма. - Не из здешних мест? -Из Дальних земель, с восточного континента, - быстро пояснила Винн.- Он будет помогать мне в исследованиях. А это Тень. Услышав свое имя, маджай-хи навострила уши. -У вас найдется две свободные комнаты?-спросила Винн. - Я не знаю, как долго мы здесь пробудем. Вся эта фамильярность еще больше смутила Чейна. Никто не приходит в храм и не просит комнаты на неопределенный срок. И все же он стоял здесь, в священном месте, не до конца веря в то, что сделал это. А Винн вела себя так, словно они со стариком случайно встретились в каком-то трактире. Это было слишком буднично... слишком самонадеянно. Ширвеш дочитал письмо до конца и сложил его. -Да, да, тебе не нужно спрашивать,-ответил он.-Мы рады любому человеку из гильдии, и я рад получить весточку от Хлайарда... я имею в виду, от Хай-Тауэра, как ты его называешь... Хотя этот щенок мог бы написать больше одного раза за десять лет! Чейн видел Хай-Тауэра, и старейший домин определенно не был щенком. Сколько же лет было этому ширвешу? -Вы ели?- спросил Маллет.- Мы готовим завтрак. Клянусь Вечностью, что привело тебя к нашим дверям перед рассветом? Эти двое болтали так, словно внезапные посетители, просящие о помощи, были обычным делом. Чейн родился в знатной дворянской семье, в мире, где никто не наносил неожиданных визитов. С тех пор как он стал Благородным Мертвецом, ему приходилось платить или сражаться за малейший комфорт или убежище. -Мы слишком устали, чтобы есть, ехали всю ночь, -ответила Винн, поднимая свой мешок.-Мы можем присоединиться к вам за ужином? -Всю ночь?- старый гном удивленно моргнул.- Любопытно, что за спешка на дороге через залив. Да еще с чужеземцем из... откуда ты, говоришь? -Из Белашкии, - прохрипел Чейн. Ширвеш Маллет кивнул, не обращая внимания на искаженный голос Чейна, и повел Винн вперед: -Пойдем, дитя, найдем тебе комнаты. Гном и Винн направились к открытой арке напротив дверей, а Чейн сосредоточил все свое внимание на окружающей обстановке. Снаружи здание выглядело так, словно в нем едва бы поместился один зал. Но за следующей аркой было гораздо большее пространство. Вход за ней, вероятно, располагался там, где фасад соприкасался со склоном горы. Из него открывался широкий коридор, ведущий вглубь горы, в этот... храм. Даже при одной мысли об этом слове Чейну становилось не по себе. С каждым шагом по мозаичному полу зала он испытывал тревогу. Цветные плитки создавали изображение крепкого, темноволосого, бородатого гнома, опирающегося на высокий темно-серый посох. Гном был одет в ярко-оранжевое облачение, чем-то похожее на одеяние старого ширвеша. На мозаике фигура, казалось, шагала прямо к Чейну из пола по широкой дороге, уходящей вдаль от туманного фиолетового горного хребта на заднем плане. Оторвавшись от изображения, Чейн ускорил шаг, догоняя Винн и их провожатого, которые ушли уже достаточно далеко по коридору. Время от времени появлялись другие гномы в ярко-оранжевых одеждах, мужчины и женщины. Все они кивали, махали руками или говорили на своем языке, некоторые зевали, как будто только что проснулись. Они появлялись разными путями через боковые арки и тяжелые, огромные двери вдоль широкого главного коридора. Чейн нечасто встречал гномов в Колм-Ситте-городе, названном так в честь этих крепких созданий, которые помогали строить замки и крупные сооружения. Он еще не привык к их виду. В фольклоре его родины о таких существах говорилось как о миниатюрных созданиях земли, обитающих только в диких и отдаленных укромных местах. На самом же деле... в общем, предания были очень далеки от истины. Несмотря на то, что большинство гномов ростом были ниже людей, они смотрели Винн прямо в глаза. То, чего им не хватало в росте, они компенсировали шириной. Однажды Чейн видел, как гном повернулся боком, чтобы пройти через дверь лавки в Колм-Ситте. Для него она была тесновата. Чейн шел за Винн и Маллетом, пока коридор не уперся в широкую арку, ведущую в круглое помещение, похожее на пещеру. Винн остановилась, оглядываясь в поисках Тени, но та уже вбежала внутрь, обнюхивая светлый пол, выложенный восьмиугольными мраморными плитками. -Это настоящий храм Бедза'кенге, на нуманском-Феатер-Тонге, - объяснила Винн. - Одного из Бэйне. Чейн быстро остановился, не приближаясь ко входу. Чтобы переступить внешний порог у него была причина. Сейчас же… Чейн снова почувствовал, как его опутывает липкий страх. За аркой он едва мог разглядеть широкую и изогнутую стену зала. Странные символы, начертанные резкими штрихами, как и на дверной скрижали, были высечены на языке, который, как предположил Чейн, принадлежал гномам. Символы были лаконичными и строгими, расположенными в виде разделенных вертикальных колонок. По дороге в город Винн рассказала ему об устной традиции гномов. То немногое, что они писали, было “высечено в камне”, а иногда и на металле, и только тогда, когда смысл по своей сути заслуживал вечности. Взаимодействие с человеческой культурой привело к тому, что гномы начали использовать бумагу, пергамент и другие материалы для письма, но старые традиции оставались доминирующими. Над входом в зал Чейн заметил шесть выграви-рованных символов. Каждый символ был восьмиугольной формы. Запутанные резные линии, слишком сложные для отдельных букв, были похожи на некоторые тонко вырезанные символы, украшавшие зал. -Чуойнаксаг Вионаг Скиал… Скиалаг Вионаг Чуойнакс, - произнесла Винн. Чейн посмотрел на нее. На губах девушки играла едва заметная улыбка. -Помни то, что достойно рассказа; рассказывай то, что достойно воспоминания,-добавила Винн и посмотрела на Маллета. -Так? Старый гном поджал губы, стараясь не рассмеяться, но все же смог выдавить: -Достаточно близко... хотя на моем языке это звучит лучше. Винн закатила глаза и жестом пригласила Чейна идти вперед. Нехотя он подошел ближе, глядя мимо нее туда, где Тень обходила самый главный предмет в зале. На круглой платформе в самом центре стояла гигантская каменная статуя высотой в два с лишним этажа. Гном с окладистой бородой и развевающимися волосами, обрамляющими безмятежные черты лица, глаза широко распахнуты в пламенном восторге. Казалось, он смотрел куда-то вдаль, однако губы были слегка приоткрыты, словно он собирался сделать какое-то важное заявление. В одной руке гном сжимал длинный посох, высотой с него самого, сделанный из цельного железа. Другая рука была вытянута ладонью вверх, словно что-то предлагая, но в руке ничего не было. Это была та же фигура, что и на мозаичном полу в зале. И снова каждый мускул в теле Чейна напрягся. Возможно, он еще не вошел в священное пространство. Винн и ширвеш одновременно подняли руки, прижав ладони друг к другу. Они на мгновение прикоснулись кончиками пальцев ко лбу, затем к губам и, наконец, разомкнули руки ладонями вверх, как у статуи. Когда они снова заговорили, ширвеш Маллет произнес что-то на гномьем языке. Винн вторила ему на нуманском. Их речь звучала совсем не как молитва, скорее, как речь ораторов, начинающих говорить: громко и отчетливо, чтобы все слышали. -Спасибо Бедза'кенге, поэту, вечному среди Бэйне... Спасибо Бедза'кенге, хранителю и учителю наследия, добродетели и мудрости. И никто из них не заметил, что Чейн не последовал их примеру. А потом зрение вампира померкло. Руки и ноги налились тяжестью. Усталость навалилась, как внезапная болезнь. Обычно к этому времени он уже погружался в беспробудный сон. И почему в огромном зале, вокруг возвышающейся над ними статуи стало светлее? На железных крюках, вбитых в стены, висели только две масляные лампы, но они не могли дать столько света. Его было слишком много. Так много, что казалось, на фоне расширяющегося размытого пятна света статуя стала ярче. Кожу Чейна начало покалывать. Он осторожно подошел ближе и задрал голову к потолку. Там, среди сложных переплетенных железных полукругов, висели полированные металлические диски размером со щит. От них через кольца в потолке и боковых стенах тянулись тросы. Спускаясь вниз, они крепились на уровне пояса статуи на витиеватых железных креплениях. Чейн отшатнулся под недоуменным взглядом ширвеша Маллета. Зал храма наполнялся солнечным светом. Тросы регулировали угол наклона высоких полированных панелей. Где-то наверху свет проникал снаружи и отражался в стенах храма. -Винн?.. - с тревогой прохрипел он. Винн взглянула на разгорающееся зарево в зале, и счастливое выражение на ее лице сменилось тревогой. -Комнаты далеко?- спросила она Маллета.-Прошу прощения за то, что мы плохие гости, но мы валимся с ног от усталости. -О, конечно, - ответил старый гном, и недоумение на морщинистом лице сменилось сочувствием.-Сюда,-он повел их в боковой коридор, огибавший святилище. Дважды они проходили мимо дверей, ведущих в залитое солнцем пространство. Чейн держался у дальней стены коридора, как можно дальше от света. Наконец, все трое свернули в широкий коридор, освещенный лишь редкими масляными фонарями, никого не встретив по пути. С каждым шагом Чейн двигался все медленнее. Ширвеш свернул в еще один коридор, уже прежнего. По обе его стороны тянулись прочные дубовые двери. Остановившись, гном открыл одну, пропуская Чейна внутрь, потом распахнул вторую напротив, для Винн. -Найди меня в трапезной в конце Дня-Зимы,-сказал он, и улыбнулся, показав крупные пожелтевшие зубы.- В письме Хай-Тауэра ничего не говорилось о вашем предстоящем исследовании. Мне не терпится узнать, что вы ищете. Винн устало кивнула, и ширвеш отправился обратно тем же путем, которым он их привел. Чейн вошел в скудно обставленную комнату. В глаза бросилась очень широкая и низкая кровать без изножий и изголовья. -Не беспокойся по поводу ужина, - устало пробормотала Винн, стоя в дверях.-Отдыхай, я приду за тобой позже. Чейн кивнул, и Винн закрыла дверь. Сбросив оба мешка, он отстегнул меч и прислонил его к ним, аккуратно положил плащ на единственный в комнате табурет, сделанный из цельного круглого куска дерева. Древний свиток, который Чейн взял из библиотеки скованного льдом замка, все еще лежал во внутреннем кармане. Чейн оставил его там и, спотыкаясь, побрел к кровати, но один странный предмет заставил его остановиться. Большой железный сосуд, похожий на неглубокую широкую чашу на ножках с конусной крышкой, покоился на невысоком каменном постаменте. Ручка крышки была отделана деревянной вставкой, а через прорези в верхней части крышки пробивался тусклый оранжевый свет. Чейн поднял крышку, почувствовав даже через дерево, как нагрелась ручка, и комнату залил яркий свет. Внутри чаши на ложе из дымящегося песка лежало несколько светящихся кристаллов размером с большой палец. В отличие от кристаллов холодной лампы хранителей, эти выглядели необработанными и шероховатыми, как будто их извлекли прямо из земли, они излучали тепло и слабый свет. Чейн был слишком близок к тому, чтобы заснуть, чтобы еще ломать голову над маленькими чудесами новой незнакомой культуры. Опустив крышку, он рухнул на кровать. От резкого удара у него на мгновение зарябило в глазах. Матрас под одеялом был жестким и твердым, как голая земля. Широкая кровать оказалась для него слишком короткой. И все же Чейн закрыл глаза и подтянул ноги, свернувшись калачиком. Последнее, что пришло ему в голову, перед тем, как он погрузился в состояние абсолютного сна, был мучительный голод. Словно зверь, закованный в цепи, он скулил и рычал внутри Чейна. Винн не потерпит, если он убьет разумное существо, чтобы выжить самому, а он не станет рисковать, делая что-то, что может заставить ее отослать его прочь. Но как еще можно прокормиться в этом месте, в таких новых для него обстоятельствах? Сон заглушил голод и скулеж недовольного зверя внутри него.

Винн проснулась ближе к вечеру с затекшей шеей и болью в мышцах и сразу вспомнила, что они были в храме. Она уже много лет не спала на гномьей кровати. Матрас представлял собой всего лишь несколько слоев шерстяных одеял, постеленных на каменную скамейку. Такая конструкция была удобной для тяжелого гномьего тела, но для любого другого она была твердой, как утрамбованная земля. На краю кровати зашевелилась Тень. Винн села, потирая пульсирующее плечо и маджай-хи спрыгнула на пол. На каменном столике возле двери стояли медный кувшин для воды и простая керамическая чашка. Винн тут же почувствовала, что у нее пересохло в горле. -Хочешь пить? - Винн наполнила чашку для Тени, а сама сделала глоток прямо из кувшина. Она была рада оказаться вдали от гильдии, своего начальства и других хранителей, хотя эта мысль и вызывала у нее сожаление. Не подчиняясь никому, кроме своих друзей, Винн снова отправилась в путь. В детстве ей нравилась жизнь в гильдии. Потом она отправилась вместе с домином Тилсвитом и другими хранителями через весь континент и восточный океан в местность, которую хранители называли Дальними землями. Их целью было создание новой ветви гильдии. Но в Беле, прибрежной столице родины Чейна, жизнь Винн тесно переплелась с двумя суровыми незнакомцами и собакой. Магьер, Лисил и Малец приехали охотиться на упыря, вампира, одного из высших представителей нежити, которого они называли Внешене Зомреле- Благородный Мертвец. Когда эта троица отправилась на поиски артефакта, который искал вампир по имени Вельстил, домин Тилсвит отправил Винн с ними, поручив ей первое самостоятельное задание, не самое обычное для только что получившего титул хранителя-странника. Их путь пролегал через промозглые земли Древинки, предгорья Стравины, в Войнорды, потом на эльфийские территории ан’Кроана. Путешествие закончилось далеко к югу от того места, откуда началось, в высоких заледенелых горах Щербатые Пики. Там они, наконец, обнаружили артефакт, шар, и древние тексты, которые Винн привезла в свою гильдию. Но когда она вернулась домой, в Колм-Ситт, все оказалось совсем не так, как она ожидала. Никто не верил ее рассказам о дампирах, нежити и некромантах, ох-раняемых призраками. Руководство гильдии забрало тексты и приказало ей молчать. Так “безмозглая” Винн Хигеорт стала отверженной сумасшедшей, которую избегали в ее родном отделении гильдии. Прошло менее половины луны и в Колм-Ситте были убиты четверо хранителей. Их лишил жизни тот, кого Винн называла “рейфом”. Эта ранее неизвестная бесплотная форма Благородных Мертвецов охотилась за переводами текстов, написанных вампирами, которые давным-давно служили Древнему Врагу со множеством имен. А враг этот когда-то использовал орды нежити в качестве оружия в битве против людей, гномов и эльфов. В своих странствиях Винн не раз сталкивалась со страшными предзнаменованиями того, что Древний Враг может вернуться. Появление рейфа, более ужасающего и могущественного, чем любой из известных вампиров, подтолкнуло ее к нынешним поискам. Винн дол-жна была больше узнать об истории, утраченной тысячу лет назад, о том, какие признаки приближения войны следует искать... а возможно, и как ее предотвратить. Винн должна была найти тексты, потому что в них что-то должно было быть. Она хотела верить в это, потому что надеяться больше было не на что. Девушка накинула серую мантию поверх рубашки и погладила Тень по голове. -По крайней мере, найти ужин будет несложно, - прошептала она. В ответ Тень заскулила, и голова Винн неожиданно наполнилась видами и звуками шумной городской улицы. Девушка опустилась на колени рядом с маджай-хи. Тень была гораздо старше ее как по природе, так и по происхождению. Ее отец, Малец, когда-то был одним из тех, кого хранители называли феями, вечными духами или существами, стоящими за всем Сущим. Он сделал выбор “родиться” в теле маджай-хи, одной из эльфийских собак, происходивших от волков и населявших страну в древние времена. Двойственная природа, дух фей в теле, принадлежащем потомку фей, давала Мальцу способность видеть вспыхивающие воспоминания у любого, кто попадал в поле его зрения. Он встретил мать Тени, настоящую маджай-хи, которую Винн назвала Лили, во время путешествия по эльфийским территориям Дальних Земель. Маджай-хи общались с помощью воспоминаний, передаваемых друг другу прикосновением. Винн называла это «языком воспоминаний». Тень унаследовала от Мальца способность разговаривать на «языке воспоминаний», обыгрывать их. Но, к сожалению Винн, маджай-хи не унаследовала способности мысленного общения. Однако, у Тени была своя особенность. Она могла не только улавливать всплывающие воспоминания, но и посылать Винн при прикосновении свои собственные. Насколько Винн было известно, ни один другой маджай-хи или человек не могли этого делать. Воспоминания о городской жизни, вызванные Тенью, заставили Винн утешить свою юную спутницу. -Я знаю... ты не любишь людных мест,-мягко сказала она, - но наши поиски начинаются здесь. Поднявшись, Винн увидела у двери свой мешок с прислоненным к нему посохом. Длинный солнечный кристалл на его верхушке был спрятан в защитном кожаном чехле. Винн порылась в кармане мантии, проверяя, на месте ли очки, изготовленные домином иль'Сэнке. Очки в медной оправе были незаменимы, когда вспыхивал ослепительный солнечный кристалл посоха. Линзы темнели, защищая глаза, но позволяя все видеть. Винн неохотно оставляла свои вещи без присмотра. Вот и сейчас она чуть было не открыла мешок, чтобы проверить его содержимое, но одернула саму себя. В храме все ее вещи были в безопасности. Винн шагнула к двери, всего один маленький шажок шаг, и остановилась. Солнечный кристалл посоха ее единственное, незаменим, оружие против Благородных Мертвецов. Но носить его с собой в храме - значит навлечь на себя вопросы. Винн придержала дверь, подождав, пока выйдет Тень и вышла следом, оставив посох там, где он и стоял. Дверь в комнату Чейна была закрыта. Он всегда “спал” до заката. Винн не стала его беспокоить. Вампир и его вещи будут в целости. Во внутреннем кармане плаща Чейн носил еще одно важное сокровище, принадлежащее им двоим. Когда Чейн выходил из библиотеки, где Винн нашла тексты, он наткнулся на старый потускневший футляр со свитком. Это был тот самый свиток, который Ли’кэн, одна из старей-ших вампиров, живших на земле, пыталась заставить Винн прочитать. Еще более странным было то, что Винн вообще не смогла бы его прочесть. Свиток был залит черными чернилами. Когда позже Чейн нашел Винн в Колм-Ситте, с помощью мантического зрения она увидела содержание свитка. Длинный стихотворный отрывок с непонятными метафорами был записан кровью нежити на старом диалекте суманского языка. Винн удалось сделать частичный и местами, как выяснилось позже, ошибочный перевод отдельных фрагментов. На первый взгляд получилась полная бессмыслица. Но они с Чейном подозревали, что свиток был связан с тем, что искал рейф. Зачем древнему Благородному Мертвецу писать что-то своей кровью, а потом все это заливать чернилами? Почему бы просто не уничтожить свиток, если в конце концов содержимое не должно быть прочитано? Почему Ли’кэн хотела, чтобы хранительница увидела его? Свернув в коридор, Винн отбросила подобные вопросы и заставила себя вернуться к текущей задаче. Состояние покоя, царившее в душе, показалось девушке каким-то неуместным, даже неправильным, на фоне попыток найти отобранные у нее тексты. К тому же у нее не было почти ничего, только одно слово, подслушанное в кабинете домина Хай-Тауэра... Хассэг’крейги... Ходящие сквозь камень. Два гнома-воина в черных одеждах тайно посетили гнома-хранителя. Один из них, младший, назвал его “братом”. Судя по говору, оба посетителя принадлежали к неизвестному роду. Если бы Винн удалось хоть что-то узнать о них, возможно, найти этого брата через семью Хай-Тауэра, она смогла бы найти ключ к разгадке того, где были спрятаны тексты. Раз уж рейф убивал за футляры с переводами и мог проходить сквозь стены по своему желанию, почему он просто не отправился за оригинальными текстами? Ответ был очевиден. Тексты не хранились на территории гильдии. По всей видимости, они всегда были доступны для дневной работы с ними немногих избранных, а каждую ночь их увозили из гильдии. И вот, в один день в кабинете Хай-Тауэра появились два гнома в черных одеждах. Никто не видел, как они пришли, никто не видел, как они ушли. Хассэг’крейги - одно слово-это было все, с чем Винн могла работать, но в городе гномов вся ее научная подготовка в области исследований была практически бесполезна. У племен, кланов и семей гномов было мало документов, представляющих личную или общественную ценность. По большей части они полагались на своих рассказчиков, поэтов, трубадуров, хранителей истории и традиций, и память о том, что считалось достойным сохранения. Придется ей попрактиковаться в новых методах поиска. Винн нашла извилистый коридор, огибающий храм, и остановилась, дойдя до его внешней главной арки. Широкое круглое помещение внутри все еще сияло, солнечный свет проникал внутрь через полированные стальные зеркала, расположенные под самым потолком. Винн подняла голову, глядя на гигантскую статую, протягивающую руку ладонью вверх в подношении... чего? Домин Тилсвит однажды сказал, что Бедза'кенге, ближе всего к мудрым хранителям, которых когда-либо знал мир. Приятная мысль, хотя Винн и не была уверена, какое это имеет значение. Хранители -это люди разума, а не веры. Тень зарычала, и Винн увидела, что маджай-хи смотрит в другую сторону. -А, Маллет упоминал, что у нас гости. Винн быстро обернулась и столкнулась лицом к лицу с гномой в оранжевом одеянии. -О... бане,-поприветствовала ее Винн.-Не могли бы вы показать мне, как пройти в столовую? Я должна встретиться с ним за ужином. В Дальних землях Винн читала нелепый стравинский фольклор, где в некоторых источниках гномы были описаны как жуткие обитатели земли. А в некоторых историях утверждалось, что отличить женщину-гнома от мужчины-гнома было невозможно, потому что оба носили бороды. Полная чушь! Женщина-ширвеш оглядела Винн с головы до ног и склонила голову при виде “волка”, стоящего на страже перед маленьким человеком. У гномы были длинные блестящие черные волосы, ниспадавшие на плечи. Кому-то, могут не понравиться крепкое телосложение и широкие черты лица гномы, но, по мнению Винн, эта женщина была совершенно очаровательной. Она выглядела немного суровой и строгой, пока на лице не расплылась широкая ухмылка. -Следуй за мной,-сказала гнома.-Я как раз иду туда Не дойдя совсем немного до парадных дверей, они свернули в левый коридор. До Винн донеслась речь на языке гномов. Громкие, веселые голоса эхом отражались от стен. Едва Винн ступила в длинный зал, как почувствовала аромат грибов, обжаренных в травах и масле. За ближайшим к ней столом сидели шестеро ширвешей, шумно наполняя кружки и оживленно болтая. По обеим сторонам помещения стояли еще два длинных стола с деревянными скамьями. Стол справа, возле второго арочного проема, был заставлен блюдами с грибами, козьим сыром, приправленным специями, вареными корнеплодами с тушеной олениной. Винн поняла, насколько голодна, как только посмотрела вниз и увидела, что у Тени текут слюнки. -Юная Хигеорт!-ширвеш Маллет поднялся со стула у дальнего конца стола и помахал рукой, расплывшись в приветственной улыбке. Винн поспешила к нему, остановившись перед вечерней трапезой. -Как это все чудесно пахнет,-Винн положила грибы в деревянную миску, в миску для Тени она положила кусочки оленины. -Где твой молодой человек? - спросил Маллет. -Он не мой... И он все еще спит. Я не хотела его пока будить. Ширвеш хмыкнул, усаживаясь поудобнее. Он поднял маленький кувшин и прежде чем Винн успела возразить, налил в кружку немного дымящейся, коричневой жидкости и подвинул ее к девушке. Винн нерешительно заглянула в кружку, принюхалась к поднимающему от нее пару и поняла - это был всего лишь подогретый бульон. -Спасибо, - с облегчением выдохнула Винн. В гильдии большинство хранителей пили вино только по особым случаям, а Винн обычно предпочитала чай. Гномы часто пили пиво или подогретый эль вместо воды. На них алкоголь действовал не так сильно, как на людей, они даже пили дистиллированный спирт из бочек - напиток, смертельно опасный для других рас. Жест Маллета был в высшей степени тактичным. Не успела Винн поставить миску перед Тенью, как маджай-хи принялась жадно уплетать оленину. Маллет набил рот грибами и запил пенящимся элем. -Расскажи мне о своем задании,-попросил он. - О чем ты хочешь написать в своих дневниках? Винн постаралась не поморщиться. Она была хорошо знакома с мнением гномов о том, что люди всегда все записывают. Обычно гномы жили по двести лет и считали хранителей “забавными маленькими человечками”, которые тратили свою короткую жизнь, собирая информацию по малейшим крупицам, независимо от того, какой практической цели она служила. Для гнома накопление большего количества знаний, чем он мог запомнить, не говоря уже о том, чтобы использовать, казалось пустой тратой лет. Лучше стремиться к личному совершенству или улучшению повседневной жизни и своей культуры. Однако Винн была готова к такому вопросу. В течение трех ночей она обдумывала, что именно скажет в этот момент. Винн положилась на предубеждения гномов, чтобы заставить старого ширвеша поверить ей. -Это деликатный вопрос, - начала Винн и, наклонившись ближе, понизила голос.-Суманский филиал нашей гильдии недавно завершил составление биографий всех своих доминов для архива. Они считают, что такие записи послужат наглядным примером для будущих хранителей. Совет доминов нашего филиала решил последовать их примеру... но доминам не подобает писать свои собственные биографии. Мне поручили провести исследование и написать биографию домина Хай-Тауэра Ширвеш Маллет перестал жевать и молча уставился на нее. Отмерев, он сделав большой глоток эля, приложив немало усилий, чтобы не рассмеяться абсурдности такого задания. -Итак, вы приехали сюда, - сказал он с наигранной серьезностью,-где Хлайард нашел свое первое призвание Потребовалось мгновение, чтобы пришло осознание. Винн сидела ошеломленная, а потом прочистила горло: -Хлайард, я имею в виду, домин Хай-Тауэр, был здесь... чтобы стать ширвешем Бедза'кенге? Маллет озадаченно нахмурился: -Разве не за этим вы пришли, чтобы узнать историю его жизни? Быстро придя в себя, Винн кивнула: -Да, но странникам, назначенным для этого проекта, не предоставили никакой информации, а просто отослали. Биографии должны быть беспристрастными и составлены из различных источников. Мы должны сами искать такие источники. -Ай-е! - рявкнул Маллет, с силой хлопнув ладонью по столу. - По крайней мере, это было мудрое решение! Винн почувствовала себя виноватой из-за того, что так легко солгала. Несомненно, в компании Лисила она получила еще большее количество плохих навыков, но сейчас ей пришлось продолжать лгать: -Я не знала, что Хай-Тауэр хотел стать ширвешем. Хай-Тауэр был достаточно закрытой личностью. Он бы сильно оскорбился, если бы такая информация дошла до Винн. -Он был моим аколитом совсем недолго, - ответил Маллет. - Но я могу познакомить тебя с несколькими людьми, которые знали его лучше. Мы все были ошеломлены его решением... стать писакой. И снова Винн проигнорировала такое пренебрежительное замечание. -Я предпочитаю начать с его прошлой жизни,- поправила она. - Вы можете направить меня к его семье? Маллет выпрямился, словно тщательно обдумывая ситуацию. Винн забеспокоилась, что спросила что-то не то, но понятия не имела, что именно. Неужели она вызвала у Маллета подозрения? Гном посмотрел ей прямо в глаза: -Я не знаю точного местоположения, могу только указать путь. Он происходит из Йерклага, что на вашем языке означает-Айрон-Брейды. Небольшая семья. Нас-колько я знаю, они живут в Чемарре... на его нижней стороне. Винн снова замялась: -Под землей? Ширвеш Маллет не ответил. Чемарре, или Си-Сайд, было одним из четырех основных поселений, расположенное на дальнем склоне горы, выходящей на открытый океан и остров Вределид. На “нижней стороне” - вежливое обращение к тем, кто живет на самых глубоких и глухих уровнях под поверхностью. -Возвращайтесь на рынок Чеку’ун и езжайте до Чемарре,-посоветовал Маллет.-Не знаю, как там обстоят дела с транспортом, но кто-нибудь в Чемарре сможет вам помочь. Тон Маллета изменился, как будто он говорил о чем-то постыдном, но Винн еще не закончила: -Ширвеш, пока я здесь, я хотела бы поискать в архивах гильдии информацию о Ходящих сквозь камень. О них так мало... известно... - Винн замолчала, заметив, что Маллет перестал моргать. Черные зрачки гнома стали похожи на острие булавки. -Юная Хигеорт... - начал он, понизив голос, - ваша гильдия разузнала больше, чем я предполагал... или тебе об этом рассказал Хай-Тауэр? Откуда ты знаешь о Хассэг’крейги? -Я слышала этот термин всего пару раз, - отве-тила Винн. - Я мало что знаю, кроме того, что они являются тайным кланом среди вашего народа. -Мой собственный народ знает немногим больше, -возразил Маллет. Но то, как он это сказал, подсказало Винн, что ширвеш знает больше. Маллет глубоко вздохнул, смирившись с неприятной темой, избежать которую не удалось. Разговор явно шел не о том, чего он ожидал. -Ходящие сквозь камень, как вы их называете, являются хранителями наших самых почитаемых умерших,-Маллет помолчал, то ли для пущей убедительности, то ли для того, чтобы взвесить свои слова.- Ходящие сквозь камень служат только тхэнае, которые носят на шее торк, как знак их великих достижений. Когда тхэнае умирает... и должен уйти в землю... Ходящие сквозь камень могут прийти и забрать его в подземный мир. Под их опекой величайший из тхэнае, однажды, может стать известен людям как один из Бэйне, тех, кого вы называете нашими Вечными, и предком для всех нас, как наш благословенный Бедза’кенге. Винн слушала внимательно, но это не помешало ей выпалить очевидные вопросы: -Этот "подземный мир", где живут Ходящие сквозь камень... это реальное место? Где я могу его найти? Маллет закатил глаза и поднялся, и на этот раз его вздох был неодобрительным. -Это не те вопросы, которые следует задавать, не говоря уже о том, чтобы отвечать на них... или за-писывать! - тон ширвеша смягчился, и он похлопал Винн по плечу, словно добродушный дедушка. - То, что я рассказал, это все, что тебе нужно знать. А теперь заканчивай ужин и, пожалуйста, выгуляй своего зверя на улице! А потом сосредоточься на биографии Хай-Тауэра. Только Вечные знают, получится ли из этого что-то полезное. Винн знала, что в своей доброте Маллет и не подозревал, насколько снисходительным он может быть. Своими вопросами она перешла все границы здравого смысла, но кто знает, когда ширвеш снова уделит ей безраздельное внимание? Винн встала, остановив Маллета, прежде чем он успел уйти: -Ширвеш, простите меня, но еще один вопрос. Помните ли вы что-нибудь из легенд о месте под названием Бэалаль-Ситт... и о ком-то по имени Таллухараг, который… Морщинистое лицо Маллета залила стремительная бледность. Винн застыла, так и не договорив. У ширвеша был такой вид, словно ее слова больно задели его. На широком лице гнома отразилось отвращение. Он долго молчал, прежде чем к нему, наконец, снова вернулось спокойствие. Молчаливый, пристальный взгляд Маллета испугал Винн. Ширвеш бросил быстрый взгляд через плечо, но никто из остальных ширвешей не поднял головы. Они либо не слышали, либо не знали, о чем говорила Винн. Маллет повернулся и, наклонившись к хранительнице, прошептал сквозь стиснутые зубы: -Где ты услышала это название? Вопрос прозвучал так резко и неожиданно, что Винн вздрогнула, пытаясь найти ответ. Но смогла придумать только один: -Должно быть, домин Хай-Тауэр упоминал об этом Маллет снова сел, откинувшись на спинку стула. -Я разочарован в своем бывшем послушнике, - сказал он. - Никому, особенно таким молодым, как ты, не следует говорить о таких вещах... не говоря уже о том, чтобы искать их! В памяти моего народа это все почти умерло, и с годами памяти становится все меньше... Я не стану воскрешать, то, что забыто! В обеденном зале стало слишком тихо. Среди сидевших за дальним столиком послышался едва уловимый шепот. На Винн смотрели безучастные, недоуменные взгляды. Она была чужаком, совершившим какое-то серьезное преступление. -Спасибо за угощение,-тихо сказала Винн.-Я должна проведать Чейна. Под пристальным взглядом Маллета Винн попятилась и провела рукой по голове Тени, зовя ее за собой. -Мы отправимся на станцию сегодня вечером, - добавила она,- и поедем до Си-Сайда, как вы и предлагали. Возможно, мы вернемся только через несколько дней. -Всегда вам рады, - спокойно ответил Маллет. Спеша в сторону главного коридора, Винн все больше задумывалась над реакцией Маллета на ее вопрос. Маллет ничего не сказал о Бэалаль-Ситте, и она не собиралась спрашивать его об этом снова в ближайшее время. Но что касается Таллухарага... Маллет говорил об этом, как о названии, а не имени, вещи, о которой не следует помнить. Это было серьезным испытанием для устной культуры, где любимые и почитаемые гномы жили в воспоминаниях. Почему упоминание Таллухарага вызвало у ширвеша такое отвращение? Он даже хотел, чтобы вся память стерлась об этом... И все же, что бы это ни было, кем бы оно ни было, ему присвоили название, возвышающее его над обыденным. Все это было очень запутанно, и, как Винн ни старалась, а она уже пыталась сделать это и раньше, не могла расшифровать этот термин. Возможно, это была какая-то более древняя форма языка гномов, одного из самых изменчивых языков, известных ее гильдии. Пока Винн обходила храмовый зал, ее мысли вернулись к Чейну. Она и Тень были не единственными, кто нуждался в пропитании. Думать о “еде” Чейна было неприятно, но она не могла позволить ему голодать. Это было жестоко, если не сказать опасно. Винн опустила глаза, не зная, как много можно рассказать Тени. Девушка развернулась и поспешила к парадным мраморным дверям: -Пойдем, Тень. Нам нужно успеть кое-что сделать до наступления сумерек. *** Чейн открыл глаза: сквозь щели в крышке железной чаши пробивалось тусклое сияние. Минутная дезориентация мгновенно прошла. Чейн сел, вспомнив предыдущую ночь. Он находился в комнате в храме гномьего “Вечного” и провалился в сон прямо в одежде, изрядно измяв ее во сне. Поднявшись, Чейн попытался привести одежду в порядок. Даже не задумываясь о том, что делает, он полез во внутренний карман плаща. Старый футляр со свитком все еще был там. Вампир выдохнул. Проверять карман плаща-это уже превратилось в нервную привычку. Именно разгадка тайны свитка привела его к Винн, дала вескую причину искать встречи с ней. Потерять свиток значило потерять любую возможность остаться в мире юной хранительницы, и это не считая загадки, которую хранил в себе свиток. Остальные вещи Чейна, включая плащ и меч, лежали на полу там, где он их и бросил. Оба мешка немного испачкались еще после той ночи, когда два года назад они с Вельстилом покинули тонущий корабль, и вплавь добрались до берега. В мешке, принадлежавшем Чейну лежали, в основном, личные вещи и несколько книг и пергаментов, вынесенных из монастыря целителей. Они тоже пострадали от воды, хотя Чейн тщательно завернул их, прежде чем прыгнуть за борт. Винн не видела этих книг. Учитывая, что Вельстил сделал с монахами, которые владели ими, Чейн не был уверен, что когда-нибудь покажет их девушке. Но ему казалось неправильным оставлять книги в высоких, бесплодных горах. Большинство текстов были написаны на старом стравинском. Чейн немного умел читать на нем. Одна книга постоянно всплывала в его памяти. Это была самая тонкая книга из плотного пергамента, сложенного гармошкой вчетверо между дощечками, обтянутыми серой кожей. Название гласило: "Семь листьев... “.Последнее слово в названии было стерто временем и ветхостью. Чейн считал себя хранителем этих книг. Кроме него больше не осталось никого, кто мог бы присматривать за ними. Это не распространялось на содержимое второго мешка, который когда-то принадлежал Вельстилу. Чейн украл его в ту ночь в ледяном замке, когда выдал Вельстила Магьер. Присев, на корточки, он откинул холщовый клапан и заглянул внутрь. В мешке хранилось множество магических и обычных вещей. Хотя формально теперь они принадлежали ему, Чейн не мог отделаться от мысли, что все эти предметы принадлежали его старому компаньону. Скорее всего, он никогда не перестанет думать об этом. Чейн почувствовал, как его охватывает голод. Отбросив все мысли, он принялся рыться в мешке. Помимо двух загадочных дневников со скудными заметками на нуманском, разбросанными на страницах с неразборчивыми символами и диаграммами, в мешке лежали странные предметы и коробки. Три стержня без опознавательных знаков, каждый длиной с предплечье и толщиной с большой палец Чейна. Один был из бронзы или меди, второй- серый, как олово, но более твердый, а последний походил на обсидиан, хотя и звенел как металл. Рядом с ними ле-жал толстый, отполированный стальной обруч диаметром с тарелку, с гравировкой толщиной в волосок, пахнущий углем. На самом дне мешка покоились две коробки. Чейн не обратил внимания на длинную и узкую, отделанную черной кожей и обтянутую тканью цвета индиго и вытащил вторую коробку, из орехового дерева. Внутри, на бордовой обивке, лежали три железных стержня длиной в ладонь с петлями посередине, медная чаша размером с чайную чашку и крепкая бутылка из белой керамики с обсидиановой пробкой. Чейн немного разобрался со стальным обручем, но еще не постиг всей его мощи. Вельстил мог брать обруч в руки, когда тот был обжигающе горячим, а Чейн не мог. Он понимал принцип действия медной чаши, хотя и не умел ею пользоваться. С ее помощью Вельстил выкачивал жизненную энергию смертного в трижды очищенную воду из керамической бутылки. И это позволяло ему долгое время обходиться без пищи. Чейн не раз пил ту жгучую, горькую жидкость. Процесс был отвратительным, лишенным радости охоты и эйфории кормления. Но теперь, когда он стал спутником Винн и большую часть времени проводил среди живых, кормление было сопряжено с большим риском. Прежде всего, Винн могла узнать, как он продолжает выживать и существовать. До сих пор использование чаши оставалось для Чейна непостижимым. Но интеллект и владение незначительной магией заставили его страстно захотеть узнать секреты творений Вельстила, в том числе и тайну этой мерзкой маленькой чаши. Если бы он мог питаться только раз в луну, это стало бы дополнительным стимулом оставаться рядом с Винн. Хотя ему все равно пришлось бы скрывать от нее это, ведь и в процессе такого кормления жертва умирала. В дверь постучали. -Ты не спишь? - раздался голос Винн. -Минутку, - громко прохрипел Чейн. Он поспешно сунул коробку с чашей обратно в мешок и пошел открывать дверь. И замер на пороге. Перед ним стояла Винн с керамическим кувшином в руках. Ее явно подташнивало, лицо блестело от пота. -Ты заболела? - спросил Чейн. Винн не ответила. Чейн опустил взгляд на кувшин. До ноздрей вампира донесся знакомый запах: -Что это? Винн шумно сглотнула и протиснулась мимо него в комнату. Прежде чем Тень успела прошмыгнуть следом, она пнула дверь, захлопнув ее. Оставшись в коридоре Тень начала лаять и царапать дверь, но Винн не обращала на нее никакого внимания. -Это... это...- но она так и не закончила, а Чейн уже более явственно уловил медный, солоноватый аромат. -Кровь? - прошептал он. -Козья кровь, - выпалила Винн, чуть не сорвавшись на визг.-Я ходила к мяснику... Так что она... свежая, - Винн снова сглотнула, вернее, выдохнула. Чейн быстро выхватил кувшин из ее рук, ужаснувшись тому, что она совершила. -Я сказала мяснику, что это для... кровяной колбасы, - прошептала Винн и вытерла рот тыльной стороной ладони.-Я вернусь через некоторое время,-пробормотала она.- Мне нужно кое-что собрать, прежде чем мы отправимся в путь сегодня вечером, - с этими словами Винн быстро повернулась к двери и выскользнула в коридор. Тень, наконец, перестала лаять. Чейн молча уставился на кувшин. Винн, должно быть, поняла, что его голод усиливался с каждой ночью их путешествия сюда, хотя, как ему казалось, он скрывал это от нее. Чейн отправился с ней в качестве ее защитника, по крайней мере, так они оба считали. По правде говоря, он готов был поклясться в чем угодно, лишь бы оставаться рядом с ней. Теперь она попросила, а может, и наблюдала за тем, как забивают козу, чтобы купить как можно более свежую кровь. Это вызывало у нее отвращение, и что еще хуже... Это были напрасные усилия. На вкус кровь была сладкой и соленой одновременно, но не она питала вампира. Кровь была хороша, но только когда вытекала из тела трепещущейся жертвы в ее последние мгновения жизни. Она была всего лишь средством передачи энергии. Чейн узнал это от Вельстила, еще одну правду о Благородных Мертвецах: кровопускание- метод, с помощью которого жизнь жертвы высвобождалась достаточ-но мощно, чтобы ею можно было утолить внутренний голод вампира. Не последнюю роль игра-ла и близость вампира к жертве. Кроме чаши Вельстила, существовал только один источник энергии, который был способен поддерживать Чейна -живые. А эта кровь была такой же мертвой, как и у козла, из которого ее выкачали. Урна потяжелела в руках Чейна. Наивная жертва Винн, ее попытка “накормить”, только унизила его. Чейн никогда не испытывал отвращения к себе, но сейчас оно разделяло его потребность быть рядом с Винн и то, чего желала его истинная природа. Он никогда не сможет сказать девушке, почему ее усилия оказались бесполезны. Лучше позволить ей думать, что она помогла, и быть уверенным, что никогда больше этого не сделает. Он сам позаботится о своих нуждах. Чейн поставил кувшин за кровать, чтобы его не было видно, и вышел из комнаты. Дверь в комнату Винн была приоткрыта. Сама Винн стояла к нему спиной, собирая вещи. -Лучше иди собирайся, - не оборачиваясь, прошептала она. Только Тень, свернувшись калачиком на кровати, неотрывно смотрела на вампира. -Куда мы идем? - спросил Чейн. -Через горы.

Винн шагала мимо высоких пилонов вместе с Чейном. Тень бежала немного впереди, словно знала, куда они идут. Крупные необработанные кристаллы светились в ночи, отбрасывая на улицу лужицы туманного оранжевого сияния. Всю дорогу Винн молчала, не говоря ни слова. На подходе к станции Чеку’ун, или Бэй-Сайд, они увидели, как группа торговцев рыбой с пустыми тележками погрузилась в грузовой лифт, направлявшийся внутрь горы. Но Винн и ее друзьям предстояла другая дорога. Мысли хранительницы сейчас вертелись вокруг туманных указаний Маллета, как найти Айрон-Брейдов. Она всегда представляла себе домина Хай-Тауэра выходцем из знатной семьи, возможно, даже состоящим в родстве с представителями древнего клана, одного из пяти племен. Почему она так считала? Может из-за его гордого, высокомерного поведения? А оказалось, что ближайшие родственники Хай-Тауэра жили “на нижней стороне”, глубоко в недрах поселения гномов и даже ниже верхних туннелей и залов “нижней стороны”. Винн поняла, она так мало знала о старом учителе. Девушка ускорила шаг. Сразу за станцией она увидела похожий на пещеру сводчатый туннель в склоне горы. Оттуда, по задней части конусообразного причудливого домика вместе с гулким рокотом, разливалось тусклое свечение, словно в темноте зияло жерло огромной печи. -Это главный вход в подземелье Бэй-Сайда. -Ты уже бывала там? -Нет, но домин Тилсвит рассказывал мне о рельсовых машинах. Это самый быстрый способ передвижения между поселениями, не считая подъемников на вершину горы Сетташ-Олд-Ситт. Нам нужно пройти через всю гору, чтобы добраться до Чемарре… Си-Сайда. Чейн остановился и Винн замолчала. -Даже по прямой это займет несколько дней... ночей, - сказал он, глядя на светящуюся пасть горы. -Нет, - возразила Винн и похлопала себя по ноге, заставив Тень, убежавшую вперед, вернуться.-Мы доберемся до Си-Сайда еще до рассвета. Чейн с сомнением посмотрел на нее: -Это в пятнадцати, может, двадцати лигах отсюда. Ничто не движется так быстро. Винн не знала, что ответить. Сама она никогда не видела рельсовых машин. У нее были лишь краткие описания домина Тилсвита и его заверения в том, что гномьи рельсовые машины-самый быстрый способ добраться из одного поселения в другое. -Увидишь,- сказала Винн. -Стоять на холоде и объяснять будет дольше. Тень нервничала, уворачиваясь в сторону всякий раз, когда кто-то проходил слишком близко или бросал подозрительный взгляд на высокого черного волка, стоящего рядом с людьми. -Пойдем,- сказала Винн.- Полагаю, с наступлением сумерек отправлений по расписанию станет меньше. Чейн вздохнул, бросив грустный взгляд на грузовой подъемник. Переполненный торговцами рыбой и еще какими-то гномами с вещами, подъемник перевалил через выступ посадочной площадки, скрылся из виду и покатился вниз по склону горы. Винн схватила Чейна за руку и потащила за собой. Но когда они обогнули огромные опорные камни у основания горы, у Винн отвисла челюсть от открывшегося зрелища. Редкий лес скульптурных колонн, размером с небольшие сторожевые башни, поднимался к высокому куполообразному потолку гладкой, высеченной в камне пещеры. На открытом ее пространстве царил хаос из продавцов, лоточников, разносчиков и странников. На телегах, прилавках и даже под самодельными навесами торговали разными товарами. Все, от мясных пирогов и чая до небольших бочонков гномьего эля и орешков в медовой глазури, гномы выменивали по пути домой. В проходах между колоннами, как и на улицах, на каменных опорах висели большие светящиеся кристаллы. Огромную пещеру туманным оранжево-желтым сиянием наполняли дым от переносных жаровен и пар, поднимающийся вокруг кристаллов. -О... боже, - прошептала Винн, приходя в себя от потрясения и оглядываясь по сторонам, пытаясь понять, в какую сторону идти. От входа, в толчее гномов, сквозь колонны и пилоны Винн было мало что видно. Зато она заметила верхнюю часть четырех больших сводчатых туннелей, ведущих вглубь горы. Но какой из них нужен был им? Неожиданно, Винн почувствовала, как в правую ногу что-то ударилось с такой силой, что она подогнулась. Девушка опустила голову. У нее за спиной сидела Тень. Винн положила руку на голову маджай-хи, успокаивая, передавая воспоминания о тихих временах, которые они проводили наедине, но даже после этого все еще чувствовала тревожное рычание пса. -Это безумие, - прохрипел Чейн, оглядываясь вокруг. - В какую сторону нам идти? Винн проследила за его взглядом, устремленным в глубину пещеры, и тут же снова оцепенела от ужаса. В стенах пещерного свода виднелось еще больше туннельных проемов, хотя они были меньше тех, что находились на уровне пола. И там тоже было много гномов. Каменные дорожки размером с узкую дорогу проходили между платформами с арочными опорами, окружавшими верхние части колонн и заканчивались входом в туннели, расположенными на разных уровнях стен пещеры. По дорожкам, расположенным на высоте, в свете больших светящихся кристаллов, закрепленных в железных скобах на колоннах, спешили извозчики, торговцы, пассажиры. Множество голосов, шагов и криков лоточников отражалось от каменных стен. От такого грохота Винн казалось, что в ее голову опустили пчелиный улей. Это место напомнило ей все рынки Колм-Ситта, втиснутые в одну гигантскую дыру в горе. Вариантов куда пойти было слишком много, гораздо больше, чем Винн могла себе представить. -Только не вверх,-наконец выдавила она.-Рельсовая машина должна быть легкодоступна для грузов, которые поднимают в гору. Винн огляделась в поисках груженых фургонов или повозок, которые могли бы указать путь, но ничего не увидела. Она оглянулась назад. Они находились на востоке, а Си-Сайд - примерно на западе и юго-западе. Винн приподнялась на цыпочки, осматриваясь по сторонам. Ей показалось, что один из больших туннелей вел в правильном направлении. Подтянув мешок повыше, она подхватила посох, взяла Тень за шкирку и начала проталкиваться сквозь толпу. -Пруннагвиах! - чей-то грубый голос, перекрыл шум. - Пруннагвиах, чунре! Кто-то предлагал на обмен колбасу из оленины, и Винн тут же вспомнила о пристрастии Мальца к жирной пище. Неожиданно Тень дернулась, сбивая Винн с намеченного пути. -Эй!-воскликнула Винн. - Тень, остановись... Тень! В спешке Винн споткнулась, а Тень уже пробиралась сквозь толпу. Они буквально ворвались на открытое пространство, где стояла тележка с копченым мясом и болтающимися колбасами. За тележкой стоял пожилой гном в съехавшей набекрень кожаной шапочке. Винн со стоном отдернула Тень от тележки. Нос и желудок заставили маджай-хи забыть о чувстве тревоги, совсем как у Мальца. Все это привело Винн в чувство и подсказало очевидный выход из их затруднительного положения. -Оставайся здесь, - сказала она Чейну. -Почему? -Я спрошу дорогу, - Винн провела рукой по голове маджай-хи. Она показала Тени быстрое воспоминание о том, как заставила ее сидеть и ждать при погрузке багажа во время их путешествия по побережью, а потом подошла к продавцу мяса. -Как пройти к рельсовой машине... до Си-Сайда? -торопливо спросила Винн. Гном вздрогнул, сдвинул кожаную шапочку на уже начавшей лысеть голове и слегка нахмурился. Винн вспомнила об особенностях беседы с гномами. Информация у них обменивалась точно так же, как и товары, но существовали способы обойти эту сложность. -Сколько стоит маленькая колбаска? - спросила Винн. -Чем торгуете вы?-спросил на ломаном нуманском в ответ гном. Винн задумалась. Гномы не пользовались монетами, как люди. Они оценивали их по массовой стоимости, отдавая предпочтение более полезным металлам, таким как медь, железо и даже сталь. Ни один из этих металлов не использовался для изготовления монет у людей, но иногда гномы брали их в соседних государствах, особенно в Малурне, чтобы использовать в торговле с людьми. Винн нечем было торговать. Она достала из мешочка с монетами серебряный пенни. Гном застонал, словно это была тяжелая ноша. -Я только что приехала,- объяснила Винн.-Это все, что у меня есть... и я предлагаю ее целиком. При этих словах гном усмехнулся. -Слишком много, - ответил он. Вытащив плетеный шнурок, с нанизанными на него пробитыми дисками из стали, меди и бронзы, гном выбрал два медных диска побольше и обменял их на пенни. Винн понятия не имела, сколько они стоят. Гном протянул ей колбаску, завернутую в коричневый дубовый лист и смазанную каким-то маслом и указал на тот самый туннель, куда она шла: -Все пути ко всем местам,-сказал он.-Держись правее, когда ветка начнет разветвляться. -Вуйсеаг! - кивнула Винн в знак благодарности и поспешила к Чейну: - Пойдем, я знаю дорогу. Пока она отвлеклась, Тень вырвала у нее из рук колбаску вместе с листом и всем остальным. -Мои пальцы! - взвизгнула Винн. - Ах ты, ма-лень-кая... Ты не превратишься в свинью, как твой отец, предупреждаю тебя. Колбаска исчезла. Тень высунула язык, пытаясь выплюнуть измельченный лист. Чейн снял мешок с плеча Винн, прежде чем она успела его остановить и сунул под мышку, а оба сво-их перекинул через плечо. -Веди, - сказал он, - и выведи, наконец, нас от-сюда. Винн схватила Тень за шкирку и подтолкнула ко второму туннелю слева. *** Сау'илахк вынырнул из небытия. Медленно возвращающееся сознание наполнилось одним четким воспоминанием. Он мог “проснуться” в любом месте, которое отчетливо помнил. Сейчас он сосредоточился на затененной площадке с елью, что находилась за храмом Бедза’кенге. И удивился, увидев Винн и ее спутников. Они перешли улицу и сейчас спускались по широким ступеням. Он отчетливо услышал, как хранительница произнесла слово “станция”. Сау'илахк ненадолго нырнул в небытие, сосредоточившись на другом четком воспоминании. На этот раз он появился в плохо освещенной нише одного из туннелей, ведущих в большую рыночную пещеру Чеку’уна. Он уже бывал здесь раньше во время своих поисков. Здесь проходили многие жертвы, за которыми он следил на протяжении долгих лет, десятилетий... столетий… Многие из них были гораздо более значимыми, чем Винн Хигеорт. Мимо входа в небольшой туннель беспрерывным потоком проходили гномы, среди которых можно было увидеть и людей, но рост Сау'илахка позволял ему хорошо видеть широкий вход в пещеру. Он уже давно превратил ожидание в искусство. Довольно скоро появилась Винн вместе с Тенью и мужчиной, который был и которого не было. Сау'илахк сосредоточился за движением губ Чейна и Винн и зарычал от злости, он был слишком далеко, чтобы читать по губам. Черное погребальное одеяние Сау'илахка хорошо сливалось с тенями, но на открытом месте он не сможет оставаться незамеченным. А если даже у него и получилось бы остаться незамеченным и подойти ближе, маджай-хи почувствовала бы его. А пока поток живых созданий мешали животному почувствовать его. Он видел, как его жертва проталкивалась сквозь толпу, остановившись только один раз у торговца мясом Сау'илахку не нужно было следить за Винн, чтобы видеть, куда она идет. Вряд ли, покидая храм, она отправилась на нижние уровни этого поселения. Сау'илахк снова позволил себе уйти в небытие. Его сознание померкло, но не до конца, не до полной тьмы. Он цеплялся за образ еще одного хорошо запомнившегося ему места. В мгновение ока Сау'илахк очнулся примерно в пятидесяти ярдах от туннеля за станцией, стоя между глубокими и широкими колеями, выложенными полосами стали. И снова Винн не заставила себя долго ждать. Куда она шла и зачем? Нашла ли в храме какую-нибудь зацепку, которая могла бы привести ее к текстам, к записям Ли’кэн, Гэс’сауна и Волино, трех “Детей” Возлюбленного? Сау'илахка захлестнула быстрая волна облегчения. Этой ночью хранительница может осуществить его желание. Но вслед за волной облегчения накатил злоба. Хкабев-“Возлюбленный”, которого простые суманские солдаты в старину называли иль'Самар, Голос в ночи, доверил свои сокровища Детям-вампирам, а не касте Сау'илахка - касте отступников. Возлюбленный был столь же коварен, сколь и великолепен, Сау'илахк понял это давным-давно. Но даже коварство можно обратить себе на пользу, если запастись терпением и временем. Сау'илахк научился терпению в длительных мучениях. В этот момент он был как никогда близок к тому, чего хотел. Винн Хигеорт верила, что сможет найти тексты и раскрыть секреты того, что хранители называли Забвенной историей, утраченной так давно, что ее фрагменты были похожи на хлебные крошки, разбросанные по пустынной равнине. Когда он заберет все, что она для него добудет, он будет питаться ее маленькой жизнью, как лакомым кусочком перед пышным пиром. Но сначала он должен узнать, куда она направляется и зачем. *** Винн с трудом пробиралась вперед по туннелю, стараясь прижиматься к высокой стене. Толпа редела по мере того, как гномы заканчивали торговые сделки. Дорога плавно изогнулась, и Винн оглянулась, убеждаясь, что не потеряла Чейна из виду. Спотыкаясь, она вошла в широкую пещеру. Эта пещера оказалась далеко не такой большой, как рыночная, но Винн все равно остановилась, как вкопанная. Вместо колонн и толп гномов в недра горы уходили два туннеля шириной в три обычных дороги. Один из них вел на юг, вероятно, в Чекиуни - Пуант-Сайд. Другой -дальше на запад и юго-запад, должно быть, в сторону Си-Сайда. К туннелям вели широкие и длинные платформы, сделанные из прочных деревянных досок и брусьев, как причалы в гавани. От каждой платформы, в гранитном полу, были проложены тройные колеи, сделанные из стальных прутьев. Одна колея была шире остальных, вероятно, она предназначалась для перевозки грузов. На боковой платформе, в сторону Пуант-Сайда, ожидали посадки несколько гномов и один человек, судя по одежде - дворянин. Тень попыталась повернуть назад, потянув Винн за руку, и ее рычание перешло в жалобный вой. -Одсудиндже! - выругался Чейн на родном, белашкийском, хмуро глядя на вереницу открытых вагонов. -Может, вы двое предпочтете прогуляться через гору? - поинтересовалась Винн. Она была сыта по горло их нежеланием путешествовать с гномами, хотя и сама уже начала сомневаться: а стоит ли? По сути, рельсовые машины представляли собой длинную вереницу соединенных между собой вагонов, сделанных из цельного дерева, с толстыми железными колесами, окованными сталью. Выкрашенные в рыжевато-коричневые и нефритовые цвета, они передвигались по железным и чугунным рельсам. Внутри каждого вагона стояли ряды скамеек, разделенных узким проходом по центру. Снаружи пассажиры были защищены перилами высотой по пояс. У каждого вагона имелась крыша, но только спереди была сплошная стена и дверь, вероятно, для защиты от порывов ветра, когда машина набирала скорость. На платформе, слегка расставив ноги, стоял широкий гном с брюшком, одетый в простой кожаный хауберк. Сложив мозолистые руки рупором, гном кричал: -Максаг Чекиуни-да!-а потом повторил по-нуманс-ки: -Отъезжаем в Пуант-Сайд! - гном прошелся по платформе, распихивая немногочисленных пассажиров по вагонам. Винн недолго наблюдала за ним. Не успел последний пассажир сесть, как вокруг головного вагона машины поднялось облако пара, полностью скрыв его. Винн едва различала переднюю часть вагона, которая, как ей показалось, заканчивалась острием, светящимся, как один из массивных кристаллов на столбах. Но от этого вагон казался еще больше, с более четкими линиями. Свет пульсировал, медленно загораясь и столь же медленно затухая. Из ходовой части головного вагона вырвался резкий поток пара, и сияние стало ровным, ярко-желтым, от которого у Винн зарябило в глазах. Вся цепочка вагонов медленно двинулась вперед с металлическим скрежетом колес по рельсам. Через несколько мгновений машина набрала скорость скачущей рысью лошади. Когда она въехала в туннель, яркое свечение впереди осветило путь. Винн услышала, как неуклонно нарастает ритм колес, становясь все более четким. К тому моменту, когда машина исчезла из виду, у Винн пересохло во рту. Она посмотрела на Чейна. Тот стоял не двигаясь, глядя вслед уходящей машине. -Какой-то магический механизм, - прошептал вампир.-И фонари на столбах на улице и в пещере. Гномы занимаются тавматургией с помощью предметов? Винн с трудом нашла, что ответить: -Что-то в этом роде. Домин Тилсвит объяснил это терминами с точки зрения врожденной связи гномов со стихией Земли. Но он был довольно уклончив. Не думаю, что он сам до конца понимал это. Глядя вслед исчезнувшей машине, Винн почувствовала, как Тень, дрожа, смолкла, словно была напугана так, что даже скулить не могла. Она погладила маджай-хи по спине, внезапно осознав, каким тяжелым испытанием будет для Тени такое путешествие: под землей, вдали от естественного дня и ночи, в окружении множества гномов, да еще и передвигаясь таким неестественным способом. -Нам нужна вон та,-сказала Винн, указывая на вторую платформу. - Ширвеш Маллет считает, что семья Хай-Тауэра живет под Си-Сайдом. Если мы сможем найти их, то, возможно, найдем и его брата... а потом Ходящих сквозь камень и тексты. На рельсах стояла пассажирская машина. Чейн быстро обогнал Винн. Поднявшись по ступенькам и оказавшись на платформе, он вытянул шею, пытаясь рассмотреть головной вагон. Тот уже скрылся в клубах поднимающегося пара. По платформе шел гном, рассаживая пассажиров по вагонам. Машина, идущая до Си-Сайда, была заполнена немногим больше, чем та, что шла до Пу-ант-Сайда. -Поторопись, - Винн взяла инициативу на себя, и нырнула в ближайший вагон. Внутри пассажиров по местам рассаживала молодая гнома. Она смерила Тень долгим взглядом, но возражать против присутствия животного не стала. -Сколько добираться до Чемарре? - спросила Винн по-гномьи. Коренастая гнома уперла руки в бока и ответила потрясающе низким голосом: -На этом пути остановок не будет, так что к концу Ночи-Лета, - и вышла в следующий вагон. Винн поняла, почему большинство продавцов продавали еду и напитки в огромной рыночной пещере. Уже давно стемнело и даже перевалило за полночь Ночи-Весны и второго колокола ночи. Поездка займет четверть ночи. Винн уселась на скамейку в середине вагона. Тень распласталась на полу, пытаясь заползти под сиденье, но ей удалось скрыться из виду только наполовину. Наклонившись, Винн почесала ей спину: -Все в порядке. Чейн поставил мешки рядом с ней и сел на соседнюю пустую скамейку. -Ты заплатила за проезд? - спросил он. -Перевозка внутри горы-общественная услуга. Племена и кланы гордятся тем, что содержат в порядке улицы и дороги вокруг свих поселений. Чейн едва заметно кивнул, наблюдая, как в вагон заходят последние пассажиры. Все гномы. Винн и он были единственными людьми. Чейн перегнулся через перила, вглядываясь вперед по ходу машины. Винн знала, что он пытается разглядеть головную машину, “механизм”, как он ее назвал. Но с их мест увидеть ее было не возможно. -Ты начинаешь проникаться культурой гномов? – поинтересовалась Винн. Чейн откинулся назад, и всякое удивление исчезло из его глаз. Возможно, такой человек, как Чейн, не мог позволить себе наслаждаться чем-то слишком сильно. -Здесь царит порядок,-ответил он,-даже если иногда случается хаос. Я могу это оценить, - Чейн помолчал, словно размышляя над чем-то и спросил: - А есть ли у них констебль... или городская поселенческая стража? Винн подозрительно нахмурилась. В каждом племени есть каста воинов,-ответила она,- что-то вроде человеческих армий, но у них не было войн с тех пор, как... я даже не знаю с каких пор. Некоторые кланы нанимают в своих районах констеблей, но преступности практически нет. Правосудие вершит клановый конклав. -Конклав? - переспросил Чейн. - Совет? -Не совсем. Члены Совета обычно избираются или назначаются. С гномьим конклавом все гораздо сложнее, судя по тому немногому, что я знаю. И он всегда собирается за закрытыми дверями. -Значит, политика существует во всех культурах. -Это сложно,- повторила Винн, - когда речь идет о том, кто входит в совет клана или племени. Споры между кланами и семьями, принадлежащими к разным кланам и более сложные вопросы решаются в Сетташ-Олд-Ситт. Именно там представители пяти племен собираются на конклав. Почему ты спрашиваешь? Чейн отвел взгляд. Винн уже хотела потребовать от него ответа, но тут вагон накренился и она схватилась за край сиденья. С пола донесся жалобный вой Тени. Машина набрала скорость, и Чейн уселся, прижавшись спиной к сиденью. Путешествие через тьму и камень началось. *** Все еще находясь в темноте туннеля, Сау’илахк собирался узнать, куда направляется Винн. В конце концов, у него не было иного выбора, кроме как потратить драгоценную жизнь. Прижавшись спиной к стене туннеля, он сосредоточился на своем внутреннем состоянии. Мысленно, в воздухе, Сау’илахк нарисовал светящийся круг Духа размером с растопыренную ладонь. Внутри сформировал квадрат Воздуха. А между этими вложенными друг в друга фигурами мысленно начертил линии сигилов и сосредоточился на большой светящейся печати. Часть его собственной энергии улетучилась в короткой волне усталости. По туннелю пронесся тихий ветерок. Не обратив на него никакого внимания рейф направил воздух внутрь созданной им печати. Температура в туннеле не изменилась, но центральное пространство узора искривилось, как горизонт в раскаленной пустыне. Это почти невидимое искажение заняло свое место в центре печати -сервитор Воздуха. Самый примитивный из элементалей, не более чем бездумный автомат, ждал инструкций. Усилия по его призыву привели Сау'илахка в состояние апатии, но он еще не закончил. Сосредоточив волю на крошечном фрагменте Духа, заключенном в конс-трукцию Воздуха, он вложил в него пять простейших команд в определенном порядке. Цель - существо в серой мантии. Фиксировать каждый звук. Если цель покинет свое первоначальное место, вернуться в исходную точку. Повторить каждый звук. Исчезнуть! Сау’илахк высвободил светящиеся линии в сознании. Они исчезли, превратившись в ничто, но не исчезло небольшое искажение Воздуха. Освобожденный от сдерживающих оков, слегка искаженный сервитор устремился по туннелю в пещеру, чтобы выполнить приказ. Сау'илахк отправился ко входу в туннель. Никто не заметил искажения размером с кулак. Все были слишком заняты, включая Винн, которая вела своих спутников к ближайшей платформе. Сау'илахк понял, куда она направляется, но подождал, пока троица войдет в вагон и займет свои места, а в головной части машины вспыхнет желто-оранжевый свет в клубах пара. Набрав скорость, сервитор устремился по туннелю к машине. Механизм не мог причинить ему вреда, но он все же отступил в сторону и его осветило оранжевым светом. Когда мимо проезжал предпоследний вагон, глазами сервитора Сау'илахк заметил Чейна, сидевшего перед Винн. Он по-прежнему ничего не чувствовал от этого человека. Чейн казался не более чем иллюзией света и звука, которая каким-то образом обрела физическое присутствие. Кем, чем, он был? В Колм-Ситте Сау’илахк попытался вытянуть жизнь этого человека одним прикосновением и наткнулся лишь пустоту там, где должна была находиться жизнь. Чейн был нежитью, но не похожей ни на кого из тех, с кем Сау’илахк когда-либо сталкивался. Будь он вампиром, его присутствие сразу бы почувствовали, и темный маджай-хи Винн напал бы на него. Последний вагон скрылся в темноте туннеля и перед Сау'илахком появился сервитор. Рейф напрягся в предвкушении, ожидая, как воздух туннеля дрог-нет от воспроизводимых звуков. Голос Винн отдавался легким эхом, и он прислушался. Большая часть скудного разговора была бесполезной, но одно высказывание принесло Сау'илахку некоторое откровение. Ширвеш Маллет считает, что семья Хай-Тауэра живет под Си-Сайдом. Если мы найдем их, то, можем, найти и его брата... А потом Ходящих сквозь камень и тексты. Сервитор с хлопком исчез, выполнив последнюю команду, он вернулся в небытие, а на его место хлынул обычный воздух. Мысли Сау'илахка наполнились хрупкой надеждой, пробившейся сквозь замешательство. Итак, маленькая хранительница отправилась к горе у океана в поисках родственников домина Хай-Тауэра, его брата... и Хассэг’крейги. Что она вообще знала о Ходящих сквозь камень? Эта каста гномов была тайной даже для своего собственного народа. И все же хранительница верила, что они связаны с древними текстами. В ее голосе Сау'илахк слышал решительность. Должно быть, она узнала что-то важное. Легкая усталость от колдовства не вызвала у Сау'илахка никаких сожалений. Он был на верном пути, и Винн поведет его дальше. Он позволил себе погрузиться в небытие. На этот раз Сау'илахк не стал вытаскивать из памяти какое-то определенное место. Вместо этого он сосредоточился на далеком сиянии рельсовой машины, удерживая его в своем сознании. Сау'илахк исчез из туннеля, мгновенно уйдя в небытие и сразу же быстро материализовался. По туннелю разнесся грохот машины, на мгновение напугав его. Последний вагон был так близко, что он мог дотронуться до него. Одним стремительным шагом Сау'илахк преодолел большое расстояние, догнав грохочущую машину. А потом та быстро промчалась дальше. Мгновение за мгновением, уходя в небытие и снова возвращаясь, Сау’илахк следил за ночным путешествием Винн через гору.

Винн вцепилась в край скамьи, не от паники, а от нарастающей тошноты. Бедняга Тень уже давно замолчала. Вагон постоянно вздрагивал, слегка раскачиваясь всякий раз, когда совершал плавный поворот. Это не устраивало желудок Винн, и, что еще хуже, Чейн казалась раздражающе невозмутимым. Время от времени он с беспокойством оглядывался на нее. -На обратном пути мы сядем в передний вагон, - подал голос Чейн. - Нахождение ближе к двигателю может свести к минимуму раскачивание. Винн прикусила нижнюю губу. Все эти идеи были хороши, однако сейчас не помогали. Рациональное объяснение любой проблемы всегда было способом Чейна помочь, но Винн все чаще думала: обладает ли он хоть каплей истинного сочувствия. Она начинала чувствовать себя загнанной в ловушку. Несмотря на приятный ветерок от быстрой езды, по дороге мало что можно было увидеть. Из-за абсолютного размытого однообразия ночи Винн казалось, что туннель сужается. -Неравномерное движение может быть отчасти связано с конструкцией рельсов,- продолжал Чейн. - Ты обратила внимание? Винн сердито посмотрела ему в затылок. Обычно он был таким тихим. К чему вся эта болтовня сейчас? Может, он так пытался отвлечь ее от мучений? -Они просты и легко обслуживаются, - добавил Чейн. -Нужно только выковать новую сталь, чтобы выровнять колеи, и, машина, скорее всего, не будет нуждаться в рулевом механизме. Винн с трудом сглотнула: -Чейн, пожалуйста... прекрати... болтать! Вампир обернулся, приподняв бровь, удивленный ее тоном. Машина резко повернула налево, издав странный металлический скрежет. Винн со стоном закрыла глаза, ногтями вцепившись в сиденье. -Мы замедляемся, - сказал Чейн. - Впереди виден свет, исходящий не только от кристалла двигателя. По крайней мере, это было приятное сообщение. Винн со слабой надеждой открыла глаза и перегнулась через перила. Впереди виднелся свет, достаточно яркий, чтобы разглядеть боковину головного вагона... и каменную стену туннеля, проносящуюся мимо размытым пятном. Желудок неприятно сжался. Свет быстро разгорался, превращаясь в теплое свечение. Стремительное движение каменной стены туннеля начало замедляться, и, к облегчению Винн, машина, въехав в очередную рукотворную пещеру, со стальным скрежетом остановилась рядом со станционной платформой. Винн швырнуло на скамью. Тень заскулила где-то внизу, скребя когтями по полу. Гномы в вагоне встали со своих мест и начали высаживаться. Теперь, когда не было ветра, Винн почувствовала, что от машины исходит тонкий, дурманящий запах. Опираясь на спинку скамьи, Винн наклонилась вперед, пытаясь дотянуться до Тени. -Мы на месте... все закончилось,- с трудом прошептала она, но не смогла найти Тень на ощупь. Откуда-то сзади раздался стонущий рык. -Тень? - прошептала Винн. Она встала, пошатываясь, вышла в проход и наклонилась, высматривая маджай-хи. Тень лежала под соседней скамейкой. Грудная клетка собаки вздымалась при каждом тяжелом вдохе, а слюна обильно капала с полуоткрытых челюстей. Под скамейкой уже скопилась лужица слюны с непереваренными кусочками колбасы. Винн прикрыла рот платком. -Мне было ничуть не лучше, - пробормотала она. Тень обнажила зубы, с которых все еще капала слюна, и Винн пожалела о своих словах, даже если Тень и не могла их понять. -Идем,-прервал ее Чейн и поднял мешки. Винн взяла посох, проверила солнечный кристалл под кожаным чехлом. Потом присела на корточки, похлопала себя по ноге и посмотрела на Тень. Маджай-хи выползла из-под лавки, поднялась на дрожащих ногах. Винн почувствовала себя еще хуже из-за того, что подвергла ее такому испытанию. Но ничего не поделаешь. Они должны найти семью Хай-Тауэра как можно скорее. Винн погладила Тень по голове, передавая воспоминания о тихих комнатах в трактире, и потянула маджай-хи за собой, выходя вслед за Чейном на платформу. Станция в Си-Сайде находилась не так глубоко в горах, как станция в Бэй-Сайде и располагалась прямо за главной рыночной пещерой поселения, меньшей, чем в Бэй-Сайде, но тоже наполненной туманным сиянием кристаллов на пилонах. Винн рассмотрела, что высокий потолок пещеры поддерживали только четыре огромные колонны с несколькими верхними переходами. На платформе уже собрались немногочисленные пассажиры в ожидании обратного рейса и к ним уже спешила дородная гнома, чтобы проводить их в вагоны. Винн обратилась к молодой женщине, стоявшей рядом: -Сколько уже времени? -Едва наступила Ночь-Лето,-ответила девушка.-По вашему-около полуночи,-и вошла в вагон вместе с последним пассажиром. -Что теперь? - спросил Чейн. Винн огляделась по сторонам. Некоторые приехавшие пассажиры шли к арке, ведущей наружу, в холодную ночь, большинство из них скрылись в самом широком из трех туннелей, ведущих вглубь горы. -Туда,-сказала Винн, кивнув в сторону последнего. С Чейном с одной стороны и Тенью - с другой, она сошла с платформы, чтобы отыскать “нижнюю сторону” Си-Сайда. “Морская болезнь” прошла, ее место заняло любопытство. Пройдя по огромному туннелю с колоннами совсем немного Винн заметила под арками боковые туннели размером с обычную дорогу на расстоянии с интервалом в один городской квартал. На каждом перекрестке стояли невысокие пилоны с высеченными на них надписями, но только на каждом втором возвышался небольшой светящийся оранжевый кристалл. -Это поселение не так развито, как другие, - сказал Чейн, выходя вперед. -Подожди, - окликнула Винн, обходя ближайший пилон. Ей потребовалось некоторое время, чтобы разобраться с надписями на всех четырех сторонах. Наконец, Винн посмотрела на дорожку слева. Дальше дорога расширялась. Перед дверями и входами Винн увидела вывески, флаги и таблички. -На пилоне написано, что это Чамид Байир,- Винн, указала на главный туннель: - Искривленная Магистраль - куда бы она ни вела. За то время, что они стояли перед пилоном, мимо прошли всего несколько гномов и еще меньше людей. Чейн настороженно посмотрел на человека с густой бородой, в мерцающем головном уборе и коротком халате цвета умбры. Темнокожий, с кривым мечом без ножен, заткнутым за пояс из ткани, он с надменным презрением посмотрел на Чейна, и пошел дальше. -Не теряйся из виду, - предупредил Чейн девушку. Винн бросила на него сердитый взгляд. Она так же много путешествовала, как и он, и была гораздо привычнее к этой культуре. Тень зарычала. Сейчас звук отличался от болезненного скулежа в вагоне. Винн сразу забыла о раздражающем поведении Чейна. Быстро обернувшись, она увидела, что Тень наблюдает за гномом в кожаном хауберке. Гном шагал прямо к ним по главной дороге. Рядом трусили две одинаковые, мускулистые, короткошерстные гончие. У обоих животных была широкая грудь, а приподнятые головы едва доставали гному до пояса. На их фоне, Тень стала еще больше походить на стройного длинноногого волка. Сейчас она стояла задрав морду и вздыбив шерсть на загривке. Одна из собак замедлила шаг и зарычала в ответ. Винн присела, быстро отложила посох и схватила Тень за шею. Она пыталась предупредить маджай-хи, чтобы та не рычала на незнакомцев, но сделать это воспоминаниями было нелегко. Винн ничего не могла показать Тени о других собаках. -Прошу прощения,-сказала она по-гномьи.-Моя собака просто защищает меня. -Собака?-переспросил гном, нахмурив густые брови и рассматривая Тень, которая больше походила на волка. Он, похоже, не обиделся. Толкнув свою собаку коленом, гном прорычал: -Хватит! - и вежливо улыбнувшись Винн, продолжил свой путь. Проводив гнома взглядом, Винн оглянулась в сторону Чейна. Рука вампира лежала на эфесе меча. Гном либо не заметил этого, либо ему было все равно. Крепко держа Тень, Винн окликнула гнома по-нумански, чтобы понял Чейн: -Сэр? Гном остановился и полуобернулся. -Вы знаете об Йерклаг… Айрон-Брейдах...? - спросила она. - Где они проживают? -Нет, мисс, - ответил гном, на этот раз взглянув на напряженно застывшую руку Чейна на эфесе меча. -Но вы находитесь в верхнем торговом районе. Вам придется пройти дальше, вниз, и найти жилой район. Может быть, там кто-нибудь сможет вам помочь. Гном говорил на безупречном нуманском, но на нем достаточно хорошо говорили большинство гномов, как и на других языках. Гномы, ценившие хорошую торговлю с другими культурами, были настолько словоохотливыми, что языки давались им легко. -Спасибо, - поблагодарила Винн. Гном отвесил легкий поклон и вместе со своими собаками отправился прочь. Тень все еще пристально смотрела им вслед, и Винн осторожно взяла ее за морду. -Нет! - твердо прошептала она, глядя маджай-хи прямо в глаза. Тень зарычала, сверкнув в ответ голубыми, прозрачными глазами и попятилась, высвобождаясь из хватки хранительницы. Винн разочарованно вздохнула. Иногда она забывала, что Тень не понимает языка, в отличие от Мальца. Попытка использовать воспоминания, представив их в виде четких и осмысленных строк была непростой задачей. Винн встала и повернулась к Чейну: -И ты! Держи руку подальше от меча, даже если у тебя нет выбора! Большинство гномов охотно смеются и редко впадают в ярость, но, стоит им вспылить, и их нелегко успокоить. Даже тебе будет трудно противостоять хотя бы одному из них. Глаза Чейна расширились, скулы напряглись. Явно оскорбленный, он открыл рот, собираясь ответить. -Я не сомневаюсь в твоем мастерстве,- продол-жила Винн, понизив голос до шепота. - И держи меч на виду. По мнению гномов, только злодей носит скрытое оружие. А гномы равны по силе нежити, или даже превосходят ее. Выражение лица Чейна смягчилось. Может, он поверил ей на слово, а может, просто проявил снисходительность. На лице вампира появилось едва заметное лукавство, почти легкая улыбка, и он сделал шаг в сторону. К тому времени, как Винн повернулась к нему, Чейн уже был у нее за спиной. -Сначала им придется схватить меня, - прохрипел вампир. Винн молча уставилась на него. Он что, шутил? А Чейн вообще умел шутить? Девушка слегка улыбнулась, и насмешливо хмыкнула. Может, он и был быстрее гнома, но дело было не в этом. Меньше всего ей хотелось, чтобы из-за его излишней галантности у них возникли проблемы. Чейн кивнул сначала в сторону Искривленной Магистрали, а потом в сторону бокового туннеля: -Вперед или назад? Винн понятия не имела. Если Айрон-Брейды обитали в самом бедном районе, то рано или поздно им придется спуститься вниз. Как и где - это другой вопрос, и она предпочла бы получить ответ на него до того, как они отправятся путешествовать по незнакомым местам. Надо было расспросить вежливого гнома поподробнее. -Главный туннель, - наконец ответила Винн. - Возможно, он ведет куда-то вниз. Сделав такое смелое предположение, Винн с компанией снова отправилась в путь. По центру туннеля тянулся ряд высеченных из камня колонн. Простая по виду Искривленная Магистраль поражала не столько размерами и колоннами, сколько хаотичными постройками, окружающими ее. Торговые ряды и лавки были или вырублены прямо в стенах или встроены в них, но расположение, форма и размеры не имели никакой закономерности. Между лавкой с широкими двустворчатыми дверями и лавкой с арочным проемом, закрытым плетеной драпировкой, находилось третье помещение с вертикальным рядом из трех окон-треугольного, квадратного и шестиугольного. Все окна были закрыты занавесками. Изредка лавки торговцев окружали каменные колонны. Сейчас почти все лавки уже были закрыты на ночь. Вокруг не было никого, похожего на местного жителя, у кого можно было бы спросить дорогу. Чем дальше продвигались друзья, тем все больше прохожих разбегались от них в разные стороны. Многие, заметив Тень, старались держаться по другую сторону от центральных колонн. Винн была благодарна маджай-хи за то, что та молчала. Осмотревшись, девушка заметила, что вокруг практически не было людей. И даже без Тени они с Чейном сильно бы выделялись в толпе. -Если мы не найдем проводника, - подал голос Чейн,- тогда нам нужно найти жилье. Завтра здесь будет больше народа. Мы не можем прийти к Айрон-Брейдам посреди ночи, если здесь ценятся хорошие манеры. -Я хочу, хотя бы, узнать, где они живут, а ты не можешь выходить во время... - Винн замолчала, поймав взгляд Чейна. - О... полагаю, здесь ты можешь. Раньше эта мысль не приходила Винн в голову. Под землей, защищенный от солнца, Чейн не был ограничен дневным светом. -Давай посмотрим еще немного, - добавила она. Они добрались до конца торговых рядов. Дальше туннель переходил в высокую и широкую куполообразную пещеру. Ее потолок поддерживали четыре изящные колонны, а вокруг расходились узкие туннели. Толстые ступени с обеих сторон пещеры уходили вверх, прямо в камень. На дальней стороне один из широких туннелей продолжался пологим спуском влево. Винн услышала, что к ним кто-то приближается. Прошло немало времени, прежде чем в свете кристаллов появилась фигура. Древняя гнома в выцветшей мантии, прихрамывая, вышла на Искривленную Магистраль, опираясь на посох. Ее волосы были такими редкими, что сквозь них просвечивала кожа головы, покрытая старческими пятнами. Глубокие морщины на лице почти полностью скрывали маленькие глазки, а на щеке красовалась большая родинка. Из-за сутулости гнома казалась ниже Винн, но вдвое шире. -Матушка,-уважительно произнесла Винн, как учил домин Тилсвит,-мы ищем Айрон-Брейдов. Не могли бы вы нам помочь? Гнома подняла молочно-белые глаза и покачала головой: -Я только недавно переехал сюда жить... - голос у гномы оказался звучным, - к дальним родственникам... - она мрачно замолчала. Возможно, она потеряла своих ближайших родственников, оказалась в достаточно стесненных обстоятельствах, и ей пришлось обратиться к родственникам на нижней стороне. -Могу я спросить, - начала Винн, не желая давить,-где вы и ваши близкие живете? Возможно, это где-то рядом с тем местом, где я смогу найти тех, кого ищу. Старуха медленно, измученно вздохнула и ответила по-нумански: -Идите до Айличрег Бэйр… Известняковой Магистрали. Ищите чеаг'анакст называемый Киннебуэй. Он всегда открыт. -Чеаг'анакст? - повторила Винн, пытаясь расшифровать термин. - Дом приветствий? Старуха кивнула: -Возможно, местные жители слышали о ваших друзьях. -Спасибо, - поблагодарила гному Винн. Она хотела сказать что-то еще, предложить обмен на полезный совет, но старуха уже ковыляла дальше. -Что это за... дом приветствий?- спросил Чейн.-Таверна? -Не совсем. Я никогда не была ни в одном из таких домов. Это скорее закусочная, ночлежка и место встреч, все в одном. -Тогда это общий дом. Винн покачала головой: -У гномов есть для этого другое слово. Такие места предназначены только для семьи или клана, а не для посторонних, - Винн посмотрела туда, где туннель уходил вниз. Ей хотелось бы получить более конкретные указания, прежде чем отправиться дальше под землю. Не говоря больше ни слова, Винн пошла вперед. Чейн и Тень зашагали следом, по разные стороны от нее. На протяжении всего пути вниз в стены были вделаны несколько небольших кристаллов. Через некоторое время еще один широкий туннель с рядом колоннами устремился, как предположила Винн, в том же направлении, что и Искривленная Магистраль. Винн вместе с друзьями прошла через последнюю пещеру к первому пилону с кристаллами. Новый туннель не был Известняковой Магистралью, хотя лавки и строения здесь выглядели почти так же, как и в верхней пещере. Винн оглянулась назад, туда, где изгибающийся туннель соединялся с правой стороной боковой пещеры. Слева его плавная спираль все также уходила вниз. И они снова двинулись в путь… Вниз, на следующий уровень, и на следующий, и еще на один, но ни один из символов на пилонах не соответствовал названию Известняковая Магистраль. Чем ниже они спускались, тем меньше кристаллов освещало уходящий вниз спиралью туннель, пока их не осталось совсем. Винн достала из кармана маленький кристалл холодной лампы, быстро потерла его в ладонях. Кристалл засветился мягким светом. Они вошли в еще одну пещеру. Туннель закончился. Дальше идти было некуда. Первая же колонна на пути была обозначена как Известняковая Магистраль. Она совсем не походила на Искривленную Магистраль, расположенную уровнем выше. Возможно, ее так назвали из-за прослоек известняка, пронизывающих стены широкого туннеля. Повсюду царил охристый оттенок. Туннель был ярко освещен, как и все основные туннели, но лавки здесь выглядели наскоро сколоченными. Никто не заботился об их внешнем виде. Однако фасады некоторых были сделаны из старого дерева и грубо обработанного камня. В щелях вокруг оснований колонн и там, где стены соприкасались с полом скопились пыль и грязь. И трудно было не заметить единственное место, с признаками жизни. Над широкой аркой без двери и занавеса висел тусклый плакат, который невозможно было прочитать на расстоянии. По камням туннеля разливался желтый свет, а от стен эхом разносился шум приглушенных голосов. Винн сделала шаг, горя желанием найти кого-нибудь, кто мог бы показать дорогу. На плечо легла рука Чейна, и хранительница подняла голову. Вампир изучал вход в дом приветствий. Винн заметила, как его тонкие губы исказила гримаса отвращения: -Мне не нравится этот звук. Тебе не место в таком... общем месте. Винн стряхнула руку вампира со своего плеча: -Не будь снобом,- и прежде, чем он успел ее перехватить, открыла дверь и вошла внутрь. Винн замерла, пока Чейн и Тень протискивались внутрь. Из-за клубящегося в воздухе табачного дыма и многочисленных тел, сгрудившихся вокруг столов она ничего не могла рассмотреть. Винн закашлялась, но уже через пару мгновений воспаленные глаза начали привыкать к обстановке. Зал был большим и пугающе переполненным. Гномы всех мастей и слоев общества сидели и пили из больших кружек, в основном, деревянных или глиняных. Некоторые затягивались короткими, глиняными трубками, посылая в сводчатый потолок огромные клубы серого дыма. В центре зала, на единственном свободном от посетителей месте, высотой в один шаг возвышалась широкая, круглая платформа из камня по которой расхаживал большой гном. Кое-кто из толпы выкрикивал что-то, подбадривал или стучал кружками, но взгляды всех были прикованы к тому, кто размеренно вышагивал перед ними. Гном был довольно крепким, и в то же время высоким даже для своего народа, с рыжеватыми волосами, в которых проглядывали светлые пряди и курчавой подстриженной бородой чуть более темного оттенка. Поверх стеганого кожаного хауберка на нем был надет хорошо сделанный кольчужный жилет. Стальные наплечники и кутеры защищали плечи и локти. В ножнах на бедрах были пристегнуты два боевых кинжала, за спиной в ножнах висел двусторонний боевой топор, так что гном мог мгновенно выхватить его через любое плечо. -И что дальше?-воскликнул кто-то по-гномьи.-Что потом, Фиах'ур? Заканчивай уже! Винн обернулась в сторону голоса, но не смогла рассмотреть говорившего. Когда она снова перевела взгляд на гнома, стоящего на помосте, у нее перехватило дыхание при виде последней детали его одеяния. На толстой шее гнома висел тонкий торк. Его витиеватая петля, словно сделанная из косичек, была немногим толще двух пальцев Винн. На концах, расположенных ниже ключицы, находились традиционные загнутые выступы, каждый размером с эфес меча. Однако, вместо круглых наверший эти концы торчали наподобие наконечников боевых топоров. Перед ней был не просто воин-это был тхэнае, отмеченный почетным знаком, торком. Что он делал, выпивая и рассказывая небылицы в доме приветствий на нижней стороне? Голос гнома был низким и громким, как раскаты грома: -После набега гоблинов на деревню Шентангизе никто не осмеливался выходить ночью за пределы поселения. У меня не осталось другого выбора, кроме как отправиться в путь... прихватив с собой только топор. Публика ревела, стучала кружками и хлопала по столам в предвкушении. -Что здесь происходит? - прошептал Чейн. Винн вспомнила, что он не говорит по-гномьи. Она попыталась объяснить, но запнулась на имени рассказчика. Его составными были упрощенные сокращения гномьих корневых слов. -Хм... Стаг... Баттеринг... нет, Хаммер-Стаг. Он тхэнае, образец добродетельных достижений среди своего народа. -Образец? - недоверчиво переспросил Чейн. - Этот ревун? Кто-то фыркнул. Винн вздрогнула, обернувшись и тут же встретилась с жестким взглядом черных глаз. Гном, сидевший от них на расстоянии вытянутой руки, склонил голову. Какое-то время он сердито смотрел на Винн и Чейна, потом медленно поставил кружку на стол -Прошу прощения!-быстро выпалила Винн на языке гномов. - Мой друг - невежественный чужеземец... он немного растерялся, -она повернулась к Чейну и резким шепотом перешла на белашкийский: - Помолчи, пока из-за тебя тут что-нибудь не началось! Добродетель гномов отличается от человеческой. Он рассказывает им историю о своих подвигах. -Это не добродетель, - прохрипел Чейн, - одна болтовня. -Я не нашел никаких следов,-продолжал Хаммер-Стаг, и его тихий заговорщический тон заставил зал затихнуть.-Но я чувствовал запах того, как они приближаются, - он сошел с платформы и остановился возле ближайшего стола. Потянулся и медленно подтянул к себе кружку одного из посетителей, словно ожидая, что ее владелец будет возражать. Но все гномы оставались совершенно неподвижными. Хаммер-Стаг поднял кружку, сделал большой глоток и со стуком поставил ее обратно. Винн понятия не имела, что это значит, но аудитория взревела, когда гном вернулся на помост. -Итак, я выследил их, - продолжил Хаммер-Стаг, постукивая себя по широкому носу. Раздались смешки и ехидные возгласы, скорее всего, из-за какой-то шутки по поводу зловония гоблинов. Винн перестала слушать. Разгадка тайны присутствия здесь тхэнае не поможет найти Айрон-Брейдов, а высокомерное презрение Чейна только навлечет на них неприятности. Чейн опустил взгляд и коротко, резко качнул головой в сторону выхода. -Кто-то из этих людей, возможно, живет поблизости,-прошептала Винн, не обращая внимания на предложение уйти. Она тихо проскользнула вперед, стараясь не прерывать рассказ тхэнае. -Извините,- прошептала она, протискиваясь между парой, сидевшей в сторонке. - Не могли бы вы сказать мне, где живут Айрон-Брейды? Обычно гномы охотно помогали незнакомцам, нуждающимся в помощи. Если бы кто-то из них что-то знал, возможно, они спокойно ответили бы. Но сейчас все произошло иначе. У мужчины, сидевшего справа от Винн от шока отвисла челюсть, он стиснул зубы и посмотрел на хранительницу так, как будто она совершила какое-то ужасное преступление. А потом развернулся обратно к платформе, скрестив руки на груди и делая вид, что не замечает ее. Остальные за столом заворчали и последовали его примеру. Тхэнае оглянулся, но рассказа не прервал. -Когда появились первые трое, я отрубил сразу две головы!-громко заявил Хаммер-Стаг, одной рукой сорвав со спины топор и взмахнув им, описал ровную дугу. Оружие быстро мелькнуло перед ближайшими слушателями, словно отрубая головы прямо у них на глазах. В толпе раздался торжествующий крик. Винн вздохнула. Очевидно, она выбрала не тот стол. Хранительница двинулась дальше, к задней стене у входа. -Простите,- прошептала она, подойдя к небольшой группе гномов в кожаной рабочей одежде. -Не могли бы вы, пожалуйста... - она осеклась, когда кто-то схватил ее сзади за плащ, приподнял над полом и развернул в сторону выхода. Тень громко зарычала, Чейн шагнул к Винн с мрачным выражением лица. У Винн заныло сердце. Она замахала руками, пытаясь отмахнуться от них обоих, пока все это плохо не закончилось. Но даже когда ее ноги коснулись пола, Чейн не убрал руку с эфеса меча. Винн обернулась, слегка пошатываясь под тяжестью мешка на плече, и встретилась взглядом с широколицей гномой. -Если хочешь вести себя как невоспитанная маленькая репа,-предупредила женщина баритоном,-тогда, по крайней мере, хотя бы молчи, как она! Гнома выпрямилась и отряхнула фартук. Чейн беспокойно огляделся, в их сторону повернулась дюжина раздраженных посетителей. Тень осталась на месте и перестала рычать, а гнома уже пробиралась между столами. Хотя тхэнае так и не прервал свой рассказ, его прищуренные глаза один раз обратились в сторону Винн. -И тут стая набросилась на меня!-воскликнул Хаммер-Стаг.-Мне показалось, что я столкнусь с пятнадцатью или двадцатью полузверями, но они высыпали из темных уголков леса десятками... Винн закатила глаза. Десятки? Едва ли! Было известно, что редкая стая гоблинов совершала набеги на поселения далеко за восточными пределами Малурны. За один раз их видели не более дюжины. Ее разочарование рассказчиком росло. Кто-то здесь должен был помочь ей. Куда еще она могла пойти с просьбой в такое время? Но никто не желал говорить с ней во время рассказа тхэнае. Судя по чересчур драматичной манере, он мог продолжать до самого рассвета. Чейн снова кивнул в сторону двери. Винн вздохнула и кивнула в ответ, борясь с раздражением из-за явного облегчения на лице вампира. Для бездомного скитальца он был слишком привередливым. -Я размахивался снова и снова,-продолжал рассказывать Хаммер-Стаг,-разрубив первую десятку, которая добралась до меня. Но в своей дерзкой смелости, решив встретиться с ними лицом к лицу в одиночку, я оказался в меньшинстве среди зверей. Я знал, что умру там... но многих заберу с собой на пути к нашим предкам,-он снова замолчал, и, когда Винн уже повернулась, чтобы уйти, она услышала, как гном отхлебнул из кружки и продолжил:-Затем из темноты на меня набросилась белокожая, свирепая женщина с длинными черными волосами. Винн остановилась и вздрогнула, словно ее окунули в ледяную реку. Белокожая... с черными волосами... свирепая… Перед мысленным взором хранительницы возник образ бледной, обнаженной Ли’кэн. Но Магьер заперла древнюю нежить в пещере под ледяным замком... в том самом месте, откуда Винн с помощью Мальца привезла те самые тексты, которые теперь искала. Ли’кэн была одной из тринадцати "Детей" Древнего Врага со многими именами... возможно, одной из первых вампиров, появившихся на свет во времена Забвенной истории. Неужели она сбежала? Неужели это чудовище вырвалось на свободу и каким-то образом перебралось через весь мир на этот континент? -Она крикнула мне на языке нуманцев, чтобы я "уступил место", - воскликнул тхэнае. Винн в замешательстве обернулась. При их встрече Ли’кэн была зачарована чужой речью, она была так много веков одинока, что потеряла свой собственный голос. Она не могла говорить. -Ее клинок был длинным и широким, - продолжал Хаммер-Стаг. - Обоюдоострый и слишком тяжелый для ее роста, но она орудовала им так, словно он был легким, как перо писца. В ее локонах вспыхивали кроваво-красные искры. Винн пошатнулась. Тхэнае говорил о Магьер! -Прежде чем я понял, откуда и зачем взялась бледнолицая, она бросилась ко мне... Оттолкнув Чейна в сторону, Винн побежала обратно между столами. -Потом появились серебристый волк, ростом выше всех своих сородичей, прокладывавший себе путь, чтобы прийти мне на помощь… Винн открыла рот, но не смогла вымолвить ни слова. Теперь, когда тхэнае заговорил о Мальце, на ее глаза навернулись слезы. -…и эльф с заостренными ушами, спрыгнувший с верхушки дерева и примчавшийся быстрее, чем я успел.. -Где?-закричала Винн, проталкиваясь вперед к платформе. - Где вы их видели? Внезапно в доме приветствий воцарилась тишина. Хаммер-Стаг замолчал на полуслове, глядя на нее. А потом вокруг раздались крики и проклятия. Винн застыла на месте. Она только что совершила ужасное нарушение, но ей было все равно. -Где? - повторила она уже более требовательно. -Ты прервала мой рассказ!-рявкнул тхэнае, но надменный тон гнома был таким же драматичным, как и его рассказ. -У тебя что, совсем нет манер... малышка? -взгляд Хаммер-Стага переместился в сторону и вниз. Винн услышала, как зарычала Тень, пристроившись рядом. Хаммер-Стаг выпрямился. На широком лице отразилось ошеломленное недоумение. Враждебный ропот толпы снова перерос в громкие насмешливые выкрики. Винн съежилась. Но Хаммер-Стаг говорил о Магьер, Лисиле и Мальце. Она отчаянно хотела услышать больше, независимо от того, зачем еще пришла сюда. И она только что оскорбила местных жителей, которые могли бы помочь в любом из этих поисков. -Я… прошу прощения, - быстро сказала Винн, не уверенная, что кто-то услышит ее среди такого шума. Она почувствовала, как сзади на ее плече сомкнулись пальцы Чейна. Винн вырвалась, пытаясь придумать какой-нибудь способ как все уладить и получить информацию. -Я пришла узнать, где находятся Айрон-Брейды, -громко сказала она. - Но ваш рассказ был настолько захватывающим, что я заговорила не к месту. Пожалуйста, продолжайте. Что случилось дальше? Хаммер-Стаг снова моргнул. Удивление, вызванное видом маджай-хи, исчезло. -Слишком поздно! - крикнул он, а потом фыркнул, как бык, и взмахом руки, призвал толпу к молчанию. - Рассказ прервался, настроение пропало! Так что у тебя должно быть что-то получше, чтобы занять мое место... если хочешь обмена. -Что он говорит? - Чейн посмотрел на Винн. Винн охватило замешательство, не сводя глаз с тхэнае, она отмахнулась от вампира. Слишком многое сейчас происходило. -Обмен? - просила Винн. - Обмен на что? -Так вот как ты добиваешься моей помощи... нашей помощи?-с вызовом спросил тхэнае, плавно переходя на нуманский и указывая на собравшихся.-Ты считаешь меня слугой, способным выполнять твои требования? Честная торговля - это наш путь, и это правильно, здесь и сейчас. Если ты находишь мой рассказ настолько плохим, что прерываешь его, тогда расскажи мне… нам… что-нибудь получше!- он улыбнулся и понимающе подмигнул толпе, широко разведя огромные руки. - Это может быть рассказ об одном из твоих собственных, заслуживающих внимания, подвигов. Винн поперхнулся дымом, висящим в воздухе и тяжело сглотнула. -Если твоя история столь же грандиозна, как и твоя наглость,- добавил гном,-кто-нибудь из присутствующих укажет тебе путь. Реакция собравшихся в доме приветствий была неоднозначной. Кто-то громко рассмеялся, и смех разнесся по залу, сопровождаемый презрительным ворчанием. Кто-то качал головой в знак несогласия, возмущенно крича, что какая-то девчонка, займет место тхэнае. Винн чувствовала себя маленькой по сравнению с огромным Хаммер-Стагом. Она пыталась лихорадочно найти какой-нибудь выход из сложившейся ситуации. Хаммер-Стаг поднял огромные руки, призывая толпу к спокойствию. -Конечно, ступив на этот путь, ты должна будешь завоевать аудиторию, - продолжил он, указывая на большую кружку, стоявшую перед одним из покрытых копотью слушателей.- В любой момент выпей, если осмелишься... если хозяин кружки сочтет твою историю достойной. Таков путь рассказчика. Желудок Винн сжался, к горлу подступила тошнота, которую она испытывала во время поездки на рельсовой машине. Даже не всякий крепкий мужчина-человек смог бы пить крепкие напитки гномов. Не нанесет ли она еще больше оскорблений, если не станет пить? А что будет, если она случайно глотнет древесного спирта? Играть в эту игру, следовать неизвестному ей обычаю, без знания всех правил, с каждой минутой становилось все страшнее. -О, мертвые боги! - прошептала Винн. Эту грубую фразу она позаимствовала у Лисила. Но ее уже тошнило от всех тех обручей, через которые пришлось прыгать в прошлом году. Начальство гильдии смотрело на нее с тем же высокомерным выражением на лицах, что и Хаммер-Стаг, каждый раз, когда размахивали перед ней морковкой. Всегда еще одно доказательство преданности, послушания, приличий, всегда еще одно требование, еще одна игра. На смену панике пришел гнев. Она не уедет отсюда, не узнав об Айрон-Брейдах и о друзьях, которых потеряла, вернувшись домой. -Винн? - прошептал Чейн. - Что дальше? -Я пытаюсь! Пытаюсь что-нибудь придумать! -Больше никаких идиотских глупостей!- прошипел Чейн, потянувшись к Винн. - Мы спросим дорогу в другом месте. Она схватила его за руку прежде, чем он успел прикоснуться к ней, но все внимание Винн было приковано к болтливому гному. -Я могу рассказать историю только на своем родном языке, - громко заявила она. Хаммер-Стаг нахмурился, а глаза Чейна расширились. Гном задумчиво почесал бороду, и обратился к толпе: -Скиал транид ан нуманакс? В толпе послышался еще больший ропот. Чейн слышал, как очень часто звучало слово “чурдал“. -Договорились! - рявкнул Хаммер-Стаг и кив-нул Винн в знак согласия. -Нет! - прошептал Чейн, но Винн оттолкнула его. -Если моя история понравится, - продолжала она, -расскажете мне еще о белой женщине, серебряной собаке и эльфе, который на самом деле не эльф? На широком лице Хаммер-Стага промелькнуло удивление быстро сменившись ехидной ухмылкой. Чейн покачал головой. Винн повысила ставки еще до того, как начался ее рассказ. По залу прокатился ропот, но она стояла на своем. Чейн растерялся и задумался: если он начнет вытаскивать ее отсюда - это приведет к драке? Хаммер-Стаг рассмеялся. Он смеялся до тех пор, пока на глаза не выступили слезы. Остальные, глядя на него, тоже засмеялись. -Клянусь Вечными,-с трудом выговорил гном,- это должен быть особенный рассказ. Согласен, о отважная малышка! Хаммер-Стаг сошел с платформы и широким взмахом руки пригласил Винн занять его место. Протиснувшись к ближайшему столу, он опустился на скамью, схватил кружку и стукнул ею по столу с криком: -За рассказ! Чейн оглянулся. На Винн смотрело слишком много глаз с каменными, недовольными выражениями, полными сомнений. По залу прокатилось хихиканье, и Хаммер-Стаг хлопнул рукой по столу. -Тишина! - крикнул он. - И уважение! В зале мгновенно воцарилась тишина. Винн вышла из толпы и медленно обернулась. Тень подбежала поближе, видимо, не желая отпускать ее слишком далеко. Все, что мог сделать Чейн, это побороть дикое желание перекинуть Винн через плечо и вытащить из этого отвратительного места. Зачем они вообще сюда пришли? О чем Винн только думала? Он не верил, что она добьется успеха в том, что было похоже на уличный театр. Винн была хранителем гильдии, лучшим из ученых, она заключила сделку под честное слово. Он мог нарушить ее слово не больше, чем она сама. Чейн скрестил руки на груди в ожидании. Через несколько мгновений Винн с криками изгонят с платформы, и он, наконец, сможет забрать ее отсюда. Винн подняла руку и указав на Хаммер-Стага, заговорила. Ее голос, низкий и не совсем спокойный, но все же звучал -Почтенный тхэнае говорил о бледной женщине, серебристой собаке и эльфе,-начала Винн.-Это были мои старые товарищи. Мы сталкивались с невообразимыми ужасами, по сравнению с которыми рассказы о гоблинах превращаются в детские сказки. Хаммер-Стаг приподнял брови, а Чейн тихонько застонал. Почему она начала с оскорбления? Винн протянула руки к аудитории: -Пять месяцев назад мы побывали на вершине мира, в месте, где круглый год лежит лед, на восточном континенте, известном как Щербатые Пики. Мы искали сокровище, затерянное за пределами истории, но не ради собственной выгоды. Мы стремились уберечь его от рук злодея-убийцы или, что еще хуже… одного из представителей нежити. У Чейна отвисла челюсть. Гномы вообще знают о нежити? Судя по тому, что он узнал о землях Нумана, здесь подобные существа были всего лишь легендами и фольклором. Несколько гномов заерзали, как дети, страдающие от скуки, но все молчали. Тихий голос Винн разнесся по прокуренному залу: -Он был тем, кого тамошние люди называли Благородным Мертвецом, высшим и самым страшным из нежити... упырем... вампиром, пьющим кровь живых. Мы пробирались через снежные горы, пытаясь найти сокровище раньше него. - Приукрашенный рассказ Винн об испытаниях и невзгодах нарастал по мере того, как она кружила по платформе, устремляя взгляд на аудиторию и намеренно игнорируя Хаммер-Стага. Наконец она замолчала, и в зале воцарилась тишина. Винн встретила пристальный взгляд гномы, сидевшей за одним столом с Хаммер-Стагом. Винн спустилась с платформы и потянулась к кружке гномы, не обращая внимания на тхэнае. Она замешкалась, но никто не попытался ее остановить. Винн сделала быстрый, большой глоток и со стуком поставила кружку обратно, как это делал Хаммер-Стаг, вернее попыталась сделать так. По сравнению с его стуком, ее стук прозвучал так, будто она уронила кружку. Эль расплескался по столу. Гнома нахмурилась, стряхивая пену со своих толстых пальцев. Винн быстро отошла к платформе. Гномы, сидевшие за столом пытались подавить смех. -Однажды ночью во время наших поисков, - снова начала Винн, - я заблудилась в снежную бурю. Но меня нашел Малец, серебристый отец моей спутницы, - она жестом указала на Тень. - Вместе мы укрылись в каменном желобе, чтобы переждать бурю, - голос Винн стал громче: - Но мы были глупцами, думая, что буря - наш злейший враг. Мы услышали какой-то звук за нижним краем желоба… Посмотрев вниз мы увидели двух анмаглахков, Похитителей жизней, касту эльфов-убийц, которые подкрадывались, чтобы убить нас! Чейн замер и стал слушать внимательнее. Он слышал лишь скудные обрывки о путешествии Винн и почти ничего о ее пребывании в Щербатых Пиках. Он знал, что стало с теми двумя эльфами, потому что видел их тела, но не знал, что они подобрались так близко к Винн По толпе пронесся негромкий гул. На мгновение Чейн почувствовал ярость, но лишь до тех пор, пока не взглянул на лица гномов. Упоминание об эльфах как об убийцах, казалось, повергло всех присутствующих в недоумение. Однако, недоверие быстро прошло, словно они приняли на веру рассказ Винн. Хотя, фантастическая идея о том, что такая каста может существовать, не нравилась гномам. Чейн вспомнил предупреждение Винн держать оружие на виду, это был вопрос чести и добродетели. -До тех пор мы не знали, что те эльфы с востока тоже искали сокровища. Малец был свиреп, как говорил Хаммер-Стаг, но ему было нелегко выстоять против подготовленных убийц. Они двигались, как внезапный ночной ветерок, орудуя стилетами так, словно родились с ними. Мне стыдно признаться, но я застыла от страха. Винн снова подошла к столу Хаммер-Стага, на этот раз потянувшись за кружкой поближе, но тхэнае быстро прикрыл кружку рукой. Лицо Винн побледнело, а Чейн почувствовал облегчение. Наконец-то, она потерпела неудачу, не справилась со своей задачей. -Тебе лучше выпить из другой кружки, - тихо сказал Хаммер-Стаг и бросил быстрый взгляд на владельца кружки с затуманенными глазами, при этом лицо тхэнае вспыхнуло от гнева. Потрепанный мужчина с красным лицом растерянно моргнул. Осознание ужаса охватило его, и он быстро отодвинул кружку. Чейн был сбит с толку. Он удивился, как для таких крепких и выносливых существ, этот гном оказался настолько пьяным. Винн пришла в себя. Обменявшись уважительными кивками с Хаммер-Стагом, она взяла другую кружку, сделала глоток. И Чейн понял, что произошло. Пьяный гном пил древесный спирт, который мог бы убить Винн, если бы не вмешался Хаммер-Стаг. Чейну стало не по себе, не только из-за того, что Винн была в безопасности, но и потому, что она держалась лучше, чем он ожидал. -Но когда эльфы-убийцы начали вставать,-продолжала Винн, - над их головами пронеслась черная тень, - она подняла руку, прикрывая глаза рукавом мантии.-Когда я подняла голову, то едва различила на горизонте призрачного ворона, который пикировал вниз по желобу,-она взмахнула второй рукой, и ткань отлетела в сторон. Винн коснулась ближайшего стола и молодой гном, сидевший рядом, резко застыл в изумлении, чуть не выронив из рук кружку.-Черный призрак протаранил первого анмаглахка насквозь! Еще больше гномов выпрямились на своих местах. Винн вернулась на платформу: -Он схватился за грудь от боли, но что-то еще заставило меня поднять глаза к небу. Мимо промелькнуло что-то белое, стекая по стене прямо к эльфам. Призрачная птица исчезла в устье желоба также быстро, как и появилась. Следом за ней без следа растворилась и белая тень, оставив эльфа у каменной стены. Малец помчался за ними, ибо защищая меня, он никогда бы не отказался от боя. Я бросилась было за ним, но остановилась, увидел упавшего анмаглахка. Ребра эльфа торчали из зияющей в груди дыры… там, откуда у него было вырвано сердце,-и Винн подняла руку, сжав ее в кулак, словно сжимая вырванное сердце. Она повернулась, медленно прошлась по платформе. Гномы молча наблюдали за происходящим. -Потом я услышала рычание и крики,- прошеп-тала Винн. - Я бросилась вслед за Мальцом и увидела зрелище, которое до сих пор не могу изгнать из памяти. Еще один эльф лежал мертвым на снегу с оторванной головой... а над ним стояла обнаженная белая женщина. Она была обманчиво хрупкого телосложения, но с клыками и огромными, бесцветными глазами. Ее волосы, черные, как ночь, развевались на пронизанном снегом ветру. Она была очень древней нежитью, вампиром. Она разорвала на части двух анмаглахков, как выпотрошенную рыбу,- сойдя в зал, Винн остановилась возле стола, за которым сидела молодая пара гномов с широко раскрытыми глазами:-Я едва могла дышать, -прошептала она, - глядя на гномов. На этот раз Винн не колеблясь взяла со стола кружку и сделала один большой глоток. Карие глаза хранительницы блестели, когда она вернулась обратно к центру платформы: -К моему отчаянию, Малец бросился в атаку. Он был так свиреп, что некоторое время сдерживал белую женщину, нападая на нее. Но в конце концов она швырнула его о скалу, и он безвольно упал в снег. Она перевела взгляд на меня... и я побежала! Я едва успела добежать до устья желоба, как нежить настигла меня. Схватила за горло и прижала к отвесному камню. Собрав все силы я закричала, - Винн замолчала так надолго, что Чейн подумал, что сейчас кто-нибудь заговорит, но Винн продолжила: - Она отпустила меня... и отползла к дальней стене желоба. Хаммер-Стаг наклонился вперед. Он не улыбался и не хмурился, он просто не сводил глаз с Винн. -Она смотрела на меня своими бесцветными глазами. Даже несмотря на ужас, который сковывал мое тело сильнее, чем холод, мои мысли метались. Я закричала, чтобы она остановилась... и она послушалась… звук моих слов, а не мой голос, стал причиной этого. Я заговорила снова,-Винн взглянула на Чейна:-Она была заперта в заснеженных горах, одна, сотни и сотни лет... так долго, что забыла сам звук речи. Услышав вновь слова, такие смутно знакомые, словно дом, потерянный так давно, что забылась даже надежда на обретение его... Нежить не стала убивать меня. Вместо этого, схватив меня, она помчалась через горы. Она принесла меня в замок с шестью башнями, стоящий посреди огромной снежной равнины, то самое место, которое мы с моими спутниками так долго искали. Она была хранительницей сокровища, которое мы искали. Раненый, Малец бросился за мной и в конце концов догнал нас, как только мы добрались до дверей замка. Я снова заговорила с белой женщиной. Она не понимала меня, но удержалась от того, чтобы разорвать на части, как эльфов... только из-за звука моих слов и того, что я говорила с ней. Она была безумна, ее свело с ума одиночество. Она привела нас с Мальцом в свой замок. Мы стали первыми, кто вошел в него за... ну, кто знает, за сколько времени. И все потому, что я продолжала говорить с ней, а она слушала, - Винн сделала круг по платформе, раскинув в сторону руки: - Ей было суждено уничтожать всех, кто приближался к сокровищу, но я одна узнала ее секрет. Несмотря на свою беспомощность, я была достаточно сильна духом и мудра, чтобы победить ее. Не топором, не мечом, не проявлением силы, но своим голосом, своими словами... своими рассказами... рассказанными ей в знак милосердия, - Винн замолчала, поплотнее запахнула мантию и плащ и склонила голову. Чейн застыл, как вкопанный. Он никогда не знал Винн с этой стороны. Ее ощущение драматизма момента было удивительным, если не сказать совершенным. Остальным потребовалось несколько вздохов, чтобы понять, что она закончила, а затем поднялся гвалт. Кто-то закричал по-нумански: -Нет, это не может быть конец! Что случилось потом? Ты нашла сокровища? Винн подняла голову. На губах хранительницы промелькнула улыбка: -Это уже другая история... другой рассказ... для другого времени, - она обратила свои большие карие глаза на Хаммер-Стага и добавила:-И для какой-нибудь другой честной сделки. Первые секунды тхэнае просто смотрел на нее с непроницаемым выражением лица. Потом медленно покачал головой и разразился хохотом, хлопнув ладонью по столу так, что стоявшие на нем кружки подпрыгнули, жалобно звякнув. -Клянусь Вечными, это действительно честная сделка! Ты будешь сидеть со мной, малышка! Винн перевела взгляд на Чейна. Ему стало интересно, поверили ли гномы хоть единому слову из рассказа Винн. Эльфы-убийцы и древняя белая нежить? Но, похоже, для слушателей это не имело значения. Несколько гномов высоко подняли кружки, когда Винн присоединилась к Хаммер-Стагу, заняв место за столом. Тень побежала к ней, и Чейну не оставалось ничего другого, как присоединиться к ним, устроившись за столом рядом с Винн. По правую руку от тхэнае сидел гном помоложе, одетый в опрятный, промасленный, кожаный хауберк. Его густые каштановые волосы были стянуты сзади кожаным ремешком, борода чуть более темная, чем волосы-аккуратно подстрижена и ухожена. Он внимательно и молча наблюдал за Винн. Тхэнае жестом указал на гнома: -Мой родственник Кэрроу. Он взял со стола кувшин и кружки. Наполнив кружки, тхэнае одну пододвинул к Чейну. Чейн не притронулся к ней. Тогда Хаммер-Стаг приложил руку к сердцу: -Я Фиах’ур - заявил он, как будто достаточно было произнести имя, чтобы его сразу узнали. -Хаммер-Стаг? - уточнила Винн. Он задумался над ее переводом, а потом кивнул: -Да! Хаммер-Стаг из рода Лоам, клана Мерсшаум из племени Тумблинг-Ридж. А кто ты, девушка и твой парень? -Он не мой... - начала Винн сквозь стиснутые зубы, но потом осеклась:-Меня зовут Винн Хигеорт, я из отделения гильдии хранителей в Колм-Ситте. Это Чейн Андрашо, ученый, которого я встретила в Дальних землях, регионе на восточном континенте. Чейн нахмурился. Слова Винн звучали невнятно, а глаза казались чересчур блестящими. Во время рассказа он потерял счет тому, сколько эля она выпила. -Ясно,-тхэнае поднял густые брови, взглянув на Тень, которая сидела тихо, прижав уши.- Прекрасная история,- продолжал он.- И хорошо рассказана. -Итак, почему тхэнае рассказывает истории в этом бедном районе посреди ночи? - выпалила Винн. Глаза Чейна, как и Кэрроу, расширились, но Хаммер-Стаг не выглядел оскорбленным. -Истории нужно рассказывать... рассказ - это правильный путь... особенно если пользуешься почетом среди живых,-ответил он.- Как еще они будут передаваться, складываться на протяжении многих лет и, надеюсь, выдержат испытание временем? Это единственный способ стать одним из почитаемых умерших и возродиться среди людей. Так было со всеми Вечными, чьи истории принадлежат живым, независимо от того, где они живут. Чейн нахмурился. Винн упоминала, что гномы верили, будто их "святые" продолжают жить в этом мире, присматривая за ними. Утверждение, что их Вечные, их святые покровители, все еще живы, казалось странным. Хаммер-Стаг махнул рукой, отмахиваясь от вопроса Винн: -Итак, что же ты хочешь узнать от меня? Винн ясно дала это понять с самого начала, и Чейн сказал: -Местонахождение рода Айрон-Брейд. Кэрроу заметно поморщился при упоминании это-го родового имени. -Ах, да, - выражение лица Хаммер-Стага стало задумчивым, почти печальным. - Идите по Известняковой Магистрали и сверните в пятый туннель к северу. Чуть дальше увидите кузницу; вы не сможете ее не заметить. Но среди нас остались только двое из Айрон-Брейдов - Скирра Йерклаг Джэйне а’Дуванлах и ее мать Меранге. Чейн запутался в длинном гномьем имени, но он знал от Винн, что Йерклаг означает "Айрон-Брейд" и происходит от имени какого-то уважаемого предка по прямой семейной линии. Винн шевельнулась: -Почему... вы... грустите... когда говорите о них?-ее речь становилась все более невнятной и заплетающейся. -Пятый туннель направо, - тихо повторил Хаммер-Стаг, с явным беспокойством взглянув на Кэрроу. -А что с моими... тов… товарищами? - спросила Винн, с трудом выговаривая слова, ее глаза заблестели от подступающих слез.-Магьер, Лисил… Малец... где они. Хаммер-Стаг покачал головой: -Я не знаю, Винн из рода Хигеорт. После того, как они помогли мне в моем безрассудном предприятии, я спросил об их путешествии. Но они предпочли держать это в секрете. Они направились на север, возможно, в один из прибрежных городов Нортлендера. Винн закрыла глаза и Чейн увидел, как по ее щеке скатилась слеза. Она выглядела сломленной, словно то, что искала, в чем отчаянно нуждалась, превратилось в иллюзию. Винн была пьяна, и Чейн опасался, что она может просто рухнуть на стол. Хранительница в отчаянии посмотрела на тхэнае: -Но они живы? Хаммер-Стаг широко улыбнулся: -В этих троих есть что-то таинственное. И да, о отважная малышка, я готов поклясться своей честью, что они еще живы! Чейн поднялся: -Мы благодарим вас за вашу помощь. -Мелочь,-рассеянно ответил Хаммер-Стаг, а потом рассмеялся, ткнув Винн в плечо: - А ведь для меня это был более выгодный обмен! От легкого тычка Винн чуть не упала. Тхэнае быстро подхватил ее, глядя чуть ли ни с нежностью. -С элем ничего не поделаешь - это часть рассказа, -сказал он.- Сегодня вечером ты доставила нам много удовольствия. Это была мрачная история, но такой новой мы еще никогда не слышали! -Мрачная?-прошептала Винн.-Не такая уж и мрачная, по сравнению с другими, которые я знаю. Для Чейна этого было достаточно. Он подхватил Винн под руки и поднял на ноги. Она сопротивлялась, пока он не прошептал ей на ухо: -Пойдем... и найдем Айрон-Брейдов. Он собирался найти им жилье, но сначала нужно было вывести Винн за дверь. -Да, к Айрон-Брейдам!-громко сказала Винн, пытаясь устоять на ногах. Она посмотрела на Хаммер-Стага: -До свидания, тхэнае... и спасибо вам. Прежде чем расставание затянулось, Чейн развернул девушку к выходу. Тень шла за ними. Но пока он вел Винн между столами, у него из головы не выходил ее рассказ... Вернее, Чейн не мог перестать представлять ее на платформе, притворяющуюся, что она сжимает в руке сердце анмаглахка.

Спотыкаясь, Винн вышла из дома приветствий и глубоко вдохнула, пытаясь избавиться от ощущения табачного дыма. Она чувствовала головокружение и тошноту, но виной этому не мог быть эль. Она не пьяна-только не от нескольких глотков эля. Известняковая Магистраль казалась мрачной и тусклой, как умбра. Чейн все еще держал ее за руку. Винн вырвалась и мгновенно потеряла равновесие. -Пять туннелей вниз... направо,- пробормотала она. Тень навострила уши и жалобно заскулила. -Нет, мы идем на постоялый двор,- решительно заявил Чейн. -Я в порядке… пошли. -Тебе нужно выспаться. Винн возмутилась: -Выспаться? Кем он себя возомнил? Его бы здесь вообще не было, если бы не она, а теперь он ведет себя как… как ХайТауэр - заносчивый, властный и надутый. -Я в порядке,- повторила Винн.-Мне просто нужно подышать свежим воздухом. -Где же мы найдем его, так глубоко под землей? - прохрипел в ответ Чейн.-Я вырос среди дворян, которые начинали пить, как только садилось солнце. Я узнаю пьяного, как только услышу его! Из дома приветствия вышла пара гномов в рабочей одежде. Бросив быстрый взгляд на людей, спорящих на пустой улице, они пошли прочь. -Мы идем на постоялый двор, - тихо прошептал Чейн. -Нет! К Айрон-Брейдам... сейчас же! - Винн резко повернулась и все колонны туннеля внезапно накренились вправо, огромные кристаллы, светящиеся на пилонах, расплылись перед глазами. Больше никто и никогда не будет ей приказывать. Даже Чейн... особенно Чейн. -Уже поздно,-подал голос вампир у нее за спиной. -Теперь, зная. где находится кузня, мы обязательно ее найдем. Мы отправимся завтра вечером в любое время. Даже несмотря на привкус дурманящего табачного дыма, несмотря на слепящий свет кристаллов, Винн понимала, что Чейн прав. Так как же она могла спорить, если он прав? Винн ненавидела это. Разумные возражения были еще одной уловкой, которую использовало руководство гильдии, чтобы манипулировать ею. Винн осознала, что стоит, прислонившись к колоннам, только случайно стукнувшись об одну из них. Она оперлась рукой о шершавый камень, подождала, пока колонны выпрямятся. -Хорошо, - наконец согласилась она. Тень зарычала. Опустив голову, Винн увидела, что маджай-хи выглядывает из-за ее спины. -Не начинай, - предупредила девушка и, слегка пошатываясь, пошла прочь. Неожиданно, носком сапога Винн зацепилась за полу собственного плаща. Девушка пошатнулась, но сразу же выпрямилась, сделав несколько неуверенных шажков. Она не собиралась придавать значения словам Чейна. Она не пьяна, черт бы его побрал. Это просто вонючий воздух в доме приветствий. Тень семенила рядом с хранительницей, перио-дически поскуливая и фыркая. С другой стороны ее догнал Чейн. Почему он такой высокий? Находясь здесь, среди гномов, он возвышался над всеми. И это раздражало ее. Они миновали множество закрытых лавок, таких обшарпанных и невзрачных, что Винн даже не могла сказать, что это такое. -Ты никогда не рассказывала мне эту историю,-неожиданно сказал Чейн. -Какую... какую историю? - запинаясь, спросила Винн. Чейну удалось застать ее врасплох -О белой женщине, которую ты называешь Ли’кэн. Я не знал, что ты не дала ей убить себя только силой слов. Винн посмотрела на него снизу вверх и чуть снова не споткнулась. Бледное лицо Чейна было напряженным и задумчивым. -А... это,-Винн заколебалась.-Я не сама об этом догадалась. -Я так и думал, - ответил Чейн. -Что ты хочешь этим сказать? -Ничего,- быстро ответил он. - Это казалось слишком лаконично и просто, но необходимо для рассказа. Я понимаю. -Малец догадался, - призналась Винн. - Я помогла ему, как только он понял, что мы должны делать... Приукрашивание-часть гномьего “рассказа”. Рассказчик должен быть героем. Просто факты не стали бы предметом честного обмена. -Ты хорошо справилась,-сказал Чейн.-Очень хорошо. Я и понятия не имел, что ты можешь устроить такое представление. Винн покраснела, удивленная, какой эффект на нее произвела его похвала. -Я думал, они высмеют тебя после трех-четырех фраз, - продолжал Чейн. Винн остановилась как вкопанная: -Что ты подумал? Выражение лица Чейна стало отсутствующим: -Я только имел в виду... Винн прохрипела, передразнивая его голос, и поплелась дальше. Высмеют? Как же! Неужели он так о ней думал? Винн потеряла счет туннелям. Обернувшись, она проверить еще раз. -Пять! -злорадно сказала Винн и повернулась к последнему, мимо которого они только что прошли. - Давай найдем кузницу. И тут у нее скрутило живот. Или это камни ушли из-под ног. На языке появился едкий привкус. Чейн поджал губы, все еще озадаченный ее поступком… Или глупостью? Как и говорил Хаммер-Стаг, они не могли не заметить кузню. Из немногих заведений и домов, вырубленых в камне на темной тропе, это было единственное, в котором виднелся свет. Старая дверь была открыта, теплый красновато-оранжевый свет мерцал на каменном полу и противоположной стене туннеля. -Она все еще открыта? -удивленно спросила Винн. -Вряд ли, - качнул головой Чейн. - Уже далеко за полночь... если только… Винн уже знала, о чем он. Как долго они пробыли в доме приветствий? Неужели рассвет близок? Подкравшись к двери, Тень принюхалась и чихнула. Запах древесного угля и металла витал вокруг Винн, усиливая головокружение, но дыма она не заметила. На такой глубине это казалось невозможным. Винн встала рядом с Тенью и заглянула в открытую дверь кузницы. Внутри молодая гнома стучала по раскаленной докрасна заготовке, зажатой в железных тисках. От глухих ударов молота в разные стороны летели искры. Несмотря на то, что гнома, как и все ее соплеменники была широкоплечей, для гнома она выглядела слишком хрупкой. Мокрые от пота рыжие волосы, стянутые на затылке, простая рубашка из какой-то грубой, плотной ткани, с закатанными рукавами, кожаные штаны и фартук в тон, потемневший от работы. Самым странным было блестящее от пота, перепачканное сажей лицо. У всех гномов были маленькие, чисто черные радужки глаз, у нее они казались чуть больше, чем у Хай-Тауэра, нос чуть меньше, плавно изогнутые губы, а еще у нее не было массивной, широкой челюсти домина. С виду суровая, гнома все же не слишком походила на своего старшего брата. Кто она? Из рода Айрон-Брейдов или нанятой мастерицей в семейной кузнице? Винн осмотрела помещение кузни. Большую часть залитого красным светом помещения занимал длинный, открытый, каменный горн. Раскаленные угли были такими яркими, что щипало глаза. Вдоль стен стояли столы из толстых досок, заваленные инструментами, и простыми изделиями. Некоторые уже были готовыми, некоторые нуждались в доработке. На ближайшем к двери столе лежала кучка подков. Еще один стол был завален топорами, кирками, кувалдами и прочим инвентарем для шахтеров. Для такого маленького, уединенного местечка здесь было так много всего, что Винн поняла: в кузне должны были работать и другие работники. Но в этот поздний вечер молодая гнома трудилась в одиночестве. Она не походила на наемную прислугу. На самом дальнем столе Винн уловила мягкий блеск. Рядом с тяжелым щитом лежала пара мечей. Один-короткий и широкий, с утолщенной рукоятью, явно предназначался для гнома. Второй – одноручный, длинный меч, больше подходил для человека. Оба с характерным серо-серебристым блеском гномьей стали. Не все кузнецы были мастерами оружия. Это специальность требовала большого мастерства, хотя Винн в любом случае мало что знала об этом ремесле. Но даже она понимала, что эти два меча, простые и ничем не украшенные, как и предпочитали делать гномы, выглядели лучше, чем все, что она помнила из своих путешествий. Кто-то здесь обладал более высоким мастерством, чем изготовление подков. Странный звук, похожий на ритмичное дыхание, наполнил кузницу, когда серая масса медленно опустилась за пределы открытого горна. Два железных противовеса размером с бочонок, один из которых поднимался, а другой опускался, свисали на цепи с шестеренки размером с колесо телеги, закрепленной на потолке. При каждом спуске меньшая шестерня делала полный оборот, приводя в движение железный рычаг, соединенный с воздуходувными мехами. Но угли не дымились от действия мехов. Широкая жестяная труба над кузницей улавливала поднимающийся дым и, казалось, втягивала его в себя, подобно рту. Каждый "вдох" происходил в такт работы мехов. Противовесы остановились, и жестяная пасть затихла. Винн увидела, как над краем жестяной трубы поднимается тонкая струйка дыма. Гнома сунула подкову в угли, взметнув сноп искр, и обошла вокруг, берясь за цепь, свисавшую с более высокого противовеса. Она потянула, и на ее руках вздулись толстые мускулы. Гнома ослабила хватку, щелканье цепей и шестеренок возобновилось вместе с пульсирующим дыханием трубы. Обогнув горн, она взяла железные щипцы. Несмотря на головокружение, Винн отчетливо помнила, как Хаммер-Стаг перечислял имена. Сестру Хай-Тауэра звали Скирра, что в переводе с нуманского примерно означало Сливер. Гнома вытащила подкову из углей и положила раскаленный докрасна металл на наковальню. Винн шагнула внутрь кузни, бросила мешок у порога и спросила: -Это кузница Айрон-Брейдов, управляемая Сливер? Молот гномы завис в воздухе. Взгляд темных глаз на мгновение остановился на Винн, переместился на Чейна и, наконец, опустился на Тень. -Мы закрыты, - ответила гнома низким голосом. Молот с резким лязгом опустился, от удара о металл посыпались искры. Винн заколебалась: -Вы… Сливер Айрон-Брейд? -Приходите завтра, - ответила гнома. Это не было отрицанием. Винн сделал пару шагов вперед, стараясь не споткнуться о полу собственного плаща и почувствовала, как желудок снова скрутило. -Мы не нуждаемся в ус-с-слугах,-сказала она и замолчала, пытаясь проглотить ощущение ваты во рту. Женщина опустила молот, задев наковальню, и по кузне разнесся металлический звон. -Я Винн Хай… Хиге... орт... из гильдии хранителей, -добавила Винн.-Я… мы остановились в храме Бед… Бедза...-вздохнув, она перестала пытаться произнести название на языке гномов и перешла на нуманский:- Мы остановились в храме Феатер-Тонге. Мы проделали долгий путь, чтобы узнать информацию о вашем брате. Выражение лица Сливер стало жестким. На скулах заиграли желваки, губы плотно сжались. -Кузница закрыта! - прорычала она. - И, возможно, вы знаете о моем брате больше, чем я! Тень перестала обнюхивать ножки ближайшего стола. Чейн быстро шагнул вперед, предупреждающе положив руку на плечо Винн. Сама Винн не понимала, чем обидела гному. -Я имела в виду не Хай-Тауэра,-пояснила Винн,-а вашего второго брата. Сливер медленно выпрямилась не сводя с хранительцы немигающего взгляда черных глаз. Потом втянула воздух сквозь сжатые зубы и быстро шагнула к Винн, все еще сжимая в руке молот. -Убирайся! - прорычала она. Не успела Винн опомниться, как перед ней возник Чейн. Сливер с усмешкой посмотрела на него, ничуть не испугавшись. -Я сказала, убирайся,- предостерегающе повторила она. - У меня нет другого брата! Испуг Винн исчез. Она знала, что, гномы уважали силу и прямоту, и вспомнила, какие чувства они испытали после ее успешного "рассказа" в доме приветствий. Она в плотную приблизилась к Сливер: -Не лги мне! Я видела его, когда он приходил в гильдию навестить Хай-Тауэра. Он один из Ходящих сквозь камень вашего народа. Челюсть Сливер отвисла, она отступила на шаг: -Меакеза... был у Хлайарда? - голос дрогнул. Почему встреча братьев так потрясла их сестру? И тут Винн сквозь туман в голове осознала, что Сливер только что назвала ей имя Ходящего сквозь камень. Меакеза… Оре-Локс. -Нам нужно поговорить с Оре-Локсом,-настаивала Винн. - Это очень важно. Где мне его найти? Сливер вздрогнула, лицо исказилось от отвращения... или это был страх, а может, боль? Когда Винн подслушивала за дверью кабинета Хай-Тауэра, у нее сложилось впечатление, что он не видел своего брата уже много лет. Оба были такими замкнутыми, их не связывало ничего, кроме крови. Ширвеш Маллет ничего не слышал о Хай-Тауэре лет десять, а то и больше, а упоминание о том, что Оре-Локс навещал Хай-Тауэра, поразило Сливер еще сильнее. Сколько времени прошло с тех пор, как кто-либо из братьев в последний раз навещал младшую сестру? Сливер схватила Винн за полу мантии. Винн испуганно втянула воздух, но прежде чем успела выкрикнуть предупреждение, Чейн вцепился в толстое запястье гномы, и Винн так и не смогла вымолвить ни слова. Сливер выпустила молот и ударила Чейна раскрытой ладонью в грудь. Вампир отлетел прежде, чем Винн услышала, как молот со звоном упал на пол. Чейн с грохотом ударился о входную дверь и выкатился в туннель. Тень издала дикий раскатистый рык. Лицо Сливер исказилось, она приподняла Винн, оторвав ее от пола. К горлу хранительницы подступил выпитый эль. Она даже не успела ахнуть, как Сливер вышвырнула ее из кузницы вслед за Чейном. Винн больно ударилась обо что-то податливое, но твердое. Посох с лязгом выскользнул из рук. А потом она почувствовала, как ее обхватили руки Чейна, и они оба привалились к стене туннеля. Полумрак, бурлящий эль и туман в голове Винн - все смешалось. Она соскользнула с коленей Чейна, изо всех сил пытаясь выпутаться из собственного плаща. Одновременно с этим, Винн увидела, как рычащая Тень застыла в дверном проеме перед обезумевшей Сливер. -Тень… нет!- прохрипела Винн, почувствовав, как рот наполнился слюной с горьким, едким привкусом. Она упала на четвереньки. Чейн неуклюже ополз в сторону, поднимаясь на ноги. -Тень! - повторила Винн: - Нет! Маджай-хи попятилась в туннель, продолжая рычать. Сливер метнулась в кузницу и захлопнула дверь. Винн в последний раз взглянула на гному, и лицо ее исказилось от возмущения и испуга. Она попыталась встать, но пол, вдруг, закачался под ней, как палуба корабля. Желудок сжался так сильно, что она застонала от боли. Чейн беспомощно наблюдал, как Винн рвет на пол туннеля. Когда рвотные спазмы стихли, он опустился на колени, отвел назад ее волосы и тут же подхватил девушку на руки, когда от новой волны спазмов она чуть не упала в лужу собственной рвоты. Винн чувствовала себя такой маленькой в его объятиях. Она прижалась к нему, закрыла глаза и расслабилась, судорожно вздохнув. -Винн?- прошептал Чейн, боясь даже слегка пошевелить ее. Подбежала Тень. Тревожно скуля, маджай-хи принялясь тянуть Винн за полу плаща. -Назад,-прохрипел Чейн, но Тень либо не поняла его, либо не захотела слушать. -Безмозглая... - пробормотала Винн. - Безмозглая… Винн... я и моя глупая...-очередной спазм оборвал ее лепет, и она, пытаясь сдержать его, свернулась калачиком на коленях Чейна. Чейн лихорадочно оглядел туннель. Затерянный в подземном городе, населенном чужими созданиями, с одной лишь враждебно настроенной эльфийской собакой и полубессознательной хранительницей, что он мог сделать? Если бы не присутствие Тени, он бы выследил какого-нибудь одинокого жителя и заставил бы ответить на свои вопросы. Дальше по туннелю из занавешенного дверного проема вышла грузная фигура. Чейн взглянул на Тень и стиснул зубы. -Простите, - прохрипел он по-нумански, надеясь, что его искаженный голос не испугает гнома. Гном остановился, повернулся и, тяжело ступая, зашагал на голос. Когда он вошел в полосу красного света, просачивающегося сквозь щели в двери кузницы, Чейн рассмотрел лицо молодого гнома. Безбородый, одетый в ветхие штаны и безрукавку под жилетом из кроличьего меха, гном носил широкополую шляпу из домотканой ткани в желтую полоску, небрежно нахлобученную на жесткие каштановые волосы. -Мне нужно найти ближайший постоялый двор... общий дом... ночлег, - с отчаянием сказал Чейн. Молодой гном присел на корточки, хмуро глядя на лужицу пенящегося эля, а затем перевел взгляд на скорчившуюся фигуру Винн. -А’йе, дене бегхан тхуагна уне ругх’гире!-сказал он и сочувственно вздохнув, покачал головой. Чейн осел. Он впервые встретился с гномом, который не говорил по-нумански. Даже запугивание ничего не даст. Чейн просунул посох Винн в петлю на своем мешке, взвалил его на спину, и взял другой мешок, собираясь отправиться на поиски постоялого двора. -Чеа, аха а-чадлеаг силеди?-спросил гном, выпятив широкий подбородок в сторону Винн, и выжидающе посмотрел на Чейна. Чейн в замешательстве покачал головой. Молодой гном разочарованно поморщился. Он сложил ладоши вместе, наклонил их и прижался к ним щекой. Все это время Тень тихо подкрадывалась ближе, пристально глядя на гнома. Закрыв глаза, молодой гном изобразил храп. Затем он открыл глаза, указал на Винн и настойчиво повторил: -Чадлеаг! Тень бросилась прочь по туннелю, но у Чейна не было времени на ее глупости. -Да... спать! -кивнул он.- Ей нужно поспать! Куда… куда мне идти? -Кре? - спросил гном. Чейн положил на землю второй мешок. Он прошелся двумя пальцами по полу, изображая, что идет, а затем указал во все стороны и, наконец, поднял руки в притворной беспомощности. -Чадлайаг? - попытался повторить он. Молодой гном усмехнулся. Хлопнув по полу, он поднял четыре пальца и указал на потолок туннеля. Чейн в замешательстве уставился на него в ответ. Где-то позади него, в конце туннеля, залаяла Тень. Гном снова покачал головой. Он прошелся двумя пальцами по полу, и тут же начал поднимать руку все выше и выше, продолжая изображать, что идет. Потом снова хлопнул по полу, поднял четыре пальца и опять указал вверх. Чейн наконец-то понял, но это была не самая лучшая новость. Место для сна находилось по меньшей мере на четыре этажа выше, возможно, на том уровне, где была рельсовая машина, если он правильно отсчитал уровни. Тень лаяла не переставая. -Замолчи! - прохрипел Чейн, поворачиваясь на одном колене. Маджай-хи рычала, расхаживая взад-вперед. Потом подошла к Чейну, развернулась и помчалась в обратном направлении. Остановившись перед боковым выходом из туннеля, Тень громко залаяла. -Ты идиот, - прошептал сам себе Чейн, вспомнив, как Тень смотрела на гнома. Тень уже знала, куда идти. Она уловила воспоминания молодого гнома, когда он пытался донести свои объяснения до Чейна. Вампир обхватил руками Винн. Гном подался вперед, словно желая помочь. Чейн покачал головой и поднялся на ноги, возвышаясь над своим случайным проводником. На лице молодого гнома отразилось удивление от того, как Чейн легко нес и девушку и все их вещи. -Спасибо, - сухо поблагодарил Чейн, кивнув. Молодой гном, в свою очередь, молча кивнул ему в ответ, и Чейн поспешил прочь, унося Винн. Тень быстро свернула на главную дорогу впереди и неожиданно остановилась. В тот момент, когда Чейн догнал ее, его самого остановил приступ острой боли, настолько мимолетный, что показался всего лишь легким прикосновением. Вернее, это было ощущение, будто что-то должно быть здесь, но этого не было, словно он вошел в пустую комнату, которая не была пустой. А потом все исчезло. Тень зарычала. И внезапно рык, задрожав, оборвался. Угольно-черный мех на загривке маджай-хи встал дыбом. Чейн крепче прижал Винн к груди. Чье-то присутствие или отсутствие... было ли оно вообще? Тень замолчала и медленно двинулась вперед, покачивая опущенной головой и на каждом шагу оглядываясь по сторонам. Чейн знал, что он был не единственным, кто это почувствовал. Что-то здесь было, чего-то не было, но что должно было быть, или… Он осмотрелся по сторонам, но ничего не почувствовал, совсем ничего. Чейн уже много лун носил кольцо Вельстила. В той же мере, в какой оно скрывало его натуру и внутреннее "я" от любого противоестественного обнаружения, оно также притупляло его осознание себя Благородным Мертвецом. Снять кольцо в присутствии Тени было невозможно; маджай-хи мгновенно бы почувствовала, кто он такой. Но что-то было рядом, что-то, что даже Тень не могла определить. Тень замолчала и подняла голову, словно прислушиваясь. Винн беспокойно застонала, и Чейн помчался по главной дороге. Тень обогнала его, ведя за собой. Ему предстоял долгий путь, а голод начинал ослаблять его. Пока они поднимались по широким поворотам к верхним уровням, вампир шел так быстро, как только мог, не переходя на бег. Они уже почти добрались до нужного уровня, или ему так показалось, когда Винн в его объятиях пошевелилась и открыла остекленевшие глаза. -Не шевелись, - сказал Чейн. -Тень ведет нас к месту, где ты сможешь отдохнуть. -Мне так плохо, - прошептала Винн. -Я знаю. Винн застонала, когда Чейн удобнее перехватил ее и тут же ее глаза расширились: -Мой мешок... где... он у тебя? Чейн остановился на крутом повороте. Он даже не подумал о мешке; он думал только о посохе. И вот теперь не мог вспомнить: в туннеле, когда он опустился рядом с Винн на колени, был ее мешок или нет. А потом Чейн вспомнил: Винн бросила свой мешок в кузнице. Винн забилась в его объятиях: -Отпусти меня. Все... мои записи... эльфийское перо... переводы... Кто-нибудь их найдет! Чейн тихо выругался, еще одна неосмотрительная глупость с его стороны. На мгновение он подумал о том, чтобы отказаться от поиска мешка, но не смог. Винн была права по всем пунктам. В ее дневниках были последние записи о фольклорных исследованиях нежити, об их встрече с рейфом и отрывки из древних текстов... частичный перевод его свитка. Все это хранилось в мешке Винн. Нужно было как можно быстрее добраться до него, пока кто-нибудь не наткнулся на мешок раньше и не порылся в нем, выясняя, откуда он взялась и кому принадлежит. Или, что еще хуже, унес мешок, даже не поняв, что в нем лежит. Чейн рысью пронесся мимо Тени за поворот, в одну из крайних пещер основного туннеля. Там он приметил первую попавшуюся лавку с толстой каменной аркой. В воздухе витал легкий привкус морской соли. Они добрались до самого верхнего уровня, хотя Чейн этого и не заметил. Вампир быстро вошел внутрь, усадил Винн в затененном проеме двери: -Тень останется с тобой. Один я справлюсь быстрее. Отдыхай здесь и не высовывайся. Винн прикусила нижнюю губу, бледное лицо исказилось в гримасе. -Я упустила нашу единственную реальную зацепку! - прошептала она. Было много на кого свалить вину за этот испорченный подвиг, но у Чейна не было времени утешать ее. Винн откинула голову, и он испугался, что ее снова стошнит, но она просто прислонилась к холодному камню арки. -Тень!-прохрипел Чейн и указал на Винн:-Останься здесь. Маджай-хи, глядя на вампира, оскалилась. Приказ был излишним, она никогда не покидала Винн по доброй воле. На полпути к выходу из пещеры и ведущему вниз туннелю Чейн в последний раз остановился, глядя на красивое лицо Винн, сейчас такое несчастное. К Винн. подошла Тень. Чейн повернулся и побежал обратно. Собственные эмоции были сейчас для него загадкой. Он так долго представлял в собственных фантазиях Винн-хранительницу, безупречного и совершенного ученого, ту, которую он никогда уже больше не увидит. В его воображении она всегда была в чистых серых одеждах, с зачесанными назад каштановыми волосами, с лежащим перед ней пергаментом, с горящей рядом холодной лампой и кружкой мятного чая. Всегда прилежная, умная, любознательная, Винн была намного выше человеческого быдла этого мира. Но этой ночью она развлекала толпу простых гномов, выступая перед ними. Такого он и представить себе не мог. И вот теперь, пьяная, с испачканными рвотой руками, она сидела в дверном проеме, сокрушаясь о своих ошибках. Эта Винн была совсем не похожа на ту, что в мечтах представлял себе Чейн. И все же ему хотелось заботиться о ней, защищать ее даже больше, чем ту, что была в его фантазиях. Ему не хотелось оставлять ее одну, но в ушах все еще звучали ее слова, касающиеся всего, что было в мешке. Кто-нибудь обязательно найдет все это. Чейн бросился в пещеру, где заканчивался уходящий вниз туннель. Он пробежал мимо дома приветствий, отсчитывая переходы, ведущие на север, до пятого. Возле входа вампир остановился, вглядываясь внутрь. По туннелю, там, где находилась кузница, разлилось яркое красное свечение. Должно быть, Сливер, дождалась, пока ее непрошеные гости уйдут и снова открыла дверь. У Чейна не было времени размышлять - почему. Открытая дверь могла быть удачей или неудачей, в зависимости от того, где именно Винн бросила мешок. Скользнув вдоль стены, Чейн подобрался так близко, как только мог, оставаясь никем незамеченным и высунулся из-за дверного косяка, осматривая пол. Мешка не было. Низко пригнувшись, Чейн перебежал к двери с другой стороны и снова заглянул внутрь. К его облегчению, слева от двери, на стопке сложенного холста, лежал мешок. Он так хорошо сливался с красным светом, что не всякий мог его заметить. Опустившись на четвереньки, Чейн протянул руку и тут заметил Сливер. Вампир быстро отпрянул назад. Сливер стояла, прислонившись к столу и прикрыв рот рукой. Угли в открытом горне догорали, и было трудно разглядеть ее лицо. Внимание Чейна привлекло еще одно движение в дальней части мастерской. Там открылась дверь. Сливер подняла голову и повернулась к Чейну спиной. Из хорошо освещенной задней комнаты вышла старая гнома с растрепанными седыми волосами и в длинном шерстяном одеянии тускло-синего цвета. Сливер ссутулила плечи и выплюнула короткую, отрывистую фразу на языке гномов. Старуха подошла ближе, ее морщинистое лицо исказилось от отчаяния. Ухватившись за край стола, она ответила с такой болью, что Чейн застыл, жалея, что не понимает ни слова. Сливер усмехнулась и отвернулась от старухи. Возможно, это было сделано для того, чтобы скрыть внезапное сомнение, промелькнувшее на ее лице. Очевидно, речь шла о домашней ссоре. Чейн задумался, а были ли эти два события связаны, учитывая, что произошли они сразу же после их визита. Следующее высказывание старухи было резким, если не сказать громким, и Сливер выпрямилась. Чейн тоже выпрямился, услышав одно слово-"сай-джи". Могло ли это слово означать "хранитель", искаженное акцентом старухи? Сливер сердито повернулась лицом к старой гноме, стоя все так же спиной к двери. Воспользовавшись моментом, Чейн потянулся к мешку. *** Сау'илахк неподвижно застыл на перекрестке, пока Чейн торопливо перебегал дверной проем кузницы. Он попытался проследить за всеми тремя своими жертвами, но проклятый пес учуял его присутствие. На каком-то уровне Чейн, казалось, тоже "почувствовал" его. Сау'илахк был вынужден погрузиться в небытие, быстро исчезнув из поля сознания обоих. Он подождал в кромешной тьме столько, сколько мог, а потом снова появился в том же темном месте в конце Известняковой Магистрали. В уходящем вверх туннеле послышались шаги и Сау'илахк отправился туда. Он видел, как Чейн спрятал Винн в заброшенной лавке и повернул обратно. Довольный, Сау'илахк снова растворился, пропустив Чейна. У него появился шанс подойти поближе, увидеть и услышать то, что Чейн искал в этой грязной, всеми забытой кузнице. Он сосредоточился на точке дальше по боковому туннелю, погрузился в небытие и вновь появился на этом месте. Стоя за кузницей, Сау'илахк слышал, как внутри спорят два женских голоса. Гномий был одним из многих языков, которые за века существования он усвоил. Забыв про Чейна, Сау'илахк сосредоточился на том, что говорили две гномы. -Возвращайся в дом, мама,- тихо, с горечью произнес первый голос. Второй голос, принадлежащий, видимо, старухе, прокричал в ответ: -Если ширвеш из Бедза’кенге помогал хранительнице, то есть веская причина, по которой она ищет Меакесу... а ты выгнала ее! Почему ты не помогла ей найти своего брата? Сау'илахк знал от сервитора, подслушившего разговор Винн, что эти гномы были членами семьи Хай-Тауэра. "Меакеса" переводится как "Волосы цвета руды". Винн искала Ходящих сквозь камень, установив связь между ними и сыном рода Айрон-Брейдов, братом Хай-Тауэра. -Почему я должна ей помогать? -отозвался первый голос.-Он бросил нас давным-давно... как и Хлайард! Никто из них не вернулся даже когда заболел отец. Скажи мне, мама, как я должна была помочь? Мы даже не знаем, где он! -Это знак,- причитал скрипучий голос.- Появление человека-хранителя - это знак. Разве ты не видишь? Мы должны воссоединиться с Меакесой. Помоги ей! В кузнице воцарилась тишина, и Сау'илахк увидел, как Чейн украдкой просунул руку в открытую дверь. Мгновение спустя он отстранился, держа в руках выцветший холщовый мешок. Так вот за чем он пришел - за забытым мешком? Сау'илахк обдумывал услышанное. Винн проделала долгий путь сюда, а ее выгнали. Она искала связь с Ходящими сквозь камень, и, похоже, ничего не добилась. Но связь была здесь, ждала своего часа, и только старуха была заинтересована, чтобы она осуществилась. Сау'илахк почти ничего не знал о Ходящих сквозь камень, лишь слухи столетней давности о таинственном клане. Кажется, они были незримыми стражами мертвых гномов. У него никогда не было причин узнавать о них больше. В Колм-Ситте Сау'илахк много ночей обыскивал территорию гильдии. Информация, переданная осведомителями, заставила его появиться в королевском городе Малурне сразу после возвращения Винн. Но, кроме переводов, отправленных в скриптории, он не нашел ни следа, ни намека на то, где были спрятаны оригинальные тексты. Если Ходящие сквозь камень знали об их местонахождении, как подозревала Винн… Тогда почему в текстах фигурировал какой-то культ мертвых? Сау'илахк уже терял терпение из-за неумелой хранительницы. Винн должна была получать информацию гораздо быстрее! Все неприятности, которые она причинила ему до сих пор, заставляли его кипеть и негодовать. Сау'илахк был возмущен тем, что она вообще осталась в живых. *** Чейн поднялся на ноги. Он достал мешок, можно было возвращаться. Неожиданно вампир застыл на месте. Обернулся, вглядываясь в глубину бокового прохода и опустив руку на эфес меча. Сау'илахк едва не зашипел от ярости - его почувствовали! Гнев сменился тревогой, когда Чейн медленно шагнул в его сторону. Он не боялся этого человека, который был и не был, но этот человек пережил его прикосновение, и к этому нельзя было относиться легкомысленно. Сау'илахк отступил в каменную стену туннеля. Все исчезло из вида. Рейф крутанулся на месте, надеясь, что позади нет другого помещения и замер, погруженный в собственные мысли, ослепленный и оглушенный твердым камнем. Но как долго придется ждать, прежде чем Чейн уйдет? Его ждала Винн, и Сау'илахк мысленно прикидывал, что может сделать Чейн. Может, он пройдет мимо нескольких дверных проемов в туннеле, а потом неотложные дела заста-вят его повернуть в другую сторону. Сау'илахк подождал еще немного, и скользнул вперед сквозь камень. Когда чистая чернота сменилась слабым красным светом, Сау'илахк всмотрелся в туннель, ведущий к главной дороге. Он увидел Чейна, идущего прочь быстро и как можно тише. Рейф кипел от зависти. Высокий, бледный и красивый, но при этом принадлежавший к какому-то странному виду нежити, Чейн всегда будет выглядеть так. Волны зависти переросли в злобу из-за предательства Возлюбленного. Когда-то Чейн был ничтожной тенью по сравнению с великой красотой Сау'илахка... так давно. Сау'илахк застыл, испытывая жалость к самому себе. Если Винн не найдет Ходящих сквозь камень и не выманит их, возможно, ему придется сделать это за нее. Был только один способ. Но для этого ему нужна была сила, нужна была жизнь, которой можно было подпитаться. Не гномья, а чужеземная, какого-нибудь заезжего человека, которого быстро не хватятся. Сау'илахк плыл извилистыми путями нижних уровней, где обитали только гномы. Свет кристаллов становился все более редким, туннели были вырыты не так ровно и тщательно. В местах, где стены были испещрены небольшими впадинами, он мог раствориться в тенях без особых усилий. Рейф успокоился, позволив себе погрузиться в чувственное осознание, ища человеческую жизнь. И он почувствовал одну, совсем недалеко. Сау'илахк свернул в туннель, ведущий на юг и дальше, к дальнему туннелю. Расстояние между небольшими кристаллами в нас-тенных держателях увеличилось. Сау'илахк приготовился погрузиться в небытие, если понадобится. Его не должны были увидеть, не должны были заметить, иначе весть о странной темной фигуре может случайно дойти до Винн. К радости Сау'илахка, из-за следующего поворота донеслись шаги. Выглянув из-за угла, он увидел одинокого человека, бородатого мужчину с темной кожей и изогнутым мечом на поясе. Это был один из его сородичей, потомок людей из давно забытого времени. Сау'илахк отступил назад, ожидая, пока мужчина свернет в туннель. Приближение жертвы во плоти заводило его. Давным-давно он был первым среди отступников, любимцем Возлюбленного, еще до того, как появились Дети. Один его вид среди орд и последователей внушал благоговейный трепет. Теперь он был всего лишь тенью в черной мантии, плаще и капюшоне. Это была не настоящая плоть, и только питаясь, он мог набраться сил, достаточных для совершения физических действий. У него даже не было способностей настоящего призрака, чтобы при желании оставаться незамеченным. И все из-за сделки, которую он заключил, как только появились Дети. И все из-за уклончивого согласия Возлюбленного, исказившего его просьбу. Из-за поворота появился бородатый суманец. Обезумев от горя, Сау’илахк набросился на него. Пальцы, обмотанные черной тканью, прошлись по лицу мужчины и от их прикосновения, кожа суманца слегка побледнела. Удар был настолько быстрым, что мужчина даже не вскрикнул. Он только вздрогнул, у него перехватило дыхание, а рука, потянувшаяся к мечу, судорожно сжалась, пока… Рука Сау'илахка скользнула вниз по горлу мужчины, погрузилась ему в грудь рядом с сердцем, вытягивая жизнь. Суманец тяжело опустился на колени и опрокинулся навзничь. На лице застыло выражение потрясения, рот раскрылся в немом крике, темные кудри и борода побелели. А потом, обернутые тканью пальцы выс-кользнули из груди, не оставив никаких физических повреждений. Слабость Сау'илахка отступила под наплывом поглощенной жизни, и он не мог позволить себе тратить ее впустую, уничтожая труп. Ему могло потребоваться еще больше жизней для достижения своей цели. Послав в одну руку лишь малую частичку полученной энергии, Сау'илахк придал ей материальный вид. Схватив тело суманца, он потащил его по туннелю к ближайшему темному углублению. Потом погрузился в небытие, чтобы в полной мере насытиться полученной энергией. Растворяясь во тьме Сау'илахк думал о Винн. Если неугомонная хранительница не найдет Хассэг’крейги, Ходящих сквозь камень, тогда ему самому придется вывести их на чистую воду. А Ходящие сквозь камень могут появиться только по одной причине. Сау’илахку придется убить тхэнае.

Винн проснулась от неприятных ощущений. Нехотя она открыла глаза и с трудом осознала, что лежит на жесткой, как камень, кровати в незнакомой комнате полностью одетая. Но, удивляться, почему и где она находится, у нее не было сил. Винн перевернулась на другой бок, что оказалось настоящей пыткой, и тут же оказалась лицом к морде храпящей Тени. -О, - простонала Винн, закрывая рот и нос рукой. Собачье дыхание было не очень полезно для больного желудка. Кремовые подпалины подшерстка маджай-хи проглядывали сквозь угольно-черный мех каждый раз, когда грудная клетка медленно приподнималась при вдохе. В памяти Винн всплыли обрывки прошлой ночи: дом приветствий, сделка с тхэнае и выступление перед толпой, потом кузница... и Сливер. Она привела в ярость сестру Хай-Тауэра, лишившись единственной возможной ниточки в поиске Ходящих сквозь камень. -О, семь кругов ада,-простонала Винн, почувствовав, как болезненно сжался желудок. Левое ухо Тени дернулось, сквозь прикрытые веки показались кристально-голубые радужки глаз. Винн откатилась в сторону и свесилась с кровати, отчаянно ища какую-нибудь емкость. Очередной спазм, скрутивший ее, заставил забыть о поисках, она просто свесилась с кровати. Но ничего не вышло. Спазмы прекратились, оставив после себя раскалывающую череп боль и лихорадочную дрожь. Щеки коснулось что-то холодное и мокрое, и по лицу разлилось тепло. -Прекрати! - Винн оттолкнула Тень, но от этого движения в ее голове вспыхнули воспоминания о прошлой ночи. Она вспомнила, вернее, увидела вспоминания Тени. Вот она сама сидит в дверном проеме. Чейн отправился за забытым мешком. Он вернулся, и понес ее по главному туннелю недалеко от того места, где они впервые вошли в Си-Сайд. Чейн нес и ее, и все три мешка и посох. -Ладно, я поняла,-проворчала Винн, оглядывая незнакомую комнату. Где же Чейн? Тень зарычала, и Винн перевернулась на спину. Маджай-хи сидела у нее за спиной, пристально глядя куда-то в изножье кровати. Винн обползла Тень и глянула вниз. Чейн неподвижно лежал на полу, подложив под голову мешок вместо подушки и набросив на себя плащ вместо одеяла. Каштановые волосы взлохмачены, белая рубашка измята. С закрытыми глазами чуть удлиненные черты лица выглядели мягкими и безмятежными. Грудная клетка не вздымалась. Он лежал на полу, как труп. Жалость к себе и пульсирующая головная боль заставили Винн чуть ли не позавидовать такому состоянию. Она осмотрелась. В крошечной комнате, само собой, не было окон, да и мебели было немного: одна жесткая кровать, жаровня с гномьими кристаллами под крышкой и маленький столик у двери, на котором стояли оловянная чашка и глиняный кувшин. Глядя на кувшин, Винн почувствовала, что ей срочно нужно избавиться от отвратительного привкуса во рту. Не желая переступать через Чейна, Винн перебралась на другой край кровати, слезла с нее, и, пошатываясь, подошла к столу. Подняв кувшин, она сделала большой глоток. Винн ощущала себя так, будто ее вывернули наизнанку. Как могли три или четыре, а может, и больше, глотка эля так подействовать на нее? Что же было в тех кружках, что действовало на нее медленно, а потом внезапно накатило так, что ночью все окончательно вышло из-под контроля? Винн сделала еще один глоток, взяла чашку и налила воды для Тени. Как только маджай-хи спрыгнула с кровати и принялась лакать воду, Винн опустилась на пол, больная и несчастная. В памяти всплыло гневное и полное боли лицо Сливер. Винн не могла вернуться в кузницу. Она захлопнула эту дверь гораздо плотнее, чем Сливер, когда вышвырнула ее. И что теперь? Они не могут сдаться. Они должны найти тексты и узнать, что искал рейф. Ей нужно больше узнать о шаре, его предназначении и Древнем Враге со множеством имен. Она должна выяснить, возвращается ли он... и можно ли его остановить. Что-то, что угодно, что может соединить хотя бы один разрозненный фрагмент с другим. От всего этого у Винн снова закружилась голова, к горлу подкатила тошнота. Она с трудом поднялась на ноги. Ноги еле держали, голова заболела еще сильнее. Зажав рот рукой, Винн на мгновение испугалась, что может потерять воду, которую только что выпила. Где-то за широкой дубовой дверью послышались тихие голоса. Где они находились? Винн могла предположить только два варианта. Первое, Чейн снял комнату на каком-то постоялом дворе, и второе: сейчас, должно быть, был день, поскольку он все еще спит. Винн отодвинула задвижку и приоткрыв дверь, осмотрелась. Чуть дальше коридор переходил в открытое пространство. Там стояла немного располневшая гнома в переднике и с соломенной метлой в руках, и болтала с молодым мужчиной, сидевшим за массивным столом. -Простите, - позвала Винн, и от собственного мерзкого дыхания ей захотелось снова прикрыть рот. - Не могли бы вы сказать мне, который час? Мужчина наклонился, выглядывая из-за своей собеседницы, и глаза обоих расширились. Винн вздрогнула, должно быть, она выглядит хуже, чем ей казалось Однако, гном очень быстро изобразил на лице вежливое безразличие. -Да, мисс, сейчас как раз начало Дня-Зимы. -Благодарю, - Винн закрыла дверь. Как она могла проспать до полудня? Во всем Дхредзе-Ситте у нее был только один знакомый. Ширвеш Маллет, живший в Бэй-Сайде, на другой стороне горы. Может, если надавить на него более деликатно, старый ширвеш сможет дать ей еще одну зацепку, подсказать какой-нибудь другой способ найти Ходящих сквозь камень. А если это не удастся, он может подсказать какой-нибудь обычай, который поможет ей загладить свою вину перед Сливер. Гномы - народ с давними традициями, выраженными в кланах и племенах правилами и ритуалами. Да, на данный момент ширвеш Маллет был ее лучшим и единственным вариантом в стремлении исправить собственные ошибки. Винн сползла по двери и похлопала ладошкой по полу, привлекая внимание маджай-хи. Тень не сдвинулась с места. Она просто смотрела на хранительницу. Винн протянула руку. На этот раз Тень подошла ближе, и девушка взяла собачью морду в ладони, вызывая воспоминания о храме. Не успела она вызвать образ рельсовой машины, как маджай-хи, рыча, отступила. -Я знаю, это было ужасно, - прошептала Винн, - но нам нужно идти. Чейн все еще не подавал признаков жизни. В гильдии, он спал на кровати в покоях домина иль'Сэнке, но Винн заглядывала туда лишь изредка. До сегодняшнего дня в этом путешествии они жили в разных комнатах, и она еще не разу не видела его в состоянии спячки. Зрелище было пугающим, но, по крайней мере, здесь, внутри горы солнце Чейну было не страшно. Если они отправятся в обратный путь сейчас, то прибудут в Бэй-Сайд рано вечером. До храма доберутся не раньше ужина-самое подходящее время для разговора с ширвешем Маллетом. Стараясь не обращать внимания на пульсирующую боль в голове, Винн поднялась и осторожно подошла к Чейну. Она смотрела на него сверху вниз, чувствуя себя так, словно вторглась в его личную жизнь. Скорее всего, ему не понравилось бы, что она изучает его вот так - мертвого и неподвижного, лежащего на полу. Чейн был гордым, но это была одна из тех черт, которыми Винн в нем тайно восхищалась. Невольно она вспомнила те далекие вечера в Беле, в недавно основанном филиале гильдии хранителей, когда он приходил и пил с ней мятный чай, перелистывая старые пергаменты. Красивый, молодой аристократ, который, как никто другой, искал ее общества. Потом она узнала о нем правду. Чейн оказался вампиром, который пил кровь, чтобы жить, и, конечно же, Винн вычеркнула его из своей жизни. Но почти каждый раз, когда ее жизнь оказывалась в опасности, он появлялся из ниоткуда, чтобы броситься на помощь и защитить любой ценой. Однажды, когда ее запер жестокий военачальник, Чейн проник в крепость, убил нескольких солдат и вынес ее через подводный туннель. Винн не до конца понимала чувства Чейна к ней, хотя и знала, что чувства его были сильны, а она не считала себя женщиной, способной вызвать такое в мужчинах. Впрочем, был еще один мужчина. Оша, молодой эльф из ан'Кроан, Анмаглахк- наемный убийца, хотя и не был приспособлен для такого занятия. С длинным лошадиным лицом, Оша не был красив, по сравнению с Чейном. Но при этом он не был таким мрачным и расчетливым, как Чейн. Чувства Оши всегда были очевидны, а еще он проявлял любопытство и дружелюбие, даже если они были омрачены ненавистью и страхом его народа перед другими расами. Он был бесстрашным и надежным, и подружился с Винн, когда она нуждалась хоть в чьей-то поддержке. А, возможно, Оша испытывал к ней нечто большее, чем просто дружеские чувства. Если бы Винн захотела, она могла бы еще сильнее привязать Ошу к себе, но она этого не сделала. Ему пришлось вернуться к своему народу, ей тоже велели отправляться домой. Того, что могло бы быть между ними, уже не будет. Иногда Винн скучала по молодому эльфу, думала о нем. Но когда лицо анмаглахка возникало в ее мыслях, почему-то рядом всегда возникало и лицо Чейна, даже когда она этого не хотела. Винн смотрела на гладкие, бледные черты лица, каштановые волосы Чейна, мечтая... Все могло бы быть по-другому, не будь он нежитью. Но он был нежитью, и ничто не могло этого изменить. Наконец, Винн протянула руку и коснулась плеча мужчины, ощутив под пальцами жесткость. -Чейн, - тихо позвала она. - Проснись. Он не шелохнулся. Солнечный ритм не должен влиять на него здесь, внизу. Может, что-то не так? Винн схватила Чейна за ворот рубашки, пытаясь встряхнуть. От этого усилия у нее свело живот. -Чейн! Голова вампира поникла. Это вялое движение было почти пугающим, словно он действительно умер... больше не был нежитью... спящим... неважно. А в следующий миг глаза Чейна широко распахнулись. Винн резко выпрямилась. Протянув руку, вампир схватил ее за запястье. Винн охнула от неожиданности и боли: -Ооох! Остановись! Прежде чем она успела вырваться из хватки, Чейн развернулся и прижал ее к полу. -Чейн, прекрати! Он приподнялся, глядя на нее сверху вниз, а потом на измученном лице промелькнуло узнавание, сменившееся потрясением. Скатившись с распластанной под ним девушки, Чейн закрыл глаза, в изнеможении откинувшись на спину. Винн села, настороженно наблюдая за ним и потирая запястье. -Не засыпай снова,-попросила она.- Нам нужно успеть на рельсовую машину и вернуться в Бэй-Сайд. На этот раз Чейн открыл глаза и серьезно посмотрел на нее: -Винн? -Да,-кивнула она, но вопрос заставил ее забеспокоиться о его состоянии.-Ты должен встать. Мы и так потеряли слишком много времени. Ей казалось, что из-за ее промаха они потеряли несколько дней. -Сегодня вечером...- невнятно произнес Чейн.- Мы можем... пойти... сегодня вечером. Если они дождутся сумерек, то до храма доберутся только глубокой ночью. Маллет будет спать, и Винн не знала, впустит ли их кто-нибудь в храм. Когда удастся застать ширвеша в другой подходящий момент? Винн взяла Чейна за руку: -Вставай! Ты можешь поспать в машине. -Я... не сплю! - прохрипел он. - Это для живых. Винн замерла, но у нее не было времени обдумывать его странное замечание. Уговорами и угрозами она поставила Чейна на ноги. Вдвоем они собрали вещи. Винн не знала, как бы они справились без Тени. Отличная память маджай-хи привела их обратно на станцию, хотя, в итоге, хранительнице буквально пришлось втаскивать сонного Чейна и упрямую Тень в вагон. По крайней мере, это отвлекло ее от собственного нежелания двигаться. Чейн без сил рухнул на скамейку. Тень зарычала, когда Винн подтолкнула ее под зад, загоняя в вагон. Сама Винн села на край скамьи у прохода. Начался долгий обратный путь, и вскоре тошнота, которую она почувствовала после пробуждения, показалась ей пустяком по сравнению с возвращением в Бэй-Сайд. Где-то на пол пути Винн забыла обо всем, кроме своего страдания. Вагон был полупустой. Винн наклонилась вперед, облокотившись на спинку соседней скамьи, изо всех сил стараясь сдержать рвотные позывы. Тень, под скамейкой издавала достаточно жалобных звуков за них обеих. Только Чейн оставался неподвижным и молчаливым. В бесконечном движении машины время тянулось слишком медленно. Пытаясь думать о чем-нибудь, кроме своих страданий, Винн поймала себя на мысли… Что Чейн имел ввиду, говоря, что сон -для живых? -Чейн,- с трудом прошептала она. - Ты… Благородные Мертвецы видят сны... когда спят… Я имею в виду, погружаются в спячку? Он не ответил. Потом вздрогнул, выпрямился, и, не удержавшись, привалился спиной к перилам. -Винн? - прохрипел он, в замешательстве приоткрыв глаза. - Где мы? С тобой все в порядке? Чейн снова казался самим собой, и отчасти Винн почувствовала облегчение от того, что он вернулся. Солнце, должно быть, уже зашло за гору, хотя в туннеле всегда было темно, как ночью. Чейн нахмурился и потянулся к ней, пытаясь помочь сесть поудобнее. -Нет, - с трудом выдавила Винн. - Я не в порядке. Просто дай мне тихонько посидеть. Они замолчали. Тишину нарушал только стук колес по стальным колеям туннеля. Винн едва осознала, когда колеса заскрипели, и машина замедлила ход. Яркие огни от огромных кристаллов в стенах, освещали платформу станции Бэй-Сайд. Чейн попытался помочь Винн подняться, но она отстранилась, схватив мешок и посох: -Я могу идти сама. Когда они добрались до рыночной пещеры, Винн поморщилась от шума, доносящегося со стороны продавцов и покупателей. Ей казалось, что он раздается прямо в разламывающейся от боли голове. Винн не могла припомнить, чтобы когда-нибудь раньше чувствовала себя так плохо, даже на следующее утро после свадебного пира Магьер и Лисила. Чейн вывел их через огромный вход в пещеру. Позже Винн вспоминала, как вышла на холодный ночной воздух и увидела заднюю часть конусообразного дома на станции. Она вспомнила, как Тень бежала по туннелю из огромных светящихся оранжевым кристаллов, а Чейн, взяв ее за руку, вел вслед за маджай-хи. Но все остальное оставалось как в тумане. Винн забыла о разговоре с ширвешем Маллетом и едва помнила, как прошла через высокую медную арку и широкие мраморные двери храма. Но даже эти детали не всплывали в памяти, пока она не оказалась в маленькой комнате, тускло освещенной красно-оранжевым светом, и не рухнула на жесткую кровать. Чейн натянул на Винн одеяло, потом поднес чашку с водой к ее губам, но Винн смогла сделать лишь глоток. -Я загляну к тебе перед рассветом, - прошептал он. Маленький мир комнаты начал погружаться в темноту, и Винн снова поймала себя на мысли… Видят ли мертвые сны? Не самая лучшая мысль для засыпания. Чейн выскользнул из комнаты под холодным взглядом Тени и тихо закрыл за собой дверь, голодный и ошеломленный. Его сон редко прерывали, и сейчас вампир чувствовал нечто похожее на то, что испытывал при жизни, когда приходилось долго обходиться без сна. От этого он почувствовал себя еще слабее... и голоднее. Хуже того, по коридору торопливо шел ширвеш Маллет. Чей поморщился, сейчас ему было не до вежливых разговоров. -Мне сказали, что юная Винн больна, - выпалил Маллет, подойдя ближе. - Ей нужна помощь? Чейн попытался улыбнуться. Столь прямой вопрос был кстати, поскольку все, что он сам мог сделать для Винн, это дать ей воды и уложить в постель. -Она выпила гномьего эля... слишком много в доме приветствий в Си-Сайде, - прохрипел он. - Это плохо на нее повлияло. -О, боже милостивый!- воскликнул ширвеш.-О чем она только думала? И ты привез ее сюда? О чем ты только думал? Чейн сдержанно прикусил губу. -Она настаивала на возвращении,-вежливо ответил он. - Я не мог отказать. Морщинистое лицо Маллета смягчилось: -Я принесу целебные травы для чая, чтобы очистить кровь. Ее будет трясти еще несколько дней,-ширвеш покачал головой, при этом его седые волосы рассыпались по плечам. - Гномий эль не для такой крошечной нуманки... Кто-то должен был остановить ее! Ну, конечно, подумал Чейн. -И сам отдохни немного, парень, - добавил Маллет. Кивнув и удивившись собственной открытости, Чейн прошел в свою комнату, немного прикрыв за собой дверь. Подождав пока ширвеш уйдет, он бесшумно вышел и заскользил по коридору, кружным путем обходя зал Вечного гнома. Никто не заметил, как он вышел в ночь. Чейн шагал по извилистым улочкам горного склона, погрузившись в свои мысли. Подарок Винн, когда она по собственной неосведомленности принесла ему для питания кровь козы, заставил его задуматься о том, чтобы питаться домашним скотом. Гномы использовали мулов на поворотном устройстве у конусообразного дома и ставили в стойло неподалеку. А может, он сможет разгадать тайну магической чаши для кормления, принадлежавшей Вельстилу? Зверь, закованный в цепи внутри него, рвался из пут, воя, требуя, чтобы его накормили. Ни чаша, ни домашний скот зверя не привлекали. И все же Чейну нужно было найти способ выжить, сведя свое питание к минимуму. Он брел по горной улице, с ужасом понимая, что одинок и ничем не ограничен. Чтобы защитить Винн, ему нужна была сила жизни, и Винн никогда не должна узнать, как он это сделает. Вампир замедлил шаг. Впереди виднелись станция с подъемником, конусообразный дом и огромное светящееся отверстие входа в рыночную пещеру. Чейн даже не задумывался о том, куда идет, и вот он здесь. Или все-таки, какая-то часть его знала куда идти? Неужели зверь привел его сюда, уже начав охоту, пока он сам был погружен в мысли? Чейн перевел взгляд со станции на вход в пещеру. Посетителей по-прежнему было много. Некоторые проходили мимо, не обращая на него внимания. Чейн не мог рисковать, питаясь кем-то из местных жителей, кем-то, у кого за спиной стояли клан и племя, семья, кто мог заметить, что кто-то из них пропал. Короткая встреча со Сливер лишний раз подтвердила предупреждение Винн о том, что с гномами не стоит состязаться в силе. Ему нужен был кто-то чужой, путешественник... человек. Чейн отошел от кристаллов на пилонах и зашагал по темному туннелю между зданиями на склоне утеса. Он почти не обращал внимания на стены строений, бесшумно двигаясь по узкой, мощеной дорожке вдоль утеса. Когда Чейн приблизился к концу ряда, достаточно близко, чтобы видеть станцию, ни грузового, ни пассажирского подъемников еще не было. Он заглянул за подпорную стену, бросив взгляд вдоль отвесного склона горы. Подъемника не было. Крутая каменная дорога была абсолютно пуста. Чейн прислонился к стене и посмотрел вверх. Каменная дорога уходила к вершине горы, возможно, до того места, которое Винн называла Олд-Ситт. Послышались голоса. Чейн отпрянул, прижавшись к задней стене ближайшего здания. Выглянув из-за угла, он увидел источник ночной болтовни. Четверо, судя по одежде, состоятельные люди, обогнули конусообразный дом. Один из них, судя по голосу, был чертовски доволен собственным остроумием. Остальные просто улыбались или кивали, и только последний что-то ответил, но слишком тихо, чтобы его можно было расслышать. А вот первый шумный… Чейн нашел то, что искал. Небольшая группа разделилась. Трое отправились к подъемнику, а разговорчивый, довольный собой мужчина, махнул на прощание рукой и повернул вверх по улице вдоль пилонов. Одинокий торговец в чужом поселении. Чейн помчался по тропинке за зданиями вдоль утеса. Добравшись до следующего переулка, ведущего на главную улицу, он притаился, осматриваясь. На дальней стороне говорливого торговца не было. Чейн всмотрелся вдоль фасада зданий на склоне скалы. Там и прогуливалась его добыча. Чейн держался в стороне, оставаясь попрежнему в тени. Позади мужчины, по дальней стороне улицы брела пара гномов, облаченных в одинаковые доспехи из прочной кожи. Каждый из гномов нес длинный дубовый посох, используя его как трость, хотя они в ней и не нуждались. Гномы оглядывались по сторонам без особого интереса, но все же было ясно, что это своего рода ночной дозор. Чейн провел языком по зубам и отступил вглубь переулка, дожидаясь, пока дозор не скроется из виду. Как только гномы ушли, он выпрямился, неподвижный и тихий. Торговец прошел прямо мимо входа в переулок. Чейн шагнул вперед, выронив мешочек с монетами. Тот со звоном упал на мостовую. Старый, но простой трюк, использовавшийся уже много раз, но он всегда срабатывал. -Сэр, -позвал на нуманском Чейн. -Вы уронили кошелек. Торговец вздрогнул при звуке искаженного голоса и, споткнувшись, развернулся слишком быстро. Заметив Чейна в длинном коричневом плаще и добротных сапогах, мужчина успокоился и быстро проверил маленький объемистый мешочек, притороченный к поясу. При ближайшем рассмотрении, торговец оказался более крепким и солидным, чем казался на первый взгляд. Верхнюю губу мужчины скрывали большие коричневые усы. -Спасибо, - сказал он, - но это не мой. -Вы уверены? - спросил Чейн. - Мне показалось, я видел, как он упал, когда вы проходили мимо. Держа свой кошелек в руках, мужчина шагнул к Чейну. На лице застыло выражение заинтересованности. Может быть ему было интересно, кто потерял кошелек, а может он думал, что это просто удачная находка, которой с ним могут поделиться. Мужчина не успел высказать ни того, ни другого. Чейн бросился вперед. Правой рукой зажал мужчине рот и развернулся обратно в переулок. От неожиданности торговец дернулся, его ноги подкосились. Прежде чем он успел прийти в себя, Чейн рывком отбросил его в темноту, с силой ударил о каменную стену одного из зданий. Удар был такой силы, что торговец обмяк и осел на землю. Чейн прижал бессознательную жертву к стене. Все его чувства обострились. Он чувствовал запах теплой плоти, слышал учащенное сердцебиение. Челюсти заныли, болью отзываясь на удлиняющиеся клыки. Где-то внутри зверь царапал когтями пол темной клетки, пытаясь разорвать цепи и дотянуться до обещанной крови. Рычание смешалось с голодными воплями, сотрясая все тело Чейна. Уставившись на горло торговца вампир почувствовал дрожь нетерпения. Громкий стук привел Чейна в чувство. Он резко повернул голову. Вдалеке, на другой стороне широкой главной улицы, два гнома-дозорных повернули назад. При каждом шаге они поднимали и опускали деревянные посохи, отбивая ритм, который казался обостренному слуху вампира таким близким. Чейн бросился бежать вдоль стены, волоча за собой добычу. Добравшись до конца переулка, одной рукой он прижал мужчину к невысокой стене над обрывом, другой обхватил за горло. На мгновение Чейн оглянулся. Ночной дозор прошел по главной улице и скрылся из виду. Чейн запрокинул голову торговца назад. При виде незащищенного горла челюсти у вампира широко раскрылись. Зверь внутри замер, тяжело дыша в предвкушении. Чейн остановился. В голову закрался здравый смысл, ему нужно было подумать. Этот момент обещал экстаз... и последствия. Среди нуманцев, людей, населяющих эти земли, а, возможно, и среди гномов, нежить была почти неизвестна. Если Винн услышит о трупе с разорванным горлом, о ком еще она подумает, кроме него? Сможет он вскрыть этому человеку горло, не убивая, обставив все как обычное нападение? Он выпьет немного, и кровь, как проводник, даст жизни, ровно столько, чтобы продержаться какое-то время. Зверь зарычал, не соглашаясь. Чейн хотел... нуждался в этом моменте... в этом убийстве. Он мог бы сделать это и просто сбросить тело в пропасть. Пройдут дни или даже луна, прежде чем его найдут, если вообще найдут. Никакой другой надежды на счастье в этом существовании у Чейна не было... За исключением небольшого места в мире Винн. Глубоко внутри Чейна раздался вой. Вампир отпустил горло торговца, все еще зажимая ему рот, и потянулся за мечом. Нужно было нанести глубокий, но аккуратный разрез, достаточно опасный для жизни, но не смертельный. Торговец очнулся и вцепился за запястье Чейна, пытаясь оторвать его от своего лица. Даже приглушенный ладонью, крик мужчины зазвенел у вампира в ушах. Паника, а может быть, прилив восторга, заглушили все доводы рассудка. Чейн рывком отвернул голову торговца в сторону и сомкнул челюсти на его горле. Жирная плоть рвалась на зубах, вампир жадно начал глотать кровь- голод взял верх. Жизнь наполняла Чейна, медно-соленая, насыщенная от ужаса жертвы. Прошло так много времени с тех пор, как он в последний раз так насыщался. Даже питаясь в Колм-Ситте Чейн отказывал себе в таком удовольствии. Не было никакого зверя. Не было никакого Чейна. Был только мучительный голод, который нужно было подавить и утолить. Вампир не отпускал горло своей жертвы до тех пор, пока та не ослабла под ним, забившись в конвульсиях. Он услышал, нет-почувствовал, последний удар сердца. Чейн поднял голову, сглатывая кровь. Замер, слегка покачиваясь, восстанавливая силы, избавляясь от голода. Когда вампир, наконец, открыл глаза, он увидел цепочку звезд, едва пробивающуюся сквозь затянутое облаками небо. Для него эти точки света были такими же яркими, как полная луна. Звезды, похожие на извилистую дорожку в темноте, напомнили ему о… Чем-то, что, как ему показалось, он однажды мельком увидел в темном сне... и вопрос. Видят ли сны Благородные Мертвецы? Воспоминание о голосе Винн заставило каждый мускул напрячься. Чейн услышал приглушенный треск. Это под левой рукой затрещала кость. Он тут же отвел взгляд от ночного неба. Челюсть торговца, сломанная и изуродованная, сместилась в сторону. Но даже сейчас зверь молчал в пресыщенном удовольствии, и Чейн не осмелился закрыть глаза, иначе он мог увидеть, как на него пристально смотрит Винн. Видят ли Благородные Мертвецы сны, когда спят… то есть погружаются в спячку? Чейн вздрогнул, внезапно похолодев. Видели, но не всегда. Когда это впервые началось? Временами, когда конечности и веки тяжелели, и он погружался в пустую темноту, он думал о ней. Он вспоминал ее в библиотеке старых перестроенных казарм в Беле. Представлял ее в далеком замке, копающейся в огромной библиотеке книг, фолиантов и свитков, простирающейся за пределы видимости. В дреме этого последнего дня он вспоминал ее маленькую комнатку в гильдии в Колм-Ситте, месте, которое видел всего один раз. Чтобы Чейн не воображал по ночам, когда засыпал на весь день, она всегда была рядом с ним. Но был кто-то... что-то... еще… Время от времени что-то двигалось в темном углу или под столом, за пределами досягаемости света холодной лампы, оставшейся у Винн из "времени грез". Что-то, похожее на звезды, или отблески на черной отражающей поверхности, скручивающиеся и перекатывающиеся. Но где бы он ни смотрел, там ничего не было. Так было всегда: и перед самым подъемом с наступлением сумерек, и когда Чейн вставал слишком рано, как сегодня, чтобы успеть на машину обратно в Бэй-Сайд. Винн притягивала его к себе и… Нетерпеливое рычание зверя заставило Чейна содрогнуться и замереть на месте. Неужели он набросился на нее? Прижал ее к себе? Нет, этого не может быть. Чейн отдернул руку от трупа и бессильно опустил ее. Все это не имело значения. Это была лишь сила его желания, как во время охоты. Он нуждался в ней так сильно, что это даже нарушило его безмятежный покой во время сна. Вот и все. Чейн вспомнил, как Винн стояла в дверях его комнаты с кувшином козьей крови в руках. Представил, что ей пришлось пережить, чтобы заполучить эту кровь для него. Он никогда больше не позволит ей пережить это. Теперь он был силен, мысли были ясными и отточенными, и ей не нужно было знать, как он это сделал. Чейн присел, подхватил тело, и задержался лишь для того, чтобы вытереть лицо. Потом поднял труп и вытащил его наружу. Перелетев через стену, труп скатился вниз по склону горы. Одна жертва среди многих ничего не значила. В течение не-жизни вампиры развивали в себе разные способности. За последний год Чейн научился чувствовать правду и обман. Правда, не всегда и только тог-да, когда он этого не ожидал. Зверь внутри него предупреждающе зарычал, словно почувствовав угрозу. Если Винн обнаружит, что он ушел, то позже спросит, где он был… Услышит ли Чейн, почувствует ли, свою собственную ложь, сказанную ей *** Сау'илахк ждал в боковом туннеле Си-Сайда, сразу за гномьей таверной под названием “Максуин Бити” -"Затравленный медведь". Он вынырнул из небытия, чувствуя себя сильным и бодрым, переполненным жизнью трех жертв. На вторую ночь, проведенную на нижней стороне горы, он начал ценить множество ее тайных уголков. Винн вернулась в храм в Бэй-Сайде, но сейчас это не имело значения. Через несколько мгновений после пробуждения он призвал двух сервиторов Воздуха и отправил их на поиски, произнеся слово: "тхэнае". Любое подобное упоминание заставит посланных им элементалей запоминать все до окончания разговора. И один из них принес информацию, воспроизведя звук возбужденно переговаривающихся голосов. ...тхэнае придет сегодня вечером! Где ты это услышал? Его никто не видел почти целый сезон. Велл Боттом и Гатерер были на Народном Месте в прошлый раз… О, веселье Вечных! Не верь тому, что услышишь там! Он вернулся, Хаммер-Стаг вернулся! Сегодня вечером он придет в таверну "Затравленный медведь"! Зачем? Это не дом приветствия, и даже… Сау'илахк развеял сервиторов, не желая больше ничего слышать. Потребовалось время, чтобы найти эту скромную таверну и подходящее место для засады. Он знал, что гномье "рассказывание историй" может затянуться до поздней ночи. Сау'илахку не было необходимости видеть прибытие тхэнае, достаточно было увидеть его уход. Тхэнае, о котором шла речь, как и все подобные ему, уже занял место среди почитаемых гномами мертвецов. В конечном счете, все они надеялись однажды стать Бэйне, одними из Вечных, духовно бессмертных и родовых покровителей своего народа. Для этого нужно было совершить великие подвиги, возвышающие их добродетели или служащие народу, и "рассказывая" обо всем этом, быть оцененным всеми по достоинству. Когда гномы начинали требовать назначения нового тхэнае, вожди племен собирались на конклав. Требовалось единогласное голосование, прежде чем ширвеш того или иного храма благословлял новый торк для достойного. И только имена тхэнае были выгравированы на стенах храма, но даже тогда проходили десятилетия или столетия, прежде чем хотя бы одного из них однажды причисляли к Вечным... если вообще когда-нибудь причисляли. Сау'илахк знал общие детали, а также то, что процесс этот был более сложным и запутанным, и что гномы были глупцами. Тратить свою жизнь, даже такую долгую, как у них, на подобное занятие было бессмысленно. Его не интересовали ни их суеверия, ни ложные божества, по сравнению с Возлюбленным. Имела значение только последняя деталь процесса, единственная вещь, которая заставит Ходящих сквозь камень прийти. Тхэнае должен был умереть. В конце концов, разве не этого они все хотели... если хотели стать лжесвятыми? Сау'илахк ждал в пределах видимости таверны, места, которое обычно не искали для "рассказа". По мере того как тянулась ночь, он припоминал другие проходы вдоль туннеля, а заодно и дальний конец своего собственного, ведущий обратно к главному туннелю этого уровня. Он должен был в любое время по своему желанию быстро, не попадая ни в чье поле зрения, добраться до входа любого из них. Но только когда провалился в небытие, предупреждающее о приближении рассвета, услышал, как в главном туннеле нарастает гул голосов. Из таверны высыпали гномы. Их гомон быстро перекрыл неразборчивое бормотание, доносившееся изнутри. Что за ночь! Весь день я буду валиться с ног, но это того стоило И я буду переживать эту последнюю историю до самой своей смерти! Восклицания и восторженные заявления следовали одно за другим, по мере того как посетители таверны расходились в обе стороны по главному туннелю, мимо закрытых лавок. Наконец, Сау'илахк услышал голос, который заглушил все остальные... глубокий, уверенный и высокомерный. -Нет, нет, братья и сестры, вы заплатили мне за выпивку столько, что хватит для двух следующих рассказов! Всем пора спать. Но я обещаю еще раз воспользоваться вашим гостеприимством, прежде чем снова отправлюсь в дальний путь. Сау'илахк оставался неподвижен, как тень, слушая Хаммер-Стага. Тот предпочитал общаться с бездельниками, слишком невежественными, чтобы видеть его насквозь. И все это ради того, чтобы получить имя, которое, как он надеялся, сохранится в вечности. Какая жалость. Было только одно истинное божество, которое могло даровать вечную жизнь. Такую, о которой молился и просил Сау’илахк, и которую даровал ему Возлюбленный. Но у него не было времени оплакивать то зло, которое скрывалось в этом благе. Тхэнае повернул в другую сторону, вниз по главному туннелю, и рейфу пришлось проскакивать перед здоровенным громилой через три пересекающихся туннеля. Он сосредоточился на жизненном присутствии своей добычи, ощутив дух Хаммер-Стага как легкий ветерок или бегущий ручей, к которому можно прикоснуться, но за который нельзя ухватиться. Ему больше не нужно было выслушивать бахвальство этого хвастуна. Сау'илахк еще дважды свернул в главный туннель, держась далеко впереди, потом снова повернул в боковой, в котором скрылся тхэнае. Он следил за каждым шагом Хаммер-Стага, пока последний из доброжелателей и подхалимов не пошел своей дорогой. Хаммер-Стаг оказался один в глухих спящих закоулках Си-Сайда. Он был все еще далеко в конце туннеля, когда появился Сау'илахк. Миновав один из боковых туннелей, он остановился, подобравшись. Рейф не собирался нападать на гнома напрямую. Прошло много времени, но Сау'илахк помнил, какими опасными они могли быть. С тхэнае нужно было покончить, пока шум не привлек внимания. В этих подземельях звук разносился далеко. Сау'илахк придал руке физическую форму и взмахом погасил ближайший фонарь. Он быстро начал читать первое заклинание, создавая нужные линии, но не в воздухе, а на стене туннеля. Для задумки требовалось мощное заклинание. Перед мысленным взором Сау'илахка на шероховатом камне появился светящийся багровый круг, достаточно большой, чтобы вместить в себя любого, кто подойдет к нему вплотную. Внутри возник еще один круг, пульсирующий янтарем, и, наконец, появился перевернутый треугольник. Сау'илахк поднял палец, обернутый потертой черной тканью, провел по камню, вычерчивая между фигурами знаки, символы и сигилы. Каждый знак светился фосфоресцирующим светом, но этого никто другой не мог видеть. Вскоре свет внутри великой печати начал тускнеть. Свет фонарей, падающий на печать, исчезал в расширяющемся пространстве, уже выступившим за границы стены. Сау'илахк подплыл к камню, балансируя в центре круга изгнания. Чтобы призвать элементалей или создать низ-шего сервитора, требовались годы весьма тяжелой практики. Изгнание часто было не более чем освобождением от них, если только не нужно было заставлять их существовать дольше, чем это требовалось по приказу. Совсем другое дело-совладать с миром природы. Изгнать что-либо естественное из этого мира было практически невозможно, явление это временное, и не для дилетантов. Свет оставшихся фонарей не достигал созданного рисунка и всего, что находилось в его пределах. Сау'илахк стоял невидимый в кругу кромешной тьмы, поглотившей весь свет. Это стоило сил, ослабляло, но ему оставалось сотворить еще одно заклинание, как вдруг он услышал тяжелые шаги тхэнае, приближающиеся к выходу из туннеля. Будучи духом, Сау'илахк не обладал настоящим «голосом». Даже в те краткие мгновения, обретая телесную форму, как нежить, он не издавал звуков. Если он и говорил, то только с помощью магии, слегка манипулируя звуками, издаваемыми естественным движением воздуха. Сейчас ему нужен был настоящий голос, тот, который был бы очень хорошо знаком Хаммер-Стагу. Сау'илахк сложил ладони вместе: одна-снизу, вторая-сверху, растопырив пальцы. Наполовину погруженный в стену туннеля, окруженный кромешной тьмой, он крепко сжал руки. В крошечном вихре закружились светящиеся глифы. Сау'илахк выгнул руки дугой, не разъединяя кончики пальцев, и яркие символы устремились в пространство между ними, словно кем-то вдыхаемые. Сау'илахк почувствовал, как воздух задрожал между ладонями и превратился в глухой вибрирующий гул. Хаммер-Стаг вышел в туннель и, не останавливаясь, повернул в другую сторону. Пальцы Сау'илахка превратились в когти. Он раскрыл ладони, как раковину моллюска, и пальцы рванули воздух, словно открытый рот. По туннелю эхом прокатился женский крик. Хаммер-Стаг остановился и резко обернулся. Широко раскрыв глаза, он посмотрел в один конец туннеля, потом в другой. Развернувшись и ничего не увидев, он протянул руку через правое плечо. Широкая мозолистая ладонь обхватила рукоять боевого топора. Сау'илахк повернул руки, перекручивая воздух между ладонями. Из омута тьмы донесся стон и послышался знакомый сдавленный от ужаса голос. -Пожалуйста... помогите... мне! Хаммер-Стаг выхватил топор и сжал рукоять обеими руками. Сделав два шага вперед, гном остановился, нахмурившись. -Кто там? - прорычал он. Сау'илахк почувствовал радость. Это было так предсказуемо. Он снова повернул руки, изображая голос -Фиах’ур… Хаммер-Стаг… Это я, Винн... Винн Хигеорт! Тхэнае вытянул шею, пытаясь разглядеть, где она. -Малышка?-выдохнул он, а потом крикнул:-Где ты -Пожалуйста, помогите мне! Оно приближается! -Нет!- прорычал он. - Это я! Позови меня! Я найду тебя! Хаммер-Стаг бросился по туннелю прямо к Сау'илахку. Когда он миновал место, куда не проникал свет, Сау'илахк раскрыл руки. Темное пятно исчезло в свете, и рейф выскользнул из-за спины тхэнае.

На следующее утро Винн проснулась, чувствуя слабость во всем теле. Девушка потерла глаза и осмотрелась. Она находилась в знакомой обстановке своей комнаты в храме. Нахлынули смутные, обрывочные воспоминания. Винн вспомнила, как Чейн помогал ей лечь в постель, а ширвеш Маллет осторожно поил какой-то горькой жидкостью. Измученный желудок все еще болел, но головная боль притупилась. Она села и, к своему удивлению, почувствовала, что проголодалась, хотя и не помнила, когда ела в последний раз. Тень, лежа в изножье кровати, подняла голову и заскулила. -Знаю... ты тоже проголодалась,-согласилась Винн, -но мы поедим только после того, как приведем себя в порядок. Однако, добраться до мешка стало для нее непростым делом. Но Винн справилась. Она нашла щетку, свежий лоскут ткани и, пошатываясь, пошла к столику у двери. Налила воды из кувшина в таз. Хотя ей отчаянно хотелось принять ванну, все, что удалось сделать, это обтереть лицо, руки и шею влажной тряпицей. Винн попыталась собрать волосы в хвост, но без зеркала у нее ничего не получилось, непослушные прядки постоянно выбивались, рассыпаясь по плечам. Сдавшись, она оставила волосы в покое и налила в глиняную кружку воды, пытаясь пальцем почистить зубы. Тень поднялась на задние лапы, передними уперлась в маленький столик, дотянулась до тазика и принялась лакать воду. -Тень! - предупредила Винн. - Вода грязная. Но как Винн ни старалась, маджай-хи не слушала. Хранительница вздохнула, ну, по крайней мере, вода была не мыльной. -Нам нужна прачечная, - пробормотала Винн. - От меня воняет... и одежда ничуть не лучше. В путешествие она взяла с собой только одну смену одежды: желтую рубаху из хлопка-сырца и красновато-коричневые штаны. Все это подарили Винн во время ее пребывания на эльфийских территориях Ан'Кроан. Винн быстро разделась и тут же почувствовала, как начинает дрожать от холода. Она быстро сняла крышку жаровни с раскаленными кристаллами и открыла мешок, вытащив эльфийскую одежду. Ее шили для юноши-эльфа из Дальних земель, поэтому рукава и штанины были слишком длинными для юной хранительницы. Винн быстро подогнула и рукава, и штанины. Надев чистую одежду, она почувствовала облегчение. За время своих путешествий с Магьер, Лисилом и Мальцом Винн привыкла обходиться без длинной, тяжелой мантии и даже без короткого дорожного плаща. Повернувшись к двери, Винн почувствовала, что у нее закружилась голова. Она быстро схватилась за дверную ручку, пережидая головокружение. Такова цена обмена в доме приветствий. Если бы Винн не сглупила и не провалила первую встречу со Сливер, то все эти страдания, возможно, того и стоили бы. Теперь же ей оставалось лишь слепо идти вперед. -Пойдем, Тень,-Винн открыла дверь и вышла в коридор. Подождав пока Тень выйдет следом, Винн закрыла дверь, и остановилась, изучая дверь в комнату Чейна. Надеюсь, он не пострадал от того, что потерял полдня сна. Она все еще так мало знала о повседневной, то есть ночной, жизни Благородных Мертвецов. Казалось, солнце влияло на Чейна меньше, чем время суток, когда речь шла о спячке. Неужели его тело чувствует солнечный ритм, даже когда он находится под землей? Винн захотелось проверить Чейна. Зная, что стук он может не услышать, она взялась за ручку двери. Дверь не открылась. -Заперто? - удивленно прошептала Винн. Она не могла вспомнить, запирал ли Чейн когда-нибудь дверь во время их остановок на дороге к заливу, но тогда она ни разу не заглядывала к нему. Тень навострила уши и, фыркнув, отправилась по коридору. -Я знаю,-прошептала Винн.- На самом деле, ты такая же вредная, как твой отец... думаешь желудком! - и отправилась вслед за маджай-хи, оставив Чейна в покое. Они пришли прямиком в столовую. Когда Винн вошла, там было только три ширвеша, которые и подняли головы, глядя на девушку. Винн не могла сказать, аколиты они или кто-то еще: все ширвеши были одеты одинаково, в простые оранжевые облачения. Остальные, должно быть, уже позавтракали, и только эта троица оставалась за столом с кастрюлями и тарелками с едой. Темноволосая гнома, которая помогла Винн найти столовую, когда она только-только приехала, подняла голову и улыбнулась. -Чувствуешь себя лучше?- спросила она. -Мы слышали о твоем приключении. Винн покраснела, а ширвеши за столом захихикали, но все это прозвучало добродушно, без злобы. Гнома помахала рукой, подзывая Винн к себе. -Я- Доунпур,-представилась она.-Что-нибудь находишь аппетитным здесь? - гнома махнула рукой на стол с едой. -Лучше бы ей в течение дня питаться овсянкой и хлебом, - предупредил мужчина помоложе, сидевший за столом напротив. Высокий плоский лоб гнома обрамляли вьющиеся каштановые волосы, а на прямом подбородке виднелась редкая бородка такого же цвета. Он наполнил миску из чугунного котелка. Третий гном, пожилой мужчина с морщинистым лицом, молча кивнул в знак согласия. -Спасибо, - поблагодарила Винн. По правде говоря, лучше всего подошло бы что-нибудь простое, но она чувствовала себя неуютно от столь пристального внимания. Взяв миску, Винн уселась рядом с Доунпур. -Это Хелд-Алл, а это Скория,-представила гномов Доунпур, указывая сначала на молодого, а потом на того, что с морщинистыми чертами лица. Тень просунула голову под руку Винн, чуть не опрокинув миску, понюхала содержимое и с недовольным рыком отошла. Вытянув шею, маджай-хи заглянула через стол. -Твой волк, - улыбнулась Доунпур. Не успела Винн ответить, как все три гнома уже шныряли по столу, приподнимая крышки и заглядывая в горшки. -Вяленая рыба!-воскликнул Хелд-Алл.-Может, ему понравится? Скория выхватил из кастрюли кусок вяленой рыбы и наклонился через стол. Винн напряглась, предупредив: -Она очень подозрительна с незнакомцами. Скория серьезно улыбнулся. -Очень мудро,-сказал он, и рявкнул Тени: - Следи за своими манерами... Слышишь? - он протянул руку, с зажатой двумя пальцами, рыбой. Тень поднялась на задние лапы и вцепилась зубами в лакомый кусочек. Скория, вздрогнув, быстро отдернул руку. -Тень! - нахмурилась Винн. Хелд-Алл хрюкнул, пытаясь подавить смех. -Не смешно! - рявкнул на него Скория. -Зависит от обстоятельств,- выдавил Хелд-Алл, откашлявшись. - Вместе с рыбой она получила и мясо? Скория нахмурился и медленно раскрыл ладонь, словно пересчитывая пальцы. -А’йе! - вздохнула Доунпур. - Хватит дурачиться. После приема в доме приветствий и разговора со Сливер, Винн сидела молча, радуясь легкому и дружескому общению. Гномы сильно обижались, когда их оскорбляли намеренно, в остальном же ничто не могло поколебать их добродушия, даже плохие манеры маджай-хи за столом. Тень облизнулась. Рыба исчезла. Винн зачерпнула полную ложку овсянки. Она слушала болтовню собеседников и даже ответила на пару вопросов о том, каково это - быть хранителем. Она нисколько не обижалась на их недоуменные комментарии по поводу человеческой одержимости все записывать. Наконец, рука девушки замерла с очередной ложкой с овсянкой: -Где ширвеш Маллет? Я не видела его сегодня утром, а мне нужно поговорить с ним как можно скорее. Доунпур покачала головой: -У него личная беседа. На рассвете пришли два старших ширвеша из храма Сталгхлен, по-вашему- Пур-Стилл. С тех пор он не выходил. Винн поникла. Что-то серьезное задержало Маллета, если он был занят так долго. -Нам не хотелось бы оставлять вас в одиночестве, -добавила Доунпур. - Но у нас есть свои обязанности. Винн отложила ложку: -Еще кое-что, у вас здесь есть что-нибудь похожее на комнату с документами? Я имею в виду, для всего, что достойно быть записанным? Могу ли я получить разрешение провести небольшое исследование? - она понимала, что шансы на это ничтожны. Скория дважды моргнул, вероятно, не зная, как ответить, чтобы не оскорбить "писаку слов". -Что-то... вроде этого,- ответила Доунпур.- Но, возможно, для начала есть лучшее место. Мы называем его... ну, можно сказать, Зал Каменных слов. Пойдем, я отведу тебя туда. Винн быстро взяла миску и ложку, чтобы отнести на кухню. -Нет, нет, оставь,- велела Доунпур, поднимаясь из-за стола. - Уборкой займутся другие. Ростом Доунпур была не выше Винн, но вдвое шире. Тень заскулила, и Винн посмотрела вниз. Маджай-хи сидела, положив морду на край стола с надеждой глядя на закрытую крышкой кастрюлю с вяленой рыбой -Может дать ей еще? - спросил Скория, хотя в его голосе не было особого энтузиазма. -Нет, сегодня с нее хватит,- качнула головой Винн. Тень рыкнула в знак явного несогласия, но Скория кивнул и вышел вместе с Хелд-Аллом. Винн торопилась узнать, что это за Зал Каменных Слов. Она вышла вслед за Доунпур из трапезной, ведя за собой недовольную маджай-хи. Вместо того чтобы обогнуть дальнюю часть храма и направиться к жилым помещениям, они свернули в ближайший коридор и прошли извилистым путем до самого конца. Там, уходя в глубь горы, начинался широкий туннель, украшенный арками и дверями, обозначенными иероглифами. Быстрый шаг Доунпур не давал Винн времени оглядываться по сторонам. Она почти не видела других помещений и залов, по крайней мере, до тех пор, пока широкий туннель не закончился последней величественной аркой из каменных плит. Арка вывела в помещение, такое высокое, что Винн не смогла рассмотреть потолок. Все, что она увидела, это три большие символические изображения на голой стене прямо перед собой, не более чем в трех шагах от входа. Доунпур остановилась: -Любой желающий может прийти сюда в любое время, когда храм открыт. Винн уставилась на внутреннюю стену. Зал Каменных Слов не мог быть таким маленьким, даже для небогатой письменности гномов. -Надеюсь, что-нибудь здесь удовлетворит твои потребности,- добавила Доунпур.-А мне пора приступать к своим обязанностям. Гнома отправилась вверх по туннелю, а Винн подошла ближе к арке. Гномы, возможно, и не стремились записывать все, но, безусловно, у них было больше записей, чем эти. Здесь должно было быть больше трех выгравированных символических изображения размером с блюдо, состоящих из четких штрихов... или вубри. Некоторые гномьи слова не всегда писались отдельными буквами. Точно так же, как в силлабарии Бегейна хранителей использовались символы для обозначения целых слогов и частей слов, четкие штрихи букв гномов объединяли во вубри. Их символические изображения использовались только для обозначения важных событий или выдающихся людей, мест или вещей. Также с их помощью семьи, кланы и племена украшали своими отличительными знаками личную одежду. Винн потребовалось некоторое время, чтобы разобрать три выгравированных на стене знака. Два по обе стороны- Добродетель и Традиция- соединялись прямой линией с кругом, в котором находился центральный знак Мудрости. Винн шагнула через арку, и внезапное ощущение пространства заставило ее посмотреть вверх. Украшенная знаками стена доходила лишь до половины высоты помещения, но все равно была достаточно высокой, Винн с трудом достала до ее верха вытянутым посохом. Высоко наверху, среди каменных арок, поддерживающих высокий потолок, металлические зеркала отражали свет, падающий в зал из трех отверстий в потолке. Винн отступила назад и увидела, что арочные опоры потолка выходят далеко за пределы стены. Она озадачено смотрела на них, пока не заметила, что ни один из концов перегородки не примыкает к боковым стенам зала. Винн повернула налево и наткнулась на толстую стену. Осторожно выглянув из-за нее, она в изумлении открыла рот, широко распахнув глаза. Многочисленные каменные перегородки пересекали зал через равные промежутки, как окна библиотеки в гильдии. У них не было боковых стен, что позволяло любому желающему ходить взад и вперед по всему залу. Единственной мебелью были толстые каменные скамьи, потертые от времени. Однако, на фронтальной стороне следующей перегородки не было никаких вубри. Выгравированные гномьи буквы заполняли пять колонок, каждая шириной с раскинутые в стороны руки Винн. То же самое касалось задней стороны первой перегородки. Даже боковые стены зала были украшены колоннами в два ряда, расположенными в пространствах между перегородками. Парные боковые колонны тянулись почти до самых высоких сводов потолка. Винн никогда не видела ничего подобного у гномов, даже во время своего визита к домину Тилсвиту. Но в храме Феатер-Тонге они казались самыми уместными. -Каменные слова,- прошептала Винн,- слова, высеченные на камне. Гномы записывали только то, что, по их мнению, заслуживало такого постоянства, например, учения Феатер-Тонге. Даже выражение "записано на камне" означало, что сказанное никогда не должно быть забыто. Прежде чем Винн пришла в себя, мимо протиснулась Тень, принюхиваясь к задней стороне перегородки. Наконец, Винн вошла следом за маджай-хи. Провела пальцами по острым краям надписей. Она не только видела слова, но и чувствовала их. Заскользив пальцами от одной колонки четко вырезанных символов к другой, Винн вспыхнула от непривычного благоговения. -История, - прошептала она. Некоторые из этих символов Винн никогда раньше не видела. Возможно, они были более древними, чем письменная форма гномьего языка, которую она изучала. Дойдя до конца третьей перегородки, Винн задержалась на одном непонятном вубри. Девушка поняла, что уже видела его чуть раньше, где-то на этих стенах, и снова попыталась его расшифровать. Лхэргне? Винн нахмурилась, пытаясь вспомнить уроки с домином Хай-Тауэром. Древнее коренное слово гномов "йаргхакс" означало "спуск", место падения или склон. В звательном падеже произносилось как "лхаргаг", но такое падежное склонение подразумевало наличие названия или титула. А древний, редкий суффикс "-нае" или "-ае" обозначал собственное существительное как во множественном, так и в единственном числе. Винн знала, какими буквами и вубри, обозначаются Бэйне, Вечные. Это обозначение часто встречалось в отрывках, которые она просматривала. Странно, но Винн не помнила, чтобы когда-нибудь встречала слово "Лхэргне", написанное простыми буквами. Но его вубри казался похожим на вубри для обозначения Бэйне. -Лхэргне... падшие? Винн просмотрела еще несколько строк, и снова появилось непонятное вубри, на этот раз в предложении, в котором тоже упоминались Вечные. Она провела пальцем по выбитым буквам и стала читать медленнее: Наши Вечные превозносят наши добродетели над нашими пороками и защищают нас от… Лхэргне. Винн в раздумье остановилась. Она знала о некоторых "добродетелях" гномов, таких как честность, храбрость, прагматизм и достижения. Существовали еще бережливость, милосердие к нуждающимся и защита невинных и беззащитных. В противовес добродетелям существовали пороки, полностью или частично, противоположные им. Гномы верили, что Вечные были частью духовной стороны этого мира. Их не забирали, чтобы призвать в другое царство, как эльфов, и не отправляли в загробную жизнь, как учит большинство человеческих религий. Бэйне были почитаемы предками своей расы в целом. Их присутствие считалось наиболее ощутимым там, где гномы собирались в большом количестве. Считалось, что они всегда оставались со своим народом, куда бы тот ни отправился. Так какое же место занимали Лхэргне-Падшие-в духовном мировоззрении гномов? Винн прошла вдоль стены, выискивая другие места, где можно было бы встретить редкий вубри. У подножия стены он был записан во фразе с терминами "агледаки" и "брахдераки"-трусость и предательство. В остальной части предложения было слишком много незнакомых, древних символов. Винн выпрямилась и разочарованно вздохнула. Она надеялась, что все будет проще. В конце концов, она была хранителем и свободно владела полудюжиной языков и диалектов, еще многими- только частично. Читать она могла еще на больших языках. Обернувшись, Винн увидела, что Тень лежит у дальнего конца стены, положив голову на лапы, и молча наблюдает за ней. Все это было довольно скучно для маджай-хи. На мгновение Винн пожалела, что рядом с ней нет Мальца. Его совет помог ей выбрать тексты, которые она привезла из ледяного замка Ли’кэн. Взгляд хранительницы остановился на странной детали на передней стенке следующей перегородки. Колонки текста на ней были обрамлены вырезанными завитушками. Любопытство заставило Винн подойти ближе. Без особого труда она прочла несколько разрозненных строк, написанных современными гномьими буквами. Судя по всему, это была история. Внизу колонны, Винн нашла одно знакомое вубри-Бедза’кенге, Вечный поэт. Еще одно вубри было добавлено в текст ближе к началу первого столбца. Винн опустилась на скамью, вчитываясь в четкие штрихи. "Сундаки"-скупость. Однако контекст подразумевал нечто большее. В звательном падеже оно должно было обозначать название или имя, произносимое в официальной манере - Шундаг. Винн подняла глаза к началу истории. В маленькой, но весьма славной деревушке, состоящей из одного клана и одного племени Ругхир, жила прекрасная семья знаменитых каменщиков. Винн запнулась, вспомнив то, о чем упоминал домин Хай-Тауэр: Ругхир - это обычное сокращением от Ругхир'тхе'ач-Рожденные на Земле-так гномы называли собственный род. Стремясь служить своему народу, сыновья и дочери этой семьи хотели стать торговцами. Они надеялись, что им будет что предложить-и получить больше выгоды за счет торговли, и за счет приобретенных навыков. Но по прошествии многих лет все члены семьи ушли в мир иной, и остался только сын. Винн перешла к новому вубри, формирующее название: Шундаг… Аварис... как последний в своем роду, он унаследовал все, что приобрела его семья, но утратил любовь к искусству возведения стен и честному обмену. Поначалу он неохотно применял свои навыки, но не в честном обмене на услуги или товар. Не торговал он и благородными металлами-железом, медью, кованой сталью и даже бронзой. Он брал плату только иностранной монетой из серебра и золота или чистейшими драго-ценными камнями. А вскоре Аварис и вовсе забросил работу, распродав все, что осталось от семейных вещей и инструментов. Он больше не обменивался. Он покупал все, что хотел, всегда за золото, серебро и драгоценные камни, но нуждающимся предлагал лишь мизерные суммы, и те безропотно принимали установленную им цену. Путем обмана и спекуляций он сколотил целое состояние на своих собратьях. Гномы стали серыми и угрюмыми. Богатство Авариса росло так же неуклонно, как убывали его способности. Он забыл все, что его предки передавали из поколения в поколение. Когда богатство Авариса, добытое обманом, стало больше, чем у всех в поселении, он потребовал, чтобы старейшины клана называли его "тхэнае". Они согласились, ведь даже старейшины были разорены. И только Аварис владел ключом к богатству и славе. Ширвешу велели освятить торк. Аварис потребовал, чтобы его сделали из золота и украсили драгоценными камнями по его выбору, в напоминание всем, каким великим он стал и почему. Но ширвеш отказался. Тогда Аварис потребовал в уплату долгов изго-товить торк, сделанный по его желанию, хотя он никогда не был благословлен взором Вечных. Говорят, что в тот день, когда Аварис сам себе надел торк, поскольку ни один слуга Вечных не сделал бы этого, все ширвеши деревни ушли, чтобы никогда не возвращаться. Когда фальшивый тхэнае стал примером совершенства, зависть распространилась как чума. Репутация Авариса была такова, что даже поток чужеземных торговцев сократился. И очень скоро ни один человек из внешнего мира уже не приезжал торговать и обмениваться товарами в эту деревню. Жителям оставалось только наживаться на несчастье друг друа. Но однажды на рассвете появился одинокий путник. Поначалу на него не обращали особого внимания. Хотя он и был Ругхир, у него не было ничего ценного. Только полупустой мешок и крепкий, но потускневший железный посох. Сапоги и яркая оранжевая одежда путника порядком поизносились в дороге. Когда он остановился у единственного в деревне дома приветствий, никто не обратил внимания на этого неказистого путника. И даже тогда, когда он без приглашения ступил на помост, казалось никто этого не заметил. Винн впервые увидела вубри относящееся к Бедза’кенге. Феатер-Тонге начал свой первый рассказ, предложенный в качестве платы и в подходящем для этого месте. Когда он закончил историю о Пур-Стиле и Нигт Блайте, в доме приветствий воцарилась тишина. Даже прислужники стояли окаменев, словно мертвое дерево, на которое столетиями лили воду, пока оно не стало твердым, как камень. Но очень скоро тишину разорвали бурные крики. До Авариса дошли слухи о том, что в доме приветствий происходит что-то интересное. Сначала он не мог в это поверить, но любое, даже кратковременное разнообразие в однообразной жизни деревни было редкостью и Аварис решил посмотреть сам. Подойдя к дому приветствий, он остановился у порога. Рассказ уже подходил к концу. Аварис был разочарован. И хотя ему это ничего не стоило, он чувствовал себя так, словно заплатил драгоценную монету, но получил только часть покупки. Аварис ничего не мог с собой поделать. Он умолял нищего поэта рассказать еще одну историю, стихотворение или поэму, но наедине, только для себя. За эту услугу он предложил четверть кусочка самого маленького серебряного изделия, какое только можно найти у Чурвадинов. Винн остановилась и нахмурилась. Старое слово звучало так знакомо. "Дине" было обычным гномьим словом, обозначающим любого человека - нуманца, суманца или кого-то еще. Но когда-то их называли чурвадинами... Запутавшийся или сбитый с толку народ. Никто больше не произнес ни слова в ответ на предложение Авариса, ни у кого больше не было лишних денег. Все с нетерпением ждали ответа поэта. Медленно покачав головой, Феатер-Тонге отказался. Он рассказывает из добрых побуждений, будь то одна или две истории, песня или поэма, способная растопить сердце, но только тем, кто слишком беден, чтобы обменять его искусство даже на глоток эля. Он не хотел продавать истории за деньги, словно вещи, которые нужно хранить. Аварис разозлился. Он считал, что нищий поэт либо слишком тщеславен, либо слишком глуп, чтобы ради выгоды расстаться с простыми сказками. Странник растрачивал свои способности на недостойных и нищих. И все же лживый тхэнае не отступил. Аварис удвоил цену, и Феатер-Тонге снова отказался. Аварис предлагал все больше и больше, но каждый раз поэт отказывался. Аварис предложил еще раз, ужаснувшись предложенной суммы, на этот раз за то, чтобы история звучала для него и старейшин клана. По крайней мере, ему воздадут должное за то, что он обеспечил скудное угощение, и старейшины за это будут у него в долгу. Феатер-Тонге снова отказался, но потом уступил. Он согласится, но только в том случае, если будет позволено слушать всем. Повествование должно происходить на вершине горы, в центральном амфитеатре поселения, где проходил совет. Аварис не собирался позволять какому-то бродячему уличному артисту перечить ему. Он чуть было не прорычал отказ, но в последний момент сдержался. Если старейшины клана были бы в долгу перед ним за то, что истории прозвучали для них наедине, насколько большей станет выгода от предложения поэта. Хотя учесть и взыскать столь большой долг будет непросто, все в деревне будут знать, кому они задолжали. Аварис согласился. Феатер-Тонге милостиво поклонился лже-тхэнае, и Аварис проводил его на вершину горы. Слушатели не заставили себя долго ждать. Слухи разнеслись по округе криками голосов и топотом ног. И очень скоро послушать историю собрались все жители деревни. Вокруг расположилась толпа, беспокойная и шумная, пока поэт не поднял железный посох и не опустил его на пол амфитеатра. Он трижды стукнул им по каменным плитам, и все затихли. Феатер-Тонге начал свой второй рассказ. На этот раз, когда он закончил рассказывать серию из трех историй, тишины не было и в помине. Одобрительные возгласы, топанье и шлепки по камню были немного нерешительны, но не от недостатка чувств. Многие взгляды обратились на гнома, сидевшего впереди и в центре, среди старейшин клана. Старческие глаза Авариса остекленели. Лже-тхэнае все еще пребывала в сказочном сне, а нищий поэт ждал в вежливом молчании. В конце концов по толпе пронесся негромкий гул, пока кто-то, наконец, не потребовал рассказать еще одну историю. Аварис начал приходить в себя. Он наклонился вперед, злобно глядя на поэта, пока просьба собравшихся разносилась по трибунам. Наконец, Аварис бросил на каменные плиты горсть серебряных монет в качестве платы. И сразу же потребовал еще одну историю, заявив, что не удовлетворен стоимостью покупки. Поэт кивнул в знак согласия, но так и не притронулся к монетам. Феатер-Тонге начал третий рассказ. Он запел, потом перешел к эпической поэме, которая закончилась тремя пятистишиями лимериков, вызвавшими столько смеха, что даже Аварис дважды ухмыльнулся. Феатер-Тонге замолчал и стал ждать. Аварис стряхнул тревожное ощущение, вызванное давно забытым весельем. Он наклонился вперед, готовый заявить, что все еще не удовлетворен. Но то, как ликовала толпа, как топала ногами по камню, все это заставило Авариса остановиться. Некоторые даже бросили монетку-другую, на которых вряд ли могли сэкономить. Аварис не хотел, чтобы его считали неблагодарным, но пока у него не было никаких рычагов воздействия, бродяга все еще был равнодушен к богатству. А еще Аварису хотелось больше историй… и больше долгов, которые он потом соберет. Он достал самый маленький из своих кошельков с суммой, чуть превышающей сумму монет, брошенных к ногам поэта. Поэт одобрительно кивнул, и гном бросил кошель. Феатер-Тонге начал свой четвертый рассказ. В течение всего утра и второй половины дня повторялся ритуал покупки. С каждой песней, историей, поэмой, и легендой поэт уставал чуть раньше, говоря, что в этот день больше ничего не сможет рассказать. И с каждой песней, историей, поэмой, и легендой восхище-ние толпы росло, как и недовольство Авариса. Каждый раз, когда поэт делал паузу, Аварис, нехотя, понемногу, увеличивал свои предложения, пока не начинался следующий рассказ. Прислужники лже-тхэнае, нанятые за долги, были отправлены под охраной наемников, чтобы принести из тайников еще монет и даже драгоценных камней. Жители деревни были озадачены, но Аварис знал-они слишком невежественны и бедны, чтобы понять, что он может. По обычаю и традиции, только тот, кому предназначалась плата мог первым прикоснуться к ней. Без слуг, спутников или вьючных животных поэт будет вынужден оставить большую часть нажитого богатства. Сумма уже стала слишком большой и тяжелой, чтобы справиться в одиночку. И когда поэт исчерпает все истории, Аварис порадуется тому, как мало тот сможет унести с собой. Все, что не сможет забрать поэт, будет возвращено хозяину. С наступлением сумерек Феатер-Тонге оборвал рассказ на полуслове. По амфитеатру пронесся недовольный ропот, но поэт покачал головой, заявив, что слишком устал, проголодался и у него пересохло в горле. Но прежде чем Аварис разразился бранью, Феатер-Тонге всех успокоил. Он вернется на следующий день, чтобы закончить рассказ, но не раньше. Лже-тхэнае смирился, но позаботился о своей сделке. У дома приветствий, где поэт остановился на ночь, была выставлена охрана из наемников. Утром Феатер-Тонге заговорил снова. И так продолжалось еще семь дней. Он часто рассказывал о далеких местах, невероятных событиях и предках, давно забытых в этом местечке, все они были прекрасны, а некоторые-пугающе-мрачны. На лицах слушетелей читался благоговейный трепет, иногда смешанный с тоской. Каждый раз, когда наступали сумерки, Феатер-Тонге заканчивал рассказ на середине песни или резко обрывал поэму на самом проникновенном месте. На рассвете все спешили в амфитеатр, но только для того, чтобы увидеть, что Аварис уже поджидает поэта, прибывшего под охраной. Поэт ни разу не прикоснулся к монетам и драгоценным камням, сваленным в кучу на старом каменном полу, даже случайно. А ведь мог бы, ибо за то, что он отдал можно было получить в обмен любую меньшую часть. Кучи стали такими большими, что даже одну из них поэту было бы не под силу унести. На девятый день Феатер-Тонге закончил свой последний рассказ. Когда толпа под хвалебные крики потребовала продолжения, он только покачал головой, и крики постепенно стихли. Феатер-Тонге объявил, что рассказал все, что знал, и больше ничего не может предложить. Аварис расхохотался грубым, тревожным смехом, разорвавшим тишину. Он снова заявил, что не удовлетворен своей последней покупкой. По толпе прокатилась волна возмущенных возгласов. Некоторые даже не побоялись произнести себе под нос проклятия. Феатер-Тонге вежливо поклонился, с радостью предложив вернуть последний и окончательный платеж. Услышав это, Аварис улыбнулся. Он послал слугу собрать три мешочка золота и драгоценных камней. Это была плата, которую он заплатил в последний раз. Он даже не пытался забрать еще что-нибудь. Но оставалось стократ больше того, что мог унести поэт. Из толпы донеслись крики, некоторые умоляли рассказать еще хоть что-нибудь, другие кричали Аварису, что бартер завершен, последняя плата возвращена. Аварис занервничал. По закону и обычаю у него не было выбора. Он отозвал наемников. Наконец-то он получил все, чем владел этот бродяга, и поэт был свободен Феатер-Тонге отвесил последний поклон, но не Аварису. Повернувшись к каждой из восьми галерей, выразив свою скромную благодарность слушателям, поэт развернулся, собираясь уйти. Он уже был на полпути к северному туннелю, проходящему под трибунами, когда его окликнул хриплый голос. Аварис возвышался над старейшинами. Все ошеломленно уставились на огромное сокровище, разбросанное по полу амфитеатра. Аварис спросил, почему поэт не забрал свою плату. Феатер-Тонге только покачал головой. Аварис ликовал. Теперь этот глупец не унесет даже мизерную часть платы. Аварис не только получил все рассказы этого идиота, но и богатство, которое он смог вернуть себе. Феатер-Тонге обернулся. -Я принимаю вашу плату, и поэтому она моя, - сказал он. - Но я ни к чему этому не притронусь... и пока я этого не сделаю, никто другой этого не сделает. Таков закон обмена, даже в отношении покупок. Аварис похолодел от неожиданности. Взгляд Феатер-Тонге скользнул по старейшинам, по толпе, собравшейся на каменных ступенях и трибунах амфитеатра. -Но я оставляю все это, клянусь и подтверждаю всем, - добавил Феатер-Тонге и указал на Авариса: - Тот, кто вступит в любой обмен с этим… может получить равную долю из того, что я оставлю здесь. Старое сердце Авариса в панике забилось. Взгляд лихорадочно метался по деньгам и драгоценностям, которые он заплатил и которые сейчас смешались с ничтожной оплатой его соплеменников. -Но только в честном обмене, - повторил Феатер-Тонге, все еще указывая на Авариса. - Ибо те, кто отдаст или возьмет хоть одну монету... не получат ничего из моего честного обмена. Аварис огляделся: все взгляды устремились на него. У него не осталось ни навыков, ни товаров, которыми можно было бы торговать по старинке. Даже хитрость не могла вернуть ему плату, ибо он не мог торговаться с самим собой, чтобы разделить то, что поэт предлагал всем остальным. Он даже не мог пойти на воровство, его богатство лежало на глазах у всех жителей деревни. Феатер-Тонге забрал свой посох и мешок у изумленного стражника, уставившегося на сверкающие холмики. Он ушел из этого несчастного, заброшенного места. Говорят, что ни один из жителей забытой деревни не прикоснулся ни к одной монете, ни к одному драгоценному камню из богатства поэта. Торговаться с Аварисом было невозможно. Ему нечего было предложить в качестве товаров или услуг. Лже-тхэнае каждый день навещал свое потерянное бо-гатство, разглядывал его, сложенное у всех на виду. И всегда вместе с ним приходил кто-то еще, наблюдая за самим Аварисом. Он не осмеливался украсть ни единой монеты. Возможно, со временем насмешки над богатством поэта стали излишними. Постоянное напоминание о позоре, который Аварис навлек на деревню и всех, кто не предпринял никаких попыток остановить его, было невыносимо. Остается только догадываться, что все жители покинули это место, уйдя вместе с семьями. Возможно, некоторые отправились на поиски того, о чем слышали в рассказах Феатер-Тонге. Но не Аварис. Это точно. Однажды проснувшись и обнаружив, что остался один, он начал собирать свое утраченное богатство, а потом заплакал. Не осталось никого, у кого можно было бы что-либо купить. У него не было ни слуг, ни вьючных животных, ни товарищей, которые помогли бы унести деньги и камни. А сам Аварис никогда не оставит сокровища. Где-то в забытом месте покоятся кости… Винн выпрямилась, глядя на странное вубри. ...покоятся кости Лхэргне… Падшего... на огромной пирамиде из серебра, золота и ярких драгоценных камней всех оттенков. Но не ищите этого места. Аварис только и ждет, чтобы купить всех, кто придет. Винн неподвижно сидела на скамье, мысли путались и метались. Бедза'кенге, Феатер-Тонге, низверг Падшего. Он освободил целую деревню от жадного скряги, и сделал это, не прибегая ни к чему, кроме остроумия и красноречия. Но эта история вызвала больше вопросов, чем дала ответов. Последняя строка намекала на верования гномов и форму их поклонения предкам. Бедза'кенге почитался как один из Бэйне, дух предков, до сих пор живущий среди своего народа. Но что тогда Шундаг… что Аварис? Верили ли гномы, что Лхэргне существуют и оказывают влияние и на этот мир? Это, несомненно, объясняет предыдущий рассказ о том, как Вечные не только превозносили добродетель, но и оставались на страже от порока... от Падших. Такие враги, как считалось, все еще существуют в этом мире, готовые выступить против гномьей добродетели, посягнуть на нее. Мысли Винн быстро обратились к имени, нет, к титулу, услышанному в кабинете домина Хай-Тауэра в тот день, когда тайно появился Оре-Локс. Таллухараг. В этом зале хранились рассказы о жизни и подвигах Феатер-Тонге, и в них упоминался один, а возможно, несколько, Падших, о которых мог прочитать любой желающий. И все же Маллет был сильно расстроен, когда она спросила о Таллухараге. И почему у Лхэргне вместо настоящих имен были титулы? Бэйне, о которых знала Винн, при жизни не упоминали о своем наследии - семье, клане или племени. Они, очевидно, сохранили свои истинные имена. Только не Лхэргне, точнее не те, о которых она читала, вроде Шундага-Авариса. Если Таллухараг был одним из них, то Винн не могла сказать, кем или чем он был. Она не могла расшифровать древний титул гнома, забытый всеми, кроме тех немногих, кто его знал и кто не станет открыто говорить о мифическом Бэалаль-Ситте. Что Таллухараг делал в этом месте? Был ли он причастен к его падению во время великой забытой войны? Любая информация о подобных событиях могла оказаться крайне важной. Винн захотелось обсудить свои выводы с... кем-то. В приступе ностальгии она захотела прочитать эту историю Мальцу, услышать, что он о ней думает. Что-то влажное, теплое и пушистое зарылось у нее под рукой. Винн опустила глаза. Тень просунула мордочку под ее пальцы, упершись в бедро. -Если бы ты только понимала слова, - прошептала Винн,- интересно, что бы ты об этом подумала? -она слегка улыбнулась:-Просто еще больше людской чепухи. Неожиданно Тень навострила уши, вскинула голову и рысью бросилась к перегородке. -Что это? - спросила Винн. Далекий вопль скорби слабым эхом разнесся по Залу Каменных Слов. Винн поспешила за Тенью, но когда добралась до выхода, маджай-хи уже бежала по туннелю. -Тень, подожди! Стой... Иди сюда! - звала Винн, но Тень не остановилась. Она замедлила шаг, только добравшись до конца туннеля, туда, где он соединялся с изогнутым коридором, огибавшим храм. Винн поспешила догнать ее, но Тень рысью направилась к ближайшей боковой арке, ведущей в зал Феатер-Тонге. Винн старалась не отставать. Войдя в зал, Винн увидела, что там уже собралась группа ширвешей в оранжевых одеждах. Доунпур стояла, закрыв лицо большими руками, и, по-видимому, плакала. Даже Хелд-Алл перестал улыбаться. Все присутствующие внимательно слушали Маллета. Ширвеш выглядел измученным и потерянным. Слова звучали слишком тихо, чтобы Винн могла что-то расслышать. Скория тяжело вздохнул, скрестив руки на груди. -Я в это не верю!- прорычал он.- Всего три дня назад я ел с ним, и он не умолкал всю ночь! Это не может быть правдой. Ширвеш Маллет медленно кивнул: -Это правда. Хаммер-Стаг умер прошлой ночью. Винн схватилась за край арки. Хаммер-Стаг умер? -Как только его тело будет подготовлено семьей или кланом,-продолжил Маллет,-и будет соблюден траур, его доставят в Чемарре... и мы увидим, сочтут ли Хассэг’крейги его достойным перехода в камень. У Винн перехватило дыхание. Ходящие сквозь камень пришли- или могут прийти? Она не понимала, почему возникли сомнения. Разве не все ушедшие тхэнае, были достойны запечатления в камне? Что еще требовалось, могло потребоваться, кроме торка и прилагающегося к нему титула? Но если Ходящие сквозь камень действительно придут… Будет ли с ними Оре-Локс? Сможет ли она найти способ увидеть их, поговорить с ними? И что Маллет имел в виду, говоря о "переходе в камень"? Винн задрожала от отвращения к себе. Хаммер-Стаг помог ей, отнесся к ней как к другу. Он сражался бок о бок с Магьер, ему помогали Лисил и Малец. Теперь он ушел, а она думала только о том, что это может ей дать. Винн подошла к собравшимся, желая спросить, как умер такой человек, как Хаммер-Стаг. Но остановилась при виде рыдающей Доунпур и печального Хелд-Алла. Но из всех присутствующих именно поведение Маллета больше всего другого заставило ее замолчать. Пораженный горем, старый ширвеш поднял взгляд на огромную статую Феатер-Тонге, воздевшую руку ладонью вверх к небу над храмом. Опустив глаза, Маллет нахмурился, отчего морщины на его старом лице стали еще темнее. Ширвеш уставился в пустоту, погрузившись в тревожные мысли, омрачившие его лицо.

Прошло две долгих ночи. Винн, одетая в свежевыстиранную серую мантию гильдии хранителей, вошла в огромный амфитеатр Олд-Ситта на вершине горы в Чемарре. Ширвеш Маллет и Чейн стояли рядом с ней, к ногам прижималась Тень, а вокруг на каменных плитах толпились гномы. Из-за размеров амфитеатра Винн ощущала себя маленькой, даже сильнее, чем на поляне великого совета эльфов из Дальних Земель. Идя по сводчатым галереям и лестницам Олд-Ситта она видела древние укрепления и многоярусные стены в два раза толще, чем в Колм-Ситте и призванные выдержать любой штурм. Сам амфитеатр впечатлял еще больше. Круглая внешняя стена, яв-лявшаяся традиционным местом собраний в Дхредзе-Ситте и его последним опорным укреплением, была толщиной не менее двадцати футов, а высотой не уступала первым крепостным стенам. Две дюжины каменных ярусов для сидения поднимались по всему периметру, образуя широкий променад, идущий по внутренней окружности стены. Входы, в виде огром-ных железных дверей, были широко распахнуты между огромными колоннами-обелисками над ступенями проходов. Трибуны уже наполовину были заполнены, но гномы все продолжали прибывать. Констебли из разных кланов ходили по проходам, опираясь на высокие посохи, помогая собравшимся и следя за надлежащим порядком. Хаммер-Стаг веселый и шумный, был хорошо известен своему народу. И это было его последнее появление среди них. Винн помнила, какую услугу Хаммер-Стаг оказал ей и Чейну. Они стояли в дальнем правом углу амфитеатра, как раз в пределах видимости ближайших ступенек, ведущих к каменному помосту. Только членам семьи, близким друзьям и товарищам, старейшинам кланов и тхэнае разрешалось присутствовать на церемонии вместе с ширвешами. В амфитеатре присутствовало по одному ширвешу из каждого храма, посвященного Вечному и несколько представителей из храма, соответствующего, статусу Хаммер-Стага. Винн должна была чувствовать благодарность за то, что ее пригласили, и от этой мысли ей стало еще хуже. Когда она впервые спросила ширвеша Маллета, могут ли они с Чейном прийти, под предлогом того, что хотят побольше узнать об обычаях гномов, то была ошеломлена, когда он согласился. -Конечно,-сказал тогда Маллет.-Вы будете со мной. Маллет объяснил, что Хассэг’крейги приходят не за всеми ушедшими тхэнае. Только те, которые считались достойными сохранения для народа, "переходили в камень". Когда Винн поинтересовалась, что это значит, он покачал головой. Казалось, ширвеш затруднялся ответить на этот вопрос. Камень почитался за постоянство, подобно костям мира. Даже разбитый, он все равно оставался камнем, и его части однажды возрождались заново. Быть частью камня значило быть частью того, что поддерживало мир, сохраняло его целостность. Даже среди тхэнае только сильнейшие в добродетели, которую они воплощали, становились Ходящими сквозь камень. Земные кости меньшего не заслуживали. Маллет сказал, что за все свои годы он видел Ходящих сквозь камень дважды. Потом Винн спросила, не случилось ли чего-нибудь еще. В ее памяти все еще стояло напряженное выражение лица старого монаха. Маллет не ответил на ее вопрос, но подозрительный взгляд на мгновение вернулся на маску горя, как будто разум ширвеша погрузился в мрачные мысли. Мысли самой Винн постоянно возвращались к Ходящим сквозь камень. Чувство вины заставило ее внутренне сжаться. Хаммер-Стаг, такой сильный и живой, умер на следующую ночь после того, как она встретила его. Смерть слишком часто следовала за ней по пятам. И как она восприняла эту потерю? Совершила святотатство, используя ее как приманку. Винн с трудом подняла взгляд на помост. Под мерцающей серой тканью, накинутой на ложе на каменной глыбе высотой по пояс, скрытое от посторонних глаз, покоилось тело Хаммер-Стага. По одну сторону от него стоял стареющий, седовласый тхэнае в ярком поясе из стальных пластин и с двумя боевыми кинжалами пристегнутыми на груди. С другой стороны, стояли три ширвеша в белых одеяниях храмов, посвященных трем бэйне - Сталглену, Скапаги и Муквадану - защитнику ПурСтила, хранителю Шилдера и воину Вил-Боара. Погребальная церемония продолжалась уже несколько дней. Сначала тело тщательно подготовили, хотя Винн и не знала, что это означает. Потом была череда поминок, за которыми наблюдали ближайшие родственники, клан и племя. Эта ночь стала кульминационной. Если Ходящие сквозь камень не придут, Хаммер-Стага предадут огню или погребут в соответствии с пожеланиями его родственников, тело или прах перенесут в подготовленный семейный курган. -Его откроют или заберут как есть? - тихо спросил Чейн. Винн подняла глаза. Казалось, вампир не испытывал ни малейшего сожаления, которое терзало ее саму, ничего, кроме восхищения зрелищем. -Если они придут, чтобы перевести его в камень, - ответил Маллет,- его раскроют... представят народу в последний раз. А пока будем ждать. Винн снова задумалась над словами - "в камень". Когда они поднимались на подъемнике в Олд-Ситт, Маллет, говоря о Ходящих сквозь камень, тоже упомянул "подземный мир". Означают ли эти два термина одно и то же, или это нечто не связанное друг с другом? Винн верила, что Ходящие сквозь камень придут. Хаммер-Стаг был особенным. Судя по всем, кто собрался здесь, он достиг величия в мире, когда другие стремились лишь к собственной выгоде, если вообще стремились, не ограничиваясь желаниями и фантазиями. Винн заметила, что Чейн смотрит на нее сверху вниз, изучая. Возможно, он видел ее стыд и печаль. С тех пор, как они вернулись в храм, Чейн выглядел гораздо лучше. И хотя все еще был бледен, на узком лице появился легкий румянец. Возможно, помогла козья кровь. Трое ширвешей на помосте подняли руки, и гул толпы быстро стих. Вокруг все пришло в движение. Все ширвеши в амфитеатре медленно выстроились в шеренгу. Маллет быстрым жестом попросил их с Чейном подождать. Один за другим ширвеши поднялись по ступенькам на помост. Три ширвеша в белом отступили, склонив головы и закрыв глаза. Каждый проходящий мимо ширвеш, останавливался и касался рукой тела Хаммер-Стага. Их губы шевелились в каком-то неуловимом шепоте, обращаясь к мертвому тхэнае. Винн вспомнила старейшин Ан'Кроан, с которыми она встречалась в Дальних землях. По сравнению с их высокими фигурами в плащах и сдержанным выражением лиц, эти широкоплечие, крепкие гномы-монахи в штанах и ярких одеяниях представляли собой разительный контраст. Рядом с телом остановилась седовласая женщина в темно-лазурном одеянии. В отличие от тех, кто стоял у тела до нее, она подняла глаза на собравшихся. -Я буду скучать по твоему прекрасному голосу и безупречному исполнению, Бурскап, - вслух произнесла гнома. Винн смутилась, гадая, не было ли последнее слово каким-то прозвищем Хаммер-Стага. -Да пребудет с тобой радость… всегда,-продолжила гнома, потом наклонилась и поцеловала Хаммер-Стага в лоб. - Пусть Архника будет благосклонна к тебе. На глаза Винн навернулись слезы. Архника, Гилт-Репаст, была одной из старейших Бэйне, которых она знала, и почитала за добродетель милосердия. Ее ширвеши были известны тем, что помогали обездоленным найти место для обучения новым ремеслам и навыкам, чтобы вернуться к достойной жизни. Винн удивлялась, как такой воин, как Хаммер-Стаг, завоевал такую любовь монахини Архники. Один за другим ширвеши произносили безмолвные благословения, выступая в роли верховных воплощений своих Вечных. Винн увидела, как в конце очереди к помосту с телом приблизился Маллет. Склонив голову и на мгновение закрыв глаза, он тоже что-то прошептал над Хаммер-Стагом. Потом, положив руку на покрытое тканью тело тхэнае, Маллет поднял голову и сказал: -Ты был нашей сильной рукой, защитником тех, кто в этом нуждался. Ты будешь жить среди нас в наших сказаниях. Пусть Бедза'кенге поет для тебя. Винн отвела взгляд в сторону. Она смотрела на тех, кто сидел на полу, наблюдая за благословением усопшего, потом подняла глаза на переполненные трибуны. Взгляд хранительницы зацепился за знакомое лицо. На самой низшей трибуне, у дальнего края сцены, сидела Сливер, все еще одетая в одежды кузнеца, как будто только что вышла из своей кузни. На лице гномы застыло выражение крайнего отвращения. Винн легонько потянула Чейна за рукав: -Смотри. Чейн проследил за ее взглядом. Глаза вампира сузились, враждебно вспыхнув. Но он тут же нахмурился. Сливер пришлось бы закрыть кузницу на несколько дней, чтобы приехать на церемонию на рельсовой машине. Прямого подъема с дальнего Си-Сайда на вершину горы не было. Знала ли она Хаммер-Стага лично или просто пришла сюда, как и все остальные, отдать дань уважения? Но выражение лица Сливер говорило об обратном. Казалось, она не замечала Винн и смотрела только на помост, а может на один из двух квадратных входов за ним. Не успела Винн поразмыслить над этим, как в амфитеатре раздался гулкий шум. Спустившись по лестнице, все ширвеши запели глубокими баритонами. Пение эхом отдавалось от высоких каменных стен. Винн не могла понять, о чем они поют. Скорее всего это был какой-то древний диалект, предназначенный для подобных церемоний. Все, что Винн удалось разобрать, это имена Вечных, но для нее громогласные голоса значили больше, чем произносимые слова. Наконец Маллет, спустился на площадку амфитеатра, и все вопросы, которые хотела задать Винн, были забыты. У дальней стены площадки стояли три вооруженных гнома в доспехах. На двоих были торки с небольшими шариками на концах. Третий показался Винн знакомым. Рядом с ними, в белом облачении стоял молодой ширвеш одного из храмов, посвященных Бэйне. Все четверо разговаривали вполголоса. При появлении Маллета третий воин склонил голову в знак приветствия. Винн узнала его. Это был Кэрроу, родственник Хаммер-Стага из дома приветствий. Монах, стоявший рядом с ним, быстро протянул руку, и Маллет присоединился к ним. Они разговаривали, стоя ниже того места, где сидела Сливер, но гнома ни разу не посмотрела в их сторону. Наконец, последний из прибывших ширвешей вышел на площадку, и песнопение стихло. Винн увидела, как на лицо Маллета вернулось выражение мрачной неуверенности. Кэрроу издал какое-то резкое восклицание, один из воинов тхэнае скрипнул зубами. Молодой ширвеш в белом нахмурился. Винн вытянула шею, жалея, что не может их услышать. Что-то напряженное произошло между этими пятью гномами. Винн оглянулась по сторонам, стараясь понять, как подойти к ним поближе. Ее руку тут же крепко сжал Чейн. Винн попыталась вырваться, но не смогла освободиться от стальной хватки. -Я просто пытаюсь… -Тихо! - прохрипел вампир, он пристально смотрел на Маллета и его собеседников. Винн всмотрелась в лицо вампира. С тех пор, как она впервые встретила Магьер, Лисила и Мальца, на ее пути встречались нескольких Благородных Мертвецов. Винн знала, что после смерти их кожа и глаза утрачивали цвет. Но все же легкий оттенок всегда оставался. Сейчас из радужки Чейна исчезли все оттенки коричневого, и Винн вздрогнула, увидев, что его глаза стали бесцветными и холодными, как лед. В тот момент, когда Чейн схватил Винн, останавливая ее, послышалось рычание Тени. Винн попыталась освободиться, но он не собирался позволять ей подходить к Маллету. Вампир смотрел на собравшихся вокруг старого ширвеша. Когда пение стихло и в амфитеатре на мгновение воцарилась тишина, Чейн быстро расширил свои чувства, прислушиваясь. В отличие от остальных, собравшихся в маленькой компании, Кэрроу выглядел скорее возмущенным, чем подавленным. -Хеарва! - крикнул он. Что бы это ни значило, ближайший к нему тхэнае стиснул зубы, а монах в белом молча нахмурился. Чейн не был уверен, согласны они с тем, что сказал Кэрроу, или им просто не понравилось, что он произнес это вслух. Никто ничего не ответил на его высказывание. Чейн услышал, как Винн резко втянула воздух, но взгляда от Маллета и компании не отвел. -Твои глаза... что не так с...-начала она, но так и не закончила. - Что ты делаешь? -Пытаюсь слушать. -Зачем? Ты не понимаешь по-гномьи. Это правда, особенно когда Винн постоянно перебивала-уловить суть разговора было довольно сложно, но он мог уловить что-то, что она смогла бы перевести. -Ты ничего не услышишь,-ответил Чейн,-тебя поймают при попытке подкрасться к ним... у всех на виду! -Ты не можешь слышать их отсюда, - возразила Винн приглушенным голосом и тут же засомневалась:-А ты можешь? -Нет, если ты будешь продолжать говорить! Интеллект и образованность Винн никогда не вызывали у Чейна сомнений, но временами это не касалось ее мудрости. Она не всегда принимала мудрые решения в нужный момент. Из-за ее опрометчивости они уже потеряли один потенциальный источник информации. Маллет наклонился к монаху в белом, и Чейн не смог разобрать их шепота. В отчаянии он взглянул на Винн. -Хе-эр-ва, - Чейн старался отчетливо произнести единственное слово, которое ему удалось расслышать. -Ты имеешь в виду... хеарва? - уточнила Винн. Чейн кивнул. -Э-э-э... глагол прошедшего времени от корня хеар, означающий "резня"... то есть "зарезанный". -Другими словами, убит... или казнен? -Нет, корень, обозначающий убийство или казнь-это мару. В гномьем и эльфийском языках, схожих по структуре, есть более конкретные термины для... -Сейчас не время для уроков языка! Винн раздраженно нахмурилась: -Хеар - это термин "резня"... убийство того, кто не может защитить себя или делает это безрезультат-но! - раздражение угасло, когда Винн взглянула на площадку амфитеатра. -Что там происходит? - прошептала она. Чейн тоже хотел знать, что там происходит. Говорили только Маллет и монах, и то шепотом. Трое воинов молча слушали. Вопрос Винн засел в голове Чейна, когда он посмотрел на помост и лежащее на нем под серебристо-серой тканью тело. Хаммер-Стаг, каким бы хвастуном он ни был, мог более чем постоять за себя. Так что же так разозлило Кэрроу во время траура? И почему, по мнению Винн, он использовал столь специфический термин для обозначения смерти сородича? Винн напряженно наблюдала за этим тихим собранием, пока Тень, внезапно, не выскочила вперед. Уже собираясь перехватить ее, Винн заметила, что маджай-хи застыла по стойке "смирно", подняв уши, и не отрываясь смотрит на Маллета и его собеседников. Кэрроу с отвращением отвернулся от остальных. Тень повернула голову, наблюдая за ним, потом перевела взгляд на Винн и тихо заскулила. Морда пса выражала почти отчаяние, словно Тень не знала, что делать дальше. Винн наклонилась. Едва ее рука коснулась спины Тени…в голове вспыхнуло чужое воспоминание. Винн смотрела в длинный туннель, освещенный жаровнями, расставленными на большом расстоянии друг от друга. Осторожно она двинулась вперед. На полу, вперемешку с осколками измельченной породы, валялись куски камня. Винн осмотрелась по сторонам, провела рукой по каменной стене, ощущая глубокие выемки и выбоины. Стены разбили чем-то, чем размахивали с огромной силой. Одна выбоина была такой глубокой, что толстые пальцы скрылись в ней полностью. У Винн все похолодело внутри, когда она посмотрела на свою руку. Рука была широкой и тяжелой, с мозолями на ладонях, запястье почти в три раза толще, чем должно быть. Это было не ее воспоминание. Винн смотрела на Тень. Маджай-хи наблюдала, как в амфитеатре Маллет пробирается мимо гномов. В голове хранительницы всплыл еще один образ, следом мелькнул третий. Она увидела лицо Хаммер-Стага. Бледное и потрясенное, но с признаками застывшей ярости в момент смерти. Мертвое лицо быстро исчезло, сменившись на ширвешей из храмов, посвященных Бэйне. Винн видела, как они разговаривали с ней, выражение их лиц было напряженным, но голоса звуча-ли приглушенно и невнятно, словно воспоминания о них были не четкими. И тут Винн осенило, что эти воспоминания не были воспоминаниями Тени. Винн отдернула руку с головы Тени, втянув воздух так быстро, что услышал Чейн. -Что? - спросил он. - Что случилось? Тень склонила набок голову, и одно ухо дернулось в знак беспокойства. Винн вздрогнула. Эти воспоминания не могли принадлежать Тени. Они исходили от кого-то другого, возможно, от кого-то, кто находился здесь. Но это было невозможно. Даже Малец не мог передавать воспоминания, полученные от других, а Винн находилась среди истинных маджай-хи. Они не обладали его способностью читать воспоминания людей на расстоянии. Малец как-то сказал ей, что маджай-хи могут говорить памятью, только прикоснувшись к кому-то из своих. Но они не могли передавать чужое "услышанное" воспоминание, если только оно не было передано им кем-то другим. Это объясняло то, что Тень получила несколько смутных воспоминаний через Лили спустя долгое время после того, как Малец оставил свою избранницу. А Винн... она была единственным исключением. Двойственная натура Мальца - стихийный дух, рожденный в теле потомка стихийных духов, в сочетании с тем, как он пытался подавить отпечаток извращенной магии, оставшейся в Винн после магического обряда, каким-то образом позволила хранительнице услышать его в своей голове. Должно быть, именно поэтому Тень и могла “разговаривать” с ней памятью. Но не украденными воспоминаниями. -Как ты смогла? - прошептала Винн. Голубые глаза маджай-хи расширились так, что в них отчетливо проступили желтые крапинки. Она подкралась ближе, быстро принюхиваясь к Винн, и неожиданно бросилась на нее. -Нет, - взвизгнула Винн. Тень ударила девушку передними лапами в грудь. Винн упала на спину и прежде чем она успела оттолкнуть маджай-хи, та тесно прижалась мордой к ее щеке. И тут же в сознание Винн ворвался целый поток образов. Разрушенный туннель… Мертвенно-бледные черты лица Хаммер-Стага, седые волосы... Два старых ширвеша в белых облачениях, на лицах которых читалась страшная тревога... -Отстаньте от нее! - прохрипел Чейн. Винн все еще не могла опомниться, а Тень уже отскочила в сторону, щелкнув челюстям. Сев, Винн увидела, что Тень развернулась, рыча и сотрясаясь всем телом от ярости. Шерсть у нее на загривке и спине стояла дыбом. А Чейн… Вампир стоял в двух шагах от нее, прижимая одной рукой другую и глядя на Тень. Должно быть, он пытался оттащить собаку, а она его укусила! -Вы оба, прекратите, - шикнула Винн и посмотрела на Чейна: - Она не пыталась причинить мне боль. Чейн ответил быстрым взглядом в сторону Винн, но Тень не сдвинулась с места. -Тень, - прошептала Винн. - Нет... больше не надо. Маджай-хи обернулась и затихла. Придвинувшись ближе, она опустила голову так, что Винн заглянула ей прямо в небесно-голубые хрустальные радужки глаз. Нерешительно протянув руку, она провела пальцами по шее собаки. И почувствовала непрекращающуюся дрожь во всем ее теле. Тень заскулила- жалобный звук, полный неуверенности. -Ты не знала,-прошептала Винн.- Ты ведь не знала, что можешь сделать это... со мной, не так ли? -Что здесь происходит? Резкий тон заставил Винн быстро обернуться. Над ней, уперев руки в бока, стоял ширвеш Маллет. -Это торжественное событие - неподходящее место для такого поведения! - прорычал он, обрушив гнев на Чейна.-Ваше присутствие-большая честь для нас. Не относитесь к этому легкомысленно! Винн напряглась, подыскивая правдоподобную ложь, чтобы все это объяснить, но тут вмешался Чейн. -Как насчет хе-айр-ва?- спросил он Маллета.-О какой ‘резне" вы говорили? У Маллета отвисла челюсть, и он отступил на шаг. -Чейн, следи за своими манерами! - предупредила Винн. Она была так ошарашена действиями Тени, что напрочь забыла о том, что Чейн каким-то об-разом подслушал разговор ширвешей. -Приношу свои извинения, - сказал Чейн, однако вежливость была натянутой. Маллет все еще был ошеломлен, но потрясение на лице гнома быстро исчезло. -Я не вижу необходимости отвечать вору! - прорычал ширвеш, - который крадет чужие слова ему не предназначенные. Винн быстро встала. Выбор слов Маллетом подразумевал нечто худшее, чем просто подслушивание, учитывая, что он был старшим монахом Вечного поэта в культуре устных традиций. -Пожалуйста, ширвеш,- взмолилась она.- У нас нет времени на формальности. Что произошло в разгромленном туннеле? Как погиб Хаммер-Стаг? Маллет с удвоенным удивлением посмотрел на Винн. Невольно на его лице застыл вопрос: откуда она это знает? Но времени на то, чтобы скрыть свою оплошность, у Винн уже не было: -Это может быть очень важно. Нам нужно знать. Старый ширвеш посмотрел на нее так, словно действительно поймал вора в своем храме. -Точно ничего не известно, - наконец ответил он, - только то, что произошла жестокая битва. Прохожие нашли его и предупредили местную клановую стражу. Никто не знал, что делать с тем, что они нашли. Топор Хаммер-Стага лежал прямо у него под рукой, и... и, как ты сказала, стены туннеля вокруг были разрушены. Но крови не было... как будто ни один из его ударов не попал в цель, да и на нем самом не было никаких ран. Он был просто... бледен, глаза открыты... словно его сердце остановилось в одно мгновение, и вся кровь отхлынула от лица. С каждым словом Маллета Винн холодела все больше и больше. Хаммер-Стаг был известным воином. Как в том узком туннеле, который показала ей Тень, он не смог нанести нападавшему хотя бы один удар? По амфитеатру разнесся оглушительный грохот. Все звуки мгновенно затихли. Еще четыре удара невидимого барабана эхом прокатились по высоким изогнутым стенам. Маллет обернулся. Взгляд ширвеша блуждал по помосту и Винн услышала, как гном вздохнул. Проследив за его взглядом, Винн сразу же забыла обо всем. Из дальнего квадратного прохода на помост вышли шесть гномов, одетых в черное и темно-серое. Барабан грохотал в такт их шагам. Винн едва успела заметить, что двое из них были женщинами, одетыми точно так же, как и мужчины, а потом полностью сосредоточилась на их лидере. Мужчина носил коротко подстриженную бородку. Черные с проседью волосы обрамляли старое лицо с широким носом. Как и все остальные, он был одет в угольно-серые штаны и рубаху под хауберком из промасленной черной кожи. Хауберк странно поблескивал. В тусклом свете Винн потребовалось некоторое время, чтобы разглядеть, что вызывало блеск. Кончик каждой пластинки на доспехах старого гнома покрывали стальные крепления. Винн уже видела его однажды в дверях кабинета домина Хай-Тауэра. Она помнила это лицо, эту осанку не меньше, чем его одежду. Если бы олицетворение Смерти встало на пути этого мрачного гнома, он прошел бы прямо сквозь нее, даже не заметив. Или же Смерть сама бы убралась с его дороги. Старейшина Ходящих сквозь камень направился прямо к носилкам, стоящим на каменном постаменте. В амфитеатре воцарилась абсолютная тишина, Винн слышала каждый шорох тяжелых ботинок по камню. Гном остановился прямо у головы Хаммер-Стага. Пятеро оставшихся Ходящих сквозь камень заняли места вокруг носилок, по двое с каждой стороны и один у ног. Последний привлек все внимание Винн. Рыжие волосы этого гнома ни с чем нельзя было спутать... Это тот, кого Хай-Тауэр называл "братом". Это был Оре-Локс. Винн бросила украдкой взгляд в сторону Сливер, сидевшую на трибунах. Гнома вскочила на ноги, тяжело опираясь на каменные перила. Ее лицо хранило абсолютно беспристрастное выражение, время от времени искажаясь, словно Сливер была готова заплакать от боли. Но едва гнома взглянула на Оре-Локса, и на ее лице отразилось негодование. Винн поняла, почему Сливер пришла сегодня - она надеялась хоть мельком увидеть своего давно потерянного брата. Но Винн не могла понять, почему на лице гномы отразилась ненависть, а не любовь. Рокочущий голос, похожий на треск камня, заставил Винн перевести взгляд на арену амфитеатра. -Кто привел этого человека, чтобы он дожидался нас? - спросил старший из Ходящих сквозь камень. -Сталглен привел его, - ответил ширвеш, облаченный в белое. В его голосе слышалась неуверенность, как будто судьба Хаммер-Стага оставалась неопределенной. -Значит, он пришел сюда по праву первенства? - спросил старший Ходящий сквозь камень. -Несомненно, Фиах’ур был таким и даже больше,- ответил монах. Еще одно долгое молчание заставило Винн испугаться, что что-то пошло не так. У седовласого старейшины Ходящих сквозь камень вырвался крик: -Почтенный тхэнае! Амфитеатр взорвался криками. Шум толпы отдавался в ушах Винн. Он был таким громким, что она почти ощущала его кожей. Воины, стоявшие перед помостом, обнажили оружие, подняв его вверх. Все гномы поднялись на ноги, скандируя, что Хаммер-Стаг должен быть отправлен "в камень". У самого уха Винн раздался голос Чейна: -Нам нужно незаметно уйти, пока внимание гномов отвлечено. Нужно выяснить, как Ходящие сквозь камень прошли внутрь, прежде чем они заберут тело. Возможно, это наш единственный шанс перехватить их. Винн пришла в себя. Они были здесь не случайно, как им незаметно уйти? Что скажет Маллет, когда обнаружит, что его гости ушли? Винн не продумывала свои планы на эту ночь, но брат Хай-Тауэра был здесь. Она не могла упустить шанс добраться до него. Старший Ходящий сквозь камень резко сдернул ткань, покрывающую тело на помосте, и его товарищи мгновенно подняли носилки. Крики, призывающие принять Хаммер-Стага, превратились в невнятный рев. Вздох Винн потонул в какофонии. Тело Хаммер-Стага было тщательно одето и ухожено, доспехи смазали маслом и отполировали. Волосы, заплели в косички, уложив по бокам на плечи, усы стянули на концах тугими кольцами из темного металла. Руки, сложенные крест на крест, прижимали к груди огромный топор. Винн смотрела только на лицо и руки Хаммер-Стага. Они были пепельно-серыми по сравнению с характерными оттенками кожи, свойственными его народу. Черты лица не были искажены, как в воспоминаниях Тени. Но какие бы попытки ни предпринимались, чтобы привести их в состояние спокойствия, они не увенчались полным успехом. Хаммер-Стаг был бледен, как жертва Благородного Мертвеца. Винн перевела взгляд на Чейна. Тот не отрываясь смотрел на мертвого тхэнае. Несколько человек, сидевших ближе всего к помосту, обменялись встревоженными взглядами. Те, кто находился на трибунах, были слишком далеко, чтобы заметить это. Рев в амфитеатре продолжался, а Винн пыталась взять себя в руки. Она схватила Чейна за рукав. -Ничего не говори!-настойчиво твердил он, а в глазах стремительно мелькали мысли. Ходящие сквозь камень опустили носилки и снова накрыли тело Хаммер-Стага тканью, потом дружно подняли носилки на плечи. Старейший повернулся к дальнему выходу с арены. -Мы должны догнать их,-прошептал Чейн, хватая Винн за руку. Она уже развернулась, идя за ним, и тут заметила небольшую группу, входившую в амфитеатр. На каменные плиты арены из темного туннеля вышла герцогиня Рейн Фаунье-Арескинна. Ее окружали трое Вирдас, за ними шел эльф в белом одеянии. Винн часто видела его рядом с герцогиней. Все, кто стоял у входа, быстро расступились, уступая место свите. -Валхачкасейя! - выругалась Винн, вырываясь из рук Чейна. Она схватила его за плащ и рывком, на ходу, развернула, нырнув ему за спину и удерживая, не давая повернулся к ней лицом. -Не двигайся! - прошептала Винн, осторожно выглядывая из-за спины Чейна. Герцогиня, одетая в высокие сапоги для верховой езды и темный плащ цвета морской волны, откинула капюшон. Ее густые каштановые волосы были заколоты двумя перламутровыми гребнями в форме пенящейся океанской волны. Ни она, ни ее спутники не сбавляя шага, пробирались прямо сквозь толпу. Что здесь делает представитель королевской семьи Малурны? -Мастер Синдер-Шард,- позвала герцогиня.-Пожалуйста, подождите. Старейший Ходящих сквозь камень остановился. Необъяснимый страх Винн на мгновение рассеялся. Гер-цогиня назвала темнокожего старца по имени. В Колм-Ситте герцогиня Рейн сделала все возможное, чтобы избежать расследования убийств, связанных с проектом перевода текстов в гильдии хранителей. Действуя от имени королевской семьи, доминов и преминов, она, в рамках закона пыталась сделать так, чтобы тексты не попали в руки Винн. Герцогиня вполне могла бы сделать это снова, если бы увидела юную хранительницу здесь. Винн выглянула чуть дальше, пытаясь рассмотреть что-нибудь, оставаясь незамеченной за высокой фигурой Чейна. Герцогиня никогда не видела ни Чейна, ни Тень, и Винн не хотела, чтобы она знала о ней, пока не поймет, что происходит. Дойдя до ближайших ступеней, Рейн легко поднялась на помост. При ее приближении Ходящие сквозь камень опустили носилки. Рейн ненадолго остановилась перед Синдер-Шардом, почтительно склонив голову, и откинув ткань, взглянула в лицо Хаммер-Стага. Со своего места Винн не могла видеть выражение ее лица. Рейн застыла на долгое мгновение, потом сняла одну перчатку и коснулась руки тхэнае, сжимавшую рукоять топора. Она не подняла глаз, когда приблизился Синдер-Шард, но кивнула. Наконец, рука герцогини соскользнула с руки Хаммер-Стага. Она снова накрыла тело тканью и Ходящие сквозь камень подняли носилки. Герцогиня, эльф в белом и трое Вирдас последовали за ними. Ходящие сквозь камень понесли носилки к дальнему выходу в задней части арены. Вой Тени, прозвучавший в полной тишине, напугал Винн. Маджай-хи вопросительно смотрела на нее голубыми глазами, словно чувствуя неуверенность девушки. Винн упала на колени. Соприкоснувшись головами с Тенью, она передала все, что могла вспомнить о пребывании герцогини в Колм-Ситте. Оставалось надеяться, что Тень поймет, почему Винн должна держаться по-дальше от посторонних глаз. Когда она закончила, Чейн опустил голову, глядя на нее сверху вниз, и прошептал: -Мы должны идти... сейчас же! -Я не могу, - прошептала в ответ Винн, поднимаясь у него за спиной на ноги. Что она могла сделать? Ходящие сквозь камень уходили, а вместе с ними Оре-Локс и герцогиня. Пока та была рядом с Ходящими сквозь камень, Винн не могла рисковать. Ее могли увидеть. Один из ширвешей в белых одеждах, стоявших на арене, поднял обе руки. -Хаммер-Стаг уходит в камень,- возвестил он. - Он укрепит основы нашего мира Все бывшие в амфитеатре замерли. Многие склонили головы, закрыв глаза. Чейн тоже склонил голову, но при этом с явным беспокойством смотрел на Винн. -Герцогиня не должна меня видеть,-прошептала та. -Тогда мы будем держаться в стороне, пока она не уйдет. Но мы потеряем их всех, если не пойдем сейчас! Это был ужасный вариант, но, учитывая то немногое, что Винн узнала, она не видела другого выхода. Она кивнула, готовая послать Тень вперед. Маджай-хи гораздо лучше почувствует, не подобрались ли они слишком близко, и в то же время сможет выследить Ходящих сквозь камень. Винн осторожно повернулась, все еще одной рукой крепко сжимая плащ Чейна. Но когда опустила вниз вторую руку… Тень исчезла.

Герцогиня Рейн Фаунье-Арескинна шла за мастером Синдер-Шардом к дальнему выходу с арены. Туннель расширился настолько, что в нем могли поместиться трое, и эльф с капитаном держались рядом с ней. Двое стражей Вирдас, Даниэль и Салн, шли позади, за ними пятеро Ходящих сквозь камень несли на носилках останки Хаммер-Стага. Никто не произносил ни слова. Герцогиня не сводила глаз с больших сапог Синдер-Шарда. Официально утверждалось, что у Хаммер-Стага отказало от перенапряжения сердце, но в трактире в Си-Сайде до Рейн дошли и другие слухи. Подробностей было мало, а сплетни и домыслы слишком сильно разнились. Она навела справки в полицейском участке местного клана, но ничего нового не узнала, кроме того, что менее чем за день до обнаружения тела тхэнае были обнаружены еще три необъяснимые смерти-суманца и двоих жителей Нортлендера. Это, равно как и дань уважения старому герою, побудило Рейн принять участие в финальной публичной церемонии. И вот теперь она не осмеливалась взглянуть на носилки. Но даже при этом не могла перестать видеть перед собой лицо Хаммер-Стага-каким он стал сейчас и каким был, когда они в последний раз встречались много лет назад. Фрэдерих пропал без вести на небольшом парусном судне. Хаммер-Стаг и двое из его клана нашли и благополучно доставили принца домой. Тода лицо тхэнае имело пятнисто-серый оттенок, характерный для его народа. Несмотря на почтенный возраст по человеческим меркам, Хаммер-Стаг находился в прекрасном возрасте по меркам гномов. В нем были сила и искра уверенности, способные избавить любого от беспокойства и страха. Хаммер-Стаг заверял ее и членов королевской семьи, что с молодым принцем все в порядке, и его заверения принесли им всем кратковременную передышку. Процессия сделала очередной поворот. Слева на глубине более ярда, Рейн увидела широкую арку, за которой скрывались двойные железные двери. На дверях не было ни задвижки, ни замка. Ничего, что подсказало бы, как их открыть. Только ровный шов указывал на то, где двери расходились. Герцогиня осмотрела арку в поисках каких-нибудь механизмов. На мгновение ее внимание привлекли камни вокруг двери с выгравированными на них вубри пяти племен и двадцати семи кланов. Дойдя до клана Мирсшаум, Рейн повернулась и посмотрела на тело Хаммер-Стага, завернутое в ткань. На арене амфитеатра он выглядел мертвенно-бледным и слишком старым. Герцогиня не могла с уверенностью сказать, что это означало, даже после столь недавних смертей хранителей. По спине пробежал холодок. -Вам холодно, миледи? -тут же спросил Чуиллион. Герцогиня подняла взгляд. Эльф смотрел на нее насупив сведенные вместе брови и наморщив лоб. -Нет, - прошептала она и закрыла глаза. Рейн мысленно перенеслась в ночь, далекую от той, когда Хаммер-Стаг вернул Фрея домой и даже более далекую от ночи первого исчезновения принца, она мысленно перенеслась в счастливые времена. Это было то место в ее памяти, которое она часто вспоминала и которое все еще связывало ее с жизнью, полной притворства, и стало причиной, по которой она смогла перенести потерю. Впервые Рейн встретила Фрэдериха, Фрея, во время своего первого визита в Колм-Ситт, около семи лет назад... Король Жаки Аморнон Фаунье, или, точнее, дядя Жак, был приглашен с очередным королевским визитом в Малурну. Ему передали, что он может взять с собой всех, кого пожелает, из своей семьи. Родители Рейн к тому времени давно умерли, и она унаследовала герцогство. Оно никогда не было ей по душе. Весомость положения раздражала ее, так же как и вельможи, шныряющие, кружащие вокруг незамужней племянницы короля. Дядя Жак ни разу не давил на нее по этому поводу, вежливо обходясь со всеми женихами. Любая помолвка с ней должна была быть одобрена им, а он никогда не дал бы своего согласия, если бы Рейн была против. Король с большой осторожностью относился к знатным домам Фаунье, когда кто-либо из них посылал сына, брата или племянника искать королевского союза посредством брака. Хотя, надо отдать должное, некоторые из претендентов были не так уж плохи, но Рейн устала быть желанным приобретением. И вот, дядя Жак настоял на том, чтобы его любимая племянница, его единственная племянница, присоединилась к нему во время его визита к верному союзнику их страны. Король заявил, что его супруга Эвонн, останется заниматься государственными делами, и потому ему нужна в поездке достойная женская компания, кто-то хотя бы наполовину не такой безрассудный, как два его сына. Предлог дяди не обманул Рейн, а по тому она не возражала. Дядя всегда заботился о ее счастье, ей же нравилось самостоятельно принимать решения и бывать за границей. Таков был путь Фаунье, из рода лошадников по происхождению. Рейн любила свою родину, особенно восточные златоликие степи, где можно было стоять на высоких каменных уступах и оглядывать родные земли. Но дальняя поездка избавит ее, хотя бы ненадолго, от поклонников. Она с готовностью согласилась сопровождать дядю, чтобы получить возможность посетить Колм-Ситт. Великолепный город не разочаровал Рейн, а третий замок Арескинны показался ей просто чудесным. Однако, встретившись с королевской семьей Малурны, герцогиня почувствовала себя явно не в своей тарелке. Они были слишком высокими, слишком бледными, слишком белокурыми, казалось, что они парят в отрешенной мрачной безмятежности, а не ступают по земле. Члены королевской семьи приняли ее достаточно радушно, но даже при всем сдержанном гостеприимстве в их аквамариновых глазах было что-то не совсем правильное. Рейн особенно отметила это в первый вечер. В честь ее дяди был устроен грандиозный банкет. Вместе с ним и двумя своими кузенами, Эделардом и Фелисьеном, Рейн вошла в роскошный зал на верхнем этаже третьего замка. По обе стороны от распахнутых белых дверей стояли по три Вирдас в красных табардах. А в длинном, с высокими потолками зале толпились десятки людей в вечерних нарядах. В ожидании ужина они потягивали вино из хрустальных бокалов, которые слуги наполняли из начищенных медных сосудов. Зал наполнял гул негромкой болтовни и странный свет. Рейн подняла взгляд. Высоко, под куполообразным потолком висели железные люстры. Всего их было три. В каждой из них находилось множество масляных фонариков, пламя которых было заключено в идеальные стеклянные шары различных оттенков. Они напомнили Рейн рыбацкие лодки, которые она видела во время короткой прогулки у северных пирсов города. Король Леофвин Малурнский и его жена, королева Мюриэль Витон, отошли от двух мужчин с серьезными лицами. Позже Рейн узнала, что это был барона Эдвард Твинам и его сын Джейсон. Монархи направились прямо к ее дяде и увели его, обменяв-шись дружескими приветствиями. -Вот и он! - провозгласил Эделард, указывая куда-то пальцем. Фелисьен проследил взглядом за рукой брата. -Пойдем... Я вас познакомлю. Оба ушли, забыв о старшей кузине. Но на полпути Фелисьен остановился и оглянулся. С удивлением на худощавом, довольно симпатичном лице он с улыбкой кивнул, приглашая девушку следовать за ними. Рейн только покачала головой. Фелисьен закатил глаза. Чопорный, как павлин, в своем блестящем длинном плаще, он отправился за братом, а Рейн оглядела зал. Ни на одной из присутствующих дам она не увидела юбки для верховой езды с разрезом поверх бриджей и высоких начищенных сапог. О да, ее наряд был сшит из атласа и эльфийского шеот'а, такой же изысканный и достойный, как у любой королевской особы ее народа. Но он абсолютно не походил на наряды дам королевского двора Малурны. Среди мужчин Рейн заметила нескольких офицеров. У некоторых было оружие, меч или кинжал, но только не у женщин. Ни одна из них не носила на бедре саблю, как Рейн, и не имело значения, что сабля висела на поясе, украшенном серебряными розетками. Все эти дамы в длинных до пола платьях и накидках заставляли Рейн чувствовать себя... чужой. Она никогда бы не показала оружие, но ей не хотелось ехать в такую даль безоружной. Поначалу Рейн пыталась спрятать саблю чуть дальше за спину, но потом остановилась. Почему она должна стесняться того, кем и чем она была? Рейн оставила клинок висеть на виду. Кузен Эделард завязал знакомство с принцем Лэфрихом Арескинна. Оба были одеты в изысканные мундиры. Они уже встречались раньше во время обмена между вооруженными силами двух стран. Фелисьен приставал к молодому офицеру со своими непристойными шуточками. Казалось, подпоручик с блестящими глазами, чувствовал себя под таким пристальным вниманием почти так же неуютно, как и Рейн в зале. В компании мужчин стояли три женщины. В то утро Рейн уже успела познакомиться с самой высокой из них. Принцесса Ателтрит Арескинна, наследница трона Малурны, стояла рядом со своим братом. Рейн знала придворные порядки, знала, как вести себя в обществе, и знала все уловки. Но как бы ни были гостеприимны Арескинна в своей отстраненной манере, должны были найтись места получше и поинтереснее, чтобы дождаться ужина. Рейн отступила на шаг к дверям и… Ателтрит повернула голову и посмотрела на нее своими глубокими аквамариновыми глазами, свойственными всей ее семье. Гибкая фигурка принцессы слегка качнулась под белой газовой юбкой поверх платья цвета морской волны пастельных тонов. Ателтрит двигалась мимо брата, словно обтекая его, к дверям парадного зала. Рейн мимолетно улыбнулась, но тут же тихо выдохнула: -О, дайте мне лошадь! -Простите, ваше высочество? - раздался рядом глубокий голос. Вздрогнув, Рейн отвела взгляд в сторону, потом подняла его и встретилась с суровым взглядом Вирдас, стоявшего у дверей. Тройные нашивки на мундире выдавали в нем офицера, хотя Рейн была недостаточно осведомлена, чтобы определить звание. На квадратном подбородке стража торчал клок темной бороды. -Ничего, - ответила Рейн, потом прочистила горло и бесстрастно повторила: - Ничего. Страж склонил голову. Рейн отвела взгляд и уткнулась прямо в вырез платья цвета морской волны. Она быстро поднимала взгляд, все выше и выше, пока не встретилась с изучающим взглядом Ателтрит. -Я хотела спросить, - произнесла принцесса бесстрастным голосом, - вы знаете, как этим пользоваться? Рейн охватило замешательство, пока Ателтрит медленно не опустила взгляд, и на мгновение не остановила его на выступающей рукояти сабли. -Конечно,- тихо ответила Рейн, ожидая какого-нибудь скрытого пренебрежения. -Надеюсь, ни на ком-нибудь из присутствующих, - ответила Ателтрит, - как бы вам ни хотелось избежать участия в этом мероприятии,-и едва заметная понимающая улыбка нарушила прохладную безмятежность принцессы.- Вы не одиноки в таком желании, - добавила она, устало вздохнув:-Независимо от того, что нас заставляет оставаться здесь,-с этими словами Ателтрит мягко взяла Рейн за руку и повела в переполненный зал. В замешательстве и нарастающем дискомфорте, Рейн сохранила полное достоинства самообладание, когда взгляды многих, вместе с почтительными поклонами, устремились в их сторону. -По крайней мере, мы можем уберечь вас от охоты, -прошептала Ателтрит.- Хотя я слышала, что вы неплохо справляетесь с хищниками. Рейн не знала, что и думать об этом. Как прямая наследница трона, принцесса должна была отбиваться от множества поклонников. Они прошли мимо группы принца Лэфриха. Принц замолчал на полуслове. Его спутники, увлеченные болтовней, этого не заметили. Лэфрих взглянул на сестру, слегка кивнув в знак некоего тайного согласия и бросил взгляд в дальний конец длинного зала. По его лицу быстро пробежала тень беспокойства. Рейн попыталась проследить за взглядом принца. Где бы или кого бы он ни искал, вокруг было слишком много людей, чтобы определить на кого он смотрит. Среди группы самодовольных красавиц Рейн заметила дядю Жака с королем и королевой Малурны. Он улыбнулся ей, хотя улыбка выглядела натянутой, скрывая какое-то невысказанное беспокойство. Король Леофвин, стоявший рука об руку с королевой Мюриэль, посмотрел на свою дочь. -Хорошо заботишься о нашей кузине?- спросил он. -Конечно, отец, - кивнула Ателтрит. -Как о родной. Родственные связи были обычным явлением в королевских семьях союзных государств, но это выбило Рейн из колеи, особенно когда король Леофвин посмотрел в том же направлении, что и принц всего несколько мгновений назад. Рейн снова попыталась найти источник их беспокойства. Королева Мюриэль прошептала что-то на ухо мужу, слишком тихо и быстро, чтобы можно было расслышать. Леофвин ссутулился, опустив голову и крепко зажмурил глаза. Мюриэль обеими руками сжала его руку. -Пойдемте,- поторопила Ателтрит.-Давайте найдем более спокойное место, где будет не так многолюдно,- и не успела Рейн больше ничего услышать, как ее потащили вперед. Что здесь происходит? И почему ее дядя выглядел таким же обеспокоенным, как и Арескинна? В глубине зала, перед высоким окном с кристально чистыми стеклами, спиной ко всем стоял хрупкий на вид молодой человек. Одет он был просто, но элегантно: в белую рубашку с широкими рукавами под жилетом из парчи цвета морской волны. В полном одиночестве он стоял лицом к лицу с внешним миром, и свисающие локоны светло-песочных волос скрывали его лицо. Плечи молодого человека сгорбились под невидимым весом, руками он упирался в подоконник. Неужели именно на него были обращены все беспокойные взгляды? -Фрэдерих? - прошептала Ателтрит. - Не могли бы вы составить компанию нашей кузине? Опять это фамильярное обращение. Это обеспокоило Рейн еще больше, особенно когда она уставилась в спину младшего принца. Она бы ни за что не узнала его таким, каким он был сейчас, хотя и встречала его ранее в тот день. Тогда он тоже был молчалив. -Я должна позаботиться о запоздавших гостях,- сказала Ателтрит в спину младшего брата. Рейн начинала закипать от едва сдерживаемого гнева. Несмотря на все предполагаемое понимание дяди Жака, не пытается ли он сделать ее женихом какого-нибудь иностранного принца? Или это Арескинна вынудили его к этому, а Ателтрит быстро привела в исполнение. Рейн повернулась к своей царственной "кузине", готовая удалиться, даже ценой оскорбления, но придержала язык. Принцесса наблюдала за братом с тем же трогательным беспокойством, как король, королева и принц Лэфрих. А потом взгляд принцессы сместился. Ателтрит пристально смотрела в окно за спиной Фрэдериха. Неподвижные глаза принцессы, словно, остекленели. Потом она внезапно моргнула, вздрогнула и оттащила Рейн на шаг назад. -Пожалуйста,- прошептала Ателтрит, - соблюдение приличий может вынудить его заговорить с вами. Бросив последний страдальческий взгляд на Фрэдериха, принцесса отвернулась и пошла обратно через переполненный зал, оставив Рейн наедине с юным принцем, чем только усилила ее гнев. Рейн не собиралась позволять играть с собой, особенно после предательства дяди. Неудивительно, что он отбивался от поклонников в их собственном государстве. Он держал ее в качестве ценной породистой особи, чтобы обменять на политическую выгоду. Почему бы ему просто не женить одного из своих сыновей на Ателтрит и не нацелиться непосредственно на корону Малурны? Нет, это было бы бессмысленно. Эделард уже был наследником Фаунье, а Фелисьен... его многочисленные неблагоразумные поступки лежали совершенно в другом направлении. Рейн обернулась, как загнанная в угол лиса, бросив злобный взгляд через весь зал на дядю Жака. Но король Жаки только опустил голову, плотно сжав губы, и слегка кивнув в сторону Фрэдериха. Все, что Рейн увидела на лице дяди, это еще большее беспокойство, а королева Мюриэль наблюдала за ней с пугающим ожиданием. Рейн медленно повернулась, с досадой глядя в спину Фрэдериха. Здесь происходило нечто большее, нежели попытка заставить молодого принца обратить на нее внимание. Не желая допустить последнего, она подошла ближе и остановилась, не дойдя пары шагов, чтобы не напугать молодого человека. Принц Фрэдерих был молод, определенно на несколько лет моложе ее. Русые волосы до плеч обрамляли продолговатое бледное лицо. Узкий нос выглядел слегка крючковатым, но ничего слишком отталкивающего или непривлекательного в нем не было. Тонкие губы, маленький рот приоткрыт, как будто челюсть отвисла, а глаза… Жуткие аквамариновые радужки, не мигая, были устремлены вдаль. Принц находился всего на расстоянии вытянутой руки от окна. От его быстрого, неглубокого дыхания холодные стекла на мгновение запотели. -Приношу свои извинения за вторжение,-тихо сказала Рейн. - Кажется, это самый тихий уголок в зале. Принц не ответил и так и не отвернулся от окна. -Я- герцогиня Рейн Фаунье, - и добавила: -если вы помните. -Кроме моего дяди и кузенов, я... здесь ни с кем не знакома. Фрэдерих моргнул, и слегка повернул голову в сторону Рейн. Он перевел на нее взгляд в последнюю очередь, так неохотно отрываясь от открывавшегося перед ним зрелища: -Я не знаю никого, кроме своей семьи. Маловероятно для принца королевства, подумала Рейн, если только он намеренно не затворился на долгие годы. Всего на мгновение взгляд принца встретился со взглядом Рейн, и парень снова отвернулся к окну. Этого было достаточно, чтобы Рейн охватила внезапная дрожь. Над внешней стеной замка она разглядела полную луну, висевшую высоко над далеким горным полуостровом гномов. Луна отбрасывала мерцающую дорожку света через широкий залив в открытый океан. Рейн стояла неподвижно, наблюдая, как Фрэдерих снова уставился в окно. Она знала этот отчаянный взгляд, или думала, что знает. Бывали времена, когда требования общественного положения, даже в ее отдаленном герцогстве, становились слишком жесткими. Тогда она садилась на лошадь, брала в руки лук и отправлялась охотиться на стаю птиц, затаившихся в кустарнике или просто скакала верхом до изнеможения. Поездки всегда заканчивались в высокогорных восточных лесостепях. Рейн останавливалась там, где небо было настолько огромным, что она больше не чувствовала себя в ловушке. Фрэдерих смотрел в другую сторону, на запад. Выражение отчаяния на его лице не позволило Рейн отступить. -Тогда подождем здесь,-сказала она,- и притворимся, что ведем оживленную беседу. Никто не побеспокоит нас, пока не объявят об ужине, - это первое, что пришло ей на ум. Фрэдерих оторвался от окна, но Рейн заметила, что он избегал смотреть ей в глаза. Принц окинул взглядом ее иноземное одеяние, остановившись не на мече, а на сапогах с высокими голенищами. Это натолкнуло ее на мысль, что надо что-то сказать. -Вы уже выбрали лошадь для поездки? Внезапно тонкие губы принца приоткрылись, как будто ее слова испугали его. -Поездка по королевству? - уточнила Рейн. - Ваш отец организовал прогулку. У меня есть свои лошади, но мне интересно узнать состояние ваших конюшен. Я полагала, что... вы... - ее голос дрогнул, когда Фрэдерих весь сжался, как будто никто никогда не пытался втянуть его в подобный разговор. -Я не умею ездить верхом, - сказал он. -А я не умею плавать,-ответила она и тут же пожалела об этом. Фрэдерих отодвинулся в сторону, цепляясь за подоконник, настороженный каким-то непонятным ожиданием. Рейн внезапно почувствовала себя виноватой за свою реплику. Она думала только о его страстном желании сбежать. По глупости, по ошибке, она, в свою очередь, напугала его еще больше. -Я могу научить вас, - добавила Рейн. - Если у вас будет надежная упряжь, это не составит труда. Фрэдерих помолчал, а потом слегка кивнул, всего один раз. Между ними снова повисла тишина, которая длилась так долго, что Рейн почувствовала себя неловко. До приезда на это побережье, среди мореплавателей она редко испытывала подобное чувство. Ей стало совсем не по себе. Чтобы немного успокоиться, Рейн повернулась к окну, возле которого стоял обеспокоенный принц. За окном простирался бесконечный океан, мрачный, бездонный. У него не было твердой почвы, по которой можно было бы пробежать. Он мог поглотить ее в свои глубины при первом же шаге. Возможно, ее любовь к лошадям, равнинам и степям так же выбивала из колеи принца, как его восхищение океаном. Рейн присела на подоконник, и, к ее удивлению, Фрэдерих повернулся и сделал то же самое. Но едва взгляд принца натолкнулся на толпу пьющих дворян, как его глаза наполнились паникой. Не как у ребенка. Скорее, как у дикой лошади, заметившей бродячих зимних волков, которые еще не заметили ее. Инстинктивно Рейн, скользнув рукой по подоконнику, накрыла его руку своей. Не все заметили этот жест, только дядя Жак и королевская семья Малурны. По крайней мере, они были единственными, кого заметила Рейн. Облегчение, отразившееся на лице королевы Мюриэль, было почти пугающим. Король Леофвин глубоко вздохнул, сложив руки на груди. Все это немного сбило Рейн с толку. Когда слуга в изысканной форме позвонил в серебряный колокольчик, объявляя, что ужин подан, Рейн почувствовала, как рука Фрэдериха под ее рукой крепче вцепилась в край подоконника. А когда все направились к дверям, она увидела, как безумные глаза принца забегали из стороны в сторону и его взгляд остановился на ком-то на другом конце зала. Рейн проследила за ним. Там ее кузен, принц Эделард, предложил руку одной из дам, с которыми общался, а принц Лэфрих предложил руку своей сестре Ателтрит. Фрэдерих посмотрел на Рейн сверху вниз. Сначала она подумала, что он развернется и убежит в безопасное место у окна, но он этого не сделал. Она не сводила с него глаз до тех пор, пока он не успокоился и не протянул ей руку. И она приняла ее. За ужином они сидели вместе, почти не разговаривая во время трапезы, которая состояла из большего количества блюд, чем хотелось Рейн. После ужина Фрэдерих снова разволновался и занервничал. -Покажите мне замок,-попросила Рейн. Не говоря ни слова, принц встал, и взялся за спинку стула Рейн, отодвигая его. Рейн быстро поддержала его, извинившись перед собравшимися. Ни король, ни королева не задавали вопросов и были более чем любезны. Дядя Жак выглядел довольным. Рейн бросила на него холодный взгляд, взяла Фрэдериха под руку, и они ушли. Бродя по лабиринту замка, они наткнулись на галерею семейных портретов. Всматриваясь в незнакомые лица, Рейн, наконец, решилась спросить. -Фрэдерих... что-то не так? -Вам следует называть меня Фрей, - сказал он, игнорируя вопрос. - Так меня называют Ател и Ли. Прозвища показались Рейн немного забавными по сравнению с тем, насколько официально Арескинна общались с посторонними, но она не собиралась так легко отступать: -Я имела в виду, что вы выглядите немного не в себе… словно находитесь где-то не здесь. И снова ее спокойная прямота испугала принца. На этот раз он пришел в себя быстрее. -Поездка верхом,- прошептал он.- Отец настаивает, чтобы я поехал. Но Рейн видела, что на самом деле он думал не об этом, хотя поездка на лошадях, очевидно, тоже беспокоила его. Когда Фрэдерих в очередной раз уклонился от ответа, Рейн предпочла не давить на него, чтобы не вызвать у него еще более неприятные мысли, которыми он не хотел с ней делиться. -Вы не хотите ехать? - спросила она. Фрэдерих… Фрей, уставился в пол. -Я не люблю лошадей,- решительно заявил он. - Я предпочитаю ходить под парусом. Рейн была немного ошеломлена таким заявлением. Происходя из рода лошадников, она никогда не встречала никого, кто боялся бы этих гордых животных. С другой стороны, возможно, он никогда не встречал никого, кто боялся бы моря... бескрайнего океана. Почему же ее так тянуло защитить этого странного молодого человека. *** На рассвете следующего дня Рейн тайком выскользнула из дома, чтобы встретиться с Фрэдерихом в конюшне. Фрей ждал снаружи. Он не хотел входить, и Рейн чуть ли не силой затащила его туда. Она показала принцу высоких скакунов, которых привез с собой ее дядя. Принц и близко не подошел ни к одному из них. Немного подумав, Рейн подошла к трем лошадкам, принадлежащим ей. Лошадок завали Корица, Крапива и Пион. Попросив принца оставаться на месте, девушка вывела Пиона, пятнистую и самую смирную кобылу. К тому времени, как Фелисьен отправился на ее поиски, Рейн уже усадила Фрея верхом. К ее удивлению, он быстро всему учился, да и Пион вела себя смирно. Позже Рейн узнала, что, когда Фрей был еще ребенком старший брат заставил его сесть на солдатского жеребца, не научив, как правильно обращаться с лошадью. К полудню Вирдас и отряд кавалерии готовы были сопровождать всех членов королевской семьи на прогулку. Рейн сидела верхом на Корице, мускулистом жеребце. Фрей, сидя на Пионе, оставался спокойным, пока Рейн была в поле его зрения. Он легко управлялся со спокойной кобылой, или, скорее, она с ним, и даже дважды, ко всеобщему изумлению, проскакал галопом мимо своего отца. Но во время поездки, Фрей редко отъезжал от Рейн, а если и отъезжал, то она, в свою очередь, не спускала с него глаз. Когда Фелисьен попытался затеять с ней скачку на лошадях, развернув своего скакуна прямо у нее на пути, Рейн отвесила ему подзатыльник. Она не собиралась пугать Фрея таким диким развлечением. К тому времени, когда прогулка закончилась, и они вернулись в замок, Рейн решила, что отложит отъезд, когда ее семья соберется отправиться домой. Что-то внутри нее не хотело покидать Фрея, по крайней мере, она воспринимала это именно так. Через три дня Рейн провожала кузенов и… дядю. Она не разговаривала с ним с того самого вечера, когда состоялся первый раут. Дядя Жак, восседавший верхом на гнедом жеребце, сурово посмотрел на Рейн сверху вниз. -Это было сделано только в надежде на твое счастье, - сказал он, и добавил с нажимом: - Ничего больше. Остальное зависит от тебя... и от него. Неужели все это действительно было всего семь лет назад? Металлический скрежет по камню вернул Рейн в настоящее. Она обернулась, увидев, как железные двери медленно разошлись, вдаваясь в стены. Следом открылась вторая пара дверей, и, наконец, третья. По другую сторону, в самом центре расширяющегося проема, стоял Синдер-Шард. Рейн даже не заметила, как он вошел. По короткому взмаху руки мастера оставшиеся Ходящие сквозь камень прошли мимо, внося тело Хаммер-Стага в пещеру. Синдер-Шард скрылся из виду слева от двери. -Пора идти,-подал голос у нее за спиной Чуиллион. Все, что Рейн смогла рассмотреть между внутренними закругленными стенами пещеры, это отверстие в центре каменного пола. Оно было похоже на шахту шириной с ворота внутреннего двора. При слабом освещении отверстие, наполненное тьмой, казалось, уходило прямо в недра горы. Рейн могла поклясться, что уловила запах морской воды, наполнявший пещеру. Скорее всего, он поднимался из отверстия. Но это просто было невозможно. Рейн почувствовала, как начинает дрожать. -Миледи, - позвал Чуиллион, - вы меня слышали? Рейн подняла голову и посмотрела на треугольное, загорелое эльфийское лицо, покрытое мягкими, старческими морщинами: -Прошу прощения? -Пора, - тихо повторил эльф. Но, сделав шаг, чтобы повести ее дальше, Чуиллион остановился и неподвижно замер. -Что? - насторожилась Рейн. Эльф моргнул, быстро повернул голову и выглянул в туннель. Рейн обернулась, гадая, не следят ли за ними. Нахмуренные брови Чуиллиона изогнулись, одна выше другой. Поджав губы, эльф вдруг улыбнулся и покачал головой. -Я просто становлюсь слишком старым,-пробормотал он. - Полагаю, разум затуманился. Да, старина Чуиллион временами становился немного странным. Рейн напряглась, подавив все чувства. Не оглядываясь, она вошла в пещеру вместе с эльфом, и тройные железные двери закрылись у нее за спиной. *** -Мы не можем идти за ними! - прошептала Винн. -Только не без Тени. Чейн хмуро посмотрел на нее сверху вниз. Трудно было говорить так, чтобы тебя не подслушали. Трибуны пустели по мере того, как публика уходила из амфитеатра, но несколько гномов уже выносили столы и скамейки на арену для предстоящих поминок. Винн старалась держаться подальше от них, оглядываясь в поисках Тени. Она не могла перестать думать о бледном лице Хаммер-Стага. Слишком многое говорило о том, как он умер, если только среди гномов не было еще одного Благородного Мертвеца, кроме Чейна… -Кто эта женщина? - спросил Чейн, прерывая размышления Винн. -Королевская особа Малурны! - Винн перевела дыхание и попыталась успокоиться. - Герцогиня, я имею в виду принцессу Рейн, вдову принца Фрэдериха. Она сделала все возможное, чтобы помешать расследованию капитана Родиана и сохранить контроль премина Сикион над текстами. Если она увидит меня здесь...-Винн замолчала, увидев, как нахмурился Чейн. Это было трудно объяснить. Он не был в центре расследования убийств, как она. Не раз Винн сталкивалась с преградами, которые создавала герцогиня, оберегая свою семью и не давая Винн приблизиться к текстам. Что герцогиня делала здесь? И куда подевалась Тень? -Посторонись! - крикнул молодой гном, держа над головой конец тяжелого стола. Оглянувшись, Винн отскочила в сторону, оттаскивая Чейна с дороги. Неужели Тень уловила что-то в ее мыслях, какое-то всплывшее воспоминание? Неужели она отправилась на поиски Ходящих сквозь камень в одиночку? Если да, то в какую сторону она пошла? Винн сомневалась, не верила, что маджай-хи достаточно привыкла к цивилизации, чтобы искать что-либо, помимо добычи. Оглядевшись по сторонам, она попыталась рассмотреть другие отверстия в боковых стенах под трибунами, и тут ее внимание привлек Маллет. Старый ширвеш разговаривал с монахами из других храмов, и Винн засомневалась в соблюдении протокола. Поминки предназначались для семьи, близких друзей и достойных тхэнае. Они будут есть и пить, прославляя Хаммер-Стага, отдавая ему последнюю честь в смерти. Но из скудных обрывков разговора, которые Винн удалось расслышать, Маллет как раз прощался. -Он скоро уйдет,-шепнула она.-И нам придется уйти вместе с ним! Чейн выпрямился во весь рост, оглядываясь по сторонам. -Там,- он указал подбородком через плечо. -Иди за мной, медленно. Вампир отступил в сторону нижнего яруса, к выходу рядом с туннелем, через который они пришли. Винн двинулась следом. Они прошли вдоль стены, не обращая внимания на суетливые приготовления. Добравшись до выхода, Винн нырнула внутрь, опередив Чейна и оказалась в полутемной пещере. Здесь не было освещения. Винн едва могла различить неясные очертания квадратных отверстий в стенах. -О, семь преисподних!- выругалась хранительница. В какую сторону могла пойти Тень, если вообще пошла этим путем? Винн достала из кармана мантии кристалл холодной лампы и потерла его, заставляя светиться. -Прикрой его, - сказал Чейн. -Мы не должны привлекать к себе внимание. Винн прикусила язык от неуместного замечания. Держа кристалл в ладонях, она шагнула вглубь пещеры. Впереди и справа в глубоких проемах виднелись прочные деревянные двери. У дверей были железные ручки, но не было никаких замков. Но даже в этом случае могла ли Тень знать, как их открыть, не говоря уже о том, чтобы закрыть? Невозможно. За аркой слева двери не оказалось. Пройдя через арку, Винн оказалась у подножия короткого лестничного пролета. Наверху узкий туннель поворачивал направо. В целом, этот путь вел к арене, а не от нее. Сжав кристалл в одной руке, Винн отступила в сторону и привалилась к боковой стене. -Это бессмысленно,-прошептала она.-Нам надо подождать, когда появится Тень. Чейн все еще стоя у входа в пещеру, наблюдал за происходящим снаружи: -Что, если Маллет нас потеряет? -Скажем ему, что осматривались и заблудились. Чейн бросил на нее разочарованный взгляд: -Это может быть нашим единственным шансом. Как часто умирают тхэнае? Действительно, как часто? -Я не могу позволить герцогине увидеть меня! – качнула головой Винн. В том, что Тень потеряла след, была ее вина. Мало-помалу постоянные неудачи сводили на нет все шансы когда-нибудь получить информацию о текстах. Чейн вернулся к наблюдению за происходящим у входа, оставив Винн в одиночестве и смятении. Вскоре он щелкнул пальцами, привлекая внимание девушки. Винн выпрямилась, и он жестом указал в туннель. Сунув кристалл в карман, она подошла ближе. -Там,- прошептал вампир, - в туннеле, откуда мы вошли сюда. Винн прислонилась к стене с другой стороны арки. Из туннеля высунулась голова Тени. Маджай-хи осматривала арену амфитеатра. -Тень! - позвала Винн так тихо, как только могла. -Сюда! Но маджай-хи, казалось, не слышала ее. Вся эта суета, связанная с подготовкой к поминкам, создавала слишком много фонового шума. Резкий, пронзительный звук заставил Винн подпрыгнуть и обернуться. Чейн еще раз коротко свистнул. Винн увидела, как Тень навострила уши и оглянулась. Хранительница присела на корточки, помахала рукой. Тень прокралась вдоль боковой стены до самого входа в пещеру, и Винн с облегчением опустилась на колени. -Где ты была? - спросила она, сжимая морду маджай-хи обеими руками. В ответ Тень высунула розовый язык и лизнула Винн в нос. Поток образов обрушился на хранительницу так внезапно, что она покачнулась. Она все увидела глазами Тени. Увидела, как Ходящие сквозь камень выносят тело Хаммер-Стага с арены… себя стоящей на арене амфитеатра и разговаривающей с Чейном. Это было страшно, словно она стала бестелесной, духом, наблюдающим за собой. Увидела, как уходит, пробираясь сквозь лес крепких гномьих ног. Добравшись до стены, она начала осматривать отверстия для стока вод, находившиеся в самом низу. Но они были слишком малы, чтобы в них можно было пролезть. Еще более странным, чем видеть события глазами Тени, было сильное чувство, сопровождающее эти воспоминания. Винн чувствовала отчаяние маджай-хи, ее потребность в поиске. А потом пол стал проноситься под лапами черного цвета. Она бежала обратно к туннелю, через который они входили. Но вместо того чтобы бежать по главному туннелю, она свернула в первый же боковой проход. Она бежала в том же направлении, в котором ушли с арены Ходящие сквозь камень, и внезапно замедлила шаг, навострив уши. В конце туннеля слабым эхом отдавались шаги по камню. Она ускорила шаг, стараясь догнать их. Винн неслышно шла по туннелям, сворачивая на перекрестках, крадучись спускаясь по лестницам, постоянно прислушиваясь к шагам в тяжелых ботинках, пока, наконец, не выглянула из-за угла. Она почувствовала земляной, мускусный запах пота и кожи, как будто носом уткнулась прямо в него. Но ближайшими людьми, которых она увидела, были… На полпути по туннелю, с левой стороны у широкой арки в боковой стене стояли герцогиня и ее свита. Рядом с ними Ходящие сквозь камень держали носилки с телом Хаммер-Стага. Винн не знала, чего они ждали, но очень скоро послышался скрежет металла по камню. Когда все затихло, Ходящие сквозь камень пронесли носилки через арку и скрылись из виду. Герцогиня и ее спутники остались. Винн обнаружила, что смотрит в спину высокому эльфу в белом одеянии. Когда он, нахмурившись, обернулся, Винн увидела, как его раскосые миндалевидные глаза быстро метались из стороны в сторону, словно он что-то искал. Винн быстро свернула за угол. Скрежет повторился, отдаваясь тихим эхом по туннелю. Внезапно все на мгновение за-туманилось, Тень, бросилась за угол и вниз по туннелю. В глубине арки закрывалась, сдвигаясь, пара железных дверей. Она успела лишь мельком увидеть Синдер-Шарда, прежде чем двери с лязгом закрылись. Потом появилось размытое изображение, как буд-то воспоминание быстро перескочило вперед во времени. Наклонив голову, Винн почувствовала холодный металл у своего уха. Она прижималась мордой к дверям. Изнутри донесся звук, похожий на скрежет металла по камню, но ритмичный и мягко стучащий, как быстрые, ровные шаги. Звук становился громче, ближе, а потом стих. За дверями послышались голоса. Один из них, выше остальных по тону, должно быть, принадлежал герцогине. Но почему она пошла с Ходящими сквозь камень? Она отдала дань уважения и ушла с ними. Винн предположила, что это было только для того, чтобы не затеряться в толпе. Почему она не пошла своей дорогой? Все погрузилось во тьму. Воспоминание оборвалось так быстро, что Винн пошатнулась и упала на колени. Она обвила руками шею Тени, мысли путались от увиденного и услышанного. Известие о смерти Хаммер-Стага не могло так быстро дойти до герцогини в Колм-Ситте. Так почему же член королевской семьи оказалась здесь, среди гномов? Откуда она знала тхэнае? Герцогиня ушла вместе с Ходящими сквозь камень, или прошла за железные двери каким-то другим путем? Винн откинулась назад, обхватив морду Тени, и прошептала: -Умная девочка! -Что? - спросил Чейн. -Она видела, куда они пошли,- ответила Винн.- По крайней мере, двери, через которые они проходили где-то за ареной. Если мы сможем пройти через них, то, возможно, сможем пойти по их следу. Винн не видела, как открываются железные двери, возможно, Тень что-то упустила. Чейн молча изучал обеих. -Она может привести нас туда? - спросил он. -Прямо сейчас? Сегодня вечером? Несмотря на нетерпение, Винн терзали сомнения. Арена амфитеатра заполнялась гномами, которые собирались пировать и пить до поздней ночи. -Винн? - раздался знакомый голос. Винн перегнулась через маджай-хи и выглянула из-за арки. Ширвеш Маллет бродил между столиками, что-то выискивая, и вид у него был не очень довольный. -Не отзывайся, - прошептал Чейн. - Мы не можем упустить такую возможность. Винн так и подмывало согласиться с ним, но она не смогла: -Мы больше не можем держать его в неведении. Возможно, нам понадобится его помощь. Если мы не сможем найти способ проследить за Ходящими сквозь камень, он-наша единственная ниточка к тому, чтобы узнать, что случилось с Хаммер-Стагом... и, возможно, почему здесь была герцогиня. Похоже, она пользуется уважением среди религиозных каст деревни,- Винн поднялась на ноги. Чейн открыл рот, чтобы возразить, но девушка покачала головой. Чейн закрыл глаза, смирившись и Винн вышла из укрытия. -Мы здесь, - крикнула она. Как только Маллет подошел, Чейн встал рядом с Винн. Густые, седые брови ширвеша изумленно вскинулись: -Что вы тут делаете? Винн быстро ответила: -Даю тебе немного времени побыть с остальными. Я знаю, что Хаммер-Стаг был дорог тебе, и мы не хотели мешать. Выражение лица Маллета смягчилось: -Не стоит беспокоиться насчет этого. Я уже попрощался, мы должны оставить семью и друзей пировать и рассказывать друг другу истории. -Конечно, - согласилась Винн, взглянув на Чейна. Плотно сжав губы, вампир пошел за хранительницей и ширвешем к выходу.

Сау'илахк ждал в ночи, наполовину погрузившись в стену у входа в туннель. Амфитеатр был слишком переполнен, чтобы приблизиться к нему или войти внутрь, даже проскользнув сквозь каменные стены. Рейф не знал этого места; не настолько, чтобы бродить по его закоулкам в поисках какой-нибудь скрытой точки обзора. Но ему очень хотелось увидеть Ходящих сквозь камень своими глазами и узнать, не обнаружила ли назойливая маленькая хранительница чего-нибудь полезного. Убийство тхэнае обошлось дороже, чем Сау'илахк мог предположить, почти высосав из него всю жизнь, поглощенную ранее. Он и раньше убивал гномов, и, как бы трудно это ни было, никогда еще не обходилось так дорого. За два дня восстановления Сау'илахк едва смог призвать нескольких сервиторов Воздуха, чтобы те следили за выходами из амфитеатра. Сколько раз он вонзал руку в грудь Хаммер-Стага? Он даже не мог сосчитать, грозный гном все никак не хотел умирать. В конце концов, то, что Сау'илахк поглощал, прикосновение за прикоснов-нием, оказалось всего лишь малой частью того, что он потерял, прилагая усилия к убийству тхэнае. Теперь рейф стоял, обессиленный, и ждал, когда же появится Винн. Вечер сменился глубокой ночью. Наконец, гномы начали выходить из туннелей, расположенных на уровне амфитеатра и из арок повыше, спускаясь по каменным лестницам в главный туннель. Они расходились в разные стороны. Некоторые переговаривались между собой, кто-то шагал в мрачном молчании. Сау’илахк высматривал Чейна, который должен был возвышаться над невысокими, коренастыми созданиями. Гномов становилось все больше, но не было никаких признаков высокой нежити. Началась толчея, и это только разозлило Сау'илахка. Скорее всего, Винн была свидетельницей последней церемонии, но что, если она не выйдет? Не видел Сау’илахк и как входили Ходящие сквозь камень. Неужели он ошибся? А если они пришли и ушли другой дорогой, могла Винн пойти за ними? Может стоит рискнуть и проскользнуть внутрь, поискать ее? Сау’илахк застыл в нерешительности. Воздух перед ним всколыхнулся и появился сервитор. Издав три тихих звука, похожих на свист тростника, он исчез с хлопком воздуха. Сау'илахк поднялся вверх по стене, перелетая с одной крыши на другую. Но прежде чем добрался до третьего входа на ближней стороне амфитеатра, он заметил внизу темную фигуру. Впереди бежала Тень, спеша покинуть людный участок. За собакой бежала Винн. Она остановилась, подождав пока ее догонят Чейн и беловолосый гном в оранжевом одеянии. Сау’илахк занял место на крыше. Собака могла почувствовать его даже здесь, но он сомневался, что она посмотрит вверх. Рейф позволил Винн и ее спутникам уйти вперед. По ступеням от следующего входа в амфитеатр спустились еще два гнома в оранжевых одеяниях. Они поравнялись с беловолосым, и Винн замедлила шаг, отойдя в сторону вместе с Тенью и Чейном. Хранительница стояла рядом с нежитью, Сау’илахк видел, как шевелятся ее губы, как будто она вела тихую беседу, которую не могли услышать гномы. Сау’илахку отчаянно хотелось услышать, что она говорит. Успокоив разум, он призвал оставшихся сервиторов. Воздух вокруг его головы снова искривился, завихрившись и они появились. Изгнав всех, кроме одного, Сау’илахк собрал все свои силы, отдал приказ, сфокусировав образ Винн в сознании сервитора. Выбери ту, что в серой одежде… Держись рядом с целью… Запомни все звуки… Если цель достигнет храма... Сау’илахк запнулся, он настолько устал, что не мог выражать свои мысли кратко. Безмозглое творение не поняло бы таких указаний. Если цель окажется внутри камня, возвращайся. Передай все звуки и исчезни. Вихрь искрящегося воздуха перелетел через край крыши и понесся вверх по ночному туннелю. Едва Винн ушла, Сау’илахк по крышам отправился за ней. На каждом перекрестке, каждом боковом туннеле он следил, как она проходит по главному туннелю. Когда Винн скрывалась из виду, он мчался вперед, не отставая, постоянно меняя свое положение и направление на случай, если собака заметит его присутствие. Добравшись до станции, старый гном шагнул в конусообразное здание, ведущее к площадке подъемника. Винн вошла следом за ним в ход в стене... из камня. Сау’илахк едва не закричал от ярости, когда сервитор вернулся к нему. Выйдя с другой стороны, Винн вместе с остальными вошла в ожидающий подъемник. Находясь в обществе гномов, она не разговаривала с Чейном. Сервитор начал воспроизводить собранную информацию: грубые голоса гномов, низкие и глухие, перекрывали шепот Винн и Чейна. -Нет, здесь слишком людно! - сказала Винн. - Мы вернемся завтра вечером. -След остынет, - прохрипел Чейн. -По-моему, Тень нашла дверь в их подземный мир. Должно быть это то место, куда они отправились… куда забрали Хаммер-Стага. Нам не нужно их выслеживать. Тень приведет нас к ним. -Пойдем, юная Винн, - позвал тихий голос. -Не задерживайся в такую холодную ночь. Сервитор вспыхнул и исчез. Он передал слишком мало, но этого было достаточно. Собака нашла путь в "подземный мир”. Что бы это ни было, Винн верила, что Ходящие сквозь камень пошли туда. Завтра вечером она вернется, чтобы отправиться за ними. Но как животное смогло собрать и передать такую информацию? Ответ мог подождать. Винн наконец-то узнала что-то полезное! Убийство одного гнома принесло небольшое удовлетворение. Пока Сау'илахк обдумывал наилучшую стратегию на следующую ночь, его фигура начала блекнуть в темноте. Или, скорее, мир потускнел, когда его начало поглощать оцепенение. Рейф истощил силы больше, чем предполагал. Он проклял свою бесполезную оболочку. Но если, когда, Винн найдет эти тексты, он, может, наконец-то узнает секреты Детей Возлюбленного. Где-то в мире затаился один из Якорей Творения. Найдя его, он вновь обретет плоть после бесконечных поисков. Сау'илахк растворился в небытие, и его последние осознанные мысли вернулись на столетия назад… *** Сау’илахк, мастер-колдун, первый из Отступников и верховный жрец Возлюбленного, поднялся по скалистому подножию горы к месту, возвышающемуся далеко над пустыней. Дневная жара, не спадающая и по ночам, никогда не беспокоила его, хотя он и был облачен в черные одеяния. Когда он проходил мимо, все миньоны склоняли головы: от разрозненных стай гоблинов с желтыми глазами и отталкивающими пятнистыми собачьими мордами до редких неповоротливых локат - отвратительных рептилий в половину человеческого роста. Даже его собственные соплеменники из пустынных племен выказывали ему почтение. Но не так неистово, как когда-то, с той ночи, когда Дети вышли из убежища Возлюбленного, обнаженные и бледные, под полной луной. Позже их жертвы в битве восстали с усеянного трупами песка, по крайней мере те немногие, кто еще был достаточно цел, чтобы сделать это. Поклоны Сау'илахку, даже от самых низших из орд Возлюбленного, уже не были такими глубокими, как когда-то. Он не обращал на них внимания, поднимаясь вверх в темноте. Возлюбленный звал его во сне. Наконец-то награда была близка. У входа в пещеру, по обе стороны от горящих жаровен на столбах высотой с пику, стояла пара локат. Покрытые толстой чешуей приглушенного оливково-зеленого цвета, за исключением охристого подбрюшья, состоящего из кольчужных пластин, они поднялись на задние лапы в полный рост. Каждый сжимал копье с рукоятью толщиной с человеческое запястье и наконечником, похожим на нуманский палаш. Прозрачные веки тварей медленно сомкнулись над черными круглыми глазами, длинные головы опустились. Сау'илахк знал, что челюсти локат полны зазубренных зубов. Он не стал оборачиваться, чтобы посмотреть на них. То, что они стояли в его присутствии, было еще одним напоминанием о том, как все изменилось с тех пор, как появились Дети. Бледные, кровожадные, бессмертные существа – они отняли у него славу и расположение Возлюбленного. Но все изменится этой ночью, когда он ступит на гору. Сау'илахк шагал по казавшимся бесконечными туннелям, вниз. Он забрел в глубь, где даже редкие жаровни вдоль грубых стен поредели еще больше, а вскоре и вовсе исчезли. Вокруг была лишь темнота, когда он целеустремленно шагал по святилищу своего бога. То, что его позвали после столь долгого времени с момента его мольбы, было хорошим знаком. Хотя за эти годы сюда приходили и другие, кто-то по зову, а кто-то нет, вернулся только он... За исключением Детей. Наконец Сау’илахк добрался до пропасти, угадывая расстояние до ее ближнего края по меняющемуся отзвуку эха своих шагов. Неуверенный, стоит ли ему зажигать свет, оскверняя это священное место, он не видел, как еще можно пройти дальше. Сау’илахк поднял руку, и перед его мысленным взором предстали сверкающие глифы и сигилы. В воздухе вспыхнула искра, и он быстро приглушил ее резкий белый цвет до янтарного, надеясь, что это будет менее оскорбительно. Сау’илахк стоял на краю пропасти, но ее глубина была недосягаема для его магического света. Она уходила не прямо вниз, а извивалась изломанными сторонами, словно давным-давно ее разорвало что-то огромное, разворотившее недра земли. Вверху все то же самое-огромная расселина, переходящая в вершину где-то высоко над головой. Еще одна расселина виднелась в камне горы на другой стороне пропасти. Она была такой большой, что в ней могла бы поместиться дюжина толстокожих существ. Но моста на ту сторону не было, а та далекая впадина была такой глубокой, что скудный свет, вызванный Сау’илахком не мог пробиться сквозь ее непроглядную тьму. Послышался скрежещущий звук. Поначалу тихий, он нарастал, пока Сау’илахк не испугался, что огромный провал прямо у него под ногами может расшириться. В дальней пещере что-то зашевелилось, передвигаясь по битому камню. Сау’илахку показалось, что он видит, как в темноте что-то сверкнуло, возможно, вызванный магией свет отразился от чего-то гладкого и извивающегося. Сау’илахк опустился на колени, кланяясь до тех пор, пока лбом не коснулся края пропасти. -Возлюбленный мой,-прошептал он.-Я пришел, как ты велел. Из дальнего пролома донеслось скрежещущее шипение, эхом отразившееся от древнего камня. Достоин ли ты этого? Сау’илахк слышал эти слова только в своих мыслях, но они были такими же хриплыми, как и окружающий его шум. Он поднял голову, но не поднял глаз. Достоин чего? Желаний, надежд? -Да, мой божественный повелитель,-прошептал он, но сомнение заставило его задрожать. - Я всегда служу. У тебя есть… Разве я дал... повод сомневаться в этом?-не удержавшись, Сау’илахк немного поднял глаза. Он видел только неподвижную, безмолвную тьму по ту сторону пропасти. Пока нет. Сау’илахк быстро опустил взгляд. Он смотрел на свои тонкие загорелые пальцы, такие же идеальные, как и лицо, но тщеславие ничего не значило для его господина. Такое незначительное отклонение от нормы не могло быть расценено как проступок. Временами Сау’илахк не мог не упиваться собственной красотой. Наряду со страхом, который он внушал, все смотрели на него с благоговением. Сау’илахк содрогнулся, зная, что его красота увянет, в отличие от красоты Детей, вечных, бессмертных. Я рад... возможно, настолько, чтобы ответить на твои молитвы. Сау’илахк хотел только одного, чтобы одна вещь никогда не заканчивалась, он хотел вечно видеть благоговейный трепет в глазах всех, кто смотрит на него. -Вечная жизнь, мой возлюбленный? - осмелился спросить он. Ты так уверен в желании своего сердца? Сау'илахк заколебался. Дети были всего лишь орудиями кровопролития, могущественными, полезными, но только потому, что Возлюбленный сделал их такими. До сих пор они не трудились так же, как и Сау’илахк, в служении и преданности, отдаваясь без каких-либо ожиданий. И все же они были ценны и облагодетельствованы, одарены его божеством. Неужели он просил слишком много, чтобы ему позволили продолжить, быть таким же преданным, как и прежде? Тогда, как ты пожелал... так и будет. Сау’илахк забеспокоился и слегка приподнял голову, ожидая... чего? Возможно, он ожидал почувствовать… что-нибудь... другое. Но все было так же, что и мгновение назад. И все же бог заговорил, даруя ему единственное благо, о котором он когда-либо просил. Неужели все так просто теперь, после столь долгого ожидания, когда он буквально задыхался от желания? Радость охватила Сау’илахка, словно он был неуверенным в себе ребенком, который сомневается, действительно ли его родители довольны. Совсем чуть-чуть, а потом радость заполнила его целиком. Подумать только, он всегда будет живым и прекрасным, и Сау’илахк осмелился поднять голову еще выше. Он выпрямился, стоя на коленях и прошептал: -Моя любовь тоже вечна... мой возлюбленный. Сау’илахк замер. Слова прозвучали искренне, несмотря на то, что после абсолютного чувства облегчения он внезапно почувствовал усталость, увидев… На дальнем краю пропасти появились две светящиеся точки. Издалека они казались не больше скрытых искр в затухающем костре. Они скользнули вниз, двигаясь к дальнему краю пещеры. Сау'илахк был потрясен. Он видел едва заметный намек на присутствие своего бога. Такого благословения никогда не было дано никому из тех, кого он знал. Он начал плакать, не осознавая этого, пока соль слез не просочилась между губ. Ему была дарована вечная жизнь. Его красота никогда не померкнет. Сау’илахк отшатнулся от этого воспоминания, погружаясь в полное небытие. На грани угасающего сознания в его голове снова раздалось знакомое шипение. Я наблюдаю... как ты приближаешься... ответ почти у тебя в руках. Несмотря на столетия, превратившие любовь и преданность в ненависть, всякий раз, когда Возлюбленный звал его, Сау’илахк не мог не откликнуться. Погружаясь в небытие, между жизнью и смертью в стране грез своего бога, он прошептал… -Да… мой Возлюбленный. *** Винн шла за Чейном к храму, собираясь увести его в уединенное место, как только это будет прилично. Она знала, что нужно заставить его пообещать не возвращаться в амфитеатр сегодня вечером, иначе его поймают. Но не успела Винн сделать и несколько шагов, как в коридор вошел молодой ширвеш. -Странница Хигеорт,- быстро сказал он, - вас спрашивает посетитель. Винн в замешательстве остановилась. Она и предположить не могла, кто мог искать ее здесь. -Кто? - спросила она. Молодой человек покачал головой: -Она будет говорить только с вами. -Она? - переспросил Чейн, но аколит только пожал плечами. -Как долго она ждет? - добавила Винн. -Недолго. Она будет в трапезной, когда вы будете готовы,-коротко поклонившись, ширвеш вышел. Винн обменялась озадаченными взглядами с Чейном, и повернулась к Маллету. -Спасибо, что позволили нам присоединиться к вам сегодня вечером. Пожалуйста, извините нас, я хочу посмотреть, кто меня ждет. -Да, конечно, - кивнул Маллет. - Ступай. Старый гном выглядел измученным, морщины на лице стали еще глубже. Отчасти это было к лучшему. Винн не хотелось отвечать на вопросы о том, как они с Чейном подслушали его в амфитеатре. Винн поспешила к трапезной вместе с Тенью и Чейном. Интересно, это кто-то из гильдии? Может, премин Сикион, а может кто-то другой, столь же “неравнодушный” к ее поискам? Она и представить себе не могла, что герцогиня выследила ее. Но, дойдя до входа в трапезный зал, Винн остановилась, ухватившись за каменную арку. Ожидавшая ее женщина была последней она, кого Винн предполагала здесь увидеть. За одним из длинных столов сидела Сливер. Мрачная, как и в прошлый раз, она крепко скрестила руки на груди. При появлении Винн гнома едва повернула голову, молча глядя на нее. Винн даже не знала, что сказать. Обойдя хранительницу, в трапезную вошла, тихо рыча, Тень. Винн схватила маджай-хи за хвост, останавливая. Следом появился Чейн, напряженный и настороженный. Отодвинув его в сторону, Винн подошла к гостье. -Приношу свои извинения за ту ночь, - выпалила она с ходу. - Чтобы узнать местоположение вашего дома, мне пришлось обмениваться историями в доме приветствий. И... из-за выпитого эля я была сама не своя. -Оставь свои отговорки при себе,-прорычала Сливер и отвернулась, уставившись на крышку стола. - Я здесь по настоянию моей матери. Я буду говорить с тобой… наедине! -Тебя прислала твоя мать? Сливер больше ничего не сказала, бросив на Чейна вызывающий взгляд. -У меня в комнате есть отличный мятный чай, - Винн выразительно посмотрела на Чейна.-Не мог бы ты принести его для нас? Пожалуйста. И пошли за горячей водой. Чейн скрипнул зубами: -Нет. -Пожалуйста,- прошептала Винн. - Со мной все будет в порядке. -Тогда остается Тень, - ответил Чейн достаточно громко, чтобы услышала Сливер. -Мне плевать на волка, - презрительно ответила гнома. Винн оглянулась. Бывали моменты, когда она забывала, что остальные воспринимали Тень не как разумное существо, которым та была на самом деле. Поджав губы, Чейн вышел. Облегченно вздохнув, Винн обернулась к Сливер. Тень тут же подобралась к ней сзади, наблюдая за ними обеими. -Он вернется с чаем, - сказала Винн. -Я не задержусь здесь так долго. Моя мать хочет знать, почему ты ищешь моего брата. Винн села на скамью напротив Сливер. Взглянув в сердитое, искаженное болью лицо гномы, она отказалась от дальнейшего вежливого разговора. -Это дело гильдии. Но это важно. -А ты для своей гильдии пойдешь на что угодно? -огрызнулась Сливер. -Я не желаю ему зла. Но ты знаешь о нем гораздо больше, чем я. -Я не знаю. Услышав такое, Винн замолчала. Заявление гномы вызвало вопросы, которые, по ее мнению, было небезопасно задавать. -Никто не знает, - наконец сказала Сливер тихо и устало. - Хассэг’крейги мало кому известны. Когда кто-то из наших присоединяется к ним... его призывают на службу… все остальные связи обрываются. Винн покачала головой: -Я не понимаю. Семейные узы здесь-это все. Даже ваши Вечные считаются "предками" всего вашего народа. -И именно в этом заключается их преданность! Ничто другое не значит для них больше. Ты разве не знаешь, что от почитаемых мертвецов, таких как Хаммер-Стаг, происходят наши... Бэйне?-на последнем слове Сливер скривилась, словно от мерзкого привкуса. -Я слышала об этом,- ответила Винн,- но не совсем понимаю, как это происходит. -Тогда ты не одинока, нуманка,-выплюнула Сливер. -Никто не понимает. Она окинула взглядом трапезную, и вокруг ее глаз появились морщинки. Сливер чуть ли не ерзала и вздрагивала, как будто этот храм, любой храм, был мерзким местом. И Винн начала понемногу понимать. Сливер потеряла одного из двух своенравных братьев из-за тайного клана, мало известного ее соплеменникам, клана, который был посвящен в тайны гномов. По мнению Сливер, Оре-Локс предпочел своих духовных покровителей преданности собственной плоти и крови. -Наш отец скончался,- продолжала Сливер.-Какое-то время Оре-Локс чувствовал себя обязанным навещать мать... делать все, что в его силах. Но даже это оказалось слабее его преданности. Много лет назад он вообще перестал приходить. И... как ты знаешь… Хай-Тауэр оставил своих, свой народ, чтобы жить с такими, как ты. Винн изо всех сил старалась вслушаться в горькие слова Сливер, увидеть картины, которые та нарисовала. Ее мать была уже пожилой, когда умер отец, но сама Сливер была слишком молодой для своего рода; и это было странно, ведь гномы обычно не рожают детей в пожилом возрасте. Оба ее брата покинули семью, чтобы найти собственный путь, оставив сестру ухаживать за стареющей матерью в одном из беднейших районов Си-Сайда. Еще один повод для горечи. -Чего ты хочешь от меня? - прямо спросила Винн. Похоже, это был единственный способ добиться чего-либо от дочери Айрон-Брейдов. Губы Сливер скривились, и она выплюнула: -Моя мать цепляется за глупую надежду! Она ходит в любой храм, до которого может дотянуться, и молится о весточке о старшем сыне. А потом она услышала тебя, в ту ночь, когда ты пришла! Винн вздрогнула, опасаясь, к чему это приведет. -Она думает, что Вечные ответили ей, послав тебя. Ты знакома с одним из ее сыновей... и теперь ищешь другого. Она просит тебя поделиться всем, что ты узнаешь, ради всего святого. Одно слово, произнесенное Сливер, засело в голове Винн. -Старший?- удивленно переспросила она.-Но Оре-Локс выглядел намного моложе Хай-Тауэра. Немного помолчав, Сливер оперлась широкими ладонями о стол, наклонилась вперед и прошептала: -Ты поделишься со мной всем, что узнаешь о моем брате. Это не просьба! Под пристальным взглядом гномы Винн невольно отшатнулась. Тень издала глухой звук, перешедший в рычание, но Сливер так и не отвела взгляда. Винн наклонилась, подзывая маджай-хи поближе. Все, что сейчас происходило, не помогало, а только усложняло поиск текстов. Но если действовать осто-рожно, то нежелание Сливер говорить может оказаться полезным. -Конечно,- ответила Винн так спокойно и холодно, как только могла. - Передай своей матери, что для меня будет честью помочь ей. Сливер даже не обратила внимания на эти слова. Она мгновенно поднялась и направилась к выходу из трапезной. Гнома ушла еще до того, как Тень, наконец, успокоилась. Рука Винн дрожала, когда она положила ее на спину маджай-хи. Сливер явно цеплялась за остатки своей гордости, последняя из ее оставшихся семей распадалась. Просить, требовать помощи от какого-то чужака, и к тому же неугомонной писаки, было для нее настоящим унижением. Винн с трудом могла представить, на что была похожа жизнь Сливер. Браки гномов часто устраивались семьями и кланами, исходя из выгод, которые могли принести жених или невеста. Несомненно, любовь присутствовала, и с ней считались, но если она шла вразрез с выгодой, ею жертвовали. Если Айрон-Брейды и были частью клана, то его лидеры явно забыли о Сливер. У нее не было никого, кто мог бы за нее заступиться, не было почетного имени семьи, не было ни отца ни братьев, ни сестер, обладающих опытом или влиянием в обществе, которые могли бы оценить в клане. У нее была только маленькая кузница в унылом районе и пожилая мать, цеплявшаяся за веру. Чем больше Винн думала об этом, тем сильнее депрессия подавляла страх и разочарование. Но ей пришлось отбросить сочувствие. Вернулся Чейн, неся чайник с горячей водой, две кружки и маленькую жестянку с листьями мятного чая. Он помедлил у входа, окинул трапезную взглядом: -Где она? -Ушла. -Что ей было нужно? -Информация, о брате. -Информация... от нас? - усмехнулся Чейн. Винн не сочла иронию забавной. -Может, приготовить тебе чаю? Винн вздохнула: -Нет... нет, спасибо. Надвигалось что-то ужасное. Она была уверена в этом после всего, что видела и узнала, общаясь с Магьер, Лисилом и Мальцом, с Тенью и Чейном. На карту были поставлены более серьезные проблемы, вполне возможно, что на карту был поставлен весь мир. Если ей придется манипулировать Сливер, она это сделает. Это была отвратительная мысль. Еще более отвратительной была идея, зародившаяся у нее в голове.