[445x700]

Было уже далеко за полночь, когда Элиас, подобрав подол серой мантии хранителя, свернул за очередной поворот. Постоянно спотыкаясь, за ним по пятам шел Джереми. Услышав, как Джереми споткнулся в очередной раз, Элиас оглянулся и успел заметить, как тот наступил на полу своего слишком длинного одеяния. -Будь добр, притормози! - проворчал Джереми. -Давай уже покончим с этим!- ответил Элиас.-Я не хочу упустить Эльвину. Она будет сегодня на постоялом дворе “Стук Пивных Кружек”. И ты не должен... особенно, если она приведет с собой свою подругу, как и обещала. Джереми снова что-то недовольно проворчал, но шаг ускорил. Элиас поспешил дальше по редким лужицам света, отбрасываемого фонарями на мокрые булыжники Колм-Ситта, королевского города в Малурне. С его будущим в гильдии хранителей многое еще оставалось неясным. Они с Джереми лишь недавно получили статус странников, пройдя годы посвящения, а затем и ученичества. Теперь им нужно было только добиться назначения где-нибудь в провинции, может быть, даже в соседнем Фаунере или Витени. Они должны пять лет отслужить за границей, и тогда, возможно, их опыт будет признан в гильдии. Тогда они смогут, по крайней мере, подать прошение и пройти испытание на получение статуса мастера. Один из них, возможно, даже, однажды получит должность в одном из отделений гильдии с желанным титулом домина. И все же Элиас волновался. Сегодня вечером он сообщит Эльвине, что ненадолго уедет. Она была не из тех, кто умеет ждать. И почему им с Джереми до сих пор не дали серьезных заданий, вместо того, чтобы использовать на побегушках, заставляя выполнять мелкие поручения? Это было оскорбительно для пары хранителей-странников. А все почему? Все из-за безмозглой Винн Хигеорт и ее полусгнивших томов, которые она притащила из-за границы! -Она умная... - пыхтел позади него Джереми, - ну, кроме того, что красивая? -Что?.. Кто? О, конечно, она красивая... она великолепна! Ты же видел Эльвину. Пробежав трусцой последний квартал до места назначения, Элиас взбежал по ступенькам небольшого деревянного скриптория, сквозь закрытые ставнями окна которого просачивался тусклый свет, едва обратив внимание на нарисованную от руки вывеску над дверью, гласившую-“Вертикальное перо”. И тут его что-то резко ударило по спине. -Не Эльвина, ты, кусок мозга!-прошипел Джереми. -Другая... ее подруга! - он снова ударил друга, но промахнулся, задев лишь манжет слишком длинного рукава мантии. Элиас отмахнулся от него. -Я не знаю! - прошептал он в ответ. Джереми согнулся пополам, уперевшись руками в колени и пытаясь отдышаться. Наконец он выпрямился, его простоватое лицо вытянулось от удивления: -Ты даже не знаком с ней? Ты даже не знаешь, как ее зовут? -Конечно, знаю, - ответил Элиас. Последнее, что ему было нужно, это чтобы мастер Тиган, или, что еще хуже, мастер а'Ситт, застукали их за каким-нибудь мелким спором возле скриптория. -Ее зовут… ее зовут… - начал Элиас. Но имя подруги Эльвины ускользало от него - или она ему его не называла? Как бы то ни было, он не собирался позволять Джереми разрушить его планы на сегодняшний вечер. Не после всех тех усилий, которые Элиасу пришлось приложить, чтобы не встречаться с отцом Эльвины. -Ах, ты задница! - прошипел Джереми, снова собираясь замахнуться. Позади Элиаса раздался резкий скрип старых петель. Теплый свет разлился вокруг, осветив неожиданно смущенные черты лица Джереми. Элиас повернулся и столкнулся лицом к лицу со старым мастером Тиганом. Старший писец уставился на него из открытого дверного проема скриптория, и Элиас отпрянул назад. -Что за чушь вы тут несете?- скривился Тиган.- И где та робкая когорта, вечно идущая позади? -Я... гм... - начал Джереми. -Мы ничего не делаем,- перебил его Элиас.-Просто пришли за последними листами перевода... в соответствии с инструкциями. И Николасу не поручали идти с нами. -К счастью, насколько Элиасу было известно. Как бы сильно ни нравился Элиасу застенчивый молодой человек, Николас едва достиг статуса ученика, продвинувшись в обучении совсем ненамного. По сравнению с остальными, достигшими того же статуса, он был уже немного староват для этого. Кроме того, Эльвине не очень нравился нервный Николас. Тощий, сморщенный и наполовину лысый старый Тиган уставился на Элиаса сквозь круглые очки с толстыми линзами. Расширенные зрачки над удлиненным носом придавали ему вид изможденной гончей, вынюхивающей лису под курятником. -Заходите,- приказал он скрипучим голосом, - пока все тепло не вышло. Элиас не стал дожидаться Джереми и быстро шагнул в тепло скриптория. Передняя комната представляла собой небольшое помещение. Длинная и потертая конторка перегораживала дверной проем с двустворчатой дверью, ведущей в заднюю часть помещения. За конторкой стоял высокий и суровый хозяин скриптория Паул а'Ситт. На нем была надета темно-коричневая замшевая куртка. Блестящие черные волосы спадали прямо на плечи. И хотя в волосах уже проглядывало несколько седых прядей, на лице мужчины не было ни единой морщинки. Трудно было угадать его возраст. Черты лица а'Ситта были немного резковатыми и, казалось, никогда не выражали никаких эмоций, но карие глаза, слишком яркие, были холодными и напряженными. Элиасу владелец скриптория нравился не больше, чем мастер Тиган, но а'Ситта уважали в гильдии. Элиас должен был быть почтительным во всех отношениях с сотрудниками этого заведения. -Тебе не надоело возиться? - спросил Тиган. Элиас оглянулся. Джереми проскочил следом за ним, но старый мастер-писец не смотрел ни на одного из них. Тиган закрыл дверь и нетерпеливо наблюдал за хозяином лавки. -Еще одна ошибка, - резко ответил мастер а'Ситт. -Что? - взвизгнул Тиган и быстро подошел к нему. Паул а'Ситт так и не поднял глаз. Он просматривал страницу за страницей в стопке только что переписанных его писцами документов. -Не в тексте, - ответил а'Ситт, - в переводе. Тиган что-то тихо проворчал себе под нос, а вслух сказал: -Хватит уже. Ты думаешь, что знаешь больше хранителей? -Тем не менее, это ошибка, - ответил а'Ситт. Элиас наблюдал, как владелец скриптория аккуратно обмакнул перо в чернильницу из толстого стекла. Когда он начал что-то писать на чистом листе пергамента, правая створка двери за конторкой приоткрылась, и оттуда выглянула маленькая головка. -Ох, нет, - тихо пробормотал Элиас. Имарет едва хватало роста, чтобы выглянуть из-за спины мастера а'Ситта, перегнувшись через конторку. Ее кудрявые темно-каштановые волосы были собраны сзади в хвост, но слишком много выбившихся прядей спадало на личико карамельного оттенка. При виде Джереми глаза Имарет загорелись. Элиас нахмурился, но Имарет этого не заметила. Почему у мрачного мастера а'Ситта в скриптории работает тринадцатилетняя девочка? Имарет была известна на территории гильдии и не раз попадалась, когда следила за Джереми. Вместо того чтобы посещать одну из четырех государственных школ, находящихся в ведении гильдии, кто-то каким-то образом оплатил ее более серьезное обучение. И это уж точно не ее отец, который был всего лишь отставным сержантом регулярной армии. -Привет, Имарет,-вежливо поздоровался Джереми. Элиас закатил глаза, но на это опять никто не обратил внимания. Имарет смущенно опустила взгляд и открыла свой маленький рот, чтобы заговорить. -Ты закончила уборку? - спросил Паул а'Ситт, не поднимая глаз от листов. Имарет подняла глаза, но так и не закрыла рта. -Уже поздно, девочка, - добавил Тиган. - И мне не нужен ещё один резкий выговор от твоих родителей. Имарет надулась, нахмурилась и, бросив влюбленный взгляд на Джереми, молча скрылась за дверью. Паул а'Ситт закончил писать. Как только он отложил перо, Тиган схватил листок с заметками. -Семь?-застонал старый книжник.- Семь исправлений в переводе? Я едва могу прочесть половину символов хранителей в том, что мы переводим, не говоря уже о том, чтобы понять, что они означают. Наша задача состоит в том, чтобы предоставить чистые копии для главного каталога, а не исправлять их работу. Откуда тебе знать, что является ошибкой, а что нет? Элиас задумался, что происходит. Судя по тому, что он слышал, перевод разрозненных отрывков из текстов, которые привезла Винн Хигеорт был медленным и утомительным процессом. Все фрагменты, которые можно было с уверенностью завершить, были записаны на силлабарии Бегейна. Иногда в него включались некоторые непереведенные слова или фразы, тщательно выведенные символами и языками оригинала. Ни Элиас, ни Джереми не видели содержания документов, разосланных по скрипториям. Весь проект был засекречен, и в нем принимали непосредственное участие только мастера гильдий и домины. Однако мастер а'Ситт, простой владелец частного скриптория, имел право вносить исправления в работу, о которой ничего не знал. -Вот и все, - сказал Паул а'Ситт и вытащил из-под стойки потрепанную подборку листов. - А теперь проведем сверку. Тиган быстро пролистал первую хрустящую пачку: -Все наши работы на месте. -А листы с записями гильдии? - спросил Паул. Тиган просмотрела вторую стопку медленнее. Листы из нее были измяты и потрепаны от многократных просмотров. Он сверил каждый из них со списком документов, присланных вместе с документами. -Всё в наличии, - подтвердил он. Старый мастер-переписчик начал заворачивать обе стопки в большой лист красновато-коричневой бумаги, но остановился, когда Паул а'Ситт протянул ему лист со списком исправлений. Тиган раздражен-но фыркнул, но взял лист и положил его сверху, на стопки листов, после чего завернул их все вместе Мастер а'Ситт достал синюю восковую палочку и тяжелую оловянную печать скриптория и запечатал пакет. Затем он положил его в тот же кожаный футляр, в котором утром были доставлены работы хранителей. -Наконец-то, - прошептал Джереми. Элиас ожидал с не меньшим нетерпением, когда они, наконец, отправятся в путь. Его ждала Эльвина. Паул а'Ситт закрыл футляр, и его блестящие глаза холодно уставились на Элиаса. Но когда тот схватился за футляр обеими руками, мастер а'Ситт его не отпустил. -Вы сразу же вернетесь и подтвердите доставку. Элиас забеспокоился, а Джереми тихо застонал. Они очень сильно опоздают на постоялый двор "Стук Пивных Кружек". На мгновение Элиас хотел возразить, но жесткий взгляд а'Ситта заставил его быстро передумать, и парень просто кивнул. -Пошли,-проворчал Элиас, протискиваясь мимо Джереми к двери.-Нам нужно поторопиться. Он уже бежал трусцой по мокрой брусчатке, когда услышал, как Джереми закрывает за собой дверь скриптория. -Подожди, - окликнул его друг. Терпение Элиаса закончилось. Добравшись до первого перекрестка, он резко остановился. Тяжело дыша, Джереми, наконец-то, догнал его. Элиас всматривался в переулок, в конце которого виднелась улица. -Нет, не надо, - предупредил его Джереми, пытаясь отдышаться. -Так будет быстрее, - возразил Элиас. - Мы можем срезать до Гэллоуэй-стрит, затем пройти по главной улице за северо-западным рынком и свернуть на Свитчин Вэй. -Нет! - возразил Джереми. -Мы должны держаться главных улиц, где все хорошо освещено. -Черт бы тебя побрал, я не собираюсь пропускать весь вечер. Эльвина только… -Эльвина это, Эльвина то... Благословенные чернила и песок! Неужели ты собираешься позволить этой девчонке управлять твоей жизнью? Элиас на мгновение запнулся, а потом выпалил: -Ну, по крайней мере, у меня есть кто-то, кого я смогу оставить здесь, когда мы, наконец-то, получим наши назначения! Джереми вздрогнул, как от пощёчины и лицо его омрачилось. -Прекрасно!- прорычал он.- Иди, плутай в темноте. Я не собираюсь поскальзываться на остатках из ночных горшков в каком-нибудь переулке. Не ради какой-то девчонки... когда даже имени ее не знаю! Элиас опустился на землю и футляр жалобно заскрипел в его руках. Джереми никогда не умел завоевывать внимание девушек... женщин, не считая Имарет. Он либо слишком много болтал, либо лепетал что-то о том, что изучал в данный момент, и ему еще везло, если его собеседница выдерживала в его компании весь ужин. Но сейчас Элиас жалел, что не может взять назад обидные слова, которыми нанес своему другу удар ниже пояса. Позади них, под навесом лавки, рядом с которой друзья остановились, кто-то зашевелился. Какая-то расплывчатая фигура смотрела в их сторону. Только этого не хватало, чтобы на них натравили местную стражу за нарушение общественного порядка криками на улице. -Только один раз. Поверь мне, - убеждал друга Элиас. - Это будет стоить того, вот увидишь. Джереми не ответил. -На обратном пути мы остановимся на постоялом дворе,- продолжил Элиас.-Ты можешь подождать с Эльвиной и ее подругой... а я пойду отдам мастеру а'Ситту его чертово подтверждение. -Хорошо, - сдался Джереми. Элиас свернул в боковую улочку, но один раз все же бросил взгляд вдоль главной улицы. Кто бы ни стоял перед той лавкой, он исчез. Оставалось надеяться, что стражник просто пошел дальше. Но чем быстрее они с Джереми окажутся подальше отсюда, тем меньше вероятность того, что им придется иметь дело с кем-то еще из ночной стражи. В конце улочки Элиас свернул на юго-восток, в переулок. И Джереми последовал за ним, что-то бормоча на ходу. -Держись подальше от центрального желоба,-посоветовал Элиас. - И приподними свою мантию. У нас не будет времени, чтобы переодеться, если она испачкается. -Да-да, - проворчал Джереми. Они пробирались мимо задних дверей лавок, огибая ящики, бочки для золы и другие, мало заметные в темноте силуэты. Юные хранители уже миновали три переулка, когда Элиас услышал резкий треск ткани. Снова Джереми обо что-то споткнулся. Вздохнув, Элиас остановился. Джереми, в свою очередь, пришлось резко затормозить, чтобы не врезаться в друга. В темноте Элиас с трудом мог разглядеть его лицо. -Что? - спросил тот. -Ничего,-ответил Элиас.-Я думал, что ты подскользнулся. -Я в порядке! Элиас уже начал поворачиваться, собираясь идти дальше, но тут Джереми попятился назад, широко раскрыв глаза. -Что это было? - прошептал он. Элиас замер, глядя на него: -О чём ты говоришь? -Впереди,- прошептал Джереми,-там, в свете фонаря на дальней стороне улицы... что-то промелькнуло. Элиас посмотрел в глубь переулка. В конце его, на углу у выхода на Гэллоуэй-стрит фонарь освещал открытое пространство. Но больше он ничего не увидел. -Это бродячая собака, роющаяся в мусоре,-заверил его Элиас. - Идём. Тень заполнила собой переулок, заслонив свет. Элиас отступил на шаг, столкнувшись с Джереми. -Кто там? - позвал он. Тень слегка шевельнулась, всего лишь неуверенное движение под просторным плащом. В свете фонаря виднелся только темный силуэт, заполняющий собой все узкое пространство. Было так темно, что Элиас едва мог что-либо разглядеть. А в широком проеме капюшона, накинутого на голову фигуры, и вовсе виднелся лишь клочок тьмы. -У нас нет монет, - заявил Элиас, стараясь придать своему голосу решительность и прижимая футляр к груди. - Ты ничего не выиграешь, ограбив хранителей... Убирайся! Фигура не двигалась. -Бежим! - прошептал Джереми, дергая Элиаса за рукав мантии. Элиас отступил на три шага, развернулся и побежал за Джереми. Они были уже на полпути к повороту на улицу возле скриптория, когда на бегу Элиас оглянулся через плечо. Переулок был пуст. Вдалеке отчетливо виднелось тусклое свечение фонаря на Гэллоуэй-стрит. Неожиданно Джереми резко вскрикнул и остановился. Элиас вслепую врезался в спину друга, и они оба чуть не свалились на землю. Пытаясь удержаться на ногах, Элиас посмотрел вперед. В конце переулка, где тот выходил на боковую улицу, в тени стоял силуэт. Свет с улицы едва доходил до него, но фигура была хорошо видна. Незнакомец был таким высоким, что Элиасу пришлось бы встать на цыпочки, чтобы ухватиться за ворот его капюшона. И по-прежнему он ничего не мог рассмотреть внутри него. Плащ на фигуре мягко развевался, хотя ночной воздух был неподвижен и безветрен. Под изгибающимися крыльями черной ткани не было ничего, кроме ночной тьмы. -Бежим! - прошептал Элиас. Но Джереми, застыв на месте, только скулил. Недолго думая Элиас сгреб его за рукав мантии и побежал по переулку, таща друга за собой. Они уже почти миновали его, когда далекий свет на Гэллоуэй-стрит внезапно погас. Элиас вздрогнул, и резко остановился. Тут уже Джереми схватил его за руку и потащил в боковой переулок. У него даже не хватило ума ни вырваться, ни осознать ошибку, до тех пор, пока они, не сделав два поворота, ни оказались прямо в тупике. И тут кто-то попытался схватить его сзади. Элиас споткнулся, шарахнулся в сторону, вглубь переулка, и услышал, как рвется рукав его мантии. -У нас есть несколько монет! - закричал Джереми. -Бери... бери все! Глухой переулок наполнился звоном рассыпающихся монет. Но Элиас, уперевшись спиной в каменную стену какого-то здания, не сводил глаз с того, кто стоял перед ним. Сначала он не мог ясно разглядеть черный кулак, вцепившийся в обрывок его мантии. Потом кулак разжался, и из него выпал кусок серой ткани. Элиасу показалось, что он увидел длинные пальцы, обмотанные рваными полосками черной мешковины Фигура сделала еще шаг, приблизившись уже вплотную, и как показалось Элиасу, увеличившись в размерах. А он так и не расслышал звука шагов. Незнакомец так и не наклонился за брошенными монетами. -Помогите!-закричал Джереми.-Кто-нибудь... стража! Помогите нам! А Элиас все не мог оторвать взгляда от возвышающейся над ним фигуры. Складки плаща на незнакомце расправились, Элиасу даже казалось, что они распластались по стенам домов в переулке. Он слышал, как Джереми стучит по дереву, возможно, по задней двери какой-нибудь лавки. Потом Элиас почувствовал, как все его тело начала сотрясать крупная дрожь, а воздух вокруг, неожиданно стал холодным. Юного хранителя душил запах пыли, а в голове сгустился все поглощающий аромат каких-то странных специй.

Стоя на коленях на узкой кровати в маленькой комнатке с каменными стенами, Винн Хигеорт смотрела в окно на квадратный внутренний двор первого замка Колм-Ситта, дома гильдии хранителей. Хранители входили и выходили, проходя по желтым пятнам света, которые отбрасывали висячие фонари и факела на внутренней стене ворот. Последние из хранителей добрались до больших двустворчатых дверей в задней части двора и скрылись из виду в здании, которое в былые дни было пиршественным залом. Винн слезла с кровати и устроилась на плетеном коврике на полу, скрестив ноги. Она не то чтобы пряталась. Нет. Она называла появившуюся у нее привычку “предпочтительным уединением”. С момента возвращения Винн в гильдию про-шли уже лето и осень, а она все больше и больше сторонилась своих собратьев. Временами ей даже хотелось, чтобы то тяжелое, долгое путешествие, которое привело ее домой, в королевский город в Малурне все еще продолжалось. И хотя Дальние земли лежали за полмира отсюда, ее воспоминания о восточном континенте все еще были очень яркими. Винн посмотрела на прикроватный столик. Там стояла тарелка с зеленым виноградом и граненая оловянная кружка с водой. Винн вздохнула, решив заняться чем-нибудь более конструктивным, чем копаться в прошлом. Она закрыла глаза, мысленно удерживая вид воды в кружке. Прошло почти два года с тех пор, как она пробовала провести небольшой тавматургический ритуал. Тогда Винн пыталась обрести мантическое зрение, чтобы увидеть стихию Духа во всем, что ее окружало-самонадеянный поступок, учитывая, что она не была магом. В то время её спутники Магьер, Лисил и Малец, отчаянно пытались выследить неизвестную нежить. И Винн преуспела в своем маленьком ритуале. Она помогла друзьям спасти деревню, но последствия той инициации до сих пор все еще мучили ее. В замке у Винн, как у странствующего храните-ля, но без нового назначения и с незначительным количеством обязанностей, было слишком много свободного времени. Она провела несколько вечеров, тайно работая над тем, чтобы развить мантическое зрение, частичка которого все еще была заключена в ней. На сегодняшний день Винн добилась весьма скромных успехов и одной весьма болезненной неудачи. Удерживая в памяти вид воды, она вызвала образ Мальца... старого мудрого пса, в теле которого воплотился стихийный дух, и которого теперь, к сожалению, рядом с ней не было. Сосредоточение на его образе не раз помогало девушке вызывать мантическое зрение. Она вспоминала его блестящие кристально-голубые глаза, мерцающий серебристо-серый мех и даже о том, как смешливо он лизал ее в нос. Будучи Духом, вечной сущностью стихий, Малец предпочел родиться в живой плоти. В облике маджай-хи, редкой породы сторожевых волкодавов, обитающих на эльфийских территориях Дальних земель, он присматривал за Лисилом, Магьер и Винн. А потом он покинул ее. Но Винн скучала по Мальцу не только из-за этого. Единственный раз, когда она могла уверенно контролировать свое затянувшееся мантическое зрение, бы-ло в его присутствии. Но сегодня Винн не искала стихию Духа. Закрепив в сознании образ Мальца и воды, Винн открыла глаза... и ничего не увидела. Только свою комнату, маленький столик-конторку, заваленный разбросанными книгами, бумагой и перьями... да тарелку с виноградом и кружку с водой на прикроватной тумбочке. Все это было освещено сиянием кристалла, заключенного в холодную лампу. Винн ссутулилась и привалилась спиной к кровати Всякий раз, когда она пробуждала мантическое зрение, чтобы увидеть Дух, этот элемент проявлялся в виде бело-голубого тумана, пронизывающего все сущее. Наиболее сильнее он выражался там, где существовала жизнь, и более слабо там, где жизнь угасала, или где ее никогда не было, ибо пять элементов были частью всего сущего, живого или мертвого. А несколько раз среди бело-голубого тумана Винн видела черные пустоты. Это были места, где вообще не было Духа или была его неизвестная противоположность. Всепроникающий туман слегка смещался, стекая в пустоты, и тут же поглощался сущностью Благородного Мертвеца. Винн не знала, как бы выглядела Вода по сравнению с Духом, но, очевидно, сегодня она этого и не узнает. А потом в голову ей пришла мысль: а что, если вызвать Дух, как она уже делала несколько раз, и попытаться переключить его на что-то другое? Винн снова закрыла глаза. В маленьком трактире в Войнордах, где родился Лисил, она сидела в комнате вместе с Мальцом. Это было в первые дни, когда ее болезнь все еще оставалась загадкой. При воспоминании о Мальце, Винн вспомнила ощущение его шерсти под своими пальцами, и снова открыла глаза. К желудку подступила тошнота. Комната погрузилась в полумрак под наплывом белоснежного тумана, слегка отдающего синевой. Все, даже каменные стены, раздвоилось, как будто пестрые бело-голубые очертания предметов накладывались друг на друга, подавляя реальные формы. Винн уже привыкла к тошноте и головокружению, но от этого они не стали менее неприятными. К счастью, она еще не ела. Винн посмотрела на прикроватный столик. Сильнее всего светились маленькие ягодки винограда. На деревянном столе и шерстяном одеяле туман рассеивался. На каменных стенах и олове граненой кружки виднелся лишь тонкий его след. Винн взглянула на свои собственные руки, и увидела, что Дух сильнее всего светился на ее живой плоти. Видеть стихию Духа было частью проклятия Винн, когда она могла заставить его проявиться. Но если ей пришлось принять это состояние как нечто большее, чем просто болезнь, то и получить от него она хотела нечто большее. Винн подняла глаза на кружку, прошептав: -Покажи мне... Воду. Сначала ничего не произошло, а потом что-то промелькнуло. Или ей показалось? Цветовой эффект был реальным? Неужели бело-синий цвет винограда на мгновение изменился... до сине-зеленого... до глубокого зеленого? Цвет тумана менялся каскадными переливами, усиливая головокружение. Бело-синий цвет сменился бело-желтым. Винн никогда раньше не видела такого цвета. И вдруг он быстро перешел в темный янтарно-красный. Винн резко вдохнула: -О, нет... только не это! Очертания кружки окрасились в глубокий черный цвет, вода, которая в ней была, охладила оловянный сосуд. Тусклое темно-красное пятно скрыло одеяло на кровати, очерчивая остатки тепла ее тела в том месте, где она стояла на коленях. Однажды Винн уже мельком видела стихию Огня. Девушка запаниковала, отпрянула в сторону и повернулась слишком быстро. Прежде чем она успела закрыть глаза, ее взгляд упал на стол, на сияющий кристалл в холодной лампе. Жгучая боль прорвалась сквозь тошноту и головокружение, пронзив глаза и проникнув в череп. Свет был проявлением Огня. Винн схватилась за голову. Из зажмуренных глаз потекли слезы, словно она смотрела на солнце, а по внутренней стороне век поплыли цветные кляксы. Головокружение усилилось, и она поняла, что мантическое зрение все еще с ней. Она не осмеливалась открыть глаза. В последний раз, когда Винн видела стихию Огня, прошла половина ночи, прежде чем ее измененное зрение исчезло само собой. В дверь постучали. Винн тихонько застонала: -Ах, проклятые мертвые божества... не сейчас! Она чуть не упала. У нее так сильно болела голова, что было трудно даже думать. Из-за двери донесся мягкий баритон: -Винн, ты не спишь? -О, нет, - прошептала она. Единственный человек в замке, который догадывался о ее болезни, сейчас стоял за дверью. И он был последним человеком, который должен был видеть ее в таком состоянии. Он точно бы догадался, чем она тут занималась. -Винн, я тебя слышу, - сказал голос со странным акцентом, и звучал он уже не так терпеливо, как минуту назад. - Хватит уединяться. Открывай! Прикрыв глаза одной рукой, Винн поползла по холодному полу к двери. Неожиданно одним коленом она придавила подол собственной серой мантии. Попытавшись освободить его, Винн не удержалась и упала, больно ударившись локтями. В Дальних землях она носила все - от бриджей и рубашек, купленных по дешевке, до эльфийских штанов и туник. Громоздкая мантия был еще одной вещью, к которой Винн так и не успела привыкнуть. Наконец она вслепую потянулась к двери, лязгнула защелка, и железные петли тихо заскрипели. Что-то тяжелое ударило ее в плечо- дверь, конечно,- и девушка со стоном завалилась набок. Послышались шаркающие шаги, затем наступила тишина, и резкий вздох. Кто-то схватил ее за ворот мантии и чуть ли не волоком протащил через всю комнату. Прежде чем Винн успела вскрикнуть, ее усадили на краю кровати. -Ты упрямая маленькая дурочка, - рявкнул у нее над ухом низкий голос.- Я же говорил тебе никогда не делать этого без моего присмотра. Винн очень устала от того, что ее, помимо всего прочего, называют еще и упрямой. Не успела она возразить, как тонкие пальцы оторвали ее руку от зажмуренных глаз и легли на лицо. Вместе с ними в комнате появился запах пергаментной пыли и приторный аромат оливкового масла и специй, которые она не могла точно назвать. Послышалось негромкое и тягучее пение, закончившееся усталым вздохом. -Открой глаза. Голова у Винн все еще болела, а глаза жгло, но она осторожно приоткрыла левый глаз. Все вокруг было покрыто цветными кляксами. Потом она разглядела темно-синюю мантию и смуглые загорелые руки. Винн открыла оба глаза и встретилась взглядом с суровым взглядом домина Гассана иль'Сэнке, возвышавшегося над ней. Он был высок для суманца. Короткие блестящие волосы цвета чистого шоколада легкими волнами спадали на лоб, выглядывая из-под капюшона. В локонах виднелись редкие серебристые вкрапления. Прямой, но клювовидный нос разделял густые брови над ясными глазами с радужкой темнее кожи. Гассан иль'Сэнке стал мастером среди хранителей задолго до рождения Винн, но его истинный возраст оставался для нее загадкой. В уголках его живых глаз виднелись намеки на морщины. Щеки домина были шершавыми, словно обветренные песками великой пустыни, отделяющей северные земли Нумана от великой Суманской империи на юге. Он не носил светло-серые цвета ордена катологии, к которым относилась Винн, цвета тех, кто учился в Реалм Кновледже. Домин Гассан иль’Сэнке был облачен в темно-синее одеяние, ибо принадлежал к ордену метаологии. Будучи самым малочисленным из орденов и, возможно, самым загадочным, его представители сосредоточились на изучении сферы бытия. Они собирали и записывали информацию, касающуюся метафизики и космологии, культурных религий и мифов, и даже магии. Иль'Сэнке ставил в неловкое положение большинство молодых хранителей, и даже тех, кто посещал его семинары, которые он вел в качестве приглашенного домина. Но не Винн, по крайней мере, не часто. Никто не знал его хорошо, филиал его гильдии находился на полконтинента южнее, в Самау'а Галб, столице Суманской империи и одного из ее государств-Ил'Дха'аб Наджуум. Иль'Сэнке был магом тавматургии, мастером заклинаний, ритуалов и артефактов, и был хорошо известен своим мастерством. Сейчас он взирал на Винн поджав губы и всем своим видом выражая ей свое недовольство. Несмотря на подавленность, Винн не могла сдержать волну радостного предвкушения. Оно обострилось, когда ее взгляд упал на узкий сверток простой муслиновой ткани, лежащий на кровати рядом с ней. -Все закончено... наконец-то?-спросила Винн, даже не поздоровавшись с ним. Она потянулась за свертком, но иль'Сэнке схватил его первым. -Премин Сикион будет иметь много резких слов, - сказал он с приятным акцентом, - когда увидит окончательный учет ресурсов и средств, по крайней мере, тех, которые я перечислил. К тому же, есть еще и премин Хейз. Винн было все равно, что скажет по этому поводу глава ее ордена или глава метаологии. Она нетерпеливо ерзала на месте, пока иль'Сэнке не развернул сверток, и девушка сделала еще один быстрый вдох. На раскрытой ткани покоился шестигранный кристалл, чистый и прозрачный, как полированное стекло. Толщиной в два пальца, он был длиннее ее вытянутой руки. Взяв кристалл из рук иль'Сэнке, Винн затаила дыхание, и тут же принялась энергично тереть его, как это делают, чтобы активировать кристалл холодной лампы. Но ничего не произошло. -Держи себя в руках! - упрекнул иль'Сэнке. - Даже когда ты закончишь, тепла трения будет недостаточно, чтобы пробудить солнечный кристалл. При этих словах у Винн пересохло во рту. Не имело значения, что иль'Сэнке считал ее глупой или что большинство здешних хранителей воспринимали его как таинственного чужака. Он без осуждения слушал ее странные рассказы о Дальних землях, те же самые рассказы, которые домин Хай-Тауэр и другие отвергали, как чепуху. Многие из сверстников Винн теперь тоже смотрели на нее как на отверженную. Иронично, если учесть, что она выросла именно в этой ветви гильдии. Смотреть в лишенный света кристалл было все равно что смотреть на открытую пустую книгу. И на его нетронутых страницах она могла видеть слова, которые не хотела бы писать. Ни имена, места и события ее пребывания в Дальних землях, а слова, для выражения страха, заставлявшие ее отчаянно ждать, чтобы иль'Сэнке выполнил то, о чем она его просила. Много лет назад, будучи ученицей, Винн покинула дом, чтобы последовать за своим учителем, домином Тилсвитом. Они пересекли свой континент и переправились через восточный океан, направляясь в Дальние земли, где домин Тилсвит намеревался основать новое отделение гильдии в городе Бела. Перспектива была захватывающей, и Винн радовалась такому приключению, до того дня, пока ее жизнь не переплелась с двумя упорными незнакомцами и собакой. В Беле Магьер, Лисил и Малец пришли в старые казармы, заявив, что охотятся на упыря. Вампир, на их языке - один из тех, кого они называли нежитью... Благородными Мертвецами. Слишком скоро Винн столкнулась с реальностью, которую никогда не могла себе представить, да и не хотела. Когда эта троица покинула Белу в поисках древнего артефакта, за которым охотилась могущественная нежить, домин Тилсвит отправил ее с ними, в качестве странницы, выполняющей свое первое самостоятельное задание. Путь их пролегал через промозглые земли Древинки, через Стравину и Войнорды в эльфийские земли Ан'Кроан. Последний этап путешествия закончился далеко на юге, в пустынном высокогорье Щербатые Пики. Там они, наконец, обнаружили артефакт - “шар”. Спрятанный в древнем замке, он охранялся женщиной-вампиром, настолько старой, что она забыла звук произносимых слов. Ли’кэн ждала в том замке тысячу лет или даже больше и, возможно, была одной из первых Благородных Мертвецов в этом мире. В том месте, закованном в лед и снег, Винн и Малец отыскали библиотеку, заполненную древними текстами, написанными на языках или наречиях, либо уже давно мертвых, либо давно забытых. Некоторые из надписей представляли собой беспорядочную смесь языков, отражавшую хаос и безумие помраченного сознания Ли'кэн. Винн и Малец тщательно выбирали из огромного количества того, что хранилось там, книги и свитки, которые собирались унести с собой. По возвращении в Белу домин Тилсвит поручил Винн доставить эти тексты в целости и сохранности в Колм-Ситт. Она охотно согласилась, но с грустью покидала своего старого учителя и друзей, которых, возможно, никогда больше не увидит. Магьер, Лисил и Малец отплыли вместе с ней, захватив с собой шар. Океанское путешествие было долгим, а путешествие по срединному континенту - еще более долгим и опасным. Все путешествие заняло большую часть года. Друзья оставались рядом с ней до тех пор, пока город ее детства не показался в пределах видимости, а потом их пути разошлись, к горькому сожалению Винн. Она думала, что шар привезут в филиал ее родной гильдии, хотя бы для того, чтобы получить совет от руководства. Но по ходу дела что-то изменилось, что-то, о чем ей не сказали и что, скорее всего, было делом лап Мальца. Он, Магьер и Лисил должны были спрятать шар в каком-нибудь безопасном месте от тех, кто все еще мог его искать. Винн попыталась развеять их опасения. Магьер ос-тавалась непреклонной в том, что никто из хранителей не будет в безопасности, если шар окажется у них. Это был очень ожесточенный спор. Но в конце концов Винн вернулась в город своего детства, одна с караваном. Она доставила древние тексты в первое отделение гильдии. По ее мнению, они были написаны древними вампирами времен Забытой истории и мифической Великой войны. Она искала утешения среди ученых-единомышленников. Но все обернулось совсем не так, как она ожидала. Тексты, а также все ее дневники изъяли и заперли. Больше всего Винн ошеломила конфискация последних. С тех пор она их не видела. И никто не поверил даже самым незначительным ее рассказам. Когда Винн становилась настойчивой, другие хранители держались от нее на расстоянии, как будто она была больна умом и заразна. Домин Хай-Тауэр, магистр ее ордена, отчитал ее и потребовал, чтобы она прекратила рассказывать “дикие сказки” о нежити, дампирах и суеверной чепухе. Какое-то время, Винн старалась оставаться послушной. Никогда еще она не чувствовала себя такой одинокой. В конце концов девушка не выдержала. Она настойчиво рассказывала о могущественной нежити, об уловках и вмешательстве анмаглахков и одержимости Вельмидревнего Отче тем, что в мире появился давно забытый Древний враг. И чем больше Винн говорила, чем больше ее отвергали и избегали, тем больше страхов переполняло ее изнутри. Воспоминания приходили как ночные кошмары, которые никак не могли утихнуть, но никто больше не слушал “безмозглую” Винн Хигеорт. Никто, кроме тихого, наблюдательного, язвительного Гассана иль'Сэнке, еще одного чужака в месте, которое она считала своим домом. Но даже это не помешало ей зациклиться на своей неполноценности по сравнению с сильными сторонами ее друзей. Магьер, дампир, рожденная от смертной матери и отца-вампира, по натуре была сродни Благородным Мертвецам. Лисил, полуэльф с обостренными чувствами, присущими народу его матери, был обученным наемным убийцей. Малец, Дух, возрожденный в теле маджай-хи, обладал сознанием, как ни одно другое живое существо. У каждого из них был свой способ борьбы с нежитью, и вместе они многих обратили в пепел. Что было у Винн, чтобы сравниться с ними? Ничего. Поэтому она и отправилась к иль'Сэнке с безумной идеей. Винн просила, умоляла, его о помощи, только он мог выполнить ее просьбу. Вместо кристаллов холодных ламп, которые с заметными усилиями и затратами изготавливала ее гильдия, ей нужен был свет иной природы. Винн нужен был солнечный свет, чтобы оградить себя от тьмы и всего, что в ней движется, включая Благородных Мертвецов, в которых здесь никто не верил. В ту ночь домин иль'Сэнке просто пристально смотрел на нее. От вида его сумрачного загорелого лица изнутри Винн начали разъедать сомнения, и она едва не разрыдалась. Возможно ли то, о чем она просила? Насколько ей было известно, такого никогда не делали, по крайней мере, те немногие хранители, которые владели алхимией, практикой тавматургии с помощью артефактов, никогда не создавали кристалл, который мог бы излучать свет той же природы, что и солнце... Ожидание ответа от иль'Сэнке было самым тя-желым молчанием, какое Винн только могла припомнить. Но он никогда не смотрел на нее как на сумасшедшую. Когда он, наконец, кивнул, прищурив глаза и нахмурившись, Винн чуть снова не расплакалась. Наконец-то кто-то ей поверил. Теперь, сидя на кровати рядом с темнокожим домином, Винн держала в руках длинный кристалл. -Покажи мне, как его активировать. Еще одна неодобрительная гримаса омрачила лицо иль’Сэнке. Он с досадой покачал головой и взял кристалл в руки. -Во-первых, кристалл нужно правильно закрепить, чтобы с ним можно было работать. Не думаю, что его безопасно держать в руках при активации, он еще не готов. Я и мои помощники только завершили физическое изготовление артефакта... после нескольких неудовлетворительных результатов. Теперь я должен поработать над ним сам... подготовить его... и только потом научить тебя им пользоваться. Винн только и спросила: -И как долго еще ждать? Иль'Сэнке приподнял одну густую бровь. -Извини, - сказала Винн. - Просто это заняло так много времени, но я благодарна тебе за твои усилия и веру в меня. Домин иль'Сэнке снова завернул кристалл и сунул его под мантию: -Тогда в качестве компенсации ты выйдешь к своим сверстникам. Играй в карты, обсуждай местную политику, пей чай -все, что угодно, кроме этого добровольного заточения. Винн быстро покачала головой: -Нет, нет, я... мне нужно кое над чем поработать наедине. -Нет, ты этого не сделаешь! - резко ответил иль'Сэнке. - Только не без моего присмотра. Если бы только я мог найти способ лишить тебя... дара. При этих словах Винн опустила глаза. Иль’Сэнке был здесь единственным, кто знал о ее болезни. Только сейчас Винн заметила, как блестит его лоб. Отключить мантическое зрение было нелегко даже для него, опытного мага. В отличие от Мальца с его сущностью Духа. Когда она впервые рассказала об этом иль’Сэнке, он встревожился и рассердился, и сразу же предложил попытаться “вылечить” ее. Винн подумала, а потом отказалась. Это его не обрадовало, и он потребовал, чтобы она не пыталась изменять зрение иначе, как под его наблюдением. Он сказал “можно”, а не “нужно” по поводу избавления ее от мантического зрения. Неужели он пытался что-то сделать у нее за спиной? Иль'Сэнке положил руку на плечо Винн и подтолкнул ее к двери. -Твоя работа может подождать. Идём. Раздраженная тем, что ее лишили уединения, Винн не смогла придумать, как вежливо отказаться. Не после всех его усилий ради нее. Она позволила выставить себя в коридор. Они прошли мимо дверей, ведущих в маленькие комнатки других учеников и хранителей-странников. Спустились по дальней узкой лестнице и вышли через старую дубовую дверь. Войдя во внутренний двор замка, иль'Сэнке подвел Винн к тем же двустворчатым дверям, которые она видела из своего окна. Когда домин широко распахнул одну створку, Винн тут же окутал теплый воздух с легким привкусом дыма и звуки голосов. Иль'Сэнке вошел первым. Он терпеливо ждал, пока Винн не переступит порог. Справившись с замешательством юная хранительница вошла следом за домином внутрь. По коридору они свернули налево и вошли туда, что когда-то было половиной старого большого зала замка. Несмотря на все, что произошло после возвращения Винн, она любила это место - эту старую крепость. Более четырех столетий назад здесь жили первые правители Малурны, когда Колм-Ситт еще даже не был городом. Но вскоре они начали строить планы по строительству нового и более величественного замка, куда чуть позже и переехал королевский двор, а этот первый замок стал казармой для стражей страны. Два столетия спустя королева Эльфвина II увидела необходимость чего-то большего. Одни исследователи считали, что она хотела иметь более роскошную резиденцию, другие, как и ее потомки, утверждали, что она хотела иметь место, откуда можно было бы любоваться морем. Представители королевских родов всегда проявляли странную тягу к открытым водам, даже после череды трагедий. По сей день никто не знал, почему море взывало к семье Арескинна. Даже их имя означало “род океанских волн”. Эльфвина II руководила работами по строительству великолепного замка вблизи залива Беранломр. Стражи страны, включая недавно созданную городскую стражу для усиления констеблей, переехали в освободившийся второй замок. Первый замок, безусловно, самый старый и маленький, передали в распоряжение первых основателей гильдии хранителей. И с тех пор, с помощью гномов, живущих по ту сторону залива в Дхредзе Сеатт, которые использовали свое легендарное искусство камнерезов для строительства всех трех укреплений, первый замок был перестроен в соответствии с потребностями хранителей. К внешнему фасаду главной крепости во внутреннем дворе замка были пристроены новые здания. Главная башня замка гильдии представляла собой полый квадрат, ее внутренний двор был окружен внешними стенами, к которым вплотную примыкали здания. Круглые угловые башни теперь использовались в качестве личных кабинетов доминов и преминов, и как помещения для исследований. Комната Винн располагалась на втором этаже старых казарм с юго-восточной стороны внутреннего двора. -Возможно, ещё остались хлеб и корица после завтрака? - на ходу вслух размышлял иль'Сэнке. Винн слегка улыбнулась. Суманский хранитель очень любил пряные пирожные и хлеб, может быть, скучая по своей родине больше, чем признавал. Пройдя по коридору, они обогнули главную арку и оказались в большом зале. Когда-то члены королевской семьи Малурны здесь принимали высокородных гостей и приезжих вельмож. Но теперь это помещение служило общим залом гильдии, заставленным множеством разномастных столов и стульев, табуретов и скамеек. Здесь можно было и перекусить в свободное от работы время и позаниматься, провести досуг и посидеть в компании. В детстве Винн проводила здесь счастливые вечера, когда в огромном очаге у задней стены пылали сложенные в кучу поленья. Королевская семья щедро пополняла годовой бюджет гильдии. Сегодня в зале толпилось около двадцати хранителей более низкого ранга. Большинство из них были посвященными, одетыми в простые коричневые мантии, другие, скорее всего, ученики, одетые в цвета выбранных ими орденов. Было трудно понять, кто из них такой же странник, как Винн, но мало кто оставался в гильдии, если только не ждал назначения за границу. Когда в зал вошла Винн вместе с домином иль'Сэнке, почти все повернули головы в их сторону. Однако никто так и не поздоровался, и Винн пожалела, что не осталась в своей комнате. Одна половина присутствующих считали ее чем-то средним между безумной и полоумной, другие считали, что для странницы она слишком тщеславна и высокомерна. Даже хранители не могли не позавидовать ей, учитывая, что она вернулась домой с величайшей за всю историю гильдии научной находкой. И что еще хуже, никто, кроме доминов и преминов, даже не знал, что это за находка. У Винн в гильдии было мало друзей, если вообще были, и уединение становилось для нее привычным делом. На мгновение взгляд девушки остановился на сгорбленном молодом хранителе, одетом в серую мантию катологов. “Нервный” Николас Колумсарн сидел и читал в одиночестве в ближнем углу зала. Даже сидя, он держал плечи втянутыми внутрь, словно свернувшись калачиком. Прямые, нечесаные каштановые волосы спадали на лоб, чуть ли не закрывая глаза и затеняя бледные черты лица парня. Как он мог так читать? Винн знала его имя только понаслышке, но уже несколько раз замечала его. Единственными его спутниками были два молодых странника, за которыми он иногда ходил по пятам. Но чаще всего Николас держался особняком, как и Винн. Иль'Сэнке проигнорировал все пристальные и недобрые взгляды и направилась прямиком к очагу. -Мы придвинем стулья ближе к очагу, - сказал он, -и приготовим чай. Надеюсь, это будет не тот слабый напиток, который вы пьете здесь, на севере. Винн вздохнула, уже собираясь пойти за домином, и тут позади нее раздался голос, похожий на скрежет гранита. -Гассан, ты вернулся. Винн вздрогнула, не желая даже оборачиваться. В арочном проеме, возвышалась широкоплечая фигура домина Хай-Тауэра. Это не было его фамилией; гномы предпочитали, чтобы их называли по именам, которые обычно переводились на нуманский язык, чтобы неумелые люди не путались в гномьем языке. Винн читала древние легенды Дальних земель, в которых гномов называли миниатюрными существами. Она знала это не понаслышке, поскольку выросла в Колм-Ситте. На самом деле, Хай-Тауэр, как и весь его народ, был устрашающей громадиной по сравнению с существами из легенд. Большинство гномов, хотя и были ниже людей ростом, могли смотреть им прямо в глаза. То, чего гномам не хватало в росте, они восполняли в ширину. Хай-Тауэру приходилось поворачиваться боком, чтобы пройти через любой дверной проем, рассчитанный на человека. Ширина его плеч была более чем в два раза больше, чем у человека. Но каким бы крепким и широкоплечим ни был гном, под серой мантией на нем не было и намека на жир. Жесткие рыжеватые волосы с проседью ниспадали ему на плечи, сливаясь с густой бородой, заплетенной в косичку на конце. Из-за широких, грубых черт лица глаза с черной радужкой казались железными шариками, вделанными в бледное, слегка веснушчатое лицо. Винн всегда представляла себе движущуюся колонну из гранита, всякий раз, когда слышала голос или тяжелые шаги домина. Хотя она никогда бы не сказала этого вслух, она считала, что длинные шерстяные одежды прямого покроя не идут гному. Такие, как Хай-Тауэр выглядели более внушительно в брюках, подкованных железом сапогах и одежде из толстой кожи. -Вернулся? - вежливо переспросил иль'Сэнке. Хай-Тауэр двигался, как боевая машина, медленно, но уверенно, и никто не посмел бы встать у него на пути. Он мимолетно взглянул на Винн с плохо скрываемым раздражением и скрестив бочко-образные руки на груди, посмотрел на иль'Сэнке снизу вверх. Мастер-католог не скрывал своей неприязни к приезжему суманскому хранителю. -Да, я видел, как ты выходил из замка,-сказал Хай-Тауэр, - и хотел спросить, не видел ли ты Джереми или Элиаса. Они должны были уже вернуться с пакетом. Иль'Сэнке моргнул один раз, словно, обдумывал ответ, а Винн недоумевала, зачем ему понадобилось выходить из замка после наступления темноты. Вернувшись, он, должно быть, забрал кристалл и сразу же пришел в ее комнату. -Я не видел никого из гильдии, когда находился за её пределами,-ответил иль'Сэнке. -Я тропился добраться до доков с письмом в свой родной филиал. Но пришел слишком поздно. Портовая контора была уже закрыта, и не было никакой возможности найти ни одного корабля, идущего к суманскому побережью. Домин Хай-Тауэр нахмурился: -Ты ждал, чтобы отправить его самому? Почему бы не послать ученика днем? Иль'Сэнке не было нужды отвечать. Его пригласили для помощи в переводе суманских отрывков из текстов, которые привезла Винн, он прибыл в Колм-Ситт без учеников и сопровождающих. Хай-Тауэр знал это, но все равно подначивал его. Иль'Сэнке улыбнулся, выгнув бровь: -Прогулка была приятной после долгого дня, проведенного в тишине. Ты мог бы подумать об этом и сам, или даже о ночной прогулке по заливу. Хай-Тауэр фыркнул, и Винн отвела взгляд. Это была плохая шутка. Гномы предпочитали ходить пешком, немногие лошади могли их удержать. Что же касается прогулки на лодке, то ни один гном не хотел находиться на воде. Даже без доспехов и оружия они тонули. Прежде чем кто-либо из них успел обменяться хотя бы еще одной колкостью, в зал влетели двое учеников в сером. С широко раскрытыми глазами и тяжело дыша, они не успели вымолвить ни слова, как следом за ними решительно вошел еще один человек. Высокий, с длинными спутанными волосами, муж-чина был одет в красный табард поверх кольчуги и хауберк. Как бы ни были напуганы ученики, выражение лица этого человека можно было бы истолковать, как среднее между яростью и болью. Нож-ны меча мужчины украшала инкрустированная серебряная панель с выгравированным королевским гербом и панорамой Колм-Ситта. Красный табард выдавал в нем военного, но серебряная пластина свидетельствовала о большем. Этот человек был офицером Шилдфэлчес- “Народного щита”, отделения городской стражи. Винн понятия не имела, почему он преследовал двух учеников-хранителей ее ордена. -Где премин катологов? - требовательно спросил офицер. Оба юных хранителя отступили в сторону, когда к офицеру приблизился домин Хай-Тауэр. -Зачем вам премин? - в свою очередь поинтересовался гном-хранитель. Мужчина немного успокоился: -Простите... я лейтенант Гаррог. Капитан Родиан послал меня за премином... или домином катологов. В переулке были обнаружены два тела. Хозяин ближайшего скриптория опознал их, но он знал только их имена... Элиас и Джереми. В зале послышался ропот нестройных голосов, и Винн услышала скрип стула, когда кто-то слишком быстро встал. -Тела? - прорычал Хай-Тауэр. - Они мертвы? Разум Винн затуманился, когда все, кто был в зале подошли ближе. Она едва обратила внимание на шок и испуг на их лицах. Она не смогла вспомнить обладателей упомянутых имен, даже когда испуганный, задыхающийся голос повторил их. -Джереми... Джереми Эланки... и Элиас Рауль? - Николас вскочил со стула, лицо парня было бледнее обычного. Лейтенант промолчал. Взгляд Николаса заметался с одного человека на другого. Парня начала бить крупная дрожь, и он попятился обратно в свой угол. Рухнув на табурет, Николас покачнулся и чуть не свалился с него. Он крепко стиснул челюсти, пытаясь унять дрожь, по щекам его катились слезы. Мысли Винн прояснились. Николас знал их обоих, скорее всего, это были те самые двое, с которыми она его видела. Но как она ни старалась, никак не могла вспомнить их лица. Лейтенант Гаррог нервно облизнул губы, осознавая, что в спешке привлек к себе столько внимания. -Мои соболезнования, - быстро сказал он Хай-Тауэру. - Но капитану нужны полномочия от гильдии. Судя по вашей мантии, вы справитесь не хуже премина. Мрачный взгляд Хай-Тауэра вспыхнул. Он обратил свой железный взгляд на одного из учеников, которые привели лейтенанта. -Немедленно найди премина Сикион. Возможно, она в новой библиотеке. Сообщи ей, куда я пошел... и зачем.-Хай-Тауэр махнул Гаррогу, чтобы тот шел за ним. Не говоря ни слова, домин иль'Сэнке бросился за Хай-Тауэром, и Винн, не колеблясь, отправилась за ним. Но когда они добрались до широких дверей, ведущих во внутренний двор, Хай-Тауэр заметил их. Он присел, и по камням внутреннего двора прокатилась дрожь. Винн вместе с лейтенантом остановилась, не собираясь оставаться в стороне. -Одного из нас недостаточно, - тихо сказал иль'Сэнке. - Я единственный из людей высшего ранга, кто сейчас свободен. В этом серьезном деле предстоит многое уладить. Это имело смысл, хотя Винн знала, что если бы на Хай-Тауэра оказывалось меньше давления, он бы выбрал кого-нибудь другого. Лейтенант Гаррог вышел в коридор, ведущей к воротам замка. Все еще кипя от злости, Хай-Тауэр молча отправился следом. Винн двинулась за иль'Сэнке, испытывая нечто большее, чем просто облегчение. Пытаться пройти мимо гнома, как только он ступит на землю, было труднее, чем пробить каменную стену собственной головой. В переулке нашли мертвыми двух молодых хранителей, которые возвращались с переведенными текстами. И это были тексты, которые она привезла с собой. Винн не хотела видеть тела, узнавать, как и почему они умерли. Но она должна была сделать это, должна была побороть свой страх.

Сиверд Родиан, капитан Шилдфэлчес, покачивался на каблуках, вглядываясь в молодое, пепельно-серое, мертвое лицо. Еще одно тело лежало, скорчившись, неподалеку, в углу тупика. Ни на одной из жертв не было ни порезов, ни ушибов, и он не видел никаких следов борьбы, за исключением того, что с плеча ближайшего трупа был оторван кусок мантии. Глаза обоих юных хранителей были широко открыты, а их лица... На лицах обоих застыло одинаковое выражение пережитого страха, нет, жуткого ужаса. Рты были разинуты в немом вопле. Волосы парней поседели, словно они в одно мгновение постарели. Хотя Родиану приходилось и раньше видеть, как внезапный испуг и травмы вызывают подобные симптомы у мужчин, особенно после тяжелейших сражений, но никогда он не видел такого у столь молодых людей. Родиан стоял в растерянности, не зная, с чего начать. Он даже не был уверен в том, стоит ли трогать здесь хоть что-нибудь. Убийства случались в большинстве крупных городов. В отличие от мелких преступлений, которыми занимались окружные констебли, убитые всегда попадали в его руки. В свои двадцать восемь Сиверд Родиан был слишком молод для своей должности. Он знал это, хотя, безусловно, заслужил такую честь. За три года, прошедшие с тех пор, как он принял командование Шилдфэлчес, он понял, что большинство убийств совершается на почве мести или страсти. Лишь немногие происходят из-за страха, когда какой-нибудь несчастный натыкается на преступника в момент свершения преступления. Повальной бедности в Колм-Ситте не было. Даже карманники и грабители встречались реже, чем где-либо еще. Королевская семья заботилась о благополучии своего народа. По мере возможности королевские особы выделяли средства для оказания помощи бедным и бездомным. Но то, что произошло здесь... Родиан никогда не видел ничего подобного. К рассвету он должен доложить об этих смертях министру города. Самое позднее к полудню об этом узнают король и королева. Члены королевской семьи Малурны гордились гильдией, основанной их предками. Потрясенный, рассерженный, даже встревоженный, Сиверд Родиан чувствовал себя подавленным. Он должен был быстро решить эту проблему. И где, интересно, Гаррог? Стражники местной полиции перекрыли оба въезда в переулок. Двое его людей стояли у поворота в тупик. Еще один с фонарем в руках, освещал место происшествия. Присутствовали здесь и двое гражданских лиц. Тела обнаружил мастер Паул а'Ситт, владелец близлежащего скриптория. За спиной мастера, вцепившись в его руку, стояла темноволосая девушка по имени Имарет, работавшая у него. Она молча плакала, глядя на трупы широко раскрытыми глазами. Время от времени Имарет поднимала глаза на своего высокого работодателя, который не обращал на нее внимания. Родиану стало не по себе от того, что ему приходится так долго держать девочку рядом с местом преступления. -Вы нашли их... вот такими? -спросил он.-Вы ничего не передвигали и не трогали? Казалось, мастер а'Ситт не был ни шокирован, ни обеспокоен этим зрелищем. -Я ни к чему не прикасался,- ответил он. - Я нашел их и сообщил констеблю. В свою очередь, он вызвал стражу. Родиан опустил голову, изучая тела в длинных серых шерстяных одеждах. Они носили цвета ордена в противоположность светлым оттенкам посвященных. Но Родиан не мог вспомнить, какого именно ордена. Слишком юные, чтобы быть мастерами, они все же были достаточно взрослыми, чтобы быть учениками, возможно, даже странниками. А что касается того, как они умерли... Первое, что предположил Родиан -яд. Что-то быстродействующее, но дешевое и обычное, учитывая, что они умерли в таких мучениях. Но зачем кому-то понадобилось травить двух будущих ученых? И почему именно яд, если это было убийство, совершенное, предположительно, в панике, когда преступника застали за свершением преступления? Убийство не было совершено каким-то оружием с токсинами. Родиан не обнаружил никаких ран. -Сэр? Родиан поднял голову, услышав знакомый голос, прокатившийся вдоль стен переулка. Гаррог протиснулся вперед. За ним шли три фигуры в мантиях. Лейтенант Гаррог был хорошим человеком, быстрым и умелым, хотя ожидание в этом переулке изрядно истощило терпение Родиана. Возможно, теперь он сможет начать искать ответы. И тут он заметил, что Паул а'Ситт, внимательно наблюдает за новоприбывшими. На лице а'Ситта появился намек на серьезное недовольство, первое настоящее выражение, которое Родиан заметил на лице этого человека. Решительный, солидного вида гном в сером одеянии возглавлял вновь прибывшую троицу, за ним следовал высокий, стройный мужчина с темной кожей в одеянии насыщенного цвета. Когда последний попал в свет фонаря, Родиан узнал в нем суманца, его мантия была синего оттенка, близкого к черному. Последней из троицы оказалась молодая женщина в сером. Когда взгляд гнома остановился на телах, печаль исказила его суровые черты, но очень быстро сменилась страшным гневом. -Бэйне, великий ад,-прошептал он, словно молитву. Суманец испустил долгий вздох. -Тебе здесь не на что смотреть,-сказал он, оборачиваясь и пытаясь рукой преградить путь молодой женщине. Она оттолкнула его руку и заглянула в тупик. -Нет... не здесь! - выдохнула она, с каждым словом говоря все громче. - Не так далеко от... Она бросилась вперед и упала на колени перед первым телом, прежде чем Родиан успел остановить ее. Откинула капюшон мантии с головы убитого. -Винн, нет! - скомандовал гном. Все вздрогнули от его громового голоса в тесном пространстве переулка. Все, за исключением молодой женщины. Родиан потянулся к ней, когда она попыталась разорвать вырез мантии. В тот момент, когда он коснулся ее плеча, она с диким криком отбросила его руку. -Винн! - крикнул суманец. - Так нельзя! Родиан взглянул на мужчину, но его внимание тут же переключилось на Паула а'Ситта. Мастер-писец подошел ближе. Когда он обвел взглядом двух старших хранителей, равнодушие на его лице сменилось напряжением. Он наблюдал за неистовой борьбой молодой женщины с мертвым телом, и ее действия, казалось, одновременно удивляли и завораживали его. Родиан снова потянулся к Винн, а Гаррог подошел к ней с другой стороны. К его изумлению, девушка поворачивала голову жертвы из стороны в сторону, оттягивая ворот мантии, хватала его за горло и грудь. -Крови нет?-прошептала она, быстро дыша.- Никаких ран... никакой крови? Родиан остановил Гаррога, подняв руку. Он уже запомнил каждую деталь этого места. Интересно, что искала молодая женщина? -Их нашли такими? - внезапно выпалила девушка, не поднимая глаз. - Кто-нибудь видел, что их убило? -Их нашли мастер а'Ситт и один из его писцов, - ответил Родиан. - И ни один из них не видел… Он так и не закончил фразу, потому что его ответ не соответствовал ее вопросу. Она не спрашивала, кто, скорее, что, убило членов ее гильдии. Было что-то странное в столь необычном выборе слов. В своих безумных поисках она искала причину смерти, что-то, что она ожидала найти, но не нашла? Мастер а'Ситт подошел еще ближе, ловя каждое движение девушки. Имарет оставалась за его спиной. -Никаких следов зубов, - прошептала юная хранительница. -Винн! -прорычал глубокий голос.- Хватит!-быстро подойдя сзади, гном схватил ее за плечи. -Нет!-закричала девушка, вырываясь из его хватки. -Посмотрите на них! Я же говорила вам! Разве вы не видите? Домин иль'Сэнке, посмотри! Мудрец в темно-синем одеянии только прошептал: -Отойди оттуда. Гном-хранитель поднял с земли юную хранительницу, словно легкий рулон ткани. Прежде чем поставить ее на ноги, он развернул ее лицом к себе, и тогда Родиан смог разглядеть молодую женщину. Распущенные каштановые волосы свободно ниспадали ей на плечи. Круглое лицо оливкового цвета было залито слезами, а маленький рот дрожал от учащенного дыхания. Гном смущенно забормотал: -Тише... сейчас же замолчи. Карие глаза Винн были дикими и безумными. -Простите за эту вспышку,- сказал суманец Родиану. -Это шок от потери наших... Я домин иль'Сэнке, а это домин Хай-Тауэр. Юная Винн явно расстроена. Суманец бросил взгляд на Винн, после чего снова посмотрел на тела. Под легкой печалью он выглядел раздраженным, как будто помимо этих смертей его беспокоила какая-то другая проблема. -Да,- признал Родиан,-но она что-то искала... И что там было про следы зубов? Домин Хай-Тауэр наклонил голову. -Она переутомлена,- проворчал он, а затем нахмурился так сильно, что его лицо покрылось морщинами ото лба до подбородка:- Ей не следовало приходить,- но взгляд гнома блуждал по дороге переулка: - Вы нашли футляр?-внезапно спросил он, а потом повернулся к мастеру а'Ситту. - Они приходили за ним? -Я отдал его им в руки,- ответил а'Ситт.- Я вам сочувствую. -Какой футляр?- спросил Родиан. Он не нашел ничего подобного. -Их задание,- ответил мастер а'Ситт.-Гильдия присылает нам тексты черновых работ, которые нужно переписать на чисто. Эти молодые люди унесли их с собой, когда... -На это у нас еще будет достаточно времени позже, -вмешался Хай-Тауэр.- Двое из наших мертвы, а еще одна не в себе. -Текстов нет? - Винн резко обернулась, безумным взглядом обшаривая землю в переулке. -Мы еще не знаем, что произошло!- прорычал Хай-Тауэр. Вам еще что-то нужно от нас? - добавил иль’Сэнке. -Это не место для долгих дискуссий. Поведение всех троих показалось Родиану странным: и крикливый гном, и охваченная паникой молодая женщина, и тревожно-спокойный хранитель в синем, который теперь вообще не проявлял никаких эмоций. Позади них стоял Паул а'Ситт, его внимание все еще было приковано к юной Винн. -Я заберу тела для дальнейшего обследования,-ответил Родиан. У него было много вопросов, некоторые из которых он еще даже не успел до конца сформулировать. И Родиан пожалел, что у него нет больше времени, чтобы изучить всех присутствующих. Слишком много странных реакций, промелькнувших слишком быстро. -Я проведу ряд бесед у вас в гильдии,- добавил он. -Беседы? - повторил Хай-Тауэр. - Зачем? -Для официального расследования. Обе жертвы до настоящего времени проживали в гильдии, верно? Хай-Тауэр открыл было рот, чтобы возразить. -Хорошо, приходите завтра утром,-выпалила Винн. -Мы будем ждать вас. Хай-Тауэр массивной рукой задвинул ее себе за спину, а иль'Сэнке потащил по переулку. На мгновение воцарилась неловкая тишина. Пятясь задом мимо Паула а'Ситта, Винн слегка наклонила голову, глядя на него. Мастер-писец твердо встретил ее взгляд, как будто это он рассматривал ее. Убитая горем Имарет застыла, потрясенная до глубины души, и только ее глаза испуганно метнулись к своему работодателю. Все три хранителя остановились в конце переулка, возможно, желая увидеть, что произойдет дальше. Еще мгновение Родиан наблюдал за Паулом а'Ситтом, который спокойно отвел взгляд от Винн, как будто не нашел в ней ничего примечательного. -Я побеседую и с работниками вашего скриптория, -сказал ему Родиан. Мастер а'Ситт посмотрел на него: -Дела заставят меня отсутствовать в лавке весь день, но мастер Тиган будет на месте. Меня же не будет только до вечера. Родиан нахмурился, но кивнул. Ему хотелось надеяться, что мастер а'Ситт полностью понимает, что он связан с расследованием убийства. -Тогда до вечера. Паул а'Ситт уже собрался уходить, но неожиданно остановился: -Капитан, мне нужно уладить кое-какие дела в скриптории. Не могли бы вы организовать сопровождение, чтобы отвезти Имарет домой? -Конечно,- кивнул Родиан. -Пусть она подождет с одним из констеблей в начале переулка, я немедленно займусь этим вопросом. -Благодарю. Паул а'Ситт протянул руку, собираясь увести Имарет. Слегка вздрогнув от его прикосновения, девочка, все же, пошла рядом с ним. Вдвоем они прошли мимо трех хранителей, стоявших в проулке. Родиан даже не потрудился посмотреть им вслед. Ему слишком со многим нужно было разобраться этой ночью. -Лейтенант, прикажите подать повозку. Гаррог не двигался, уставившись на застывшие тела, и Родиан подошел ближе. Офицеры Шилдфэлчес во многом одевались одинаково: в красные табарды их контингента поверх чистых кольчуг и хауберги. Но если Гаррог уделял своему внешнему виду лишь мимолетное внимание, то Родиан отличался тщательностью: чистые волосы были коротко подстрижены, как и аккуратная бородка. В Колм-Ситте внешность имела большое значение, если человек был амбициозен. -Лейтенант, - повторил он. - Повозка? Не отрывая взгляда от пары мертвых тел, Гаррог, кивнул: -Да, сэр. Он был закаленным солдатом, последним из регулярных войск, и Родиана беспокоило, что его заместителя выбил из колеи вид мертвых хранителей. Наконец Гаррог отвернулся от жуткой сцены. -Хотите, чтобы вас сопроводили обратно в гильдию? - спросил Родиан домина Хай-Тауэра. Гном моргнул: -Нет, нам не нужен эскорт. Иль'Сэнке вежливо кивнул, вывел из переулка Винн, и все трое направились туда, где поворот в переулок соединял главную дорогу с улицей. -Я приеду завтра до полудня, - крикнул Родиан им вслед, но ему никто не ответил. Как бы сильно он ни разделял потрясение своего лейтенанта из-за этих ужасных убийств, у него были и другие опасения. Члены королевской семьи достаточно скоро узнают об этом. Честолюбие и преданность позволили Родиану подняться высоко по служебной лестнице, но если он не уладит это дело быстро и окончательно, оно может погубить его. Родиан стоял один, если не считать гвардейца, державшего фонарь. Ближайшее тело лежало скрючившись, воротник мантии был разорван, обнажая горло. Что искала Винн Хигеорт? *** На крыше свечной лавки, низко пригнувшись, притаилась фигура в черном плаще и с накинутым на голову капюшоном. Незнакомец наблюдал, как из переулка выкатилась повозка с двумя телами в серых мантиях, которую тянули городские стражники в красных табардах. Впереди шел еще один стражник с коротко подстриженной бородой, очевидно, их командир. Все они остановились, дойдя до стражников, охраняющих переулок. Офицер, судя по всему, отдал приказы. Кивнув, стражники пошли своей дорогой, сопровождая молодую девушку, те, что тащили повозку, направились в другую сторону. Но офицер остался. Посмотрев в одну сторону, потом в другую вдоль улицы, он замер, видимо, наблюдая за чем-то вдалеке. Человек, прятавшийся на крыше, поднял голову, и посмотрел в ту же сторону. Сверток, который он держал прижатым к крыше, внезапно начал соскальзывать, и он быстро прижал его рукой. Бородатый офицер внизу поднял голову, и фигура распласталась по крыше, замерев. Незнакомец молча ждал, прислушиваясь. Он слышал, как у офицера перехватило дыхание, слышал щелчок колец на кольчуге и скрип кожи, когда офицер обернулся. Наконец, он услышал звук сапог, медленно и размеренно застучавших по мокрому булыжнику. Вскоре звук их затих вдали. Только тогда фигура поднялась, осматривая улицу внизу. Вдалеке уже почти скрылись из виду три силуэта: маленькая женщина в сером, карлик в таком же одеянии и высокий мужчина в темно-синем. Незнакомец наклонился вперед, нависая над карнизом. Его взгляд был прикован к маленькой женщине. Рассмотреть что-либо с такого расстояния было сложно, но страх, что его увидят, заглушил желание немедленно спрыгнуть вниз и отправиться следом. Он перевел взгляд на сверток, прижатый к карнизу крыши. Это был кожаный футляр. Он едва успел вынести его из переулка, как появились мастер-писец и девушка. Затянутой в перчатку рукой, незнакомец поднял футляр, выдернул ремешок из пряжки и откинув клапан футляра, заглянул внутрь. На мгновение незнакомец замер, не веря своим глазам, а потом начал лихорадочно рыться в нем. Футляр был пуст. Поникнув в ошеломленном замешательстве, мужчина потянулся за спину и вытащил холщовый мешок. Откинув клапан, он осмотрел свои пожитки. В мешке лежали старые книги, некоторые из которых с возрастом развалились на части. Две коробки, одна была обтянута кожей, а другая завернута в ткань. Несколько коротких стержней из разного металла лежали наискосок, прислоненные к большому обручу из гладкой стали с тонкой, толщиной в волос, гравировкой. На мгновение взгляд мужчины задержался на потрепанном временем жестяном футляре для свитков. Подняв голову, он прислушался, нет ли кого поблизости. Быстро, со звоном и грохотом, переложил свои пожитки и засунул пустой футляр в мешок. Поднявшись, незнакомец перекинул мешок через плечо и окинул внимательным взглядом улицу. Трое хранителей в мантиях: мужчина, женщина и гном, уже скрылись из виду за плавным поворотом дороги. Мужчина откинул с головы капюшон, позволив неровно подстриженным каштановым волосам свободно спадать, обрамляя узкое бледное лицо. Чейн Андрашо стоял на крыше в темноте и смотрел вслед Винн. Но она уже находилась вне поля его вампирского зрения так же, как и вне пределов его досягаемости. *** Гассан иль'Сэнке стоял у главной арки общего зала гильдии, наблюдая за разыгравшейся там суматохой. Половина населения гильдии теперь теснилась в этом большом помещении. Кучка учеников в коричневых одеждах расположилась у огромного очага в дальнем конце зала. Среди коричневого цвета их мантий мелькали бирюзовые, лазурные, серые, темно-синие и желтые цвета посвященных и пары странников из всех пяти орденов. Еще здесь были домины и мастера гильдии. До Гассана доносился гул взволнованных голосов. У него не было желания отвечать на вопросы ни преминов, ни собравшихся вокруг любопытных и испуганных. С этой задачей вполне мог бы справиться и Хай-Тауэр. Резкая лаконичность гнома, хотя и не нравилась некоторым, но могла бы унять нездоровый интерес и страх среди населения гильдии. И, что более вероятно, верховный премин Сикион не допустит, чтобы дело зашло слишком далеко. Обсуждение неприятных подробностей будет отложено до тех пор, пока не будет обеспечена конфиденциальность. Но все же Гассан хотел знать, что будут говорить и о чем думать. Как серьезно все связывали гибель двух молодых хранителей с пропажей футляра с отрывками из древних текстов? Как на это отреагируют хранители этой ветви гильдии? Иль'Сэнке резко и разочарованно вздохнул. Если бы только он нашел способ забрать тексты и переправить их в свой филиал гильдии далеко на юге. Эти нуманцы плохо подходили для охраны древних писаний, несмотря на то, что это было главное отделение гильдии. По сравнению с его собственным филиалом, этот замок все еще оставался крошечным местом в мире. Хай-Тауэра было трудно заметить в толпе, но он был где-то рядом с очагом. Винн тоже должна была быть где-то поблизости. И тут над головами собравшихся поднялась широкая рука гнома, призывавшего к тишине. Гассан почти пожалел его. Крепкий домин был прекрасным примером солидного, прагматичного гнома, который предпочитал, чтобы каждый день проходил по упорядоченному и эффективному расписанию. Возникновение хаоса в зале стало пыткой как для него самого, так и для тех, кто стоял за ним. Все пятеро преминов, членов Совета, лидеры пяти орденов, стояли рассредоточившись вдоль фронтального карниза очага. Премин Сикион выглядела растерянной, даже немного потрясенной. Она подняла узкую руку, повторяя жест Хай-Тауэра, и ее пронзительный голос заглушил гул в зале. -Пожалуйста, мы рассказали вам все, что знаем. Мы надеемся узнать больше завтра. Но на данный момент пока больше ничего не известно. Часть собравшихся отступила, занимая места на скамейках и табуретах, другие направились к выходу, что-то тихо и возбужденно бормоча. В свои шестьдесят с лишним лет Сикион была стройной, как одинокая пальма на поросшем травой берегу, и, пожалуй, слегка согбенной, как дерево под ветром надвигающейся бури. Серое одеяние католога соответствовало ее размеренному образу жизни, так же, как и длинные, заплетенные в косу серебристые волосы. Иль'Сэнке уважал ее должность, но в остальном не имел о ней никакого мнения. Как премин отдела катологов в Колм-Ситт, верховный премин совета филиала, она была единственной, кто попросил его продлить свой визит. Модхрафн Адлам, профессор натурологии, стоял ближе всех к Сикион. Рядом с ним иль'Сэнке увидел горстку учеников в коричневых одеждах, сбившихся вокруг профессора, словно ища у него защиты. Гассан фыркнул. Имя Модхрафн означало “гордый ворон”. Как ни странно, нуманское имя относилось к животному, но оно подходило главе натурологии, изучающему мир природы. И все же “надменный” было бы более удачным переводом. -Как они умерли?-спросил молодой Николас, и голос его дрогнул. Гассан раньше даже не замечал его. Вообще, Николас Колумсарн не заслуживал особого внимания. Обычно он прятался в каком-нибудь углу, ссутулившись, как мышь, высматривающая кошку. Так было и сейчас, пока он не появился в поле зрения со стороны арки. Хай-Тауэр прочистил горло: -Капитан стражи не установил, но при отсутствии видимых повреждений... похоже, что они могли быть отравлены. -Отравлены? - слишком громко произнес чей-то четкий голос. В голосе слышался оттенок презрения, и Гассан перевел взгляд на Винн. Она стояла сразу за Хай-Тауэром, у левого края очага, скрестив руки на груди, словно ей было холодно. Домин Хай-Тауэр пристально посмотрел на нее: -Никто больше не желает слушать твою чушь! Он пытался сказать это тихо, себе под нос, но его все равно услышали. Винн выпрямилась и подняла взгляд на Хай-Тауэра. -Они не были отравлены,- сказала она. - Даже если и так... тот, кто убил их, забрал футляр с текстами, переведенными сегодня в скриптории мастера а'Ситта. Что вы отправили копировать? Что было на тех страницах? -Их смерть не имеет никакого отношения к их заданию!- сдался Хай-Тауэр. -Какой-то головорез убил их и просто забрал все, что нашел. -Обычный головорез... использующий яд?-холодно уточнила Винн: - Какой в этом смысл? Премин Сикион шагнула к Винн. -Ты устала и переутомлена, моя дорогая, и уже поздно. -Премин оглядела оставшихся людей. У всех на лицах застыла нерешительность. - Всем следует отдохнуть. Нам больше нечего обсуждать. - Карие глаза Сикион на изможденном, покрытом морщинами лице погрустнели: -Сегодня ночью произошла большая трагедия, но, как говорит домин Хай-Тауэр, может оказаться, что это был всего лишь несчастный случай, который отнял у нас наших братьев. Тихо переговариваясь, последние посвященные, ученики и мастера начали расходиться небольшими группками. Некоторые проходили мимо Гассана к дверям, ведущим во внутренний двор, и расходились по своим комнатам. Премин Сикион мягко развернула Винн к главной арке. Гассан не раз замечал, как премин справлялась со вспышками гнева Винн - с сочувствием и состраданием, в отличие от кипящего от ярости Хай-Тауэра. Но метод премина больше дискредитировал Винн, чем методы гнома. Возможно, Сикион действительно жалела Винн, как какую-нибудь бедную, слабоумную девушку, не справившуюся с путешествием, которое поручил ей домин в далекой стране. Но Винн не вызывала сочувствия у Гассана. Она вызывала у него тревогу, почти настороженность, и никогда - страх. Страх был ему несвойственен. Он наблюдал, как девушка идет к нему, на ее оливковом лице читались подавленность и встревоженность. Что она знала и как много? Винн остановилась, увидев иль'Сэнке, стоящего за арочным входом: -Ты даже не зашел? -Я был не нужен. -Они все дураки, - прошептала Винн. - А я, значит, самая глупая? Скажи мне... если ты последний здравомыслящий человек в мире слепого безумия, то что ты на самом деле из себя представляешь? Гассан не видел смысла играть в интеллектуальные головоломки. -Разве не возможно, что Элиас и Джереми были отравлены? - спросил он. - Неужели ты не можешь этого допустить? Винн сжала губы, и Гассан подумал, что она может обвинить его в том, что он тоже дурак. Ибо в мире дураков на здравомыслящих и рационально мыслящих всегда вешали ярлык идиотов и безумцев. -Допускаю, - наконец сдержано и сердито ответила Винн. Он кивнул. Она прошла мимо него, молча направляясь к выходу из зала. Гассан бесшумно сделал два шага вслед за ней, ровно столько, чтобы оказаться вне поля зрения всех, кто еще оставался в общем зале. Он медленно заморгал, вызывая в своем сознании образ лица Винн. Поверх него мысленно начертил формы, линии и знаки пылающих символов, выплывшие из глубин его памяти. Заклинание промелькнуло в голове быстрее, чем могло сорваться с губ. Как же, яд! Слепота... все они слепы к тому, что я знаю! Гассан иль'Сэнке перестал моргать, когда какофония сознательных мыслей Винн ворвалась в его разум. Их убила нежить... Он старался не погружаться слишком глубоко. Поиск чего-то большего, чем поверхностные мысли, может пробудить беспокойство у объекта чтения. Даже если бы Винн и не знала, что в глубине ее души вызвало такое беспокойство, у него не было желания подпитывать ее паранойю, пока нет. Как бы я хотела, чтобы Магьер была здесь. Или Лисил... Да, он бы хорошенько посмеялся над такой идеей... как яд при ограблении. Трудно было уловить что-то связное в ее перегруженном сознании. Как эта тварь могла питаться, не оставляя следов? И зачем красть переведенные тексты? Малец бы с этим разобрался. Где ты, когда ты мне нужен?! Гассан услышал, как Винн подняла одну из железных ручек-колец на дверях, но не услышал, как дверь открылась. Как иль'Сэнке узнал о яде... его не было в зале? Правая рука иль'Сэнке дрожала, возможно, от напряжения, и он прижал ее другой рукой. Винн полагала, что смерти были связаны с текстами... теми текстами, которые никогда не следовало привозить сюда, не следовало передавать в отделение Колм-Ситта для перевода. Я думала, иль’Сэнке... по крайней мере, он должен был мне поверить... я думала... я так одинока. Гассан услышал, как тяжелая дверь со скрипом отворилась и закрылась, и ее глухой стук эхом разнесся по коридору. Даже в разрозненных мыслях Винн он почувствовал решимость. Как далеко она зайдет, чтобы докопаться до правды, либо до того, что он уже знал, либо до того, что ему еще предстоит узнать? Как далеко он должен зайти, чтобы остановить ее?

На следующий день, ближе к полудню, Родиан гнал свою великолепную белую кобылу по Старому тракту, ведущему к воротам внутреннего двора гильдии хранителей. За внутренней стеной замка, нависая ветвями над его крышей, росли стройные осины. В свое время члены королевской семьи предлагали убрать всю стену целиком. Перспектива держать на виду здание гильдии могла бы усилить впечатление о доступности знаний в городе. Но хранители уже превратили внутренний двор в уютные рощи, сады и натуральные оранжереи, там, где к внешнему фасаду замка не были пристроены новые здания. Они опасались, что слишком много людей смогут получить доступ к их драгоценным достижениям. По крайней мере, так они говорили. У Родиана была своя точка зрения. Эти неугомонные ученые предпочитали все держать в тайне, и он не ждал ничего хорошего от предстоящего разговора. Капитан проехал через ворота внутреннего двора и направился к внушительных размеров сторожке. Не успел его конь въехать в длинный туннель, ведущий во внутренний двор, как оттуда выбежала крепкая молодая женщина в серой мантии. -Премин Сикион и домин Хай-Тауэр ожидают вас, капитан,- сказала она. - Я присмотрю за вашей лошадью. Внимательно посмотрев в лицо молодой хранительницы, Родиан спешился и передал ей поводья. Глаза девушки показались ему тусклыми и пустыми, но каким-то образом она, все же, оказалась достаточно достойной, чтобы стать ученицей. Родиан только покачал головой, глядя, как девушка уводит его лошадь, и отправился в туннель сторожки. Все три опускные решетки были открыты, впрочем, здесь в них уже не было нужды. Шаги капитана гулко отдавались по мощенному камню, пока он не вышел на широкий квадратный внутренний двор. Сегодня поверх мундира он надел плащ и его полой прикрывал меч. Если бы это было возможно, Родиан отправил бы сюда Гаррога. Хранители часто заблуждались в своих идеалах, но Родиан знал правду о высшем образовании. То, чего не знали они. Знания принадлежали благословенным. Только те, кто обладает высшим разумом, могли использовать высшие знания, и все это для блага тех, кто менее одарен. Все остальное заключалось в том, чтобы позволить мулу везти повозку, а возчику - надевать недоуздок и сбрую. И такие знания должны были сочетаться со здравыми моральными рассуждениями, а не со слепым следованием этическим кодексам. Да, существовали законы и правила, которые следовало соблюдать, ибо таково было и его призвание, но это было не одно и то же. Если бы только больше хранителей, особенно их наставников, доминов и преминов, присоединились к его собратьям, их служение человечеству могло бы однажды достичь большей славы. Но в его общине не было гильдии хранителей. Как бы сильно это ни подрывало его веру в Благословенную Троицу Разума, для них это была еще большая потеря. Родиан быстро направился через двор к главным дверям большой башни. Не успел он прикоснуться к двери, как она открылась, и он увидел перед собой еще одного молодого хранителя. -Пожалуйста, следуйте за мной, сэр. Войдя внутрь, Родиан почувствовал, как его окутывает столь желанное тепло. Он приготовился к личной аудиенции с премином катологов, главой всей гильдии. Возможно, там же будут присутствовать мастера и домины, знавшие жертв. Перед тем, как появиться в замке гильдии хранителей, Родиан потратил некоторое время на изучение структуры орденов гильдии. Молодой хранитель провел его через холл и повернул налево по длинному коридору. Негромкий гул голосов, шагов и других звуков, доносившихся впереди, озадачил капитана. У широкой арки его проводник свернул направо. Родиан вошел в огромный общий зал, где в большом очаге пылал огонь. Многочисленные фигуры в мантиях толпились вокруг грубо сколоченных столов, скамеек и табуретов, на которых были разложены книги и пергаменты. Двое мальчиков заканчивали ранний обед. Когда Родиан вошел, все подняли головы. Капитан резко выдохнул. Это было неподходящее место для расспросов. Не обращая внимания на любопытные лица, Родиан оглядывался по сторонам, пока не заметил за длинным столом домина Хай-Тауэра. Гном ворчливо переговаривался с высоким суманцем по имени иль'Сэнке. Во главе стола стояла невысокая женщина в серой мантии. По спине женщины вилась длинная серебристая коса, свисая поверх складок капюшона плаща, опущенного на плечи. Женщина была такой стройной, что могла просто исчезнуть, если смотреть на нее боковым зрением. Когда она повернулась, следуя за толстым указующим пальцем Хай-Тауэра, ее спокойные карие глаза остановились на Родиане. Он приблизился с почтительным кивком, ожидая, что она заговорит первой, но женщина лишь задержала на нем свой пронизывающий взгляд. Верховный премин Сикион, при всей наивности хранителей, обладала расчетливым интеллектом. Родиан прочистил горло, внезапно почувствовав необходимость извиниться за вторжение, но это был глупый порыв. Хай-Тауэр поднялся на ноги: -Что вы узнали? Родиан проигнорировал вопрос, обращаясь только к премину: -Я ожидал более приватной встречи. Не могли бы мы поговорить в вашем кабинете? Казалось, самообладание Сикион слегка дрогнуло: -Конечно, но вы можете представить нам свой отчет здесь. -Думаю, вы меня не совсем поняли, - вежливо сказал Родиан.- Я здесь для того, чтобы получить информацию о жертвах, а не для того, чтобы отчитываться перед вами. -Что мы можем вам сообщить такого, чего вы еще не знаете?- спросила Сикион.-На них напали в переулке, а не здесь. Не лучше ли вам потратить время на поиски убийцы? Родиан и глазом не моргнул и не обиделся. Даже за те недолгие годы, что он был капитаном городской стражи, ему и раньше приходилось сталкиваться с подобным противодействием. Родные и друзья, даже те, кто обладал высоким интеллектом, редко понимали, какое отношение к преступлению имеет личная жизнь жертвы. -Ваш кабинет, премин? - повторил Родиан. -Тогда в мой кабинет, - вмешался Хай-Тауэр. -Твой так же высоко, как и мой, -ответила Сикион. -Но ближе,-добавил домин и посмотрел на Родиана. - Подойдет? Родиан кивнул, хотя смотрел совсем в другую сторону. Домин иль'Сэнке молча сидел на своем ме-сте. Его темно-карие глаза, в переулке казавшиеся почти черными, сейчас так же внимательно следили за всем, как и тогда. Что-то в напряженных смуглых чертах лица чужеземца насторожило Родиана, как и цвет его мантии - темно-синий цвет ордена метаологии. Вмешивающиеся в чужие убеждения, дилетанты в тайном, которые думают, что понимают высшую реальность. -Вы тоже пойдете, - сказал Родиан. Иль'Сэнке склонил голову в знак согласия, но вмешалась премин Сикион, произнеся ровным голосом: -Домин иль'Сэнке ничего не знает о юных като-логах, которых вы нашли мертвыми, поскольку он не принадлежит к их ордену. Он здесь для того, чтобы дать мне дополнительное представление о том, что он видел вчера вечером. -Я настаиваю,- ответил Родиан, - он был там прошлой ночью.-Капитан быстро оглядел зал, изучая присутствующих:- А где молодая хранительница? Я хочу поговорить и с ней. -Винн Хигеорт отдыхает,-заявила премин.-Ее легко расстроить, и ни в коем случае ей не следовало позволять становиться свидетельницей трагедии прошлой ночи,-Сикион с легким упреком посмотрела на Хай-Тауэра -Очень хорошо, тогда я поговорю с ней позже,-Родиан, отступил назад: - В какую сторону? Привычный хмурый взгляд Хай-Тауэра стал еще мрачнее, но крепкий гном молча развернулся и повел всех за собой. Они вышли через северные двери зала, в молчании прошли длинными коридорами и миновали один поворот. Когда они добрались до торцевой двери, расположенной где-то в задней части замка, Родиан предположил, что она вела в старую северную башню замка. И оказался прав. Они вошли в нижнюю комнату башни. К удивлению Родиана, здесь была возведена внутренняя стена; между ней и внешней стеной уходила вверх спиралью лестница. По ней все поднялись на третий этаж. Там Хай-Тауэр остановился перед крепкой дубовой дверью. Открыв ее, домин пропустил своих спутников вперед. Родиан шагнул внутрь. В прежние времена, когда в замке размещались первые члены королевской семьи и их стража, это помещение, вероятно, служило складом оружия. Судя по краткому общению с домином, Родиан ожидал, что в кабинете гнома будет царить неорганизованный беспорядок. Он не ошибся. Потемневший от времени старый письменный стол был практически завален книгами, бумагами и даже несколькими небольшими деревянными коробочками. Один увесистый том в потертом матерчатом переплете лежал раскрытым на самом верху этого завала. Большая холодная лампа, кристалл которой все еще излучал тусклый свет, стояла в углу рядом со старой кружкой, наполненной испачканными перьями. Стопки пергамента и бумаги лежали прямо на полу под невысокими дубовыми книжными шкафами, такими же старыми, как и письменный стол. Несколько мрачноватая, внутренняя стена кабинета, казалось, проходила вровень с внешней стеной башни под поднимающейся лестницей. С трех сторон комнаты находились узкие застекленные окна, глубоко врезанные в толстые стены. Когда-то они служили бойницами для лучников, защищавших крепость. Через одно из них, поверх стены цитадели и внутреннего двора, Родиану открывался вид на западную часть города. Гном, вероятно, ожидал идеального порядка от всех, включая самого себя, за пределами этого кабинета. Но здесь поступал так, как ему заблагорассудится. Родиан знал этот тип людей. Не желая, чтобы его уличили в том, что он всеми командует, капитан отступил в сторону и подождал, пока войдут Сикион и Хай-Тауэр. Иль'Сэнке вошел последним, тихо прикрыв за собой дверь. -Здесь только два стула, - проворчал Хай-Тауэр. Родиан жестом пригласил премина сесть. Сам остался стоять и вытащил из-за пояса небольшой журнал. -Вы установили причину смерти? - спросила Сикион. Капитан осторожно ответил: -Лекарь из городской лечебницы осмотрел тела сегодня утром. -Для этого Родиан специально нашел лекаря, никак не связанного с гильдией хранителей.-И еще не сообщил результаты осмотра, - добавил он. Это была полуправда. Родиан не стал уточнять, что лекарь не смог предоставить никаких окончательных результатов. Если жертвы умерли от какого-то быстродействующего яда, вдыхаемого или всасывающегося через кожу, лекарь не нашел таких свидетельств. Однако Родиан не мог допустить, чтобы беседа повернулась таким образом, что допрашивают его, а не он. -Есть ли у кого-нибудь из погибших кровные родственники в городе или поблизости от него?-спросил он. -Нет,- ответила премин.- Семья Джереми родом из Фауньера, но оба его родителя умерли. Семья Элиаса живет на западном побережье, недалеко от свободного города Дрист. Полагаю, его отец - рыбак. Мы уже сообщили ему об этой трагедии. Родиан кивнул и сделал несколько заметок. -Мне понадобятся имена друзей и ближайших знакомых погибших, всех, кто близко знал их, а также то, чем и с кем они занимались в течение дня. Особенно, если были замечены какие-либо ссоры, личного или профессионального характера. И местонахождение всех этих лиц прошлой ночью. Премин непонимающе уставилась на него. -Это рутина, но она необходима, - заверил ее Родиан. Тонкие губы Сикион приоткрылись, потом закрылись, и она перевела взгляд на Хай-Тауэра. Гном обошел вокруг стола и тяжело опустился в широкое кресло, как нельзя лучше, подходящее для его фигуры. Казалось, это было сделано с расчетом на то, чтобы Родиан почувствовал себя посвященным или учеником, вызванным на закрытую лекцию. Хай-Тауэр фыркнул. -Все ученики и странники-друзья,-прорычал он.-Но они слишком заняты, чтобы быть близкими... или возлюбленными, привязанными друг к другу. Они здесь для того, чтобы учиться, а не гоняться друг за другом, как козы весной.- Гном прочистил горло:- И они не соперничают друг с другом, разве что для улучшения наших занятий. Правильные дебаты поощряются как горнило, из которого мы извлекаем истину. Здесь вы не получите такого списка имен... поскольку мы не можем его предоставить. Родиан почувствовал, как внутри у него закипает гнев. Если эти высокомерные ученые думали, что смогут обвести его вокруг пальца, то они серьезно ошибались. К тому времени, когда он принял командование Шилдфэлчес, он уже раскрыл четыре убийства, которые долгое время считались нераскрытыми. Он добился своего положения не потому, что его легко было сбить с пути. -Имена помогут сузить круг подозреваемых,-бесстрастно ответил Родиан. -Вы спрашиваете об алиби? - удивилась премин, в ее пронзительном голосе слышался едва заметный намек на беспокойство. -Конечно,- кивнул Родиан. Чего эти люди ожидали от расследования убийства? - Я полагаю, вы все трое прошлой ночью были здесь? -Это возмутительно!-прорычал Хай-Тауэр, причем так громко, что звук отразился от стен.-Оскорбительные инсинуации... и пустая трата времени! -Я мог бы попросить лейтенанта Гаррога направить сюда несколько человек для сбора информации,-сказал Родиан.-Хотя это потребует больше времени, и будет достаточно неприятным, они поговорят со всеми, кто здесь живет. Неважно, сколько времени это займет. Хотя, я бы предпочел действовать... оперативно. Несколько мгновений все молчали. -Я была в новой восточной библиотеке с несколькими посвященными,- ответила Сикион,- инструктируя, как им должно учиться. Домин Хай-Тауэр, я полагаю, наблюдал за уборкой после ужина. У нас нет слуг, и все повседневные дела распределяются поровну. Домин иль'Сэнке... -Я был один,- прервал ее суманец и добавил, пожав плечами: - И у меня нет никого, кто мог бы подтвердить мое местонахождение. Родиан внимательно посмотрел на него: -Вы выходили после ужина из замка? Зачем? -Я относил письмо в курьерскую контору в доках. Просто записка в мое родное отделение гильдии. -Курьерская контора обычно не работает после наступления сумерек. -День пролетел слишком быстро. Я потерял счет времени. Я торопился, но опоздал. -Почему было не подождать до утра? Может пройти несколько дней или даже больше, прежде чем найдется корабль, отплывающий к побережью Сумана. -Я слышал, что один корабль уже стоит в порту,-ответил иль’Сэнке, - и хотел убедиться, что мое письмо доставят на борт, когда судно отправится в обратный рейс. Родиан сделал еще одну короткую пометку в своем журнале. Проверить, не направляется ли какое-нибудь судно на юг, будет достаточно просто. Когда он уже собирался продолжить беседу, вмешался Хай-Тауэр. -Я уверен, что вы сможете найти людей, которые видели иль'Сэнке возле доков, которые всегда оживлены, ведь Колм-Ситт - самый крупный порт на севере! А теперь, если у вас больше ничего нет, предлагаю вам, и вашим людям, выйти на улицы со своими вопросами. -Что Джереми и Элиас делали на улице после наступления темноты? - спросил Родиан. - Прошлой ночью вы выглядели встревоженным из-за “футляра”, который они должны были принести. В комнате воцарилось напряжённое молчание. Глаза иль'Сэнке слегка сузились, и Родиан уловил, как премин Сикион слегка пожала худыми плечами. -Футляр не имеет никакого отношения к их смертям,-спокойно и твердо сказала премин.- И любое сожаление о его потере бессмысленно по сравнению с нашими собственными жизнями. Работа, которую выполнял переписчик, может быть переделана. Родиан вежливо выслушал ее, уловив, как тон премина едва заметно изменился. Он задел чувствительную точку. Возможно, кража футляра с бумагами была только случайностью. Возможно, она не имеет прямого отношения к этим смертям. Но она имела отношение к чему-то, что серьезно волновало этих троих. -Прошлой ночью, - продолжил Родиан, - мастер а'Ситт сказал, что вы отправляли черновики работ в его скрипторий для переписи. Он передал футляр с текстами Джереми и Элиасу, чтобы они отнесли его обратно. Что люди мастера а'Ситта копировали для вас вчера? Домин иль'Сэнке придвинулся на шаг ближе и сцепил руки перед собой в замок, переплетя пальцы. -Никто из нас не скажет по памяти,-ответил он.-Скрипторий мастера а'Ситта-один из нескольких, занятых подобной работой. Черновики отправляются во многие скриптории в городе. -Каждый вечер? - спросил Родиан. -На рассвете, - ответила Сикион, довольная объяснением иль'Сэнке. - Гильдия работает над масштабным проектом. У нас есть несколько хранителей, владеющих навыками написания текстов, но мы предпочитаем пользоваться услугами частных скрипториев для пополнения наших библиотек и архивов. - Сикион помолчала, а потом развернулась в кресле так, чтобы встретиться с Родианом взглядом:- Капитан... эта работа продолжалась без происшествий почти полгода, поэтому я не вижу причин, по которым кто-то сейчас стал бы убивать за футляр с документами. Элиас и Джереми оказались в неудачном месте в неудачное время... их убили случайно Крупномасштабный проект перевода, продолжающийся почти шесть лун? -Что вы переводите? - спросил Родиан. -Мы не можем разглашать эту информацию,- ответил иль'Сэнке. -Вы расскажете все, о чем я попрошу,-заявил Родиан. - Это расследование убийства. Премин Сикион сурово нахмурилась, отчего морщины на ее лице стали еще глубже: -Если вы поговорите с министром города, то узнаете, что проект находится в исключительном ведении гильдии. Работа носит деликатный характер. Пока члены королевской семьи не сообщат нам обратное, никакая информация, касающаяся проекта, не будет передана никому за пределами гильдии, - взгляд Сикион стал жестче, как будто эти вежливо-резкие слова были всем, что ей нужно было сказать. Родиан подавил разочарованный вздох. Гильдия пользовалась большой благосклонностью королевских особ, и так было на протяжении многих поколений. Если король и королева поддерживают хранителей, то даже в условиях правового государства ему было бы опасно форсировать события. Но чем больше эти трое уклонялись от разгово-ров о проекте и содержании футляра, тем больше Ро-диана одолевали сомнения. Насколько проект по переводу текстов имел отношение к смерти двух молодых хранителей? -Если вы не можете сказать мне, что именно вы переводите,- снова попытался Родиан,- по крайней мере, вы можете сказать мне, где и как были получены материалы, о которых идет речь. Хай-Тауэр поджал губы и перевел взгляд на иль'Сэнке. Суманец выглядел растерянным, Сикион просто покачала головой. -Надеюсь, это не конфиденциальная информация?-спросил Родиан.- Если работа настолько важна, то каждый посвященный и ученик в гильдии должен знать, откуда она взялась. Слухи - вещь безудержная. -Не пытайтесь беспокоить своими расспросами никого из них,- предупредил Хай-Тауэр,- или я подам официальную жалобу... и не верховному адвокату, а самой монархии! Терпению Родиана пришел конец. Клубок подозрений и недовольства заглушал любой ответ. В данный момент здесь ничего нельзя было узнать. Закрыв журнал, капитан повернулся к двери. На мгновение потемневшее выражение лица иль'Сэнке заставило его замешкаться, но потом суманец отвернулся и Родиан взялся за ручку двери: -Попросите кого-нибудь послать за Винн Хигеорт, немедленно. Я поговорю с ней наедине,-с этими словами Родиан распахнул дверь. -Это неприемлемо! - крикнул вслед капитану Хай-Тауэр со своего места. - Мы не допустим, чтобы над ней издевались такие, как вы! При вашей беседе будет присутствовать один из хранителей. Неприкрытый гнев гнома вызвал у Родиана волну облегчения. Он предпочитал открытую враждебность. Разгневанные люди совершали ошибки, всегда говорили гораздо больше, чем намеревались сказать. Премин Сикион встала, прошла мимо него и бесшумно спустилась вниз. Родиан оглянулся и увидел, что Хай-Тауэр и иль'Сэнке ждут за его спиной. Очевидно, они не собирались даже давать ему шанса найти Винн самостоятельно. Капитан вышел из кабинета в сопровождении обоих доминов, следовавших за ним по пятам. Дойдя до поворота, ведущего к башне, Сикион махнула рукой проходящему мимо ученику, облаченному в бирюзовые одежды ордена конамологии- мудрецов, специализирующихся на изучении ремесел, прикладных наук, занимающихся практическими вопросами. Они также руководили несколькими государственными школами, созданными гильдией в королевском городе. Сикион грациозно склонилась, прошептав что-то на ухо мальчику, и ученик, быстро кивнув, поспешил уйти. -Я послала за Винн,-спокойно сказала премин. -Но я согласна, что при вашей с ней беседе должен присутствовать кто-то еще. Сикион вывела их в зал, к большим двустворчатым дверям, ведущим во внутренний двор. Родиан остановился, едва сдерживая себя. Этот визит прошел не так, как он ожидал. Заблуждался он или нет, но верил, что хранители захотят раскрыть эти убийства, и предложат ему всю возможную помощь. Однако они всячески препятствовали ему в расследовании, прикрываясь благосклонностью к ним королевского двора. Все четверо стояли в неловком молчании, пока в двери не ворвался ученик. -Премин...- мальчик тяжело дышал. - Странницы Хигеорт нет в ее комнате. И никто не знает, где она. Хай-Тауэр протиснулся мимо Родиана к мальчику: -Что? Кого ты спрашивал? Не дожидаясь ответа, Родиан сунул журнал обратно за пояс: -Я поговорю об этом с моим представителем в королевской семье и вернусь, - с этими словами он вышел во двор. По какой-то причине эти хранители не хотели, чтобы он разговаривал с молодой женщиной, очевидно, ими двигало отчаяние, выходящее за рамки защиты члена их гильдии. Вряд ли они могли не осознавать, насколько сильно это привлекало его внимание. Но не успел Родиан дойти до туннеля сторожки, сзади раздался спокойный голос: -Капитан. Родиан обернулся и увидел иль'Сэнке, стоявшего прямо перед главными дверями замка. Подавив гнев, капитан остановился. Высокий суманец словно плыл по каменным плитам, подол его мантии едва заметно колыхался в такт шагам. Выражение лица домина было слишком спокойным для человека, только что вступившего в конфликт, и инстинкты Родиана предостерегающе завопили. -Что? - резко спросил он. Иль’Сэнке переплел пальцы рук в замок перед собой и чуть склонил голову: -Винн на самом деле здесь нет здесь нет. Но если вы действительно хотите остановить ее от вмешательства в это дело, я предлагаю вам посетить скрипторий мастера а'Ситта. Боюсь, что в силу своего характера она может заняться этим вопросом самостоятельно. Родиан помолчал, обдумывая услышанное: -Зачем ей это? Домин пожал плечами, разведя руки в стороны: -Кто может сказать, почему кто-то поступает так или иначе? Но я бы поторопился... на вашем месте. Стиснув зубы, Родиан повернулся и трусцой побежал по длинному туннелю сторожки, на ходу требуя свою лошадь. *** Винн стояла на улице перед "Вертикальным пе-ром", скрипторием мастера Паула а'Ситта. Осенний ветерок откидывал пряди волос с ее лба. Винн всегда нравилась эта улица, и она могла понять, почему мастер а'Ситт выбрал ее для своего заведения. Выложенный квадратами красного камня, истертый годами ходьбы и прибрежной водой, в дождливую погоду булыжник блестел и казался темно-бордовым. Все лавки здесь были с ярко раскрашенными ставнями и вывесками. Это была улица не столько для удовлетворения необходимых потребностей, сколько для исполнения приятных задумок. В пределах нескольких кварталов горожане могли приобрести самые разнообразные товары-от ароматических свечей и богато украшенных подсвечников, до чайников и сервизов тонкой работы. Маленькая книжная лавка, расположенная неподалеку, вела свои дела совместно со скрипторием. А через дорогу Винн почувствовала запах ароматических масел, продаваемых парфюмером. В воздухе витали ароматы кардамона и лаванды, и она почти ощущала их вкус. Винн в который уже раз пожалела, что ей не шестнадцать, что это не более чем очередное поручение домина Тилсвита. Она жалела, что прошло то время, когда она еще ничего не знала о неестественных существах, которые появляются из темноты. Сейчас у Винн еще было время отказаться от того, что она задумала. Она могла вернуться в тепло гильдии и в безопасность своей комнаты. Она могла бы оставить все это преминам, доминам и городской страже. Винн глубоко вздохнула и поднялась по трем ступенькам к двери скриптория. Открыв дверь, она услышала звон маленького колокольчика. Внутри лавки царило тепло, а нос щекотала пергаментная пыль. Невольно Винн подумала, что на улице уже стало достаточно холодно, осень проходила, и очень скоро ее сменит зима. В зале никого не было, даже за старой конторкой с двойной тяжелой дверью, ведущей в заднюю часть скриптория. На нескольких деревянных подставках по всей комнате были выставлены открытые книги с витиеватым шрифтом - образцы работы скриптория. -Хэлло? - позвала Винн. Она еще пыталась решить, стоит ли ей проходить в заднюю часть скриптория, когда левая створка двери за конторкой распахнулась и из нее вышел невысокий пожилой мужчина в круглых очках. Мужчина выглядел усталым и напряженным. Удивленный ее появлением, он закрыл дверь и оглядел Винн с ног до головы. -Чем могу помочь? - поинтересовался старик. Тон мужчины не предполагал желания помочь, и Винн мысленно перевела его слова как Чего ты хочешь? Теперь, когда она была здесь, девушка не знала, что сказать. -Я из гильдии... - неуверенно начала она. Он приподнял одну бровь, как бы говоря: Это очевидно. -Мне нужно поговорить с одним... писцом,-добавила Винн.-Девушка с темно-каштановыми волосами, слегка завитыми и… -Имарет? Винн не знала имени, но кивнула. Лицо старика смягчилось и приняло выражение близкое к печали. -Проходите, - сказал он и открыл другую дверь за конторкой.-Я мастер Тиган. Имарет работает в подсобке. Винн видела, как Имарет плакала прошлой ночью, что навело ее на мысль, что девушка знала Джереми или Элиаса. Хранители, проходившие обучение, иногда заводили дружбу с работающими на гильдию писцами, поскольку такие связи могли пригодиться позже. И не было ничего необычного в том, что ученики писцов стремились получить образование в гильдии. Мастер Тиган, должно быть, принял Винн за еще одного товарища погибших парней, пришедшей выразить свои соболезнования. Он откинул крышку конторки, пропуская Винн вперед, и она подавила укол вины за свой обман. Задняя часть скриптория сильно отличалась от передней. Просторное помещение было заставлено столами и конторками, стульями и высокими табуретами. Яркие фонари, расставленные по всему помещению, давали достаточно света, пока писцы работали над текстами среди разбросанных перьев, промокашек и ножей для обрезки перьев. Вдоль задней стены и вокруг массивной двери с железным засовом выстроились полки, доверху заполнены стопками чистого пергамента, бутылочками с чернилами, баночками с тальком и песком, и другими разнообразными принадлежностями. В комнате работали всего несколько писцов, и Имарет было легко узнать среди них. Она сидела в дальнем углу комнаты за невысоким столиком, подходящим для ее роста. Это само по себе показывало, что она была здесь исключением, если не считать ее удивительного возраста. В каком профессиональном скриптории такая молодая девушка могла бы работать писцом? Но Имарет ничего не писала. Она безучастно уставилась на столешницу, перо неподвижно застыло над чистым листом. Казалось, девушка застряла в каком-то другом моменте, отличном от "здесь и сейчас", словно время для нее остановилось. Винн подошла ближе, и Имарет подняла голову. Глаза девушки расширились, она дважды моргнула. Повинуясь инстинкту, Винн поднесла палец к губам. Она не хотела, чтобы Имарет издала хоть один звук. Мастер Тиган стоял неподалеку, склонившись над работой другого писца. -Ты была там... прошлой ночью, - сказала Имарет достаточно громко, чтобы ее услышали во всей комнате. Мастер Тиган оглянулся и растерянно нахмурился. Ложь давалась Винн нелегко: -Меня зовут Винн... а Джереми и Элиас были моими друзьями в гильдии. Темные глаза Имарет заблестели от навернувшихся слез и одна слезинка скатилась по смуглой щеке. -Я так и думала, что ты такая же... Они тоже были моими друзьями. И Николас. С ним все в порядке? Я думала, он придет сегодня. Винн не знала, как дела у Николаса, она отложила ответ на вопрос Имарет на потом. -Большая часть гильдии в трауре. Мы хотели бы знать больше о том, что произошло прошлой ночью, чтобы попытаться обеспечить безопасность наших посыльных. Ты была здесь, когда приехали Джереми и Элиас? -Да, только я и мастер Тиган... и мастер а'Ситт. Имарет произнесла последнее имя так тихо, что это привлекло внимание Винн. Следующий вопрос был рискованным, но она выпалила: -Как мастер а'Ситт нашел Джереми и Элиаса в переулке? Колокольчик над дверью в передней звякнул. Имарет понизила голос: -Он попросил их подтвердить доставку футляра, но после того, как они ушли, он показался мне... обеспокоенным. Он расхаживал взад-вперед, и... Винн ждала, когда Имарет продолжит, но та смотрела на заднюю дверь. -И что? - наконец не выдержала Винн. -Он продолжал смотреть на заднюю дверь, но так и не открыл ее. Потом он просто внезапно замер на месте и уставился в стену. - Взгляд Имарет переместился, и Винн посмотрела в ту же сторону, куда смотрела девушка. Там, за стеллажами, не было ничего, кроме стены. -Потом он схватил свой плащ и велел мне не выходить из скриптория,- Имарет слегка задрожала. - Он выбежал через черный ход... и даже не остановился, чтобы запереть дверь. -Что все это значит? - прошипел мастер Тиган. Винн выпрямилась. Наблюдая за Лисилом, она научилась, скрывать ложь: -Двое наших людей мертвы, а футляр с документами, который был у них, пропал. Домин Хай-Тауэр желает знать, что произошло, прежде, чем об этом узнает городская стража. -Тогда почему он не пришел сам? -У нас траур, а у него есть дела поважнее. Я -странница Винн Хигеорт. Тиган моргнул, его зрачки были увеличены из-за очков с толстыми линзами. И Винн могла поклясться, что он узнал ее имя. Возможно, он знал, что именно она ответственна за нынешнее изобилие работы у писцов и хорошую оплату. Домин Хай-Тауэр и премин Сикион предупредили ее, чтобы она никому не рассказывала о том, что привезла. Но, конечно, многие в гильдии и так знали, что именно она наделала столько шума за последние полгода. Тиган нахмурил лохматые брови, но в конце концов с ворчанием отправился проверять других писцов. Винн снова обратила все свое внимание на Имарет. -Итак... мастер а'Ситт забеспокоился из-за длительного отсутствия парней и отправился за ними? -Да, - кивнула Имарет, и ее взгляд стал отстраненным. - Я знала, что у Джереми и Элиаса были планы встретиться с... другими друзьями. Я подумала, что они могут доставить футляр и проигнорировать просьбу мастера а'Ситта о подтверждении доставки, поэтому я решила пойти за ними. И я вышла из скриптория. Винн вздохнула. Кроме того, что Имарет ослушалась своего работодателя, молодой девушке не следовало бродить одной по ночам. -Потом я услышала крик,- прошептала Имарет.- Я не знала, откуда он доносится, пока не услышал шаги... на соседней улочке дальше по дороге. - Имарет задохнулась, и Винн нежно положила руку на плечо девушки.- Я пошла посмотреть... и увидела их,- прошептала девушка, - но он был там... мастер а'Ситт уже был там. -Этого вполне достаточно! - прошипел мастер Тиган.- Если домину Хай-Тауэру нужны еще какие-нибудь жуткие подробности, он, черт возьми, вполне может... -Поговорить со мной, - вмешался низкий голос, - после того, как мое расследование будет завершено. Винн резко обернулась. В дверях стоял капитан Родиан и пристально смотрел на нее. Как долго он слушал? Он должен был появиться в скриптории только вечером, как и просил мастер а'Ситт. Родиан пересек комнату, полой развевающегося плаща смахнул несколько пергаментов с никем не занятого стола. -Госпожа Хигеорт, не так ли?- спросил он.- Что вы здесь делаете? Охваченная страхом и печалью прошлой ночи, Винн не обратила на него особого внимания Поначалу он ничем не выделялся. Среднего роста и телосложения, капитан был одет в типичную одежду Шилдфэлчес, под распахнутым плащом красный табард был тщательно отглажен. Короткие волосы обычного темно-русого оттенка, идеально подстриженая короткая бородка отличалась от шевелюры чуть более темным тоном. Больше всего Винн поразили его глаза-большие, по сравнению с остальным лицом, светло-голубые. Винн сглотнула и успокоилась. Он был бы таким же, как премин Сикион или домин Хай-Тауэр - еще одним препятствием на пути к истине. -Я хотела узнать о погибших друзьях и потерянном футляре с документами,-ответила она.-Это противозаконно? -Зависит от обстоятельств... и любого вмешательства в мое расследование. Родиан посмотрел на маленькую Имарет, затем перевел пристальный, полный подозрения взгляд на мас-тера Тигана. Старый писец отплатил ему таким же взглядом. Капитан успокоился. -Простите за вторжение,- сказал он, но в голосе не слышалось ни капли извинения. - Я только что пришел из гильдии, хотя там, похоже, никто не смог мне сказать, что было в том футляре, который несли Джереми и Элиас. Возможно, кто-то из вас сможет помочь, - его взгляд снова остановился на Винн. И Тиган, и Имарет одновременно нахмурились. -Разве хранители не объяснили, что они отдали переписывать? - спросила Тиган. -Нет, - ответил Родиан, не сводя глаз с Винн. Винн занервничала, затем разволновалась, а затем разозлилась из-за того, что ее пристально разглядывают. Как обычно, она начала что-то рассказывать: -Даже если бы писцам было позволено говорить о своей работе, а это не так, лишь немногие из них имеют достаточный опыт работы с силлабарием Бегейна, чтобы прочесть что-либо из него. Их волнует только эстетика и точность копирования, и они обучены тщательно переписывать черновики. Только странники или высшие чины гильдии свободно владеют этой системой письма, которая представляет собой нечто большее, чем просто стандартный набор букв. Мастер Тиган проигнорировал ее и обратился к Родиану: -Сегодня от гильдии не поступило ни одного заказа. Я не обратил внимания на страницы, переписанные вчера, и мне нечего сказать по поводу их содержания. Согласно нашему договору с гильдией, вам лучше иметь судебный ордер, прежде чем спрашивать об этом снова. Я ждал, что вы посетите нас сегодня вечером, а сейчас нам нужно работать. Мастер а'Ситт появится вечером и будет готов для любого вида... допроса. Взгляд Родиана лишь один раз, с легким раздражением, остановился на Тигане. Винн знала, что капитан вряд ли стал бы расспрашивать писцов прямо у нее на глазах. Так почему же он пришел сюда без предупреждения? Капитан наконец кивнул Тигану, но при этом положил сильную руку на плечо Винн. -Винн Хигеорт... пожалуйста, пойдемте со мной. И не дожидаясь ответа, Родиан медленно и уверенно подтолкнул ее к двери в переднюю комнату. Винн пожалела, что у нее нет другого способа выбраться отсюда, кроме как в компании капитана. Имарет встала, и табурет резко заскрежетал по полу. Слезы уже высохли на ее щеках. -Она всего лишь спрашивала о друзьях, - воскликнула Имарет, и ее тоненький голос наполнился истерическим гневом.-Хранители-это как одна семья! Жаль только, что я не могу... что я могла бы вспомнить больше, но когда я увидела Джереми... Бедная Имарет сломалась, и чувство вины переполнило Винн. Ее интересовало только то, что убило посланников. Она попыталась повернуться к девушке, но не смогла вырваться из хватки капитана. -Если ты вспомнишь что-нибудь еще, - обрати-лась Винн к Имарет, - ты пошлешь за мной? -Нет,- приказным тоном заявил Родиан.- Она пошлет за мной. Он распахнул дверь и вытолкнул Винн наружу. Как только они вышли наружу, Родиан убрал руку и указал на свою лошадь, чуть дальше по улице. -Вон туда. Винн шла следом за капитаном, заметив острие ножен меча, торчащее из-под полы его плаща. Направляясь к белой кобыле Родиана, они миновали ту самую боковую улочку, ведущую к тупику, где все и произошло прошлой ночью. Винн была вне себя от негодования, когда до ее ушей донесся шуршащий звук, похожий на щелканье когтей по булыжникам. Она обернулась и успела заметить, как в конце улицы что-то темное скрылось в переулке. Винн замедлила шаг, собираясь свернуть в сторону, но потом передумала. Вероятно, это была просто собака, рыскающая за лавками. Почему-то эта мимолетная тень не выходила у нее из головы, хотя она и не видела ее отчетливо. Внезапно девушка почувствовала, что очень сильно соскучилась по Мальцу, так сильно, что у нее защемило в груди. -Что случилось? - спросил капитан. Тут только Винн увидела, что он остановился, снова изучая ее пристальным взглядом. Отмахнувшись от странного меланхолического воспоминания, Винн задумалась, а не были ли премин Сикион, Хай-Тауэр и другие правы на ее счет. Неужели она теряет рассудок? -Ничего, - ответила Винн. Родиан обошел лошадь, жестом приглашая девушку идти за ним. Они стояли, защищаясь от холодного ветра, между белой лошадью капитана и гончарной лавкой. -Не вмешивайтесь,- начал он.- Каждый ваш вопрос может изменить ответ, который я получу позже на тот же самый вопрос, когда кому-то покажется, что он уже упоминал о чем-то важном. Я найду того, кто убил ваших собратьев, но только в том случае, если мне удастся получить неискаженную и не подверженную сомнению информацию. Понимаете? Винн посмотрела на камни уличной мостовой, размышляя, будет ли от него вообще какая-нибудь польза. По крайней мере, теперь он разговаривал с ней как с равной. -Да, - кивнула она. -Прошлой ночью, когда вы обыскивали тело... что вы искали? Неожиданный вопрос вывел Винн из равновесия. Она подняла глаза, снова пытаясь оценить характер капитана. Если в городе была нежить, ей понадобится, когда придет время разбираться с ней. Сейчас у нее не было никого, кроме домина иль'Сэнке. В холодных голубых глазах Родиана, в его педантичном внешнем виде и рвении к порядку Винн увидела человека, решительно настроенного на продвижение по службе. Он не носил никаких титулов, кроме звания, и, вероятно, пробивался в армии скорее старанием, чем благосклонностью. Но, возможно, он все же скажет королевским особам и их сановникам именно то, что они хотят услышать. Как бы он отреагировал, если бы она сказала ему, что на Джереми и Элиаса напала нежить, высосала из них жизнь и забрала футляр с рукописями с какой-то своей целью? -Я была просто шокирована их состоянием, - выдала полуправду Винн.-Ваш лейтенант нас не предупредил. -Вы искали раны, - резко перебил ее Родиан. -А вы не искали? С сильно перекошенными лицами, слишком бледной кожей... И все же на них не было ран, так? У капитана, в ответ на вызов Винн, не дрогнул ни один мускул на лице, она поняла - он проверил тела. Но он ничего не сказал в ответ на ее намеки относительно того, каким таинственным образом они умерли. Нет, она не могла рассчитывать на помощью капитана. -Итак, вы тоже поклялись хранить в тайне этот проект вашей гильдии? - неожиданно спросил Родиан. Винн вздохнула: -Я всего лишь странница. Я не имею никакого отношения к проекту перевода. -А если бы имели отношение, сказали бы мне? -Нет, - честно ответила она. На этот раз Винн заметила, как челюсти Родиана сжались. Он вставил ногу в стремя и вскочил в седло: -Я не понимаю ваших людей. Вы все утверждаете, что хотите, чтобы эти убийства были раскрыты, убийца или убийцы- пойманы, но ваш проект, похоже, значит больше, чем две жизни. -Возможно, вам следует перестать обвинять гильдию в ее недостатках,-ответила Винн.-Вы капитан Шилдфэлчес - Народного щита, созданного монархами Малурны. Где вы были, когда погибали двое наших людей? Родиан развернул лошадь, и его спокойствие исчезло: -Даже с моим полным штатом стражников мы не можем быть всегда и везде. И констебли тоже не могут. Нас мало по сравнению с широтой наших обязанностей. -Вы знаете о гильдии меньше, чем предполагаете, -возразила Винн.-У нас есть собственные обязанности и ограничения, некоторые из которых продиктованы теми же причинами, что и ваши. Мы выполняем свои обязанности, но раскрывать убийства должны вы, а не мы. Родиан посмотрел на нее сверху вниз, и Винн заметила, как участилось его дыхание. Он неловко поерзал, положив обе руки на луку седла, все еще держа поводья. Винн устала от этого высокомерного солдата. -Это не всегда легко... то, что от нас требуется,-тихо сказал он. -Да, запомните это, - Винн развернулась и пошла вниз по улице. -Куда вы? - окликнул ее Родиан. -Домой. Винн услышала цокот подков. Конь Родиана появился рядом с ней, и от неожиданности девушка отпрыгнула в сторону. Капитан откинул плащ и протянул ей руку, раскрытой ладонью вверх. По правде говоря, после полудня похолодало, а Винн, в спешке, не надела плащ. С утра выглянуло солнце, но сейчас небо было затянуто тучами, и, скорее всего, очень скоро пойдет дождь. Лошадь Родиана повернула к ней голову, прелестное белое создание с круглыми ласковыми глазами. Не говоря ни слова, Винн схватил Родиана за руку. Он приподнял ее и посадил позади себя. Когда лошадь рванулась вперед, Винн быстро обхватила капитана за талию. На протяжении короткого пути поездка была пугающе тихой. Винн пыталась наблюдать за людьми на улицах, занимающихся своей повседневной жизнью. -Вы ведь странница?-неожиданно спросил капитан. Сидя позади него, Винн не могла видеть выражения его лица. -Я так и сказала, - ответила она. -А еще вы сказали, я мало что знаю об укладе гильдии,- продолжил Родиан. -Мне просто любопытно. На это Винн ничего не ответила. -Значит, у вас... задание? По крайней мере, я так слышал. Какие-то обязанности, которые вы выполняете вне гильдии, теперь, когда достигли статуса странницы? -Да - нет... больше нет. -Да - нет, а что именно? Винн наклонилась вбок, но не смогла разглядеть его лица. К чему он клонит? -У меня было задание, как вы это называете. Оно закончилось около шести лун назад. -Итак, задание завершено, и теперь вас повысят в звании? -Все не так просто... и я еще не завершила задание. Не достаточно, чтобы подать прошение и пройти испытание на статус мастера, отнюдь нет. -Понятно,-ответил Родиан.-Временами в армии мы тоже должны указывать начальству на свои достижения. Винн посмотрела на его затылок. У этого капитана были амбиции, если он был достаточно смел, чтобы пойти на такое. В гильдии так не поступали. И ей стало интересно, что он сделал, чтобы получить должность начальника почетной городской стражи. Это казалось странным местом для профессионального солдата. -У нас все по-другому,- сказала Винн.-Наш начальник, почетный наставник в нашем избранном ордене, обычно домин, советует нам, когда приходит время предстать перед советом преминов. -И вам не посоветовали? -Нет. -Но у вас нет назначения в качестве странницы? -Больше нет,-настала очередь Винн вздохнуть:-Я просто сижу... и жду. -Не понимаю, - сказал Родиан. - Чего? Винн показалось, что она увидела, как он покачал головой, но ответа на его вопрос у нее не было. -Что это было за задание, которое вы не выполнили? - он спросил. -Я отправилась со своим наставником и други-ми членами гильдии, чтобы помочь основать новое отделение. Родиан надолго замолчал, а потом сказал: -Это кажется довольно рискованным предприятием, но я не слышал ни о каком новом отделении. -Это было далеко отсюда. -За границей? Я знаю, что у Лхоин'на, эльфов, что находятся далеко на юго-востоке, есть отделение. Еще одно - в Суманской империи, на ее западном побережье. Похоже, в еще одном нет необходимости. -Не здесь... на восточном континенте. -Длительное путешествие. Вас, должно быть, долго не было. Но сейчас вы ничего не делаете. Значит, начинание не удалось, и вы со своим наставником вернулись? -Нет, только я. Остальные по-прежнему пытаются открыть отделение гильдии. -Это обычное стремление... основать дополнительные отделения в отдаленных странах? -Это единственная попытка, о которой я знаю, за всю мою жизнь. -Понятно, - сказал Родиан и замолчал. Они ехали молча, пока Винн не заметила среди лавок и других зданий на Месте Пересечения остатки старой внешней стены двора замка. За столетия, прошедшие с тех пор, как гильдия заняла первый замок, эта стена разрушилась во многих местах. Город вливался в нее, заполняя внешний двор, вплоть до того места, которое теперь называлось Старой Замковой дорогой. Они свернули на нее, огибая все еще сохранившуюся внутреннюю стену двора на территории гильдии. -Винн!-донесся до нее громовой рык, когда лошадь капитана приблизилась к главным воротам. За воротами, сразу за сторожкой, стоял домин Хай-Тауэр с двумя учениками в сером. Он начал спускаться по тропинке, и оба ученика нервно поспешили за ним. -Лучше оставьте меня здесь, капитан, - попросила Винн. Родиан потянулся назад и помог девушке соскользнуть с лошади. Не успела она поблагодарить капитана за то, что тот подвез ее, как на нее накинулся домин Хай-Тауэр. -Зайди внутрь!-рявкнул он на нее, но возмущенное выражение лица домина было направлено на капитана.-А вам было сказано, что никаких допросов без сопровождения. Винн в недоумении подняла голову, гадая, чем капитан Родиан заслужил такой гнев. И о каком допросе говорил домин? -Клянусь Троицей, я благодарю вас за беседу, странница Хигеорт,- сказал капитан. -Знание- это всегда благословение, когда оно дается. Возможно, вы научите меня большему в более подходящее время. Винн напряглась по нескольким причинам. Во-первых, она знала, что он ссылается на одну из нескольких религий в стране- они называли это Благословенной Троицей Разума. Хотя эта религия была одной из самых разумных, ей было не по себе. Капитан Родиан был высокомерным, властным человеком, но она не считала его фанатиком. Когда он повернул свою лошадь вниз по улице, Винн попыталась вспомнить все, что она сказала этому необыкновенному солдату. И вторая причина... Он вел с ней игру, но она не знала, насколько все прошло эффективно и для чего. *** На первом перекрестке Старого тракта Родиан натянул поводья и развернул коня как раз вовремя, чтобы увидеть, как гном-хранитель ведет Винн Хигеорт в замок гильдии. Капитан вытащил из-за пояса свой маленький журнал и просмотрел записи. Что бы ни было в распоряжении хранителей и что бы они ни прятали от посторонних глаз ссылаясь на королевскую защиту, он почти не сомневался, откуда это взялось. Или, по крайней мере, кто принес им те рукописи. Полгода, как сказала Сикион, прошло с тех пор, как гильдия начала переводить рукописи, и шесть лун с тех пор, как молодая странница вернулась одна из-за границы. За все это время проект по переводу продолжался небольшими партиями. Что бы Винн Хигеорт ни привезла из чужих земель это было нечто большее, чем просто несколько старых свитков или непонятный фолиант. Но это было не все, что она привезла. Винн привезла страх в свою гильдию, хотя они и скрывали это. Не имело значения, что хранители отвергли связь между одним футляром и смертью двоих из их членов. Их категорическая уверенность не имела веса. Капитан Сиверд Родиан верил в это так же твердо, как в свою религию.

На ужине, который проходил в общем зале, среди других членов гильдии, Винн чувствовала себя одиноко. Поковыряв ложкой в тарелке, она отодвинула ее в сторону и встала из-за стола. У выхода девушка подхватила деревянный ящик с пустыми молочными бутылками, и вынесла его через туннель сторожки. Все, кто жил на территории гильдии, в равной степени делили между собой обыденные обязанности. Сегодня вечером была очередь Винн дежурить на кухне, а любое поручение, когда можно было скрыться от пристальных взглядов, с недавних пор стало для нее желанным. А вот, например, нарезать овощи для Винн было особенно неприятным, учитывая, кто отвечал за приготовление еды. Регина Меллини была самой неприятной ученицей ордена натурологии и главарем тех, кто больше всего шептался за спиной Винн. И неважно, были ли это ехидные комментарии о том, что Винн ставит себя выше всех, или просто о том, что она дура со всеми своими безумными разговорами о дампирах, нежити и убийцах, Регина приложила к этому руку. Она была похожа на главу разношерстной труппы уличных актеров, которые выбрали прохожего, чтобы поиздеваться над ним на потеху всем остальным. Возможно, яд исходил из-за ревностного отношения к прагматичным занятиям ее ордена, связанным с изучением природы и земли. А может быть, все дело было в ее благородном воспитании. Как бы то ни было, Винн не могла дождаться момента, когда ей удастся сбежать из кухни во время уборки. Она дошла до ворот внутреннего двора и поставила ящик на землю, положив сверху записку с просьбой прислать полный круг козьего сыра со следующей доставкой. По утрам молочник забирал пустые бутылки, оставлял полные и выполнял заказы на товары, которые были у него в наличии. Винн немного задержалась, вдыхая сырой ночной воздух и наблюдая, как ее собственное дыхание клубится, словно туман на морозе. И тут ей в голову пришла странная мысль, точнее, воспоминание. Когда капитан Родиан вытолкнул ее из "Вертикального пера", она увидела, как что-то лохматое мелькнуло в переулке в свете далеких уличных фонарей. И уже в который раз почувствовала, что до боли скучает по Мальцу. Винн посмотрела на Старый тракт, ведущий прямо в город. На самом деле она не замечала тусклого света многочисленных уличных фонарей. Вернее, вглядывалась в каждое пятно света на широкой мощеной улице, одно за другим, ища очередной проблеск. Винн покачала головой и усмехнулась. Это было все, что ей было сейчас нужно -придать больше правдоподобия своей славе помешанной умом, пусть даже только для самой себя. Она нехотя свернула на тропинку и уже почти дошла до сторожки, когда замерла на месте. По обеим сторонам туннеля были установлены большие факелы, пылающие головни которых были опоясаны железными кольцами. Но у входа, где тень была самой густой и куда не достигал свет, кто-то стоял. Это был Николас Колумсарн. Винн выдохнула, сердце все еще бешено колотилось в груди. День выдался слишком длинным, и она была не готова к этой встрече. Но чем ближе Винн подходила, тем больше ее поражало потерянное выражение лица Николаса. Прямые каштановые волосы закрывали часть лица парня, но не скрывали нервный, бегающий взгляд печальных глаз. -Я слышал, что обратно тебя привез капитан,- тихо сказал Николас, не зная, говорить шепотом или нет.- Он рассказывал тебе что-нибудь о..? -Джереми и Элиасе?-закончила за него Винн. -Мои единственные друзья, за исключением, может быть, Имарет. -Я видела ее сегодня. Она спрашивала о тебе. Он откинул волосы в сторону: -Как она? -Печальная. Тебе следует пойти повидаться с ней. Винн шагнула мимо Николаса в туннель, но он не пошел за ней. Ей следовало бы оставить его там, если он собирался просто прятаться, но Винн потянула его за руку. Шаркающая походка Николаса была похожа звук шуршания кожи по камню, разносившегося по туннелю пока они не вышли во внутренний двор. Вместо того чтобы направиться в главный зал Винн свернула в сторону. Николас ускорил шаг. Он догнал ее, когда она уже шла по внутреннему двору. -Капитан уже что-нибудь знает?-повторил свой вопрос Николас. -Почему ты спрашиваешь меня? -Я не могу спросить домина Хай-Тауэра, или премина... или кого-либо еще. Они не захотят со мной разговаривать. Как думаешь, капитан найдет того, кто это сделал... накажет их, казнит? Винн остановилась. За дрожащими словами скрывались явная ненависть и жажда мести. Она была уверена, что убийца был нежитью, но Николас искал убийцу не просто так. Он испытывал вину по отношению к своим погибшим друзьям, и эту вину нужно было немедленно развеять. С другой стороны, Винн знала вампиров, которые обманули ее, заставив поверить, что они смертны, по крайней мере, одного или двух. Вельстил, сводный брат Магьер, одурачил ее на некоторое время, а что касается другого, который когда-то обманул ее... Но она также помнила предупреждение Родиана не вмешиваться или, с ее собственной точки зрения, не попадаться на этом. -Если ты что-нибудь знаешь,- сказала она,- ты должен рассказать капитану. Николас быстро покачал головой: -Я не могу, только не ему. Есть вещи в моем прошлом... Но с Джереми и Элиасом было легко. Они могли посмеяться над тем, что я им рассказывал, но не для того, чтобы смеяться надо мной.-Николас помолчал и продолжил:-Я могу рассказать тебе, а ты можешь рассказать капитану. Винн немного растерялась, ей было не до того. Николас говорил о чем-то большем, чем просто дружба, которую он разделял с двумя погибшими товарищами. Что-то из прошлого самого молодого человека было связано с потерей Джереми и Элиаса. -Что сказать капитану? - спросила она. Глаза Николаса сузились, а в голосе снова зазвучал гнев: -Элиас ухаживал за дочерью торговца по имени Эльвина. -Ухаживал?-Винн моргнула.-Когда он вообще время находил? Николас снова покачал головой, отмахнувшись от вопроса: -Ты слышала о бароне Дварде Твинаме? Дворянин всего лишь в одном поколении, едва ли выше простолюдина, но его сын Джейсон тоже добивается Эльвины. Восемь дней назад Джейсон загнал Элиаса в угол за мыловарней в восточном районе... и пригрозил убить его, если он не будет держаться подальше от Эльвины. Джейсон сказал, что никто не будет скучать по бесполезному маленькому хранителю. Винн медленно выдохнула: -Почему Элиас не сказал доминам? -Он только что стал странником и все еще ожидал своего назначения. Домины посоветовали бы ему держаться от нее подальше. И кто знает, куда бы они отправили его, чтобы быть уверенными, что так и будет. Николас был прав, хотя ему все равно следовало рассказать кому-нибудь об угрозе смерти. Но в собственных выводах относительно смерти Элиаса и Джереми Винн уже не так была уверена. Что, если иль'Сэнке был прав? Может быть, двух странников убили по такой очевидной причине, а не из-за чего-то из воспоминаний, которые все еще преследовали ее во снах? Но не все сходилось. Если эта Эльвина интересовалась сыном мелкого дворянина с деньгами и возможностями, зачем она собиралась встретиться с Элиасом? Хранители, как правило, вели аскетичный образ жизни, и лишь немногие из них имели хоть какие-то средства. И если эта история была правдой, то почему Джейсон вообще почувствовал угрозу, если только он не был настолько мелочным и властным? -Как Элиас мог позволить себе ухаживать за этой девушкой? - спросила Винн. -Он занял деньги у Джереми. Винн теряла терпение: -Так, а откуда у Джереми деньги? Николас снова замялся: -Он работал… Винн скрестила руки на груди и пристально посмотрела на него. -...на ростовщика по имени Селвин Мидтон,-пробормотал тот. - Иногда я ходил с ним. Винн раздраженно фыркнула: -Николас! -Я знаю, я знаю! - заскулил он. - Это противоречит правилам гильдии, но плата была такой большой. Элиас водил Эльвину по всем лучшим трактирам, и Джереми хотел ему помочь. А еще Джереми приглянулся прекрасный набор каллиграфических перьев, который он хотел приобрести перед отправкой на задание. У него была хорошая техника, достаточная, чтобы стать писцом. Но после того, как он устроился на работу к Селвину, мы начали учиться кое-каким вещам. У Селвина не было разрешения на ростовщичество, и он взимал смехотворные ставки по незаконным займам. Но это было еще не все... Винн не могла поверить в то, что слышала. Как это могло произойти без чьего-либо ведома? Хай-Тауэр, казалось, всегда и все знал о своих подопечных. Или он был настолько поглощен работой по переводу, что даже не заметил этого? -Я не смог прочитать все шифры Селвина,-продолжал Николас. - Но умаю, что Джереми, возможно, смог вычислить некоторых из его клиентов. Пару раз, возвращаясь в гильдию, он вел себя очень тихо, как будто знал некоторых из них. Винн тяжело привалилась к стене замка. Большинство граждан, желающих получить заем для бизнеса, обращались в один из немногих банков или к одному из легальных заемщиков, действующих под покровительством министерства торговли. Но было много людей, у которых не было никакого имущества. К ростовщичеству, законному или нет, относились неодобрительно, но оно все равно имело место в любом крупном городе для тех, у кого не было другого выхода. Хранители никогда не должны были участвовать в таких грязных делах. Посвященным и ученикам запрещалось заниматься частной деятельностью. Кроме мастеров, это разрешалось делать только странникам, если порученное им задание было связано с легальным предприятием. Дело было не только в том, чтобы защитить их от опасности. Гильдия, как общественное учреждение не могла рисковать своей репутацией. -Что случилось?-спросила Винн, не уверенная, что хочет знать ответ. -У Селвина был партнер, Метос Смайт,-ответил Николас.-Они давали взаймы только отчаявшимся людям, которые никогда не обратились бы к легальным заемщикам. Но один владелец каравана не смог выплатить свой заем, не говоря уже о процентах, вероятно, это часть причины, по которой он так и не смог погасить свой долг. Он во всем признался верховному адвокату и подал судебную жалобу. Судья приказал Селвину передать все необходимые бухгалтерские книги и ключ для расшифровки, но именно Метос вел все записи. В ту же ночь он исчез, прихватив с собой основные бухгалтерские книги. Селвин вызвал Джереми, чтобы тот сделал измененные копии почерком Метоса... Джереми был так хорош. -О, мертвые боги, - выдохнула Винн. Она принялась растирать виски из-за внезапной пульсации в голове. Убитый хранитель получал деньги за подделку документов от нелегального ростовщика. Если это когда-нибудь станет известно... -Может быть, Джереми сначала не до конца понимал, - продолжил Николас. - Но он продолжал в том же духе, даже когда начал что-то подозревать. Я боялся того, что с ним может случиться, когда работа будет закончена. -Ты должен был кому-нибудь рассказать!-воскликнула Винн. -Я и рассказываю кому-нибудь! - голос Николаса сорвался на визг. - Они были моими единственными друзьями, и я знаю, что домины не захотят, чтобы кто-то посторонний узнал об этом. Но кто-то должен заплатить… Я не могу рассказать капитану или кому-либо еще, потому что я не могу потерять свое место здесь. Мне больше некуда идти. Винн не поняла последней части признания. Возможно, как и она сама, Николас был сиротой. Жалость к нему, а также смутные догадки одолевали ее. Что же на самом деле произошло с Джереми и Элиасом? И тут возник еще один вопрос. Кого из тех, чьи имена Джереми прочел в бухгалтерских книгах, он узнал и о ком беспокоился? Кого вообще мог знать измотанный ученик хранителей, нуждающийся в деньгах настолько, чтобы обращаться к таким, как Селвин Мидтон и Метос Смайт? Члены гильдии были выходцами из всех регионов, включая страны за пределами Малурны и Нуманских земель. Некоторые из них находились далеко от дома, и их ближайшими товарищами всегда были другие члены гильдии. Винн тут же подумала о солнечном кристалле, о котором она просила. Премин Сикион потребовала объяснений от иль'Сэнке, когда увидела последние бухгалтерские книги гильдии. Винн не знала, как отреагировала премин Хоуз, глава отдела метаологии. Сколько же стоил солнечный кристалл, причем не только денег, но времени и ресурсов? В тот вечер, когда домин иль'Сэнке пришел с кристаллом, он сказал что-то насчет “по крайней мере, те, что я перечислил”. Так как же и где еще, он приобрел то, что было необходимо для создания кристалла? В мастерстве иль'Сэнке никто не сомневался, но Винн попросила его сделать то, что еще никто и никогда даже не пробовал делать... и как можно быстрее. Он согласился и до сих пор еще работал над кристаллом. Винн потянулась к плечу Николаса, чтобы утешить, но остановилась. -Я поговорю с капитаном,- сказала она.- Пока я не буду называть твоего имени. Но рано или поздно это привлечет внимание доминов... и преминов. Николас уставился себе под ноги и ничего не ответил. Винн не могла заставить себя сразу же отмахнуться от него, как бы сильно ей ни хотелось уединиться в своей комнате. -Пойдем со мной, - сказала она, - выпьем чаю в общем зале. Николас удивленно поднял глаза. -Это пойдет на пользу нам обоим, - добавила Винн без особого энтузиазма. Когда Николас поднялся на ступеньки крыльца, Винн оглянулась на туннель сторожки. Но за дальним концом туннеля она не увидела ни малейшего проблеска мерцающего меха. *** Вечер опускался под легкую дробь дождя. Родиан сидел за квадратным столом, который служил ему рабочим местом. В отличие от кабинета домина Хай-Тауэра, в кабинете капитана царили простота и порядок. Родиан листал записи при ярком свете масляной лампы, сидя в своем кабинете в казармах Шилдфэлчес, расположенных во втором замке Колм-Ситта. На обширной территории вокруг этого замка не было садов. Вместо этого внутренний двор был застроен конюшнями, казармами и жильем для офицеров. В полноценной постоянной армии не было необходимости уже много лет, но пограничная кавалерия и регулярные войска Малурны по-прежнему содержались в порядке. Второй замок Колм-Ситта был сердцем всех военных, за исключением Вирдас - “Стражей”. Самое малочисленное элитное подразделение защищало королевскую семью и размещалось в последнем и самом большом замке разросшегося города. Расположенный на возвышенности ближе к берегу, он смотрел на открытое море, обширный порт в заливе Беранломр и полуостров Дхредзе Ситт на дальней стороне залива, родину горных гномов. Вирдас подчинялись только королевской семье. Положение Родиана и его относительная молодость вызывали зависть у старших членов Шилдфэлчес. Хотя большинство офицеров регулярной армии считали карьеру в городской страже бесперспективной, другие признавали ее преимущества, выходящие за рамки военной жизни. Богатства можно было добиться разными способами, и тем более в рядах Шилдфэлчес. Но их и вполовину не так много, как среди Вирдас. Когда-нибудь Родиан возглавит это войско. Если только Пресвятая Троица и дальше будет преподавать ему свои уроки, увеличивая его знания и мудрость. Не так давно Родиан подал в отставку со службы в регулярных войсках и сразу же получил низший чин в городской страже под началом ее прежнего капитана Балтильда Вилкенса. После этого он быстро дослужился до первого лейтенанта благодаря многочисленным, и правильным, арестам, имея все необходимые доказательства для вынесения чистых обвинительных приговоров. Защищая своих людей, Родиан приобрел дурную известность и завел прочные связи с другими офицерами и несколькими дворянами. Он гордился и своей службой, и своими достижениями. В отличие от своего предшественника. Капитан Вилкенс женился на племяннице лорда Крегаллиана, близкого доверенного лица королевской семьи. Благодаря счастливой случайности и некоторым усилиям Родиан узнал, что Вилкенс снял дом для бывшей проститутки в одном из торговых кварталов города. Он навещал ее при любой возможности и, пожалуй, даже чаще, чем собственную жену, которая жила в отдаленном поместье. После одного короткого предупреждения от Родиана Вилкенс объявил о своей досрочной отставке и рекомендовал Родиана в качестве своей замены. О бывшей проститутке больше никто не узнал, так как Родиан умел держать слово. Насколько ему было известно, бывший капитан по-прежнему хорошо заботился о ней, но такой человек не должен стоять на страже благополучия людей. Родиан не испытывал ни личной вины, ни сожаления по поводу своей тактики. Он уже зарекомендовал себя гораздо более эффективнее, чем его предшественник. Он не играл в азартные игры и не посещал бордели. Он не баловался спиртным, кроме кружки эля два раза в месяц или бокала вина на официальном ужине. Мужчины, придерживающиеся полного воздержания, редко считались достойными доверия, а приличия - это все. Но сегодня вечером Родиан обратил беспокойные мысли внутрь себя. Два молодых хранителя были мертвы уже почти сутки, а у него не было ни одной надежной зацепки. Оставались только путаница и досадная недоговоренность, окутывающие тайный проект хранителей. Родиан выглянул в окно. Уже наступила ночь. Он достаточно долго ждал, чтобы встретится в скриптории с мастером а'Ситтом. Капитан подошел к плащу, висевшему на идеально закрепленном колышке возле двери, и перед его мысленным взором возникло лицо. Винн Хигеорт. Ее растрепанные каштановые волосы. Ее мятая серая мантия. Нежный оттенок ее оливковой кожи. Ее глаза пронзили его, когда она сказала: “Это ваш долг - раскрыть эти убийства”. Родиан не замечал хорошеньких девушек. Когда придет время жениться, он выберет девушку определенного типа. Лицо и фигура не были главным критерием. Добродетель, социальное положение, возможное богатство и, конечно же, образование были важнее для той, кто станет его спутницей на всю жизнь. Но никто никогда не разговаривал с ним так, как эта маленькая хранительница-странница, вернувшаяся из-за границы. Преступники проклинали его, коллеги шептались за его спиной, но спокойный взгляд Винн Хигеорт не давал ему покоя. И она знала об этих убийствах больше, чем говорила, как и иль’Сэнке. Возможно, она знала больше, чем даже сама отдавала себе отчет. Родиану, как всегда, предстояло это выяснить. Но в тот момент, когда он открыл дверь кабинета, в коридоре шевельнулась тень. Родиан отпрянул назад, и его рука опустилась на рукоять меча. Тень метнулась в дверной проем, и свет фонаря осветил фигуру Паула а'Ситта. -Прошу прощения, - сказал он. - Я думал, у нас сегодня вечером должна состояться беседа. Родиан отступил дальше в кабинет, давая ему возможность войти: -Да... но, кажется, она должна была пройти в вашем скриптории. -Я решил избавить вас от лишних неудобств. Родиан удивился такому вежливому обращению. Он не забыл заключительную часть рассказа Имарет. Паул а'Ситт сам отправился на поиски тех двух хранителей. Девушка видела его. И в ту ночь, по словам Имарет, мастер-писец отослал ее будить констеблей. -Садитесь, - пригласил Родиан, не откладывая дело в долгий ящик. Он всегда мог посетить скрипторий позже. Капитан обошел стол, достал свой журнал и сел, а владелец скриптория устроился на стуле напротив него. Родиан изучил лицо своего посетителя и с удивлением понял, что на нем трудно что-либо прочесть. Черные волосы с проблесками седины спадали прямыми прядями на плечи а'Ситта. Чисто выбритый, с довольно светлым цветом лица, возможно, от того, что он слишком много времени проводил в закрытом помещении, корпя над книгами и пергаментами. Но покрой замшевой куртки угольного цвета говорил о том, что Паул а'Ситт хорошо владеет собой. Его проницательные карие глаза были спокойно-настороженными, хотя в свете фонаря их обычный цвет казался слишком ярким. Родиан задумался над именем мужчины. А'Ситт могло означать “из” или “от” ситта -название места, вероятно, относящегося к этому городу, а не к какой-либо фамилии нуманского происхождения. Очевидно, фамилия была взята по собственному выбору, а не получена по наследству, она не могла быть настоящей фамилией этого человека. -Насколько хорошо вы знали Джереми и Элиаса?- начал Родиан. -Я видел их несколько раз. Они были в числе тех, кого выбирали для доставки футляров и возвращения готовых работ в гильдию. -Прошлым вечером, как долго они пробыли в вашем скриптории, прежде чем вы их отослали? -В лучшем случае несколько минут. -Имарет сказала, что вы просили их сообщить о том, что футляр доставлен в целости и сохранности. Это в порядке вещей? Пауза Паула а'Ситта длилась не более мгновения, но Родиан все же уловил ее. -Имарет рассказала тебе об этом?-спросил мастер писец. -Это нормальная процедура? -повторил Родиан вопрос. -Временами. Гильдия хорошо нам платит и требует проявлять максимальную осторожность. -Что вы знаете о самом проекте? -Ничего. Переписчиков не волнует содержание, только совершенство конечной копии. -Вы можете прочитать то, что копируется? На этот раз а'Ситт выдержал паузу такую долгую, что Родиан продолжил, не давая мужчине еще больше времени на раздумье: -Я узнал, что переводы пишутся стенографией или каким-то кодом, созданным хранителями. Вы можете это прочесть? -Да,- ответил Паул,- хотя это не код и не стенография. Большинство мастеров-переписчиков, работая с хранителями, приобретают определенный опыт. Но силлабарий Бегейна сложен и изменчив. Опять же, мы не заботимся о содержании. Если вы спрашиваете, какая информация содержалась в текстах, я не знаю. А если бы и знал, то не сказал бы вам... без разрешения гильдии или судебного приказа. Родиан откинулся на спинку стула. Он уже натолкнулся на эту стену с Сикион и ее соратниками. Пока что он не нашел достаточной связи между двумя смертями и проектом хранителей, чтобы оспорить любую королевскую поддержку секретности, даже с санкции верховного адвоката. -Почему вы отправились на поиски тех молодых хранителей? - спросил Родиан. Странные глаза Паула а'Ситта дважды моргнули. Возможно, ему стало интересно, откуда Родиан знает, что он это сделал. -Прошло слишком много времени,- начал а'Ситт. - Они должны были вернуться с подтверждением. Я забеспокоился и вышел на улицу, надеясь встретить их. Но хранителей не было, и я пошел по предполагаемому пути их возвращения. Когда я проходил по соседней со скрипторием улице, то услышал крик. Я пошел посмотреть и услышал еще какой-то шум в конце переулка. Не успел я найти тела, как появилась Имарет. Я сразу же велел ей бежать в местный полицейский участок. Полагаю, они уведомили вас, поскольку вы прибыли вскоре после этого. Родиан нахмурился. Итак, Имарет пошла за а'Ситтом в переулок и увидела его рядом с телами. -Вы ничего не видели, - спросил Родиан, - и просто наткнулись на тела? -Да. -И футляра с текстами не было? -Да... нет, не совсем так. Я заметил его отсутствие только после прибытия домина Хай-Тауэра. Я был слишком потрясен тем, что обнаружил. Родиан на мгновение запнулся-“потрясен” было не тем словом, которое он использовал бы, чтобы описать состояние а'Ситта в ту ночь. -Итак... вы не можете подтвердить, что футляра не было, когда вы обнаружили тела. -Я не помню. Родиан замолчал, делая пометки в журнале. Ответы Паула а'Ситта были точными и содержали сведений не больше, чем было необходимо. Но некоторых деталей все же не хватало. При всей заботе этого человека о благополучном возвращении футляра с текстами в гильдию, капитану трудно было поверить, что мастер-писец не искал его в переулке. -Вы сказали, что Имарет пришла сразу за вами? Последовала еще одна пауза, и на лбу а'Ситта появилась легкая складка. -Да, хотя я велел ей оставаться в скриптории. -Печальное зрелище для девушки, - добавил Родиан, но а'Ситт не ответил.-Как получилось, что такая молодая девушка работает в вашей лавке так поздно? – он не обвинял, но знал, что в этих словах может прозвучать намек. -Она талантлива, - ответил Паул а'Ситт, никак не отреагировав на намек. - Я хочу, чтобы ее талант развивался. -Талантлива? В чем? -Она может с точностью вспомнить любой текст, который увидит. Ее рука еще не отточена, но вполне развита, даже лучше, чем у любого человека ее возраста и опыта. Родиан увидел в этом новую зацепку: -Значит, она помнит все, что читает? -Нет. -Но вы сказали... -Каждый фрагмент текста, который она видит, а не читает,-пояснил а'Ситт.-Она не знает письменности хранителей. Она понимает только современный нуманский язык и его распространенную письменность, а также западный суманский диалект. Но с первого взгляда Имарет может вспомнить начертание на полстраницы любого текста и сделать чистую копию. То, что она может прочитать, она помнит с точностью, но не силлабарий Бегейна. Досадно, но эта информация могла пригодиться позже, и Родиан сменил тему. -Очевидно, что Имарет смешанного происхождения. Я так понимаю, ее родители оплатили ее обучение. На этот раз Паул а'Ситт пристально посмотрел на него: -Я не понимаю, какое это имеет отношение к вашему расследованию. -Имарет- свидетель,-возразил Родиан,-хотя и установленный с запозданием. Мне нужна основная информация обо всех участниках. Глаза Паула а'Ситта оставались неподвижными и спокойными. -Ее отец был сержантом регулярной армии, сейчас в отставке. Ее мать была лекарем в Самау’а-Галб, столице иль'Дха’аб-Наджуум, одного из государств Суманской империи. Они предполагали обучение, но в этом не было необходимости. Родиан перестал писать в журнале: -Не было необходимости? Почему? -Как я уже сказал, она талантлива. Я плачу ей адекватно за... -Вы обучаете ученика бесплатно?-спросил Родиан. -И платите ей за обучение? -Капитан, - медленно произнес а'Ситт, - несколько моих сотрудников все еще работают в моем скриптории, но недавние события потрясли их. Если у вас больше нет вопросов по существу, то некоторых из них нужно проводить домой. Родиана беспокоил этот владелец скриптория, который взял необычного ученика без обучения и все же не заметил пропажи важного футляра с текстами, отправленного с двумя молодыми хранителями. И снова он задался вопросом, почему Паул а'Ситт проделал весь этот путь до казарм, вместо того чтобы подождать его в скриптории. -Визиты городской стражи- источник слухов,- сказал а'Ситт, словно уловив подозрения Родиана. -Я предпочитаю, чтобы это прискорбное дело происходило как можно дальше от моих сотрудников и скриптория. Родиан и раньше слышал подобные оправдания, как будто беседа с капитаном городской стражи наводила людей на мысль о чувстве вины. Иногда так и было. Сейчас он не мог придумать никакой другой причины задержать этого человека. -Я сожалею о том, что должен расспрашивать вас и ваших сотрудников,- сказал Родиан, - но убийца или убийцы должны быть пойманы. Если... когда... у меня возникнут дополнительные вопросы, я постараюсь проявить благоразумие. Паул а'Ситт медленно оглядел кабинет, оценивая его скудную и упорядоченную обстановку. Родиану показалось, что он увидел, как мужчина слегка кивнул сам себе. -Удачной охоты, - тихо сказал а'Ситт, поднялся и вышел. *** Винн вошла в главные двери гильдии, Николас следовал за ней по пятам. Услышав тревожный шепот, она остановилась и заметила в коридоре небольшую группу посвященных и учеников. Глаза Николаса в замешательстве расширились. В гильдии было мало странников, поскольку большинство из них были на заданиях, но и доминов поблизости Винн тоже не заметила. После ужина посвященным полагалось находиться в своих комнатах, а не бродить по замку. -Что происходит? - спросила Винн. Две ученицы повернули в ее сторону головы и пошли дальше, не удостоив ответом. Когда они отошли подальше, Винн увидела Мириам. Невысокая ученица была в плаще, накинутом поверх серой мантии. Рядом с ней дрожал еще один ученик в плаще, как будто они оба только что пришли с улицы. -О, Винн, - Мириам явно обрадовалась, увидев кого-то более высокого ранга. - Домин Хай-Тауэр послал нас в скрипторий мастера Шилвайса, чтобы забрать сегодняшний футляр с текстами... А мастер Шилвайс не отдал его нам! Он сказал, что тексты были слишком сложными, и его писцы еще не закончили их переписывать. А он не хочет возвращать незаконченную работу. Винн была ошеломлена. Ничто из присланного гильдией в скриптории никогда не должно было оставаться там на ночь. По крайней мере, из всей информации о проекте перевода это было хорошо известно всем. -А как же черновики? - спросила она. Мириам покачала головой: -Он сказал, что они все закончат утром, и оставил весь футляр. Он выгнал нас вон и запер скрипторий! Что скажет домин Хай-Тауэр? Я боюсь ему сообщать об этом. Винн снова потерла виски, ноющая боль усиливалась. Сначала запоздалое признание Николаса, а теперь это? Она никогда не слышала, чтобы хоть один лист был оставлен на ночь у писцов. Домины и мастера отправляли только по одному футляру в день в любой из пяти наиболее уважаемых скрипториев. Хранители становились параноиками, когда слишком много фрагментов текстов слишком долго находились в одних и тех же руках или вне контроля гильдии. К тому же ни один скрипторий не должен был попасть в полную зависимость от проекта перевода, который когда-нибудь завершится, и тем самым установить более прочные отношения с гильдией, чем это сделали другие. Всеми приготовлениями занимался домин Хай-Тауэр, и всем было ясно, что тексты, доставленные утром, должны быть возвращены с окончательно переписанными экземплярами вечером. О чем только думал мастер Шилвайс? -Я боюсь сказать домину Хай-Тауэру! - чуть не взвыла Мириам. - Он будет так зол. Он обвинит меня. -Нет, он не рассердится,-сказала Винн, но ее слова ничуть не успокоили девушку.- Хорошо, я сообщу ему. -Ты?-фыркнула Мириам, но в ее глазах отразилось дикое облегчение. Хай-Тауэр уже был недоволен Винн. Помимо всего, ему не понравилось, что она оказалась без присмотра в компании капитана Родиана. -Да,-устало ответила Винн.- А теперь, вы двое, снимите свои плащи. Николас, отведи их в общий зал и принеси чаю,- и не дожидаясь ответа, она отправилась в северную башню. Когда Винн, наконец, поднялась по винтовой лестнице на третий этаж и подошла к кабинету Хай-Тауэра, тяжелая дверь была плотно закрыта. Так домин делал только тогда, когда предпочитал, чтобы его не беспокоили. Но Винн все равно взялась за железную ручку. За дверью послышались приглушенные голоса. Она не хотела мешать, но если будет ждать, то домин разозлится еще больше из-за того, что ему не сказали сразу. Винн уже подняла руку, чтобы постучать, ког-да в кабинете кто-то полупридушенно что-то выкрикнул на дварфийском. Домом Хай-Тауэра был Дхредзе Ситт, город гномов по ту сторону залива на горном полуострове. Путь оттуда до гильдии был недолгим, но Винн никогда раньше не видела, чтобы домин принимал гостей из дома. И все, что она услышала, промелькнуло слишком быстро, чтобы она успела что-то перевести. Винн застыла в нерешительности. Она не могла уйти, но и оставаться и слушать ей тоже не следовало. -Ты остановишься! - прорычал кто-то изнутри, по крайней мере, так показалось Винн. Голос был странный, словно гравий топтали тяжелым сапогом. Она довольно хорошо читала по-дварфийски, но их письменные термины менялись не так сильно, как устные. В отличие от эльфийского, даже от старого диалекта ан'Кроан, произношение дварфийского видоизменялось от поколения к поколению. И все же гномы никогда не переставали понимать друг друга. Когда Винн была маленькой девочкой, ее учителем по языку был Хай-Тауэр. Она с удовольствием пыталась поговорить с ним, хотя он и ухмылялся, слыша ее дикцию. -Это не в моей власти!-крикнул в ответ Хай-Тауэр. -И нечестно с твоей стороны просить. -Хранители - глупые писаки!-провозгласил первый голос. - Вы погубите нас! -Знание- не враг,-парировал Хай-Тауэр.-И перевод будет продолжен. -Тогда ты рискуешь предать своих, обрекая на позор и раскаяние, - крикнул третий голос, - если расскажешь другим о том, что нашел. Винн не была уверена, что поняла все правильно, но это было лучшее, что она смогла разобрать. И этот новый голос так сильно отличался от других. Более мрачный и сдержанный, чем первый, хотя и столь же страстный, он нес в себе странное предупреждение. Первый голос требовал, чтобы Хай-Тауэр прекратил перевод древних текстов, но второй был не столь категоричен: лишь бы хранители поделились тем, что узнали, только... с кем? За дверью послышались шаги. Винн быстро отошла от двери и бросилась к лестничному пролету. Она услышала, как дверь рывком распахнули, и, затаив дыхание, осторожно выглянула за угол. В открытом дверном проеме стоял гном, глядя внутрь кабинета Хай-Тауэра. Винн видела только его профиль. Со своего места она смогла рассмотреть, что широкие черты лица с тусклым оттенком серого были изборождены глубокими морщинами. Гном был стар, хотя выглядел крепким и высоким, по крайней мере не ниже Винн, зато в три раза крупнее. В лучшем случае ему должно быть значительно больше ста лет, гномы часто доживали до двухсот. Красный от гнева, гном тяжело сглотнул, пытаясь сдержать себя. Винн удалось рассмотреть и его одеяние. Оно было... потрясающим. Ни один из гномов, которых она когда-либо видела, так не одевался. Поверх угольно-серых бриджей и шерстяной рубашки он носил черный, промасленный хауберк из кожаных чешуек. Кончик каждой чешуйки был обшит сталью с тонкой гравировкой, а два боевых кинжала, наискось заткнутые за толстый пояс, были в черных ножнах с соответствующими креплениями. Из-за плеча гнома показалось еще одно лицо. Вооруженный и закованный в броню, как и первый, этот гном имел волосы рыжеватого оттенка и был чисто выбрит. Что-то в его лице показалось Винн знакомым, хотя она знала, что никогда раньше не видела ни одного из этих двоих. Когда второй посетитель поднялся наверх, первый повернулся к лестнице. Винн успела пригнуться, но не раньше, чем заметила еще кое-что. Они оба носили торки. Тяжелые стальные круги с открытым концом покоились на воротниках их чешуйчатых хауберков. На конце каждого из них имелся плоский набалдашник, на котором был выгравирован замысловатый символ. Винн не могла разглядеть его издалека, но ей вспомнился торк из красноватого металла, подаренный Магьер хейнасами, когда Магьер и Лисил посетили Пылающих во время последнего похода, в поисках шара. Разомкнутый обруч Магьер по своей конструкции отличался от того, что носили гномы. Но был очень похож на них, так что - “торк” был единственным термином, которым Винн могла описать украшение своей подруги. Торки дарили только тхэнае, тем, из гномов, кого больше всего почитали за их достижения. Еще их носили вожди племен, иногда кланов, и некоторые другие, занимающие высокое положение в обществе. Эти двое одевались как воины, но умение сражаться - не все, что гномы считали достоинством. Большинство воинов-тхэнае шли на службу по собственному выбору, не принося никаких клятв верности и служа там, где считали нужным. Винн услышала, как захлопнулась дверь кабинета. Она замерла на месте, сделав несколько судорожных вдохов, и выглянула из-за поворота лестницы. В коридоре никого не было, хотя Винн снова услышала голоса в кабинете Хай-Тауэра. Все трое говорили слишком тихо. Винн снова прокралась к двери и присев у узкого проема между полом и дверью, стала прислушиваться. -Война все-таки была! - прорычал Хай-Тауэр по-дварфийски.-Ты это знаешь... мы это знаем. Но теперь у нас есть возможность доказать это. И кое-что, что... -Ты ничего не найдешь в этих истлевших текстах! -проревел гном с голосом, похожим на грохот гальки. -Все, что ты найдешь, это разрушение и… -И позор Хассэг'крейги? - закончил Хай-Тауэр. Наступило молчание и, Винн застыла в замешательстве. Она не смогла разобрать последнее слово. Было ли это какое-то имя или название гномьего клана или племени? Она изо всех сил пыталась вспомнить коренные слова, из которых было образовано слово. Корень хас'сан, если она правильно помнила, означал “проход”, а хассэг звучало как отглагольное существительное в звательном падеже. Что-то насчет “проходов”, нет, о ком-то, кто совершает проход или использует проход-“ходок”? И крегх -“камень”, она знала достаточно хорошо. В звательном падеже множественного числа это может произноситься как крейги. -Ходящие сквозь камень? - прошептала Винн. Она вздрогнула от собственного голоса, но, похоже, никто в кабинете Хай-Тауэра, не услышал ее. -Даже некоторым из наших людей надоели ваши скрытные методы, - прорычал Хай-Тауэр, - особенно тем немногим, кто все еще знает миф о Бэалале Ситт. -Следи за своим языком, брат!- возразил более молодой голос. - Таллухараг не был мифом! Глаза Винн широко раскрылись. У Хай-Тауэра был младший брат? Вот почему тот гном показался ей странно знакомым. -Избавь меня от своей ложной веры!- ответил домин. - И не говори мне больше об этом. Я не разделяю твоей веры. Я не принимаю ни тебя, ни ее. Ты даже не знаешь настоящего имени этой лживой мерзости... и никто не должен знать, если он вообще когда-либо существовал! -Я верю, - ответил тот же голос. -Вера, отрицающая факты, это фанатизм, - прошипел в ответ Хай-Тауэр. - И не вера это вовсе, если она пытается спрятаться от истины. Я найду истину. Если у тебя на это не хватает духу, возвращайся к молитвам в своих склепах. Воцарилась мертвая тишина. Ноги затекли и Винн встала на колени, прижавшись ухом к двери. -Я сказал, убирайся! - крикнул Хай-Тауэр. Винн в панике отпрянула. Не имея времени подняться на ноги, она на четвереньках добралась до лестницы и поползла вниз. Внезапно, одна рука соскользнула со ступеньки, и Винн упала. Шлепнувшись на живот, она заскользила вниз, пока не ударилась коленом о ступеньку. Не успев остановиться, юная хранительница пролетела дальше и ударилась спиной о стену, вскрикнув от боли. Наконец, остановившись, Винн перекатилась, чтобы сесть, по инерции скатившись еще на одну ступеньку вниз. Схватившись за больное колено, она тут же ударилась задом о камень. В панике Винн закусила губу и уставилась на лестничный пролет, ожидая, что ее сейчас поймают Но вниз так никто и не спустился. Она даже не услышала, как открылась дверь кабинета. Прошло еще одно напряженное мгновение. Наконец Винн набралась смелости, встала на ноги и похромала наверх, но не так тихо, как ей бы хотелось. Она остановилась у двери кабинета, прислушалась, но не услышала никаких голосов. Выдохнув, Винн осторожно постучала. -Да? - прорычал изнутри Хай-Тауэр. - Ну, заходи или уходи. Учитывая все, что она сделала за последние месяцы, чтобы снизить мнение домина о ней, последнее, что ей было нужно сейчас, это чтобы ее застукали за вынюхиванием чего-то по дверью его кабинета. Винн осторожно взялась за ручку и медленно открыла дверь. Домин Хай-Тауэр сидел за столом и что-то писал на клочке бумаги, делая вид, что просто работает. Но Винн заметила, что грубые черты его лица раскраснелись, а на лбу под жесткими пучками рыжеватых с сединой волос блестели капельки пота. Домин Хай-Тауэр был один. Винн оглядела комнату. Куда делись остальные двое? Единственным выходом из комнаты была дверь. Но никто не спускался вниз, а другой путь вел на следующий уровень башни, самый верхний. Неужели они выскользнули из комнаты и поднялись наверх, а она их не услышала? Но почему и куда? Винн шагнула внутрь, все еще сомневаясь, не услышали ли ее. Представители рода Хай-Тауэра нечасто вступали в гильдию хранителей, а некоторые даже считали это недостойным выбором. Домин был единственным гномом среди хранителей, которого Винн когда-либо знала. Хай-Тауэр никогда не говорил об этом, но Винн догадывалась, что он мучился из-за решения о выбранном пути. Наконец домин поднял голову и издал рычащий вздох. -Ну, в чем дело? - спросил он. Возможно, он был настолько увлечен спором со своими посетителями, что не слышал ее за дверью. -Новости, которые не могут ждать,-быстро ответила Винн.-Футляр с текстами, который сегодня отдали в скрипторий, в гильдию не вернулся. Писцы мастера Шилвайса не закончили работу, и он отказался отдать его нашим посланникам... черновики он тоже оставил себе. Хай-Тауэр встал: -Что? Домин бросился к стулу, на котором лежал плащ. -Вы ничего не сможете сделать, - сказала Винн, - Скрипторий уже закрыт на ночь. -Закрыт? - черные глаза Хай-Тауэра расширились, и он сжал челюсти. Винн не хотела расстраивать его еще больше, чем он уже расстроился. Также ей не хотелось становиться единственной мишенью для его гнева. -Все писцы разошлись по домам,- быстро добавила она.-Но в течение этой ночи черновики будут в безопасности. Скрипторий мастера Шилвайса находится в хорошем районе. Взгляд Хай-Тауэра метнулся к большому, закрытому окну кабинета. Винн посмотрела в ту же сторону и увидела северо-западную стену замка. Но снова взглянув на домина, заметила, что Хай-Тауэр не смотрит в окно. Он смотрел на закругленную стену кабинета слева, на прямую линию с внешней стеной. -Глупцы и фанатики! - шипел он про себя. Наконец, домин перевел взгляд на Винн и, казалось, пришел в себя. -Это последняя работа, которую Шилвайс когда-либо получал от нас! Я должен рассказать Сикион, - голос гнома грохотал, как отдаленный морской шторм, надвигающийся на город. Хай-Тауэр вышел из кабинета, боком протиснувшись в дверь. Винн услышала, как его тяжелые шаги стучат по камням пола. Когда домин исчез, спустившись по винтовой лестнице, она погрузилась в собственные сумбурные мысли. Таллухараг… Хэссаг’крейги… Бэалаль Ситт… Последнее было мифом, который мир забыл, хотя Винн знала, что это не так. Во время путешествий по эльфийским землям Магьер видела далекие воспоминания Вельмидревнего Отче, уходящие корнями в “мифическую” войну. Тогда войска Врага осадили гномью крепость под названием Бэалаль Ситт. Оба войска, и защитников и осаждавших, погибли, но никто так и не узнал, что там произошло. Само место было забыто, как и вся Забытая история. Но в покоях домина были двое, которые знали об этом. А как же другие термины гномов? Изучив стену слева от окна, Винн прошептала: -Ходящие сквозь камень? Куда подевались два посетителя Хай-Тауэра? *** Вздрогнув, Чейн Андрашо очнулся ото сна. Уже наступили сумерки. Но даже когда прозвучал восьмой колокол, возвещавший об окончании рабочего дня, он так и не пошевелился. Ему нужно взять свой плащ и быстро отправиться в "Позолоту и чернила", скрипторий, которым управлял некий мастер Шилвайс. Чейну не потребовалось много времени, чтобы понять схему работы скрипториев. Гильдия наняла пять мастерских, ежедневно сменяющих друг друга: "Вертикальное перо", "Позолота и чернила", "Чернильница", "Перо и пергамент" и “Четыре писца на дому”. Наконец он сел на своей ветхой кровати, но его мысли были заняты событиями прошлой ночи. Впервые за год он увидел Винн. Когда-то его существование было так тесно связано с ее жизнью, что он знал каждую черточку ее лица. Еще в Беле, после того, как Винн присоединилась к Магьер, Лисилу и Мальцу, Чейн с неохотой согласился на своеобразное рабство у Благородного мертвеца по имени Вельстил, сводного брата Магьер. Вдвоем они тайно следовали за Винн и ее спутниками через целые страны, морские побережья и горные хребты в поисках вожделенного “шара” Вельстила. Но, в конце концов, только Магьер смогла найти и вернуть его. А Вельстил потерял голову в ледяном замке Щербатых Пик, его тело упало в туманные глубины расплавленной трещины. Но Чейн выжил. Проведя рукой по лицу, он поднялся, оглядывая выцветшие стены своей маленькой комнатки на чердаке. Когда Чейн только приехал в Колм-Ситт, у него не было денег, и он снял самое дешевое жилье, которое только смог найти. Это была захудалая гостиница под названием “Дом Нетти” на окраине беднейшего района города, который местные жители окрестили "Империей Грейлендс". Со временем у Чейна появились деньги, которые он забирал у своей добычи, и мог бы позволить себе жилье получше, но ему было не до того. Оставаться в этой малозаметной развалюхе его вполне устраивало. Чейн присел на корточки перед вещами, сложенными в углу, где потолочные стропила спускались к уличным карнизам. Он достал ближайший из двух мешков, открыл его и извлек старый жестяной футляр со свитками. Закрыв глаза, Чейн погрузился в ту ночь, когда Вельстил принял свою "вторую смерть". В ту же ночь Чейн ушел от Винн из библиотеки скованного льдом замка. Он ненавидел зацикливаться на прошлом, но это был не первый и даже не сотый раз, когда мыслями он возвращался к событиям, которые привели его на нынешний путь.... Когда Чейн оставил Винн в библиотеке того замка, где обитала древняя нежить, он, спотыкаясь, вышел на заснеженную равнину. Впервые за все время своего существования нежитью Чейн был свободен, но ему некуда было идти. В тот момент у него не было ни будущего, ни Винн, ни фантазий о существовании в ее мире. Она не заслуживала монстра, движимого жаждой охоты и эйфорией от убийства. Потребность выжить, прокормиться - вот единственное, что заставляло его двигаться. Бредя по безжизненным Щербатым Пикам, Чейн медленно двигался на запад. Бела была местом, где началось его существование в качестве Благородного мертвеца, и где он впервые встретил Винн и ее хранителей. Отчасти Чейн верил, что она покинет Магьер и вернется туда, в недавно созданное отделение своей гильдии. Место Винн было там, и со временем она это поймет. Даже когда Чейн пересек белашкийскую границу, все еще находясь далеко от королевского города, он знал, что не должен даже пытаться прикоснуться к этой маленькой части ее мира. Но с каждым шагом по родине, где он когда-то жил, разум Чейна все больше погружался в прошлое, отчаянно желая стереть это свое прошлое и жить только как хранитель… Среди книг и пергаментов, в темноте, освещаемой кристаллом холодной лампы, с единственным избранным спутником... Несбыточная мечта… он был нежитью, и зверь внутри него никогда не спал. Добравшись, наконец-то, до Белы, Чейн держался подальше от старых казарм, отданных хранителям. Вместо этого он снял комнату в маленькой грязной гостинице за внешней стеной города. Помимо его собственных вещей, у Чейна оставались вещи Вельстила и книги, которые он спас из монастыря, где Вельстил убил и воскресил монахов-целителей, превратив их в диких мертвецов. А еще в руках Чейна оказался футляр со свитками-единственная вещь, которую он забрал из скованного льдом замка. И каждый раз, когда он держал его в руках, часть его желала, чтобы это была Винн. Он хотел забрать оттуда Винн. Чейн спрятал футляр со свитками, занявшись другими вещами. Вещи и книги Вельстила озадачили его. Вельстил был не просто высокомерной нежитью, не просто Благородным мертвецом. Он был искусным колдуном, во многом превосходящим Чейна, который предпочитал применять ритуальные, нехитрые заклинания. Дневники Вельстила были написаны в основном на нуманском, родном языке Винн, и на их чтение уходило много времени. Благодаря занятиям с Вельстилом Чейн хорошо говорил на этом языке, но не умел читать на нем. Загадочные предметы, от стального обруча, нагревающегося и распространяющего тепло, до металлических стержней, чаши, дарующей жизнь, и странной коробки с флаконами, были столь же непостижимы, как и два магических текста, написанные этим человеком. Помимо разрозненных заметок, последние рукописные тома были заполнены эзотерическими символами и иероглифами, которые, скорее всего, Вельстил разработал сам Таков был путь всех магов, чем бы они ни занимались. Расшифровка системы символов другого мага, возникшей в результате его изучения магии, могла занять много времени, если вообще была возможна. И даже с фрагментами, которые Чейн усердно пытался понять, уже через несколько лун он обнаружил, что снова взял в руки древний футляр со свитками. Это была единственная связь Чейна с Винн. И он не мог от нее отказаться. Когда Чейн в первый раз снял с футляра оловянный колпачок с отверстиями и осторожно вынул содержимое, свиток оказался твердым и хрупким. Он был сделан из куска тонкой шкуры, настолько светлой, что она не могла принадлежать никакому из домашних животных. Свиток невозможно было развернуть без риска повредить или раскрошить. Чейну пришлось многое сделать, прежде чем он смог взглянуть на то, что содержалось в свитке. Вечерами, с наступлением сумерек, он бродил по Беле пока не закрывались все лавки. Ему нужно было знать, как восстановить затвердевшую от времени кожу до эластичного состояния, не разрушив при этом то, что на нее было нанесено. Обратившись к кожевникам под предлогом починки старого жилета, Чейн научился делать смесь льняного масла и белого уксуса, прошедшего холодный отжим. Потом он обратился к писцам и другим людям, знакомым с чернилами, которые могли бы сказать ему, повлияет ли этот раствор на написанное. Однажды вечером, вернувшись в свою комнату, Чейн взял кисточку из верблюжьей шерсти и в первый раз аккуратно нанес смесь на свиток. Плотно изогнутая внешняя поверхность свитка внезапно потемнела. Чейн застыл, испугавшись, что испортил древнюю реликвию. Но по мере высыхания раствора тонкая кожа возвращала свой бледный старый цвет. Тем не менее осторожность взяла верх. Чейн наносил восстанавливающий раствор только один раз в день, перед самым рассветом, и хранил его в темном, прохладном углу. Каждый раз в сумерках, выходя из спячки, он осторожно проверял гибкость свитка. Прошло двадцать семь ночей, прежде чем свиток лег идеально ровно, но именно на семнадцатую ночь Чейн впервые увидел его содержимое, а точнее, его отсутствие. Верхний край внутренней поверхности свитка был почти черным, как будто полностью покрыт чернилами, застывшими много веков назад. Чейн остолбенел от изумления и чуть было не схватил свиток и не швырнул его в очаг. Вместо этого он открыл единственное окно в своей маленькой комнате, его уже тошнило от вони раствора, и вышел в ночь. Когда, перед самым рассветом, Чейн вернулся, взбодренный свежей добычей, то не стал утруждать себя проверкой свитка на гибкость. Он закрыл окно, прикрыл стекла изъеденным молью одеялом от восходящего солнца и растянулся на соломенном тюфяке. Слабый запах защекотал ему нос. Не уксус и не льняное масло, а что-то еще, что-то другое. Чейн чел. Свежая жизнь наполняла его, а с наступлением рассвета кожу начало слегка покалывать. Он услышал, как кто-то в передней комнате трактира подбросил полено в очаг. Чейн глубоко втянул носом воздух. Потом встал и подошел к табурету, служившему ему рабочим столом, и осторожно поднял свиток. Чейн никогда раньше не замечал аромата, скрывающегося за резким запахом раствора. А может быть, раствор, пропитавший и размягчивший кожаное полотно, оживил что-то еще. Когда воздух в комнате очистился, а чувства Чейна полностью раскрылись, он поднял свиток, и несколько раз понюхал его черное покрытие. Сначала он не мог определить тонкий запах, зато тот пробудил в Чейне воспоминание. В затерянном горном монастыре монахов-целителей, называемых Слугами Сострадания, во время драки с Вельстилом Чейн укусил его за ногу. Когда черная жидкость просочилась сквозь его штаны, рот Чейна наполнился вкусом, напоминающим прогорклое льняное масло, и он почувствовал его запах... Тот же самый запах слабо исходил от почерневшей поверхности свитка. Тот же самый запах тонко витал вокруг истертых и беспорядочных надписей, сделанных кровью нежити на стенах замка, покрытых ледяной коркой. От нетерпения руки Чейна задрожали, и свиток слегка затрепетал под его пальцами. Он узнал запах, но не чернильного покрытия, а чего-то, скрытого под этой чернотой. Чейн почувствовал легкий запах прогорклого льняного масла. Благородный мертвец написал на кожаном свитке своей или чужой кровью, а затем залил все написанное чернилами. Но почему же тогда свиток хранился так долго? И как узнать, что в нем написано, не имея возможности прочесть под слоем чернил? Чейн не мог придумать, как удалить чернила, не опасаясь повредить то, что находилось под ними. Поэтому он просто продолжал кропотливо реставрировать свиток в течение двадцати семи ночей, пока тот полностью не восстановил свою первичную структуру, полностью не расправился. Раньше Чейн никогда не был один, и, возможно, даже не был одинок. Содержимое свитка, скрытое от него так же, как он был сокрыт от мира Винн, начало вызывать у него новые мысли о ней. Четверть луны Чейн прятался за стенами старых казарм. Все, чего он хотел, это хотя бы мельком увидеть Винн, хотя все еще не знал, должен ли, вернее, сможет ли, снова встретиться с ней лицом к лицу. Но Винн так и не появилась. Чейн несколько раз видел домина Тилсвита, но не мог открыть свое присутствие старому учителю Винн. Тилсвит тоже знал, кем он был. Наконец, однажды вечером Чейн больше не смог выносить неведения. Из потертой двери казармы вышла девушка в серой мантии, похожей на мантию Винн, неуклюже сжимая в руках пустые молочные бутылки. И Чейн вышел из тени. Он не часто разговаривал, ненавидя звук собственного голоса. Когда-то, когда он гнался за Магьер, она обезглавила его в лесах Апудалсата. Вельстилу удалось вернуть его обратно к жизни каким-то магическим способом, но голос Чейн так и не восстановил. В вычищенном плаще и начищенных сапогах он снова был похож на молодого состоятельного джентльмена. Но все равно, девушка чуть не выронила свои бутылки от удивления. -Я ищу своего старого друга,-прохрипел он.- Вы не знаете, где я мог бы найти Винн Хигеорт? Девушка наморщила лоб, услышав искаженный голос Чейна. Но затем морщинки разгладились, а глаза чуть расширились от удивления. Хотя Чейн и не гордился этим, но знал, как его высокая фигура и красивое лицо действуют на некоторых женщин. Девушка говорила по-белашкийски с нуманским акцентом. -Странница Хигеорт? Мне очень жаль, но ее больше нет с нами. Когда она вернулась со старыми текстами, найденными в заброшенном замке, домин Тилсвит поручил ей доставить их в родной филиал в Малурне. Она ушла. Чейн отступил на шаг. Девушка смотрела на него с большим интересом, возможно, даже с сочувствием. -Вы могли бы написать ей, - предложила девушка,-хотя письмо будет очень долго идти до Колм-Ситта. Мы регулярно отправляем корреспонденцию накануне новолуний. Если хотите, я могла бы приложить и ваше письмо. Он кивнул, все еще отступая назад, словно земля начала уходить у него из-под ног. -Да... спасибо. Я подумаю об этом. Винн исчезла, уехала домой через океан на другой континент, в другой мир. Чейн безучастно брел по ночным улицам Белы, не обращая внимания на то, куда идет. Он не заметил, как оказался на набережной, перед огромными складами и доками. Чейн смотрел на ночную воду залива, искрящуюся на фоне усеянного звездами неба. Единственный свет исходил от редких фонарей, висевших вдоль двухъярусных причалов и на кораблях, стоявших в широкой гавани. Именно здесь Винн поднялась на борт и отправилась в земли Нумана, лишив Чейна возможности, быть может, навсегда, снова увидеть ее... -Сэр, вы будете пить чай сегодня вечером? Голос вырвал Чейна из задумчивости. Он снова находился в своей комнате в Колм-Ситте. Приоткрыв дверь, Чейн увидел коренастого трактирщика. Скорее всего это и был Нетти, именем которого назывался трактир. Чейн всегда оплачивал счет заранее, и перепачканный жиром хозяин обращался с ним довольно прилично, выполняя просьбу не стучать днем. Еще в Краун Рейндж, к северу от Дальних земель, Чейн приучил себя пить чай, поэтому трактирщик время от времени наведывался к нему с этим вопросом. -Нет, спасибо, не сегодня, - ответил Чейн и закрыл дверь. Время ускользало, а он итак уже потратил слишком много сил на то, чтобы пережить события, которые не мог изменить. Взяв плащ, меч и мешки, Чейн запер дверь и вышел из трактира. Никто не обращал на него внимания, пока он быстро шел по темным улицам. Одетый в длинный шерстяной плащ, Чейн был неприметен. Несколько пьяниц бросили на него взгляд, когда он выходил из трактира, но держались подальше от него. Чейн направился в сторону более освещенного и благоустроенного восточного торгового района. Он знал, где находится “Позолота и чернила”, но проклинал себя за то, что не вышел из трактира раньше. Скрипторий находился далеко, даже если бы он тратил силы, петляя по глухим переулкам, он не добрался бы туда быстрее. И возможно, какие-нибудь хранители-посыльные уже забрали сегодняшний футляр с текстами. Но Чейн хотел убедиться в этом лично. Он перешел на быстрый шаг, пока не вышел на нужную улицу. Завернув за угол, Чейн проскользнул в тень карниза, и подошел к скрипторию. Улица была пуста, в лавках не горел свет и не было слышно голосов. Чейн снова тихо выругался. Остановившись у одной из лавок, он посмотрел на фасад скриптория “Позолота и чернила”, а потом медленно подошел к углу здания. Все окна были темными, как и в других лавках на этой улице, но входная дверь... Перед скрипторием на булыжниках мостовой валялись обломки дерева. Вместо двери зиял темный проем. Ни писцов, ни хранителей в скриптории к этому времени уже не было, его закрыли на ночь, но кто-то вломился внутрь... Чейн внимательно посмотрел на остатки двери. Нет, не внутрь, кто-то вырвался наружу. Он подкрался поближе, чтобы заглянуть внутрь, но тут до него донеслись голоса с соседней улицы. Неужели кто-то увидел это и вызвал констеблей? Его не должны были видеть здесь, особенно сейчас. Раздосадованный, испытывая дикое желание войти в скрипторий и посмотреть, что там произошло, Чейн скользнул в тень, и быстро пошел прочь.

На следующее утро Родиан проснулся от стука в дверь. Потребностей у него было немного - кровать, тазик для умывания, зеркало и сундук для хранения одежды. Проводя долгие часы за заполнением отчетов и обновлением записей в журнале, Родиан понял, что ему все же нужна своя личная комната. Он выбрал себе кабинет с прилегающей к нему пустой комнатой, которую и переоборудовал под свои личные нужды, и в дверь которой сейчас кто-то громко стучал. Родиан быстро сел на кровати, мгновенно насторожившись. Никто, кроме Гаррога, и не без веской причины, не стучался в его дверь так рано. -Войдите, - недовольно сказал Родиан. В приоткрытую дверь просунул голову Гаррог, его длинные немытые волосы в беспорядке свисали на плечи. Очевидно, его тоже рано разбудили. -Сэр? -В чем дело? - спросил Родиан, протирая глаза и пытаясь окончательно проснуться. -Проникновение в скрипторий мастера Шилвайса. Я подумал, что ты захочешь узнать об этом немедленно. Родиан моргнул и посмотрел на своего заместителя. Гаррог был хорошим человеком, если не считать личной гигиены, компетентным, надежным, ценившим свое положение, но, самое главное, не слишком амбициозным -В скрипторий? - повторил Родиан. -Да, сэр,-сказал Гаррог, нахмурившись в знак полного согласия. - Мастер Шилвайс прибыл в скрипторий еще до рассвета. Местная полиция только что прислала сообщение. -Его скрипторий выполняет работу для гильдии хранителей? -Не знаю... но предполагаю, что да. -Сколько сейчас времени? -Только что рассвело... едва ли первая восьмая дня, судя по звону колоколов. Родиан быстро встал и пошел одеваться, на ходу распорядившись: -Прикажи оседлать наших лошадей. Одевшись, он быстро плеснул водой на лицо и оставив таз полным, присоединился к лейтенанту во внутреннем дворе. Вдвоем они направились к восточному, самому отдаленному торговому району в городе. Холодный пронизывающий ветер трепал плащ Родиана. Улицы города начинали оживать. Большой гнедой мерин Гаррога постоянно фыркал и топал ногами в знак протеста против столь ранней прогулки. Один раз он даже попытался взбрыкнуть и повернуть обратно к казарме. Снежная Птица, белая кобыла Родиана, вела себя гораздо спокойнее, словно разделяя преданность хозяина его долгу. Уличные торговцы расставляли тележки с мясными пирогами, чаем со специями, глинтвейном, и выпечкой. Один из них тащил ручную тележку, наполненную поздними полевыми цветами и папоротниками, направляясь в центр города, где люди тратили деньги на подобные вещи. Уличные фонари уже погасли, и уборщики давно закончили расчищать булыжники от конского помета. Лавочники начали отпирать двери своих лавок, хотя большинство посетителей еще не скоро выйдут на улицу. Почему мастер Шилвайс так рано пришел в скрипторий? В обычной ситуации Родиан сделал бы запись о проникновении, изучил свое расписание и поставил этот визит в порядке важности. Но, учитывая убийства, произошедшие неподалеку от скриптория мастера а'Ситта, и пропажу футляра с листами переводов, это проникновение не могло быть простым совпадением. Они с Гаррогом свернули с широкой главной дороги на узкую улочку с трактирами и постоялыми дворами Скрипторий мастера Шилвайса был расположен не так удачно, как скрипторий Паула а'Ситта, но все же в респектабельном районе. Родиану никогда не доводилось расследовать кражу со взломом в этом районе. Единственное событие, которое он смог вспомнить, произошло четырьмя улицами южнее - убийство. Два года назад он арестовал крепкую женщину, которая задушила своего мужа подушкой, когда тот спал. Она призналась в содеянном, а потом вообще перестала разговаривать. Родиан так и не узнал ее мотивов. Соседи утверждали, что они с мужем хорошо ладили. Но бытовые преступления происходили в каждом районе, на всех социальных уровнях, от нищих до дворян. -Милостивые боги! - выдохнул Гаррог. Скрипторий было нетрудно найти. У входа на улице уже собралась небольшая толпа зевак. Аляповатая, потертая вывеска, на которой было написано “Позолота и Чернила”, висела косо. Побеленные стены потрескались и потускнели от царившей на побережье непогоды. Две резные колонны на крыльце с поддельной позолотой, наподобие каменных, тех, что встречались в аристократических домах, выглядели ничуть не лучше стен. Разбитые куски двери валялись по всей улице. Родиан нахмурился и спешился. -Останься, - сказал он Снежной Птице. К нему тут же подошел маленький, полный мужчина с круглой лысиной. -Взгляните на это, капитан! - сходу, сердито выпалил он. - Вы только посмотрите на это! Это то, за что я плачу налоги? Это ваше представление о соблюдении закона? Родиан медленно вздохнул: -Мастер Шилвайс? Одетый в пурпурную бархатную тунику поверх белой льняной рубашки, мужчина вряд ли страдал от чрезмерного налогообложения. Возможно, ему следовало бы тратить больше денег на содержание скриптория, чем на гардероб. Глядя на фасад здания, Родиан не мог понять, как хранители могли нанять такое заведение. Кроме того, он уже слышал достаточно обвинений, подобных обвинениям Шилвайса. Люди думали, что городская стража может предвидеть преступления и вмешиваться в них заранее. -Да, я-Шилвайс,-проворчал мужчина.-Посмотрите, что сделали с моим скрипторием! Родиан шагнул между колоннами с фальшивой позолотой, бросил короткий взгляд в переднюю комнату скриптория. Обернувшись, он увидел у себя за спиной Гаррога: -Выясни, кто что видел или слышал. Гаррог кивнул и направился к толпе. Шилвайс остался рядом с капитаном, качая головой и глядя на пустую дверную раму. Родиан потрогал несколько оставшихся деревянных обломков, все еще болтающихся на петлях. Дверь была сделана из дуба толщиной примерно в три пальца, и, вероятно, была такой же неказистой, как и стены. Он посмотрел вниз, на полу внутри скриптория не было ни одного куска дерева. Большая часть обломков валялась на всем протяжении от ступенек лестницы до булыжной мостовой, а некоторые перелетели даже через улицу. -Сломано изнутри,-сказал Родиан.-Вы случайно не заперли прошлой ночью в лавке кого-нибудь из работников? -Конечно, нет! На что вы намекаете? Это было жестокий упрек, и Родиан быстро вспомнил о манерах. -Но даже если так, - уже спокойнее сказал Шилвайс, - понадобилось бы бревно и три человека, чтобы взломать эту дверь Родиан шагнул внутрь и осмотрелся. Кто-то вошел в лавку, с ключом или без него, а затем с силой вырвался наружу. Как? -первый вопрос, но еще более непонятно было - зачем? Передняя комната скриптория, на первый взгляд, не пострадала, если не считать вывешанных на стенах аляповатых образцов исписанных свитков. Они предназначались тем, кто считал, что ценность представляют украшения, а не содержание. -Вы что-нибудь трогали? - спросил Родиан. -Нет, - тихо ответил Шилвайс. - Я знаю правила. Хозяин лавки перестал обвинять и стал более любезным. Это тоже было нормально. После первоначального возмущения жертва разбоя понимала, что Родиан находился рядом, чтобы помочь. -Я внимательно осмотрелся, - добавил Шилвайс.-Хуже всего в задней мастерской. Он обошел конторку, прошел через распахнутую дверь, придержав ее перед Родианом. -Только посмотрите на это, - с грустью сказал он. При виде открывшегося перед ним зрелища Родиан покачал головой и шагнул следом за Шилвайсом. Задняя комната выглядела так, словно по ней пронесся ураган. Столы были перевернуты. Сверху на них бросили холщовые перегородки в деревянных рамах. Весь пол был усеян перьями и пергаментами. Среди всего этого валялись книги, словно их кто-то небрежно отшвыривал в стороны, листы бумаги и один древний свиток. Большую часть беспорядка составляли опрокинутые и разбитые бутылочки с чернилами. Все было разбросано в беспорядке, не представляя никакого интереса для того, кто это сделал. Шилвайс не показался Родиану человеком, ко-торый оставляет в скриптории хотя бы одну монету, и даже отчаянные воры вряд ли стали бы тратить силы на скрипторий среднего уровня. Услышав торопливые шаги, Родиан оглянулся. Через разбитый дверной проем вбежали двое молодых людей. Остановившись позади Шилвайса, один из них громко ахнул. -Мой стол! И где мои наконечники для стилуса? Мастер, что случилось? Мастер, одетый в бархат и лен, продолжал разглядывать беспорядок. -Взлом,- ответил он.-Капитан здесь, так что ничего не трогайте. - Шилвайс поднял опухшие глаза на Родиана, и в них появилась злость: - Двое моих писцов, - он склонил голову набок, глядя на парней.-Скоро придут и другие, и нам нужно навести порядок... если только вы разрешите. Родиан проигнорировал скрытое требование: -Вы заметили, пропало что-то конкретное? Он уже знал, что это может быть, но вопрос все равно нужно было задать. Впервые мастер Шилвайс занервничал, прикусив толстую нижнюю губу. -Один футляр. Родиан сделал еще один глубокий вдох и медленно выдохнул. -Мы делаем транскрипцию для хранителей, - продолжал Шилвайс. - Просто странные обрывки информации. Обычно все черновики и законченные работы отправляются обратно с посыльными гильдии перед закрытием. Но вчера вечером у нас не было для этого времени. Домины довольно придирчивы, и я никогда не отсылаю незаконченную работу. Шилвайс осторожно прошел в ближний угол мастерской, где были снесены две перегородки. Там стоял крепкий письменный стол из орехового дерева, такой старый, что потемнел почти до черноты. Вся его верхняя часть была сорвана и лежала, накренившись, у левой стены на полках с припасами. -Я запер футляр в своем столе,- продолжил Шилвайс. - Это было первое, на что я обратил внимание, когда приехал. Родиан подошел к нему, стараясь не наступать на обломки. Он вгляделся в то, что осталось от стола. Верхние ящики с обеих сторон были выдвинуты, их запирающие механизмы вырваны. Более глубокие нижние ящики с каждой стороны все еще были на месте. В правом доверху лежали журналы и учетные книги, левый был пуст. Родиан присел на корточки и осмотрел сломанный стол, проведя пальцем по внешней стороне столешницы. Потом осмотрел выступающие края стенок стола. Родиан не увидел никаких следов взлома, но он и не ожидал их найти. Кто бы это ни сделал, он торопился, и у него хватило сил выполнить эту срочную задачу. -Что было в футляре? - осведомился Родиан. Тон мастера Шилвайса изменился: -Простите. -Тексты, что ваши люди скопировали для гильдии. Шилвайс взглянул на двух своих писцов, которые с одинаковым замешательством наблюдали за Родианом -Откуда нам знать? - спросил один из них. -Вы переписывали записи хранителей?- холодно начал Родиан, но потом успокоился.- Я так понимаю, то, что они прислали, было написано их письменностью? Шилвайс удивленно посмотрел на него: -Вы знаете о силлабарии Бегейна? -А вы можете его прочесть? - вопросом на вопрос ответил Родиан. Лицо Шилвайса слегка порозовело: -Боюсь, что нет. Я купил этот скрипторий, так что мой титул - мастер, но это мое дело, и не более того. Я нанимаю опытных писцов для выполнения этой работы. Сам я не... не мастер-писец. -В отличие от Паула а'Ситта? Шилвайс сердито фыркнул, и розовый цвет его лица сменился на красный. -Я могу кое-что из этого прочесть,- сказал один из молодых писцов. -Закрой свой рот!- рявкнул Шилвайс и снова повернулся к Родиану. -Если вы разговаривали с а'Ситтом, то знаете, что все скриптории, работающие над этим проектом, подписали контракт о неразглашении, подкрепленный указом королевской семьи. До тех пор, пока вы не принесете судебный приказ об отмене этого, я не стану нарушать договор. Мне нужно поддерживать репутацию. -Это все равно не поможет, - добавил молодой писец. - По большей части это - тарабарщина. -Что я тебе только что сказал? - предупредил Шилвайс. -Замолчите!-рявкнул на него Родиан, и протиснувшись мимо дородного хозяина лавки, навис над писцом: -Что вы имеете в виду? Молодой человек был довольно долговязым, с жирными черными прядями волос, откинутыми назад с высокого лба. Он метнул взгляд глубоко посаженных глаз на своего работодателя. -Силлабарий -это просто система для записи... слогов... того, как произносятся слова на любом языке. Это экономит место и, следовательно, бумагу или пергамент по сравнению со всеми различными системами письма для разных языков. Но то немногое, что я смог разобрать, я не смог понять. -Почему?- спросил Родиан.- С какими языками вы столкнулись? -Я даже не могу сказать. Что-то в нем было похоже на суманский, но я не знаю. И другие... - молодой писец только покачал головой. -Достаточно, -предупредил Шилвайс.- Капитан, если хотите узнать больше, идите и спросите хранителей. Я понятия не имею, почему кто-то так поступил с моим скрипторием из-за страниц чепухи. Но если я узнаю, что содержание текстов было опасным, мой поверенный предъявит верховному адвокату обвинения... в том, что гильдия предлагает работу под ложным предлогом. Родиан проигнорировал громогласную угрозу хозяина скриптория и оглядел мастерскую. -Вы уверены, что больше ничего не пропало? -Я ни в чем не уверен,-отрезал Шилвайс.-Нет, пока мы не разберемся во всем этом. Но это единственное, что я пока заметил. А теперь, если вы закончили, можем мы начать наводить порядок? -Нет,-Родиан отмахнулся от писцов и вышел, добавив на ходу: - Когда мой лейтенант закончит допрашивать ваших соседей, он осмотрит скрипторий. Ни к чему не прикасайтесь, пока он не разрешит. Родиан направился к выходу, задержав взгляд на пустой дверной раме. Похоже, что дверь была выбита одним мощным ударом, деревянные обломки лежали в беспорядке, что наводило на мысль о том, что все они упали одновременно. Как и зачем кому-то, кто сумел проникнуть внутрь, разграбить мастерскую и украсть листы переводов, понадобилось выламывать дверь, чтобы скрыться? Как преступник проник внутрь? Возможно, кто-то впустил его внутрь. Но тогда зачем было вырываться наружу, выбивая дверь? Это была уже вторая кража текстов с переводами за последние две ночи. И у него по-прежнему не было никакой информации относительно их содержания. И снова единственным надежным источником информации для Родиана оставались хранители. *** Гассан иль'Сэнке удивленно замедлил шаг, войдя в общий зал гильдии на завтрак. Винн сидела между двумя одетыми в серое учениками своего ордена и ела овсянку. Это необычное зрелище, когда Винн по своей воле появилась среди людей, вызвало у него неподдельный интерес. Он знал, что она предпочитала есть у себя в комнате, но не сегодня. По левую сторону от нее сидел молодой человек, которого остальные часто называли нервным Николасом. Винн подняла глаза, и ее ложка замерла на полпути ко рту. Она вежливо кивнула Гассану. Обычно он тоже предпочитал трапезничать в своей комнате или прямо там, где работал. -Опять вареный овес?-спросил иль'Сэнке, подходя к столу, где сидела Винн. - В моем родном отделении каждое утро подают медовые пряники, на случай, если ничего другого не приглянется. Винн слегка улыбнулась, откладывая ложку: -Тогда как тебе удается оставаться таким худым? -О, целые века жизни в почти постоянных заботах, -ответил он. При этих словах девушка открыто улыбнулась: -Вряд ли ты настолько стар. Нет, подумал Гассан, никто так не считает. Николас и вторая девушка, Мириам, оба испуганно уставились на иль’Сэнке, когда он сел за стол напротив них. -Я... мне нужно приступить к уборке, - заикаясь, пролепетала Мириам и быстро вышла из-за стола. Иль'Сэнке едва заметно улыбнулся. Мириам была невзрачной, пухленькой девушкой, с очень маленькими глазами. Но, очевидно, Хай-Тауэр нашел в ней что-то многообещающее. Старый гном однажды упомянул, что редко встречал ученика, способного с легкостью постигать сложную систему силлабария. Иль'Сэнке знал, что большинству учеников становилось не по себе в его присутствии. Во-первых, он был экзотическим чужеземцем, ростом выше обычного для своего народа и с выдающейся внешностью старца, по крайней мере, ему так хотелось думать. Во-вторых, он был домином метаологии. Орден метаологии в Колм-Ситте был меньше и менее заметен, чем в отделении на родине Гассана, но к нему все равно относились с некоторой опаской, как и ко всем метаологам. В большинстве случаев слухи о возможностях ордена были сильно преувеличены. Единственная настоящая работа, которую они проделывали в магии, это тавматургия посредством артефактов, изготавливаемых при помощи алхимических процессов. В обязанности метаологов входило изготовление кристаллов холодных ламп и других мелких предметов, используемых гильдией. В других же, очень редких, случаях слухи лишь немного не соответствовали истине, о чем Гассан предусмотрительно умалчивал. К чести Николаса, он остался на своем месте. Впечатляюще, но Гассан не проявил никакого интереса к молодому человеку, его интересовала только Винн. То, что она знала, чем могла бы поделиться, и что держала при себе. Этим утром девушка выглядела бледной, как будто плохо спала, однако ее волосы были аккуратно собраны сзади в хвост. -Не хочешь хлеба с маслом и медом? - спросила Винн. - Я могу пойти поискать немного. Простое предложение девушки тронуло Гассана. Но затем он отбросил сентиментальность. Винн обладала даром отдавать, но в нынешних обстоятельствах это было нехорошо. Если бы только она была замкнутой и эгоистичной, она бы вызывала у него меньше опасений. Гассану часто приходилось принимать хладнокровные решения, делать то, что было необходимо, и он не мог себе позволить никаких сожалений. Иль'Сэнке вежливо покачал головой в ответ на предложение Винн. Он уже собирался сказать ей, что вполне подойдет овес, когда его внимание отвлекли. Из глубины северо-восточного входа внезапно появился Хай-Тауэр. Губы старого гнома были сердито сжаты, лицо искажено злобной гримасой. На широкие плечи был накинут плащ и туго завязан у горла. Он прошел через зал к главной широкой арке, ведущей ко входным дверям. Куда это суровый домин собрался в такую рань? Перед мысленным взглядом Гассана возникли символы и линии заклинания, накладываясь на облик Хай-Тауэра. Он потянулся к сознанию домина, пытаясь уловить отголоски его мыслей. Неожиданно, из главной арки донесся громкий шум, эхом отразившийся от стен внешнего коридора. -Сэр! Сэр, вы не можете войти туда. Вы должны сначала получить разрешение! Хай-Тауэр внезапно остановился. В зал вошел капитан Родиан. Все присутствующие в зале подняли головы. Перед капитаном, поспешно пятясь назад, шел один из посвященных. Но грозная походка капитана быстро загнала мальчика за ближайший стол. -Что вы делаете? - прорычал Хай-Тауэр. Родиан встретился взглядом с гномом: -Я полагаю, вы направляетесь в скрипторий мастера Шилвайса, чтобы потребовать свои тексты переводов? В зале воцарилась тишина. Гассан напрягся. Растущее участие Родиана во всем происходящем беспокоило его почти так же сильно, как и Винн. Во всяком случае, капитан показался ему компетентным в своем деле. А это совсем не то, что было нужно Гассану. -Я избавлю вас от лишних усилий, -тихо продолжил Родиан, и его голос отчетливо прозвучал в тишине.-Тексты исчезли. Прошлой ночью кто-то вломился в скрипторий Шилвайса, разгромил помещение и забрал их.- Капитан сделал пару шагов к Хай-Тауэру: -А теперь, не могли бы вы пройти в свой кабинет, и рассказать мне, что было в тех текстах? Или мне все еще нужен приказ суда или указ королевской семьи? Гассан взглянул на Винн. Она, казалось, была потрясена не меньше остальных, наблюдая за происходящим в ошеломленном молчании. А вот Николас пристально смотрел на капитана, и на лбу молодого человека выступили капельки холодного пота. -Еще больше необоснованных предположений, капитан,-из глубины северного коридора раздался спокойный, тихий голос. Все головы повернулись на его звук. В зал вошла Верховный премин Сикион. Ее серебристые волосы были стянуты сзади, а полы длинной серой мантии подметали пол. Родиан даже не вздрогнул: -Необоснованные? -У вас есть доказательства того, что воры намеренно проникли в скрипторий мастера Шилвайса... с одной только целью - забрать наши бумаги? -Это единственное, что пропало. -Вы, без сомнения, уверены, что больше ничего не было похищено? -При всем уважении,- ответил Родиан,- двое из ваших были убиты, а футляр с текстами, который они несли, пропал. Следующей ночью еще один футляр был украден прямо из скриптория. Мой долг - защищать этот город, включая вашу гильдию... и даже от самого себя. Скажите мне, что именно было в… -Премин Сикион! - в зал вбежал тот же посвященный, который пришел вместе с капитаном. Гассан даже не заметил, как он уходил. - Простите меня, премин, но... Мальчик с тревогой оглядел зал, поспешно подошел к Сикион и что-то зашептал ей на ухо. Иль’Сэнке сосредоточился на посвященном, снова создавая нужные ментальные символы и линии. Чуть склонив голову, он погрузился в мысли юноши и услышал... Герцогиня Рейн здесь! Она просит, чтобы ее немедленно приняли. Прежде чем Гассан смог попытаться проникнуть в мысли премина, капитан резко развернулся к арке входа. Находясь ближе к Сикион, он явно услышал, что сказал мальчик. Сместить точку фокуса заклинания было не так-то просто, если связь с целью уже была установлена. Капитан выглядел ошеломленным, весь его гнев и решимость исчезли. К тому времени, как Гассан уловил мысли капитана, он смог только услышать… О, Пресвятая Троица! Почему она здесь и именно сейчас? Сикион выпрямилась, бросив обеспокоенный взгляд на Хай-Тауэра. -Всем выйти!-крикнул Хай-Тауэр.-Всем, кроме доминов, очистить помещение! Родиан оглянулся, на его лице читалось разочарование, но премин Сикион расслабилась и вежливо улыбнулась капитану. Или это было выражение облегчения? В один миг зал наполнился шумом торопливых шагов. Посвященные, ученики и несколько странников спешили к выходу. Некоторых отправляли к северо-восточному выходу, когда они в замешательстве пытались выйти через главную арку. Николас не хотел уходить, и Винн пришлось буквально тянуть его за собой. Родиан указал на неё: -Вы останетесь. Винн замерла, уставившись на него, а потом легонько подтолкнула Николаса вслед за остальными и села на свое место. Когда в зале находилось так много людей, охваченных беспокойством, Гассан не знал, чьи мысли читать в первую очередь. Когда комната опустела, премин Сикион кивнула вестнику: -Пожалуйста, пригласи герцогиню. Но прежде чем мальчик успел пошевелиться, герцогиня Рейн Фаунье-Арескинна ворвалась в общий зал со всей своей свитой. Три дамы в богатых платьях различных оттенков и один высокий мужчина эльф в белом одеянии окружали герцогиню. Вернее, принцессу, ибо таков был ее истинный титул. Герцогиня Рейн приходилась племянницей королю Фаунье, владыке одного из соседних с Малурной государства, и верным союзником. Она вышла замуж за принца Фрэдериха из рода Арескинна, королевской семьи Малурны. К сожалению, его уже не было в живых. По какой-то причине она предпочла свой прежний титул, а не тот, который получила в браке. Ее охраняли трое из Вирдас. Эти высокие воины в начищенных стальных шлемах, кольчугах и длинных малиновых табардах носили в ножнах на широком поясе из чеканных серебряных пластин длинные мечи. Их короткие копья с наконечниками, больше походили на короткий меч с листовидным лезвием. Командир стражников, капитан Тристан, лишенный всяких эмоций, шел рядом с герцогиней. Ходили слухи, что он проходил обучение в личной гвардии суманского императора. Но это было все, что Гассан знал об этом человеке. И каждый в свите герцогини по росту возвышался над ней. Герцогиня была не выше Винн, возможно, даже ниже, с тонкой талией и слегка широкими бедрами под длинной атласной юбкой цвета морской пены. Подобранный в тон жакет обтягивал выступающую грудь, прикрытую белой льняной рубашкой. На фоне мрачных и землистых цветов общего зала она выделялась, как изумруд, оттененный голубым небом. Ее темно-каштановые локоны были заколоты сзади двумя гребнями из перламутра в форме волн. Это были единственные украшения, которые носила герцогиня. По ее раннему прибытию и наряду Гассан догадался, что герцогиня встала на рассвете, заставив трех своих сопровождающих потрудиться, чтобы добиться такой, казалось бы, элегантной простоты. Герцогиня Рейн тепло улыбнулась Родиану и протянула ему руку. -Капитан Сиверд Родиан... уже приступили к своим обязанностям. Вы никогда не устаете? Гассан внимательно наблюдал за этой парой. Он уловил вспышку в их встретившихся взглядах. И когда капитан с легким поклоном взял руку герцогини, его официальный, и в то же время фамильярный, жест навел иль’Сэнке на мысль о связи между ними. Герцогиня была примерно на пять лет старше Родиана, чего Гассан сначала не заметил. Возможно, ее миниатюрный рост создавал иллюзию молодости. И действие заклинания Гассана исчезло. Он снова принялся за мысленную работу, стремясь проникнуть в мысли капитана и герцогини. -Ваше высочество, - сказал Родиан, явно смущенный. - Я не ожидал увидеть вас здесь. Гассан дорисовал в своем сознании сигилы, фигуры и глифы, но за словами Родиана уловил лишь приглушенный звук в сознании, похожий на далекий голос, тихий и неразборчивый, как за закрытой дверью. Он мгновенно ослабил заклинание и осмотрел зал. Что-то или кто-то вмешался. Вмешательство было не сильным, и скорее всего, он смог бы прорваться сквозь него. Но если это было активное вмешательство, а не какая-то наложенная работа или скрытое устройство, тот, кто держал его своей силой воли, мог бы почувствовать и его усилие. Кто еще здесь мог обладать такими знаниями или умениями, как у него? От размышлений Гассана отвлекла герцогиня Рейн, обратившаяся к Сикион: -Леди Тартгит, прошло слишком много времени. Я надеюсь, что последнее пожертвование поступило без осложнений? Родиан, как и Гассан, обратил изумленный взгляд на премина. Герцогиня обратилась к Сикион по имени… и как к “леди”? -Да, для нас это большая честь, и спасибо вам за визит,-ответил Сикион.-Капитан спрашивал о досадном проникновении в один из скрипториев. -Я слышала об этом, - ответила герцогиня. - Очень прискорбно. Еще один сюрприз. Как известие о простой краже со взломом так быстро достигло королевской семьи? Герцогиня Рейн искоса взглянула на Родиана: -Несомненно, поиски среди наших хранителей мало помогут вам в поисках преступника. Капитан неловко переступил с ноги на ногу: -Ваше высочество, я полагал, что королевская семья будет больше всего обеспокоена смертью двух молодых хранителей. А за две ночи подряд пропали некоторые документы гильдии. Я просто хочу узнать о характере этих документов... чтобы избежать еще одной подобной потери. -У вас есть доказательства того, что целью этих преступлений является проект гильдии? - спросила герцогиня, и, похоже, ей пришлось приложить немало усилий, чтобы сохранить непринужденный тон. Родиан взглянул на премина Сикион и с трудом подыскал ответ: -Не совсем, но, кажется, ясно... -Проект перевода важен для хранителей гильдии, -продолжила герцогиня Рейн. - А они важны для нашей земли и народа, так? Герцогиня повернулась и складки ее юбки взметнулись. Длинный разрез спереди разошелся, открывая темные бриджи и пару блестящих начищенных сапог для верховой езды. Такой наряд был неуместен для королевской особы из Малурны, но не для дворянки из Фаунье, происходившей из рода лошадников. Они были искусными наездниками, их породистые скакуны ценились даже на родине Гассана. -А пока не могли бы вы не искать другие зацепки, до тех пор, пока не будете уверены в наличии связи краж с проектом хранителей? - спросила герцогиня. - Я по-прежнему уверена, что вы раскроете оба эти преступления задолго до того, как возникнет необходимость в такой агрессивной тактике. -Ваше высочество? - склонил голову Родиан. -Королевская семья будет благодарна вам за вашу добрую волю. Капитан замолчал. Бросив долгий косой взгляд на премина Сикион, он, наконец, опустил глаза и глубоко кивнул. Герцогиня Рейн ответила менее глубоким кивком: -Спасибо вам, Сиверд... Я тоже верю в вас, в ваши способности. Барон Твинам присоединится к нам за ужином в следующее полнолуние. Я так понимаю, он ваш друг. Мы были бы очень рады, если бы вы тоже смогли присутствовать. Родиан поднял глаза и снова кивнул. Гассан не пропустил промашку герцогини. Она назвала капитана по имени, что было слишком фамильярно для публичного места и их разного социального положения. Герцогиня Рейн снова повернулась к премину Сикион: -Леди Тартгит, не могли бы вы вместе с домином Хай-Тауэром оказать мне любезность и составить компанию в осмотре усовершенствований в новой библиотеке? Я так давно собиралась приехать, но... время пролетело слишком быстро. Премин Сикион вежливо склонила голову в сторону капитана, и повела всю свиту герцогини Рейн к северо-восточному коридору. Хай-Тауэр шел последним, бросив насмешливый взгляд на Родиана. Гассан смотрел им вслед, долгим взглядом изучая высокого эльфа, идущего следом за герцогиней. Покрой одежды этого человека был таким же или почти таким же, как у хранителей. Но белый не был цветом ни одного из орденов гильдии. И мысль о вмешательстве в его заклинание из этого источника была абсурдной. Как мало было известно его искусство среди людей, так еще меньше шансов найти его среди лхоин'на-тех, кто "с поляны". Домины и премины гильдий пошли бы на многое, чтобы ограничить специфические знания о переводах текстов. Но королевское вмешательство последовало слишком быстро. Неужели Сикион обратилась за помощью к монарху? А если нет, то знает ли герцогиня Рейн или члены королевской семьи что-то о содержании текстов, желая сохранить все в тайне даже от капитана Шилдфэлчес? Гассан разочарованно выдохнул. Одна из членов королевской семьи появилась как раз в нужный момент, назвала премина благородным титулом и выдала связь с одним человеком, слишком глубоко копающимся в делах гильдии. Капитан Родиан подошел прямо к столу Гассана, стиснув зубы. Он явно не привык к тому, чтобы его дергали за поводок, независимо от того, насколько вежливо это делалось даже такой нежной рукой. -Странница Хигеорт, - процедил Родиан сквозь зубы. - Не будете ли вы так добры проводить меня до моей лошади? Это была не просьба, и Гассан встал. Размышляя над новыми хитросплетениями, он почти забыл о Винн, сидевшей прямо напротив него. -Вы не можете сами найти свою лошадь, капитан?-с вызовом спросил он. -Все в порядке, домин,- Винн, перекинула ноги через скамью, и встала рядом с капитаном.-Я пойду с ним. Перед мысленным взором Гассана замелькали светящиеся линии и знаки, и он потянулся к мыслям девушки. …и все глупости Николаса... и вся эта неразбериха вокруг Джереми и Элиаса... Волна беспокойства захлестнула Гассана. Какое отношение ко всему этому имеет Николас? Гассан попытался заглянуть глубже. Винн приложила руку к виску и оглядела зал. Гассан немедленно разорвал контакт. Почувствовала ли она его? Нет, это невозможно; у нее не было ни подготовки, ни опыта. Он внимательно наблюдал, как Винн прошла следом за Родианом через широкую арку. Возможно, слишком много заклинаний, произнесенных слишком быстро, с ошибками из-за новых случайных фрагментов, которые он только что собрал. По какой-то причине Гассан почувствовал, как в его собственной голове нарастает боль. -Вы знаете герцогиню? - спросила Винн, делая два шага там, где Родиан делал один. Должность капитана пользовалась большим уважением. Но даже несмотря на это солдаты Шилдфэлчес не ужинали с королевской семьей, и уж точно не по приглашению жены принца, даже покойного. -Однажды я помог ей,- прямо ответил Родиан, гля-дя перед собой, ни на чем особо не сосредоточиваясь. Винн не стала расспрашивать дальше. Она вдруг поняла, что знает часть этой истории. Даже в добровольном затворничестве до нее доходили слухи. Чем выше по статусу был человек, тем больший импульс набирали слухи, скатываясь вниз по всем слоям общества. Около двух лет назад принц Фрэдерих из рода Арескинна умер, и его тело так и не было найдено. Рассказывали, что однажды вечером он и его жена, герцогиня Рейн, отправились на прогулку на маленькой парусной лодке. Их не сопровождали даже Вирдас. Поздно утром следующего дня лодку нашли дрейфующей по течению, на борту была только герцогиня Рейн, находящаяся в состоянии истерики. Будучи из Фаунье, она ничего не смыслила в парусных судах, и не смогла подвести маленькую лодку к берегу. Говорили, что, когда ее нашли, она была полубезумна от горя и не могла, или не хотела, объяснить, что стало с ее мужем. Странно, но никто из членов королевской семьи не выдвинул против нее обвинений. Однако, по закону требовалось провести расследование. Расследованием исчезновения принца занялся молодой капитан Шилдфэлчес, недавно получивший повышение после отставки своего предшественника. Расследование проводилось в частном порядке при королевском дворе. Никто так и не узнал, что именно обнаружил молодой капитан. Хотя в глазах народа герцогиня так и не была признана полностью невиновной, ей не было предъявлено ни одного обвинения. Король и королева по-прежнему дорожили ею, как если бы она была одной из их собственных детей по крови, а не по браку. Смерть принца Фрэдериха была официально названа несчастным случаем. И все из-за доклада, предоставленного недавно назначенным капитаном Шилдфэлчес. Винн взглянула на Родиана. Она никогда не интересовалась слухами настолько, чтобы узнать капитана, совершившего этот подвиг, в лицо. Неудивительно, что герцогиня Рейн пригласила его на ужин. -Кто-нибудь пострадал во время взлома?-спросила Винн. -Нет,-Родиан взглянул на нее сверху вниз.- Это случилось после закрытия.-Капитан помедлил, нахмурив брови и внимательно глядя на Винн, словно, решая, стоит ли говорить дальше. -Кто бы это ни сделал, - наконец продолжил капитан,-он проник в скрипторий, а потом вырвался наружу, проломив дверь. Кто-нибудь из ваших людей знает, как и почему? Винн озадачило столь краткое объяснение капитана. Очень многие жители Колм-Ситта считали хранителей скорее обладателями тайных знаний, чем просто трудолюбивыми учеными. -Я так не думаю.-Затем она более серьезно обдумала слова Родиана. Вору удалось попасть в скрипторий, но затем ему пришлось сбежать?- Вы могли бы спросить домина иль'Сэнке,-добавила Винн. -Зачем? -Он мастер метаологии, метафизики и всего подобного, что включает в себя научное изучение магии. Когда они добрались до внутреннего двора, белая кобыла Родиана стояла в ожидании возле открытых внутренних ворот. Ее даже не привязали к столбу. При виде капитана лошадь жалобно заржала. -Милашка,- Винн протянула руку и погладила бархатный нос животного. - И такая нежная. -Если только мне не угрожают, - Родиан похлопал лошадь по шее, и его голос смягчился:-Тогда она свирепеет. Ее зовут Снежная Птица. Я сам обучал ее. -Ваш народ разводит лошадей? Выражение лица капитана стало замкнутым, как будто он выдал что-то личное. Винн знала, что он пригласил ее сюда не для того, чтобы обсуждать герцогиню Рейн или его лошадь. Она спокойно ждала. -Какова истинная причина того, что вы пошли в скрипторий мастера а'Ситта? - спросил Родиан. Взволнованная, Винн не знала, как ответить. Она упорно придерживалась лжи о том, что искала убитую горем Имарет. Но капитан явно знал больше. -Чтобы узнать, что на самом деле случилось с Джереми и Элиасом, - наконец ответила она. -Значит, вы полагаете, что их смерть и проникновение в скрипторий связаны... с этим проектом вашей гильдии? -Да, - ответила Винн. -Тогда помогите мне,-попросил Родиан. -Вы действительно не знаете, что было в тех фолиантах, что вы привезли из Дальних земель? Винн уставилась на него, вспоминая их, казалось бы, непринужденную беседу во время поездки в гильдию. Первыми словами, пришедшими ей на ум, были... ты, коварный ублюдок! Она прикусила язык. Вот почему он так невинно интересовался хранителями, странниками и их заданиями. Все его вежливые вопросы были не более чем способом залезть к ней в голову. Винн перестала гладить Снежную Птицу. -В первую очередь я предана гильдии,- холодно ответила она,- а также любому соглашению о доверии, которого потребует от них королевская семья. Но у меня есть другая информация, которую вам следует знать. -И что же это? -Джереми работал, без ведома гильдии, на ростовщика, который находился под следствием верховного адвоката. Все следы утренних испытаний и разочарований исчезли с лица Родиана. Он медленно покачал головой. Винн догадалась, что, будучи начальником городской стражи, он мог знать о таком деле. Но, очевидно, связь с этими смертями не приходила ему в голову, во всяком случае, без той зацепки, которую она только что дала. Родиан легонько похлопал Снежную Птицу по холке и кивнул в сторону одинокой каменной скамьи, стоявшей у стены во дворе. Они сели и Винн повторила то, чем поделился с ней Николас относительно Селвина Мидтона и поддельных бухгалтерских книгах. Пока что она держала участие Николаса в тайне. Капитан внимательно вслушивался в каждое ее слово. -Почему вы не рассказали мне об этом вчера? - спросил он. -Я сама узнала об этом только вчера вечером. Но, пожалуйста, будьте осторожны. Даже вы понимаете, как сильно это может повредить репутации гильдии... и памяти о погибших учениках. -Даже я? - Родиан пропустил колкость мимо ушей. -Кто вам об этом рассказал? -Винн покачала головой: -Я не могу сказать. Родианом снова начал овладевать гнев. -Это еще не все,-продолжила Винн. Она на мгновение замолчала, не зная, с чего начать, поскольку герцогиня Рейн упомянула одну из вовлеченных в дело сто-рон. Вздохнув, она спросила: -Вы знаете сына барона Твинама, Джейсона? -А что? - осторожно спросил Родиан, что означало "да" на ее вопрос. -Они с Элиасом ухаживали за одной и той же девушкой, дочерью купца по имени Эльвина. Однажды ночью Джейсон поймал Элиаса и пригрозил убить его, если тот не будет держаться от нее подальше. Я думаю, что Элиас собирался встретиться с ней в ночь своей смерти. Голубые глаза Родиана расширились. Он повысил голос: -Где вы это слышали? Винн покачала головой: -Я даже не уверена, что эта информация будет полезна. Что вы будете делать дальше, это ваше личное дело, но помните об осторожности... если вы ждете от меня чего-то большего. Винн встала и пошла через двор, и капитан даже не пытался ее остановить. Родиан должен был изучить все возможные версии, но его “по-королевски” предупредили не давить на хранителей, по крайней мере, пока. Винн изо всех сил старалась сохранять здравый взгляд. Она должна была хотя бы допустить возможность того, что Джереми и Элиас погибли по какой-то другой причине, а не из-за текстов с переводом. А ограбление мастера Шилвайса было просто совпадением. Но неприятное ощущение внутри говорило об обратном. Войдя в общий зал, Винн увидела домина Хай-Тауэра и премина Сикион, тихо беседующими у большого очага. Экскурсия, которую они проводили для герцогини Рейн, похоже, была прервана, а иль’Сэнке нигде не было видно. Винн заставила себя успокоиться, и пошла к своему начальству. -Спасибо, что проводила капитана,-сказала премин Сикион.-Немного свежего воздуха пошло тебе на пользу Винн покоробила такая снисходительность. Обращаясь с ней как с ребенком премин нашла еще один способ унизить ее. Хотя ей и не нравились холодные взгляды и нравоучения Хай-Тауэра, он, по крайней мере, был открыто враждебен. -Спасибо, - вежливо ответила Винн. - Я понимаю, что мы должны держать переводы подальше от обычных граждан, таких как капитан... но вы оба знаете, что кто-то интересуется содержимым наших фолиантов. Хай-Тауэр что-то проворчал себе под нос, фыркнув, но не сказал ничего внятного. -Если бы у меня был доступ к моим дневникам, - продолжила Винн,-и переводам, а также архиву всех последних работ, я могла бы помочь найти то, что ищет этот... человек. -Винн! -прорычал Хай-Тауэр, пытаясь заставить ее замолчать. -Я привезла не первые попавшиеся тексты! - рявкнула в ответ Винн, и это прозвучало слишком громко, эхом разнесшись по пустому залу.-Я самым тщательным образом отобрала каждый из них! Я знаю, что я отбирала и почему. - Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и обратилась непосредственно к премину: -Пожалуйста... я могу помочь остановить эти кражи или, по крайней мере, объяснить мотив их поведения. Премин Сикион подняла руку в ответ на надвигающийся шквал возмущений со стороны Хай-Тауэра. -Винн, неужели ты действительно считаешь, что поймешь тексты лучше, чем магистры нашего ордена или даже других орденов, помогающих нам? Не слишком ли это горделиво и самонадеянно? Винн сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. -Пожалуйста... премин,-повторила девушка. -Какой вред может быть в том, чтобы предоставить мне доступ к текстам? На узком, безмятежном лице Сикион промелькнула легкая тень гнева: -Твое место здесь, как и твое душевное равновесие, уже давно под вопросом. Ты будешь держаться подальше от того, что тебя не касается. Сикион и Хай-Тауэр одновременно встали из-за стола и вышли. Винн смотрела вслед этой паре, пока они не скрылись за северной аркой. Она повернулась к камину и крепко обхватила себя руками, как будто это был единственный способ сохранить себя в целости и сохранности. Почему она не привела более аргументированный довод? Кто-то или что-то было готово убить за тайны текстов, кто-то, кто мог читать силлабарий Бегейна. И никто из ее начальства, казалось, ни в малейшей степени не желал признавать эту истину. Винн наклонилась вперед, коснувшись лбом теплых камней очага. -О, Малец, - прошептала она. - А чтобы ты сделал? Он восстал против своей рода, стихийных духов, не только ради спасения ее жизни, но и ради того, чтобы сделать то, что, по его мнению, было правильно для тех, за кем он присматривал. Став изгоем среди себе подобных, даже врагом для них, он нашел в себе мужество принести эту жертву. Винн смотрела на тлеющие угли в очаге. Если-когда-нибудь -она снова увидит Мальца, как она сможет посмотреть ему в глаза, если не найдет того же в себе?

Было позднее утро, когда Родиан вышел из здания городского министерства, выходящего окнами на залив, с двумя адресами в руках: один-лавка Селвина Мидтона, второй-дом Мидтона. Он слышал об обвинениях, выдвинутых против ростовщика-мошенника, но никогда не связывал это ни с одним из погибших хранителей. Запрыгнув в седло Снежной Птицы, капитан повернул на восток. Центральный деловой район находился ближе всего к королевским владениям. Родиан миновал небольшой банк со ступенями из шлифованного гранита и роскошный трактир внушительных размеров под названием “Руссет Палас”. Приезжие торговцы и даже зажиточные жители Колм-Ситта часто останавливались здесь на целый сезон. Капитан должен был бы почувствовать облегчение, осознав, что помимо самой гильдии, в расследовании появился новый след, однако инстинкт подсказывал ему, что нужно сосредоточиться на содержании пропавших текстов. Но герцогиня Рейн попросила его идти по другим следам. Родиан миновал окраину торгового района, застроенного респектабельными и вполне практичными лавками с товарами первой необходимости. Очень скоро ему пришлось замедлить шаг, чтобы осторожно провести Снежную Птицу через оживленный рынок под открытым небом. Почему члены королевской семьи, включая герцогиню, защищали хранителей и их проект? Родиан все еще помнил, как предстал перед следственным трибуналом в главном зале самого большого из трех замков, когда проводил расследование по делу самой герцогини. Поначалу ему не понравилось такое положение вещей. Еще в древние времена королевские особы установили правило, согласно которому все граждане должны были нести одинаковую ответственность за свои поступки. Судебные процессы всегда проходили в городском верховном суде, судебное преследование осуществлялось верховным народным адвокатом. Даже для членов королевской семьи никогда не делали исключения. Позже Родиан нарушил закон - дважды. При первой же беседе с герцогиней Рейн Фаунье-Арескинна он отметил, насколько сильно она отличается от представителей королевской крови. Ее брат и сестра по браку, принц Лэфрих и принцесса Ателтрит, оставались рядом с ней. Недовольство принца Лэфриха вопросами Родиана было открыто вежливым. Все из рода Арескинна отличались высоким ростом, обладали волосами песочного цвета и глазами цвета аквамарин. Их радужки сияли, как тревожно-спокойное море под ясным небом. В отличие от них, герцогиня была темноглаза, с каштановыми волосами и маленького роста. Поначалу она показалась Родиану несчастной женщиной. И только позже он узнал ее как волевую, независимую, заботящуюся о своей новой семье, женщину. Что касается ночной прогулки на лодке… Будучи Фаунье и жительницей континента, герцогиня привыкла к широким открытым равнинам и густым лесам и никогда не училась плавать. И уж тем более, ничего не смыслила в парусных лодках. Естественно, оказавшись так далеко от берега, она занервничала. Сама герцогиня рассказала, что она повернулась, чтобы рассмотреть в сгущающихся сумерках далекие причалы. А когда обернулась, принца Фрэдериха, третьего в очереди на престол, уже не было. Она даже не услышала всплеска воды. Ту ночь герцогиня Рейн провела в панике и волнении по своему исчезнувшему мужу, дрейфуя в одиночестве до рассвета в заливе Беранломр. В лучшем случае это была неправдоподобная история, возможно, даже слишком неправдоподобная, чтобы быть ложью, но не только это озадачило Родиана. Убежденность королевской семьи в том, что герцогиня непричастна к исчезновению принца, оставалась абсолютной. Позже он начал разделять это убеждение, хотя так и не смог до конца понять почему. Потребовалось время, чтобы раскрыть те немногие детали, которые он узнал о принце Фрэдерихе и о роде Арескинна в целом. Расспрашивая докеров, и все подряд команды с кораблей, находившихся в то время в море, разыскав тех, кто знал хоть какие-то скудные сведения о прошлом принца, Родиан собрал воедино не поддающиеся осмыслению детали. Это был не первый случай, когда принц Фрэдерих ускользал тайком и пропадал в море. Но это был первый раз, когда с ним кто-то был. В двух предыдущих случаях его замечали слишком поздно, когда он ускользал на маленькой лодке. Первый раз, еще в юности, Фрэдерих успел выйти в открытое море раньше, чем кто-либо узнал об этом. Позже его поймали охваченные паникой воины Вирдас, вышедшие на его поиски на военном судне Малурны. Второй раз, за год до своей женитьбы на Рейн, Фрэдерих вернулся в одиночку вдоль берега в сопровождении только троицы гномов танаэ. Позднее его лодку нашли дрейфующей и неповрежденной. А однажды ночью Родиан услышал скупые рассказы одного пожилого моряка. Старик проводил дни, за небольшую плату починяя рыболовные сети. Он рассказал, что принц Фрэдерих был не единственным из рода Арескинна, который так странно вел себя. Прабабушка короля так же была известна своим молчаливым и необъяснимым увлечением морем. Члены королевской семьи Малурны были великодушны, и, несмотря на амбиции Родиана, он гордился тем, что служит им и своему народу. В тавернах и домах простых обывателей Родиан время от времени слышал истории о проклятых монархах Малурны, но не придавал им значения. Народных сказок было предостаточно в любой стране, а вера в Благословенную Троицу Разума научила Родиана не верить в чепуху, противоречащую разуму. Когда его расспросы иссякли и больше ничего конкретного узнать было невозможно, вера-это все, на что ему оставалось опереться. Тогда он впервые нарушил закон. Родиан должен был сразу же обратиться к верховному адвокату, сообщить, что его расследование завершено, и дать показания в следственном суде. Вместо этого он отправился к герцогине Рейн. Родиан сказал, что не может снять с нее подозрения, но считает, что она не имеет никакого отношения к тому, что произошло на лодке. При этом разговоре присутствовала принцесса Ателтрит, молчаливая и настороженная, но в ее аквамариновых глазах читалось неприкрытое облегчение. Когда Родиан рассказывал истории об Арескинна и море, ни принцесса, ни герцогиня не произнесли ни слова. На заключительном заседании следствия, выступая перед трибуналом и верховным защитником, Родиан сообщил, что никаких доказательств преступления найти не удалось. Не совсем ложь, но тогда он ничего не сказал о “проклятии”. Бездоказательно или нет, но утаивание этого факта стало вторым нарушением закона со стороны Родиана. А сам поступок заставил его вспомнить день своего вступления в Шилдфэлчес, а также повышение до звания капитана, когда он стоял перед верховным защитником, положив руку с мечом на старый деревянный футляр. Внутри футляра находилась первая книга закона Эа-беш-Малурна. На протяжении веков правила и положения общества разрастались до тех пор, пока не заполнили собой небольшую библиотеку. Но Эа-беш по-прежнему был основой всего этого. Родиан поклялся на ней поддерживать закон народа, для народа. Когда Родиан уходил с дознания в тот последний день, его рука, в которой он держал меч, болела. Моральные соображения подсказывали ему, что повторение сомнительных историй на дознании не принесет ничего хорошего. Но истина значила для него все, как в силу его веры, так и в силу его долга. В ту же ночь Родиан пошел в храм и помолился, не о прощении за упущение, а об избавлении от сомнений в правильности своего решения. Снежная Птица остановилась перед переходящим дорогу нищим, и Родиан очнулся от воспоминаний. Он оказался в том месте, которое местные жители называли “Империей Грейлендс”. В пределах видимости тянулись унылые и обветшалые дома. На окнах многих из них болтались сломанные ставни. Повсюду бегали собаки и грязные дети, а большинство уличных фонарей обветшали и заржавели. Стекла из них были либо давно вытащены, либо давным-давно разбиты вдребезги. Родиану не нравился этот убогий район, но долг часто призывал его сюда. Благодаря щедрости Арескинна гражданские министры учредили благотворительные организации для находящихся в крайне отчаянном положении людей. Во всех городах были свои районы с лавками, где продавали низкопробные товары и которые содержали те, кто надеялся продвинуться по службе в этом мире. К сожалению, таким покровительствовали только другие несчастные. Многие здешние лавочники не могли заработать даже на гвозди, чтобы починить ставни. А из тех, кто мог… некоторые просто не утруждали себя этим. Родиан не жалел тех, кто не мог помочь себе сам. Он взглянул на листок бумаги, еще раз проверяя адрес. Лавка Селвина Мидтона, “Сливовый пергамент”, была указана как предлагающая "канцелярские услуги". Родиан повернул Снежную Птицу налево, на улицу с ветхими лавочками и одной таверной. Ему пришлось прикрыть лицо рукой, когда запах горелого мяса смешался с вонью отбросов из бокового переулка. По улице слонялись прокуренные люди в поисках скудного пропитания. Несмотря на то, что мимо проезжали ручные тележки и многочисленные повозки, запряженные пони, Родиан был единственным, кто ехал верхом. Вместо раскачивающейся вывески рядом с лавкой, название “Сливовый пергамент” было написано прямо на выцветшей входной двери. Родиан остановил Снежную Птицу и, спрыгнув с седла на землю, нежно похлопал ее по шее. Возможно, это был третий раз, когда он нарушил закон. Вечером, менее чем через полмесяца после расследования дела об исчезновении Фрэдериха, в казармы, где размещалась стража, была доставлена великолепная, молодая, белая лошадь. Подарок в знак благодарности от герцогини. Родиан, как капитан городской стражи, не должен был его принимать. Он отмалчивался, когда товарищи спрашивали о породистой лошади, которую он назвал Снежная Птица, но, скорее всего, все догадывались, откуда она взялась. Ставни лавки "Сливовый пергамент" были целы, но плотно закрыты. Родиан подергал щеколду входной двери. Она была заперта. Вспомнив рассказ Винн о Джереми, Родиан не мог представить себе молодого хранителя, оказавшегося в этом месте. -Два дня не появлялся, - прохрипел кто-то рядом. По грязной улице, шаркая, брела беззубая старуха. Ее поредевшие волосы выбивались из-под пожелтевшего от времени муслинового платка. -Вы уверены? - спросил Родиан. Она кивнула и обвисшие щеки старухи затряслись: -Мы слышали, что его вызвали в суд. Поделом ему, пиявке такой. Ростовщиков всегда ненавидели, даже когда они работали на законных основаниях. Родиан не мог понять, зачем людям, у которых мало денег, занимать еще больше под высокие проценты. Он порылся в кошельке в поисках медного пенни, но, нашел только серебряное. Родиан протянул монету старухе: -Если он вернется, меня здесь не было. Старуха усмехнулась, но сунула монету в карман и, шаркая ногами, пошла дальше. Родиан вскочил в седло и повернул лошадь на северо-запад. Странно, но дом Селвина Мидтона находился на приличном расстоянии от его лавки и “Империи Грейлендс”. И его уже два дня не было в лавке. Вскоре Родиан попал в жилой район, где основными торговыми местами были тележки с едой, лотки или лавки с хлебом и овощами, все то, что ежедневно требуется дома. Его окружали маленькие, скромные домики. Все они были ухожены, словно жители гордились своим районом. Чем дальше Родиан продвигался на запад, тем больше становились дома. Он остановил Снежную Птицу перед двухэтажным каменным домом, выполненным в деревенском стиле, с кованой железной оградой по фасаду. Спешившись, капитан еще раз сверил адрес. Как мог ростовщик “Империи Грейлендс” позволить себе такой дом? Такие паразиты жили лучше, чем те, кем они питались, но не настолько же. Из-за дома появилась молодая женщина в слегка испачканном фартуке и с двумя большими керамическими бутылями с молоком в руках. Когда она попыталась переложить обе бутылки в одну руку, Родиан распахнул перед ней ворота. -Спасибо, господин. Он подождал, пока она положит бутылки в тележку и пойдет дальше, и только после этого сам прошел в ворота. -Снежная Птица, иди сюда, - позвал Родиан. Лошадь послушно подошла и прижалась носом к лицу хозяина. Он отвел ее в сторону от центральной дорожки и погладил по морде: -Останься,- потом закрыл калитку и пошел к дому. На прочной двери из красного дерева висел изящный медный молоточек. Родиан еще больше засомневался в том, что это именно тот дом, который ему нужен, возможно, Селвин Мидтон, дал суду ложный адрес. Капитан постучал дверным молоточком, и через несколько мгновений дверь открылась. Перед ним стояла самая непривлекательная леди из всех, кого он когда-либо видел. Высокая, как и он сам, женщина не была ни пухлой, ни худой, а скорее квадратной от шеи до бедер. Нос шириной в два пальца нависал надо ртом, который выглядел не более, чем прорезью над подбородком. Кожа женщины отливала желтизной, а волосы, некогда темные, преждевременно поседели. Хуже того, какая-то незадачливая горничная попыталась уложить эти локоны в прическу. В результате получилась масса косичек, похожих на мотки выцветшей от непогоды веревки. Однако, одета женщина была в хорошо сшитое бархатное платье шоколадного цвета. Маленькие рубины свисали с мочек ее ушей, больше похожих на большие пальцы. И смотрела она на капитана маленькими, жесткими глазками. Родиан понял, что его отвращение связано не столько с внешностью женщины, сколько с холодным бесстрастием, которое от нее исходило. -Да? -спросила леди, и ее глухой голос заставил Родиана похолодеть. -Матрона Мидтон? -Да. Он нашел нужный дом. -Капитан Родиан из Шилдфэлчес. Я пришел поговорить с вашим мужем. -О чем? Родиан подумал, что упоминание о его подразделении могло бы растопить ее лед от беспокойства, но на женщину это не произвело никакого впечатления. -Это дело городских властей. Он дома? Выражение раздражения на ее лице сказало ему, что эта женщина ничего не знала о том, что мужа вызвали в суд. Она отступила назад и нехотя впустила капитана в дом. Войдя, Родиан осмотрелся. Прихожая была обставлена со вкусом: толстый темный ковер и стойка для плащей из красного дерева. Внезапно по коридору прокатились взрывы смеха, и из гостиной выбежали четверо детей, три девочки и маленький мальчик, все хорошо одетые. Дети остановились, оцепенев при виде незнакомца. Заметив испуганный взгляд одной из девочек, Родиан вспомнил, что его плащ был распахнут, и ребенок смотрит на меч, висящий у него на боку. -Возвращайтесь в свою комнату и заканчивайте игру, - женщина выпроводила детей в коридор. Потом задержалась у закрытой двери и громко постучала: - Селвин... к тебе капитан городской стражи. Мгновение спустя дверь резко распахнулась. Красивый мужчина с дикими глазами и бокалом бренди в руках высунулся наружу. Это было совсем не то, чего ожидал Родиан. Он и раньше встречал ростовщиков, но те, кто находился на дне общества, как правило, были маленькими, в очках, невзрачными и хилыми. Селвин Мидтон был высоким и стройным, с кожей персикового оттенка и шелковистыми светлыми волосами. На нем были надеты черные бриджи и свободная белая рубашка. Мидтон быстро пришел в себя и улыбнулся жене: -Спасибо, дорогая. Пожалуйста, проходите, капитан. У нас тут ограбление? Родиан шагнул вперед, буквально втолкнув Мидтона в кабинет и закрыл дверь. Селвин Мидтон с широко раскрытыми глазами быстро повернулся к нему. -У меня есть еще один день! - тихо прошипел он. -Адвокат уже проверил, что я приду на заседание суда. Не нужно снова угрожать мне! -светло-карие глаза Мидтона были налиты кровью, от него разило бренди. -Почему вас не было в лавке два дня?-поинтересовался Родиан. -Почему меня?.. - его взгляд слегка прояснился. - Вы были в моей лавке? Родиан указал на полированный кленовый стол, стоящий на суманском ковре цвета индиго: -Вряд ли это подходящее место для бизнеса того, кто здесь живет. Мидтон обошел стол и устроился в обитом дамасской тканью кресле: -Я готовил документы для выступления в суде. Какой позор, что наша правовая система тратит столько сил на мое преследование. Все, что я делаю, это оказываю столь необходимые услуги людям, с которыми банки даже не хотят разговаривать. -Услуги? - переспросил Родиан. -Кто еще, если не я, даст им достаточно денег, чтобы улучшить их жизнь? Родиан выдохнул сквозь зубы. Будет обидно, если завтра этого лицемера признают невиновным, хотя это и маловероятно. Не существовало никакого устава, разрешающего хозяину лавки "Сливовый пергамент" заниматься ростовщичеством. Что касается визита Родиана, то у него не было четких доказательств того, что Селвин Мидтон приложил руку к смерти двух молодых хранителей. Родиан вдруг понял, что хочет, чтобы Мидтон оказался виновен в этом преступлении. Вполне возможно, что, чтобы заставить Джереми молчать, Мидтон убил молодого хранителя и его спутника, а потом забрал футляр с документами, чтобы все выглядело как кража. Возможно, взлом скриптория мастера Шилвайса не имеет к этому никакого отношения. Случались и более странные совпадения. В данный момент это казалось даже более вероятным, чем упоминание Винн об угрозах сына мелкого дворянина. Родиан хотел раскрыть эти убийства сегодня же, а если этот паразит отправится на виселицу - будет еще лучше. Но он сдержался. Такой поступок противоречил долгу капитана, не говоря уже о его разумности, а значит он противоречил и вере Родиана. -Когда вы говорите, что ”готовили документы“,-начал он, -вы ожидали молодого хранителя по имени Джереми Эланки? У Мидтона отвисла челюсть: -Прошу прощения? -Он помогал вам вносить изменения в ваши бухгалтерские книги. -Если этот мальчишка что-то наговорил, я предъявлю обвинения гильдии! В этот момент Родиан пристально посмотрел в глаза Мидтона: -Джереми ничего не мог наговорить. Он был убит две ночи назад. Мидтон выронил бокал с бренди. Тот упал на ковер и закатился под стол. Бренди разлился по дорогому ковру. Сам Мидтон сник, нет, впал, в полное отчаяние. Его налитые кровью глаза расширились в полнейшем изумлении. Но очень скоро изумление исчезло, сменившись страхом. -Мертв? Но это не...- начал Мидтон.- Вы же не думаете... Я не имею к этому никакого отношения! -Где вы были позапрошлой ночью? Мидтон резко вдохнул. Казалось, он не мог вымолвить ни слова, пока не вскочил на ноги. -Я был здесь, дома. Моя жена, дети, наш повар-все они могут подтвердить, что я не выходил из дома. Показания повара имели бы наибольший вес, во всяком случае, больший, чем показания жены или детей. С другой стороны, Селвин Мидтон мог легко нанять кого-нибудь для совершения убийства. Более того, это было гораздо вероятнее, если при убийстве использовали какой-то специальный яд. Ибо что мог знать этот торговец монетами об обращении с опасными снадобьями? И вообще, откуда ему знать, где искать того единственного человека, который бы все это сделал? Родиан допрашивал многих, кто совершил то или иное преступление и многих, кто этого не делал. Мидтон, безусловно, был преступником, но смерть юного хранителя застала его врасплох. -Не просите мою семью давать показания!- торопливо продолжил Мидтон. - Клянусь, я не имею никакого отношения к смерти Джереми. Если хоть намек на это всплывет, я буду разорен, моя жена, моя семья... -Послезавтра вы будете разорены. Штрафы за незаконное ростовщичество высоки... если штраф - это все, чего верховный адвокат будет добиваться от судей. Но, к счастью для вас, в суде не могут быть использованы слухи, да и Джереми не присоединится к вам на вашем заседании в суде. Мидтон, казалось, немного успокоился. Оперевшись обеими руками о стол, он понизил голос: -Меня оправдают, и никому здесь не нужно знать, что это когда-либо происходило. Моя жена ничего не знает о моих делах, и... ее отец тоже. Родиан моргнул: -Ваша жена никогда не видела вашу лавку? Мидтон быстро покачал головой: -Она ни во что не вмешивается. Ее семья была категорически против нашего брака, но она сама этого хотела. Мы купили этот дом на ее приданое, но мне удалось обеспечить ей нормальную жизнь. Когда ее отец умрет, она получит наследство, если только не отречется от него. Любой намек на мое участие в расследовании убийства может... - опустившись на стул, Мидтон сжал челюсти, играя желваками, а потом повторил:-Я не имею никакого отношения к смерти Джереми, - повторил он. -Если вы будете преследовать меня публично, вы уничтожите мою семью безо всякой причины... и безо всякой выгоды. Прошлое этого человека внезапно прояснилось. Мидтон завоевал расположение угрюмой женщины с некрасивым лицом вопреки желанию ее семьи, семьи со средствами. С тех пор он висел на волоске, ведя едва ли приемлемый образ жизни в ожидании наследства жены. Уничтожив этого человека, можно раздавить паразита, питающегося отчаявшимися и бедными. Но на его место, как тараканы, прибегут еще десять. И у Родиана не было никакого желания уничтожать четверых детей, игравших в гостиной. -Мне требуется письменное заявление вашей жены, -сказал Родиан, - о том, что вы были дома в указанную ночь. Насколько правдиво вы объясните ей эту необходимость, зависит от вас. Пусть она подпишет его в присутствии моего лейтенанта завтра. Я сам поговорю с вашим поваром и вашими соседями. Ваши текущие юридические проблемы с верховным адвокатом-это ваша собственная проблема. Интуиция или нет, но у Мидтона все равно был веский мотив для убийства, даже более веский, чем Родиану показалось вначале. Сокрытие незаконного ростовщичества, наряду со схемой получения наследства жены, безусловно, было достаточным мотивом. Но слова Родиана стерли тревогу с лица Мидтона. -Спасибо вам, - выдохнул мужчина. -Позовите своего повара,- приказал Родиан.- Я поговорю с ним наедине. Селвин Мидтон поспешно вышел из кабинета. Родиан уже знал, что повар скажет, что хозяин был дома. Таким образом, у него оставалась еще одна зацепка для поиска... но он не хотел ее использовать. *** После скудного обеда Винн прогулялась по внутреннему двору гильдии. Проходя через небольшой дендрарий рядом с южной башней, она держалась поближе к стене. Время от времени Винн слышала, как за стеной проходят люди. Но их было немного, Старая Замковая дорога не была главной. Когда давным-давно возвели внешнюю стену замка, мощеная улица шириной в два метра была расчищена и проходила вдоль внешней стороны стены внутреннего двора. Из замка были видны только задние фасады зданий, стоявших по ту сторону дороги. Если остановиться в тихом саду или небольшой роще внутреннего двора, то за стеной можно было услышать голоса случайных прохожих. -Убирайся, шавка! Не лезь в мой мусор! Сердитый голос прервал размышления Винн, и она взглянула на стену, которая была выше, чем пика пехотинца. Должно быть, какой-то трактирный повар вышел на задний двор и отгонял бродячую собаку. Винн шла мимо того, что когда-то было огородом. Грядка с помидорами сейчас пустовала. Последний урожай уже высушили на солнце, подготовив для зимнего хранения. Раздосадованная тем, что премин Сикион не позволила ей ознакомиться с фолиантами, привезенными из Дальних земель или, хотя бы вернуть ее дневники, Винн задумалась, что делать дальше. Почему они отрицают, что эти преступления имеют какое-либо отношение к работе над переводами? Винн плотнее запахнула плащ, когда поздний осенний ветерок осыпал ее осиновыми листьями. В последние дни Винн слишком часто разговаривала сама с собой. Хай-Тауэр и Сикион не облегчили ей жизнь после возвращения, но они не были дураками. Даже если они и не соглашались с подозрениями Винн, что убийцей может быть нежить, они, конечно, понимали, что члены гильдии, связанные так или иначе с привезенными ею текстами, могут находиться в опасности. Прошло полгода кропотливой работы по переводу, и теперь кто-то или что-то очень отчаянно хотел увидеть материал, над которым хранители начали работать недавно. Кто бы это ни был, он мог читать силлабарий Бегейна, в противном случае страницы текста были бы бесполезны. Но как кто-то за пределами гильдии узнал о содержании фолиантов столько, что вообще захотел их увидеть? Большинство членов гильдии, за исключением тех, кто занимался переводами, знали о содержании старых текстов еще меньше, чем Винн. Если только...кто-то в гильдии, на высоком уровне, уже не прочел что-то важное. Но что может толкнуть человека на убийство ради это-го? Винн прошла через узкое пространство между стеной и новым зданием общежития на юго-востоке. За ним и стеной замка находились старые казармы и ее собственная комната. Винн покачала головой при мысли о том, что убийцей мог быть кто-то из членов гильдии. Если бы среди них жил вампир, она давно должна была это заметить. Однажды Чейн обманул ее, но, оглядываясь назад, Винн вспомнила все признаки того, что он вампир. Он всегда приходил ночью, никогда не ел и пил только мятный чай... его бледное лицо... и странные глаза, иногда карие... иногда почти прозрачные. Но все еще оставались ростовщик и молодой человек, который угрожал Элиасу. Нет, убийца должен был быть нежитью, причем такой, которая убивала, не оставляя никаких следов, и он не из числа жителей гильдии. Винн обогнула восточную башню и бросила взгляд вдоль задней стены замка на стену новой библиотеки. К каждой стороне замка, кроме фасада, были пристроены дополнительные помещения. И только пространство вокруг четырех башен оставалось открытым для садов и других целей. Двухэтажная библиотека, высота которой едва превышала две трети высоты замка, была достаточно высока, чтобы из ее верхних окон можно было обозревать окрестности города. Новый камень, из которого возвели библиотеку, смотрелся гораздо привлекательнее обветренного гранита древнего замка. В библиотеке хранились только лучшие избранные тома, скопированные для использования всей гильдией. Но Винн всегда больше привлекали катакомбы под замком - архивы гильдии. Винн вспомнила пепельно-бледную кожу Джереми и Элиаса, их застывшие в гримасе лица. Они умерли быстро, но в ужасе и агонии. Винн повернулась и отправилась обратно, к замку. Родиан сказал, что тот, кто забрал страницы из скриптория мастера Шилвайса, проник внутрь, а затем сбежал. Винн уже порядком надоело, что каждый новый факт не имел смысла. Как и почему Благородный Мертвец смог незаметно проникнуть внутрь, а потом не смог так же незаметно выйти обратно? Винн обогнула южную башню через осиновую рощу и запущенные сады, шурша желтой листвой, в обилии лежащей под ногами. И тут она услышала, как за стеной кто-то идет по Старой Замковой дороге. Слышался топот и шарканье, как будто маленький или коротконогий человек старался не отставать от кого-то. Больше Винн никого не слышала. Помимо нежити, которую Винн видела сама или о которой узнала во время своего путешествия, она слышала и о Благородных Мертвецах, но мало что знала о них. Называемые на родном белашкийском Внешене Зомреле, или упырями, или даже вампирами на древинском -этот термин относился к самой могущественной нежити. В отличие от призраков или оживших трупов, они полностью сохраняли свое Я. Они осознавали себя и свои собственные желания, были способны учиться и расти как личности в своем бессмертном существовании. Друзья Винн по гильдии сочли бы ее сумасшедшей, если бы она рассказала такое вслух. Но все это было записано в ее дневниках. Несомненно, все, кто принимал участие в проекте перевода, их читали. Девочкой Винн иногда помогала домину Тилсвиту в его исследованиях нуманского фольклора и легенд. До определенного момента ей нравилось заниматься этим. Часто Винн задавалась вопросом, почему он стал катологом, вместо того чтобы присоединиться к ордену метаологии, как иль’Сэнке. Там увлечение Тилсвита послужило бы самым лучшим образом. Она вспомнила тот день, когда домин упомянул старый термин- ардадесбарн. На одном из до-нуманских диалектов это означало “дитя умершего”, ребенок живой женщины и недавно умершего мужчины. Она забыла об этой чепухе со времен своего ученичества, пока не встретила Магьер. -Призраки и ходячие мертвецы...-пробормотала девушка, - ардадесбарн и дампир... Винн вышла из рощи и направилась к воротам в стене напротив массивной сторожки. Если домин Тилсвит нашел упоминания об ардадесбарне, что еще ее может ждать в катакомбах под гильдией, годами непрочитанное и нетронутое? Какой вампир мог тайно проникнуть в скрипторий, потом вынужденно покинуть его и мог питаться, не оставляя следов Размышления Винн прервало шуршание за стеной. В голове девушки резко всплыло воспоминание. Она споткнулась на полушаге и застыла на месте. Ночью, прячась за корытом с водой в маленьком речном городке на родине Магьер, Винн видела, как все вокруг нее было пронизано бело-голубым туманом Духа. В тот первый раз, когда она пробудила мантическое зрение с помощью магии, она увидела, как по главной дороге через город идет бледная нежить. Вордана. Посеревшая, изможденная плоть обтягивала кости лица и рук, а грязные седые волосы колтунами свисали по бокам капюшона, накинутого на голову. Белая рубашка под испачканной мантией цвета умбры была заляпана темной кровью. И казалось, из всего живого к Вордане стелился туман Духа. За мутными белесыми глазами и бледной кожей нежити Винн не увидела полупрозрачного бело-голубого тумана. Только темноту, словно вся фигура была пустотой, сквозь которую не мог проникнуть свет. Нежить медленно поглощал Дух из всего сущего, что было в пределах его досягаемости. Вордана остановил свой взгляд на Лиселе. И тот рухнул на колени, когда жизнь из него начала утекать в нежить, хотя Вордана даже не прикасался к нему… Винн пришла в себя во внутреннем дворе замка, когда порыв холодного ветра взметнул полы ее плаща и сорвал капюшон с головы. За стеной то слышалось, то затихало топанье, как будто кто-то взволнованно вышагивал туда-сюда. Словно чьи-то лапы стучали по камню, цепляясь когтями за булыжник. Винн широко раскрытыми глазами уставилась на вершину стены. У нее перехватило дыхание, когда она бросилась к воротам. -Малец! Ты здесь? К счастью ворота были открыты, и Винн выбежала на Старую Замковую дорогу. Вокруг никого не было, не говоря уже о собаке. Крутанувшись на месте, Винн посмотрела в обе стороны, потом вперед, на Старый тракт. Никого. Она пробежала по главной дороге и выскочила на перекресток рядом с наружной стеной, где находились ряды лавок: -Малец! Вокруг, между лавками, сновали люди. Три изысканно одетых джентльмена беседовали у доски с информацией, на которой были вывешены последние новости дня. Городской стражник верхом на вороном коне слегка отклонился в сторону, проверяя двух местных констеблей. Неряшливая женщина в невзрачном наряде протолкалась сквозь небольшую толпу, локтями расчищая себе путь в кондитерскую. Прямо по середине улицы промчалась повозка. Винн быстро отступила назад, пока лошади не сбили ее с ног. И тут же натолкнулась спиной на кого-то высокого и крепкого. Этот кто-то схватил ее сзади за плечи. -Вы в порядке, мисс? Она резко обернулась и оказалась лицом к лицу с высоким, чисто выбритым молодым человеком в толстой шерстяной шапке и пальто. Сквозь распахнутое пальто она увидела холщовый фартук, наполненный инструментами кожевника. Молодая женщина в чепце в складку выглянула из-за его плеча и хмуро посмотрела на Винн. Винн оглядела улицу, заполненную людьми. Кто-то спешил перекусить, так как наступил уже полдень, кто-то спешил по своим неотложным делам. Неожиданно что-то резко ударило ее по ноге. Винн снова споткнулась, и в ее голове промелькнуло еще одно четкое воспоминание. Малец... Она смотрела его глазами, как он бежит по темным улицам Веньеца, родины Лисила, но это воспоминание было гораздо более туманным, чем предыдущее. Детали домов и звуков отсутствовали или были нечеткими. Но она почти чувствовала его ярость, когда они с Лисилом охотились... на вампира. Внезапно нежить исчезла из поля зрения Мальца. Он охотился, полагаясь только на чутье и его добычи просто больше не было рядом. -Мама, ты это видела? Винн вздрогнула, и в голове у нее прояснилось. Молодая женщина в чепце вздохнула. Она схватила за руку маленького мальчика, который был одет точно так же, как и высокий молодой человек. Рот ребенка был испачкан черникой. В одной руке он сжимал остатки хлеба, а другой указывал на дорогу. -Это было больше меня! - воскликнул он. Винн смотрела мимо людей на улице, и ее сердце бешено колотилось. -Мисс? - снова спросил молодой отец. - Вам нужна помощь? Винн безучастно уставилась на него. Парень смотрел на нее обеспокоенным, хмурым взглядом. Его жена пыталась оторвать липкие руки двух других детей от витрины лавки. Винн попятилась от семьи, вглядываясь в оживленную улицу. Она не увидела ни серебристо-серого меха, ни кристально-голубых собачьих глаз. Вообще никаких собак, не говоря уже о той, которую она так хотела увидеть. Молодой отец покачал головой и повернулся, что-бы помочь своей жене с детьми. -Малец!-снова закричала Винн. -Малец… пожалуйста…-с каждым словом ее голос становился все тише:-...пожалуйста, приди... - последние слова девушка произнесла шепотом. Неожиданно Винн почувствовала себя такой одинокой на этой оживленной улице, что ей захотелось упасть на колени и разрыдаться. К тому времени, когда она осознала, что плачет, другие люди, проходя мимо, бросали на нее быстрые взгляды. Если бы кто-нибудь из гильдии увидел ее сейчас, им не понадобились бы слухи и злобные пересуды, чтобы пронять -она вышла далеко за пределы разумного. Не обращая внимания на тревожные взгляды людей, Винн развернулась и побежала обратно к воротам в стене внутреннего двора. Почему это происходит именно с ней? Почему она услышала цоканье когтей, а потом погрузилась в еще более тревожные воспоминания? Сначала о нежити, которая вытягивала жизненные силы на расстоянии, а затем о другом событии, когда вампир, словно, исчез. Она что, сходит с ума? Неужели Хай-Тауэр, Сикион и все остальные были правы на ее счет? Неужели все, че-рез что она прошла в Дальних землях, довело ее до одержимости? В своих путешествиях с Магьер, Лисилом и Мальцом Винн встретила только одного Благородного Мертвеца, который мог высасывать жизнь, не прорывая кожу, -Вордану, колдуна. Насколько было известно Винн, его воскрешение из мертвых было уникальным. В отличие от вампира, он носил крошечный сосуд, который удерживал его дух в теле и поддерживал жизнь. Вордана питался беззащитным приморским городком, просто находясь в нем и высасывая жизнь, ни к кому не прикасаясь. Винн поспешно прошла в ворота и побежала по вымощенной камнями дорожке. Она не была безумна. То, что она пережила в Дальних землях, было реальным. А теперь какое-то существо, подобное Вордане, охотилось за хранителями и за тем, что скрывалось в текстах? Ей не позволили увидеть эти древние труды, но в катакомбах все еще хранились архивы гильдии. Винн остановилась перед тоннелем сторожки, и холод поздней осени тут же пробрался под одежды, пробирая до дрожи. Она обернулась и посмотрела на оживленный перекресток в квартале от нее. Внезапно нахлынувшие воспоминания, не давали ей покоя. Еще до того, как кто-либо понял, насколько разумным был Малец и что он собой представляет, он манипулировал Магьер и Лисилом с помощью игр с их памятью. Но это было и частью его общения с ними. По крайней мере, до тех пор, пока проявление стихийной магии не позволило Винн мысленно слышать его голос. Находясь в пределах видимости, Малец мог вызвать у кого угодно любое воспоминание о событии, которое человек когда-либо переживал. Он пользовался этим, чтобы влиять на людей, когда ему это было необходимо. Во втором, более туманном воспоминании Винн вспомнила охоту так, словно смотрела на все глазами Мальца. Но в ту ночь Лисил, Магьер и Малец оставили ее в гостинице. Винн посмотрела вдоль стены двора, опасаясь снова услышать стук когтей по булыжнику. Единственное, чего Малец никогда не смог бы сделать, это передать воспоминания одного человека другому. Он даже не мог передать ей свои собственные воспоминания. Второе воспоминание принадлежало не Винн, а Мальцу. И это было невозможно. *** За пределами ближайшего к морю квартала, Родиан спешился перед красивым каменным особняком. С самого верхнего этажа особняка открывался вид на причалы залива и волны с белыми шапками пены, накатывающие на дальний берег. Родиан подвел лошадь к парадной дорожке и прошептал: -Останься. Снежная Птица уткнулась головой ему в спину и тихо фыркнула. Было уже далеко за полдень, а она еще не завтракала, так же, как и он. -Последняя остановка, - пообещал Родиан и поднялся по ступенькам лестницы. Он постучал в богато украшенные парадные двери, обрамленные с каждой стороны тройными колоннами. Дверь открыла хорошенькая горничная в кружевном чепце. -Привет, Бидди, - поприветствовал ее Родиан. Девушка улыбнулась: -Добрый день, капитан. Барон вас не ждал. -Я знаю... но… он или мастер Джейсон… они здесь? Она покачала головой: -Они оба ушли в храм. Каменщики приехали переделывать каменную кладку на западной стороне. Родиан тихо вздохнул. Меньше всего ему хоте-лось вести предстоящий разговор в храме, но он не мог его отложить. -Снежная Птица у входа, и у нас было напряженное утро. Не могла бы ты попросить кого-нибудь из конюхов найти ей стойло и принести немного овса и воды? Я пойду пешком. -Конечно, - ответила Бидди. - Я сама отведу ее. Родиана хорошо знали в этом доме, как и Снежную Птицу. Капитан обернулся и свистнул. Белая кобыла тут же рысцой подбежала к нему, пустые стремена болтались у нее по бокам. -Иди с ней, - Родиан кивнул в сторону Бидди. Снежная Птица тряхнула головой и фыркнула теплым воздухом ему в руку. Бидди перехватила уздечку. Вскоре девушка и лошадь скрылись за стеной особняка. Родиан пересек двор, вышел за высокие железные ворота и направился вверх по улице. Он едва замечал окрестности с роскошными домами и лавками, и лишь однажды посмотрел в сторону, проходя мимо закусочной под названием "Морская щедрость". Дороговато для капитанского жалованья, но иногда Родиан не отказывал себе в удовольствии попробовать блюда изысканной кухни заведения. Вскоре он остановился перед большим зданием, сложенным из шестиугольных и треугольных гранитных блоков, испещренных тусклыми голубыми вкраплениями. По обеим сторонам площадки перед большими входными дверями возвышались три колонны. Храм был построен нанятыми специально для этого гномами-каменщиками много поколений назад. Каждый из крупных камней храма был так хорошо подогнан, что для их укладки не было использовано ни капли раствора. По обеим сторонам дорожки, ведущей от улицы ко входу, вьющиеся розы заботливо обвивали основания трех колонн и тянулись шпалерной живой изгородью. Никаких знаков, обозначающих это святилище, не было, только тройные колонны - самое простое обозначение священного учения этого места. Родиан поднялся по трем парадным ступеням храма Пресвятой Троицы Разума. Не успел он взяться за дверной засов, как откуда-то с левой сто-роны здания послышались голоса. Завернув за угол, капитан заметил дородного гнома, который подняв гранитный шестиугольный камень, рассматривал его со всех сторон. Барон Эдвард Твинам и его сын Джейсон подвинулись ближе к гному. -Выглядит прекрасно, - сказал Эдвард. - Надеюсь, что эти новые будут держаться лучше. Гном презрительно фыркнул: -Ветер и вода всегда берут верх над камнем... через много лет. Когда Родиан подошел, каменщик с глухим стуком, от которого содрогнулась земля, опустил камень. -Сиверд, - улыбнулся барон. - Рад тебя видеть. Барон Эдвард Твинам был высок и худощав, с аккуратно подстриженными седыми волосами и бородой. Начищенные сапоги, синяя туника и плащ из овечьей шерсти сидели на нем идеально, а улыбка доходила до самых глаз. Его сын рядом с ним являл собой разительный контраст. Несмотря на крепкое телосложение, Джейсон был едва ли ни на голову выше гнома-каменщика, со смуглой кожей, унаследованной им от матери, и с густыми, темными волосами до плеч. Он редко улыбался, если только не оказывался в каком-то выгодном для себя положении. Черные глаза Джейсона постоянно бегали, словно ища любую возможность обидеться или бросить кому-нибудь вызов. Родиан заметил, что барон смотрит на него с серьезным выражением лица. -Что случилось, мой друг? -Внутри есть еще кто-нибудь? - спросил Родиан. -Никого... кроме священника Таультиана и двух его аколитов сегодня у нас нет никаких встреч и собраний. Мы с Джейсоном просто хотели проверить, как идет работа. -Мы можем поговорить внутри? Случилось нечто неприятное. -Конечно.-Эдвард кивнул каменщику:-У вас все под контролем, мастер Брим-Райт. Пришлите окончательный счет в храм, и я позабочусь о том, чтобы он был оплачен немедленно. Гном коротко кивнул и начал отдавать распоряжения двум мужчинам, работавшим вместе с ним. Задний фасад храма был обращен к морю, и, хотя он находился в богатом районе города, штормы и насыщенные солью ветры разрушали его так же сильно, как и любое другое здание. Прошло много времени с тех пор, как ему требовался ремонт, но Родиан не мог найти ни одного места в стене, где были бы видны изъяны. Однако лучше было заменить камни до того, как выветривание превратится в какой-нибудь более неприятный изъян. Эдвард жестом подозвал Джейсона и положил руку на плечо Родиана: -Пойдем. Приготовим чай. Моим старым костям не помешает немного тепла. Все трое обогнули фасад храма, пройдя между тройными колоннами и вошли прямо в главное святилище через широкие двойные двери. Полы из твердого дерева были начищены до блеска, как и длинные столы, тянувшиеся по обеим сторонам главного зала к алтарю, больше похожему на помост. Но ни священника Таультиана, ни его аколитов Родиан не увидел. В дальнем конце зала, на центральном помосте, стояли три фигуры в натуральную величину, высеченные из белого мрамора. Фигура мужчины в одежде простого рабочего находилась чуть позади фигуры женщины с книгой в руках. Перед ними стояла фигура длинноволосого ребенка, еще слишком маленького, чтобы определить его пол. Труженик, Творец и Мечтатель. Свенен, отец-Труженик, добыл все, что было, и обеспечил всем необходимым мать. Виртана, мать-Создательница, заботилась и хранила то, что было необходимо сейчас. Меатенге, ребенок-Мечтатель, представлял будущее, то что могло бы быть. Эта троица хранила прошлое, настоящее и будущее всех живых существ и всегда будет хранить. Хранители в своем ученом рвении придавали слишком большое значение тому, что они открыли. Их пылкие догадки сбили их с пути истинного. Жизнь, так же, как и разум, всегда была, и всегда будет, постоянно развиваю-щейся и непрерывной, начиная с первой искры осознания. Не было никакой “великой войны”, охватившей весь мир. Такое радикальное толкование обнаруженных реликвий только порождало страх и нарушало естественный порядок вещей. Сама идея была оскорбительна, поскольку Труженик, Создатель и Мечтатель никогда бы не допустили ничего столь ужасного. Прежде чем пройти в глубь святилища, все трое остановились и прошептали в едином порыве: -Клянусь Тружеником...-подняв одну руку пальцами вверх и повернув ладонь в сторону.- Клянусь Создателем... - каждый из мужчин осторожно сжал руку, словно выхватывая что-то из пустого воздуха. - И клянусь Мечтателем... - каждый прижал сомкнутую ладонь большим пальцем внутрь ко лбу. - Благослови всех, кто идет этим путем с открытым сердцем, разумом и глазами. Обойдя возвышение, через заднюю дверь, они вошли в кабинет священника с небольшим камином. Он всегда оставался открытым и доступным для всей паствы. В комнате стояли простые стулья с подушками темного цвета, широкий письменный стол из ясеня и два небольших стола. Вдоль стен тянулись книжные полки, заполненные бережно хранимыми томами, содержащими в себе знания и культуру мира, а также учения веры. Знания были священны, и некоторые из текстов содержали записи об истинной истории мира и о том, как возникло осознание. Родиан почувствовал, что голоден. Он так и не успел позавтракать. Капитан повесил чайник на крючок над огнем. Никто не произнес ни слова с тех пор, как они помолились на входе. Джейсон стоял скрестил руки на груди. Эдвард склонил голову набок, и с беспокойством изучал Родиана. -Я давно не видел тебя таким встревоженным,-произнес он.-И ты пропустил последнюю службу... как и светский раут накануне. Родиан глубоко вздохнул, не зная, с чего начать. Это будет сильно отличаться от опроса обычных граждан. Эти двое были больше, чем друзьями, они были братьями. Они разделяли его убеждения в том, что высшая идея и связанные с ней моральные процессы были главной добродетелью, которая возвысила человечество до его развитого состояния. А знания принадлежат тем, кто обладает истинной способностью и умением их использования. Среди членов ордена были дворяне, политики, мужчины и женщины, работающие в юридической сфере, и даже несколько преуспевающих торговцев. Новые члены должны были получать благотворительную поддержку в течение двух лет. Эдвард спонсировал Родиана, получив дополнительное преимущество в виде тесных связей с представителями городской элиты. Но, несмотря на дискомфорт, истина была важнее всего, даже если для этого приходилось допрашивать своих. И если Джейсон имел какое-то отношение к смерти двух непутевых молодых хранителей, то эта правда должна быть раскрыта. Родиан положил чайные листья в три чашки и медленно залил кипящей водой. -Я провожу расследование для гильдии хранителей, - наконец сказал он. Джейсон рассмеялся, и даже барон не смог сдержать усмешки. Члены ордена считали хранителей неразборчивыми в выборе посвященных, хотя и признавали, что гильдия принесла много пользы людям. Но члены гильдии подвергали слабохарактерных посвященных своим раздутым и фантазийным интерпретациям истории. -Хранители... - начал Джейсон и в его тихом голосе сквозил яд. -Двое странников мертвы, - перебил Родиан, пристально наблюдая за ним.-Один из них -молодой человек по имени Элиас. Джейсон с трудом сглотнул: -Умер? Как? -Убит, возможно, отравлен, в переулке рядом со скрипторием. Ты знаешь девушку по имени Эльвина? Свой последний вопрос Родиан задал прежде, чем Джейсон успел еще что-либо сказать. Он молча наблюдал, как расширились глаза молодого человека. Джейсон опустил руки, испуганно насторожившись. -Что это значит? - резко спросил барон. Впервые Родиан пожалел о своем служебном положении: -Есть информация, что Джейсон угрожал Элиасу... из-за этой девушки. -Кто? - возмутился Джейсон. - Кто это сказал? -Ты угрожал ему? -Он не должен был даже разговаривать с ней! Хранитель... даже не так, просто странник еще в... -Отвечай мне! - приказал Родиан. Неожиданно во взгляде Эдварда, брошенном на сына, мелькнула сталь. Джейсон, не замечая брошенного на него отцом взгляда, продолжал гневно говорить: -Кто-то должен был защитить ее имя. Ты, как никто другой, должен это знать. -Это мой долг,- ответил Родиан.- И я пытаюсь помочь тебе. Где ты был позапрошлой ночью? Эдвард потрясенно уставился на него, а затем провел рукой по лицу: -Конечно, Сиверд, как капитан стражи ты должен довести это дело до конца. Этого требуют как вера, так и долг.-Он медленно опустился в кресло.-Пей чай. У тебя усталый вид. Напряжение спало, когда Родиан сел и сделал большой глоток чая, наслаждаясь теплом, разлившимся по телу. Он сделал еще глоток. -Джейсон в ту ночь был со мной и священником Таультианом,- сказал Эдвард.- Так же, как и многие другие мы находились здесь, в храме. Сначала мы отправились в "Морскую щедрость" поужинать, а потом пришли сюда, чтобы спланировать следующую встречу. Позже мы разошлись по домам. -Как поздно? -Ближе к середине ночи, в четвертый колокол. Гораздо позже, чем рассчитывал старый Таультиан. Он ушел на покой раньше, как только были соблюдены все церемониальные мероприятия. Родиан откинулся на спинку кресла и не смог сдержать долгий выдох облегчения, снимая напряжение. Как и в случае с Селвином Мидтоном, алиби Джейсона не оправдывало его. Он мог нанять кого-то другого, чтобы убить Элиаса. Свидетель со стороны отца подозрителен, но для начала и это неплохо. Джейсона обвиняли в том, что он угрожал юному хранителю, а преступления на почве страсти обычно не совершаются наемными головорезами. -Итак,- сказал Эдвард, - теперь у тебя есть мое слово, хотя ты, конечно, можешь обратиться к другим прихожанам. Родиан кивнул и отмахнулся от этого предложения. Джейсон был далек от образцового члена общины и слишком хитер ради собственного блага. Но Родиан не верил, что сын барона Твинама способен на такую хладнокровную жестокость. Мелкий пакостник и хулиган, но редко кто из таких доходил до убийства. -Мне понадобятся письменные показания от вас обоих, - сказал он, - и одно от священника Таультиана. Этого должно быть достаточно, если возникнет необходимость в дальнейшем преследовании Джейсона. Если мне удастся разобраться с этим делом в ближайшее время, показания будут переданы в ар-хив без лишнего рассмотрения. Джейсон тяжело вздохнул и отвернулся, отводя возмущенный взгляд. -Спасибо, - вздохнул Эдвард. - Убиты два молодых хранителя. Я не могу понять, почему. Что, по-твоему, послужило истинным мотивом? -Футляр с переписанными страницами, - ответил Родиан. - Ты слышал что-нибудь о проекте перевода в гильдии? Барон нахмурился: -Ходят слухи о какой-то старой находке... не более. Королевская семья даже не представляет, насколько могут заблуждаться эти хранители и на сколько ошибочными могут быть их идеи. Если бы не их государственные школы и прагматичные услуги, я бы не понял, почему король продолжает их финансировать.- Эдвард покачал головой:- Если этот проект-причина смертей, возможно, кто-то из власть имущих положит этому конец. Родиан моргнул и встал, уйдя мыслями в себя. Возможно, истинным мотивом убийства было не получение переписанных страниц, а их уничтожение? Раньше Родиану это в голову не приходило. Как мотив он рассматривал только жадность или желание получить секретную информацию. Эдвард рассуждал чисто теоретически, не имея понятия, о чем идет речь. Поразмыслив, Родиан счел мотив уничтожения маловероятным. В гильдии все равно оставались оригиналы и личные записи хранителей. -Можем мы пригласить тебя в ”Морскую щедрость" на поздний ланч? - предложил Эдвард. -Спасибо, нет,- ответил Родиан.-У меня есть и другие обязанности в казармах. Мне пора возвращаться. Принесите свои показания лейтенанту Гаррогу, чтобы он заверил их.-Родиан сделал паузу и обернулся:- Джейсон... приношу свои извинения, но я пытаюсь защитить тебя. Держись подальше от Эльвины, пока все это не закончится. Запомни это или будешь наказан. На этот раз угрюмое выражение лица Джейсона изменилось, и он кивнул: -Я думал только о добром имени Эльвины. Родиан оставил ответ, подразумевающий нет, ты думал о себе, не озвученным, но он считал, что Джейсон невиновен в убийстве. -Увидимся на следующей службе. Он вышел из кабинета, ненадолго задержавшись у алтаря и отдавая дань уважения, а затем отправился на поиски Снежной Птицы. Но слова Эдварда эхом отдавались в его голове: Если этот проект-причина смертей, возможно, кто-то из власть имущих положит этому конец.

Винн ворвалась в свою комнату и не закрыв дверь побежала прямо к письменному столу. На полпути девушка остановилась и посмотрела на сундук, где хранила свои вещи. Немного постояв, Винн опустилась перед сундуком на колени и подняла крышку. Внутри лежали вещи, которые она привезла из путешествия. Порывшись, Винн вытащила одну из вещиц, специальное перо с наконечником из белого металла. Его подарил ей один из эльфийских старейшин во время ее визита к ан’Кроан, тем, кто нашей крови. Закрыв глаза, Винн все еще могла в подробностях вспомнить доброе лицо Глеанна, когда он протягивал ей перо и листы пергамента, чтобы она могла записывать свои впечатления и наблюдения. Записи, которые она вела, пережили многое, и кораблекрушение, и изнурительный горный поход че-рез Щербатые пики. Но с тех пор, как Винн вернулась домой, она ни разу не пользовалась этим пером. Когда все ее дневники конфисковали, ей казалось, что, воспользовавшись этим пером, она предаст память о доброте Глеанна. Отогнав непрошенные мысли, Винн закрыла крышку сундука. Поспешно подойдя к столу, она достала пузырек с чернилами и чистый дневник. Решительно потерев кристалл, пока тот ослепительно не засиял, девушка установила его в держатели внутри холодной лампы. Нагруженная всеми этими вещами, Винн поспешно вышла, захлопнув дверь с такой силой, что фонарь звякнул о дверь. Прошло уже много времени с тех пор, как ее в последний раз переполняло чувство уверенности. Спустившись по дальней лестнице вниз, Винн не сразу заметила приближающуюся Мириам. -Привет, Винн. Винн быстро улыбнулась и пошла дальше. Спустившись вниз, она приоткрыла входную дверь под лестницей. Из тоннеля сторожки вышла колонна из десяти молодых посвященных и промаршировала прямо к главному входу замка. Винн отступила в сторону и прикрыла дверь. Впереди посвященных шла пара учеников, один в коричневом, другой в светло-голубом, довольно странное сочетание. Возглавляла процессию домин Гинжери, одетая в коричневую мантию. Она была самым молодым домином Ордена натурологии. Очевидно, она вела группу посвященных на экскурсию или на какие-нибудь общественные работы. Через главные двери замка прошли тринадцать хранителей. Сейчас у Винн не было ни малейшего желания встречаться с кем-либо, поэтому она ждала, когда хранители уйдут. Пропустив колонну, Винн быстро побежала через двор к главному зданию. Не обнаружив никого за дверями, она вместо того, чтобы повернуть налево мимо общего зала, пошла направо по длинному каменному коридору. Миновав спальные комнаты, мастерские и другие помещения, Винн свернула в конце коридора налево, планируя добраться до винтовой лестницы у восточной башни. Но не успела она дойти до двери в холл, как из мастерской, расположенной на противоположной стороне коридора, донесся ровный голос с суманским акцентом. Винн остановилась, отступив назад, и заглянула в приоткрытую дверь мастерской. -Третий элемент для практического рассмотрения -это Воздух, - говорил домин иль’Сэнке. Домин восседал на табурете перед полукругом небольших скамеек, на которых сидело около десятка молодых фигур в мантиях. Не все студенты были метаологами. Некоторые носили одежды бледно-голубого цвета сентиологии, еще несколько - бирюзовые цвета конамологии и коричневые цвета натурологии. Было даже трое посвященных, хотя обычно они не посещали семинары по определенным темам. Винн знала, что ей не стоит задерживаться, но стояла как зачарованная, наблюдая, как иль'Сэнке поднял обе руки ладонями вверх, и рукава его темно-синей мантии соскользнули, обнажив тонкие запястья. Она и забыла, что он сам предложил препода-вать во время своего пребывания в гильдии, и не знала, что он будет проводить семинары для студентов, не зависимо от принадлежности к ордену. Обычно семинары по метаологии проводились на втором этаже, но, похоже, иль'Сэнке нашел самую удобную в замке комнату. -Многие начинающие практики недооценивают Воздух как менее важный элемент, - продолжал тем временем иль'Сэнке,-считая его менее полезным, чем Огонь или Вода... или даже Земля,- домин медленно развел ладони, словно перемещая их по воздуху. Некоторые домины и мастера могли болтать до тех пор, пока их ученики не сваливались в полубессознательном состоянии, но здесь все присутствую-щие не сводили глаз с темнокожего домина. А Винн обратила внимание на высокого юношу в темно-синем, сидевшего далеко слева. -Дагмунд? - прошептала она. Винн не видела его уже много лет и была знакома с ним лишь мельком. Он стал странником и уехал на задание еще до того, как она отправилась в Дальние земли вместе с домином Тилсвитом. Оказывается, он вернулся? Возможно, Дагмунд выполнил задание и вернулся за новым. А может он прибыл, чтобы подать прошение о присвоении ему статуса магистра? Прошло не больше трех лет. И уж точно Дагмунд не стал бы посещать общий курс по метафизическим элементам. -Однако Вода и Огонь, даже пыль Земли могут переноситься по воздуху,- продолжал иль'Сэнке.- И, таким образом, Воздух можно рассматривать как наиболее важный из пяти элементов как в колдовстве, так и в тавматургии. Он может занимать особое место в качестве посредника при выполнении работ повышенной сложности. Винн вздохнула. Как было бы здорово просто присоединиться к группе, послушать урок иль'Сэнке. Но у нее не было времени на подобные развлечения. Дагмунд повернул голову, посмотрев в сторону двери, и Винн еще на мгновение задержалась на месте. Самой заметной чертой его лица были выступающие скулы и бледно-голубые глаза. Когда Дагмунд увидел ее, Винн показалось, что он чем-то обеспокоен, а может быть, просто растерян. Потом высокий лоб парня разгладился. С едва заметной улыбкой он кивнул ей. Прошло целое мгновение, прежде чем Винн кивнула в ответ. Она уже настолько привыкла к презрению, подозрительности и настороженности в свой адрес, что даже краткое дружеское признание выбивало ее из колеи. Скорее всего, Дагмунд вернулся не так давно, и еще не слышал о ней. Они же были едва знакомы, учитывая их разные пути, и не виделись с первых дней ученичества Винн. Но она вспомнила, как однажды оказалась в комнате, похожей на эту. Некоторые ученики катологии хотели послушать лекцию премина Хейз о мантических практиках тавматургии. Винн это не очень интересовало, но она все равно пошла с ними. К тому времени, когда лекция закончилась, ее любопытство возросло. Среди множества учеников из метаологии был и Дагмунд. Винн мимоходом задала ему несколько вопросов, желая побольше узнать о теории и практике сбора информации с помощью магических искусств. Он назвал ей запрятанный в архивах текст, в котором рассказывалось об основах ритуалов тавматургической мантики. Тогда она еще не подозревала, сколько проблем это принесет ей в будущем. -А как насчет колдовства?-раздался тихий голосок. -В нем нет ни одной из стихий. В комнате воцарилась тишина. Дагмунд обратил пристальный, полный беспокойства, взгляд на одного из посвященных в коричневых одеждах, сидевших в первом ряду. Слово колдовство даже произносилось редко. Домин иль'Сэнке сидел неподвижно, сложив руки на коленях, и был мрачен. Интересно, как он ответит, не разбудив не нужного любопытства у посвященного? -Ну, это и так, и не так,- наконец ответил он.- Стихии не используются ни в одной магической практике. Они метафорически представляют структуру высшего бытия Вселенной. Область магии- это не столько вопрос практики, сколько различные идеологические подходы... связанные с тремя аспектами существования -духом, разумом и телом. Объяснение показалось Винн сомнительным, но, по крайней мере, иль'Сэнке справился лучше, чем премин Хейз и, особенно, Хай-Тауэр, столкнувшись с любопытным посвященным. -Каждая из пяти стихий имеет три формы, в соответствии с аспектами,-добавил иль'Сэнке.- Например, возьмем мой собственный орден. Метаология из всех стихий ассоциируется с Духом, но имеет три формы или проявления в соответствии с составляющей: Дух-это духовная сторона, в то время, как его ментальной составляющей является Сущность, а физическим символом - Дерево. Точно так же мы обозначаем Воздух, Газ и Ветер, Огонь, Пламя или Свет, Энергия... и так далее. Винн была знакома со всем этим, и, похоже было, домин вежливо уходил от первоначального вопроса. Тот же самый юный посвященный помахал рукой. Иль'Сэнке едва заметно усмехнулся: -Да, я знаю... термин "Дух" используется как для обозначения составляющей, так и для обозначения стихии. Но давайте оставим эту загадку на другой день. Именно в составляющих, а не в стихиях, мы находим основу для изучения магии. Тавматургия - это теория, физическая составляющая, в то время как колдовство - это духовный подход, основанный на сущности…-домин глубоко вздохнул. Возможно, он думал, что на этом все и закончится, но Винн в этом сильно сомневалась. Настойчивый юный посвященный выжидательно наклонился вперед. -Что касается колдовства,- наконец сказал иль'Сэнке,- оно малоизучено... и никто из известных нам людей не практикует его, даже среди метаологов. Это... строго осуждается. Винн ахнула -это было более чем предосудительно. Маги и другие, не столь опытные практики были редкостью даже среди членов гильдии. Наиболее распространенной была тавматургия, а к колдовству в ограниченных кругах относились терпимо. Но колдовство, под каким бы термином оно ни понималось в различных культурах, боялись и ненавидели, и вполне справедливо. Сила и умение применять свою волю против мира и других существ становились смертным приговором еще в древние времена. И Винн знала об одном таком человеке - Вордане. К счастью, Лисил отправил его на тот свет. Винн заставила себя уйти с лекции домина. Пошатываясь под своей ношей, она с трудом открыла тяжелую дверь прихожей. Преодолев небольшое пространство, Винн добралась до одной из двух дверей. Такие двери были и в северной, и в восточной башне. Они всегда оставались незапертыми, когда кто-либо из архивариусов находился в подвалах. Винн толкнула дверь. Кристалл холодной лампы осветил каменные ступени, спиралью уходящие вниз, в темноту. В нос ударил легкий запах застоявшейся пыли, и Винн почувствовала его даже на языке. Внизу не было ни свечей, ни факелов, никакого бы то ни было пламени. Все, кто входил в подземелье, должны были получить у архивариусов холодную лампу или принести свою. И только тем, кто имел статус странника или выше, разрешалось спускаться под землю без присмотра. Как давно она в последний раз была здесь? Уж точно не раньше, чем два года назад, когда вместе с домином Тилсвитом отправилась в Дальние земли. Большинство текстов для общего пользования было скопировано и помещено в новую верхнюю библиотеку. Мало кому из ее коллег приходилось искать что-то еще. Взяв правой рукой холодную лампу, сунув вещи под мышку той же руки, Винн подхватила левой подол мантии и осторожно начала спускаться вниз. Снизу забрезжил тусклый свет, и, сделав последний шаг, Винн оказалась в, похожем на пещеру, главном подземелье. Несмотря на недавнюю трагедию и разочарование, она снова почувствовала себя ученым. Вдоль стен тянулись деревянные полки, заставленные томами в одинаковых переплетах из темной кожи, среди которых лежали несколько стопок чистых листов, переложенных кедровыми досками. Несколько столов заполняли пространство, освещаемое холодными лампами, висевшими по четырем углам комнаты. За одним из столов, сгорбившись, сидел исхудавший старик в серой мантии и что-то быстро писал. -Домин Тэрподиус?-позвала Винн, подходя ближе. Увлеченный повторной каталогизацией старых томов, старик, наконец, поднял взгляд. Старый Тэрподиус прищурил молочные глаза над длинным крючковатым носом, словно не был уверен, что его кто-то позвал. Это выражение придавало ему сходство со старым вороном. Морщинистая кожа у старого архивариуса была пепельно-белой, как у человека, который редко выходит на улицу, редкие седые волосы. Руки старика казались хрупкими. Неожиданно он поднялся со своего места. Домин улыбнулся и от этой улыбки морщины на его лице увеличились втрое. Он приветствовал Винн с неподдельной радостью. -Юная Хигеорт? - спросил старый архивариус, все еще щурясь. - Это ты? Годы работы при свете холодной лампы ослабили его зрение. Такое случалось со всеми катологами, назначенными архивариусами. -Да,-ответила Винн,-мне снова нужна ваша помощь. Она знала, Тэрподиусу было приятно, когда о его опыте отзывались лестно. Он очень редко принимал здесь посетителей. Архивариусы вообще были странным народом, предпочитая подземную тишину и уединение даже собственным покоям наверху. Они проводили дни, а иногда и ночи в подземельях, для них не было никакой разницы, каталогизируя, индексируя и систематизируя многовековые коллекции, хранящиеся в филиале гильдии. И каждый из них мог быстро найти любой текст. Это было частью того, что значило быть катологом. -Тилсвит вернулся? -спросил Тэрподиус хриплым, пронзительным голосом. Винн нужно было действовать осторожно. Вряд ли она могла сказать старому домину, что подозревает в убийстве двух юных хранителей нежить, если хочет получить от него помощь. -Нет,-ответила она.-Он все еще в Беле, создает наш новый филиал в Дальних землях. Тэрподиус и Тилсвит были старыми друзьями, чьи личные интересы так часто выходили за рамки текстов и пергаментов, хранившихся в новой библиотеке наверху. Бывший учитель Винн проводил здесь немало вечеров в компании почтенного архивариуса. -Но сейчас я странствую, и получила от него письмо,-добавила Винн.-Он попросил меня навестить вас. Многие окраины Белашкии полны суеверий. А вы знаете, какой интерес это вызывает у домина Тилсвита. Вы как-то наводили для него справки о фольклорных преданиях... особенно про ардадесбарна, "дитя мертвых". Тэрподиус почесал костлявый подбородок: -Правда? Винн крепче сжала свой журнал и пожала плечами, демонстративно закатив глаза: -Он хочет получить точные копии любого упоминания подобного фольклора, так что в ближайшие несколько дней я могу часто бывать внизу. Вы можете меня проводить? Винн было больно лгать старому архивариусу. Тэрподиус жил в таком уединении, что мог не знать и не интересоваться социальной политикой гильдии, и уж тем более мог не знать о приказе Хай-Тауэра никогда не упоминать о нежити. Похожее на пещеру помещение, бывшее когда-то главным складским помещением замка, могло похвастаться тремя сводчатыми проходами из больших и тяжелых отесанных камней. Тэрподиус взял со стола холодную лампу и, шаркая, направился к восточной арке. -Тилсвит и его суеверия! - усмехнулся старый домин.-Как далеко он мог бы продвинуться, если бы только обратил свой разум на что-то реальное. Пойдем, дитя. Проглотив чувство вины, Винн последовала за ним. Она знала, как устроены архивы, но с момента ее последнего визита сюда прошло много времени. А в подземелье можно было быстро заблудиться. Сотни лет назад, когда гильдия получила во владение первый замок, они сразу же начали раскопки с помощью гномов-каменщиков и инженеров. Эта работа продолжалась на протяжении десятилетий. То, что когда-то было основными помещениями для хранения вещей и темницами, было аккуратно расширено во всех направлениях, не затрагивая разрастающуюся городскую канализационную систему. Под северо-восточными мастерскими, где размещался лабораторный корпус, был создан двойной уровень подвалов для изготовления кристаллов холодных ламп и других предметов. Залы переходили в комнаты, которые, в свою очередь, вели через скопления небольших ниш в еще большие помещения В выцветших, обитых деревянными панелями комнатах и закутках можно было посидеть и ознакомиться с текстами, поскольку ни один материал нельзя было вынести без специального разрешения архивариуса, и на это были очень веские причины. Все помещения и стены были заполнены бесконечными рядами полок, и Винн вскоре сбилась со счета, вокруг все выглядело одинаково. Она моргнула и перед глазами поплыли картинки книг. Винн снова на ходу осмотрелась вокруг. Некоторые книги были без корешков, виднелись только швы от шнуров; и повсюду лежали футляры для свитков. Холодных ламп на таком расстоянии от входа не было, и она шла за Тэрподиусом по пятам. Их лампы были единственным источником света, разгонявшим темноту. -Вот здесь, - сказал архивариус, внезапно остановившись, и указывая пальцем на высокие полки вдоль прохода:-...собрано кое-что из суманских земель, но большинство текстов принадлежит нашим разрозненных старым культурам. Некоторые из книг были переведены на силлабарий Бегейна, но их не так много. Винн кивнула, разглядывая полки: -Я немного умею читать по-сумански. -Придерживайся Духа Огня, для общих сведений,- добавил Тэрподиус,- или Воздуха, если тебе нужно углубиться в социальные обычаи, основанные на старых сказках. На мгновение слова старого домина поставили Винн в тупик. Но потом Тэрподиус постучал по торцу книжной полки, и она увидела выцветшие гравюры на старом дереве, покрытые остатками краски. Каждый орден гильдии был символически связан с одной из стихий мироздания-Духом, Огнем, Воздухом, Водой и Землей. В свою очередь, геометрические символы этих стихий использовались для классификации, подклассификации и перекрестных ссылок на предметы по значению и контексту. На вертикальном торце книжной полки был изображен круг над треугольником. Круг-Дух и орден метаологии, изучающий метафизику, философию, религию, фольклор и т.д. Треугольник -Огонь и орден катологии, посвятившего себя информационным и организационным вопросам. В этом разделе Винн могла найти работы по каталогизации и систематизации собранной информации по интересующей ее теме. -Спасибо,- сказала она. -Я хотела бы начать работу до ужина. Дыхание Винн участилось, когда она просмотрела выцветшие заголовки нескольких томов с потрескавшимися кожаными корешками. Ее взгляд ненадолго остановился на одном из них, написанном на языке гномов. Винн вдруг страстно захотелось остаться одной и полистать эти тома в поисках ответов. Но Тэрподиус прошел дальше по ряду полок, сметая полами серой мантии пыль с пола. -Это самые старые... слишком старые, чтобы точно датировать их, некоторые на различных древних нуманских диалектах и пара на эльфийской письменности эданов. Большая часть содержания плохо систематизирована, и ее трудно отследить. Там уже мало что представляет интерес, так что в верхней библиотеке ты этого не найдешь. -Да, спасибо,- взволнованно повторила Винн.- Я не хочу отрывать вас от работы. Домин снова прищурился, возможно, уловив ее скрытое намерение: -Да, да, но не пытайся ничего переставлять, иначе книга может оказаться не на своем месте. Будь внимательна, а потом оставь все документы в нише. Я загляну к тебе позже. -Это было бы любезно с вашей стороны, - ответила Винн. Тэрподиус зашаркал прочь, и лишь свет холодной лампы отмечал его путь в темноте. Как только старый домин скрылся из виду, Винн вернулась в ближайшую нишу и бросила на стол все, кроме лампы. Вернувшись к полкам, она принялась разглядывать корешки и обложки. Наконец вытащила две стопки листов в деревянном переплете, на каждой из которых не было ни пометок, ни названия, и одну старую книгу. Прижимая к себе тяжелую ношу, Винн поспешила обратно в нишу. Она пролистала первую пачку сложенных в стопку разрозненных листов. Это оказалось собрание различных коротких произведений, разделенных жесткими пергаментными разделителями. Несмотря на то, что листы были старыми и потрепанными, и все были на языках оригинала, написаны они были чернилами, что означало только одно- это были не оригиналы, а копии, даже несмотря на их возраст. Тексты часто дублировались, чтобы обеспечить сохранность оригиналов. Позже наиболее важные из них переписывались заново с использованием силлабария Бегейна, некоторые - на языке оригинала, а некоторые переводились на нуманский, если были полезны для верхней библиотеки. Только не эта стопка. Она так и осталась мешаниной, которую сочли ненужной для таких затрат и времени. Но это не значит, что в ней не было ничего интересного. Первые страницы были написаны на ийинду, почти забытом пустынном диалекте Суманской империи. Винн что-то проворчала себе под нос. При всем ее знании языков, этот она понимала с трудом. Поиски будут не быстрыми. Она может перелопатить десятки текстов, прежде чем найдет хоть один полезный. Винн отложила первую стопку в сторону и углубилась в чтение. Она понятия не имела, что ищет, знала только, что ей нужна нежить, достаточно разумная и грамотная, чтобы искать и похищать документы, особенно те, что были написаны силлабарием Бегейна. А еще она может высасывать жизнь, не оставляя следов. Винн вздохнула, слишком много противоречий путало ее мысли. Самым верным способом выявить мотив похищений был бы проект перевода. Но сейчас такие мысли-желания Винн не помогут. Она даже не знала, где хранятся оригинальные тексты, не говоря уже о том, где ведется работа над переводами. Обычно документы переводили наверху, на третьем этаже главного зала, рядом с кабинетами преминов. Но и они, и домины опасались, что кто-то из числа работающих над проектом узнает слишком много. Оригинальные тексты были спрятаны в очень надежном месте. И премин Сикион и домин Хай-Тауэр никогда не подпустят Винн к ним. Нет, попытка найти упоминание о нежити, о которой шла речь, была лучшим, что она могла сделать на данный момент. Лучше, чем вообще ничего не делать. Следующая стопка страниц была написана на хейлтаке, достаточно распространенном алфавите, использовавшемся в до-нуманских языках. Винн открыла чистый дневник, взяла в руки перо с белым наконечником, и начала читать. К тому времени, когда она добралась до конца второй стопки внутри пачки, по всему маленькому столику были разбросаны листы. Она едва ли понимала треть из того, что могла прочесть на самом деле, а в дневнике было испещрено пометками менее половины одной страницы. Мало что из этого относилось непосредственно к тому, что искала Винн. В основном это были странные термины, не имеющие отношения к тому, что она называла нежитью, не говоря уже о Благородных Мертвецах. Якшасатх - разновидность “демона” из суманских суеверных упоминаний, составленных одним из древних ученых. Насколько могла понять Винн, это было даже не суманское имя. Эти существа имитировали облик человека, которого их жертва могла бы узнать и которому бы доверяла. Неужели Джереми и Элиаса обманул кто-то, кого, как им казалось, они узнали? Нет, более вероятно, что это существо было вариацией на тему гулей, предположительно “живых” демонов. Считалось, что изгнанные из своего мифического подземного мира, они обитают в бесплодных горах. Чтобы насытиться, гуль должен был съедать своих жертв еще живыми. Винн содрогнулась от такой мысли, но это была полная бессмыслица. Как будто в таких отдаленных местах, где обитали гули, согласно мифам, найдется достаточно людей, которыми можно было бы прокормиться. Да и в отличие от вампиров, якшасатхов или даже неизвестной нежити, охотящейся за документами, гули питались плотью. Они, безусловно, оставили бы след на трупах. Винн дошла до последней стопки во второй пачке. Записи там были сделаны на языке гномов. Винн бегло просмотрела текст, обмакнув эльфийское перо в маленький флакончик с чернилами. Она читала на языке гномов лучше, чем говорила на нем, что давало ей время разобраться со старыми символами. Тем не менее, текст был архаичным, а синтаксис сложным, пока... Хассэг’крейги. Взгляд Винн остановился на этом слове. Она прочла его еще дважды, чтобы убедиться, что правильно разобрала иероглифы. Когда закованные в черные доспехи воины-гномы тайно посетили Хай-Тауэра и вскоре после этого исчезли, домин назвал их именно так. Ходящие сквозь камень. Винн резко поднесла перо к дневнику и услышала, как что-то звякнуло на столешнице. Она судорожно втянула воздух. Маленький флакончик с чернилами раскачиваясь, вращался среди разбросанных листов. Бросив перо, Винн схватила его обеими руками, заставив остановиться. Несколько черных капель попали ей на большой палец. Винн покрылась испариной. Если она испачкает хотя бы один лист, домин Тэрподиус упадет замертво, но не раньше, чем убьет ее. Винн медленно отпустила флакон и осторожно отвела как можно дальше от стола забрызганную чернилами руку. Вырвав чистую страницу из дневника, она постаралась как можно более тщательно вытереть большой палец. Потом торопливо пробежала взглядом страницу с письменами гномов. Там было лишь одно краткое упоминание о смерти женщины-гнома-тхэнае с неизвестными способностями по имени Танбулле-Бьющая Волны. Странное имя, учитывая, что гномы не любили путешествовать по воде. Бьющая Волны была “удостоена чести” и “обращена в камень” Хассэг’крейги, Ходящие сквозь камень. Винн понятия не имела, что это значит. Мыслями она вернулась к тому, что подслушала в кабинете Хай-Тауэра. Два гнома, которых она видела тогда у Хай-Тауэра, были одеты так, как никакой другой гном, кого она когда-либо видела. Очень маловероятно, что они были каменщиками или скульпторами, ваявшими образы "почетных" мертвецов своего народа. Больше ничего в тексте Винн не нашла. Она сделала заметки на будущее и взяла книгу, отобранную вместе с двумя стопками листов и мгновенно почувствовала облегчение, книга оказалась на нуманском языке поздней эпохи. Корешок был настолько изношен, что на нем невозможно было ничего прочитать, но на одной странице сохранилось название. Гайдес Фэрлеован "Сказки о неверии"-сборник народных сказок, заимствованных у различных народов, существовавших до народов Нуманских земель. Винн переворачивала страницы, пытаясь уловить и расшифровать непонятные термины. …почел... озорных хранителей природы, склонных к розыгрышам над фермерами... …гесбэна... хрупкие маленькие “демоны”, которые крали жизненные силы людей, превращая их в безвольных рабов... …вит… создания или существа, созданные, а не рожденные естественным путем... Винн выпрямилась, прочитав последнее слово. Прибрежная страна к югу от Малурны называлась Витени, а ее народ-витенон. Схожее звучание, вероятно, было простым совпадением. Винн заметила, что свет в нише потускнел. Кристалл холодный лампы наполовину погас. Как долго она пробыла здесь, внизу? Винн вынула кристалл, согрела его до сияния и вставила на место. Потом сложила руки поверх открытой книги и опустила на них голову. На мгновение девушка закрыла усталые глаза. Голова раскалывалась, а она не сделала никаких стоящих находок. Устало вздохнув, Винн выпрямилась и начала читать… ...блач-чеарге схватил юного менестреля за горло... Как менестрель ни старался, его кулаки проходили сквозь его мучителя, как сквозь дым. Он побледнел и повис мертвый в тисках Атхкьенсмиотнеса на глазах у всей деревни... Винн задумалась. Два слова в короткой сказке были непонятны и не входили в диалект повествования. Блач-чеарге означало что-то вроде “черный дух ужаса”, но как дух может быть черным, не говоря уже о том, чтобы держать человека в своих объятиях? А другой термин вообще не имел смысла. Атхкьен - сложное слово, которое больше не употреблялось в нуманском языке, и которое Винн прочла в рассказах о кланах, населявших эту землю еще до появления государства. Оно означало правителя по божественному или врожденному праву, а не по кровному родству или в результате выбора, но вторая половина термина не была нуманской. Ее не было ни в одном из известных Винн диалектов. Зато она знала слово, которое звучало похоже. Эльфийское корневое слово смиот'ан обозначало “дух”, причем дух человека, а не стихийный. Лхоин'на, эльфы ее континента, были самой древней культурой-настолько древней, что некоторые из их корневых слов, классифицированных гильдией по группе "новоэльфийский", были поглощены и преобразованы в человеческих языках в чистые существительные. Винн придвинула книгу поближе, быстро просматривая текст в поисках продолжения, но сказка была всего на полстраницы. Черный дух ужаса… повелитель духов? Он мог прикасаться, физически прикасаться. Должно быть, это еще одно суеверие. Даже если бы эта сказка была рассказом об истинной нежити, это была бы не первая чепуха на эту тему. Лисил и Магьер выследили вампиршу по имени Сапфира и проткнули ей сердце, но она исчезла, стоило им на мгновение отвернуться. Проткнуть сердце вампира колом оказалось суеверием, в которое верили даже некоторые вампиры. Но история, рассказанная в книге, все же заставила Винн задуматься о скриптории мастера Шилвайса… Кто-то проник внутрь, не взламывая дверь, но затем ему пришлось с боем выбираться наружу. Возможно, существо в этой сказке было магом, как Чейн или Вельстил, возможно, тавматургом, творящим магию физического мира. Да, в распоряжении вампира-мага было много времени, чтобы стать высококвалифицированным магом. Можно предположить, что он мог бы научиться по желанию преобразовывать свою твердую форму в газообразное состояние и проскальзывать сквозь щели в дверях. Ладно, это была глупая идея для детских сказок о привидениях, но за последние два года Винн видела и более странные вещи. И все еще оставалась загадка, почему тот, кто проскользнул внутрь скриптория, должен был бежать оттуда. Винн взяла перо и перевернула новую страницу в дневнике. Она записала всю сказку силлабарием Бегейна. На данный момент лучшим выходом для нее было бы поискать в нуманских письменах какие-либо дальнейшие упоминания о блач-чеарге и Атхкьенсмотнес. Во-вторых, ей следует поискать в архивах любые эльфийские работы, учитывая странное гибридное название книги. Винн встала, готовая найти все, что только можно. -Юная Хигеорт! От неожиданности Винн подпрыгнула. Домин Тэрподиус стоял у входа в нишу, его молочно-белые глаза были широко раскрыты от ужаса. Сначала она не поняла, почему. Шаркая, домин вошел внутрь и на его бледном лице, отразилось неодобрение. -Конечно же, тебе все это понадобилось сразу для исследований Тилсвита? Винн огляделась. Стол полностью был покрыт разбросанными по нему листами, несколько листов соскользнули и валялись на полу. -О... упс,-сказала она.-Я, должно быть... я не представляю… Поскольку старый мастер-архивариус и так был недоволен, Винн знала, что лучше не предлагать ему свою помощь в наведении порядка. Она быстро закрыла старую книгу. -Ступай прочь,- тихо проворчал Тэрподиус.-Мне следовало прийти раньше и позвать тебя на ужин. В ответ Винн непонимающе уставилась на него: -Ужин? -Приготовлен, съеден и убран,- хрипло ответил домин.- Ученик только что принес мне еду. Лучше поднимись наверх и найди себе хоть что-нибудь из еды. Винн колебалась. Теперь, когда у нее была зацепка, предстояло сделать еще так много. -Убирайся!- рявкнул Тэрподиус, уже собирая разбросанные листы в стопки. -Спасибо вам за помощь,- сказала Винн, торопливо собирая свои вещи.-И еще раз приношу свои извинения. В следующий раз я буду более внимательной. Винн вышла из комнаты и свернула направо по коридору. Свет холодной лампы освещал путь между заставленными полками, старыми каменными колоннами и стенами подземелья. -Винн! От резкого окрика Тэрподиуса Винн напряглась, невольно застонав. Она подумала, что домин нашел какую-то чернильную кляксу, которую она пропустила. Винн развернулась и нерешительно выглянула из-за угла. Домин Тэрподиус молча и хмуро смотрел на нее. Винн почувствовала, как в животе болезненно сжалось и сердце ухнуло в пятки. Старый архивариус поднял руку, указывая костлявым пальцем в другую сторону коридора. Винн покраснела, быстро кивнула и поспешила в нужную сторону. *** Чейн ждал в тени через дорогу от скриптория "Чернильница", когда оттуда вышли два молодых хранителя с футляром в руках. Он узнал пухленькую девушку в сером. Ее и раньше иногда отправляли куда-нибудь. Но он никогда не видел высокого молодого человека в темно-синей мантии, слишком взрослого, чтобы быть учеником, но недостаточно взрослого для мастера или домина. Странно, что гильдия прислала метаолога-странника для помощи в доставке сегодняшних текстов. Чейн отодвинулся подальше, скрывшись в тени здания. Когда пара проходила мимо, он увидел, как девушка прижимала к груди футляр и нервно оглядывалась по сторонам. Едва хранители добрались до следующего перекрестка, Чейн натянул на голову капюшон плаща и пошел за ними на некотором расстоянии. Он не хотел, чтобы его заметили, а тем более запомнили. Внутренне он сдерживал себя, чтобы не перейти на бег. Ему очень хотелось открыть футляр и прочитать его содержимое. Это непреодолимое желание толкало Чейна вперед. И даже когда высокий странник остановился и обернулся, Чейн продолжал спокойно идти, ранним вечером в городе всегда было многолюдно. Хранитель в синей мантии окинул взглядом улицу. Впереди, в нескольких шагах от него мужчина зажигал уличные фонари, у лавки через дорогу о чем-то увлеченно беседовали два торговца, молодая цветочница собирала свой лоток с остатками цветов... а позади неспешно шел мужчина. Его лицо надежно скрывал накинутый на голову капюшон плаща. -Что случилось, Дагмунд? - спросила пухленькая девушка. -Ничего, - ответил парень. Он двинулся дальше, таща свою спутницу за собой за руку. Чейн так и не ускорил шаг. За время, проведенное в Беле вместе с Винн, он достаточно изучил структуру гильдии хранителей, чтобы понимать общую специализацию каждого ордена. Насколько ему было известно, метаологи изучали метафизику, предания и смежные области. Немногие, если вообще кто-либо из хранителей, становились практикующими магами В основном это были тавматурги, занимающиеся прикладными практиками, такими как алхимия. Даже если бы парень в синем продвинулся в изучении тавматургии дальше других, он все равно никак не смог бы определить, кто такой Чейн, даже с помощью заклинаний или какого-нибудь приспособления. До тех пор, пока Чейн носил на пальце старое “кольцо пустоты”, когда-то принадлежащее Вельстилу. Сейчас оно было единственной вещью, которой он владел. Оно скрывало сущность Чейна от любого, кто обладал экстраординарными способностями или магическим искусством распознавания нежити. Но все же его видели, а он не мог допустить, чтобы они поняли, что за ними следят. Чейн свернул на боковую улицу. Оказавшись вне поля зрения, он побежал к следующему перекрестку. Свернув на улицу, идущую параллельно маршруту хранителей, Чейн немного замедлил шаг. Он старался идти вровень с посланниками и даже чуть-чуть опережая их. Он знал, где они свернут. Пройдя три перекрестка, Чейн остановился и замер на углу. Вскоре, дальше по дороге, появилась пара хранителей. Они шли своим маршрутом. Едва хранители скрылись из виду, Чейн свернул на боковую улочку и отправился прямо за ними. Главная улица была застроена множеством лавок больших и маленьких. В это время здесь царило оживление: люди возвращались с работы по домам, и Чейну было легче смешаться с толпой. Уловив посторонний шум, он обернулся: мужчина пытался успокоить тонконогую лошадь, впряженную в крытую брезентом повозку. Лошадь переступала с ноги на ногу и фыркала. Хранители, не обращая на нее никакого внимания, шли вперед. Девушка крепко сжимала футляр обеими руками. Слева от Чейна раздался кошачий визг, и он инстинктивно обернулся. Из переулка, шипя и колошматя друг друга, выскочили две большие кошки. Лошадь позади заржала. -Берегись! Чейн увернулся от прямого удара, но когда охваченная паникой лошадь промчалась мимо, повозка вскользь задела его. Чейна развернуло, он споткнулся, но не упал. Толпа вокруг остановилась поглазеть. -С вами все в порядке? -первым к Чейну подбежал продавец овощей. Чейн не ответил. Оба хранителя остановились, и высокий парень уставился прямо на него. На лице странника отразилось узнавание. Неужели они заметили его у “Чернильницы”? -Я в порядке, - тихо прохрипел Чейн. - Иди, лови свою лошадь. Проклиная себя за невнимательность, он зашагал в обратном направлении по боковой улочке. *** Винн появилась в главном зале, усталая, голодная и дезориентированная тем, как быстро пролетело время в подземелье. В зале было всего несколько человек. Они разговаривали, читали или потягивали чай, сидя за столами. У очага сидел домин иль'Сэн-ке и читал. -Винн?- встревоженно позвал ее кто-то. Повернувшись, Винн увидела Николаса, который неловко махал ей рукой. На столе перед ним стояли две наполненные миски и лежали ломтики хлеба, намазанные маслом. -Я ждал тебя, - сказал Николас. Домин иль'Сэнке оторвался от книги и посмотрел на девушку. Винн одарила его усталой улыбкой и подошла к Николасу. Мантия на нем была слегка помята, прямые волосы по-прежнему свисали на глаза, но Винн не могла припомнить, когда в последний раз кто-то ждал ее на ужин. -Мне нужно было провести небольшое исследование,-сказала она, так и не выпустив из рук дневник, лампу и перо. - Сохрани миски еще немного. Я отнесу вещи в свою комнату и вернусь. Слова Винн вызвали на лице Николаса странное облегчение. Она знала, каково это - быть одиноким, или просто быть одному, и когда компания значит больше, чем еда. -Чечевица не пропадет, - ответил Николас. - Я поставлю миски у очага. Винн направилась к главной арке зала. Приблизившись к выходу, она почувствовала прохладный ветерок, словно кто-то распахнул двери замка. Сзади кто-то быстро поднялся со стула. Винн оглянулась. Не сводя тяжелого взгляда, к ней шел иль'Сэнке. И тут со стороны входа раздался испуганный голос Мириам. Не успела Винн разобрать слов, как мимо рысью пронесся иль’Сэнке в развевающихся вокруг ног одеждах. Она махнула Николасу, и они вдвоем поспешили за домином. Завернув за угол, Винн заметила запыхавшуюся Мириам, стоявшую перед иль'Сэнке. Домин остановил ее на полпути ко входу в главный зал. Она прижимала к груди футляр, а за спиной у нее стоял Дагмунд, натянув капюшон на лоб. Капюшон самой Мириам был откинут, ее лицо блестело так, словно она только что бежала. В кои-то веки она в присутствии иль'Сэнке не смутилась. -Домин...-выдохнула девушка.-За нами следили! Кто-то следил за нами! Дагмунд выглядел не таким испуганным, как Мириам, но тоже явно был встревожен. Винн закусила губу. Почему домин Хай-Тауэр отправил с Мириам метаолога-странника? В коридоре позади нее из главного зала начали выходить посвященные и ученики. Иль'Сэнке сурово посмотрел на Дагмунда: -Это правда? Молодой человек коротко кивнул: -Высокий мужчина в длинном темном плаще. Я видел его дважды. Иль'Сэнке протянул руку: -Отдай мне футляр. Мириам без колебаний сунула футляр ему в руки и громко выдохнула с облегчением. К удивлению Винн, иль'Сэнке прошел мимо пары посыльных. Убедившись, что за ним никто не пошел, он открыл кожаную крышку и вытащил небольшую стопку страниц. Быстро просмотрел их содержимое, и положил обратно. Винн отдала бы все на свете, чтобы заглянуть ему через плечо. В этот момент иль'Сэнке посмотрел на нее. А потом, не говоря ни слова, молча прошел мимо Мириам и ее спутника, мимо Винн. Собравшиеся вокруг посвященные и ученики вжались в стены, пропуская его. Винн поспешно отправилась следом, но домин ни разу не остановился. Он прошел к узкой боковой арке. Винн кралась за ним до самого поворота. Она видела, как он идет к двери в северную башню, в кабинет домина Хай-Тауэра. Что он увидел на тех страницах? -Пойдем ужинать, - тихо позвал Николас. Винн и не подозревала, что он стоит прямо у нее за спиной. -Отнесешь свои вещи позже,- добавил Николас. - Просто пойдем поедим. Винн кивнула и покорно пошла за ним в общий зал. Но мысли ее были сосредоточены на футляре и собственном разочаровании, когда она наблюдала, как иль'Сэнке просматривал страницы прямо у нее на глазах, а она ничего не могла сделать. *** Чейн кипел от злости, возвращаясь в “Империю Грейлендс”. Он был так близко, а потом по неосторожности упустил футляр с текстами. А еще он был голоден, как будто гнев усугублял голод. В прошлом зверь внутри него упивался охотой, запахом страха, исходящим от добычи, наслаждался, когда жертва пыталась сопротивляться. Раньше Чейн питался без разбора, забирая того, кто понравится в конкретный момент. Но с тех пор, как он в последний раз разговаривал с Винн кое-что изменилось. Чейн стал более щепетильнее в выборе жертвы, и зверь внутри то подавленно скулил, то выл от ярости, вызванной чуть ли не самоуничтожением Чейна. Чейн боролся с тоской по ощущениям от настоящей охоты и убийства. Он пробыл в Колм-Ситте чуть больше месяца, но уже довольно хорошо изучил его окрестности. Когда ему было нужно, а не хотелось, кормиться, он отправлялся в южные районы “Империи Грейлендс”. Сегодня вечером Чейн бродил по убогим и мрачным закоулкам, прислушиваясь и присматриваясь. Большинство людей здесь были нищими и несчастными, но не это было критерием его выбора. Мимо прошаркала беззубая старуха, бормоча что-то себе под нос, но Чейн не обратил на нее внимания. Наконец он миновал лачугу, расположенную между заброшенной таверной и тем, что могло быть свечной лавкой на углу. Из одного окна без ставней доносились приглушенные крики, и Чейн скользнул в тень навеса свечной лавки. -Положи на место! - кричала какая-то женщина. -Это на молоко и хлеб. Поставь свои ботинки в кости, если это все, что тебя волнует! Вслед за этим раздался громкий треск и женские рыдания. Дверь лачуги распахнулась, и из нее вывалился крупный мужчина. Судя по щетине на лице, он не брился уже несколько дней. -Оставь меня в покое! - прорычал он в ответ в. - Я иду в “Голубой кабан", чтобы спросить... найти какую-нибудь работу. Я сам принесу молоко и хлеб, так что хватит ныть! Чейн был настолько одержим идеей сохранения контроля, что его испугало знакомое, неприятное щекотание в глубине сознания. И зверь внутри заурчал, предупреждая, заставляя осознать происходящее. Этот человек лгал. Мужчина свернул на улицу, оставив дверь нараспашку. Чейн выскользнул следом. Это никчемное существо было приемлемым выбором: лжец, ничтожество, просто кусок человеческой плоти. Он не станет потерей для этого мира, просто еще одна голова в скотском стаде человечества. Пройдя три улицы, Чейн остановился у поворота в следующий переулок. -Сэр, - прохрипел он по-нумански, понимая, что и его голос, и акцент могут вызвать подозрения.- Я не мог не услышать упоминания об игральных костях. Неопрятный мужик остановился и обернулся, прищурив глаза. Для этой части города Чейн был хорошо одет: добротные ботинки и темный шерстяной плащ, скрывающий все, кроме рукояти длинного меча. Мужик в нерешительности заморгал: -Ты ищешь игру? Чейн сделал шаг вперед и вытащил из кармана кошель, позволив монетам звякнуть: -Зависит от цены за вход. Чейн перешел улицу и остановился, не приближаясь к мужчине. Осмотрелся. Переулок был пуст, и только вдалеке, примерно через две улицы к западу он заметил нескольких прохожих. Взгляд мужика остановился на кошеле. Он улыбнулся, возможно полагая, что повст-речал какого-нибудь безмозглого иностранца, который захотел принять его в число своих постоянных спутников. Мужик подошел к Чейну: -Плата за вход не взимается. И мы ставим на все, что хотим, никаких ограничений. В этот момент Чейн выронил мешочек. Взгляд оборванца инстинктивно метнулся вниз. Рука Чейна взметнулась и зажала ему рот. Развернувшись, он втащил мужчину вглубь темного переулка. Мужик оказался таким же сильным, каким и выглядел, и сопротивлялся, как бык. Внезапно он ткнул Чейна локтем в ребра. Чейн даже не вздрогнул. Он прижал свою жертву к стене и вонзил клыки в покрытое щетиной горло. В нос ударил запах несвежего эля и пота, но зверь, запертый внутри Чейна, рвался наружу из своих пут. Когда-то он играл со своей жертвой до тех пор, пока страх не пропитывал воздух. Ему нравился сладкий, мускусный запах, или это зверь внутри больше наслаждался им? Чейн глубже вгрызся в плоть, жадно глотая. Соленое тепло хлынуло ему в рот, и зверь внутри взревел от радости. Чейн пил так быстро, что его жертва забилась в конвульсиях. Кровь потенциального игрока превратилась в тонкую струйку еще до того, как сердце успело остановиться. Смерть наступила в одно мгновение. Чейн запрокинул голову и ослабил хватку. Отстранившись в сторону, он наблюдал, как тело медленно оседает на землю. Он наблюдал до тех пор, пока труп с разорванным горлом и широко раскрытыми глазами не оказался на земле. Все закончилось так быстро, слишком быстро. Даже прилив жизни, от которой у Чейна голова шла кругом, а холодную плоть покалывало от жара, не принесла удовольствия. А зверь внутри скулил, как собака, которую оттащили от жертвы, прежде чем она успела закончить трапезу. Чейн видел, как его создатель, Торет, а затем и Вельстил, создавали новых монстров из отобранных жертв. Не все восставали из мертвых, вот почему был необходим тщательный отбор. Но все же оставался небольшой шанс, что жертва, убитая слишком быстро, может восстать на следующую ночь. Торет верил, что для того, чтобы Благородный Мертвец мог создать себе подобного, он должен был напоить жертву своей кровью. Это было еще одно суеверие. Все, что требовалось, это поглощение жизни, внезапно, быстро, всю сразу, а в момент между концом жизни и наступлением смерти - тесный контакт с Благородным Мертвецом. В прошлом Чейну повезло, что ни одна из его жертв не восстала. А на самом ли деле повезло? Насколько Чейн помнил, за исключением времени, проведенного в Беле с Торетом, он всегда был в разъездах с Вельстилом. Он никогда не задерживался на одном месте достаточно долго, чтобы быть уверенным в этом. Чейну не нужны были прислужники. И уж точно не этот кусок мяса, безвольно валяющийся в переулке. Последние струйки крови, в темноте переулка больше похожие на чернила, стекали по шее трупа, окрашивая его грязную рубашку. Чейн закрыл глаза и увидел искаженное болью лицо Винн, смотрящей на него с обвинением. Открыв глаза, он вытащил рыбацкий нож, украденный в доках, и перерезал мужчине горло. Когда труп найдут, его смерть покажется обычным убийством, совершенным каким-нибудь отчаявшимся головорезом. Опустившись на колени, Чейн обыскал мужчину и забрал все найденные монеты. Выйдя из переулка, он достал кошель, положил туда монеты и отправился “домой”, в трактир, ни разу не оглянувшись назад.

Весь следующий день Винн провела в подземном архиве. В голове у нее постоянно крутилась пара терминов-Аткьенсмиотнес и блач-чеаргеа. Она перерыла архивы, пытаясь найти всевозможные вариации термина "вампир". Но ни в одном языке древнейших народов ее континента не было таких слов. А те разнообразные слова, которые она узнала в Дальних землях, в этом отделении гильдии было не найти. Несколько раз Винн заблудилась в лабиринте каменных залов и комнат. Все, что она могла сделать, это следовать символам стихий на краях книжных полок. Дух, Огонь, Воздух, Вода и Земля. Круг, треугольник, квадрат, шестиугольник и восьмиугольник. Чем меньше символов в столбце, тем ближе она находилась ко входу в подземелье у задней стены архива. Наиболее важные и основополагающие тексты по каждой области знаний, обозначенные одной-единственной геометрической фигурой, находились ближе всего к комнате, где работал домин Тэрподиуса. Довольно скоро Винн нашла дорогу назад и направилась в другие уголки архива. Всякий раз, когда она находила интересующий ее том, стопку листов, книгу или свиток, она возвращалась к ближайшей нише и читала, никогда не зная, сколько времени просидит в одиночестве при свете холодной лампы. И снова Винн не получила ничего, кроме головной боли и усталости глаз. И так до тех пор, пока не наступало время ужина. ...Мастер Гейдельмон смотрел на варта, хотя и не мог разглядеть его лица под капюшоном. Темный предвестник вплыл в тусклый свет свечей на кухне и стал похож на высокую фигуру, облаченную в клубящийся черный саван... Единственное слово, которое было незнакомо Винн в старой сказке о привидениях было слово “варт”. Она быстро перевернула страницу. ...Высокий и подтянутый, он был очень похож на Гейдельмона, каким тот был когда-то, еще до того, как погрузился в многолетнее обжорство. В результате пресыщения едой и вином он так растолстел, что не мог даже подняться и бежать. А на следующее утро, после этого зловещего посещения, его нашли мертвым, сидящим за столом, с куском баранины, все еще торчавшем у него изо рта. Термин и даже вся история в целом показались Винн знакомыми, словно она уже читала что-то похожее раньше. Впрочем, все что она читала в последние несколько часов, начинало казаться ей знако-мым. Винн поставила локти на стол, и подперла руками голову. Ей это надоело. Тем не менее, она записала термин в дневник, и отправилась в свою уютную комнату. Но, выйдя на главный этаж замка, Винн остановилась. Совсем рядом была новая библиотека. Немного подумав, девушка по коридорам пошла к ближайшему входу. Там не было двери, только высокая арка шириной в два метра, сложенная из искусно обработанных камней. На четырех самых верхних камнях были выгравированы символы Бегейна, один за другим, обозначающие символ хранителей. ИСТИНА ЧЕРЕЗ ЗНАНИЕ... ЗНАНИЕ ЧЕРЕЗ ПОНИМАНИЕ... ПОНИМАНИЕ ЧЕРЕЗ ИСТИНУ... ВЕЧНЫЙ ЦИКЛ МУДРОСТИ. Торопливо войдя в библиотеку, Винн провела пальцами по высокому книжному шкафу. Пропустив более дюжины словарей, она нашла тот, который искала, на самой нижней полке. Застонав от тяжести книги, Винн подняла ее и водрузила на стол. Потребовалось время, чтобы найти один похожий термин. Waerth, n. [Происхождение неизвестно; встречается в ранних южных региональных диалектах, преднационализация земель Нумана.] Одно из нескольких возможных альтернативных вариантов написания малоизвестного современного нуманского термина wraith [рат] -призрак. Винн пролистала страницы, чтобы найти упоминаемую запись о “призраке”: темном или черном привидении, иногда похожем на какого-то человека или сходное с человеком. В фольклоре встречается как предзнаменование скорой кончины, хотя иногда говорят, что его видят вскоре после смерти человека. Винн захлопнула толстую книгу - воистину знамения! Еще одна суеверная чушь, которая ничуть не приблизила ее к истине относительно того, кто охотился на ее народ и документы. Винн записала новый термин и определение рядом со своей записью о варте и вышла из библиотеки, торопясь дойти до своей комнаты. Оказавшись внутри, Винн плотно закрыла дверь и плюхнулась на кровать, пытаясь привести мысли в порядок. Ей казалось, что она ходит по кругу. Через некоторое время Винн приподнялась, перебираясь поближе к узкому окну и выглянула наружу. Где-то вдалеке, за стенами замка, послышался тихий звон восьми колоколов. Последняя, восьмая часть дня, в системе времени гномов, используемой во всех землях Нумана, называлась Гейрелея, “зимний день”. Наступали сумерки, и дневная работа уже не казалась целесообразной. Каждый раз, когда Винн думала о том, что принесла с собой множество текстов, написанных древней нежитью, но ей даже не разрешили их увидеть, это приводило ее в такую ярость, что у нее начинало все гореть в животе. Если бы ей только удалось найти какую-то общую нить в содержании привезенных фолиантов, она могла бы подсказать премину Сикион возможный мотив. Но для того, чтобы это произошло, совет преминов должен был признать, что фолианты, и весь проект в целом, были связаны со смертями и кражами. В противном случае, даже обоснованная теория мотива будет с презрением отвергнута, как и ее рассказы о дампирах, вампирах, призраках и... Винн вздохнула и снова опустилась на кровать. Потирая виски, она попыталась прогнать навязчивый гнев, охвативший ее. Ей нужны были ясная голова и спокойствие. Наконец, поднявшись на ноги, Винн подошла к письменному столу, решив просмотреть сделанные в подземном архиве записи. Бессмысленные рассказы об оживших трупах, питающихся плотью, сменили приступ гнева на тошноту. Винн хотелось, чтобы домин иль'Сэнке закончил работу над "солнечным кристаллом". Но, по крайней мере, она снова уединилась в своей комнате, где ей лучше всего работалось. Здесь все было просто: кровать, письменный стол, холодная лампа, маленький сундучок и все принадлежности для ведения дневника. Несмотря на легкую тошноту, Винн немного проголодалась, она так ничего и не ела с самого завтрака. Когда в дверь постучали, сердце Винн сильно забилось. Она подумала: пожалуйста, пусть это будет иль'Сэнке, который, наконец-то, закончил работу над солнечным кристаллом. Винн подбежала к двери и рывком распахнула ее. За дверью стоял бледный и осунувшийся Николас. Винн с досадой покосилась на него, но постаралась выразить беспокойство: -Что случилось? Николас открыл рот, затем закрыл его, и Винн тут же забыла о своих собственных тревогах. Все называли его маленьким нервным Николасом, но он не был маленьким. Он был стройным, но не тщедушным, среднего роста. Возможно, постоянное недовольство и беспокойство в простодушных карих глазах и послужили причиной такого прозвища. Винн стало интересно, что в его прошлом породило это вечное беспокойство. -Входи,- сказала она, отступая назад,- и скажи мне, что случилось. Он быстро бросил взгляд в обе стороны коридора и быстро проскользнул в комнату. -Я... я... - заикаясь, начал он. Винн сделала глубокий вдох и терпеливо ждала. -Меня посылают за сегодняшними документами! - выпалил он.- Меня, Мириам и Дагмунда, и прошлой ночью за ними следили! Винн застыла, не веря своим ушам. -Домин иль'Сэнке, должен был рассказал домину Хай-Тауэру о том, что произошло,-поспешно продолжил Николас. - Так как же он мог отправить еще кого-то из нас? -Николас! Успокойся. -Я не хочу идти!-парень чуть ли не кричал, сорвавшись на заикающееся хныканье. - Но если я откажусь, то... меня сочтут совершенно бесполезным. Жалость, которую сейчас Винн испытывала к Николасу, смешалась с разочарованием. Единственное, чего ученик никогда не хотел бы, это чтобы его называли “бесполезным” - тонко завуалированный эвфемизм для обозначения “ленивого” или “неспособного”. Но, несмотря на две смерти, разграбленный скрипторий и сообщение о слежке за двумя посыльными, начальство продолжало настаивать на том, что эти события никак не связаны и не имеют никакого отношения к проекту перевода. Николас выжидающе смотрел на нее, словно она могла спасти его. -Я не могу переубедить их, - с горечью сказала Винн. - И не могу пойти с тобой. Они меня и близко не подпустят к работе над переводом. Николас был на грани истерики, губы парня предательски задрожали. -Но я могу кое-что сделать,-Винн подошла к столу. Вырвав чистую страницу из дневника, она быстро написала записку и протянула ее Николасу. Капитану Родиану, командиру Шилдфэлчес, Двое посланцев хранителей, вернувшиеся прошлой ночью с футляром с документами, полагают, что за ними следили. Ни один из них не пострадал, но сейчас, с наступлением сумерек, идут еще трое. Пожалуйста, пошлите людей в лавку мастера Калисуса "Перо и пергамент" и убедитесь, что они благополучно вернулись. С уважением Винн Хигеорт, странница Гильдия хранителей в Колм-Ситте, Малурна -Я попрошу посвященного передать это капитану, -сказала она. - Он больше не хочет никаких проблем из-за переводов. Я уверена, он пришлет охрану, чтобы защитить вас. Карие глаза Николаса наполнились облегчением: -Спасибо, Винн... Подожди, а что, если домин Хай-Тауэр узнает? Он уже зол на тебя за тот день, когда ты вернулась в замок с капитаном. -Мне все равно, - холодно ответила Винн. - Важно только, чтобы вы трое вернулись. Если ее догадки были верны, и убийца был из Благородных Мертвецов, люди Родиана, возможно, не смогут его остановить. Но он всегда нападал, когда никто не видел, желая остаться незамеченным. Вид нескольких городских стражников может заставить его остановиться, а любой вампир дважды подумает, прежде чем вступить в бой с несколькими вооруженными солдатами. Николас опустил взгляд в пол: -Я должен был сам об этом подумать. Элиас бы так и сделал. Он всегда знал, что делать. Винн похлопала его по руке: -Иди собирайся, а я найду посыльного. Николас быстро кивнул, и они оба вышли из комнаты. По мере того как он удалялся по внутреннему двору, злость Винн на начальство усиливалась. Но так же сильно она беспокоилась о любом невинном хранители, попавшем в беду. Премины и домины отрицали очевидные факты, лежащие прямо перед ними, и с каждой ночью в этом становилось все меньше смысла. *** В тот вечер Родиан покинул казармы вместе с лейтенантом Гаррогом. Они отправились поужинать в излюбленный местный трактир под названием "У мамы". Его основательница давно умерла, и теперь заведением управлял ее внук. Расположенный неподалеку, со скромными ценами и хорошей простой едой, трактир был популярен среди солдат второго замка. Рано или поздно через его порог переступало большинство городских стражников, солдат регулярных войск и даже часть кавалерии. И хотя в казармах имелся целый штат поваров, а пища была здоровой и обильной, иногда хотелось поесть не в столовой, а где-нибудь в другом месте. Сегодня Родиан ковырял ложкой в миске с густым рагу из морепродуктов. В отличие от него Гаррог уплетал за обе щеки. Лейтенант посмотрел на Родиана и замер, так и не донеся ложку до рта: -Тебе не нравится? -Все хорошо, - ответил Родиан, рассеянно оглядываясь по сторонам. За соседним столиком сидели стражники из городской стражи, хотя простых солдат он сегодня не видел. Сегодня в трактире было народу битком набито. Помимо цены и качества, люди чувствовали себя более непринужденно везде, где видели, как отдыхает городская стража - Народный щит. Вокруг ели и пили, шумно болтали как простые люди, так и солдаты Шилдфэлчес в красных плащах. Этот шум начинал беспокоить Родиана. Он провел беспокойный день, пытаясь сосредоточиться на забытых обязанностях. Но мыслями то и дело возвращался к мертвым хранителям, разграбленному скрипторию, Винн Хигеорт и герцогине Рейн... и решительному взгляду домина Хай-Тауэра. Как будто расследование убийства в гильдии было его единственной обязанностью. Но это было не так. Помимо рассмотрения докладов, поданных его людьми, ему нужно было писать свои для главы города. Почему хранители постоянно препятствовали его расследованию? И почему герцогиня Рейн и королевская семья ограждают их от его расследований -Ты снова думаешь об этих хранителях, - сказал Гаррог, делая глоток эля. Родиан ответил своему спутнику тяжелым взглядом. Он не нуждался в напоминаниях о своих постоянных неудачах. Родиан вздохнул и уронил ложку в тарелку, весь аппетит пропал. -Мне не нравится, когда у меня связаны руки, - ответил он. -Я знаю, что не любишь, - проворчал Гаррог себе под нос. Он наклонился, чтобы подчистить свою миску, и пряди его немытых волос свесились в подливку к рагу. Родиан поморщился. Несмотря на то, что Гаррог был надежен и внимателен, его манеры были просто ужасными. -Если ты закончил, нам пора возвращаться,- сказал он. - Мне еще нужно поработать, а уже поздно. Родиан бросил на стол несколько монет, и они вышли в пятна света от фонарей, висевших вдоль улицы. Отвязав своих лошадей, парни решили пройтись пешком. Снежная Птица не нуждалась в том, чтобы ее вели, и послушно шла за ними следом. -Ты уверен, что из скриптория Шилвайса не было взято ничего, кроме футляра с документами? - спросил Родиан. На этот раз Гаррог бросил на него тяжелый взгляд: -Ты читал мой отчет. -Я не пытаюсь... - начал Родиан, а затем запнулся. -Я просто пытаюсь решить, что делать дальше. Он получил письменные свидетельства от всех опрошенных сторон относительно алиби Селвина Мидтона и Джейсона Твинама в ночь убийств. Оставалась лишь ничтожно малая вероятность того, что кто-то из них нанял постороннего человека. Но нутром Родиан понимал, что следовать любой из этих линий было пустой тратой времени. Они с Гаррогом вошли во внутренний двор второго замка, передали лошадей конюху и повернули к кабинету Родиана. Оставалось только еще раз надавить на хранителей, но герцогиня публично попросила его не делать этого. -Капитан! Родиан обернулся: по двору трусцой бежал Лукан, один из его людей. -Что на этот раз? -Сэр, перед сумерками прибыл мальчик из гильдии, но вы уже ушли. У него есть для вас послание, но этот паршивец не дал его мне. -Где он? -Все это время он ждал возле вашего кабинета. Родиан перешел на рысь. Он ворвался в боковую дверь казармы, быстро обшаривая взглядом обшитый деревянными досками коридор. Перед дверью кабинета нервно топтался мальчик лет одиннадцати-двенадцати в коричневой мантии. В одной руке он сжимал сложенный листок бумаги. -Дай мне записку! - Родиан пошел на встречу к мальчику, на ходу протягивая руку. Мальчик от неожиданности подпрыгнул: -Вы капитан Родиан? -Конечно,-рявкнул Родиан, подходя к посвященному. Сразу за ним шел Гаррог. Мальчик тяжело сглотнул и протянул Родиану сложенный листок бумаги: -Странница Хигеорт сказала, что я должен отдать это только вам. Родиан заколебался, прежде чем взять листок. Зачем Винн прислала записку, предназначенную только для его глаз? Наконец он развернул листок и просмотрев содержимое, почувствовал, как боль скручивает все внутри. За посыльными гильдии прошлой ночью следили, и не смотря на это, сегодня Хай-Тауэр отправляет еще троих. Родиан резко обернулся, оказавшись лицом к лицу с озадаченным Гаррогом. -Возьми четырех человек и наших лошадей... немедленно! *** Как только Николас, Мириам и Дагмунд ушли, Винн не вынесла ожидания в своей комнате. Она спустилась в общий зал и вызвалась помочь накрыть ужин, надеясь, что время пролетит быстрее. Без сомнения, капитан пришлет кого-нибудь для охраны гонцов. Но мысли Винн были заняты солнечным кристаллом. Возможно, это было единственной реальной защитой от Благородных Мертвецов, охотящихся за хранителями и документами. Подавая овощной суп в общем зале, Винн высматривала домина иль'Сэнке. Но в течение всего вечера его нигде не было видно. -Ты пропустила меня,-произнес тоненький голосок. Винн посмотрела вниз. На нее смотрела маленькая посвященная с косичками. На веснушчатом лице девчушки была написана смесь обиды и неприкрытого возмущения. -Прости, - сказала Винн. - Вот, пожалуйста. Когда она поставила миску перед девочкой, из узкой боковой арки появился домин Хай-Тауэр. Он остановился, изучая ее с другого конца переполненного зала. У Винн не было желания встречаться взглядом с дородным домином. Но, раздав последние миски с подноса, она пошла между столами к выходу. -Вы не видели домина иль'Сэнке? -обратилась она к Хай-Тауэру. - Он еще не пришел на ужин. Губы домина под густой бородой сжались в плотную линию, но все же он ответил: -Он ушел раньше. И с тех пор я его не видел. -Ушел? Как давно? Маленькие глазки Хай-Тауэра сузились от такой дерзости: -Приходы и уходы домина тебя не касаются! Хай-Тауэр прошел мимо Винн к камину, от его шагов камень под ногами девушки вибрировал. Она даже не вздрогнула от его предостережения. Вместо этого Винн посмотрела в сторону главной арки. Какая причина могла быть у иль'Сэнке чтобы отправиться куда-то ночью? *** Гассан иль'Сэнке притаился за углом бакалейной лавки, наблюдая как трое молодых хранителей подходят к скрипторию "Перо и пергамент". Улица была пустынна, единственным живым существом, которое он увидел, был пони, запряженный в маленькую тележку, которая стояла перед скрипторием. -Где они? - спросил Николас. В тишине безлюдной улицы вопрос прозвучал слишком громко.-Винн же обещала… -Хватит!-рявкнул Дагмунд.-Мы не можем стоять и ждать городскую стражу. Чем быстрее мы вернемся, тем лучше. Иль'Сэнке выпрямился, оглядывая улицу вдоль и поперек. Откуда городская стража узнала о том, что хранители сегодня забирают футляр с документами? Никаких признаков Шилдфэлчес не было, так что, возможно, сообщение, на которое так надеялся Николас так и не дошло до адресата. Николас снова нерешительно обернулся, оглядываясь в ту сторону, откуда они пришли. -Прекрати так делать! - пискнула Мириам. -Оба, замолчите, - приказал Дагмунд. - Заходите внутрь. Он открыл задвижку и вошел в скрипторий. Николас чуть не споткнулся о ступеньку крыльца, попятившись и не спуская встревоженного взгляда с улицы. Мириам протиснулась мимо, юркнув в дверь на мгновение раньше него. Иль'Сэнке остался на месте, ожидая, когда трое хранителей выйдут. Ему не нужно было прятаться. Они бы не увидели его, даже если бы он стоял прямо перед ними. Никто бы не увидел... если он заметит наблюдающих первым. А когда они вернутся в гильдию, ему не составит труда запудрить им мозги, а при необходимости даже вывести из строя. Иль'Сэнке хотел взглянуть на содержимое этого последнего футляра раньше, чем это сделает кто-либо другой. А если понадобится, то никто и никогда не увидит эти переводы. В гильдии останутся только оригинальные тексты, которые можно будет найти и разобраться с ними позже. По улице разнесся скрип и дребезжание деревянных колес. Гассану не составило труда убедить Хай-Тауэра в правильности своего плана. Он использовал уловку, что посланникам грозит опасность и их нужно защитить. Старый гном и премин Сикион не рискнули бы привлекать посторонних, таких как любопытный капитан городской стражи. Не стали бы они посылать за документами и доминов или мастеров. Столь заметные посланцы вызвали бы всеобщее подозрение и интерес у всех прохожих. Содержание текстов было гораздо важнее и опаснее, чем гильдия хотела, чтобы кто-либо знал. По мнению Гассана, в них содержалось больше информации, чем следовало знать самим членам Нуманской гильдии. Из-за дальнего поворота показалась ветхая повозка. Ее тащила пара мулов, управляемая парнем, державшим в руках поводья. Вдруг одно колесо повозки попало в глубокую расщелину между булыжниками. Она с глухим стуком опрокинулась и по мостовой загрохотали, вылетевшие из креплений лопата и грабли. Гассан не обратил внимания на повозку с мусором. В этом квартале города убирать было нечего. Он наблюдал за входной дверью скриптория, за тусклым желтым светом за ставнями и случайными тенями людей, ходившими внутри. Поначалу Хай-Тауэр отнесся к его затее с сомнением, но Гассан заверил коренастого домина, что сможет присмотреть за гонцами этой ночью. Несмотря на то, что мало кто знал о его способностях, его репутация мага тавматургии имела вес. Кто-то еще в этом городе искал переведенные тексты. Если бы этот кто-то появился этой ночью, Гассан, так или иначе, первым увидел бы сегодняшний футляр с текстами. И тогда позаботился бы о том, чтобы его конкурент никогда больше не охотился на хранителей. Повозка с мусором замедлила ход, останавливаясь. Взгляд Гассана метнулся от двери скриптория к вознице и разочарованно фыркнул, когда молодой человек посмотрел в его сторону. Концентрация ослабла. Заклинание, сформулированное мысленно, и при помощи которого домин оставался невидимым для троицы хранителей, вышло за пределы его сознания, готовое распространиться на других. Гассан моргнул и закрыл глаза. В темноте проступили линии света. Сигилы, символы и знаки ярко горели в границах сдвоенного квадрата. Во внутреннем пространстве появился треугольник, а внутри него-еще один, перевернутый. Мысленные слова звучали все быстрее и быстрее... Вспышка света... светящийся узор заслонил от него молодого возницу, сфокусировавшись на лице парня. Возница моргнул. Огляделся по сторонам, как будто что-то увидел, но этого там больше не было. Пожав плечами, парень дернул поводьями, и два мускулистых мула потащили повозку дальше. Гассан не ожидал, что редкие прохожие будут останавливаться и смотреть на него. На этот раз он сосредоточился на мерцающем узоре заклинания. Закрепившись в сознании цели, оно могло самостоятельно действовать некоторое время, в зависимости от силы воли и приказа. Никто не сможет с уверенностью заявить о причастности к этому иль’Сэнке. Наконец троица хранителей вышла из скриптория во главе с Дагмундом. Мириам крепко сжимала в руках футляр с документами. Николас, который шел последним, замешкался в дверях и Дагмунду пришлось буквально выволочь его на улицу. Все трое свернули в ту же сторону, откуда пришли, спеша по пустой улице. Гассан выскользнул из-за угла скриптория. Он быстро разделил и утроил мерцающий узор, раскинувшийся перед его внутренним зрение. Три украшенных глифами двойных квадрата возникли перед его взором, и каждый был сфокусирован на одном юном хранителе. В мыслях домина промелькнули три речитатива, таких же быстрых, как прикосновение пальцем. Гассан поспешил осторожно сократить дистанцию до троицы. Даже его шаги или шелест мантии не должны были привлечь их внимания. *** Родиан ослабил поводья Снежной Птицы, пустив ее легким галопом по улицам внешнего торгового района. Но даже несмотря на это, темп был слишком медленным: лошадь уворачивалась от повозок и горожан, возвращавшихся домой. Гнедой мерин Гаррога двигался позади, а гвардеец Лукан и еще трое солдат замыкали шествие. Несколько испуганных горожан сердито закричали на них, но большинство бросились в сторону при виде красных плащей Шилдфэлчес. Таверны и закусочные уступили место лавкам, которые посещали только днем. Людей на улицах становилось все меньше, и Родиан крепче сжал ногами бока лошади. -Вперед! - крикнул он. Снежная Птица рванула вперед, легкие копыта застучали по булыжникам мостовой. Когда они приблизились к следующему большому перекрестку, Родиан придержал коня и повернул на восток, к "Перу и пергаменту". Перед свеже-выкрашенным скрипторием стоял маленький пони, запряженный в тележку. В остальном полутемная узкая улочка была пуста. Снежная Птица резко остановилась, и худой мужчина с приплюснутым носом удивленно обернулся. Он чуть не выронил тяжелое железное кольцо с ключами, так и не успев запереть дверь скриптория. -Мастер Калисус? - спросил Родиан, спешиваясь. -Где хранители? -Простите? -Хранители! Они приходили сюда и уже ушли? Мастер-писец растерянно моргнул и пробормотал: -Откуда вы знаете... Да, они только что… По пустынной улице эхом разнесся крик. *** Гассан иль'Сэнке не успел пройти и полквартала, как услышал топот лошадей. Он быстро прижался к ближайшему зданию. Перед "Пером и пергаментом" было пять, нет, шесть, Шилдфэлчес. И этот надоедливый капитан Родиан докучал расспросами мастеру-писцу. И тут до слуха Гассана донесся испуганный крик Мириам. Он оглянулся- все три хранителя уже исчезли из вида. Они были в опасности, и футляр с документами тоже, но со своего места Гассан не видел их. Низко пригнувшись, домин надвинул капюшон, скрывая лицо. Он оглянулся на городских стражников и увидел бегущего к нему Родиана и стражников. Сразу шестеро! Это будет не легко. Каждый из трех арканных узоров удвоился. И уже шесть узоров мелькнули перед мысленным взором иль’Сэнке, фокусируясь на каждом из стражников. Узоры расширялись до тех пор, пока не наложились друг на друга и не соединились воедино. В голове пронеслась одна единственная фраза заклинания. Гассан бросился вперед, опережая капитана, который искал в ночи трех юных хранителей. *** Бросив поводья Снежной Птицы, Родиан побежал на крик. Позади него послышалось цоканье лошадиных копыт по булыжнику. -Капитан, подождите! - крикнул Гаррог. На бегу Родиан заметил, как что-то шевельнулось рядом с одной лавкой. Свернув к центру улицы, он вытащил меч. Ближайший уличный фонарь был слишком далеко, чтобы хоть что-то разглядеть... Родиан всмотрелся, но так ничего и не увидел. Снова раздался крик. Времени вглядываться в тени не было, и Родиан побежал дальше. Каблуки его ботинок скрежетнули по булыжнику, когда он резко остановился, собираясь проверить узкий боковой переулок. После секундного колебания, капитан шагнул в темноту. Осторожно двигаясь по темной, узкой дорожке Родиан заметил огонек, но тот висел слишком низко над землей и совсем не освещал пространство между близко стоящими друг от друга зданиями. Между стенами шевельнулась черная масса, похожая на кусок медленно надвигающейся ночи. Родиан сделал один быстрый шаг, и вздрогнул от крика, раздавшегося в тесном пространстве переулка. -Пламя... из света! Темный переулок осветило яркое пламя. Родиан отшатнулся, когда мерцающие оранжево-красные языки взметнулись по стенам домов. Неожиданно его окружила невыносимая стена жара. Однако в центре переулка оставалась тьма, разделяя свет огня, и она двигалась. Черная масса... высокая фигура, спиной к Родиану... посреди бушующего пламени, метавшегося вокруг нее. Огонь потрескивал, но едва освещал одеяние фигуры из черной, как сама ночь, ткани. Огромный плащ колыхался, как будто жара, наполнявшая переулок, заставляла его танцевать, отчего темные складки расползались по стенам переулка. Родиана охватил приторный страх. Он вздрогнул и бросился в переулок, подняв длинный меч и крича на ходу: -Стойте и подчиняйтесь! Фигура не обернулась, только прижалась к стене одного из домов. Родиану показалось, что из-под развевающегося плаща показался рукав мантии, скользнув вверх по руке, обернутой полосками черной ткани. Пальцы, затянутые такой же тканью, вонзились прямо в кирпич лавки, вырвав кусок так, что мелкие осколки разлетелись во все стороны. Родиан поднял свободную руку, защищая лицо от осколков кирпича. Не успел он опомниться, как фигура взмахнула рукой, отбросив кусок стены в переулок. Глухой удар оборвал крик, и огонь мгновенно исчез. Родиан моргнул, на мгновение ослепленный внезапно наступившей темнотой и вскинув меч, бросился к темной фигуре. *** Гассан замер, увидев темную фигуру, заполнившую собой переулок. Волна страха захлестнула его, проникла в него, словно северный осенний дождь неожиданно промочил одежду насквозь. Гассан не отвел взгляд от фигуры, даже когда услышал позади приближающегося капитана. На земле в переулке валялся кристалл холодной лампы. Он все еще ярко светился. Гассан слышал шепот, исходивший откуда-то из-за высокой фигуры в черном одеянии. Он никогда бы не узнал эти почти беззвучные слова, даже если бы слышал их отчетливо. Но он знал, что происходит. Все маги находили собственные слова, так же, как и собственные символы, необходимые для их искусства. Где-то в глубине переулка, что-то напевал Дагмунд. Из всех членов ордена Гассана в филиале гильдии Колм-Ситта только Дагмунд проявил истинную склонность к более глубоким навыкам. Даже премин Хейз не обладал мальчишеским чутьем в области тавматургии через заклинания. Вот почему Гассан выбрал юного странника в качестве сопровождающего. Он должен был сопровождать тех, кто будет забирать футляр из скриптория. Гассан всячески старался обучать Дагмунда, оттачивая хорошо развитые навыки юноши. Но Дагмунд не был опытным магом, а тавматургия не могла творить то же, что и колдовство. Странник был слишком медлителен для этого, даже со скоростью заклинания. -Пламя... из света! - внезапно воскликнул Дагмунд. С земли, из брошенного кристалла, вырвалось пламя, и неистовый красный свет высветил высокий силуэт в черном плаще и мантии. Гассан прикрыл лицо от нестерпимых бликов света и жара. Он знал, что сделал Дагмунд. Странник бросил свой кристалл к ногам фигуры и использовал тавматургию, чтобы преобразовать и усилить его свет в огонь. Простое превращение, поскольку свет и пламя принадлежат к одной и той же стихии. Но Гассан все равно был поражен масштабом произведенного эффекта. Языки пламени высоко взметнулись вокруг фигуры. Гассан не ожидал, что Дагмунд сможет призвать пламя такой силы. Но ни один клочок черной как ночь ткани даже не начал тлеть. Мерцающие красно-оранжевые завитки запутались в извивающемся плаще, скользя по его колыхающейся поверхности и растекались, как вода по промасленной ткани. -Стойте и подчиняйтесь!-крикнул Родиан, вбегая в переулок. Последнее, что было нужно Гассану, это чтобы капитан налетел на него со спины. Он избавился от мерцающих узоров перед глазами. Едва они успели поблекнуть, как Гассан заменил их одним сдвоенным квадратом со вложенными в него треугольниками. По завершении мысленного заклинания в пространстве узора вспыхнули новые глифы, знаки и сигилы. Узор промелькнул перед глазами Гассана и замер на спине черного плаща. В лицо иль'Сэнке полетели осколки кирпича, и фигура ударилась о стену дома. Гассан потерял концентрацию, когда Дагмунд закричал. Он вздрогнул, похолодев, когда услышал, как голос странника оборвался. Огонь мгновенно погас. Гассан услышал шорох и треск ткани. Иль’Сэнке прижался к стене ближайшего дома, когда фигура обернулась. Зрение домина уже приспособилось к холодному свету лампы, и он смог хорошо рассмотреть незнакомца. Полы его черного плаща змеились и извивались по стенам домов, цепляясь за кирпичную поверхность, словно живые. В одной руке существо держало футляр из скриптория, завернутый в разорванные полосы черной ткани. Его капюшон, яма тьмы, был обращен прямо на домина. Гассан мгновенно убрал узор и символы, быстро вызвав другие. Когда они вспыхнули перед его мысленным зрением, он обратил их внутрь себя, погрузившись в глубины собственного разума. Из глубины переулка кто-то крикнул “Сэр!”, и фигура в черном плаще подняла руку. Гассан уперся в землю под ногами усилием собственного желания. Существо бросилось на него как раз в тот момент, когда тело Гас-сана взмыло вверх, в ночь. *** Родиан прищурился, пытаясь разглядеть темную фигуру, заполнившую узкое пространство переулка и заслонившую слабый свет, идущий от земли. Страх усилился, когда он разглядел слой за слоем черную ткань, развевающуюся, словно плащ, поверх темной мантии. Ткань хлестала по стенам домов, словно ее трепал раска-ленный воздух. Фигура резко обернулась. Несмотря на то, что со спины существо было освещено светом, Родиан не мог разглядеть лица под тяжелым капюшоном. Казалось, в этой пустоте было еще больше тьмы, но она сосредоточилась не на нем. Существо повернулось влево, и тот, кто прятался там, попал в ловушку. В руке существо держало кожаный футляр. -Сэр! Услышав предупреждающий крик Лукана, Родиан успел увернуться, когда вор в черном нанес удар. Черная рука, или она была покрыта тканью? - врезалась в стену. Резкий треск раскалывающегося кирпича наполнил переулок, и Родиан отпрянул в сторону. Сквозь звон в ушах он услышал стук падающих за спиной осколков. Облаченная в черное масса вихрем уносилась прочь. Едва существо в черном с развевающимися полами плаща скрылось за пределами света, в переулке стало светлее. Родиан замер. На земле лежал светящийся кристалл, размером чуть больше кончика его большого пальца, но достаточно яркий, чтобы слепить глаза. Когда зрение капитана приспособилось к такому освещению, он похолодел. В переулке лежали три тела. Ближе всех к нему лежала пухленькая девушка, которая принимала поводья Снежной Птицы во время его первого визита в гильдию. Она лежала, свернувшись калачиком, на боку, ее руки и ноги были прижаты к телу так, словно она умерла в конвульсиях. Широко раскрытые глаза безучастно смотрели с пепельного лица, обезображенного ужасом. Однажды Родиан уже видел такое, так умерли Элиас и Джереми. За девушкой распростерся на спине высокий парень в темно-синей мантии. Но его лицо представляло собой разбитое и окровавленное месиво. Рядом с головой парня валялся тяжелый кусок кирпичной стены. Третий и последний, лежащий в переулке был стройным и хрупким. Молодой человек в серой мантии свернулся калачиком, как будто перед смертью пытался спрятаться внутри себя. Кожа у него была бледной и серой. Глаза, как и у девушки, были открыты. -Создатель, Труженик и Мечтатель, - прошептал Родиан. Все они были мертвы. *** Гассан вскочил на крышу, услышав, как что-то ударилось о кирпичную стену. Он лишь мельком увидел тела на земле за спиной вора в черном. Он увидел того, кто был одет в темно-синюю мантию. При виде Дагмунда Гассан лишь на мгновение испытал легкое сожаление, а затем фигура в черном бросилась прочь. Гассан перепрыгнул с крыши на крышу, отталкиваясь не только ногами, но и силой собственного желания. Заклинание, все еще висевшее в его сознании, помогло ему перебраться на соседнюю крышу. Он пробирался по кровле, идущей параллельно переулку и, добравшись до карниза, нависающего над соседней улицей, огляделся по сторонам. Внизу никого не было, и тут Гассан заметил его. Словно какой-то гигантский паук, затянутый в черное, незнакомец взбирался на стену здания в пятидесяти ярдах дальше по улице. Когда он добрался до крыши, уличный фонарь на столбе высветил его очертания на фоне глиняной черепицы. В одной руке незнакомец все еще сжимал кожаный футляр. Гассан снова присмотрелся, вызвав еще один узор светящихся линий. Все это он погрузил в себя и наклонившись вперед, потянулся одной рукой к далекой фигуре. Сжал пальцы в кулак. На далекой крыше вор развернулся. Мантия и плащ взметнулись в ночи, рука, держащая футляр, метнулась в сторону крыши Гассана. Футляр завис в воздухе, все еще зажатый в руке. Вор отпрянул назад. Рука Гассана выпрямилась, а ноги заскользили по кровле. Покачиваясь на каблуках, он попытался выпрямиться, сохраняя равновесие. Фигура споткнулась и вцепилась в футляр обеими руками, пытаясь подтянуть его к себе. Гассан сделал то же самое, обеими руками разрывая воздух. С далекой крыши донеслось злое шипение. Ночной воздух закружился вокруг Гассана. Мантия развевалась вокруг него. Он согнул колени, пытаясь опуститься ниже, сжав руки в кулаки, как будто физически хватался за недосягаемый футляр. Внезапно налетел сильный порыв ветра. Дыхание вышибло из легких, словно на него рухнула стена воздуха. Ноги Гассана скользнули по кровле, и он упал на спину. Домину едва хватило осознанности, чтобы удержаться и не соскользнуть с края. Задыхаясь, он перекатился на колени и в ошеломленном молчании уставился на городские крыши. Вора там уже не было. Гассан неподвижно лежал на крыше, слишком ошеломленный и потрясенный. Ветер мог быть вызван либо тавматургией, либо колдовством. Это был маг, и весьма могущественный для такой быстрой и мощной силы. Футляр исчез. Трое молодых хранителей лежали мертвыми. И все это до того, как Гассан смог подчинить их себе и увидеть эти драгоценные переведенные страницы. В переулке послышался топот ног. Гассан пригнулся низко к крыше. Он должен был добраться до гильдии до того, как разнесется весть о том, что здесь произошло. Он не знал, как объяснит все это Хай-Тауэру или Сикион, не говоря уже о том, что городская стража расскажет другую историю, ту, в которой не будет упоминаться его присутствие. Иль’Сэнке тихо взобрался на самый верх крыши и поднялся на ноги. Бросил последний взгляд на юго-запад в поисках хоть какого-нибудь признака своего противника. Но на полпути остановился. Над крышами соседнего квартала пронеслась тень, в полете развевался темный плащ. Новая фигура появилась с севера, и от ее шагов не исходило ни звука. Добравшись до конца крыши двухэтажного здания, фигура перепрыгнула через улицу на нижнее здание напротив. В полете незнакомец придержал одной рукой хлопающий на ветру капюшон, когда его осветил уличный фонарь на перекрестке. Нет, не капюшон, а шляпу с чрезвычайно широкими полями. Гассан наблюдал, как тень метнулась на юг, в ту сторону, где скрылась фигура в черном одеянии. Кто-то еще был поблизости и охотился за вором. Но времени на раздумья не оставалось, Гассан был слишком измотан и истощен. Бесшумно ступая по козырьку крыши он, направился к ближайшей боковой улочке, где можно было без труда скрыться. *** Родиан перепрыгнул через тела и побежал по переулку. Вылетев на середину пустой улицы, он остановился. В обе стороны от него расстилались лужицы света от фонарей. Капитан дважды обернулся, прислушиваясь к шагам, но никого не услышал и не увидел. Никто, передвигавшийся пешком, не мог исчезнуть так быстро. -Капитан! - крикнул Гаррог из глубины переулка. -Один еще жив! Родиан отступил назад, все еще осматривая пустую улицу, а потом развернулся и побежал. Гаррог стоял на коленях над хрупким молодым человеком в серой мантии. Лукан вместе с другими гвардейцами держался в стороне, молча глядя на другие тела. Наконец, младший гвардеец моргнул и присел на корточки. Он замешкался, потянувшись к блестящему кристаллу, возможно, опасаясь обжечься. Родиан знал, что обжечься об это устройство не воз-можно. Он уже видел подобные вещи в гильдии. -Отдай его мне, - приказал он. Лукан поднял кристалл, и его глаза расширились, когда он понял, что тот даже не нагрелся. Он протянул его Родиану. -Слабое сердцебиение,-сказал Гаррог, прижавшись ухом к груди юного хранителя. Родиан присел на корточки рядом с Гаррогом и поднес светящийся кристалл к лицу хранителя. Он узнал его. Этот мальчик сидел вместе с Винн Хигеорт за завтраком в то утро, когда произошло ограбление. Его лицо было таким же пепельно-серым, как у девушки, но он неглубоко дышал. -А что с девушкой? - спросил Родиан. Гаррог лишь покачал головой: -А футляр? Родиан не ответил и приложил два пальца к горлу молодого хранителя, нащупывая слабый пульс: -Ему нужен целитель. -Нет, - ответил Гаррог, - отвези его в гильдию. Они знают, что делать, лучше, чем какой-нибудь лекарь в городской больнице. Помнишь кашель моей сестры? Я отвел ее к хранителям. Родиан поймал себя на мысли, что не готов везти мальчишку в гильдию. Последнее, чего он хотел, это чтобы хранители спрятали единственного свидетеля, который у него был. Он протянул руку и закрыл глаза юного мудреца, чтобы они не пересохли. Жизнь, которую нужно спасти была важнее всего остального. -Что случилось? - спросил кто-то. Родиан поднял голову и увидел мастера Калисуса со своим пони и тележкой у входа в переулок. -Оставайтесь там! - приказал он, и повернулся к Гаррогу.-Я отнесу этого в гильдию. Проследи, чтобы никто не заходил сюда, пока здесь все тщательно не обыщут в поисках каких-либо улик. Лукан, ты с остальными найди способ отвезти остальные тела в казармы. Молодой гвардеец не пошевелился и не произнес ни слова. Его взгляд переместился на изуродованное лицо жертвы в темно-синей мантии. -Немедленно! - рявкнул Родиан. Лукан вскочил на ноги и побежал по переулку. -Кто и как это сделал? - тихо прошептал Гаррог. Родиан обнаружил, что его заместитель смотрит через плечо на мертвую девушку. -Что ты..? - начал Родиан, но запнулся. Он сомневался в своих собственных чувствах и в восприятии того, что видел.-Что ты видел?-наконец спросил он.-Когда вошел сюда следом за мной? -Мужчину,- ответил Гаррог, нахмурив брови.- Высокого мужчину в черном плаще. А что? Родиан быстро поднял оставшегося в живых молодого хранителя. Осторожно держа своего подопечного на руках, он зашагал по переулку к повозке. Гнев вспыхнул в нем с новой силой, когда ему пришлось переступить через тело девушки. Королевская семья ценила своих заблуждающихся хранителей. И вот погибли еще двое, а вскоре может умереть и еще один. Но независимо от того, кто это сделал, ответственность за это несли Хай-Тауэр и Сикион. Они отказались признать опасность и отправили ночью еще больше своих людей. Но на этот раз Родиан вытянет из них правду. *** Винн ждала в общем зале, но прошло уже слишком много времени. Сейчас здесь осталось лишь несколько человек. Кто-то читал, кто-то что-то писал, а кто-то тихо разговаривал. Винн ломала голову, чем бы занять себя. Если бы она просто сидела, ничего не делая, домин Хай-Тауэр или премин Сикион, проходя мимо, непременно сделали бы ей замечание. Они никогда не упускали возможности отметить любое странное поведение с ее стороны. Но, несмотря на это, Винн не решалась даже ненадолго выйти в свою комнату за дневником или книгой. Ужин уже закончился, а посыльные все еще не возвращались. Что их так задерживало? Размышления Винн закончились, когда звук хлопнувших парадных дверей замка эхом прокатился по коридору, врываясь в общий зал. Она вскочила со скамейки и бросилась к главной арке, навстречу Николасу, Мириам и Дагмунду. Но вместо них появился домин иль'Сэнке. На пороге он откинул с головы капюшон плаща. -Винн, - легкая улыбка на лице домина показалась девушке вымученной. - Ты выглядишь разочарованной, увидев меня. -Где ты был? - прямо спросила она. Его улыбка померкла: -Я рано поужинал на кухне, возможно, даже слишком плотно. В моем возрасте нужно отдыхать после такой трапезы, прежде чем переходить к другим делам. -Прости, - Винн чувствовала себя глупо из-за настойчивости.- Николас, Мириам и Дагмунд не вернулись. После того, что произошло прошлой ночью...-она замолчала. Выражение лица домина снова изменилось. Его левый глаз дернулся, и он облизнул губы. -Эти футляры с документами тебя не касаются, - едва слышно произнес он. Винн так сильно стиснула челюсти, что у нее заболели зубы. Теперь и иль'Сэнке напомнил ей, что манускрипты, которые она привезла, больше не ее дело, как будто ей нужно было напоминать это снова и снова. А она-то думала, что он был ее единственным союзником здесь. -Прости, - пробормотал он, и его взгляд внезапно устремился куда-то в глубь зала. - День был долгим, а мне нужно заняться еще одним делом. Винн повернула голову. В узком боковом проходе под аркой стоял домин Хай-Тауэр и взгляд гнома был направлен куда-то мимо нее. Возможно, он смотрел на иль'Сэнке. Даже несмотря на его обычное мрачное состояние, со стороны казалось, что он чего-то ждет. Внезапно выражение лица Хай-Тауэра изменилось. Широкие черты лица домина застыли в некотором потрясении. Винн увидела, как грудь гнома расширилась и опала, когда он сделал глубокий вдох-выдох. И вдруг он как-то весь обмяк. К тому времени, когда Винн снова посмотрела на иль'Сэнке, пожилой суманец стоял с каменным лицом. Ей оставалось только гадать, что же произошло между этими двумя во время безмолвного диалога? Они всегда открыто демонстрировали свое раздражении друг другом. И тут по главному проходу за аркой эхом разнесся оглушительный грохот. Винн услышала, как одна из входных дверей резко грохнула о стену. Она поспешно направилась к арке посмотреть, кто так стремительно ворвался внутрь. Иль'Сэнке рукой преградил ей путь. Подняв глаза, Винн увидела, что взгляд домина обращен к выходу. Из-за угла появился капитан Родиан. С перекошенным от гнева лицом он нес на руках обмякшее тело Николаса Колумсарна. Жесткий взгляд Родиана остановился на иль'Сэнке, как на первом хранителе высшим по рангу попавшим в его поле зрения. -Позовите кого-нибудь из своих лекарей, - рявкнул он, тяжело, измученно дыша. Иль'Сэнке уже протягивал руки: -Капитан, позвольте мне взять его. Высокий суманец взял Николаса из рук капитана и подошел к ближайшему столу. -Где Мириам и Дагмунд? - спросила Винн. Родиан проигнорировал ее вопрос, осматривая зал: -Где Хай-Тауэр... и Сикион? Когда иль'Сэнке осторожно положил Николаса на стол, люди, находившиеся в зале, начали подниматься со своих мест и подходить ближе. -Здесь, - отозвался Хай-Тауэр, подходя к столу. Пристальный взгляд гнома остановился на Николасе. Иль'Сэнке положил руку на грудь юного хранителя, прислушиваясь к дыханию парня, вырывающемуся через приоткрытый рот. Потом взглянул на Хай-Тауэра, кивнул один раз, и гном вздохнул с облегчением. Винн выдохнула, не осознавая, что в этот момент задержала дыхание. -Где Мириам и Дагмунд? - повторила она. Родиан даже не взглянул на нее. Он не сводил сердитых глаз с Хай-Тауэра. -Мертвы,- резко ответил он,- лежат в переулке возле лавки “Перо и пергамент”. Винн похолодела. Иль'Сэнке схватил за рукав ученицу в коричневой мантии, которая стояла к нему ближе всех: -Позови премина Адлама или мастера Битворта... или любого другого старейшину из лечебницы. Быстрее, девочка! Родиан не сводил глаз с Хай-Тауэра: -И ваш футляр с документами тоже пропал, - прошипел он. Наконец Хай-Тауэр поднял голову, но, похоже, не удивился. Винн подошла к столу, расталкивая всех на своем пути. Глаза Николаса были закрыты, кожа бледная, пряди волос на левой стороне головы поседели. На нем не было ни единой раны. Винн перевела взгляд на Родиана -Остальные,-прошептала она,-такие же, как Джереми и Элиас? Капитан отвернулся от собравшихся возле стола: -Да… по крайней мере, девушка. Винн задумалась, снова вглядываясь в пепельное лицо Николаса. Если оба умерли, но только Мириам так же, как Джереми и Элиас, тогда как?.. -Кто-то убивает ради ваших документов,-прорычал Родиан Хай-Тауэру.-И вы скажете мне по-чему.-Не отводя взгляда от гнома, капитан ткнул пальцем в Винн. - Что было в тех текстах, которые она привезла? Винн вздрогнула: слишком много глаз собравшихся вокруг посвященных и учеников обратилось в ее сторону. Глаза Хай-Тауэра с радужками, похожими на железные шарики, уставились на капитана. -Хлайард... не надо! - прошептал иль’Сэнке. На мгновение Винн растерялась, услышав это единственное слово, хотя и знала, что оно означает - высокая башня. Прошло так много времени с тех пор, как она слышала, чтобы кто-нибудь произносил имя домина на гномьем языке. Взгляд девушки метался между Хай-Тауэром и иль'Сэнке. Что происходило между этими двумя? -Что в этих текстах? - крикнул Родиан, и его голос эхом разнесся по тихому залу. - Почему вы губите еще больше жизней в своем отрицании и невежестве... и обмане? Лицо Хай-Тауэра вспыхнуло под рыжей бородой. -Капитан! Винн обернулась на резкий женский голос. Герцогиня Рейн и трое Вирдас стояли в главном арочном проходе. -Я услышала... и сразу же приехала, - сказала герцогиня более мягко. На этот раз на ней не было платья с разрезом. Под плащом цвета морской волны, цвета королевской семьи, на ней был надет кожаный жилет поверх простой хлопчатобумажной рубашки и кожаные бриджи, заправленные в высокие сапоги для верховой езды. Сейчас герцогиня гораздо больше походила на представительницу лошадиного народа Фаунье, чем на члена семьи Арескинна. Ее пристальный взгляд скользнул по присутствующим и остановился на хрупкой фигуре Николаса. Как она так быстро узнала об этой трагедии? Родиан стиснул челюсти и озадаченно посмотрел на герцогиню. -Ваше высочество,- произнес он, отвесив лишь короткий полупоклон. - Как?.. Винн почувствовала, что битва характеров вот-вот поглотит все остальное. -Мы должны доставить Николаса в лечебницу, - напомнила она. - Нельзя терять времени. Руки Хай-Тауэра сжались в кулаки размером с кувалду, но он, казалось, уловил смысл в ее словах. Он быстро разогнал толпу учеников и посвященных. -Окажите мальчику надлежащую помощь! -прошипел Родиан. - А потом мы с вами поговорим. Хай-Тауэр свирепо посмотрел в ответ и шагнул ближе к столу. Иль'Сэнке положил руку на плечо домина, но этот жест не остановил гнома. В конце концов иль'Сэнке отшатнулся в сторону. В этот момент Винн испугалась за безопасность Родиана. -Капитан, - повторила герцогиня Рейн и встала между мужчинами.- Эти люди снова пострадали. Всякие разговоры подождут. Хай-Тауэр застыл на месте, глубоко и медленно дыша, и, наконец, отвернулся в сторону. -Прошу прощения, миледи, - холодно ответил Родиан.-Но это трагедия, которую они сами сотворили... и пришло время дать мне свободу действий. -Король мог бы отнестись к этому иначе,- тихо ответила она. Гневное выражение лица Родиана дрогнуло: -Простите, но чувства не имеют ничего общего с законом. -Король предлагает свою помощь, - продолжила герцогиня. - Из путешествия на юг вернулся назначенный королем лекарь. Суманец, разбирающийся в токсинах. Король попросил его завтра посетить казармы, чтобы... осмотреть тела и предоставить любую информацию для вашего расследования. А пока оставьте хранителей в покое. Родиан дважды глубоко вдохнул и отрицательно покачал головой. Домин иль'Сэнке внимательно наблюдал за ним. Винн не знала, что и думать. Очевидно, члены королевской семьи хотели остановить эти отвратительные убийства, но в то же время они оградили гильдию от расследования капитана городской стражи. Она должна была почувствовать облегчение, и отчасти так оно и было. Такие люди, как Родиан, не понимали всей масштабности и важности проекта. Но если ему не позволят глубже вникнуть в эти ужасные события, он, возможно, никогда не узнает того, во что она уже верила. Убийца был не человеком, и хранители будут продолжать умирать, а страницы переведенных текстов продолжат исчезать, если кто-нибудь не извлечет правду из отрицания. Ученик, которого иль'Сэнке отослал за лекарем, вернулся обратно с двумя другими, одетыми в коричневые мантии. Они поставили носилки на скамью рядом со столом. Премин Адлам вошла следом за ними. Все внимание в комнате было сосредоточено на том, чтобы доставить Николаса в лечебницу для оказания надлежащей помощи. Николас даже не пошевелился, когда Хай-Тауэр и Адлам опустили его на носилки. Ученики поспешно вынесли его из зала. Но ни для Мириам, ни для Дагмунда ничего нельзя было сделать. -Как пожелаете, ваше высочество, - сказал Родиан. Даже не кивнув ей, он отступил к главному выходу. -Завтра ожидайте королевского лекаря, - сказала ему герцогиня. Капитан повернулся и ушел, не сказав больше ни слова. Вежливо попрощавшись, герцогиня и ее телохранители вышли вслед за ним. Винн неловко стояла рядом с молчаливыми Хай-Тауэром и иль'Сэнке. Она не была уверена, что именно, страх, тревога или отрицание, было самым осязаемым в зале. -Я должен доложить премину Сикион, - пробормотал Хай-Тауэр. -Могу я пойти к Николасу? - спросила Винн. -Нет!- прорычал он.- Премин Адлам в тебе не нуждается. Возвращайся в свою комнату. Ошеломленная, почти ненавидя гнома, Винн вышла в коридор и пошла к парадным дверям. Еще двое хранителей были мертвы! Третий едва цеплялся за жизнь, сраженный чем-то, что никто не хотел признавать реальным. И ей надоело, что с ней обращаются как с какой-то слабоумной душевнобольной, которую следует изолировать от общества. Винн чуть ли не бегом пересекла двор и поднялась в свою комнату, захлопнув дверь. Опустившись на кровать, она почувствовала, как гнев уходит, а на смену ему приходит отчаяние. Она старалась не думать, о том, что случилось с Мириам и Дагмундом, и что значило, когда Родиан сказал, что только один из них умер так же, как Элиас и Джереми. Почему капитан не послал своих охранников защитить их? Или он послал, но они прибыли слишком поздно? Видели ли они что-нибудь, что могло пролить свет на убийства и на то, кто, или что?-похищали переводы? Винн сидела, погрузившись в безнадежность, так долго, что кристалл холодной лампы почти погас. В дверь тихонько постучали, но она не хотела никого видеть, кроме, может быть, капитана. -Кто там? - тихо спросила Винн. -Открой,-послышался из-за двери голос иль’Сэнке. Винн осталась сидеть, где сидела, неуверенная, хочет ли вообще видеть единственного человека, который поверил в ее “дикие истории”. Наконец она поднялась и открыла дверь. Войдя, домин иль'Сэнке оттолкнул ее назад и закрыл дверь. В руке он держал что-то длинное, почти в рост человека, скрытое под свободно болтающимися обмотками из плотной мешковины. Иль'Сэнке взглянул на гаснущую холодную лампу на столе. -Исправь это, - сказал он, бросив короткий жест в сторону лампы. Винн смотрела на странный длинный сверток, но пока не могла заставить себя спросить о нем. Надежда была чем-то таким, к чему она стала относиться с опаской. Но все же она подошла к столу и потерла кристалл лампы, возвращая его к жизни. Когда свет наполнил комнату, Винн увидела, что иль'Сэнке стоит у ее кровати и смотрит на лежащий на ней предмет. Среди складок развернутой ткани лежал отполированный дубовый посох. Один его конец был вложен в длинный свободный кожаный чехол, стянутый вокруг древка шнурком. -На изготовление такого предмета требуется время,-сказал иль'Сэнке.-И еще больше затрат… если действовать методом проб и ошибок и торопиться, как это делал я. Прошло несколько лун с тех пор, как Винн впервые обратилась к домину. По ее мнению, это вряд ли было похоже на спешку. Она, наконец, поняла, что скрывалось под кожаными ножнами. -Закончил?-выдохнула она.-Наконец-то закончил? -Закончил? -фыркнул иль’Сэнке. - Возможно... но времени на дальнейшие испытания уже нет. Винн с трудом сглотнула: -Я не жалуюсь, просто… -Иди сюда, - приказал он. Домин наклонился и, ухватившись за коричневатое древко посоха, поднял его. Перевернув, он поз-волил посоху скользить в своих руках до тех пор, пока острие не стукнулось о пол. И, наконец, иль’Сэнке снял ножны с верхнего конца посоха. Свет, падавший на солнечный кристалл, рассыпался по комнате тусклым мерцанием, играя на стенах разноцветными бликами. Винн была настолько загипнотизирована таким зрелищем, что едва услышала предупреждение домина. -Не суди Хай-Тауэра,- вдруг сказал иль’Сэнке. -Он потрясен смертью Мириам... так же, как я - смертью Дагмунда. Винн перевела взгляд на его лицо и увидела холодный гнев, скрывавшийся под тщательно скрываемым горем. Она и не подозревала, что Дагмунд был как-то связан с приезжим домином. Но быстро перевела взгляд на кристалл. -Чтобы использовать этот предмет, потребуется время и практика,-сказал иль'Сэнке.-И ты будешь обращаться с этим предметом с большой осторожностью, поскольку замена может оказаться невозможной. Готова к первому уроку? Винн вдруг засомневалась, особенно когда он посмотрел на нее сверху вниз. В темно-карих глазах домина иль'Сэнке не было и следа его обычного тонкого юмора. Их взгляд был жестким и пугающим. Но она протянула руку и взяла отполированный посох. -Да... я всегда была готова.

На следующий день после полудня, Родиан едва слушал, как Гаррог перечислял накопившиеся проблемы в казармах, которые необходимо было решить среди личного состава. -И кое-кто из мужчин жалуется на нового повара, -продолжал Гаррог. - Лукан говорит, что она пьет. Мне стоит разобраться в этом или просто заменить ее? Родиан поднял взгляд от стола. После почти бессонной ночи он не слышал большей части того, что говорил Гаррог. Он провел день, пытаясь найти себе занятие, ожидая, пока королевский врач определит официальную причину смерти Мириам. Что касается второго мертвого хранителя, найденного в переулке, странника по имени Дагмунд, причина была очевидна-травма головы. Молодого человека было трудно узнать, его лицо было раздроблено куском кирпичной стены. Родиан надеялся, что этот суманский врач сможет рассказать ему что-нибудь полезное, по крайней мере, больше, чем рассказал целитель городской лечебницы о смерти Джереми и Элиаса. Он все еще помнил тот миг, когда высокая черная фигура проломила кирпичную стену одной лишь рукой, затянутой в ткань. Кто, или что, убило этих юных хранителей? А еще Родиан не мог перестать думать о последнем из этой троицы, о том, кого звали Николас Колумсарн. Любой живой свидетель стоил больше, чем слово дюжины суманских врачей, назначенных именем короля или нет. Но было еще слишком рано говорить о том, восстановится ли Николас настолько, чтобы отвечать на вопросы. -Может, хватит на сегодня? - спросил Гаррог, бросая на стол стопку отчетов. Родиан поднял голову. На кителе лейтенанта выделялись два беловатых пятна от вчерашнего рагу из морепродуктов. Внезапно он вдруг почувствовал отвращение к своему помощнику, ко всем хранителям, но больше всего - к вмешательству герцогини Рейн. Гаррог, должно быть, принял выражение его лица за разочарование и наклонился вперед: -Они говорят, что этот суманец знает о ядах больше, чем кто-либо другой. Родиан бросил на него задумчивый взгляд: -И кто же эти "они"? Его заместитель пожал плечами, явно не добившись нужного эффекта: -Пара королевских гвардейцев... только то, что я слышал. -Ты разговаривал с Вирдас? -Некоторые интересовались нашими успехами, - сказал Гаррог.- Я бы не стал придавать этому большого значения. О том, что хранителей убивают в переулках, начинает говорить весь город. Родиан вздохнул. Слухи были подобны болезни, поражающей мудрость. И он будет выглядеть дураком из-за своей неудачи. Но если этот лекарь действительно был экспертом по токсинам, то почему его наняла королевская семья? Арескинна почти не боялись быть отравленными. Они были любимы всеми, за редким исключением, в их роду. Возможно, у этого чужеземца были другие навыки, которые они ценили, как у того странного и молчаливого эльфа, которого герцогиня держала в своей свите. В дверь постучали, и Родиан с Гаррогом выпрямились, обменявшись напряженными взглядами. -Войдите, - откликнулся Родиан. В дверь просунул голову гвардеец Лукан: -Капитан, вы свободны? Вас спрашивает суманский лекарь. Родиан обошел стол прежде, чем Гаррог успел подняться со стула. -Возьми журнал,- сказал он своему помощнику,- и делай записи. Мгновение спустя они вышли за дверь, спеша по извилистым коридорам к кухням. Тела временно хранились в холодном подвале. Родиан шел так быстро, как только мог, не проявляя никакого волнения. Он сбавил шаг только тогда, когда они проходили через большие кухни в сторону подвалов. Распахнув тяжелую дверь, Родиан спустился по лестнице, стуча сапогами по каменному полу, еще до того, как спешивший вслед за ним Гаррог, успел закрыть дверь. Лекарь стоял, повернувшись спиной к двери, склонившись над коротким разделочным столом. Родиан встречался с ним еще утром, но они обменялись лишь несколькими словами. Лекарь был стройным мужчиной, со смуглой кожей, темными волосами и аккуратно подстриженной козлиной бородкой. На нем были чистые муслиновые одежды песочного цвета, а матерчатая накидка удерживалась вокруг его головы переплетенным янтарным шнуром. По возрасту лекарь не походил на эксперта в чем бы то ни было. Бледное, обнаженное тело Мириам лежало на столе для разделки мяса, словно какой-то кусок свинины. Все, что Родиан мог разглядеть из-за объемного халата лекаря, это голова и плечи девушки, а еще полные икры и ступни. Ее глаза были закрыты, но это нисколько не смягчило искаженные ужасом черты лица. Сквозь естественный каштановый цвет волос пробивались пепельно-серые пряди. И тут Родиан заметил окровавленный кривой нож. Он лежал рядом с тем местом, где суманец опирался рукой о стол. Но Родиан слишком жаждал ответов, чтобы сразу же заострить на этом внимание. -Ну? - спросил он без приветствия, потому что устал оставаться вежливым. Лекарь повернулся, открывая взору Родиана стол, и у капитана пересохло во рту. Тело девушки было рассечено от горла до интимных мест. Кожа на груди и животе была отслоена, обнажая внутренние органы и ребра. Позади Родиана что-то прошептал себе под нос Гаррог. -Что вы натворили?-начал было Родиан и тут же замолчал. Суманец нахмурился, явно озадаченный реакцией посетителей: -Мне сказали провести тщательный осмотр. Родиан обрел дар речи: -Да, осмотр... не нанесение увечий! Эта молодая девушка умерла ужасной смертью. Над ней достаточно уже надругались в том переулке. А теперь он невольно санкционировал еще и эту кровавую расправу. -Без внутренней экспертизы, - холодно ответил лекарь, - я не могу дать никаких надежных заключений. Родиан сделал три слабых вдоха, пытаясь вернуть себе спокойствие. Он имел дело с суманцем, похожим на иль'Сэнке, который не видел никакой связи между телом и душой. Люди всех рас, а также гномы и эльфы были высшими из живых существ в глазах Труженика, Созидателя и Мечтателя. Даже тело, сосуд, было священным. Этот суманец никогда не смог бы постичь такой истины. Родиан должен был пойти в храм и помолиться за эту неразумную оплошность. -Что вы узнали? Как она умерла? Лекарь вытер запекшуюся кровь со своих рук влажной мешковиной. Подошел к изголовью стола, хмуро глядя на измученное лицо Мириам. Собираясь заговорить, он остановился и наклонился ниже, словно изучая какую-то упущенную деталь. Затем покачал головой и заговорил с сильным акцентом. -При первоначальном осмотре я был уверен, что причиной смерти стал яд. Вы, наверное, обратили внимание на посеревшую плоть и отсутствие повреждений? Родиан ничего не ответил. Он мог только смотреть на рассеченную плоть Мириам. -Я искал способ введения яда,-продолжал суманец, -надеясь обнаружить следы любого использованного вещества. Существуют быстродействующие соединения, которые могут вводиться при вдыхании, контакте с кожей или даже через другие отверстия, кроме рта. -Вы что-то нашли?-спросил Родиан. Беспокойство капитана росло. - Все было, как вы сказали. Должно было найтись хоть что-нибудь открывающее завесу на это злодеяние. -Нет, - ответил лекарь. Родиан заставил себя проследить взглядом за тем, как мужчина указал на вскрытое тело девушки. -Ее легкие целы и здоровы, - продолжал суманец, -как и слизистая оболочка горла. Нет никаких признаков повреждения внутренних органов химическими веществами или твердыми частицами. Я ничего не нашел ни в ноздрях, ни в ушах, ни на коже. Все, что попало в глаза, могло раствориться в слезах, но и оставило бы следы для такой быстрой смерти, -лекарь покачал головой, сморщив длинный нос, похожий на клюв, и нахмурился еще сильнее. -Тогда что? - спросил Гаррог, держа в руке журнал и уголек для письма. -Я не знаю, что убило ее и вызвало такое изменение цвета кожи и страдания, написанные на лице. Она просто внезапно умерла. Родиан почувствовал, как у него перехватывает горло. Девушка была изуродована ни за что. И за спиной больше не слышался звук того, как Гаррог строчит заметки в дневник. Родиан бросился к лестнице, спеша выбраться из этого холодного, полутемного помещения. -Сэр, - позвал за спиной Гаррог. - Вы куда? -В гильдию. Пожалуйста, проводи нашего гостя обратно на королевскую территорию. Родиан почти бегом поднялся по лестнице, прошел через кладовую и кухню, не заботясь о том, что прислуга увидит его состояние. Он не сбавлял скорости, пока не добрался до внутреннего двора и конюшен, расположенных вдоль южной стены. Вдыхая свежий воздух так быстро и глубоко, как только мог, Родиан прошел мимо смотрителя конюшни и сам оседлал Снежную Птицу. Когда она попыталась уткнуться носом ему в плечо, он погладил ее, а потом быстро вскочил в седло. Родиан постарался выкинуть из головы мысли о холодном подвале и пустил Снежную Птицу в галоп по туннелю, ведущему к воротам второго замка. Но он так и не смог выбросить из головы образ Мириам, в то же время чувствуя себя запутавшимся в нитях какой-то паутины. Она удерживала его на месте, заставляя лишь наблюдать, как связанного и никчемного зрителя. Как могла герцогиня Рейн или остальные члены королевской семьи прислать ему этого суманского мясника? За всю свою жизнь Родиан не был свидетелем ни одной войны, которая началась бы на землях Нумана, но он был свидетелем сражения в дни своей молодости. Во время службы ему довелось побывать вблизи восточной границы Малурны и даже за ней. Еще дальше находились Расколотые земли, дикая местность, практически лишенная цивилизации, простиравшаяся почти до восточного побережья. Иногда разрозненные стаи неуклюжих маленьких двуногих зверьков забредали в самые отдаленные сельскохозяйственные угодья и лесные селения. Он видел растерзанных и разорванных на части солдат, эти твари ели почти все, что можно было переварить. Отсюда и их название - гоблины... маленькие “пожиратели”. На самом деле они были не такими уж и маленькими. Ростом до двух третей человека, они охотились стаями, как дикие собаки, и могли разорвать человека, растащив куски себе в пищу. Но это было не то же самое, что произошло с той девушкой, которую вскрыли в холодном подвале. Родиан никогда не задумывался, насколько жители южных земель, суманцы, отличались от его народа. Как мог кто-либо в Колм-Ситте ожидать от этих чужеземцев достойных моральных устоев, не говоря уже об этичном поведении? Родиан попытался вызвать в памяти образ Троицы, высеченный из белого камня перед ступенями храма -Простите меня, -прошептал он,- за мое невежество и недальновидность. Когда копыта Снежной Птицы застучали по булыжнику, Родиан едва осознавал, куда она направляется. Он попытался привести в порядок свои мысли с помощью тех немногих фактов, которыми располагал. Убийца знал о проекте хранителей и мог читать их тексты. Перевод продолжался около полугода. Убийца ждал, казалось, зная, или догадываясь, за какими фолиантами охотиться. Был ли убийца из членов гильдии? Убийца выдрал кусок кирпичной стены одной рукой. И ни один лоскуток его одежды не пострадал от внезапного пожара в переулке. Может быть, маг? Родиан знал о нескольких таких в городе, не говоря уже о других местах. Несколько аптекарей утверждали, что они алхимики, балующиеся тем, что гильдия называла тавматургией. Дагмунд явно обладал таким мастерством. Но Родиан не знал никого, кто владел бы искусством, которое хранители называли колдовством. В Колм-Ситте поселились два гнома-“каменотеса”. Их часто нанимали в качестве каменщиков те, кто мог себе это позволить. Но фигура в переулке была высокой, возможно, даже под развевающимся плащом, подтянутой, так что определенно это не гном. Родиан подумал о странном эльфе, которого он видел с членами королевской семьи. А еще была гильдия и ее орден Метаологии. Говорили, что они изготавливали кристаллы, используемые в специальных лампах хранителей, и иногда прикладывали руку к другим творениям этой тавматургии. Но он никогда не слышал ни о ком, ни внутри гильдии, ни за ее пределами, кто мог бы стоять в огне или разбивать кирпич одной рукой. Метаологи носили темно-синие мантии. Родиан закрыл глаза и увидел клубящиеся черные одеяния, которые, казалось, парили над стенами переулка. Как мантия домина иль'Сэнке, которую в темноте легко можно было принять за черную. Что рассказывала о нем Винн? Он был мастером метаологии. У иль'Сэнке не было алиби на ночь смерти Элиаса и Джереми, по крайней мере, такого, которое имело бы большое значение при тщательной проверке. Родиан знал, что лучше не предъявлять претензий хранителю, пока у него не будет достаточных доказательств. И королевская семья будет глубоко встревожена, если это окажется правдой. А если это правда? Иль'Сэнке не был хранителем Колм-Ситта. Он был родом из империи, находившейся далеко на юге, за Рэдэршерандом - хребтом “Разрезающим небо”, отделяющим север от бескрайней пустыни. Он был суманцем. Снежная Птица замедлила шаг, когда Родиан повернул на старый тракт, прямо к воротам гильдии. К этому времени Сикион и весь совет преминов уже должны были знать о событиях прошлой ночи. Вероятно, вся гильдия была охвачена паникой. Да простит его Троица, но он надеялся на это. Тем лучше, тем эффективнее будет его влияние на членов гильдии, когда он потребует от них ответов, невзирая на покровительство герцогини Рейн. Где был домин иль'Сэнке прошлой ночью? Родиан погнал Снежную Птицу по туннелю сторожки, не потрудившись остановиться, когда стройный посвященный в коричневой мантии поспешил за его лошадью. Он въехал прямо во двор, и спешился. -Останься, - сказал он Снежной Птице. Родиан не стал утруждать себя стуком и просто толкнул двойные двери. Несколько выходивших в это время учеников быстро отскочили в сторону, когда он свернул в коридор, ведущий в общий зал. -Сэр! Мы можем вам помочь? Он проигнорировал их, хотя один молодой парень в бирюзовом халате побежал за ним. -Пожалуйста, сэр. Вы не можете просто так бродить... Вы хотите кого-то увидеть? Не обращая на него внимания, Родиан прошел прямо через общий зал к меньшей боковой арке, а через нее -в коридор, в сторону северной башни. Когда он поднялся по винтовой лестнице на третий этаж, дверь в кабинет Хай-Тауэра была открыта. Часть холодного гнева Родиана улетучилась, когда он заглянул внутрь. Хай-Тауэр сидел за столом, закрыв широкое лицо большими руками. Рыжеватые, с сединой, волосы растрепались. Когда домин поднял голову, его глаза были пустыми и безрадостными. Юный ученик, пыхтя, появился за спиной Родиана. -Домин,- запыхаясь, выдохнул он. - Прошу прощения... Я знаю, что вы заняты... Я пытался остановить его. Стоя в дверях, Родиан оглядел кабинет. Если не считать стопки листов, которые он видел во время своего последнего визита, не было похоже, что домин был чем-то занят. -Все в порядке,- пробормотал Хай-Тауэр. - Возвращайся к своим занятиям. Ученик неодобрительно посмотрел на Родиана, затем повернулся и затопал обратно вниз по лестнице. -Я как раз собирался послать за вами, - тихо сказал Хай-Тауэр. Родиан чуть было не спросил - зачем. Но он ждал, пока домин сложит свои массивные руки вместе, переплетя толстые короткие пальцы. Взгляд Хай-Тауэра стал жестче, но не Родиан был причиной этого. Гном смотрел через всю комнату или на стену, или в окно за открытой дверью. -Сегодня я не отправил ни одного документа, - добавил Хай-Тауэр.-Я не могу рисковать и причинять вред кому-либо из наших. Поэтому наша работа приостановлена... на данный момент. Вам лучше войти, капитан. Нам нужно многое обсудить, но сначала закройте дверь. В этот момент у Родиана возникло неприятное ощущение. Он пришел по своим собственным причинам, а гном, неожиданно, стал слишком сговорчивым. Капитан шагнул в комнату и потянулся к ручке открытой двери. В вечерних тенях, скрытая между загораживающей вход дверью и высоко расположенном окном кабинета, стояла темная фигура. При виде черного плаща Родиан потянулся за мечом. Фигура склонила голову. Из-под широкополой черной шляпы с плоским верхом на Родиана смотрели блестящие карие глаза Паула а'Ситта. -Добрый вечер, капитан,-ровным голосом произнес мастер-писец. Родиан замешкался: -Зачем вы здесь? -Меня попросили, - ответил а'Ситт, и его взгляд плавно скользнул к Хай-Тауэру. - А теперь, может быть, вы закроете дверь, чтобы мы оба могли получить хоть какую-то информацию? *** Несколько дней прошло без происшествий, а Винн почти не продвинулась в своих исследованиях. Не то чтобы ей не хватало полок с текстами, которые нужно было просмотреть, или что она когда-нибудь сможет просмотреть их все, но то немногое, что она нашла, ничего не добавило к тому, что она уже знала. Временами ее мысли возвращались к Мириам, Николасу и Дагмунду. Она одна понимала, что убийца был не человеком, и это знание стало для нее проклятием. Винн задумалась, что еще она могла сделать, чтобы защитить трех юных хранителей. Чувство вины было почти непреодолимым. Но знать правду было лучше. И не важно, что при этом Винн оставалась опустошенной и одинокой. Она несколько раз навещала Николаса. Он не приходил в себя, но, по оценке домина Битворта, ему не становилось хуже, хотя мастер-натуролог не мог высказать никаких предположений относительно того, что именно случилось с молодым учеником. Битворта, однако, слегка встревожила седина в волосах Николаса. Премин Сикион ясно дала понять, что никто не должен высказывать никаких диких идей и распространять какие-либо слухи, пока Николас не очнется и не расскажет сам о том, что произошло. Винн полагала, что нежить каким-то образом пыталась питаться Николасом так быстро, что это вызвало эффект, сродни преждевременному старению. Но эти мысли девушка держала при себе. Молча, Винн верила, что нежить каким-то образом пыталась питаться Николасом так быстро, что это вызвало эффекты, сродни преждевременному старению. Она поискала информацию об этом, но в архивах не нашлось ничего, что касалось бы мифов о вампирах, встречающихся только в Дальних землях. А дни тянулись так медленно. Винн хотела попрактиковаться с солнечным кристаллом. На данный момент он был единственным средством защиты и для самой Винн, и для всех остальных. Но домин иль’Сэнке заставил ее поклясться, что она не будет “играть” с посохом без его присмотра. А он был занят, часто запирался в своей комнате или внизу, в мастерских. Оставалось надеяться, что он придет сегодня вечером. Поэтому Винн сидела в своей комнате и приводила в порядок записи, хотя ей уже следовало отправиться в главный зал на ужин, и если там она встретит иль’Сэнке, то сможет его уговорить выкроить время для занятий. Закрыв дневник, Винн направилась к выходу, но когда приблизилась к лестнице в конце коридора, послышались голоса. Винн остановилась и прислушалась. Кто-то говорил тихо и сбивчиво, но слов было не разобрать. Она прокралась впереди осторожно выглянула из-за угла. На нижней площадке перед дверью во двор стояли трое учеников и переговаривались вполголоса. Мерзкая Регина Меллини стояла ближе всех, спиной к лестнице. У двоих других под тяжелыми плащами виднелась серая форма катологов. Винн видела обоих в гильдии, но не знала их имен. -Что сделал Хай-Тауэр? спросила Регина. -Ни хрена не сделал! - ответил молодой человек с раскосыми глазами.-Я чуть не упал в обморок, когда старик камнелицый велел мне сходить за тестами сегодня вечером. -Следи за своим языком,- предупредил второй.-Ты не должен так говорить о нашем домине. -Мне все равно! - возразил первый. - Я просто рад, что мы добрались домой... и не жалею, что не захватил с собой тексты. Мастер а'Ситт может поквитаться с ним за это. Винн отступила назад. С той ночи, когда погибли Мириам и Дагмунд, не было отправлено ни одного листа. Но, оказалось, Хай-Тауэр отправил один в "Вертикальное перо", а затем послал за ним гонцов. О чем он только думал? Винн снова попыталась выглянуть из-за угла, оставаясь незамеченной. -Ну, а мастер а'Ситт что-нибудь сказал? - спросила Регина, как будто это дело как-то касалось студентов-натурологов. -Он просто сказал, что работа не закончена... и он ничего не будет передавать. Он отослал нас, и я не стал спорить. Он пугает меня больше, чем Хай-Тауэр. Трое молодых хранителей вышли, вероятно, направляясь в главный зал на ужин. Винн подождала, пока их болтовня стихнет, а потом спустилась вниз. Но у двери остановилась, снова и снова обдумывая их слова. Если Хай-Тауэр рискнул отправить еще один футляр с документами, значит, его содержание было важным для проекта, который все еще продолжался. Возможно, эти тексты даже связаны с текстами, украденными у Мириам, Дагмунда и Николаса. Но то, что мастер а'Ситт не отослал фолиант обратно, не имело никакого смысла. Его мастерская никогда не подводила, выполняя работу в срок. И все же футляр с документами по-прежнему оставался в “Вертикальном Пере”. Возможно, это ее единственный шанс увидеть, что именно из всех текстов стало мишенью нежити. Винн бросилась обратно в свою комнату. Вытащив кристалл из холодной лампы, она остановилась возле кровати. Что произойдет, если ее обнаружат? Ей уже не раз приказывали держаться подальше от всего, что имело отношение к проекту. Магьер никому бы не позволила остановить себя, как и Лисил. Малец тоже всегда шел собственным путем. Винн не могла упустить свой единственный шанс.

Сразу после наступления сумерек Чейн устроился на крыше скриптория "Вертикальное перо", присев на корточки и прислушиваясь ко всему, что происходило внизу. Один из мастеров-переписчиков отослал посыльных гильдии с пустыми руками, а это означало, что футляр с документами все еще находился в скриптории. Это был странный, но удачный поворот событий. Чейн не владел слоговой азбукой Бегейна, но еще в Беле Винн и домин Тилсвит объяснили ему, как она работает. Не являясь собственно алфавитом, азбука служила для передачи частей слов или слогов. Основанная на смешении и упрощении начертаний тридцати восьми букв современного нуманского языка и дополненная специальными знаками, азбука могла быть использована для транскрибирования практически любого известного языка. Это экономило место по сравнению с практически любой другой системой письма, а тем, кто умел ее читать, быстрее воспринимал написанное. Чейн сносно владел разговорным нуманским, но не в полной мере умел читать и писать на нем. Даже в собственных заметках все нуманские термины он записывал белашкийскими буквами. С рукописью хранителей придется повозиться, но Чейну необходимо было знать, какие именно тексты выбрала Винн из обширной библиотеки замка, скованного льдом. Особенно, имеют ли они отношение к загадочному черному свитку. Чейну нужно было посмотреть, что было в именно в этом футляре, и он долго ждал, прежде чем входная дверь скриптория, наконец-то, со скрипом отворилась. -Пошли вон, - сказал кто-то пронзительным голосом. - Все вы. -У вас есть ключ? - спросила девушка. -Нет, я оставил его внутри, чтобы позлить тебя... А теперь убирайся! Мастер а'Ситт ждет. Чейн передвинулся на край крыши и заглянул через карниз. Внизу, на улице, стоял темноволосый мужчина в черной куртке и широкополой черной шляпе. Пожилой лысеющий коротышка в очках отгонял писцов от скриптория. Молодая девушка с вьющимися волосами и смуглой кожей шла за ковыляющей старушкой. Чейн напрягся, почувствовав покалывание, и вздрогнул. Что-то в темноволосом мужчине выбивало его из колеи. Но от долгого ношения кольца Вельстила осознание Чейна самого себя нежитью притупилось. В замке заскрежетал ключ. Вскоре все работники скриптория шагали по улице прочь, и странное ощущение, возникшее у Чейна, исчезло. Он снова обратил все свое внимание на скрипторий. Закрыв глаза, Чейн лег и свесил голову с карниза. Глубоко вдохнув аромат ночного воздуха, он попытался уловить запах любого живого существа, кто еще мог оставаться внутри скриптория. Но ничего, кроме стойкого удушливого запаха не ощутил. Чейн внимательно прислушался, похоже скрипторий был пуст. Поднявшись на ноги, он отступил на крышу, обдумывая наилучший способ, как проникнуть внутрь скриптория. Выламывать дверь или окно было нежелательно. В такую рань его мог кто-нибудь увидеть или услышать. Оставался только один путь. Чейн пробудил в себе ту звериную сущность, которая всегда жаждала убийства. Наружу вырвался голод, наполнив холодную плоть силой. Ногти затвердели. Перебравшись к задней части скриптория, Чейн вцепился ногтями в выступ крыши. Как можно тише подковырнул и снял несколько планок. Перекрытие крыши под ними оказалось прочным и надежным. Хлопотно, но ожидаемо. Слегка приподнявшись, Чейн еще раз оглядел улицу - нет ли кого-нибудь в поле зрения, а затем ударил кулаком по доскам. Не останавливаясь, он проделал достаточно большое отверстие, чтобы можно было через него пролезть. Легко спрыгнув вниз, Чейн осмотрелся. Он оказался в самой дальней комнате скриптория. Мастерская была настолько изолирована от внешнего света, что даже он испытывал трудности. Чейн едва различал рабочие столы, стулья и сваленные в кучу пергамент и бумаги, выделяющиеся в сумраке более светлым тоном. Он ощупью пробирался по комнате, различая предметы только тогда, когда они оказывались достаточно близко. На дальних полках Чейн нашел фонарь и старую жестяную кружку, полную неровных деревянных спичек. Он зажег фонарь, поворачивая ручку до тех пор, пока пространство не озарилось тусклым светом. Поставив фонарь на место, Чейн повернулся, осматривая комнату более внимательно. Где мастер-переписчик или владелец могли бы хранить документы? И нашел. На небольшом приставном столике рядом с самым большим письменным столом, всего в двух шагах от него, лежал кожаный футляр. Чейн сделал эти два шага, и остановился. Почему футляр лежал у всех на виду? Это выглядело слишком непрофессионально. Возможно, переписчики работали допоздна, не успевая выполнить работу, поэтому футляр не убрали на хранение. Но и это не казалось правдоподобным. Чейн поднял футляр. Судя по его толщине и весу, все записи гильдии и выдержки из них все еще находились внутри. Он бросил взгляд на ближний стол и быстро оглядел остальные. Все было убрано и приведено в порядок. Нигде не было ни одной работы по расшифровке, скорее всего их надежно спрятали. Потянув за кожаный шнурок, Чейн открыл клапан футляра. При виде листов, исписанных чернилами и угольными палочками, плечи его облегченно опустились. Но он не мог здесь задерживаться, не мог рисковать тем, что свет лампы заметят через щель в ставне. Чейн потушил лампу и тихо вышел в переднюю комнату скриптория. Осторожно приоткрыв окно и внешнюю ставню, он поднес к нему стопку страниц, повернув их под таким углом, чтобы слабый свет уличного фонаря падал на верхний лист. На этот раз плечи Чейна опустились от разочарования. Помимо слабого понимания азбуки Бегейна, у некоторых из этих хранителей был ужасный почерк. Что еще хуже, записи были написаны заточенными угольными палочками. Более дешевые и удобные, чем перо и чернила, они часто оставляли нечеткие символы. И несмотря на то, что некоторые записи были сделаны не символами Бегейна, Чейн не смог разобрать их все. Многие из них, по-видимому, были скопированы на языке оригинала, которые Чейн даже не смог определить. Он перевернул еще несколько листов и, наконец, сдался, поняв, что для расшифровки содержимого футляра ему нужно больше времени, а для этого нельзя оставаться в скриптории. Вдруг Чейн почувствовал на коже неприятное покалывание. Зверь, запертый внутри него, предупреждающе зарычал. Чейн закрыл окно, запер его на задвижку и отступил назад, наблюдая за улицей через узкую щель в приоткрытой ставне. Слева мелькнула чья-то неясная тень. Дальняя стена скриптория дрогнула. Дерево, словно океанская волна, выгнулось внутрь, а затем сомкнулась вокруг высокой фигуры, шагнувшей прямо сквозь стену в скрипторий. Но стена выглядела такой же прочной, как и все остальное в комнате. Фигура неподвижно застыла посреди комнаты облаченная в ниспадающую мантию, поверх которой был накинут плащ. Складки одеяния мерно колыхались у ног фигуры. Голову и лицо незнакомца закрывал объемный капюшон, и даже взгляд Чейна не мог проникнуть в темноту, царившую там. Чейн смотрел, не отрываясь, пока все его чувства полностью не пробудились. Он не почувствовал приближения незнакомца. Даже покалывания не было, пока фигура не прошла сквозь стену, словно вода или пар. Прежде чем Чейн успел хоть что-то произнести, фигура протянула к нему руку. Рукав соскользнул, обнажив предплечье, кисть и пальцы, обмотанные полосками черной ткани. Незнакомец заскользил вперед по полу. В тишине комнаты раздалось негромкое шипение. Чейн засунул страницы в футляр и прижался спиной к боковой стене рядом с окном. А существо неумолимо надвигалось на него. Опершись свободной рукой о конторку, Чейн перемахнул через нее и отступил к дверному проему, ведущему в подсобное помещение. Единственным выходом из скриптория была либо дыра в крыше, либо можно было попытаться пробить себе путь через заднюю дверь. В любом случае нужно было повернуться спиной к этой твари, которая только что прошла сквозь стену. Чейн выхватил длинный меч. *** -Не закрывайся... не закрывайся,-бормотала Винн снова и снова, пока бежала по улицам к “Вертикальному Перу”. Если бы мастер Тиган все еще там, она могла бы с помощью хитрости проникнуть внутрь и забрать футляр с документами. Возможно, угроза, что премин Сикион настаивает на его возвращении, могла бы сработать, несмотря на то, что работа была незакончена. Винн могла просто пообещать, что вернет его утром, и надеяться, что потом ее не исключат из гильдии за вмешательство. Так или иначе, ей грозили серьезные неприятности. Но все, что имело значение-это посмотреть на документы из футляра. -Пожалуйста, будь открыт,- снова прошептала она и остановилась, чтобы перевести дыхание. В скриптории было так же тихо и темно, как и в любой другой лавке на улице. -Валхачкасейя!- прошептала она и тут же прикусила язык. Ругаться на древне эльфийском было дурной привычкой, которую она переняла у Лисила. Несколько нецензурных выражений -вот и все, что полуэльф мог правильно произнести на языке своей матери. Винн глубоко вздохнула и зашагала к скрипторию. И что теперь? Ставня на одном окне была слегка приоткрыта, и девушка поспешила к нему. Широко распахнув ставню, она вздрогнула, когда та слишком громко заскрипела. Винн приподнялась на цыпочки, заглядывая в окно. Света от ближайшего уличного фонаря было недостаточно, чтобы осветить переднюю часть скриптория, но Винн надеялась, что, возможно, кто-то все еще работал в задней его части. Очень скоро она поняла, что, в конце концов, придется все-таки постучать в дверь. И тут внутри скриптория раздался звук шагов. Похоже, там все-таки кто-то был. Винн ухватилась за подоконник обеими руками и подтянулась, прижимаясь лицом к стеклу. Но ничего не увидела. Потом ей показалось, как в темноте возле двери в заднюю мастерскую, шевельнулась какая-то неясная фигура. Винн сильнее прижалась носом к стеклу. За конторкой стоял высокий широкоплечий мужчина в темном плаще. Капюшон плаща был опущен, а в руке он держал кожаный футляр. У Винн сжалось сердце. Кто-то опередил ее и проник внутрь. Она попыталась рассмотреть лицо мужчины. Кроме мастера а'Ситта, она никогда не видела здесь никого такого высокого роста. В темноте кожа мужчины казалась очень светлой. Винн постепенно различила узкое лицо, прямой нос, каштановые волосы, и... И тут в сумраке скриптория она увидела сверкающие глаза. Незнакомец осматривал переднюю комнату скриптория. Винн перестала дышать... она смотрела на Чейна. В последний раз она видела его к югу от Дальних земель в компании Вельстила, сводного брата Магьер. За полмира отсюда, на вершине Щербатых Пиков, в библиотеке замка Ли’кэн, он пообещал никогда не преследовать ее. Он обещал… и все же был здесь, держа в руках кожаный футляр. Мысли Винн путались. Это было невозможно… то каким странным образом умерли все жертвы... Кроме того, Чейн долгое время находился в обществе Вельстила. А Вельстила обучал слуга его отца-Убад, дряхлый некромант и виновник противоестественного рождения Магьер. Вельстил был колдуном. Будучи Благородным Мертвецом, он много лет оттачивал свое мастерство. А чему мог научиться Чейн, который и сам был магом, под руководством этого безумца? Мысли в голове Винн окончательно смешались, но все они вели к Чейну. Она помнила духов, ходячие трупы и расчлененные части тел, плавающие в молочно-белой жидкости в убежище Убада. Чейн тоже был там, пытаясь спасти ее, но, оглядываясь назад... Оцепенение прошло, а в горле заклокотала ненависть. Это был он. Чейн убивал хранителей... ее сородичей. Внезапно Чейн сунул футляр под мышку, и в темной лавке перед ним возникла длинная серебристая линия. Винн быстро сообразила, что это был его меч, но зачем он вытащил оружие? Он смотрел не в ее сторону, а в дальнюю часть скриптория. Винн попыталась сдвинуться влево вдоль окна и заглянуть в правую часть комнаты. Наконец, ей это удалось. В поле ее зрения появилась черная фигура, плывущая по полу. Глаза Винн расширились, когда она проследила за фигурой взглядом и отшатнулась от окна. Прямо на нее смотрел Чейн. На миг глаза вампира тоже расширились, но он быстро повернулся к черной массе, двигавшейся прямо на него. Винн показалось, что она увидела очертания черного капюшона и плаща на высокой фигуре, как раз перед тем, как ночную улицу огласил крик. -Вперед! Чья-то сильная рука обхватила Винн сзади и оторвала ее от земли. *** Чейн услышал, как снаружи что-то кричал мужской голос, а потом закричала Винн. Он бросил взгляд на окно, но узкое пространство было пустым. И тут черная фигура бросилась на него, прямо через конторку. Чейн даже не успел взмахнуть мечом. Он вжался боком в дверной косяк, выставив клинок, но по-прежнему не мог разглядеть лица под капюшоном. Фигура заколебалась. Заметила меч? А затем фигура рванулась вперед, и Чейн нанес удар. Острие клинка прошло сквозь живот незнакомца. Сталь даже не замедлилась, словно рассекла воздух. Отсутствие сопротивления застало Чейна врасплох, и он потеряв равновесие, ударился о дверной косяк. А незнакомец быстро протянул к нему обтянутые тканью пальцы. Инстинктивно Чейн поднял эфес меча вверх, отклоняя клинок, чтобы блокировать удар. Черная рука скользнула прямо сквозь сталь и погрузилась в грудь Чейна. Мучительный холод пронзил все тело прежде, чем он успел закрыться от боли. Ледяной холод в груди был настолько сильным, что казалось, выжигал, глодал изнутри. Колени Чейна подкосились от слабости. А потом скрипторий наполнился тихим стоном, постепенно перешедшим в вопль, пронзивший уши вампира такой же болью, что была у него в груди. Черная фигура отдернула руку от груди Чейна. Незнакомец поднял дрожащие пальцы, словно внезапно обжегся о такой же холод. Чейн покачнулся, и не удержавшись, ударился плечом о дверной косяк. В скриптории раздалось шипение. Звук, казалось, нарастал по всему помещению, когда из ямы капюшона фигуры показалась поднятая рука, обмотанная клочьями черной ткани и с конвульсивно подергивающимися пальцами. Существо отступило за конторку. Отверстие капюшона снова повернулось к Чейну. Чейн почувствовал, как холод внутри исчезает, и к нему возвращаются силы. Он понятия не имел, что только что произошло, но это было совсем не то, чего ожидал нападавший. Как только его рука отдернулась от тела Чейна, внезапная слабость, накатившая на вампира, просто исчезла. Словно фигура в черном пыталась истощить его силы и не смогла. В том болезненном прикосновении Чейн почувствовал что-то еще-пустоту. Там не было жизни. В панике он выпрямился. Это существо, проходившее сквозь стены, было нежитью. Но оно не походило ни на одно из созданий тьмы, что Чейн когда-либо видел или слышал. Чейн быстро взглянул на заднюю дверь, а потом на дыру в крыше. Ему нужно было бежать, а Винн все еще была снаружи. Но ему не удастся забраться на крышу достаточно быстро и он не успеет справиться с внутренней задвижкой на задней двери. Не раньше... Чейн снова оглянулся. Скобы на задней двери были пусты, а брус был прислонен к стене рядом. Возможно, на двери был и обычный замок, но почему ее не заперли, когда все работники покидали скрипторий? Фигура в плаще скрючила пальцы и скользнула прямо через конторку. Чейн выскочил из дверного проема и спрятался за конторкой. Задняя комната была слишком тесной и захламленной для драки. В лучшем случае ему пришлось бы выбить окно и убежать. И тут у него из-под руки выхватили футляр с документами. -Нет! - прохрипел Чейн. Свободной рукой он схватил футляр и крутанулся на месте, молниеносно ткнув мечом назад. Он видел, как клинок прошел сквозь обтянутое черной кожей предплечье и ударился о столешницу. Пальцы существа все еще сжимали конец футляра. Чейн едва успел отшатнуться, когда что-то ударило его по голове сбоку. Он почувствовал, как свободной рукой существо наклоняет его голову в сторону и вниз. Ему показалось, что он почувствовал запах специй, возможно, корицы, и пыли. А потом его голову приложили о край конторки, раздробив челюсть. Прежде, чем тьма поглотила Чейна он почувствовал, как у него из рук вырывают футляр. *** Винн изо всех сил отбивалась от своего похитителя, пока не услышала его крик: -Двигайтесь, вы все! Голос звучал глухо, но она узнала его. Ее удерживал капитан Родиан. -Сначала займитесь задней дверью, - крикнул он. В поле зрения Винн появились три солдата Шилдфэлчес в красных плащах с обнаженными мечами. Один занял позицию у входной двери скриптория, двое других наблюдали за окнами. Откуда-то с задней стороны скриптория послышался топот бегущих ног, звук ударов и ломающегося дерева. А внутри скриптория скрежещущее шипение переросло в истошный вой. Винн вздрогнула, ей захотелось закрыть уши. *** -Шевелитесь! Чейн едва расслышал крик из-за боли в голове. Он попытался приподняться, но поранил руку о кусок деревянного обломка. Потеряв равновесие, Чейн упал на дверь, что была сразу за конторкой. Он понятия не имел, что происходит, но тут снова услышал тот же самый голос прямо за дверью скриптория: -Сначала займитесь задней дверью! Чейн поднялся на колени и заглянул в мастерскую. Задняя дверь с треском распахнулась, когда что-то тяжелое ударило по ней снаружи. Она была заперта на ключ, а не закрыта на засов, что замедляло побег, но позволило с легкостью взломать дверь снаружи. Чейн подобрал с пола меч и с трудом поднялся на ноги. Существо неподвижно стояло прямо за конторкой. Его плащ даже не колыхнулся. В руке существо по-прежнему сжимало кожаный футляр. Капюшон медленно поворачивался, как будто тот, кто прятался внутри, переводил взгляд с единственного окна на дверь. Как эта тварь может быть одновременно и материальной и нет? Физически существо никак не менялось. Наконец взгляд твари остановился на окне, том, где Чейн видел Винн, и замер. Сзади раздался еще один удар по двери, и Чейн услышал резкий треск дерева. Кто-то устроил здесь ловушку. Но для кого? Для него или для этой твари? Чейн перепрыгнул через остатки столешницы и откатился в дальний угол. Но когда он бросился за футляром, существо скользнуло мимо него, вылетев прямо в окно, как тряпка, гонимая штормовым ветром, пройдя его насквозь. Ни одно стекло не разбилось, ни одна доска в стене не сломалась. Даже ставни за стеклами не дрогнули. А вот футляр, который существо держало в руках, ударился о стекло и застрял. Черная фигура могла быть бестелесной, но футляр был материальным. Чейн бросился к нему. Снаружи донесся гневный вопль, и окно разлетелось вдребезги. Скрипторий наполнился звоном бьющегося стекла. А из задней мастерской донесся шум ломающегося дерева и крики. Чейн бросился к разбитому окну, когда и с улицы раздался крик. *** Родиан видел, как нечто чернее ночи просачивается сквозь переднюю стену скриптория. Капитан все еще держал Винн, но хранительница уже перестала сопротивляться. Пятно быстро расползлось по деревянным доскам скриптория, закрыв собой одно окно. Потом она вздулась, как ткань савана во время шторма, обретая очертания того, что Родиан уже однажды видел. Фигура в черном плаще остановилась с вытянутой за спиной рукой. Родиан видел, что рука все еще находилась за одним из окон скриптория. А еще он видел, что было зажато в этой руке. Кожаный футляр, который все еще торчал за окном, внутри скриптория. Скрипнув, стекло начало трескаться. Родиан отпустил Винн, оттолкнул ее в сторону, и тут же окно вылетело наружу. Капитан поднял руку с мечом, прикрывая лицо. Осколки стекла зазвенели о сталь, скатываясь по перчатке. Раздался пронзительный крик. -Капитан! - это уже закричала Винн. У входа в скрипторий Родиан оставил трех гвардейцев: Шэта, Экгбрихта и Рубена. Шэт бросился к черной фигуре. -Не подходи! - приказал Родиан, поднимая меч. Фигура стояла перед скрипторием в развевающемся плаще и с футляром в руке. Вторая рука... Черные пальцы, пронзив грудь Шэта, вышли из его спины. Со стороны казалось, что из спины гвардейца выходят колючие тени. Когда к ним подбежали Рубен и Экгбрихт, Шэт, пронзенный насквозь, висел на руке существа, содрогаясь в конвульсиях. Послышался тихий треск, Шэт поперхнулся, но не закричал. На спине, там, где торчала сжатая в кулак рука существа, по табарду гвардейца расплывалось темное пятно. Фигура в плаще отдернула руку и Шэт выгнулся дугой, когда черный кулак вырвался из его тела, разрывая его. Гвардеец рухнул на землю, забрызгав кровью Экгбрихта. Лицо Шэта так и застыло, с разинутым ртом и выпученными глазами. Спереди в табарде и хауберке зияла огромная дыра. Все произошло слишком быстро. По улице разнеслось тихое шипение. Темный, широкий капюшон повернулся к Родиану. Нет, не к нему, к Винн. Тварь бросилась к девушке, словно черный призрак, осязаемый, реальный и в то же время нет. Родиан увернулся, не зная, что можно предпринять против этой твари. Экгбрихт находился ближе всех к темной фигуре. Недолго думая, он с силой замахнулся на нее. При виде несущейся к ней твари, Винн попятилась, спотыкаясь на булыжниках мостовой. Родиан встал перед ней. -Винн... держись подальше! Не дай ему до тебя дотронуться! Хриплые слова прозвучали как приказ. Родиан не знал, кто сделал это предупреждение. Быстро осмотревшись, он увидел, что на подоконнике разбитого окна кто-то сидел. Мужчина был одет в длинный темный плащ с откинутым капюшоном. Его лицо было бледным и узким, а вот с глазами у него было что-то не так. Из скриптория вышли двое убийц, но почему второй предупредил Винн? -Держись позади меня! - крикнул Родиан Винн. Он замахнулся, целясь в запястье черной фигуры как раз над зажатым в ней футляром. А потом сразу произошло несколько вещей. Черная фигура взмахнула свободной рукой и крепко вцепилась в горло Экгбрихта. Клинок Родиана прошел сквозь запястье фигуры без сопротивления, и его острие со звоном ударилось о камни мостовой. Гаррог выскочил из скриптория, за ним бежали два охранника -Лукан и Тамен... как раз в тот момент, когда Рубен набросился на тварь, пытаясь оттеснить ее от Экгбрихта. Второй убийца, стоявший на подоконнике с обнаженным мечом, протянул руку и схватил футляр. Все это произошло, пока Родиан поднимал меч. Зажатый в руках существа, Экгбрихт коротко и учащенно дышал. Черты его лица исказились и побледнели. А потом существо отпустило его, и Экгбрихт мгновенно рухнул на землю. Незнакомец попытался вытащить футляр, и в это время второй убийца соскользнул с подоконника на улицу. Гаррог вплотную приблизился к этому потенциальному вору, цеплявшемуся за свой конец футляра. -Назад! - крикнул Родиан своим людям. - Это маг! Существо повернуло капюшон в сторону Винн. -Нет! - прошипел второй.- Ты оставишь ее в покое! Он резко дернул за футляр, и Родиан замешкался. Оба незнакомца, попавшие в его ловушку, были в ссоре, но не только из-за футляра с документами. Еще один конфликт возник между ними из-за странницы. Родиан для себя решил, что никто из них не нападет на Винн. И тут где-то на соседней улице раздалось рычание, переходящее в вой. Родиан услышал быстрый стук когтей по булыжникам мостовой и быстро повернул голову в ту сторону. Высокая собака с темной шерстью неслась вдоль зданий в густой тени карнизов прямо на него. Или это был волк? Родиану показалось, что он увидел, как в свете уличного фонаря глаза пса блестели, подобно бледно-голубым драгоценным камням. *** Винн едва успела заметить Чейна, прежде чем Родиан встал у нее на пути. Все, что она видела из-за спины капитана- была фигура в плаще. Когда Винн заглянула под капюшон, ей показалось, что там все залила кромешная тьма. Она не могла больше смотреть ни на что другое. И тут Винн услышала далекое рычание. Оно казалось таким далеким, как и все остальные звуки вокруг. Потом рычание переросло в столь знакомый вой. Она слышала его столько раз, что узнала сразу, как голос старого друга. Малец был здесь, и он охотился! Винн не была сумасшедшей, помешанной, как шептались все вокруг. Существо, убивающее хранителей, было нежитью. Никакая другая причина не заставила бы Мальца так выть. На мгновение в мыслях Винн возникла его морда: серебристый мех, отливающий голубизной в лунном свете, и глаза, по-хожие на кристаллы отражающие послеполуденное небо. Шипящий вопль зазвенел в ушах Винн, и она услышала скрежет когтей по булыжникам мостовой. Еще один глубокий рык- и мимо нее пронеслась темно-серая тень. Пес развернулся и закружил перед ней на четырех длинных лапах, слегка повернув голову в ее сторону. Винн рассмотрела очертания больших заостренных ушей над длинной мордой и бледно-голубые глаза, пристально смотревшие на нее. А потом пес развернулся к нежити в плаще за спиной капитана. Винн протянула руку и выкрикнула имя: -Малец! Родиан затаил дыхание. Он потерял всякий контроль над ситуацией. Все рассыпалось в хаос. *** Гаррог схватил бледнолицего мужчину за плащ и рывком отбросил назад. Мужчина выпустил из рук футляр, увернулся от лейтенанта и нанес удар. Гаррогу удалось избежать сильного удара кулака, но в результате он ударился о стену скриптория. -Не дайте им сбежать! - крикнул Родиан. Лукан бросился на бледнолицего, а Рубен с размаху ударил мечом в спину фигуры в капюшоне. Шипящий вопль перекрыл шум и крики. Родиан шагнул в сторону, когда фигура в капюшоне отшатнулась. Меч Рубена вонзился в спину существа и прошел насквозь, не задев ни плащ, ни одежду под ним. Капюшон по-прежнему был направлен на Винн, находившейся за спиной Родиана. Капитан оглянулся. Глаза странницы были широко раскрыты и пусты. Она смотрела куда-то вверх и за спину Родиана, словно встретившись взглядом с тем, кто прятался под большим капюшоном плаща. И тут между Родианом и Винн бросился волк. Родиан инстинктивно повернул острие меча в сторону животного, но оно не напало на хранительницу. Быстро обойдя девушку, волк встал между ней и всеми остальными. Угольно-черный мех животного был почти таким же темным, как одежда у вора в плаще, но там, где под шерстью перекатывались мускулы, виднелись странные отблески. Волк был выше любого другого волка, которого Родиан когда-либо видел, а глаза зверя сверкали в темноте голубым светом. Животное один раз взглянуло на Винн, и бросилось на Родиана, щелкая челюстями. Родиан отпрыгнул в сторону и поднял меч. -Малец! Капитан вздрогнул от голоса Винн и увидел, как она потянулась к волку, а животное промчалось мимо. Клацая челюстями и рыча, волк бежал прямо к фигуре в плаще. Кровожадный, безликий маг отпрянул назад, а потом бросился бежать, все еще сжимая в руке футляр. Рубен все еще стоял позади него, и Тамен был единственным, кто стоял на его пути. Тварь ударила стражника по лицу. Родиан слышал, как хрустнули кости. Обмякнув, Тамен рухнул на землю. Волк несся к твари, жутко воя. Родиан в шоке замер. Но Рубен и Лукан мгновенно разбежались в стороны, загоняя и прижимая к фасаду скриптория бледнолицего мужчину. Гаррог поднялся на ноги, морщась и качая головой. Развернувшись, он поднял меч. Родиан, наконец-то, пришел в себя и указал на бледнолицего человека: -Уложите его, если потребуется,- рявкнул он Рубену и Лукану. - Но не дайте ему уйти. Быстро махнув Гаррогу, чтобы тот следовал за ним, Родиан бросился вслед за затихающим воем волка. *** Чейн пытался поймать взгляда Винн, но она смотрела вниз по улице, туда, где исчез офицер. -Малец? - жалобно прошептала Винн. Пошатываясь, она обернулась, и Чейн услышал, как сквозь ее стиснутые зубы вырывается дыхание. Страх в глазах девушки был ничто по сравнению с ненавистью, быстро появившейся на ее лице. Чейн был уже так далек от того, что Винн когда-то думала о нем. Он отказался от нее в ту ночь в скованном льдом замке. С тех пор прошло столько времени, что это уже не должно было причинять такую боль. Но после всего, что ей пришлось пережить, и после того, как она увидела его в компании Вельстила, чего еще он мог ожидать от нее теперь? -Брось оружие! - рявкнул один из стражников. Чейн опустил меч, не в силах оторвать взгляд от полных ненависти карих глаз Винн. *** У Винн разболелась голова. Она должна была найти Мальца, но здесь был Чейн, и он так смотрел на нее. Как в его взгляде может быть хоть намек на раскаяние после всего, что он сделал? -Брось оружие! - приказал один из солдат. Чейн попятился, но так и не взглянул на гвардейцев, окружавших его. Он смотрел только на нее из-под полуприкрытых век, опираясь мечом о камни мостовой. И Винн дрогнула. Трое городских стражников лежали на улице, один из них все еще смотрел в ночное небо пустыми глазами с пробитой в груди дырой. Чейн этого не делал, да и за футляром пришло что-то еще. -Я сказал, брось! - снова крикнул стражник. Винн перевела взгляд с мертвого стражника на Чейна. Открыв глаза, он смотрел на то же самое безжизненное тело. Стражники медленно приблизились к нему, но он просто стоял, не выпуская из рук, но и не подния меч. Чейн перевел взгляд на Винн, почти бесцветный в темноте, и медленно покачал головой. -Не я, - прохрипел он. Чейн говорил на нуманском языке, языке ее родины. Как он смог так быстро его выучить? Чейн снова посмотрел на искалеченное тело, и его взгляд внезапно стал жестким. Покачав головой, Чейн хрипло прорычал: -Это был не я! -Закрой свой рот и делай, что тебе говорят!-потребовал второй охранник. В душу Винн закралось сомнение. Она ничего не знала о том, как он был замешан в этом деле, и, возможно, никогда и не узнает, если его арестуют. Хотя, навряд ли у двух живых людей был хороший шанс сдержать вооруженного вампира. В эту минуту девушкой руководил только сиюминутный порыв. -Беги! - крикнула Винн. Один из стражников уставился на нее широко раскрытыми глазами. Второй выругался себе под нос и бросился в атаку. Только после этого у Винн похолодело внутри, и она осознала, что только что натворила. Чейн резко крутанулся и ударил нападавшего стражника локтем в грудь, тот согнулся пополам без единого вскрика. В эту же самую секунду острие клинка чиркнуло по плечу второго стражника. Оба упали. Чейн бросился вверх по улице и исчез из виду. Винн обернулась. Она вглядывалась в ночь, прислушиваясь к голосу Мальца. Но все было тихо, если не считать проклятий и приглушенных стонов стражников. Оставшись наедине с ранеными и мертвыми, Винн оцепенела. Где-то впереди стих волчий вой. *** -Где они? - крикнул Родиан. - Ты их видишь? -Там! - Гаррог тяжело дыша, указал на запад, вниз по боковой улочке. - Я думаю, там. Лицо лейтенанта выражало ярость. Родиан чувствовал то же самое. Их собственная ловушка обернулась против них самих. Мужчины выскочили из переулка на широкую главную дорогу, но она была пуста. Родиан не видел ни черного волка, ни беглеца в черном одеянии. Отчаяние охватило его. Он видел убийцу, его люди загнали его в угол, а потом появился второй. Хуже того, они, казалось, были не в ладах друг с другом. Сколько же воров и убийц он пытался поймать? Сколько неизвестных людей видели какую-то выгоду или угрозу в том, что мудрецы делали с текстами Винн? -Гаррог, ты что-нибудь слышишь? Его помощник на мгновение склонил голову, а затем устало нахмурился. -Нет... ничего. -Проклятье! - Родиан ударил по мостовой мечом. Быстрый, резкий скрежет смешался со стальным лязгом, прокатившимся по пустынной улице. -Подожди,- прошептал Гаррог, а затем указал пальцем: - Там! В луче фонарного света на булыжниках лежал кожаный футляр. Родиан подбежал и поспешно схватил его. Кожаный шнурок был поврежден, скорее порван, чем развязан. Капитан раскрыл футляр. Все страницы по-прежнему были внутри, но это не имело значения. Это были подделки, подготовленные Хай-Тауэром и а'Ситтом, чтобы заманить убийцу в ловушку. Родиан поднял глаза, вглядываясь в темные изломанные лужицы света от фонаря. Понял ли убийца, по крайней мере, тот, который сбежал, что страницы были подделкой? Как кто-то мог хотя бы заглянуть внутрь футляр во время бегства? -Рубен и Лукан должны арестовать второго,-сказал Гаррог. - Мы получим ответы от него! Родиан просто кивнул. Повернувшись, он рыс-цой направился обратно, прямо к “Вертикальному Перу”, Гаррог-за ним. Но, приблизившись к скрипторию, капитан осторожно замедлил шаг. На мостовой лежали четверо его людей. На ногах был только Лукан. С мечом в руке он нависал над Винн, пока хранительница лечила кровоточащее плечо Рубена. Шэт лежал с вывернутыми конечностями там же, где и упал, превратившись в кровавое месиво. Справа от скриптория лежал Экгбрихт, прислонившись головой к стене. Грубое лицо посерело, отчего на нем сильнее выделялась светлая борода. Под спутанными прядями седых волос застыло потрясенное выражение. Тамен лежал там, где его ударила тварь... глаза открыты, шея сломана. А вот бледнолицего мужчины нигде не было видно -Где он? - прорычал Родиан. - Где другой? -Спроси ее! - огрызнулся Лукан, толкнув хранительницу носком сапога. Винн прижимала оторванный кусок табарда к кровоточащему плечу Рубена. Она даже не подняла глаз. -Что ты натворила на этот раз? - поинтересовался Родиан. Плечи девушки подались вперед, как будто она вот-вот упадет в изнеможении. Потом Винн зажмурила глаза, болезненно съежившись. -Боги, будь ты проклята!-рявкнул Родиан, не заботясь о том, что подумают другие. - Ты арестована. Винн засунула импровизированную повязку под разрезанный табард Рубена, стянув края и поднялась, фокусируя взгляд на Родиане. Но тут, заметив боковым зрением какое-то движение, Родиан резко обернулся. Из темноты навеса соседней лавки к ним приближалась фигура в темном плаще. Родиан поднял меч и медленно пошел навстречу фигуре, закутанной в черный плащ и... в шляпе? Навстречу капитану шел Пол а'Ситт в черном плаще, накинутом поверх такого же пиджака и отглаженной белой рубашки. На голове у него была шляпа из черного фетра с плоским верхом и полями, достаточно широкими, чтобы прикрыть плечи. Он окинул взглядом представшую перед ним сцену, ненадолго задержавшись на разбитом окне своего скриптория -Что вы здесь делаете?-спросил Родиан.- Вы и ваши люди должны были держаться подальше, пока я не скажу вам обратного. Мастер а'Ситт не ответил. -Вы нашли собаку? - прошептала Винн. Родиан в недоумении оглянулся. Винн смотрела на пустую улицу, как ребенок, который заблудился и только сейчас это понял. Но Родиану было все равно. После всей тщательной подготовки и планирования он потерпел неудачу. Этой ночью здесь был не один, а два преступника, и оба сбежали. Трое его людей погибли, еще один был ранен, и ему нечем было это оправдать. И все это крутилось вокруг одной назойливой, маленькой хранительницы. -Гаррог, присмотри за парнями,-прорычал Родиан и, схватив Винн за руку, потащил ее вниз по улице.

Винн сидела одна на койке в камере в казарме стражников, уставившись на тяжелую деревянную дверь без внутренней ручки. Вдобавок ко всему прочему, что премины и домины имели против нее, арест разрушит все крупицы доверия, которые у них к ней еще оставались. Винн глубоко вздохнула, пытаясь привести в порядок мысли, вышедшие из-под контроля, но попытка не увенчалась успехом. Закутанная в черное фигура, способная проходить сквозь стены, украла футляр и убила троих стражников Шилдфэлчес. Городской страже удалось лишь немного замедлить его. Это только укрепило веру Винн в то, что это нежить и могущественный маг в одном лице. И Чейн появился в компании этого монстра, точно так же, как он появился в компании с Вельстилом. Потом из темноты выскочил Малец, чтобы защитить ее, и исчез в погоне за нежитью в черном. Все это не укладывалось у в голове Винн. Если Малец был здесь, то где же тогда Магьер и Лисил? Как бы ни хотелось ей найти Мальца, узнать, зачем он пришел, сумбурные мысли то и дело возвращались к Чейну. Когда-то при жизни он был мелким дворянином, ученым и воином. Он не раз вставал между ней и смертью. А еще он был чудовищем, убийцей, питавшимся живыми, оборвавшим и разрушившим множество жизней. Винн пыталась отгородиться от него в том забытом замке на самых высоких вершинах Дальних земель, зас-тавить оставить ее раз и навсегда. Но он снова был рядом - всегда, снова и снова. Винн уперлась локтями в колени, и закрыла лицо ладонями. Почему она поверила его заверениям? Винн была ошеломлена той штукой, вылезшей из стены, и внезапным появлением Чейна... а потом и Мальца. Слишком многое произошло в те жуткие моменты. И все же, даже если Чейн и был Благородным Мертвецом, он всегда уважал гильдию. В Беле, по ту сторону восточного океана, еще до того, как кто-то узнал, кем он был на самом деле, Чейн часто приходил по ночам, чтобы посидеть с ней, поизучать исторические тексты. Ни разу он не проявил ни малейшей угрозы по отношению к ней, домину Тилсвиту или кому-то еще, кто пытался основать новую ветвь гильдии. Так как же и почему он оказался причастен к пропаже фолиантов? И что произошло в скриптории “Вертикальное Перо”, что привело к столкновению между ним и фигурой в капюшоне? Возможно, Чейн интересовался работой хранителей больше, чем она когда-либо предполагала. Винн вздрогнула, услышав металлический звон за дверью камеры. Лязгнул тяжелый замок, и дверь приоткрылась. На пороге стоял Родиан и смотрел на нее. Что она могла сказать такого, что имело бы для него сейчас хоть какое-то значение? О, не волнуйтесь. Волк на самом деле был эльфийской собакой, о которой вы ничего не знаете. И вместе с женщиной, которую вы никогда не встречали, наполовину нежитью, наполовину тем, во что вы не верите, и полуэльфом, о котором вы никогда не слышали, они охотятся на нежить, и... О, да, это все исправило бы. Он не стал бы сажать ее в тюрьму за вмешательство в дела городской стражи. Нет, ее просто бы заперли в отдельной палате городской лечебницы, пока она не излечится от безумия. Когда капитан, наконец, вошел, Винн заметила, что он был спокойнее, чем, когда запирал ее здесь. Но его лицо с аккуратно подстриженной бородой было напряжено, вокруг глаз залегли темные круги, а зубы были стиснуты так, что стали видны желваки. -Вы расставили ловушку,-Винн заговорила первой. Родиан молча прошелся по камере, которая была настолько мала, что мужчине понадобилось всего четыре шага, чтобы пересечь ее. -Скорее всего вам помог домин Хай-Тауэр, если он отправил тот футляр,-продолжила она,- и мастер а'Ситт. Капитан остановился. И в наступившей тишине Винн напряглась. -Что ты там делала? - ровным голосом спросил он. На мгновение Винн подумала, не рассказать ли ему правду. Что тексты, которые ему отказались выдать, были написаны древними вампирами. И что она пыталась узнать, какие страницы были украдены и почему. -Отвечай мне!- рявкнул Родиан.-Ты уже причастна к смерти трех гвардейцев... хотя и постфактум. Винн уже хотела возразить, но тут же прикусила язык, изучая лицо капитана. Да, она сказала Чейну бежать, но Родиану было наплевать на ее судьбу. Его интересовало только одно-остановить эти убийства, дать королевским особам разумный и удовлетворительный ответ и тем самым продвинуться вперед. Его не интересовала правда, и уж точно он не собирался сообщать ничего такого, что могло бы выставить его на посмешище. В сложившейся ситуации ему было бы достаточно трудно объяснить, почему преступник вышел через закрытое окно скриптория. Нет, его устраивали только крупицы правды. -Я подслушала разговор посыльных, вернувшихся из “Вертикального пера”,- начала Винн.- После того, что случилось в лавке мастера Шилвайса, я опасалась худшего. Поэтому и побежала в скрипторий мастера а'Ситта, надеясь найти там кого-нибудь, и проверить футляр с документами, а может быть, и вернуть его. Вот почему вы застали меня подглядывающей в окно. Выражение лица капитана не изменилось: -Ты знала второго мужчину. Винн запаниковала, готовая отрицать и это. -Не утруждай себя ложью,-сказал Родиан.-Он произнес твое имя. -С тех пор как я вернулась из Дальних земель,-ответила Винн,-мне кажется, многие люди, которых я никогда не встречала, знают мое имя. Она ожидала, что капитан будет настаивать и дальше, так как ее ответ вряд ли удовлетворил его. Вместо этого Родиан спросил: -Ты хорошо разглядела человека, который взял футляр? -Человека? - повторил Винн. -Мага в черных одеждах,-капитан замолчал и, прищурившись, посмотрел на нее. - Что ты видела? Винн поудобнее устроилась на койке. Капитан не хотел знать, что она видела, или, скорее, что она знала. Он уже убедил себя в обратном. Возможно, маг, а может быть и нежить, хотя одно с другим не сходилось: тело существа прошло прямо сквозь стену, но он не смог протащить за собой футляр. Ему пришлось разбить окно, чтобы его вытащить. -Вы видели, как оно разбило окно... - сказала Винн, затем заколебалась, встревоженная мрачным выражением лица капитана. -Иль'Сэнке был в гильдии перед тем, как ты ушла? -спросил Родиан. Яд в его голосе испугал Винн: -Я не знаю... Я выходила из своей комнаты, когда услышала о футляре, так что... -Зачем магу работать с волком? - задал очередной вопрос Родиан. От резкой смены вопросов Винн потеряла самообладание: -Собака не работала с тем существом! -Откуда тебе знать?-быстро спросил Родиан.-Волк, или собака, выскочил на улицу, когда вор побежал, и последовал за ним. Они бежали вместе. Несмотря на весь признанный ум капитана, слабоумным был он, а не она. Даже он должен был видеть, что Малец прогнал нежить. -Зачем меня спрашивать?- выпалила в ответ Винн. -Когда не имеет значения, что я скажу? Родиан провел рукой по волосам и замолчал. -Как долго вы собираетесь держать меня здесь? - спросила Винн.-Если меня должны обвинить, тогда продолжайте в том же духе. Родиан колебался, и Винн ждала. Она крикнула Чейну, чтобы он бежал, и помешала поймать убийцу. Даже если бы обвинение в соучастии было снято, вмешательство в расследование капитана не было бы воспринято как должное. Верховному защитнику не составит особого труда доказать ее вину. -Твое начальство ждет,- сказал Родиан, и слова, казалось, застряли у него в горле. - Я отпускаю тебя. Капитан толкнул дверь камеры так, что та ударилась о стену, а он просто стоял и ждал. Винн медленно поднялась с койки, озадаченно глядя на него. Она вышла в полутемный коридор с рядом других тяжелых дверей камер, все закрытые и безмолвные. Родиан вышел за ней следом и молча повел к дальней лестнице. Они молча поднялись наверх, где в нише стояли два солдата. Когда они приблизились, один из солдат отпер наружную дверь. Вместе с капитаном Винн пересекла мощеный двор. Вместе они подошли к старым двухэтажным баракам и вместе вошли через боковую дверь одного из них. -Мой кабинет, - тихо сказал он, махнув рукой на дверь в конце коридора. Пройдя по коридору, Винн вошла в большую комнату, в которой стояли лишь письменный стол и два стула. Их уже ждали премин Сикион и домин Хай-Тауэр. Хай-Тауэр перестал мерять кабинет тяжелыми шагами. Глухой стук его ботинок по полу был ничем по сравнению с его тяжелым и сердитым взглядом. -Моя дорогая, - премин Сикион подошла к Винн. -Мы рады, что ты цела и невредима. Но ты не должна уходить и блуждать, не сказав никому ни слова,- премин положила тонкую морщинистую руку на плечо Винн, дважды похлопав по нему, а потом повернулась к Родиану: - Спасибо, что присмотрели за ней, капитан. Сердце Винн упало. Блуждать? Присмотрел? Они снова изобразили ее слабоумной. После этого ей никто не поверит. -Мне жаль, что сегодняшняя попытка не увенчалась успехом, - обратилась Сикион к Родиану, бросив мрачный взгляд на Хай-Тауэра. Винн поняла, что премин не знала о плане, разработанном домином, капитаном и мастером а'Ситтом. Родиан посмотрел на Сикион с легким оттенком неприязни. Потом бросил мимолетный взгляд на Винн, даже не потрудившись встретиться с ней взглядом: -Вы свободны. Вот так вот. Сначала он арестовал ее, запер и допрашивал, задавая вопросы, предполагающие, по большей части, очевидные ответы. Да и те так и не дал ей высказать до конца. Почти ни один из вопросов не имел никакого отношения к тому, что на самом деле имело значение. И после нескольких снисходительных слов Сикион ее отправили домой спать. Винн вдруг задалась вопросом, что сказала бы Магьер в этот момент. Наверное, ничего, но и капитан, и премин к этому времени уже истекали бы кровью. Магьер никогда ни от чего не отступала. Несмотря на свою насмешливую незаинтересованность, всегда желая, чтобы ее оставили в покое, она приходила в ярость, когда что-то вставало у нее на пути или угрожало тем, кто был ей дорог. А Лисил мог быть холодно-злобным под внешней теплотой и остроумием, когда дело доходило до защиты своих. И Малец... Он всегда был манипулятором, хотя обычно из самых благих побуждений. Он был не прочь поставить людей в трудное положение, чтобы потом спасти их от самих себя. Винн начала понимать, что в ее случае понадобятся все качества ее своенравных друзей. Она выпрямилась: -Я прошу прощения, если мои слова прозвучат не-лепо. Но мы все еще занимаемся расследованием убийств? -Это тебя не касается, - предупредил Хай-Тауэр. Премин Сикион взяла Винн за руку: -Пойдем, дорогая. Ты уже достаточно натерпелась, и никто из нас не хочет, чтобы ты еще больше взваливала на себя. Винн отстранилась, пятясь к двери кабинета: -Сегодня капитан потерпел неудачу, и погибло еще больше людей... из-за содержимого футляра. Я хочу получить доступ к переводу, чтобы выяснить, какие отрывки ищут. -Только не это! - недоуменно прорычал Хай-Тауэр. -Ты и так уже все испортила! Винн понизила голос до угрожающего: -Возможно, вы не можете смириться с тем, что простая странница в одиночку обнаружила историческое сокровище. Неужели семь жизней стоят небольшого удара по вашей гордости? Премин Сикион побледнела, утратив всякое искусно проявленное сочувствие, а Хай-Тауэр вспыхнул от ярости. Родиан внимательно наблюдал за этим обменом репликами, кидая поочередно быстрые взгляды на каждого из них. -Винн!-прорычал Хай-Тауэр.-Сейчас не время и не место для твоих глупостей. Поплотнее закутайся в свой плащ. Мы возвращаемся домой. -Да, моя дорогая,- добавила Сикион.-Пора уходить. Винн не сдвинулась с места. Она уже слышала все это и раньше, и ей было все равно, считают они ее слабоумной или же сумасшедшей. Оставался только один вариант, который, впрочем, мог закончиться ее окончательным изгнанием из гильдии. -Я хочу, чтобы мне вернули мои дневники, которые я привезла из Дальних земель,-сказала Винн, не обращая внимания на их отговорки. - Я хочу, чтобы мне вернули мою собственность... немедленно. Никто не произнес ни слова. Даже бахвальство Хай-Тауэра поутихло, но выражение лица премина Сикион стало суровее, чем Винн могла себе представить. Родиан перевел взгляд на Винн, он больше не сверкал глазами и не хмурился. -Ты- католог гильдии...- начала Сикион, и резкость в ее голосе противоречила ее величественным манерам. -Очень хорошо, - перебила ее Винн, - тогда я подам судебный иск, чтобы мне вернули тексты. Я нашла их. Я привезла их с собой через полмира. Я предоставила гильдии доступ к ним... Но они принадлежат мне по праву открытия. -Открытия, сделанные на службе! - прорычал Хай-Тауэр, наконец обретя дар речи.- Все, чем ты являешься, ты являешься благодаря искусству хранителей... и, таким образом, тексты принадлежат гильдии по закону. -Я не знаю такого закона, - тихо произнес Родиан. Сикион перевела потрясенный взгляд на капитана, и наступила мертвая тишина. Но Винн заметила, что Родиан изучает ее с холодным интересом. То ли из чувства долга, то ли из честолюбия, то ли из-за гнева на то, что его до сих пор обходили стороной, но в его напряженных глазах отражалась надежда на успех ее авантюры. -У меня есть законное право? - спросила она его. -Конечно, нет! - вмешался Хай-Тауэр. Родиан поднял руку, призывая к тишине: -Если подмастерье кузнеца или кожевенника найдет новую технику, принадлежит ли она мастеру, с которым подмастерье заключил контракт? Или если он развивается или получает новые знания в своем ремесле, то это заслуга мастера? Хай-Тауэр решительно шагнул к капитану. Он открывал и закрывал рот, но не мог вымолвить ни слова. -По закону -нет,-сказал Родиан, отвечая на свой же вопрос. -Это другое, - возразила Сикион. -Винн, - прохрипел Хай-Тауэр. - Ты бы не сделала этого с... -Дайте мне доступ,- перебила его Винн.- Или я обращусь к верховному адвокату и заберу у вас тексты! И неважно, будет ли удовлетворена моя жалоба на незаконный захват или нет... тексты все равно будут обнародованны для суда. На этот раз лицо верховного премина Сикион вспыхнуло от возмущения. Но на смену ему быстро пришел страх, охвативший главу ордена катологов, а в ее лице и гильдию в целом. *** На следующее утро Родиан расхаживал по роскошной гостиной в королевском замке с видом на залив. Он получил вызов в казармы и теперь не знал, чего ожидать. Возможно, члены королевской семьи хотели полу-чить личный отчет о его успехах в расследовании, или, скорее, о его неудаче. Трое из его людей были мертвы. Расходы на ремонт лавки а'Ситта росли, судя по всему, крыша и конторка тоже были повреждены. В его ловушку попался член любимой королевской семьей гильдии хранителей, но не преступники. И все, что Родиан мог добавить к этому, касающееся самого расследования, так это то, что, по крайней мере, один из подозреваемых обладал магическими способностями, о которых он никогда не думал, что это возможно. Родиан замер на месте. Ему нужно было составить наиболее логичный и лаконичный отчет о событиях. Конечно, королевская семья не могла привлечь его к ответственности за то, что он столкнулся лицом к лицу с человеком, обладающим редким магическим искусством. Он мог бы изменить отчет, чтобы вернуть уверенность в своих способностях. Но теперь у него появился новый шанс узнать, чем же на самом деле были тексты, которые переводили члены гильдии. Винн Хигеорт, какой бы беспокойной она ни была, дала ему так много информации к размышлению. После того, как Родиан отпустил ее прошлой ночью, троица хранителей ушла вместе, не разговаривая друг с другом. Он провел короткую бессонную ночь, гадая, что может последовать за требованием Винн. Сможет ли Сикион, как глава совета преминов, юридически оспорить требование юной странницы? Отступит ли странница, если премин откажется уступить? Больше всего на свете Родиан ненавидел неопределенность. Решительное, сердитое лицо Винн постоянно всплывало в его мыслях, но он отгонял навязчивое видение. Ему все еще предстояла встреча с королевской семьей, и он снова принялся расхаживать взад-вперед. Родиан едва обратил внимание на толстые ковры и тщательно отполированную мебель, за которой ухаживали с особой заботой. Что-то, вероятно, принадлежало семье Арескинна на протяжении многих поколений. Диваны орехового дерева были обиты либо чистым шелком, либо шелком-сырцом, в основном окрашенным в переливающиеся цвета морской зелени и синевы и расшитым пестрыми узорами. Оштукатуренные стены были выкрашены в насыщенный кремовый оттенок, гармонирующий с золотисто-желтыми занавесками и драпировками у входа. На двойных дверях был вырезан большой герб королевской семьи - вертикально стоящий длинный меч на широком квадратном парусе над неспокойным морем. Это был мир, далекий от восточных лугов и ферм его юности, и он проложил себе путь к своему нынешнему положению благодаря способностям и заслугам. Родиан не собирался все рушить из-за того, что какой-то маг убивает хранителей из-за пачек старых текстов. Богато украшенные двери широко распахнулись. Родиан смотрел в большие янтарные глаза старого эльфа в белом одеянии с плохо скрываемым презрением на загорелом лице. Больше, чем возраст эльфа, Родиана беспокоила его одежда. Покрой ее был очень похож на покрой одежды хранителей, но белый цвет не принадлежал ни к одному из пяти орденов. -Принцесса Ателтрит Арескинна и герцогиня Рейн Фаунье-Арескинна,-объявил эльф и отступил в сторону. Дыхание капитана участилось. Первой в гостиную вошла герцогиня Рейн. Каштановые волосы были распущены и заколоты назад перламутровыми гребнями в форме пенящейся морской волны. На ней не было парадного платья, только сапоги и бриджи, которые ее народ предпочитает носить для верховой езды, и соответствующее облачение поверх белой рубашки из переливающейся ткани. На левом бедре, на белом атласном поясе, перехваченном вокруг талии у нее висела сабля. Из-за этого герцогиня выглядела почти озорной и моложе своих лет. -Капитан,-поприветствовала герцогиня.-С вами все в порядке? Вы не пострадали прошлой ночью? -Нет, я в порядке, ваше высочество,- осторожно ответил Родиан, все еще недоумевая, зачем он здесь.-Но я не могу сказать того же о своих людях. Следом за герцогиней в гостиную вошла принцесса Ателтрит, являвшая собой резкий контраст со своей невесткой. Родиан видел ее всего несколько раз в своей жизни. Почти такая же высокая, как он, Ателтрит была стройной и прямой, как молодая осинка. С пшенично-золотистыми волосами, присущими членам королевской крови, аквамариновыми глазами, узкими чертами лица, тонким носом, бледно-розовыми, тонкими губами. Принцесса была одета в простое пастельно-бирюзовое платье с длинными рукавами, но никто и никогда не принял бы ее за мелкую аристократку. Там, где Рейн всегда излучала ауру спокойной внутренней силы, граничащей с необузданностью, Ателтрит наполняла любую комнату мрачной, напряженной сдержанностью и отстраненным осознанием всего происходящего. Родиан опустился на одно колено, склонив голову, и ждал, когда его удостоят вниманием. -Капитан,-тихо произнесла принцесса, и он поднял голову ровно настолько, чтобы увидеть едва заметный наклон ее головы. -Поднимитесь и сядьте,-добавила герцогиня. -Нам нужна от вас услуга. Родиан поднялся, когда герцогиня села на диван, указав на второй напротив себя. Потом протянула руку принцессе. -Подойди, сестра. Члены королевской семьи и высшая знать всегда обращались таким образом к женам братьев или мужьям сестер. Это создавало впечатление единства перед народом, политически обоснованное присутствие правителей страны. Но когда Ателтрит приблизилась, она легонько пожала руку Рейн, затем заняла место позади герцогини, как одна из Вирдов, стражей семьи. Здесь было нечто большее, чем просто солидарность. Родиан видел, что Арескинна разделяла искреннюю привязанность к Рейн. Он устроился на диване напротив них. Высокий эльф закрыл двери и занял место в нескольких шагах от двух дам королевского дома. -Мы получили тревожное сообщение, - начала герцогиня. - Молодая странница гильдии стала участницей трагедии, произошедшей вчера вечером. Родиан моргнул. Какое сообщение и от кого? -Не участницей,- поправил он.- Она услышала, что футляр с документами не вернули, и отправилась проверить его сохранность, не зная о моих договоренностях с домином Хай-Тауэром и хозяином скриптория. Ее присутствие было досадной случайностью. Принцесса Ателтрит нахмурилась. Родиана поразило, что ее невозмутимость нарушило хоть какое-то выражение лица. -Вы уверены?- спросила она совершенно бесцветным голосом. - Она не виновата в этих событиях? Родиан насторожился. Королевская семья защищала своих драгоценных хранителей до такой степени, что это приводило его в отчаяние. Однако сейчас принцесса чуть ли не намекала на виновность молодой странницы из гильдии. Да, Винн была каким-то образом связана с одним из воров-убийц. Но непосредственно в кражах она не участвовала, насколько мог судить Родиан. Он отпустил ее с Сикион и Хай-Тауэром в надежде, что позже сможет узнать от нее больше информации. Но если члены королевской семьи уже слышали о причастности Винн, то слышали ли они также о ее притязаниях на древние тексты? Неужели они хотели дискредитировать ее, одну из своих хранителей, и сохранить тексты в тайне? -Насколько мне известно, на ней нет никакой вины, - осторожно ответил Родиан. Рейн тихо вздохнула, но Ателтрит снова слегка нахмурилась. -Мы слышали, что эта странница предъявляет личные претензии, - сказала герцогиня, - на тексты, которые она принесла в гильдию... вплоть до того, чтобы передать их в народный суд. Это остановит работу гильдии над переводом. Родиан сохранял невозмутимое выражение лица. Только двое из гильдии знали о притязаниях Винн - Хай-Тауэр и Сикион. И только последняя имела прямой контакт с королевской семьей - “леди” Тартгит Сикион, как называла ее герцогиня. Раздражение Родиана нарастало. -Мы поговорили с верховным защитником, - добавила принцесса Ателтрит.-Похоже, что у странницы Хигеорт есть законные претензии. Но если она полностью завладеет этими текстами, неизвестно, что с ними может случиться... кто может получить доступ к их содержимому. Нам сказали, что материал носит конфиденциальный характер. Родиану потребовались все усилия, чтобы сохранить спокойствие. Что королевская семья пытается защитить, сохраняя в тайне до такой степени, что позволяет убивать своих хранителей в темных переулках? -Проект должен продолжаться,- сказала герцогиня, наклоняясь вперед,-и, следовательно, тексты должны оставаться в руках гильдии. Мы хотим, чтобы вы обратились к премину Сикион как к неофициальному арбитру и нашли компромисс. -Компромисс? - переспросил Родиан. Ателтрит продолжила мысль герцогини: -Мы хотим, чтобы вы попросили премина Сикион предоставить страннице Хигеорт доступ ко всем уже переведенным документам, но при строгом выполнении условий, которые позволят сохранить тексты в тайне от общественности. Если странница согласится не добиваться полного владения, она сможет просмотреть все переводы с момента своего возвращения из Дальних земель. -Сиверд... - взволнованно начала герцогиня, отбросив всякую официальность, - как ты думаешь, это успокоит юную хранительницу? Принцесса опустила взгляд на фамильярное обращение герцогини к капитану по имени. Но потом тоже выжидающе посмотрела на Родиана. -Возможно, - коротко ответил он. Винн выразила желание узнать, какие страницы стали объектом похищения. Она знала, что в этих страницах искали что-то конкретное. Преступник, тот, кто, по-видимому, мог проходить сквозь стены, не пытался заполучить оригинальные документы, по крайней мере, насколько это было известно. Но хранители более высокого ранга не проявили ничего, кроме презрения к требованиям Родиана. -Почему я?- спросил Родиан.- Наверняка Сикион будет более сговорчивой, если узнает об этом от вас, герцогиня? Рейн медленно покачала головой: -Будет не очень хорошо, если королевская семья вмешается в это дело. Это может привлечь излишнее внимание к секретной работе гильдии. Это даже может быть расценено как вмешательство королевской семьи в закон и подтолкнуть странницу Хигеорт к необдуманным действиям. Вы всегда проявляли здравый смысл и осмотрительность... как в поддержании мира, так и в служении интересам своего народа. Родиан изучал ее. Ожидала ли она, что он воспользуется властью своего положения, если Сикион откажется? -У вас есть какие-нибудь версии относительно то-го, кто сбежал прошлой ночью? - неожиданно спросила Ателтрит. Смена темы застала Родиана врасплох, и он замешкался. Фигура в черном плаще казалась выше Гассана иль'Сэнке, но суманский хранитель имел репутацию настоящего мага в своей гильдии. -Одна, - ответил Родиан. - Но я не стану называть подозреваемого без более конкретных доказательств. Хмурое выражение лица принцессы исчезло. Как только черты ее лица обрели прежнее безмятежное выражение, Родиан уловил мгновенное облегчение в ее аквамариновых глазах. -Мы хотим, чтобы вы остановили эти убийства,-сказала она,-и обеспечили защиту проекта гильдии. Если вы сможете это сделать, мы будем вам благодарны... очень благодарны, капитан. Родиану показалось, что его сердце остановилось, когда он задержал дыхание. Ее слова были настолько близки к открытому признанию собственной слабости, насколько он мог когда-либо услышать. Королевская семья хотела, чтобы он хранил древние тексты Винн в тайне. Эта завуалированная просьба заставила Родиана разрываться между долгом, верой и собственными амбициями. Он знал, что от него, как от старшего офицера Шилдфэлчес, зависят жизни многих, даже этих благонамеренных, пусть и заблуждающихся хранителей. Но он также знал, что такое королевская благодарность. Родиан медленно вдохнул: -Я не подведу. *** За окном стояло позднее утро, а Винн все еще лежала в постели. Измученная суматохой прошлой ночи, она то проваливалась в краткий сон, то выныривала из него, но настоящий сон к ней так и не приходил. Наконец Винн свесила ноги с кровати прямо на холодный каменный пол. Что же она натворила своим вмешательством и угрозами? Конечно, она поставила под угрозу свое пребывание в гильдии. Ни Сикион, ни Хай-Тауэр не сказали ей ни слова по дороге домой. После возвращения из Дальних земель Винн не была счастлива в гильдии, но жизнь хранителя-это все, что она знала. Что бы она делала, если бы ее отстранили от работы и выгнали? Тем не менее, мысль о загубленных жизнях, о постоянном отрицании очевидного ее начальством и о том, что могли бы сделать на ее месте ее своенравные друзья, убедили Винн в том, что у нее не было другого выбора, кроме того, который она сделала. Но когда в дверь тихонько постучали, Винн сжалась от дурного предчувствия. Она заставила себя подняться и пошла открывать дверь. В коридоре стоял домин иль'Сэнке. Морщинки на его темном лбу могли означать как беспокойство, так и презрение, словно он уже слышал, что она сделала. -Одевайся, -сказал он. -Совет преминов созвал общее собрание. У Винн перехватило горло. Неужели ее собирались выгнать на глазах у всех? Впрочем, это не имело значения. Она все равно будет искать привезенные фолианты любыми способами. Иль'Сэнке покачал головой. -Не думаю, что это касается тебя, - сказал он, видимо, прочитав беспокойство на лице девушки. Винн вдруг поняла, что стоит перед домином в одной ночной рубашке, но тот, казалось, этого не заметил. Она подняла палец, призывая его подождать, и закрыла дверь. Быстро одевшись и не потрудившись расчесать или хотя бы завязать волосы, Винн поспешила к иль'Сэнке. Выйдя в коридор, она увидела, что домин пристально смотрит в дальний конец коридора. Винн проследила за его взглядом. Коридор был пуст до самой площадки над лестницей, ведущей во внутренний двор. -Я готова. Иль'Сэнке вздрогнул, как будто его отвлекли от разговора, который слышал только он. Кивнув, домин направился к лестнице. Винн пошла следом. Когда они, наконец, добрались до общего зала, ее ждало удивительное зрелище. Зал был переполнен. Созвали всех посвященных, учеников, странников, мастеров и доминов, проживающих в замке. Все пять преминов стояли у массивного очага, внимательно глядя на собравшихся членов гильдии. Но еще большее недоумение вызвало присутствие владельцев всех скрипториев, нанятых гильдией за последние полгода-“Вертикальное перо“, “Позолота и чернила”, “Чернильница”, “Перо и пергамент”, и "Четыре писца в доме", и их мастеров-переписчиков. Все они стояли во главе толпы, собравшейся перед членами совета. В зале не было только переписчиков из “Вертикального Пера”. Хозяин Паул а'Ситт и мастер Тиган стояли в стороне, у левого края очага. Винн окинула зал внимательным взглядом. Все, кто не был облачен в мантии хранителей, сильно выделялись из общей массы. В дальнем конце зала, рядом с широкой аркой входа стоял капитан Родиан. Когда в зал вошла Винн вместе с иль'Сэнке, капитан повернулся в их сторону, скрестив руки на груди. Его взгляд на мгновение встретился со взглядом Винн. Потом капитан перевел взгляд на иль'Сэнке, и выражение его лица стало жестким. Вчера вечером в камере Родиан особо интересовался местонахождением иль’Сэнке. Но почему он не спросил ни о ком другом? Премин Сикион подняла руки, пытаясь утихомирить гул в зале, вызванный слишком громкими обсуждениями. Она поднялась на передний выступ очага. Рядом встал домин Хай-Тауэр. -После долгих размышлений, - начала Сикион ровным голосом, - относительно недавних событий, совет вынужден внести изменения, которые затронут тех, кто участвует в проекте перевода... и, вообще, всех, кто проживает в гильдии.-Премин замолчала и обвела взглядом притихший зал.-Мы не хотим, чтобы какие-либо домыслы омрачали наши намерения, поэтому мы созвали это собрание. Было решено, что ни один фолиант, ни один документ, связанный с проектом, не покинут территории гильдии ни по какой причине. Поэтому мы будем нанимать писцов только из одного скриптория, они будут приходить каждый день и выполнять свою работу по договору... здесь, в наших стенах. Тихий шепот в толпе перерос в ропот, и Винн уже не слышала треска огня в очаге. На многих лицах отразилось облегчение, но ропот, поднявшийся среди мастеров-писцов начал перекрывать общий шум. -Из какого скриптория вы наняли писцов? - спросил мастер Калисус из скриптория ”Перо и пергамент". Премин Сикион прочистила горло: -Мы наняли писцов из скриптория "Вертикальное перо" мастера а'Ситта. Во время недавней попытки помочь городской страже его скрипторий был поврежден, и мы считаем себя частично ответственными за это. -Мой скрипторий ограбили раньше, чем его!-крикнул мастер Шилвайс из скриптория “Позолота и чернила".-И пострадал он гораздо серьезнее, судя по тому, что я слышал. Но что-то я не вижу, чтобы гильдия предлагала мне компенсацию. -Все скриптории достойно служили гильдии,-ответила Сикион, - но мастер а'Ситт придерживался наилучшего графика и часто оказывал дополнительную помощь... помимо общепринятых высоких показателей, которые вы все продемонстрировали. -К черту показатели! - огрызнулся Шилвайс, и даже недовольный Калисус, казалось, был поражен его резкостью. - Я отложил слишком много другой работы, пытаясь соответствовать требованиям и графикам гильдии, и у вас все еще есть договор с моим скрипторием! Я не позволю, чтобы меня вот так вышвырнули. Моих писцов тоже следует привлечь к работе. Услышав такое, Калисус и два других мастера-писца тоже разразились громкими требованиями и обвинениями. Сикион прижала тонкие пальцы к виску. Ей пришлось повысить голос, чтобы перекричать их. -Все скриптории хорошо справились со своей задачей. Мы не намерены отступать от своего решения, всем вам будет выплачена компенсация за внезапные изменения. -Этого недостаточно!-ответил Шилвайс.-Речь идет не только о деньгах, на карту поставлена репутация моего скриптория. -Изначально вас и выбрали из-за вашей репутации, - ответила Сикион. -Мы поставили потребности других клиентов на второе место после потребностей гильдии,-выкрикнул в ответ Шилвайс. - А что будет, если станет известно, что а'Ситт - ваш фаворит? Я требую, чтобы вы выполнили свой контракт... или увидимся в суде, Сикион! Несколько преминов столпились вокруг Сикион, о чем-то перешептываясь с ней. Сикион попыталась отмахнуться от них и обратила все свое внимание на мастера Шилвайса. Ее голос потряс воздух в зале, поразительно громкий для ее тактичной натуры и хрупкого телосложения. -Компенсация будет предложена, как и было обещано. Вопрос закрыт! При этих словах хозяин скриптория “Четыре писца в доме” попытался оттащить Шилвайса назад. Но Шилвайс оттолкнул толстяка, бросив яростный взгляд на дальний левый угол очага. Паул а'Ситт стоял молча и невозмутимо, держа в руках тяжелый плащ и широкополую шляпу. Сгорбленный старый мастер Тиган водрузил на клювовидный нос круглые очки и сморщил нос, глядя на Шилвайса. Но быстро перевел взгляд на своего работодателя. Шилвайс протиснулся мимо конкурентов и прошел между переполненными столами и публикой прямо к главной арке зала. Когда он проходил мимо, Винн увидела, что его лицо сильно раскраснелось. Внезапно мастер Шилвайс вспотел. Выбегая из зала владелец "Позолоты и чернил", скорее пребывал в панике, чем в ярости. Винн обернулась, но замерла, ее внимание привлек домин иль'Сэнке. Голова мужчины была слегка опущена, как будто он потерял интерес к происходящему. Все его внимание было полностью сосредоточено на Родиане. Капитан стоял вполоборота и смотрел вслед Шилвайсу, явно озадаченный поведением владельца скриптория не меньше Винн и явно не из-за его гнева, а из-за явного перегиба и странной перемены, произошедшей с Шилвайсом, когда тот убегал. Вместо того, чтобы вернуться к происходящему в зале, Родиан перевел взгляд на Винн. И только после раздавшегося неподалеку недовольного вздоха, отвернулся. Винн тоже услышала резкий вздох. Она быстро подняла глаза. Иль'Сэнке наморщил лоб, едва заметно покачав головой, и перевел взгляд на собравшихся в зале. Винн оглянулась по сторонам, переводя взгляд с капитана на домина, и на арку, в которую выбежал Шилвайс. От всего этого голова шла кругом. Что только что произошло? Почему Родиан вообще оказался здесь? И знал ли иль'Сэнке о подозрениях капитана? -Это еще не все,-крикнула Сикион, привлекая внимание Винн. - До дальнейших распоряжений все члены гильдии, от посвященных до преминов, будут оставаться на территории гильдии от заката до рассвета. Те, у кого есть семья или дом в других частях города, тоже должны остаться здесь. Исключений не будет. Спасибо, это все. Премин Сикион спустившись с выступа очага, о чем-то в полголоса переговариваясь с другими членами совета. Ропот в зале нарастал по мере того, как люди начали подниматься со своих мест, объединяясь в небольшие группы или направляясь к выходу. Аудиенция закончилась, но Родиан по-прежнему оставался на месте. Мимо проходили хранители, молодые и старые, а он наблюдал за членами совета, собравшимися перед очагом. Больше нечего было слушать и Винн тоже собралась уходить. -Винн! - позвал глубокий голос. Девушка резко обернулась. В центре зала стоял домин Хай-Тауэр. Это был первый раз, когда он заговорил с ней после встречи вчера вечером в кабинете Родиана. Винн посмотрела на домина иль'Сэнке. -Тебе лучше пойти, - сказал он. Винн бросила еще один обеспокоенный взгляд на Хай-Тауэра, после чего пошла к гному, проталкиваясь через толпу, выходящую из зала. Хай-Тауэр уже шел к узкой боковой арке. Повинуясь его жесту, Винн последовала за ним. Ни говоря ни слова Хай-Тауэр вел девушку к северной башне, где был его кабинет. Винн напряглась, и всякое облегчение от того, что ей не грозит увольнение перед всей гильдией, исчезло. Не лучше было и в личных покоях Хай-Тауэра. Когда они вошли, домин остался стоять перед узким застекленным окном, глядя на улицу вдоль старых крепостных стен. -Премин Сикион...-начал он и запнулся.-Мы решили, что ты можешь получить доступ к переведенным на данный момент текстам, но не к оригиналам и… только при условии, что ты откажешься от предательской затеи о притязаниях. Винн затаила дыхание, находясь где-то между облегчением и разочарованием. Рассмотрение иска в народном суде перед верховным защитником по поводу всех текстов могло занять не одну луну. Были прецеденты, касающиеся прав людей, работающих в гильдиях, и в конце концов она все равно могла проиграть. Сейчас же ей нужно было увидеть только переводы, чтобы попытаться понять, чего добивается фигура в черном. И ее не собирались изгонять. Но Винн не собиралась показывать Хай-Тауэру свое дикое облегчение. -И кодекс, - сказала она не колеблясь ни минуты. -Кодекс нужен мне для того, чтобы знать, какие части законченной работы связаны между собой или происходят из одного и того же источника. К настоящему времени утеряно слишком много страниц и черновиков. Хай-Тауэр уже знал об этом. Ей нужно было увидеть каждый этап перевода, чтобы точно понять, что искал убийца. Не отрываясь от окна, домин отрывисто кивнул. -Как скоро? - спросила Винн. -Завтра. Для тебя все приготовят. На мгновение Винн почувствовала разочарование от перспективы еще одной задержки, но спорить не стала. Если больше не придется носить документы туда-сюда, то завтрашний день наступит достаточно скоро. И все же домин Хай-Тауэр не смотрел на нее. По его профилю было видно, что он считает ее неблагодарной и нелояльной, и уж точно возомнившей себя выше его. Но важно было лишь то, что нежить охотилась на хранителей, а может быть, в конце концов, и на Хай-Тауэра. И никто, кроме нее, похоже, не желал признавать правду и следовать правильному плану действий. -Согласна, - кивнула Винн и повернулась к двери. -Что с тобой случилось, Винн? Винн замерла, положив руку на задвижку. В голосе домина звучала грусть, почти поражение. Она рывком распахнула дверь и вышла на винтовую лестницу башни: -Я выросла, - ответила она. Не оглянувшись, Винн закрыла за собой дверь.

За окном едва сгустились сумерки, а Чейн уже расхаживал взад и вперед по своей убогой комнате на чердаке. Винн видела его. Она знала, что он вломился в скрипторий, чтобы украсть футляр с текстами. Чейн остановился и медленно опустился на край кровати, оглядывая выцветшие стены и облупившийся потолок. Казалось, события мчались вперед без всякого контроля и направления. Как он дошел до такого? Чейн откинул со лба темно-русые волосы и задумался, вспоминая, что заставило его проделать путь от Белы до этого континента… После того как Чейн узнал, что Винн вернулась в земли Нумана, ему казалось, что он просто существует, проводя ночь за ночью в Беле без всякой цели и без будущего. В отчаянии он часто работал над изучением магических предметов Вельстила или расшифровывал фрагменты его дневников. От всех его усилий было мало толка, но одну тайну, казалось бы, не связанную с колдовством Вельстила, он все же раскрыл. Самый старый из дневников был обернут в пергаментную обложку. Она мешал держать книгу и Чейн снял ее. Слева на внутренней стороне пергамента оказался список. Это были названия обычных трав, но среди нуманских терминов одно было написано на белашкийском наречии. Дивиака Свончек - 'Кабаний колокольчик'. Чейн знал это растение. У него были и другие на-родные названия: Сгущающийся сумрак, Дыхание кошмара и Черная смерть. Его желтые колокольчатые цветки по краям выцветали до темно-сливового цвета. Ядовитый и смертельно опасный для живых, он одним своим запахом мог вызвать бред. Чейн знал его пряный запах. Он чувствовал его от высушенных лепестков, оставленных на столе в задней комнате скрытого горного монастыря монахов-целителей. А еще... Чейн порылся в вещах Вельстила и вытащил длинную и неглубокую коробку, обтянутую черной кожей и обернутую войлоком цвета индиго. Внутри лежали шесть флаконов на войлочной подкладке, каждый с серебряной завинчивающейся крышкой. Но только в полутора флаконах была какая-то странная жидкость. Незнающий человек мог бы подумать, что это водные фиолетовые чернила. Чейн осторожно принюхался к полному флакону, даже не открывая его и тут же почувствовал пряный сладковатый запах. Он быстро отвел флакон в сторону, и снова перевел взгляд на пергамент. На правой половине обложки была схема с символами, большинство из которых он не знал. Возможно, это была какая-то формула. Когда они с Вельстилом покидали монастырь в компании шести монахов, превращенных в одичавшую нежить, все флаконы были полны. Где-то по пути к Щербатым Пикам и замку древней белокожей женщины-вампира Вельстил использовал остальные флаконы. Для каких целей колдун прибегнул к своему снадобью? И как готовил его? Все, что знал Чейн, это то, что во время путешествия Вельстил становился все более возбужденным и одержимым желанием заполучить свой “шар”. И когда Чейн каждое утро погружался в сон, Вельстил все еще оставался на ногах. Когда Чейн просыпался на закате, Вельстил уже был на ногах, а возможно, и вовсе не спал. Чейн не сомневался, что в списке ингредиентов была и эта смертоносная жидкость, вот только Дивиака Свончек будет трудно найти. Некоторые утверждали, что он обладает целебными свойствами, но Чейн так не считал. Он завернул футляр с флаконом, убрал его в мешок и снова надел обложку на дневник. Через несколько ночей разочарование из-за слишком медленной расшифровки дневника нарастало, и Чейн либо возвращался в большие доки Белы, или же отправлялся на южную окраину города и стоял на берегу, глядя на Внутренний залив и океан за ним. Он потратил время, чтобы найти аптекаря, который неохотно признался, что тайно возил Кабаний Колокольчик для продажи избранным клиентам. Чейн заплатил ему небольшую сумму, не имея ни времени, ни возможности самому искать цветок в дикой местности. Иногда он охотился в нищенских районах. Существование Чейна становилось все более и более бессмысленным, пока однажды ночью он не заметил, как возле погрузочной платформы на самом южном пирсе мелькнул темный мех. Сначала он не обратил на это внимания. Собаки часто бродили по городским кварталам, роясь в мусоре, выискивая себе пропитание. Но движение животного снова привлекло его внимание. Собака свесила голову с верхнего яруса причала и наблюдала за людьми внизу. На нижнем уровне ближайшего причала трое мужчин деловито грузили широкую плоскодонную лодку. Даже при свете фонарей, висевших в доке, они не могли видеть так хорошо, как видел в темноте Чейн. От нечего делать, вампир подошел к краю причала. Собака оказалась выше, чем ему показалось на первый взгляд, пожалуй, ростом с лесного волка, но с длинными ногами и мордой, и с более высокими ушами. Угольно-черная шерсть, казалось, слабо поблескивала в свете фонаря. -Меня тошнит от всей этой спешки, - сказал внизу один матрос. - Когда у нас уже будет время перекусить? -Смирись уже! - рявкнул другой. - Мы выходим на рассвете, и у нас не хватает груза для перевозки. Вот и все, что нужно для доли прибыли в конце рейса. -Мы исправим это, как только доберемся до дальнего побережья, - ответил третий. Собака подняла голову и посмотрела в сторону трехмачтового судна в гавани, как будто знала, о чем говорят мужчины. Чейн заметил, как в ее кристально голубых глазах отразился свет фонаря. Животное бесшумно скользнуло к нависающей сбоку лестнице и мягко спустилось на нижний уровень причала. На мгновение Чейну показалось, что он смотрит на Мальца. Но этот пес был гораздо темнее, стройнее и моложе, возможно, еще не набрав полного веса. Малец был уникальным охотником на нежить, но это животное, несомненно, принадлежало к той же породе. Чейн тихо подошел и заглянул за край причала. Пес крался вокруг массивного, слегка помятого судна, ожидавшего погрузки. Моряки были заняты ворчанием и возней с грузом и не заметили, как собака приоткрыла носом крышку грузового отсека и протиснулась внутрь через кучи сложенной ткани. Чейн зачарованно наблюдал за происходящим, а потом крикнул: -Эй, вы там... куда направляется этот корабль? Один матрос выпрямился, вытирая рукавом вспотевший лоб. -В Лангинид, с первыми лучами солнца, - ответил он, - если успеем загрузиться вовремя. Потом мы повернем на юг, чтобы совершить долгий путь к восточному побережью Сумана. Чейн перевел взгляд на судно, стоящее в бухте. Он знал о Лангиниде, большом острове у побережья за океаном. Предполагалось, что это одно из немногих цивилизованных мест по ту сторону континента, родины Винн. Чтобы добраться до западного побережья и ее родины, нужно было проделать долгий путь по суше. Два матроса подняли старый сундук и водрузили его поверх ящиков, уже перегружавших судно. На корабле, направлявшемся на континент Винн, находилась странная собака. Единственный представитель этой породы, которого Чейн когда-либо видел, был близким другом Винн. -Можно ли еще купить проезд? - спросил он. -Что?-крикнул в ответ третий матрос, удерживая судно, пока его товарищи грузили перевязанный веревкой тюк. Возможно, он не расслышал слов в беззвучном хрипе Чейна. -Проезд! - повторил Чейн. Мужчина раздраженно посмотрел на него: -Все пассажиры уже должны быть на борту. Вам придется поговорить с капитаном... вон там. Матрос указал на нижний уровень пирса. Чейн заметил худощавого мужчину, который руководил погрузкой бочонков с водой на другой корабль. Вскоре Чейн договорился о проезде, и на его оплату ушли почти все деньги, которыми он располагал. Вампир добрался почти до центра города, прежде чем нашел экипаж, который и довез его до постоялого двора. К тому времени, когда экипаж доставил его обратно в доки, горизонт на востоке едва заметно посветлел. У опустевшего борта нетерпеливо ждал капитан. Едва поднявшись на борт, Чейн поспешил вниз, но не в свою тесную каюту. Он пробрался в грузовой отсек, ища среди ящиков, бочек и свертков тот самый старый сундук. Если собака действительно была из той же породы, что и Малец, она могла бы учуять нежить, не говоря уже о чьем-либо приближении. Но Чейна это не волновало, он носил Вельстилово кольцо пустоты. Не раз оно скрывало Вельстила и его самого от необычного чутья Мальца и Магьер. А Чейну нужно было узнать, почему это животное, направлялось на родину Винн. Наконец он нашел сундук, ремни которого были расстегнуты, но не решался открыть его. Хотя кольцо и скрывало его сущность, но напугав собаку, можно было спровоцировать ее нападение. Чейн осторожно приподнял крышку сундука на половину ладони, но в трюме было слишком темно, и даже его глаза не могли заглянуть в потайное пространство. Пришлось открыть крышку пошире. Сундук был пуст, если не считать рулонов ткани. Чейн оглядел трюм. Собаки нигде не было видно, и он не чувствовал ее запаха. В конце концов он развернулся и отправился в свою маленькую каюту. По крайней мере, животное не попало в ловушку и не умрет от голода во время плавания. Кроме того, он не хотел иметь с собакой ничего общего, кроме как знать, почему она здесь и действительно ли направляется к Винн. За все время плавания Чейн взял только две жертвы: одного пассажира, не имевшего ни гроша за душой, поселившегося в каюте третьего класса, и одного матроса. Он сделал это во время ночной непогоды, когда можно было выбросить тела за борт, как если бы они погибли в море. В остальном Чейн держал себя в руках, стараясь не переутомляться и не провоцировать дальнейшее кормление. За время путешествия он ни разу не видел собаку и ему стало интересно, она питалась в трюме крысами или каким-то образом прижилась среди команды. Возможно, ее даже приютил кто-то из офицеров в носовой или кормовой каюте. К облегчению Чейна, корабль добрался до ближайшего порта Лангинида, длинного острова у побережья центрального континента, и пришвартовался ночью. Чейн настоял на немедленном отплытии, правда капитану пришлось отложить подготовку гребцов и судна до рассвета. Хотя город и раскинулся на обширной скалистой территории в обоих направлениях за пределами видимости, он был далек от настоящего государства или даже города-государства, скорее это было хаотичное скопление торговых и других заведений с жителями, необходимыми для их обслуживания. Лангинид возник давным-давно для тех кораблей, которые подходили к побережью Суманской империи, перед тем, как совершить трудный переход к тому, что хранители называли Дальними землями. Кроме того, лишь некоторые караваны добирались до того места, которое, как узнал Чейн, называлось Расколотыми землями. Дикая, нецивилизованная территория охватывала континент от восточного побережья до почти самой границы Нуманских земель на западе. Чейн оставался в Лангиниде, наблюдая за кораблем, пока тот не покинул порт на пятые сумерки. Собаку он больше не видел. Без ее участия Чейн остался в одиночестве, в очередной раз засомневавшись в своих действиях. Он поклялся Винн, что никогда больше не появится в ее жизни, но в конце концов отправился в Колм-Ситт. После морского путешествия путешествие по суше показалось Чейну длинным. В пути мало что могло побеспокоить нежить. Временами Чейн задерживался в местах, где сумерки наступали раньше, пытаясь расшифровать еще что-нибудь из записей Вельстила. Или перелистывал различные тексты, взятые из монастыря монахов-целителей. Каждая чернильная пометка, сделанная пером, независимо от того, что там было написано, напоминала ему о Винн... сидящей в комнате при свете холодной лампы, и возможно, делающей то же самое с древними текстами, которые она нашла. По пути Чейн охотился на диких животных, чтобы прокормиться, но они не шли ни в какое сравнение с людьми. Среди волков, диких собак, медведей и бродячих горных львов, которых он обходил стороной, только однажды ему довелось увидеть двуногое существо. Это был не человек и не эльф. Однажды, ночью Чейн выбрался из-под брезента, которым защищался от солнца, и почувствовал, что за ним кто-то наблюдает. Не оглядываясь по сторонам и не давая скрытому наблюдателю понять, что он знает о нем, Чейн вытащил стальной обруч. Это был единственный предмет Вельстила, который Чейн немного изучил. Обруч мог разогреваться изнутри. Его окружность была чуть меньше обеденной тарелки, а от черных, вытравленных по всей окружности тонкой нитью линий и знаков исходил слабый запах древесного угля. С хриплым шипением, это было самое большее, что Чейн смог выдавить из себя для необходимого заклинания, он провел пальцем по окружности обруча. И тут же отдернул руку: он так и не понял, как Вельстилу удавалось держать обруч и не обжигаться, когда тот был горячим. В линиях и знаках обруча появились красные искры, похожие на булавочные уколы. Очень быстро они разбежались по всем темным контурам, и обруч стал огненным. На него стало трудно смотреть. Он давал мало света в сгустившейся темноте, но для вампирского зрения Чейна было достаточно. Не поворачивая головы, он скосил глаза. За дальним деревом, в редкой рощице елей и сосен, в свете обруча отражались два глаза. Но они были желтыми, а не красными. Сначала существо было трудно разглядеть, оно выглядывало из-за дерева, но по расположению глаз было видно, что оно примерно две трети человеческого роста. Наконец существо чуть высунулось, пристально вглядываясь в Чейна. Его громадное тело покрывал густой пятнистый мех, редея на морде, если это можно было так назвать. На голове существа росла более длинная шерсть, так похожая на собачью, хотя морда была небольшой. Существо фыркало, хрюкало и усердно принюхивалось, отчего его морда сморщивалась, обнажая огромные клыки. Чейн, наконец, повернул голову и уставился на существо. Оно отпрыгнуло в сторону, оказавшись на виду. Тошнотворно-желтые радужки, не мигая, уставились на Чейна. Чейн читал об обезьянах в книгах из библиотеки отца. Многие виды были известны в самых южных частях Суманской империи и в джунглях за ее пределами. Это существо очень походило на те описания, хотя по форме больше напоминало маленького, гротескно мускулистого, покрытого шерстью человека, за исключением головы и морды, словно какая-то отвратительная порода диких собак скрестилась с... как это называется? ...мандрилом? Результат оказался гораздо больше и чудовищнее, чем любой из них. Вместо ногтей на конце каждого толстого пальца рос коготь. Но еще более поразительным казался ржавый и изодранный кольчужный жилет на туловище существа. В руках существо сжимало толстую дубину, сделанную из сучковатого древесного корня. Существо отрывисто хрюкнуло и подняло дубинку. Чейн опустил руку на эфес меча. Мысль о том, что он сможет питаться чем-то более живым, чем олень заставляла зверя внутри него биться в ярости. Существо пронзительно завизжало и ударило по земле своей дубинкой. Потом фыркнуло и глухо зарычало, отступив назад. Чейн мгновенно встал на ноги, но существо развернулось, подбросив в воздух палые листья, и скрылось за деревьями. Оно бежало на трех конечностях, четвертой держа дубинку, перебросив ее через мощное плечо. Чейн бросился за ним. Но не пробежав и полудюжины деревьев, он потерял существо из виду. Чейн присел на корточки, проверяя, не осталось ли следа, и тут же увидел отпечатки. Несколько отпечатков на изрытой земле выделялись среди других, и их форма не была похожа ни на что, что он когда-либо видел. Когти взрывали землю, и следы представляли собой причудливую мешанину, нечто среднее между следами зверя и широкопалого человека. Чейн присел пониже и принюхался. Нет, это был не самец, а самка, и у нее течка, но общий запах был ему незнаком. Потом он заметил еще следы. Следы, по меньшей мере шести особей, уходили в темноту, параллельно следам существа. Все отпечатки были похожи на отпечатки лап существа, совпадали с отпечатками широких костяшек и выбоин от когтей там, где они проходили на трех или четырех конечностях. Чейн прислушался в темноте, но ничего не услышал. Он не собирался встречаться лицом к лицу в дикой местности с полудюжиной этих неизвестных зверей. Он мог только догадываться, почему они сбежали. Уехав из Лангинида, Чейн не видел необходимости носить кольцо Вельстила. Возможно, самка “разведчика” почувствовала, что он собой представляет, и предупредила остальных. Некоторые животные нервничали в присутствии нежити. Чейн вернулся в лагерь, собрал свои вещи и продолжил долгий путь на запад. Однажды ночью он заметил, что деревья стали редеть и, наконец, вышел на дорогу. Все чаще ему стали попадаться небольшие поселения. Чейн обходил стороной любые военные посты, но пользовался главными дорогами. Прошло еще несколько ночей, и вот он увидел вдалеке рассеянные огни Колм-Ситта. Где-то там был дом Винн, дом основателей гильдии хранителей. Как же он мечтал пройтись между полок его библиотеки! И вот теперь, сидя в комнате на чердаке, Чейн осознал, как мучительно наблюдать за раем за ее стенами. Чужак и зверь - он никогда не войдет в мир Винн. Он снял жестяную крышку футляра со свитком и осторожно извлек его содержимое. Развернув свиток, Чейн в тысячный раз вгляделся в его черную поверхность. -Винн,- прошептал он.- Какие тексты ты привезла? Смогла ли ты найти хоть какой-то намек на эту тайну? А прошлой ночью он снова увидел собаку возле скриптория "Вертикальное перо". Она подросла и пополнела, но это было то же самое животное, за которым он отправился через западный океан. А Винн видела его в скриптории, когда он пытался украсть тексты. Что она могла подумать, хотя сама и велела ему бежать? Она видела и тварь, которая напала на него, визуально материальную, но к которой нельзя прикоснуться. Чейн знал, что должен что-то предпринять, каким бы рискованным это ни было. По правде говоря, ему почти нечем было рисковать. Винн знала, что он в городе, и на данный момент лучше всего было действовать напрямик. Вырвав чистую страницу из только что приобретенного дневника, он быстро написал записку. Спустился вниз, нашел перепачканного жиром хозяина и передал записку ему, назвав адрес, куда ее нужно доставить. *** Перед ужином Винн зашла в лечебницу навестить Николаса. Парень лежал на узкой койке. С того дня, как его принесли в лечебницу, его состояние не изменилось. Он был жив, дышал, и Винн видела, что на его лицо вернулся едва заметный румянец. Но несмотря на все это, Николас так и лежал, свернувшись калачиком. Взгляд полуоткрытых глаз уставился в никуда. Казалось, он совсем не моргал. Даже когда глаза на короткое время полностью открывались, Николас оставался словно погруженным в беспробудный сон. Винн подслушала, как домин Битворт, магистр натурологии, рассказывал Хай-Тауэру, что им пришлось прибегнуть к довольно неприятным средствам, чтобы заставить Николаса проглотить бульон и воду. Винн было интересно, что это за “средства”, но если кто-то и мог сохранить Николасу жизнь, так это Битворт или премин Адлам. -Возвращайся скорее,- прошептала она на ухо Николасу, поглаживая седую прядь в его волосах. Выйдя из лечебницы, Винн отправилась в общий зал, гадая, как ее примут. Как только она вошла под арку, несколько человек подняли головы. Их перешептывания заставили обернуться всех, кто был в зале, в сторону Винн. Слух о ее неожиданном заявлении, должно быть, распространился по общежитию посвященных, как насморк зимой. Возможно, премин Сикион даже сама рассказала об этом. У Винн пересохло во рту. Они осмотрелась в поисках свободного стола, надеясь, что ее оставят в покое. В последние дни компания Мириам и Николаса была для нее желанной переменой. Теперь Мириам мертва, а Николас погружен в бесконечный внутренний ужас, и все потому, что ее начальство не желало признавать правду. Зал был полон, учитывая комендантский час. Никто не собирался покидать гильдию сегодня ночью, даже для того, чтобы перекусить в местном трактире или таверне. Наконец, в правом, самом удаленном от камина углу зала, Винн заметила стол, за которым были свободные места. Она налила себе миску супа из коричневой фасоли из общего котелка и пошла к облюбованному месту. И совсем не удивилась, что все, сидевшие на другом конце этого стола, внезапно закончили трапезу. Не отрывая глаз от своего ужина, Винн старалась не обращать внимания на перешептывания. А подняв глаза, поняла, что совершила ошибку. Регина Меллини сидела в небольшой компании учеников из разных орденов. Они разговаривали тихо, но быстро. Винн разобрала слово “предательница”. Регина подняла голову, посмотрела на Винн и недовольно и демонстративно наморщила нос. Это было уже слишком. Винн схватила свою миску и встала. По крайней мере, она могла побыть одна в своей комнате и не чувствовать себя изгоем, которого еще предстоит официально изгнать. Когда она уже собиралась уходить, через главный арочный вход, оглядываясь по сторонам, вошел ученик в мантии коричнево-серого цвета. -Странница Хигеорт? Винн вздохнула и на мгновение закрыла глаза. Когда она открыла их, ученик уже стоял перед ней. Судя по выражению его лица, парень был не в восторге от того, что ему приходится говорить с ней. -У главных ворот стоит мальчик с запиской. Он спрашивает тебя. Винн поставила миску на стол. Скорее всего, это письмо от капитана Родиана, хотя ей стало интересно, зачем он отправил ей сообщение. Вероятно, капитан знал о предложении, которое сделал ей Хай-Тауэр, по поводу проекта перевода. Родиану не терпелось узнать все, что она узнает о содержании футляров. -Спасибо...-начала она и тут же поняла, что не знает, как зовут ученика. Впрочем, это не имело значения, так как он уже поспешно уходил. Из общего зала Винн прошла через двойные двери во внутренний двор, но на подходе к тоннелю сторожки ее встретило поразительное зрелище. Старый внешний порткуллис был опущен. За все время своей жизни в гильдии Винн ни разу не видела его закрытым. За крепкими железными прутьями толщиной с ее предплечье стоял маленький мальчик, слишком маленький, чтобы гулять одному ночью. Одетый в рваную одежду, он вытирал нос тыльной стороной ладони. Заметив ее, мальчишка подошел ближе к решетке: -Ты Винн? О чем думал Родиан, посылая такого ребенка? -Да, - кивнула она, думая, не следует ли найти кого-нибудь, кто проводил бы его домой, поскольку она сама застряла на территории гильдии. - У тебя есть для меня записка? Он просунул маленькую ручонку сквозь порткуллис, протягивая сложенный листок бумаги с оборванным краем. На внешней его стороне не было никакого обращения. Винн замешкалась. Родиан не стал бы отправлять подобное сообщение. Будучи человеком, находящемся на службе, капитан бы использовал качественную бумагу, возможно, конверт, и обязательно указал адресата. Внешний вид послания имел для него большое значение. Винн порылась в кармане, но все, что нашла, это две серебряные монеты. Даже одна монетка была больше, чем плата за услуги посыльного. -Спасибо за беспокойство, - сказала она и протянула мальчишке одну монетку.-Обязательно отправляйся прямо домой. Уже поздно. Мальчишка хмыкнул и зашагал по дорожке к воротам. Винн подождала, пока он скроется из виду, и вернулась во двор. Остановившись у одной из внутренних жаровен сторожки, она развернула лист и прочла... Встретимся за конюшнями к югу от территории гильдии. Мне нужно с тобой поговорить. Потрепанная записка была написана была по-белашкийски, а не по-нумански, подписи не было. Впрочем, она узнала бы этот почерк где угодно. Чейн. Винн не винила себя, но знала, что была одной из причин, по которой он приехал сюда. Спустя столько времени она поняла, что ее чувства к Чейну противоречивы. Несколько мгновений Винн просто стояла, переводя дыхание и перечитывая короткую записку. Конечно, она пойдет, хотя бы для того, чтобы выяснить, зачем он проделал весь этот путь и нарушил свое обещание оставить ее в покое. И она должна была узнать о его причастности к смертям и кражам, и о том, что он делал в скриптории мастера а'Ситта с футляром с документами в руках. Винн подняла голову, услышав, как из главных дверей вышли два ученика и направились к южным строениям, где находилась и ее собственная комната. Она не могла выйти через главные ворота, а перед встречей с Чейном ей нужно было кое-что взять. Винн подождала немного, дав паре время добраться до своих комнат, и только потом зашла внутрь и поднялась наверх. Войдя в свою комнату, она закрыла дверь и прислонилась к ней. Перечитав записку еще раз, Винн вспомнила, как Чейн впервые пришел в гильдию в Беле, красивый молодой ученый. Потом-ночь, когда он появился в сыром лесу Апудалсата, и она в ужасе наблюдала, как Магьер отсекла ему голову. И, наконец, она вспомнила, как на вершине Щербатых Пик в библиотеке Ли’кэн, с напряженным и непреклонным выражением лица он обещал... Я больше не буду следовать за тобой. Ты больше меня не увидишь. Эти слова принесли одновременно и боль, и облегчение. Его появление вновь пробудило и то, и другое. Винн вынула кристалл из холодной лампы и положила его в карман, из маленького сундучка она достала теплый плащ. Поднявшись на ноги, девушка заметила еще кое-что. В углу стоял посох, на его вершине, в защитном кожаном чехле, находился солнечный кристалл. Только один раз Винн попыталась зажечь его и то под руководством домина иль'Сэнке. Максимум, чего она добилась, это слабого мерцания, но и оно ей дорогого стоило. Когда кристалл погас, Винн ощущала себя так, словно тащила какую-то тяжелую ношу на протяжении десяти лиг без воды. А на следующий день чувствовала такую усталость, что едва могла встать, чтобы поесть. Магия, даже искусственно воплощенная в предмете не была диковинкой, если ее можно было задействовать, используя причудливые слова и не менее причудливые жесты. Но это было опасно, обременительно и до-рого обходилось. Винн знала это по вспышкам собственного мантического зрения. Однако, даже мимолетного проблеска света, подобного солнечному, будет достаточно, если она перестанет доверять Чейну. Винн долго смотрела на посох в нерешительности, но потом все же взяла его и вышла из комнаты. В коридоре она в отчаянии остановилась. Как она сможет выбраться из замка, не говоря уже о том, чтобы остаться незамеченной? Оставалась только одна возможность, и она была рискованной. Вздохнув, Винн спустилась по лестнице и вышла во двор. Она старалась держать посох поближе к себе, обернув его складками плаща, и надеялась, что не столкнется с иль'Сэнке. Казалось, он всегда слишком много знал о том, о чем она думает. Войдя в главное здание, Винн пошла длинным обходным путем, чтобы не проходить мимо общего зала. Она добралась до дальней части замка через другой вход в библиотеку и осторожно выглянула из-за арки сбоку. Сейчас, среди ближайших столов и высоких книжных шкафов никого не было видно, но очень скоро вечерняя трапеза закончится и все изменится. Винн поспешила к центральной лестнице, ведущей на верхний этаж. После своего возвращения Винн провела в этом здании совсем немного времени. Оно было хорошо обустроено, и его можно было использовать для учебы и исследований. Но здесь не было того богатства знаний, которое можно было найти в архивах. Поколениям мудрецов понравился бы открытый дизайн библиотеки с окнами, пропускающими естественный свет в течение дня, что так было не похоже на подземелье под зданием гильдии. Премин Сикион постоянно стремилась усовершенствовать его. Перед Винн тянулись длинные ряды дубовых полок, прочно прикрепленных к потолку. В каменные стены были вмонтированы холодные лампы специальной конструкции на небольших железных основаниях, по форме напоминающие днища масляных фонарей. Внутри этих оснований метаологи гильдии пополняли запасы очищенных жидкостей, выделяющих слабое тепло. Оно питало кристаллы ламп, так что здесь всегда было светло. Винн услышала тихие голоса за несколько стеллажей впереди и быстро прошла в конец библиотеки. Она добралась до ближайшего окна и выглянула наружу, стекла в окнах были самые тонкие, какие могли изготавливать только гномы. Новая библиотека была выстроена за главным зданием замка в дальней части внутреннего двора и занимала все пространство до самой стены. Винн понимала, что спуститься на стену будет несложно, а вот с остальными пунктами плана придется повозиться. Сунув посох под мышку, Винн приоткрыла окно так тихо, как только могла. Взобравшись на подоконник, она на мгновение прижалась к оконной раме, прежде чем выпрыгнуть наружу. Едва она приземлилась на дорожку у стены внутреннего двора, как потеряла равновесие и упала на колени. Расстояние оказалось выше, чем казалось. Бросив взгляд назад, Винн поспешила вдоль старых крепостных стен. Обогнув восточную башню, Винн по выщербленным каменным ступеням у южной башни спустилась во фруктовый сад с чахлыми деревьями. Она прокралась через бесплодные сады к воротам внутреннего двора перед тоннелем сторожки. Забравшись так далеко, Винн успешно обошла закрытый внешний порткуллис. Все, что оставалось, это открыть ворота внутреннего двора. Никого из учеников или начальства не будет снаружи, так что она сможет ускользнуть незамеченной. Винн медленно подкралась к краю ближайшего барбакана, ограждающего ворота, и выглянула наружу. -О, нет, - прошептала она. Двое из Шилдфэлчес стояли прямо за опускной решеткой. Она не слышала о том, что Родиан выставляет стражу для наблюдения за гильдией, и отступила в укрытие. Чейн ждал ее, но она понятия не имела, как выбраться незамеченной. *** Подойдя к окну библиотеки, Гассан иль'Сэнке наблюдал, как Винн быстро шла вдоль стены. Он крепче вцепился в подоконник, заметив в ее руке посох. Гассан покачал головой и подождал, пока Винн обогнет восточную башню. Иль'Сэнке отправился за ней, опасаясь того, что она задумала и куда направляется. За всю долгую жизнь его уже мало что удивляло. Но сегодня он был потрясен, узнав, что Винн получила доступ к переведенным текстам и кодексу. Она не была ни достаточно зрелой, ни достаточно опытной в том, что касалось опасностей знания в таком деле. Впрочем, как и некоторые домины и мастера этой ветви. Гассан видел несколько древних суманских отрывков, которые его попросили помочь перевести. Эту информацию нужно было сохранить в тайне любой ценой. И все же ему было интересно, что находится в остальных фолиантах, и где-то даже завидовал особой настойчивости Винн. Должно быть, этому каким-то образом способствовал не в меру навязчивый капитан городской стражи. Что будет, если эти знания, эта Забытая история, станут известны простым людям? Так много идеологий и верований уничтожили то немногое, что было известно о рождении и гибели цивилизации в этом мире. Вернее, о ее хрупком возрождении после той давно забытой войны, в которую мало кто верил, что она вообще когда-либо происходила. Лучше всего было оставить все как есть, даже несмотря на то, что могло быть впереди. После ужина Гассан планировал написать еще одно письмо своим коллегам из Суманского филиала. Но потом случайно услышал, как кто-то упомянул о личном сообщении, доставленном для Винн. Он следовал за ней тенью, стирая свое присутствие из ее сознания, всю дорогу от ее комнаты до библиотеки. Гассан на мгновение закрыл глаза. Мерцающие штрихи и знаки образовали узоры на веках. Пробормотав заклинание, он сошел с подоконника, всплыл на верх стены и быстро зашагал вслед за Винн. Иль’Сэнке заметил ее, когда она обогнула южную башню и пошла вдоль фасада крепости. Но потом Винн остановилась, спрятавшись за ближайшим барбаканом ворот-перед воротами стояли два человека Родиана. Гассан наблюдал, как девушка возвращается, и нахмурился в нерешительности. Возможно, ему просто надо сделать так, чтобы она не смогла выйти. Позволить ей отказаться от этого тайного путешествия и вернуться в свою комнату. Но тогда он никогда не узнает, что она задумала. Прикосновения к ее мыслям могло быть достаточно, но к ее неустойчивому разуму часто требовалось пробираться напролом и ждать, пока все прояснится. Гассан потер глаза. Ему придется самому вывести ее с территории гильдии. Снова закрыв глаза, он мысленно изменил схему, линии и сигилы, и сосредоточился на двух городских стражниках... на их чувствах... на их слухе… -Что это было? - внезапно спросил один из стражников и посмотрел на север вдоль внутреннего двора. Но второй уже бежал куда-то, и первый бросился за ним следом. Винн выглянула из-за угла на звуки голосов, а потом и вышла на открытое пространство, замерев на месте и с удивлением глядя вслед мужчинам, которые скрылись за западным фруктовым садом и башней. -О, пожалуйста! Просто уходи!- прошептал Гассан. Наконец Винн бросилась к выходу и проскользнула через ворота внутреннего двора. Гассан на мгновение задержался, глядя через стену, как она направляется на юг. Потом опустился прямо на Старую Замковую дорогу и отправился за ней.

Чейн присел на корточки у дальнего угла конюшни. Он понятия не имел, что скажет Винн. Вокруг стоял запах навоза, старой кожи и соломы. Лошади уже были накормлены и устроены на ночь. Никто не выходил после наступления сумерек. Это было самое близкое и безопасное место, которое он знал, чтобы поговорить с глазу на глаз, не заставляя Винн уходить ночью слишком далеко от замка. Что-то... кто-то, кроме него, охотился за текстами, и это что-то заметило Винн возле скриптория. Чейн почистил плащ и причесал каштановые волосы, которые когда-то ниспадали ему на плечи. Больше года назад, в Веньеце, Вельстил неровно подстриг его, чтобы скрыть от Магьер. Волосы никогда уже не отрастут снова. Чейн заправил выбившуюся прядь за ухо, на мгновение прикрыв глаза. Винн придет, но как он сможет объяснить свои действия, движимый навязчивыми идеями, которые и сам не до конца понимал? Со своего места Чейн наблюдал за улицей. Через дорогу виднелись верхушки башен гильдии, возвышающиеся над лавками, трактирами и одной харчевней на противоположной стороне улицы. Какое-то движение сбоку заставило Чейна перевести взгляд в ту сторону. На улице появилась Винн, одетая в коричневый плащ поверх серой мантии. В руке девушка сжимала посох, который был выше ее самой, а на расстоянии двух ладоней над ее головой на него был надет кожаный чехол. Винн остановилась, сунула руку в карман и что-то вытащила. Когда она прижала руку к шерстяному плащу и резко потерла, Чейн понял, что это был кристалл холодной лампы. Сквозь пальцы Винн просочился слабый свет. Чейн встал и быстро зашагал вдоль стены конюшни навстречу девушке. На полпути Винн остановилась, глядя на приближающегося к ней Чейна. На ее лбу пролегли слабые морщинки, выдававшие напряжение. При виде ее овального лица под поднятым капюшоном плаща у Чейна заныло в груди. Винн олицетворяла собой то немногое, что он ценил в этом мире, все то, чего он никогда не сможет иметь. Наконец девушка подошла к нему и остановилась в нескольких шагах, вне пределов его досягаемости. Что-то в ее лице изменилось, не в чертах, а в выражении. Она казалась старше, слишком серьезной и грустной. Юношеское любопытство, удивление и невинная страсть... казалось, все это исчезло из мягких карих глаз. Но пока он не видел страха, он мог вынести все остальное. -Я не убивал их, - прохрипел Чейн по-белашкийски. -Никого из них! Я бы никогда не причинил вреда хранителю. Видя, как Винн вздрогнула, он возненавидел звук своего искалеченного голоса как никогда раньше. Но ее реакция на его слова была гораздо важнее. -Я верю тебе,- прошептала Винн, но во взгляде девушки, пристально изучавшем его лицо, он все еще видел сомнение. - Зачем ты позвал меня? Прямолинейно и по существу, но у нее, конечно, было и много других вопросов. Например, почему он оказался здесь, на другом конце света, как он был связан с кражами текстов? Но Винн не задала ни одного из этих вопросов. Она обращалась с ним как с незнакомцем, и боль в груди Чейна стала невыносимой. Он сунул руку под плащ и вытащил старый жестяной футляр для свитков. -Ты когда-нибудь видела это... находясь в замке на Щербатом Пике? - спросил он. Чейн нашел этот футляр на полу, когда убегал оттуда, и не знал, кто его там уронил. Мгновение Винн озадаченно смотрела на футляр. Потом ее глаза расширились, в них появилось напряжение и… узнавание. Она слегка разжала ладонь, позволяя свету кристалла вырваться наружу. -Где... где ты его взял?- прошептала Винн, подходя на два шага ближе. Чейн увидел Винн прошлых дней, когда она взглянула на него с тем прежним любопытным удивлением. -Рядом с выходом из библиотеки,- ответил он. -На самом деле я запнулся за него, когда уходил. Я до сих пор не знаю, зачем я его поднял. Винн нерешительно протянула руку к футляру: -Ли’кэн взяла его с библиотечной полки. -Ли’кэн?- переспросил Чейн.-Ты имеешь в виду ту белую нежить? Винн, казалось, не слышала его. Она сосредоточенно рассматривала футляр, слегка покачивая головой. -Она сразу подошла к нему... больше ни к чему не притрагиваясь,-прошептала Винн. -Она хотела, чтобы я ей это прочитала. Чейн поколебался, прежде чем сказать: -Это невозможно. Винн снова нахмурилась. Прежде чем она успела хоть что-то спросить, он снял жестяную крышку с футляра. Любопытство ученого всегда брало верх над ней, и Чейн был более чем готов отвлечь ее от более сложных вопросов, касающихся его самого. Он вытащил кожаный свиток и развернул его. -Ты не смогла бы прочитать ей это, - сказал он. Винн подошла вплотную к Чейну и поднесла кристалл поближе. Когда она увидела черное покрытие, сразу стало ясно, что он имел в виду. -Я не понимаю,-сказала она, слегка касаясь маленькими пальчиками черной поверхности. -Там что-то скрыто, -добавил Чейн. - Что-то, написанное кровью Благородных Мертвецов. Она подняла на него взгляд, и Чейн мог поклясться, что ее лицо побледнело. -Откуда ты знаешь? - спросила она. -Я чувствую запах. Сомнение и подозрительность вернулись в глаза Винн: -Он слишком старый. Ни один запах не продержался бы так долго. Никто, даже какая-то... кто-то вроде тебя, не смог бы уловить его. Чейн постарался не вздрогнуть: какая-то... тварь... вроде него-нежить с нюхом, не уступающим нюху любо-го дикого зверя. -Я почуял его только после того, как закончил восстанавливать кожу свитка. Запах был слабый, но точно такой же, как от свеже-пролитой крови одного из моих сородичей. -Как надписи на внутренних стенах замка, - прошептала Винн, снова вглядываясь в свиток. Чейн вспомнил смутный, едва уловимый запах внутри замка белой нежити. -Вот почему я хочу посмотреть перевод,-осторожно сказал он.-Из текстов, из той же библиотеки, я надеялся узнать, что это такое, а может быть даже, что в нем содержится. Я не мог рисковать, снимая покрытие, чтобы увидеть то, что там скрыто. Потом я услышал... увидел, как тексты, которые ты привезла, подвергли тебя и гильдию опасности. -Почему?- спросила Винн. -Ты знаешь, кто за нами охотится? В резком, но искреннем вопросе не было никакого обвинения в его адрес. Боль в груди немного утихла. -Не знаю,- ответил Чейн. -Сначала я предположил, что выбранные тобой тексты наиболее понятны для чтения. Но поскольку проект гильдии все еще продолжается, это, должно быть, относится не ко всем из них. -Я выбрала ряд произведений из библиотеки,-объяснила Винн,- исходя из того, что было древнее и достаточно удобнее для перевозки... и что я или другие люди, владеющие старыми языками, могли бы перевести. -И все же работа продолжается, - сказал Чейн. Винн неопределенно пожала плечами: -Да, перевод оказался... кажется, сложнее, чем я предполагала. -Кто-то позаботился скрыть то, что находится в этом свитке,- добавил Чейн со свойственным ему акцентом, - либо автор, либо кто-то другой, вместо того, чтобы просто уничтожить его. Я считаю, что этот свиток имеет важное значение. Тем более, что Ли’кэн пожелала, чтобы ты его увидела, даже зная, что ты ничего не сможешь прочесть в нем. Возможно, он может быть ключом к раскрытию других тайн в твоих текстах… Иначе зачем бы той черной фигуре следить за футлярами с документами и убивать ради них? Думаю, что ему тоже трудно найти то, что он ищет, - Чейн протянул свиток Винн. Взяв свиток, она обошла Чейна и прошла вдоль стены конюшни. Прислонив посох к стене, Винн уселась на землю, скрестив ноги, и раскрыла свиток, положив его на колени. Держа кристалл над свитком, она прикоснулась к его черной поверхности. -Вот почему ты пришел в Колм-Ситт,- сказала она, не поднимая глаз. - Вот почему ты снова пошел за мной. Чейн присел на корточки рядом с Винн, но не стал упоминать о собаке, похожей на Мальца, из-за которой он и начал свое путешествие в Колм-Ситт. -Домин Тилсвит и другие хранители в Беле никогда бы не доверились мне настолько, чтобы о чем-то их спрашивать. -Могу я пока оставить свиток у себя? - спросила Винн. - Мне нужно забрать его для дальнейшего изучения. Возможно, найдется один или два человека, готовых мне помочь. Отдавая свиток, Чейн почувствовала укол тревоги. Но одна фраза, прозвучавшая из уст Винн, заставила его задуматься. Что на самом деле означало “дальнейшее изучение”, ведь в свитке не было ничего, что можно было бы изучить? А из ее последних слов следовало, что у нее теперь тоже мало кому можно доверять в этом мире, даже среди себе подобных. Что же случилось с ней в филиале гильдии на ее родине? Но Чейн доверял Винн больше всех остальных, и ему оставалось только верить, что и она хоть немного доверяет ему. -Конечно,- ответил Чейн, передавая футляр и крышечку. Винн осторожно свернула свиток и положила его обратно в футляр. И тут Чейн понял, что не сможет, никогда не сможет, вернуться с ней в гильдию, как еще один человек, на которого она могла бы положиться в разгадке этой новой тайны. -Мне пора возвращаться,- Винн встала.- Где ты остановился? Очевидно, она хотела быть подальше от него. Чейн никогда бы не стал осуждать ее за это. -Лучше тебе не знать,-ответил он.-Скоро я сообщу, когда и где мы встретимся снова. Чейн вышел на улицу и пошел прочь. -Ты все еще... убиваешь, чтобы жить? - прошептала она, немного слишком громко. Чейн не позволил этим словам заставить себя остановиться, пока не завернул за ближайший поворот. Только там он остановился, привалившись к боковой стене лавки. Выглянув из-за угла, он наблюдал за Винн, пока она не скрылась из виду. Сердце Винн колотилось так сильно, что болели ребра. Она заставила себя идти спокойно, не оглядываясь. Она почти забыла красивые, тонкие черты его лица. Чейн был частью прошлого, от которого она отказалась. Однажды Винн услышала, как Лисил пробормотал себе под нос: “Никогда не следует возвращаться к своему прошлому”. Конечно, это была банальная, но, тем не менее, здравая мысль. И все же, сколько времени прошло с тех пор, как она проводила хотя бы несколько минут с кем-то, кто действительно заботился о ней, кто знал ее? С кем-то, кто не только верил ее рассказам о нежити, но и знал о них больше, чем она. Чейн был одним из нежити, сродни тому монстру в плаще, убивающему ее народ, и все же он пересек весь мир, чтобы обратиться за помощью к ней и, в свою очередь, помочь ей. Ей нужна была помощь от кого-то, от кого угодно, кто в полной мере осознавал бы, с чем столкнулась ее гильдия. Часть Винн хотела общаться с ним, но он так и не ответил на ее последний вопрос. Его молчание говорило о многом, словно отчет обо всех его жертвах. Винн сунула футляр со свитком и кристалл под плащ. Она шла, стараясь не ударять посохом по булыжникам и не издавать никаких звуков, которые могли бы привлечь к ней внимание. Несмотря на противоречивые эмоции, вызванные принятием помощи от Чейна, в ее мыслях зародился проблеск надежды. Руководство гильдии, наконец-то, предоставило ей доступ к переведенным текстам и кодексу. Теперь Чейн отдал ей выбранный Ли’кэн свиток. Все это может привести к ответам, если, конечно, она сможет найти способ прочесть то, что было написано кровью древней нежити и скрыто под слоем старых чернил. Она старалась не ду-мать о том, что может потерпеть неудачу, иначе семена надежды могли превратиться в пыль. Винн свернула на Лиственную улицу, направляясь к Старой Замковой дороге. С левой стороны перекрестка появились двое патрульных в красных плащах. Винн быстро перебежала к стене лавки и затаила дыхание, стоя под навесом, прячась в глубоких ночных тенях. Она видела только двоих людей Родиана, когда выскользнула из замка. Ей и в голову не приходило, что он выставил еще больше патрулей вокруг всей территории гильдии и вдоль кольцевой Старой Замковой дороги. Винн прислушивалась к неторопливому топоту их сапог. Как же она доберется до ворот, не говоря уже о том, чтобы обойти пару, стоящую перед сторожкой? Сколько охранников Родиан отправил сюда? Винн отсутствовала совсем недолго, но если не поторопится вернуться, кто-нибудь может хватиться ее, особенно если иль'Сэнке зайдет к ней в комнату. Она достаточно долго упрашивала его научить ее пользоваться посохом. Винн тяжело сглотнула. Если ее поймают на улице, вопреки распоряжению премина Сикион, это, несомненно, обернется против нее. Возможно, она даже лишится доступа к переводам. Винн прокралась вдоль лавки и заглянула за угол. Стражники были еще слишком близко к перекрестку чтобы можно было проскользнуть мимо них. Сжав посох, Винн вернулась на Лиственную улицу, а затем, разочарованно выдохнув, тут же свернула на следующую, идущую параллельно юго-восточной стороне Старой Замковой дороги. Винн держалась поближе к зданиям, пока не заметила узкую дорожку, по которой можно было вернуться на дорогу, идущую к замку. Свернув, Винн увидела дальний конец переулка, за которым виднелась часть стены, выхо-дящей на Старую Замковую дорогу. Ей нужна была точка обзора подальше от патрулирующих стражников, чтобы проверить, нет ли кого-нибудь еще, кто желает попасть в гильдию в обход. И до сих пор Винн понятия не имела, как пройти мимо тех двоих стражников, что стояли у сторожки. Она пробиралась по узкой тропинке и внезапно, на полпути, слева, наткнулась на широкую площадку. На мгновение, это сбило Винн с толка. Быстрые, отрывистые звуки когтей о булыжник заполнил пространство. Винн прижалась спиной к стене. Продолжая всматриваться в темноту, она порылась в кармане и вытащила кристалл. Свет залил широкий проем. Вокруг трех потертых деревянных ступенек, ведущих к задней двери были сложены высокие, узкие бочки и несколько ящиков. По каменному полу метнулась рыжая крыса, прячась под лестницей. Винн сделала несколько медленных вдохов. Нервы были и так на пределе, а теперь она еще и испугалась грызунов. Разве это не дало бы Лисилу повод поиздеваться над ней после всех опасностей, с которыми они столкнулись в своих путешествиях? Опасаясь выдать свое присутствие, Винн сунула кристалл обратно в карман и повернула к дальнему концу переулка. Впереди была только темнота. В том месте, где переулок выходил на Старую Замковую дорогу, не было ни малейшего просвета. Узкий переулок заполняла лишь непроглядная чернота. Винн попятилась. Тьма начала двигаться. Она текла по переулку и, казалось, поглощала тот скудный свет, что проникал с улицы. *** Чейн шел по полого спускающейся улице. Он знал, что ему следует держаться подальше от Винн ради ее же блага. Но, она задавала вопросы, в которых сквозило желание помочь, а намеки на ее жизнь в гильдии, заставили его задуматься. Неужели она была одинока среди себе подобных? Настолько, что даже вид знакомого монстра был желанным? Или ему просто так хотелось думать? Не позволяя себе больше предаваться ложным надеждам, Чейн направился в сторону Империи Грейлендс и своей маленькой комнатки на чердаке. Зверь внутри него взволнованно взвыл. Ногти Чейна инстинктивно заострились. Он остановился. А потом резко развернулся на пустой улице. Внутри едва ощутимо заныло и что-то упорно цеплялось за край сознания. С тех пор как он попал в этот город, он постоянно носил Вельстилово кольцо пустоты. Чем дольше Чейн носил его, тем более притупленным становилось его сознание. Но он почувствовал что-то неправильное, что-то такое, что заставило дикого зверя внутри него тревожно завыть. Чейн оглядел темную улицу. Его чувства полностью обострились, и тут его охватила паника. После неудачной попытки завладеть футляром с документами, он видел, как черная фигура, такая ощутимая для глаз, но абсолютно бесплотная для удара, уставилась на Винн. Если оно все еще следит за ней, а теперь у нее был свиток из того же источника, что и тексты... Чейн так обрадовался, что Винн согласилась поговорить с ним, что не подумал о дальнейшей опасности, которой подверг ее. Ему даже в голову не пришло тайно проводить ее до дома. -Дурак!-прошипел про себя Чейн и бросился назад по улице. *** Тьма внезапно исчезла из переулка. Винн увидела, как вновь появились смутные очертания выхода. Тем не менее, она сделала еще один шаг назад. А видела ли она на самом деле эту непроницаемую тьму? Или она стала настолько параноиком, что ее разум подыгрывал ее страхам? Дальше по переулку Винн ясно видела высокую стену внутреннего двора и южную башню замка, возвышающуюся над ней. Не было и намека на тьму. Медленно, со злостью выдохнув, Винн схватила посох обеими руками. -Значит... паранойя, - проворчала она про себя и шагнула вперед. Дойдя до дальнего конца переулка, Винн осторожно выглянула, бросив взгляд влево. Южный угол гильдии скрывал от посторонних глаз главные ворота и сторожку, но она не заметила никаких патрулирующих стражников. Быстрый взгляд вправо - и там тоже пусто. Винн вышла из-за дома, готовая снова броситься к стене и обойти ее по периметру до входа в замок. В двадцати шагах от нее, посреди дороги, возвышалась черная колонна. Ее куски начали колыхаться, словно паруса цвета ночи, разворачивающиеся под усиливающимися порывами ветра. Винн быстро взглянула на южную башню замка. Как и во время ее побега, все оконные щели для лучников были темными. Ее никто не видел. Опустив взгляд, Винн отшатнулась. Не более чем в пяти шагах от нее стояла черная фигура. Складки тяжелого черного капюшона ниспадали на плечи существа. Полы плаща, накинутого поверх длинной, черной мантии, развевались на ветру, который, насколько хватало зрения Винн, больше ничего не касался. Винн обеими руками сжала посох, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Она была недостаточно искусна в обращении с кристаллом посоха для такого непростого момента. Она вообще не была по-настоящему искусна в обращении с ним. Она не сможет убежать от этой твари на открытом месте, но убегать в переулок было бы еще глупее. Все убитые хранители были загнаны и пойманы в тесном пространстве. Но как бы сильно Винн ни заботилась о своей собственной безопасности и жизни, она не хотела, чтобы свиток попал в лапы этой твари. И что делать? Закричать, позвать кого-нибудь из стражников? Кто ее услышит? Винн развернулась, собираясь бежать в другую сторону, и надеясь догнать патруль, от которого недавно ускользнула. Но тут вокруг закружил холодный ветер. Он рвал с нее плащ и мантию до тех пор, пока капюшон не слетел с головы, а волосы не хлестнули по лицу. Винн смахнула волосы с глаз. И тут снова появилась она. Черная фигура возникла прямо перед девушкой. Винн отшатнулась, но тварь бросилась на нее, протянув руку, обмотанную клочьями черной ткани. Винн развернулась в единственном направлении, которое было свободным. Она бежала прямо в переулок. Полы мантии хлестали по ногам. Винн бежала, не оглядываясь, ожидая, что в любой момент перед ней появится странная фигура. Добежав до конца переулка, Винн выскочила на соседнюю улицу и стала судорожно искать, где бы спрятаться. В поле зрения не было ни открытых трактиров, ни харчевен с освещенными окнами, ни людей, только темные здания. Рядом с одним из них стояли мусорные баки перед входом. Вывеска гласила, что это лавка с продовольственными товарами. Винн оглянулась на переулок. Темнота надвигалась на нее, поглощая весь скудный свет, падавший на кирпичные стены. Фигура скользнула на открытое пространство без единого звука. Воздух вокруг неожиданно стал ледяным, оцепенелый холод охватил все тело и Винн задохнулась на мгновение потеряв возможность дышать. Сделав глубокий вдох, она отступила на дальнюю сторону улицы. И тут ночной воздух прорезал дикий вой. Винн обернулась. Темная фигура метнулась вперед. Волк цвета древесного угля прыгал и извивался, рыча на фигуру в плаще. Уши зверя были прижаты, пасть оскалена, обнажая клыки, блестящие от слюны. Винн моргнула, а черная фигура отступила на шаг, волк, такой высокий, даже слишком высокий, отскочил в сторону. Она видела его заостренные уши и длинную морду. И сверкающие глаза, так похожие на сверкающие, граненные сапфиры... как глаза Мальца. Это был маджай-хи, но это был не Малец. В ответ на рык пса улицу наполнил шипящий, неразборчивый шепот. Пес бросился на тварь в черном. -Нет! - выдохнула Винн. - Не надо! Холод в воздухе ослабевал по мере того, как фигура отступала все дальше. Винн уставилась на рычащую собаку. Как она могла оказаться здесь и почему? Малец был единственным маджай-хи, о котором она знала за пределами эльфийских земель. В отличие от его серебристо-серого, угольно-черный мех этого зверя был почти чернильным, хотя шерсть слабо мерцала. Винн боялась не только за себя, но и за это животное, оказавшееся так далеко от родных мест. А для защиты у нее был только посох с солнечным кристаллом. Она взяла его больше для вида, на случай, если понадобилось бы прибегнуть к угрозе Чейну. Она обещала иль'Сэнке никогда не пытаться использовать посох без его помощи. И, честно говоря, она даже не была уверена, что сможет это сделать. Черная фигура скользнула в сторону, пытаясь обойти собаку. Абсолютная бесшумность ее движений привела Винн в ужас. Маджай-хи быстро бросился на перерез, и фигура замахнувшись одной рукой, ударила пса по голове. -Нет!-закричала Винн, но голос прозвучал глухо и сдавленно. Она видела, как это существо, без особых усилий, убило трех городских стражников. Пес крутанул головой, уклоняясь от удара, и с рычанием атаковал сам. Челюсти пса сомкнулись, вернее прошли сквозь скрюченные пальцы твари. Маджай-хи клацнул зубами, как будто прокусил воздух. Фигура отдернула руку, маша кистью, словно от боли. Жуткий, истошный визг чуть не оглушил Винн. Вслед за ним раздался собачий вой. Маджай-хи отступил к девушке, мотая головой и поскуливая. Винн была так поражена, что забыла о посохе и кристалле. Маг-нежить обладал умением становиться бестелесным, и все же укус маджай-хи, который происходил от стихийных духов, причинил ему боль. И пес, и существо в черном быстро пришли в себя и настороженно уставились друг на друга. Стараясь отгородиться от угрожающего рычания и шипения, Винн сорвала кожаный чехол с солнечного кристалла. Сжав посох обеими руками, она закрыла глаза, пытаясь вспомнить то немногое, чему научил ее домин иль'Сэнке. Не заклинание, а скорее набор мыслей-символов, сочетающихся с простыми словами, чтобы голос подкреплял намерение. Винн наклонила посох и сосредоточилась, мысленно представляя форму длинного кристалла. -От Духа...-прошептала она, и перед ее мысленным взором вокруг кристалла образовался круг.- К Огню…-и она добавила треугольник внутри круга.- За свет,- и внутри первого появился еще один, перевернутый, треугольник, - за жизнь! Последний круг заполнил внутреннее пространство узора, наложившись на кристалл. Винн сосредоточилась, сохраняя образ кристалла в памяти. По ее лицу разлилось мягкое тепло. Даже сквозь закрытые глаза, она почувствовала свет, как будто перед ней зажгли свечу. Цепляясь за мысленный образ, Винн отвернулась в сторону. -Винн! Она резко открыла глаза, услышав хриплый голос. Пространство вокруг было освещено слабым светом. При виде бегущего к ней Чейна с обнаженным мечом Винн охватил ужас, и мысленный образ исчез. Перед лицом вспыхнул свет, подобный полуденному солнцу. Во внезапно наступившей слепоте три звука оглушили ее: испуганный визг пса, шипение, переходящее в вой, и скрежещущий крик боли Чейна. Внезапно все вокруг стало белым, и Чейн исчез из поля зрения Винн. Последний звук, который она услышала, заглушил остальные три. Пронзительный вопль, вызванный болью от обжигающего света, пронзившего глаза, наполнил голову Винн. Она почувствовала, как ударилась о булыжники мостовой. Этот последний звук вырвался из ее собственного горла. *** Гассан иль'Сэнке услышал вой и поспешил на его звук, где-то перепрыгивая, а где-то перелетая с крыши на крышу. Когда он добрался до следующей улицы, Винн стояла напротив высокой фигурой в черном одеянии, а между ними застыл черный волк. К ней бежал человек в плаще, с обнаженным мечом, хрипло зовя ее по имени. А потом в хрустальном кристалле посоха Винн появилось мерцание. -Нет! - прорычал Гассан и вытянул руку, пытаясь мысленно коснуться посоха. Но символы и заклинания возникли в его голове слишком медленно. Вспыхнул желто-белый свет, мгновенно превратив ночь в день, и Гассан пригнулся, прикрывая глаза рукавом. Он услышал шипящий вопль, визг и хриплый крик. Вопль Винн заглушил всех троих. Дневной свет погас. Полуослепший из-за цветных пятен, застилавших глаза, и внезапно наступившей темноты, Гассан быстро спрыгнул с края карниза. Но когда он приземлился на мостовую, все еще моргая и щурясь, фигуры в черном нигде не было видно, как и вооруженного защитника Винн. Оба скрылись во вспышке кристалла, но только не волк. Зверь стоял на мостовой и тряс головой, поскуливая. Гассан подбежал к тому месту, где лежала Винн и опустился на колени. Свернувшись калачиком на булыжниках мостовой и закрыв глаза, Винн дрожала, обливаясь потом, и все еще сжимая в одной руке посох. Гассан вырвал посох у нее из рук, но когда попытался дотронуться до влажного лба девушки, на него бросился долговязый волк. Гассан отбросил в сторону подол своей мантии и развернулся на коленях, держа посох в руке. Волк перепрыгнул прямо через дрожащее тело Винн, стараясь не дать домину добраться до нее. Гассан поднял руку и перед его мысленным взором появились символы и образы. Он уже готов был отбросить животное в сторону так же легко, как взлетал на крыши, когда волк резко остановился. Зверь низко опустил голову, оскалил пасть и рычал, но не двигался места. Гассан остановился, пристально вглядываясь в это странное животное. Оно стояло прямо между ним и Винн, как будто охраняя ее. И чем больше он вглядывался в животное, тем больше оно казалось ему слишком странным. На родине иль’Сэнке волки не водились, но из того немногого, что он знал о них, лапы, уши и морда этого волка казались слишком большими. И глаза... сверкающие кристально-голубые глаза... Было в этом звере что-то знакомое. У Гассана оставалось мало времени, если он хотел избавить Винн от последствий неудачной попытки обращения с посохом. Он перевел взгляд с волка на девушку, протянул руку, крепко сжал пальцы и рывком отвел кулак назад. Скрюченное тело Винн резко скользнуло по булыжникам, прямо под ноги волка. Животное от неожиданности кувыркнулось, перелетев через нее. Винн остановилась перед Гассаном. Тот направил кристалл посоха наружу, как только волк вскочил на ноги. Зверь отскочил, пытаясь зайти с другой стороны, но иль’Сэнке уже положил свободную руку на пылающий лоб Винн. Погрузившись в ее мысли, домин стер остаточный след узорчатых линий, запечатленных в ее сознании. Винн обмякла, попыталась перевернуться и затихла, тихонько застонав. Гассан уже чувствовал, как сильный жар, охвативший все ее тело, спадает. -Собака... - слабо прошептала она. - Принеси... Винн потеряла сознание, и волк перестал рычать, глядя на нее, подняв уши. Потом он перевел взгляд на Гассана, оскалил зубы, словно предупреждая его, чтобы он не приближался к девушке. Опустив посох, иль’Сэнке уже собирался поднять Винн на руки, как волк, оскалившись, кинулся на него. Гассан застыл, нахмурившись от нетерпения. Винн нуждалась в более тщательном уходе, и первым его побуждением было просто отшвырнуть животное в сторону, или, даже, убить его. Сегодняшний вечер и так был наполнен множеством всякой несуразицы. Вокруг Винн всегда крутилась какая-нибудь неразбериха. Но волк, или собака, озадачил его не столько своим внезапным появлением, сколько странной формой. И когда маг в черном преследовал Винн, этот дикий зверь попытался защитить ее. Гассан сжал посох правой рукой, медленно поднялся на ноги и взмахнул левой. В сознании мага сформировались новые символы. -Стой,-приказал он, пытаясь уловить примитивные мысли животного. Волк замер, словно прикованный к тому месту, где стоял. Гассан взмахнул рукой в воздухе над Винн, и ее тело поднялось над мостовой. Когда она подплыла к домину, он заключил ее в объятия, все еще сжимая посох солнечного кристалла. Волк разъяренно зарычал. -Молчать!-рявкнул Гассан и глубже проник в ограниченный разум животного. Что-то внутри отбросило его ментальное вторжение, так же уверенно, как если бы его ударили по лицу. От неожиданности Гассан чуть не выпустил Винн. Волк рванулся вперед, медленно, с трудом переставляя лапы. Гассан удивленно уставился на него. Простой зверь не должен был так легко сопротивляться его приказам, не говоря уже о том, чтобы почувствовать, или отреагировать, когда он проник в его мысли. Развернувшись, иль’Сэнке направился вниз по дороге к гильдии. У него не было времени разбираться с тем, как заманить на территорию замка какого-то странного волка, даже если бы Винн этого хотела. Волк зарычал громче и Гассан остановился, оглянувшись через плечо. Это не укладывалось в голове, но все же животное продвигалось вперед против его воли. Гассан вздохнул. Быстрой вспышкой символов и беззвучным пением он вырвал команду из разума волка. Рванувшись вперед, животное закружило вокруг. В ответ Гассан зашипел на него, и поспешил дальше. Волк отскочил в сторону, прежде чем маг успел его пнуть. *** Чейн лежал у дальнего угла кожевенной лавки, стиснув от боли зубы. От обугленного лица и рук поднимались тонкие струйки дыма. С трудом поднявшись на ноги, он выглянул из-за угла. Ему потребовалось все усилие, чтобы не застонать и не выдать своего присутствия. Высокий хранитель со смуглой кожей и темными волосами опустился на колени рядом со свернувшейся калачиком Винн. Он был старше и носил темно-синюю мантию метаолога. Чейн помнил его с той ночи, когда в переулке нашли убитыми первых двух хранителей. По крайней мере, черная фигура исчезла, а в компании одного из своих Винн, возможно, на данный момент будет в безопасности. Темнокожий мудрец поднял украшенный кристаллом посох, но когда он попытался дотронуться до лба Винн, на него бросился пес. То, что последовало за этим, заставило Чейна забыть о собственной боли. Он наблюдал за происходившим до того момента, как Винн подплыла в объятия хранителя. Этот человек был больше, чем хранитель. Изумление Чейна сменилось болью, когда спаситель Винн направился прочь, унося ее на руках. За ним, продолжая рычать и пытаясь напасть на хранителя, побежала собака. Чейн с трудом вложил меч обратно в ножны. Он был почти благодарен суманцу. Сам он в таком состоянии не мог никуда унести Винн. Ему нужно было покормиться, и как можно скорее, и ему было все равно, кого он найдет. Подойдет почти любой, но Чейн продолжал смотреть вслед удаляющемуся человеку в темно-синей мантии. Вампир разбирался в колдовстве, хотя и был менее искусен, чем настоящий маг. Ничто в этом искусстве не смогло бы поднять Винн с земли без явного знака, например, потока заколдованного воздуха. Но Чейн не почувствовал ни малейшего дуновения ветра, тем более достаточно сильного и управляемого, чтобы поднять маленькое тело с мостовой. Тавматургия, манипулирующая физическим миром, имела широкие возможности, но Чейн никогда не слышал и не читал о тавматурге, который мог бы превратить легкий ветерок в ветер столь точной направленности и такой силы. Этот хранитель появился внезапно, в нужном месте и в нужный момент, едва ли не через мгновение после того, как исчезла черная фигура. Чейн почувствовал тревогу и досаду от собственной слабости, от невозможности что-либо сделать. Неужели он оставил Винн в руках какой-то новой, неизвестной угрозы, живущей в стенах ее собственной гильдии?

Винн застонала и открыла глаза. Она лежала в постели в своей комнате и чувствовала себя так, словно у нее одновременно были и жар, и солнечный ожог, правую руку неприятно покалывало. Винн подняла ее, кисть и предплечье были целыми. Девушка помнила, как упала на улице, как горела изнутри, как будто свет кристалла проник внутрь... Винн села и поняла, что сделала это слишком быстро, перед глазами тут же поплыли цветные пятна. Она прикрыла глаза, борясь с головокружением. Как она оказалась в своей комнате и где черный маджай-хи? И что стало с Чейном после того, как кристалл воспламенился? Винн только помнила, как он бросился к ней, а дальше- ничего, и у нее не было возможности найти его. Из дальнего угла комнаты донеслось тихое рычание и поскуливание, и у Винн отвисла челюсть. На полу возле стола лежал, свернувшись калачиком, маджай-хи. Кончиком пушистого хвоста пес прикрывал нос, кристально-голубые глаза смотрели на хранительницу. -Как ты сюда попал? - удивленно выдохнула Винн. Высокие уши пса навострились при звуке голоса. Но когда Винн свесила ноги с кровати, безуспешно пытаясь встать, маджай-хи с тихим ворчанием поднял голову. Винн замерла. -Все в порядке, - прошептала она. И тут поняла, что на ней была надета только сорочка. В панике Винн осмотрела комнату в поисках плаща. Тот был наброшен на деревянный стул у письменного стола. Маджай-хи снова заворчал, когда Винн, пошатываясь, поднялась на ноги. Неуверенно шагая, она добралась до стула и залезла во внутренний карман плаща. Нащупав старую жестянку, Винн облегченно выдохнула и вытащила футляр для свитков. Он выглядел так же, как и тогда, когда Чейн передал его ей: в целости и сохранности. Винн сунула футляр обратно в карман плаща и обернулась. Маджай-хи пристально наблюдал за ней, слегка прижав уши. На прикроватном столике стояли кувшин с водой и глиняная кружка. Не обращая внимания на кружку, Винн достала из сундучка таз для умывания и наполнила его водой из кувшина. Но когда она попыталась пройти назад, то смогла одолеть только половину пути. Маджай-хи зарычал громче. Винн поставила миску в центр комнаты и попятилась к кровати. Пес не шелохнулся, лишь один раз взглянув на воду. -Все в порядке, - повторила Винн, но слова не имели никакого значения. Наконец маджай-хи поднялся. Замерев на мгновение, пес осторожно, шаг за шагом, подошел к миске. Опустив морду к воде, он не сводил глаз с Винн. Волна грусти захлестнула девушку, когда она подумала о Мальце. Уши маджай-хи встали торчком. Винн не смогла сдержать укола сожаления, этот четвероногий незнакомец не был им, ни по цвету, ни, тем более, по тому, что это явно была самка. Винн вспомнила стаю, которая помогла ей и Мальцу найти мать Лисила в эльфийских землях Ан’Кроана. Среди псов бегал и годовалый маджай-хи. Эта самка с угольно-черной шерстью была примерно такого же возраста, как тот пес, если Винн не ошибалась. Но она не знала сколько живут маджай-хи. Окрас самки был почти таким же темным, как у старейшины стаи. А еще Винн вспомнила Лили, красивую белую спутницу Мальца с голубыми глазами с золотистыми крапинками, которые издалека казались зелеными. Странные черты Лили были редкостью для диких защитников тех далеких эльфийских земель. Маджай-хи перестал пить и поднял голову. Винн не могла понять, как этот годовалый, почти еще щенок, забрался так далеко от дома. И почему собака пришла к ней, тем более, именно в тот момент, когда появилась черная фигура? Девушка присела на корточки перед собакой и нерешительно протянула руку ладонью вверх. -Все в порядке, - снова повторила она. Маджай-хи отпрянула, щелкнув челюстью и склонила длинную голову набок. Прошло мгновение. Собака чуть вытянув шею, потянула носом, оставаясь все так же далеко за пределами досягаемости Винн, потом встряхнулась всем телом, бледно-голубые глаза пристально смотрели в глаза юной хранительницы, точно так же, ее иногда изучал Малец. И так же Лили смотрела на нее, когда они впервые встретились. Внезапно пес фыркнул и сделал шаг вперед. Винн осталась стоять неподвижно, с протянутой рукой. Пес остановился, словно ожидая чего-то, а потом попятился. Краткий миг почти полного принятия и его внезапное исчезновение расстроили Винн. Стая маджай-хи тоже не сразу приняла ее, а темный, седеющий вожак вообще едва терпел. Лили была первой из стаи, кто близко подпустил к себе Винн. Молодая самка снова навострила уши. Даже Лили не позволила бы Винн прикоснуться к себе без присутствия Мальца. Как же ей установить доверительные отношения с этим потерянным разумным существом, и желательно, чтобы ее не укусили? Винн наклонилась вперед, все еще держа руку вытянутой, пока второй рукой не уперлась в пол. Она замирала через каждом дюйм, боясь напугать встревоженного пса. Наконец, маджай-хи вытянула голову так, что ее холодный, влажный нос коснулся кончика среднего пальца Винн. Шквал воспоминаний пронесся в голове хранительницы. Пошатываясь под его натиском, она едва успевала рассмотреть одно, как его тут же сменяло следующее. Малец, его серебристо-серый мех блестит в лучах солнечного света, пробивающихся сквозь полог леса... Лили, бегущая где-то неподалеку, еще более ослепительно белая там, где свет касался ее шерсти... Папоротники с фиолетовым отливом в зарослях, проносящихся под ними на обширных эльфийских землях… Винн резко отдернула руку и села. Какими бы туманными и расплывчатыми ни были воспоминания, в них было что-то очень неправильное. Она никогда не бегала с Мальцом и Лили, не в тот момент, какой она только что вспомнила. Молодая самка склонила голову набок и фыркнула один раз. Несмотря на затянувшуюся лихорадку, Винн сидела, дрожа, на холодном каменном полу. Малец мог вызвать у кого угодно воспоминания о том, что он видел когда-то в их памяти. Он играл с людьми, которые совершенно не осознавали, что он делает. Но Малец покинул эльфийские территории почти два года назад. И эти воспоминания нахлынули на Винн после всего лишь одного прикосновения. Так могли делать только маджай-хи. Они общались между себе подобными с помощью “языка памяти”. Но это было невозможно ни для Винн, ни для кого-либо еще. Однажды ночью, отдыхая среди стаи, она попыталась "подслушать" их, но у нее ничего не получилось. Винн помнила Мальца и Лили в лесу, как будто бежала с ними, но эти разрозненные, нечеткие воспоминаия не были ее собственными. И они не могли передаться ей, человеку, от маджай-хи. Да и не мог такой юный щен знать Мальца. Что же только что произошло? Неглубоко дыша, Винн наклонилась вперед и опустилась на колени. Пес не стал уклоняться. Наоборот, он подошел на два шага ближе. Винн медленно протянула руку, коснувшись мягкой шерсти между ушами собаки. Пес поднял голову, и рука Винн скользнула вниз по собачьей шее. Расчесав густой мех и разделив остевые волоски, Винн увидела почти кремовый подшерсток под внешним угольно-черным покровом. Она опустила взгляд, встретившись со взглядом пса. Винн смотрела в кристально-голубые радужки... с едва заметными золотистыми вкраплениями. Еще один образ Лили, словно из ниоткуда, всплыл в мыслях Винн. На этот раз воспоминание явно принадлежало самой Винн. Оно возникло, когда ей впервые разрешили погладить Лили по голове. Внезапная непрошенная вспышка показалась знакомой. Как тогда, когда Малец намеренно вызвал одно из собственных воспоминаний Винн. И еще больше образов хлынуло в ее сознание… Четверо щенков сгрудились вокруг белоснежной матери с глазами с золотистыми крапинками. Каждый имел свой собственный оттенок шерсти. Два самца были серебристо-серыми, один имел шерсть стального оттенка, а последняя маленькая самочка была угольно-серой. Мгновения видений появлялись и исчезали... Четверо щенков боролись и кувыркались на поваленном дереве, покрытом мхом и лишайником... Маленькие мохнатые тельца, уже окрепшие, бежали со своей белоснежной матерью по лесу... Во время охоты на диких зайцев, или крапивников странной окраски, или белок шоколадного оттенка. Лапы щенов росли быстрее, чем тела. Один из них, споткнувшись о собственные лапы, скатился вниз по крутому склону... Каждое видение, приходившее к Винн, перемещалось через луны времени. Малыши выросли из подростков в молодых взрослых особей, пока, наконец, Винн не увидела, как угольного цвета самка соприкоснулась головой с белоснежной матерью. Они лежали вдвоем под раскидистой елью, делясь воспоминаниям друг с другом. В тусклом пространстве, скрытом от солнца, шерсть молодого пса казалась чернильно-черной, а белоснежная самка походила на тень призрака. На это воспоминание внезапно наложился смутный образ Мальца, как будто воспоминание о нем было не совсем точным и принадлежало не Лили. А затем Винн увидела образ самой себя. Она была одета в эльфийскую одежду, как во время своего пребывания в эльфийских землях, потом, внезапно, ее наряд сменился на серую мантию, какие носили в гильдии. Оба последних видения, Мальца и ее самой, были не такими четкими и ясными, как те, что были из жизни щенков. Возможно, они были получены из вторых рук, передавались от матери к ребенку. У Винн заныло внутри при воспоминании о Мальце и о том, как сильно он страдал, когда оставил Лили. Она не смогла сдержать слез. Винн убрала руку с шеи пса и с удивлением посмотрела в глаза с едва заметными золотистыми крапинками. В глаза дочери Мальца и Лили, присланную к ней с другого конца света. Винн знала, что Малец опасался за ее безопасность с той самой ночи, когда его сородичи, стихийные духи, застукала ее подслушивающей, пока он общался с ними. Они ополчились на нее, пытались убить, и, возможно, преуспели бы в этом, если бы не он и стая. И Винн неожиданно поняла. Лили была беременна, когда Малец покинул эльфийские земли. Должно быть, он устроил все это через нее. Уходя, чтобы вести Магьер и Лисила дальше, Малец не хотел, чтобы Винн оставалась без присмотра так долго. Но как молодой маджай-хи удалось найти ее? Винн это не нравилось. Пес был таким молодым. Маджай-хи заскулила, и в ее голосе послышалось разочарование. Винн не разбиралась в языке памяти, не говоря уже о том, что для человека это было невозможно. Хотя... Малец мог высказывать ей свои мысли напрямую, еще одно отклонение от нормы, возникшее из-за мантического ритуала, который она провела. Возможно, будучи дочерью Мальца, эта юная особа унаследовала какие-то особые качества своего отца. Он был стихийным духом, который предпочел родиться в одном из маджай-хи, происходящих от стихийных духов. Слишком много сложностей и догадок, но это было единственное объяснение, которое пришло в голову Винн. Малец, а теперь и его дочь, были уникальны в этом мире, каждый по-своему. И Винн вспомнила тот вечер, когда услышала что-то, похожее на стук когтей по булыжнику, за стеной двора гильдии. В голове вдруг всплыло воспоминание об охоте на колдуна-нежить Вордану. Тогда Винн выбежала на людную улицу в поисках Мальца, и что-то задело ее за ногу. Следом пришло еще одно воспоминание, как будто она смотрела глазами Мальца. Но первое воспоминание не было связано ни с чьим воспоминанием. Сбитая с толку, Винн попятилась. Самка фыркнула, ее короткое рычание перешло в скулеж, и она сделала шаг к Винн. Но Винн подняла руку так, чтобы до нее нельзя было дотянуться. Она должна была попробовать что-то, что могло бы дать больше ответов. Могла ли молодая маджай-хи общаться с ней на расстоянии, без прикосновений, как это делал Малец? В голове Винн снова всплыло воспоминание об охоте на Вордану. В речном городе, где обитала колдовская нежить, Винн встретила другую собаку, далеко не такую красивую, как маджай-хи. Усилием воли она сосредоточилась на воспоминаниях о старом волкодаве с жесткой шерстью по кличке Тень. Молодая маджай-хи смотрела на нее, не двигаясь. Вздохнув, Винн сдалась. Очевидно, она не могла передать ей воспоминание, так же, как не могла мысленно ответить Мальцу. Оставалось попробовать только одно. Винн опустилась на колени. Медленно придвинувшись к собаке, она положила руки на ее морду. Используя прикосновение, она попробовала еще раз. Винн вспомнила волкодава, стоявшего рядом с Мальцом во дворе поместья, расположенного за пределами речного городка. Маджай-хи навострил уши и воспоминание эхом вернулось к Винн. Она быстро попыталась воспроизвести еще одно воспоминание. Ее не было, когда Тень спасла Мальца от призрака, сотворенного Ворданой, но Винн постаралась представить себе, как это было, по рассказам Мальца. Маджай-хи оставался молчаливым и неподвижным, застыв в ожидании. Винн нахмурилась. Созданных воспоминаний было недостаточно. Казалось, что только те переживания, которые отложились в ее памяти, могут сработать. Но то, как повторилось воспоминание о волкодаве и Мальце, навело Винн на другую мысль. Она вспомнила воспоминания юной самки о том, как та играла в лесу со своими братьями и сестрами. Маджай-хи недовольно фыркнула. В голове Винн закружился водоворот похожих образов, звуков и запахов. И легкий холодок перерос в тошноту. -Подожди, не так быстро!- пискнула Винн и отдернула руки от собачьей морды. Она зажала рот рукой и зажмурилась. Когда голова окончательно освободилась от воспоминаний, Винн сделала несколько глубоких вдохов, успокаивая желудок. Пес склонил голову в молчаливом недоумении, и Винн нахмурилась. В какой-то степени они могли общаться, но только с помощью воспоминаний, передаваемых через прикосновение, или с помощью собственных воспоминаний Винн, спровоцированных маджай-хи. Раздался стук в дверь, прозвучавший слишком громко в маленькой комнате Винн. Маджай-хи, повернувшись к двери, зарычала. Винн в ужасе вскочила на ноги. Как бы она ни вернулась в свою комнату, другие, без сомнения, знали, что она нарушила комендантский час. Теперь за ней пришли либо Сикион, либо Хай-Тауэр, либо они послали гонца, чтобы вызвать ее на совет. Винн оказалась в положении, когда могла потерять всякий шанс увидеть переводы. И как она вообще могла объяснить появление “волка” в комнате? -Наконец-то ты проснулась, - произнес знакомый и далеко не терпеливый голос снаружи. Винн поняла, что это домин иль'Сэнке, еще до того, как отодвинула задвижку. Как только дверь приоткрылась, иль'Сэнке, не дожидаясь приглашения, распахнул ее настежь. Взмахом руки отодвинув Винн в сторону, домин шагнул внутрь и закрыл за собой дверь. В руках он держал посох с кристаллом, закрытым чехлом. У Винн все сжалось внутри. Увлекшись маджай-хи, она даже забыла проверить наличие посоха. И если он был у иль'Сэнке... -Да, это я нашел тебя, - холодно сказал он. Винн попятилась от его пристального взгляда. -До того, как это сделал кто-то... или что-то еще, - добавил он.- Не то, чтобы я должен был это делать. Пес внимательно наблюдал за домином, его челюсти подрагивали, но он не рычал. Глаза с золотистыми крапинками остановились на посохе, который держал иль’Сэнке. -Ты не должна была пользоваться им без меня, - резко сказал Гассан, но потом немного смягчился. -Хотя, полагаю, у тебя не было особого выбора, учитывая твою глупую выходку. Винн приготовилась к нападению. Что она делала одна ночью за пределами гильдии? Зачем убийце в черном охотиться за ней, если у нее не было с собой футляра с текстами? Откуда взялся этот волк и почему он защищает Винн? К удивлению девушки, иль'Сэнке подошел к ней и прислонил посох к углу у стола. -Ты могла умереть, - прошептал он, все еще стоя к ней спиной. На мгновение Винн поразила его забота. -Со мной все в порядке, - сумела выговорить она. -Та штука ко мне не прикасалась, так что я... -Ты потеряла концентрацию!-прошипел иль'Сэнке и резко обернулся. Винн отшатнулась от ярости, исказившей черты лица домина. -Ты не адепт и тем более не маг, - продолжал он. -Хотя то, с чем ты развлекалась, и не было ни заклинанием, ни ритуалом, но это все равно тавматургия, заложенная в кристалл... а также спусковой механизм моего собственного изобретения. Винн устала, ее лихорадило, и она была подавлена. Последнее, в чем она нуждалась, это очередная лекция от наставника. -Тогда зачем было так усложнять его использование? - сердито спросила она. -Чтобы уберечь его от мудрых, но злобных, - почти прорычал он, - а также от безмозглых! И я ничего не усложнял. Магия сложна и опасна... даже если она и вложена в предмет искусственным путем! Домин подался вперед, сейчас слишком напоминая того черного, нападавшего в ночи. Винн попятилась от него, пока не уперлась ногами в кровать. Даже маджай-хи рыча, отступила в дальний угол комнаты. Гнев еще больше омрачил лицо иль'Сэнке. Со стороны казалось, что его лицо скрылось глубоко в тень капюшона. Прежде чем Винн успела ответить, его голос загремел снова: -Ни один созданный артефакт нельзя использовать, высокомерно размахивая им и бормоча какую-нибудь поэтически загадочную фразу. Подобная чепуха- удел детских сказок и крестьянских преданий! Тавматург ощущает неотъемлемые связи пяти элементов в физическом мире. Но, манипулируя ими, он отделяет себя от них, держит себя вне паутины вещей... или поддается тем самым эффектам, которые он… -Ты мне это уже говорил, - напомнила Винн, ощутив, как гнев берет верх над испугом. -Тогда запомни это!- громко прошептал иль'Сэнке. -Если только тебе не нравится чувствовать, как стихийный огонь поджаривает твои внутренности! Ослушаешься еще раз, и я с тобой расстанусь! Винн молчала. Гнев иль'Сэнке был вызван как беспокойством, так и неодобрением. Но тут в комнате послышался шум. Это маджай-хи осторожно обошла домина вдоль стены у двери и подошла к Винн. -Так,-иль'Сэнке вздохнул, устало глядя на животное. - Одна из твоих эльфийских собак. Винн поднял на него глаза. Откуда он знает? Доми, казалось, почувствовал на себе ее взгляд и выпрямился, все еще изучая пса. -Как и любой, кто работал над переводами, - ответил он, - я читал некоторые из твоих дневников. Винн почувствовала некоторое облегчение. В данный момент ее больше не интересовали никакие тайны. Да и не факт, что после вчерашнего она когда-нибудь снова увидит свои дневники. -Теперь сядь, - скомандовал иль'Сэнке. Маджай-хи осталась стоять. -Я имел в виду тебя, - уточнил Гассан, глядя на Винн. Винн присела на край кровати. Домин подошел, положил загорелую ладонь ей на лоб и закрыл глаза. В этот момент в голове Винн возникло еще больше вопросов. Не она одна нарушила комендантский час Сикион. Что за пределами гильдии прошлой ночью делал иль’Сэнке? И, если уж на то пошло, как ему удалось найти ее? Видел ли он Чейна? Домин иль'Сэнке с приглушенным стоном открыл глаза и присел рядом с Винн: -Ты достаточно здорова. Остаточный отголосок должен исчезнуть через день или два. Винн изучала его темно-карие глаза. Достаточно для чего? Гассан выгнул правую бровь, в свою очередь посмотрев на нее: -Да? -Ты видел его, - Винн не спрашивала, утверждала. -Фигуру в черном на улице, такую бесшумную в движении. Я не сошла с ума! -Я никогда этого не говорил,- поджав губы, ска-зал иль'Сэнке. -Я видел его только мгновение, перед тем как вспыхнул кристалл. -Ты знаешь, что это такое?- выпалила Винн.-Родиан настаивает, что это какой-то злобный маг, после того как увидел, как тот прошел сквозь стену скриптория. Может быть, так оно и есть, но это нечто большее. Капитан просто ищет рациональное объяснение для королевской семьи. Домин отвернулся, уставившись в пол, и сцепил пальцы на коленях. -Я не уверен. Его способности вызывают серьезную озабоченность, и в этом капитан, возможно, отчасти прав, но это не объясняет того, как погибли наши молодые хранители. Мысли Винн путались. Иль'Сэнке не только признал, что убийца мог быть сверхъестественным существом, но, похоже, знал больше, чем говорил. -Даже в народных сказках я никогда не слышала ни об одном маге, который мог бы проходить сквозь стены,- поспешно сказала Винн. - Не говоря уже о том, кто мог пропустить сквозь себя меч, а потом разорвать грудь человека. -Да, да, - иль'Сэнке поднял руку, прежде чем продолжить. - Такое мастерство кажется трудным для восприятия, но я не буду строить догадки, основываясь только на нескольких моментах увиденного. - Он сделал паузу, и выражение его лица ожесточилось: - И никому ни слова об этом, Винн. Больше никаких пустых слухов, не имеющих под собой оснований. Это может помешать тебе увидеть то, что ты так долго жаждала увидеть. Винн напряглась, боясь выдать свою надежду. -И я надеюсь,-продолжил иль'Сэнке, вставая и идя к двери, - что ты будешь столь же осмотрительна в отношении всего, что обнаружишь. Это знание должно быть под надежной защитой. А теперь одевайся. Я подожду снаружи. Иль'Сэнке открыл дверь, но Винн не сдвинулась с места. -Ну?- обернулся он.- Ты идешь или нет? Твои драгоценные переводы и кодекс не отрастят ножки и не придут к тебе. -Но... - начала она. Домин иль'Сэнке обернулся, и в его хитрых глазах промелькнула едва заметная улыбка: -Никто не знает, что нас не было дома. А теперь одевайся! Дверь с глухим стуком захлопнулась. Винн было все равно, как он это сделал. Схватив мантию, она торопливо надела ее, просунув голову в горловину, и увидела маджай-хи, стоящую перед ней. Склонив голову и приподняв одно ухо, молодая самка смотрела широко раскрытыми немигающими глазами на Винн, словно пытаясь понять, что та делает. Собака - самка... маджай-хи угольного цвета... дочь Мальца. Ничто из этого не подходило для существа, которое, как знала Винн, было таким же разумным, как и она сама. Эльфы Ан’Кроана в Дальних землях испытывали отвращение к навязыванию имени другому разумному существу. Даже их дети, в конце концов, представали перед духами своих предков для того, что они называли “принятием имени”. Какими бы не были видения, они выбирали себе собственное имя вместо данного при рождении. И все же... -Как мне тебя называть? - спросила Винн, хотя ответа и не получила. Собирая эльфийское перо, бутылочку чернил и дневник и запихивая все это в сумку, Винн думала о других собаках, которых знала, кроме Мальца и Лили. Она перекинула ремень сумки через плечо, но когда потянулась к дверной ручке, в ее голове промелькнул целый каскад образов. Малец один… с Лили… их головы соприкасаются… и, наконец, смутное воспоминание из вторых рук о старом волкодаве. -Я знаю, кто твои родители, - сказала она. - Это не помогает. Винн не знала, что на самом деле означали эти всплывшие воспоминания. Едва она открыла дверь, маджай-хи выскочила наружу прежде, чем хранительница успела ее остановить. -Винн... что ты делаешь? - иль'Сэнке пристально смотрел на маджай-хи, а в голосе домина слышалось легкое беспокойство. -Она останется со мной, - ответила Винн. -И как ты объяснишь внезапное появление волка в комендантский час? Хочешь, чтобы о твоей прогулке узнали? Да, это был другой вопрос, так же, как и тот, как иль'Сэнке удалось это скрыть. Не давая домину больше возможности спорить, Винн зашагала по коридору в сопровождении маджай-хи, следовавшей за ней по пятам. Малец и Лили прислали свою дочь. Как бы Винн ни сомневалась в правильности этого решения, она будет дружить с этой молодой самкой так же близко, как когда-то дружила с Мальцом. Иль’Сэнке молча шел следом. Винн понимала, что должна поблагодарить его за спасение, но он был не единственным. Она опустила руку, не зная точно, насколько маджай-хи привыкла к ней за столь короткое время. Неожиданно пес сунул голову под ее ладонь и Винн провела рукой по мохнатым ушам. Чейн тоже был там. Ей очень хотелось расспросить иль'Сэнке о нем, но она придержала язык. Открывая дверь во внутренний двор, Винн оглянулась через плечо: -Как тебе удалось вернуть нас обратно? -взгляд девушки упал на маджай-хи: - И как удалось уговорить ее прийти сюда? Они уже подошли к главным воротам замка. -Она была настойчива,-ответил иль'Сэнке.-А я был слишком обременен, заботами о тебе, чтобы избавиться от нее. Моей первой мыслью было доставить тебя в лечебницу, но, похоже, тебе не грозила серьезная опасность. Самым лучшим было отвести вас обеих к тебе в комнату, пока никто не узнал, что тебя нет в замке. Да, но как он прошел мимо стражников? Он не рассказал. Винн подозревала, что даже если она задаст этот вопрос, он не ответит. Винн открыла дверь и вошла в холл главного здания. В толпе людей, входивших и выходивших, они добрались до общего зала. Как и следовало ожидать, ее появление с большим волком вызвал море ошеломленных взглядов и испуганного шепота. -Ты со своими театральными выходками! - проворчал иль'Сэнке. Винн постаралась сохранить внешнее спокойствие, но внутри была рада, что не встретила домина Хай-Тауэра в общей толпе. Он бы сразу потребовал от нее объяснений. Потом ей в голову пришла не совсем подходящая мысль, и она погладила по голове дочь Мальца. -Возможно, мне стоит познакомить тебя с Реджиной Меллини и ее компанией сплетниц, - прошептала Винн. Маджай-хи зарычала, и Винн почувствовала, как по спине собаки пробежала дрожь. Она посмотрела вниз и увидела, как та нервно озирается по сторонам. В маленькой комнате Винн собаке было довольно непросто. Это было странное и чуждое место для маджай-хи, которая до прибытия в город знала только лесные дебри и, возможно, древесные анклавы эльфов. Но этот огромный, наполовину заполненный людьми зал, наверное, подавлял ее. Винн быстро подошла к ближайшему столу. -Винн! - предостерегающе позвал иль'Сэнке. Протиснувшись между парой посвященных, она взяла две миски с овощным рагу и пшеничную булочку. -Что ты себе позволяешь? - зашипел кто-то. -Ты сумасшедшая!- завопил еще кто-то.- Убери эту тварь отсюда! Не успела Винн заметить ни того, ни другого, как справа от нее завизжал юный посвященный. Мальчик чуть не бросился на колени ученице в бледно-голубой мантии, сидевшей на скамье рядом. Он уставился куда-то за спину Винн. Его испуганная спасительница посмотрела туда же, а потом перевела взгляд на Винн. -Разве ты и без этого доставила не достаточно хлопот? - спросила она. Неожиданно мальчик всхлипнул, а остальные, сидевшие за столом, бросились врассыпную. Прямо за спиной Винн раздался грохот. -Винн, уходи сейчас же! - рявкнул иль’Сэнке. Винн оглянулась. С тихим рычанием к столу подкралась маджай-хи, но собака дрожала почти так же сильно, как и юный хранитель. Ну, и кто кого боялся больше -Она не причинит тебе вреда, - быстро попыталась заверить мальчика Винн. Она потянулась к его маленькой ручке, но ученица, державшая мальчика, шлепнула Винн по руке. Маджай-хи зарычала, и Винн быстро отвела руку назад, чтобы преградить ей дорогу. Она совершила еще одну ужасную ошибку. Ее собратья видели только чрезмерно высокого и зловеще-темного волка - не маджай-хи. Сам этот термин означал “волшебная гончая” или “собака фей”, о чем Винн узнала из скудных записей и упоминаний домина Тилсвита. Это была причудливая басня для юной девушки, которая в то время еще не была посвященной. Даже те, кто, слышал об этих существах в дремучих лесах Лхоин’на на юге, вероятно, никогда их не видели. Никто не видел, даже Винн, пока не встретила Мальца. Но она узнала его, или, по крайней мере, с удивлением догадалась в тот первый раз около двух лет назад, кем он был. Но эта маджай-хи не была такой как Малец. Она совсем не похожа на него. Она родилась дикой, несмотря на свой разум, в далекой стране, где люди были врагами, от которых нужно было защищаться. Как много раз Винн могла отдалиться от своей гильдии? -Иди!- прорычал иль'Сэнке прямо у нее за спиной. Винн подтолкнула маджай-хи и направилась прямо к узкой боковой арке. Посвященные и ученики с широко раскрытыми глазами сердито смотрели на нее, пока она не скрылась из виду в коридоре. Всю дорогу до тяжелой лестничной двери, ведущей в подземелье, она слышала за спиной бормотание домина иль'Сэнке. Так, втроем, они спустились вниз по темной винтовой лестнице. Хотя Винн ни за что бы не согласилась, ей показалось странным, что иль'Сэнке не потребовал, чтобы она избавилась от собаки. Ее жизнь в гильдии становилась еще сложнее, чем была раньше. Когда они вошли в похожий на пещеру холл подземелья, мастер Тэрподиус сидел за дальним столом, что-то быстро строча пером. Услышав входящих, он поднял глаза. -А, юная Хигеорт, - холодным тоном начал старый архивариус. Он хмуро посмотрел на миски и хлеб, которые Винн сжимала в руках. Еда в архивах была запрещена. Потом его пристальный взгляд переместился на пса. Тэрподиус прищурился. -Что... это... такое? -прошипел он.-Меня попросили подготовить место для ознакомления с текстами и помочь тебе по мере необходимости. Что это чудовище делает в моем архиве? Действительно, помогать -скорее присматривать за ней. Хай-Тауэр или Сикион, должно быть, добрались до него, и Винн потеряла еще одного человека, относившегося к ней дружески. -Она должна остаться со мной,- ответила Винн без извинений, положив руку на спину пса.-Обещаю, что она не будет трогать полки, но я обязана за ней присматривать. -Не здесь!-прорычал Тэрподиус и поднялся на ноги, опираясь на морщинистые руки. Домин иль'Сэнке обошел Винн, подошел прямо к старику, и что-то начал шептать. Старый архивариус изумленно усмехнулся. -Это чепуха!- прошипел он. - Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь даже видел такое... не говоря уже о том, чтобы представить себе это за пределами земель Лхоин'на! Прищурившись, Винн пристально смотрела на иль'Сэнке, который все еще что-то шептал на ухо Тэрподиусу. Если суманец читал ее дневники, то это сделали и другие, занимавшиеся переводами, особенно Хай-Тауэр. Тем не менее, они по-прежнему отказывались верить ее записям даже больше, чем устным заявлениям о еще более серьезных вещах, чем маджай-хи. -Прекрасно, если она зашла так далеко, -проворчал Тэрподиус.- Но ты несешь ответственность, Гассан, если это животное причинит ущерб. Винн тоже надеялась, что маджай-хи будет хорошо себя вести, но ей не понравилось то, как иль'Сэнке добился согласия старшего хранителя. Тэрподиус сгорбился, оперевшись на край стола, и смотрел на Винн, как стервятник, ожидающий, когда она упадет замертво. -Но никакой еды внутри! - предупредил он. - Можешь доесть ее здесь или оставить. Домин иль'Сэнке подвел Винн к столу, стоявшему дальше всех от архивариуса. -Что ты ему сказал? - спросила она шепотом. -Если тебя считают сумасшедшей, или ты ведешь себя как сумасшедшая, то по крайней мере, пользуйся этим... и всем, что, как кажется остальным, успокаивает твой помрачненный разум. Винн бросила взгляд на пса. -Я не сумасшедшая!- прошипела она. - И ты, как никто другой, знаешь это. -Только не из-за этих глупостей в общем зале,- ответил иль'Сэнке. - Держи свою новую спутницу подальше от людей. А теперь заканчивай свою трапезу, и Тэрподиус проводит тебя к твоему месту. С этими словами он повернулся и ушел, а Винн устроилась за столом, сняв с плеч мешок. Она поставила на пол одну миску с рагу для своей “спутницы”. Маджай-хи неуверенно принюхалась, но в конце концов принялась за рагу, вылакав соус, но не притронувшись к овощам. Винн вздохнула: -Сегодня вечером мы найдем тебе что-нибудь получше. Она быстро поела сама, положила булочку в карман на потом, и снова закинула мешок на плечо: -Где мне изучать переводы? Тэрподиус хмыкнул и указал на арку позади себя: -Там. Винн подошла и заглянула внутрь. В маленькой комнате было несколько полок. Вероятно, это была старая кладовка, превращенная во временное хранилище для материалов, ожидающих, когда их переставят на постоянную полку. Судя по следам пыли на полу, стеллажи недавно переставляли. В комнате теперь стоял стол для ее особого рабочего места. Он располагался прямо напротив входа. Двери в комнату не было. Тэрподиусу было велено присматривать за ней. Почему Сикион и Хай-Тауэр всегда считали ее недостойной доверия? Но лучше уж так, чем никак, и все, что она собиралась делать, это читать и делать заметки. -Спасибо, - вежливо сказала Винн и заняла приготовленное для нее место. На столе лежали четыре увесистые стопки исписанных листов, некоторые из них были скреплены, некоторые-нет. Рядом лежала большая самодельная книга, скрепленная временной вощеной нитью - кодекс. Забыв об уязвленной гордости, Винн жестом подозвала собаку. -Иди сюда. Поняла маджай-хи или нет, но она рысцой вбежала в комнату, обнюхивая пол и осматривая незнакомую обстановку. -Оставайся здесь, со мной,- тихо сказала Винн, - и ничего не опрокидывай. Склонив голову, пес заскулил и принялся обнюхивать пол. -Иди сюда,- настойчивее позвала Винн, устраиваясь на стуле. Маджай-хи даже не взглянула на нее. Мастер Тэрподиус оглянулся через плечо и неодобрительно поджал губы. Винн сделала вид, что не заметила его. Юная маджай-хи не путешествовала как ее отец. Скорее всего, она не понимала слов, не говоря уже о человеческих языках. Но, возможно, она слышала ан’кроанский диалект, достаточно, чтобы понять несколько основных слов, если бы захотела. Винн указала на пол рядом со своим стулом: -А'Шиувалх, со-эйхе! Иди... Иди сюда! Маджай-хи повертела головой и чихнула. Фыркнув, чтобы очистить нос от пыли, она побродила по комнате, но в конце концов уселась рядом со стулом. Выдохнув Винн повернулась к лежащим перед ней бумагам, неожиданно почувствовав страх. Она так долго ждала этого, но теперь не знала с чего начать? Некоторые листы были переплетены в тонкие тома в обложках из прочной ткани. Легко было понять, что это целые разделы, возможно, целые главы, собранные вместе, потому что относились к определенному тексту. Другие же представляли собой просто аккуратные, разрозненные подборки, ожидающие дальнейшего перевода или расшифровки отрывков. Винн закрыла глаза, собираясь с мыслями. Перевод продолжался уже полгода. Судя по всему, была проделана большая работа, но Винн знала, что перевод будет продолжаться и дальше. Она привезла два больших тюка и одну, переплетенную в железо, пачку листов из прочной кожи. Все переводы были написаны символами Бегейна с помощью чернил, но с дополнительным расстоянием между строками для дальнейших заметок и исправлений. По прикидкам, было переведено менее пятой части того, что она привезла. Но убийства и кражи начались совсем недавно, поэтому Винн знала, что не следует тратить много времени на те тексты, что были переведены раньше. Но какие именно? И, что более важно, ей нужно было сопоставить, какие страницы есть в кодексе, но отсутствуют в общей стопке, поскольку их забрал убийца. Именно эти страницы ей предстояло изучить, и ни малейшей подсказки от руководства гильдии она не получила. Винн открыла кодекс, пролистала до самых последних страниц и вздохнула с облегчением. Записи о запланированных работах сохранились в полном объеме, вплоть до самого начала проекта. По крайней мере, она могла приблизительно определить, какие страницы были переведены совсем недавно. Винн воспользовалась моментом, чтобы просмотреть имена тех, кто принимал участие в работе. Катология была вторым по численности орденом, после метаологии. Конечно, имя Хай-Тауэра и еще двух человек то и дело появлялись в тексте. Но при необходимости, к работе привлекались домины и мастера из других орденов. Имя Гассана иль'Сэнке появлялось нечасто. Казалось, даже он, как сторонний наблюдатель, видел лишь минимум работы. Винн взяла в руки тонкий том в переплете и посмотрела на первую страницу - седьмой том, раздел второй. Но к какому тексту это относилось? Большинство отобранных ею текстов не имели на грубых переплетах никаких надписей. Винн не знала, как ее начальство занесло оригиналы в таблицу, поэтому сверила ссылку с графиком выполненных работ в кодексе. Последнее дополнение к этому тонкому томику было сделано в четвертый день Биллиагита, Ливня Листа, последняя треть осени по эльфийскому календарю, принятому во всем регионе. И это было в течение нынешней луны. Взяв разрозненные страницы, Винн приготовилась читать, но остановилась, увидев две бегущие колонки текста на каждой странице. Оба текста были написаны силлабарием Бегейна, но в левой колонке был указан язык оригинала, а в правой-перевод на нуманский. Ее оценка объема выполненной работы только что сократилась вдвое. Многие отрывки не имели смысла, так как законченными были лишь отдельные фрагменты. В некоторых из них между слоговыми символами были поставлены точки, что означало количество слов, оставшихся нечитаемыми или непереводимыми с оригинала. Кроме того, длинные штрихи через всю колонку указывали на места в тексте, которые были слишком выцветшими или изношенными для подсчета слов. А также пометки на полях там, где читаемое слово или фраза не поддавались переводу. Тем не менее, в представленных ей отрывках явно содержалась информация о войне, или, скорее, о сражениях, происходивших в местах, о которых Винн никогда не слышала. Девушка с трудом разобралась в запутанной терминологии и поняла, что разные разделы, разделенные пустыми строками, были написаны с точки зрения разных авторов. Но один аспект содержания оставался неизменным. Детали, такие как число погибших бойцов, захваченная территория или оценка уничтоженных сил противника, приводились как холодные факты в прошедшем времени. Как будто смерть и страдания не имели никакого значения для тех, кто записывал это давным-давно. Бесчисленные погибшие имели не большее значение, чем постатейный учет имущества, не имеющего личной ценности. В целом, при беглом подсчете, цифры были ошеломляющими... невероятными. Винн догадалась, из какого оригинального текста взяты эти отрывки, они с Мальцом искали книги, в которых могли содержаться ссылки на Забвенную историю. В частности, одна, содержала отчет о событиях прошлого, очень напоминающий историю тактической кампании какого-то генерала. Малец посоветовал ей взять эту книгу из-за большого объема сжатой информации. Как руководители гильдии решали, какие страницы переводить в первую очередь? По выбранной теме содержания? По предполагаемому порядку, в котором они были написаны? Винн взяла другую подборку текстов, ища примечания переводчика о внутренней хронологии текста. Но даже упомянутые странные даты были отмечены как расплывчатые или приблизительные и не имеющие какой-либо определенной привязки. В большинстве случаев привязка ко времени отсутствовала вообще, оставалось только догадываться относительно хронологии того, как один текст может вписываться в хронологию других. Винн потерла глаза. Эльфийский календарь, основанный на временах года, каждое из которых делится на названные трети, был составлен 483 года назад, когда король Хрэтгар впервые объединил территориальные кланы в начале существования Малурны. С того времени началась Обычная эра. Но сколько лет, столетий или больше прошло до этого, с утраченных времен Забвенной истории? Никто не знал, даже эльфы Лхоин'на, даже предположительно... Любые даты, упомянутые древними авторами этих текстов, были бы малопригодны. Не было никакой точки отсчета для сравнения давно утраченной календарной системы, использовавшейся в те времена, с той, которая сейчас является частью жизни в землях Нумана. Домин Тилсвит, старый учитель Винн, считал, что война произошла более тысячи лет назад. Никто не был уверен в этом, даже среди членов гильдии, а большой разрыв во времени делал определение давно прошедших событий непроверяемым. И Винн отчасти поняла, почему гильдия была такой скрытной. Без доказательств, включая временные рамки, эти записи могут быть отвергнуты как домыслы или просто собрание отчетов из разных периодов и мест, не имеющих отношения к войне, опустошившей весь известный мир. Различные идеологии и религии, в том числе и основные четыре в землях Нумана, считали, что войны не было. А если и была, то не столь масштабной катастрофой, как ее представляют хранители гильдии. Винн знала, что королевская семья приложит все усилия, чтобы избежать всего, что может вызвать волнения или раздор, или открытое возмущение и конфликт. Даже если бы были получены веские доказательства, что может быть опаснее, чем признание ошибочности своих убеждений? Если бы кто-нибудь узнал, что Винн верит, что верил Вельмидревний Отче, что Враг возвращается, даже те, кто был убежден в масштабах войны, могли бы ополчиться на тех, кто не верил в это, и это было бы больше, чем просто горячие разногласия. Распространился бы страх, и те, кто цеплялся за необоснованные убеждения или даже неправильно обоснованные выводы, в свою очередь, стали бы смотреть на других как на носителей неизлечимой болезни. Винн остановила поток летящих мыслей. Может быть, убийца-нежить искал именно это-доказательство того, что Враг возвращается? Но с какой целью? Винн отбросила догадки. По крайней мере, теперь она отчасти понимала опасения Хай-Тауэра и Сикион, осознала предупреждение иль'Сэнке. Винн принялась определять, каких страниц или томов, перечисленных в кодексе, не хватало, что украла фигура в черном. Она просматривала раздел за разделом, отмечая масштаб проекта. Потом Винн перешла к систематизации и проверке томов и страниц уже завершенных переводов в поисках того, что пропало. В подземелье, без окон и звона городских колоколов, она понятия не имела, сколько времени заняла эта работа, но достаточно долго, чтобы две колонки на страницах начали расплываться у нее перед глазами. Винн сделала паузу. Конечно, она не могла угадать, что было в этих недостающих страницах, но могла ознакомиться за следующими после них страницами и разделами, которые ей удалось найти. Возможно, там был ключ к тому, что искала и украла черная фигура. Винн вернулась к просмотру других страниц и обнаружила пробел. В кодексе были указаны страницы, над которыми она работала, но которых не было в стопке текстов, лежащих перед ней. Винн вернулась к последней странице перед пробелом. И наткнулась на нечто, от чего у нее похолодело внутри. Страница была испещрена точками, большая часть оригинала была не читаема, хотя отдельные слова можно было разобрать. Кроме того, в правой колонке были пробелы, эквивалентные местам в левой, указывающие на часть текста, которая до сих пор не поддавалась переводу. Насколько Винн могла судить, оригинал был написан на одном или нескольких утраченных диалектах суманского. Из того, что удалось перевести, один термин встречался несколько раз. ...ин'Ахтебен - Дети... Какие дети? Чьи дети? И почему такое начертание, как будто это имя? Сбитая с толку, Винн просмотрела три страницы, которые так и не перевели, а затем остановилась. Ее взгляд зацепился за еще одну странную фразу в незаконченном предложении. …голос в ночи... возлюбленный... детей/ Винн перешла к левой колонке исходного текста, написанного символами Бегейна. ...ин’Са‘умар… Хкабев… мой ин'Ахтебен... Сначала Винн показалось, что это не одна и та же фраза, но текст был на древнем суманском. Она слышала, как одно из имен Древнего Врага произносили на более современном суманском Магьер и Малец, и перевод его был тот же: иль'Самар-голос в ночи... ин'Са'умар -голос в ночи. Судя по префиксу в ин'Ахтебен, это еще должно было быть и названием -Дети. И вот еще одно имя для Врага: Хкабев - Возлюбленный. Винн читала не о реальных детях, это была какая-то группа, которая служила Врагу со множеством имен. Она начала искать другие имена или что-нибудь, касающееся того, кем могли быть эти Дети. На той же странице, в левой колонке, она прочла два символа Бегейна, обозначающие имя, которое она никогда не забудет. Ли’кэн. Белая нежить выбрала жестяной футляр для свитков в библиотеке своего замка, тот самый, который Чейн принес Винн. И Винн нашла еще два имени рядом с именем Ли’кэн. Волино и Гэс'саун. Она и не заметила, что у нее дрожат руки, пока верхние уголки листов не начали дрожать. Винн видела эти имена, написанные на стенах замка выцветшей черной кровью Ли’кэн. Когда-то там обитали три нежити-хранителя, но когда Винн и ее спутники добрались до замка, Ли’кэн была одна. Винн читала дальше и натыкалась на имена. Этот отрывок написал Волино. Когда она перешла к следующему листу, нумерация страниц перескочила сразу через три. Винн быстро сверилась со своими записями, потом просмотрела кодекс в поисках даты, когда недостающие страницы или отдельные отрывки были отправлены для перевода. Когда Винн нашла ее, и, наконец сопоставила даты, то впала в депрессию. Это была ночь, когда погибли Джереми и Элиас. Что бы ни пропало, оно находилось в том украденном футляре, и черная фигура охотно убила за это. Винн вернулась к стопке листов, читая дальше, и обнаружила еще два странных названия, помимо "Детей". Отступник и Пожиратель тишины. Когда она вернулась домой с текстами, домина иль'Сэнке попросили продлить его визит и предложили помочь с любыми древними суманскими диалектами, встречающимися в текстах. Вероятно, он работал именно на этих условиях. Не в силах остановиться, Винн читала дальше и находила все новые и новые имена, разбросанные по страницам. Джейретан, Фэзабид, Меманех, Крейф, Умгада, Сау'Илахк и многие другие... Местами Винн понимала, где упоминалось другое существо, но рядом были либо пустые места, либо пометки на полях-“знаки или система букв неизвестны”, или “символ или идеограмма неизвестны”. Винн все равно пересчитала их, делая пометки в своем дневнике. Невозможно было определить, относится ли какое-либо название к какой-либо конкретной группе или вообще не относится ни к одной из них. Но Винн обнаружила два названия, близко расположенных рядом с другим упоминанием Ли’кэн. Веспана и Га'хетман. Ей не понравился подтекст. В следующем предложении, или его фрагментах, белая нежить упоминалась как “дочь Возлюбленного”. Винн замерла. Дочь, ребенок… Ли’кэн была одной из Детей. Вместе с ней упоминались Веспана и Га’хетман. А Волино и Гэс'саун были с ней когда-то в том скованном льдом замке. Все дети, как и Ли’кэн, были древними Благородными мертвецами. -Валхачкасейя!-шепотом выругалась Винн, больше от испуга, чем от гнева. Вампиры, жившие тысячу или более лет назад, служили своему “Возлюбленному” в войне, которая стерла историю мира. Их было пятеро, не один, не одна Ли’кэн, и она жила так долго... Винн не хотела заканчивать эту мысль. Сколько из оставшихся четверых все еще бродят по миру по сей день? Вампир, владеющий одной из трех магий и просуществовавший тысячу лет, мог развить силу, превосходящую ту, на которую может рассчитывать любой маг за одну жизнь. Возможно, даже способность проходить сквозь стены, становиться бесплотным по желанию и при этом физически разрывать грудь городскому стражнику. Неужели Родиан был отчасти прав относительно черной фигуры? Винн даже всерьез задумалась над его предположением. Может он маг и одновременно вампир, такой, как Чейн? Может он быть одним из четырех Детей? Винн открыла чистую страницу в своем дневнике и начала записывать все имена, которые смогла найти. Она отметила имена пяти Детей. Оставалось определить, кто из них-Отступник, Пожиратель тишины или кто-то другой. Она пролистала дальше, дойдя до места, где оригинальный текст слишком сильно истлел. От записей Волино остались только фрагменты. …благодаря сладкой победе [неизвестные символы/ буквы]… мир все еще разорван в клочья… огромное количество покорных рабов… силы Запада были уничтожены. Возлюбленный нашел убежище… Дети разделились. Винн замерла, и ее перо неподвижно зависло над дневником. Дети, пятеро, разделились - что это значило? Стали враждовать друг с другом? И почему Возлюбленный нашел убежище, и от чего? Волино и Гэс'саун ушли с Ли’кэн и шаром в Щербатые Пики, где в высокогорной замерзшей пустыне приспешники построили замок. Винн слишком хорошо знала, что стало с этими “послушными рабами”. Магьер видела сотни древних скелетов, из которых лишь некоторые были человеческими. Их оставили в маленьких нишах, скорчившимися в раболепной позе, оставили умирать с голоду в пещере под замком. В построенном ими святилище хранился шар, который Магьер, Лисил и Малец теперь пытались спрятать где-нибудь в безопасном месте. Но что же случилось с Волино и Гэс'сауном? Было трудно представить, что они просто ушли, ведь Ли’кэн, похоже, оказалась там в ловушке. Каждый раз, когда белая нежить пыталась что-то сделать, что-то неведомое и невидимое сдерживало ее. За более чем тысячу лет она ни разу не покидала свой ледяной замок. Оставшись наедине с собой, погрузившись в безумие, Ли’кэн даже забыла, как звучат слова. Казалось вероятным, что по какой-то причине Волино и Гэс'сауна больше не было. И если “разделились” означало “разошлись”, то все еще оставался вопрос, куда делись Веспана и Га’хетман. И зачем было уменьшать свою численность, да еще и бросать своего хозяина? Трое ушли с шаром? А что же сделали двое других? И самое главное, куда подевался их Возлюбленный? Возможно, именно эти ответы и искала нежить в черных одеждах - других древних слуг Врага. Винн дошла до бессмысленной фразы, настолько озадачившей ее, что это перечеркнуло все остальные вопросы. ...якоря творения... Она проверила левую колонку. Переведенная часть напоминала какой-то суманский, возможно, йинду, но остальная часть отсутствовала. Если домин иль'Сэнке переводил это, то надо было спросить у него. Но когда Винн просмотрела остальную часть колонки и заглянула в кодекс в поисках каких-либо дополнительных ссылок, то больше ничего не нашла. Несомненно, если бы иль'Сэнке имел хоть какое-то представление о возможном значении фразы, он бы отметил его для других, работающих над переводом. Поскольку других столь же древних текстов никогда раньше не находили, то больше всего полагались на внутренние ссылки. Записи Волино становились все более и более отрывочными, все больше прерывались непереведенными или нечитаемыми фрагментами. Вскоре Винн стало трудно отличить возможное имя от просто неопределенных имен. Правда, ей попалось слово, переведенное как “жрецы”, рядом с другим упоминанием о “тех, кто принадлежит Возлюбленному”. Она вспомнила об окаменевших останках в извилистых туннелях и пещере, в которой находился шар, о которых говорила Магьер. Ли’кэн прошла мимо этих давно умерших рабов с полным пренебрежением. И снова Винн почувствовала, что понимает, скорее, разделяет, страх, который толкал Сикион и Хай-Тауэра на обман и увертки. Существовала ли темная религия, стоящая за силой, которая стремилась положить конец всей разумной жизни? Винн не хотела думать о том, как воспримут это люди, подобные Родиану, в сочетании с древней историей, которую они отрицали. А может "Дети" были религиозным орденом? Нет, не с другими упоминаниями в этом документе. Древние Благородные Мертвецы, возможно, считались святыми, но, судя по названию, более вероятными “жрецами” были Отступники. Итак, какие из других имен принадлежали к третьей группе- Пожирателям тишины? И кем или чем они были? Винн в отчаянии прикусила нижнюю губу и перевернула страницу. Она была последней в стопке. Девушка порылась в стопках, сверяя номера томов на наличие следующих разделов, но так и не нашла ни одного. Дальнейшая работа над седьмым томом еще не была завершена. В итоге, у нее получился список из семнадцати имен и девяти пробелов в качестве возможных названий, системы написания которых были неизвестны переводчикам. Из первого списка пять имен принадлежали Детям Возлюбленного: Ли’кэн, Волино, Гэс'саун, Веспана и Га’хетман. Винн с трудом сглотнула, и что-то недовольно прошипела. -Юная Хигеорт! - позвал Тэрподиус из соседней комнаты.- Если это животное устроит погром в моих архивах, ты за это ответишь! Ужин уже закончился. Неужели снова пролетел целый день? Винн опустила взгляд. Маджай-хи посмотрела снизу вверх, даже не поднимая головы с лап, и на Винн накатила волна вины. Ее новая спутница весь день не выходила на улицу. Винн как можно аккуратнее сложила все страницы, и собрала свои вещи. Уже собираясь закрыть дневник, она еще раз просмотрела имена. Наконец маджай-хи подняла голову и села, глядя поверх столешницы. -Имена и еще раз имена,- вздохнула Винн, осторожно поглаживая пса по голове и вспоминая тот день, когда случайно дала имя Лили. - И я все еще не знаю, как тебя называть. В голове пронеслась быстрая цепочка образов: Малец один, потом с Лили, их головы соприкасаются, и, наконец, старый волкодав. Винн застонала: -Прекрати. Для меня это ничего не значит. Но это не прекратилось. Образы просто замедлились, повторяясь. Винн увидела, как Малец наклонился к Лили, медленно коснулся головой ее головы, как это делали маджай-хи в "разговорах памяти". На этот раз, когда образ волкодава возник в сознании Винн, он сменился образом щенка угольного цвета, резвящегося со своими братьями и сестрами. Снова и снова, пока образ Мальца, разговаривающего с Лили, не перетек в воспоминания Лили о дочери с темным окрасом, которая теперь сидела рядом с Винн. Это последнее воспоминание не принадлежало хранительнице. Винн соскользнула со стула, опустившись на колени перед маджай-хи. У нее не было опыта общения воспоминаниями, поэтому потребовалось время, чтобы смысл, наконец, дошел до нее. Еще один мгновенный взгляда в глаза с золотистыми крапинками, и все прояснилось. Винн не нужно было придумывать имя. Малец уже придумал его, передав Лили, а через нее - и их дочери. Имя, взятое из его собственных воспоминаний о стареющем волкодаве, в честь простого животного, которое когда-то спасло его. Винн осторожно обхватила ладонями морду маджай-хи. -Тень, - прошептала она. Собака никак не отреагировала. Винн отключила все сознательные мысли, давая волю своим воспоминаниям о волкодаве. В ответ она почувствовала теплое, влажное прикосновение языка к своему лицу. Потребуется время и усилия, чтобы они лучше начали понимать друг друга. Винн собрала свои вещи и вышла. Тень шла следом за ней. -Мастер Тэрподиус, документы будут там, где я их оставила? Я не знаю, уберете вы их на ночь или оставите до моего следующего прихода. На мгновение морщинистое лицо старого хранителя смягчилось, возможно, от осознания того прилежания, с которым она занималась. В конце концов, он был архивариусом, посвятившим свою жизнь составлению каталогов. И тут же Тэрподиус нахмурился из-за присутствия “волка”. -Я сам верну их... в безопасное место, - сказал он. -Но я учту твои пожелания, когда завтра принесу документы обратно. -Спасибо, - сказала Винн, сгорая от любопытства - где же хранятся переводы. -Пойдем, Тень,-позвала она.-Нам придется поторопиться, если ты собираешься пойти погулять в сад до того, как порткуллис закроется на ночь. Не думаю, что кому-нибудь понравится, что ты справляешь нужду во внутреннем дворе. Она поспешила к лестнице, и Тень безропотно потрусила рядом с ней. Когда они подошли к боковой арке общего зала, Винн начала беспокоиться. Лучше пройти по главному коридору к выходу, чем снова проходить через зал. Но не успела она добраться до входа, как из другого конца коридора с грохотом появился домин Хай-Тауэр. -О, прекрасно, - проворчала Винн, быстро хватая Тень за шкирку. Без сомнения, домин уже слышал о ее новом спутнике и пришел положить конец подобным безобразиям. Но Хай-Тауэр едва взглянул на Тень. Он выглядел недовольным и взволнованным. -Что? - спросила Винн. -Николас проснулся и... – Хай-Тауэр не договорил. Хмурый взгляд домина сменился раздражением: - Прибыл капитан Родиан... но Николас спрашивает тебя.

Родиан шел за учеником в коричневой мантии через гильдию. Когда они добрались до нужной палаты в лечебнице, он увидел Хай-Тауэра и Винн, быстро идущих по коридору. Хай-Тауэр только кивнул в знак приветствия, но Родиан не обратил на него никакого внимания. Он смотрел на высокого, длинноногого волка рядом с Винн. Тот выглядел точь-в-точь как волк, что был у скриптория ‘Вертикальное перо’, когда Родиан потерпел полную неудачу. -Возвращайся к занятиям, - сказал Хай-Тауэр ученику, сопровождающему Родиана. Тот поспешил прочь. Родиан перевел взгляд на Винн: -Ты - нескончаемый источник проблем. -Я объясню позже,- быстро сказала она.-Сначала я хочу увидеть Николаса. Винн открыла дверь прежде, чем Родиан успел возразить. Волк держался рядом с ней. Родиану не оставалось ничего другого, как войти следом за ними. Действительно, Винн предстояло ему многое объяснить при первой же возможности. Последним в длинную комнату с четырьмя узкими кроватями вошел Хай-Тауэр. К задней стене был придвинут небольшой столик, над которым висели полки, заставленные стеклянными сосудами с травами, порошками и другими снадобьями. Николас лежал на первой кровати. Над ним склонился пожилой мужчина в коричневой мантии с костлявыми чертами лица. При виде посетителей лекарь выпрямился. Изумленный взгляд мужчины остановился на волке, но, когда Хай-Тауэр покачал головой, лекарь промолчал. -Капитан,- вежливо сказала Винн, - это домин Битворт. - Он ухаживает за Николасом. Родиан просто кивнул лекарю и перевел взгляд на парня, лежащего на кровати. Наконец-то он пришел в сознание. Волосы Николаса были слегка подернуты сединой, он выглядел худым и изможденным, но лицо уже приобрело естественный цвет. Винн присела на край кровати: -Я рада, что ты пришел в себя. К кровати осторожно подошел волк, обнюхав одеяло. К удивлению Родиана, никто не остановил его. Но глаза Николаса расширились от испуга. Он с трудом подтянул ноги под одеялом и прижался спиной к низкому изголовью кровати. -Все в порядке, - заверила Винн, положив ладонь ему на плечо. - Это Тень. Она маджай-хи, а не волк. Родиан не понимал, о чем она говорит, но заметил, как домин Битворт ошеломленно покосился на Хай-Тауэра. Гном только нахмурился и тяжело вздохнул. Николас все еще сидел, вжавшись в спинку кровати, но на бледном лице уже на было выражения паники. Винн положила руки на морду волка и заглянула ему в глаза. Животное замерло, а потом повернуло голову к Николасу. Паника вернулась, когда Николас заметил всех, кто пришел к нему в палату, особенно Родиана. -Они ничего мне не говорят, - пожаловался он Винн. - Где Мириам и Дагмунд? Краска отхлынула от лица Винн. Она взглянула на Хай-Тауэра и Битворта. Хай-Тауэр с трудом сглотнул, и Винн, наконец, посмотрела на Родиана. -Мне жаль, - сказал Родиан Николасу. - Я не смог добраться до них вовремя. Николас уставился на него с отсутствующим выражением лица. Он почувствовал тошноту и приступ страха, как будто то, что отняло силы в переулке, снова напало на него. Родиан чувствовал свою ответственность. Неважно, что сделали или не сделали премины и домины - его долг, как капитана Шилдфэлчес, уберечь жителей королевского города от беды. И он мог бы это сделать, если бы хранители сообщили ему, что они отправили для перевода еще один документ. -Капитан доставил тебя к нам так быстро, как только смог, - добавила Винн. -Хватит, - предупредил Битворт, подходя ближе. Волк с рычанием отодвинулся от него к изголовью кровати. -Он только что проснулся, а вы его изматываете, - предупредил Битворт. -Да, да,-вмешался Хай-Тауэр и посмотрел на Николаса сверху вниз. - Ты можешь ответить на некоторые вопросы? Капитану нужно знать, что ты помнишь о той ночи. Известие о потере товарищей потрясло Николаса. Карие глаза парня так быстро метались от одного предмета к другому, что Родиан не мог точно сказать, на что тот смотрел и что искал. Домин Битворт мягко отстранил Хай-Тауэра и обошел кровать. Он поднес Николасу кружку с водой и помог сделать глоток. -Все, что угодно, что может помочь, - попросил Родиан, чувствуя, что сейчас не время говорить об этом, но чем скорее, тем лучше. -Высокий... большой... такой черный, - прошептал Николас. Затравленным взглядом он смотрел только на Винн. - Мантия с капюшоном... и плащ, который... двигался... карабкался по стенам. Оно погналось за нами в переулок... Потом Мириам начала кричать... как Шери. -Шери? - прошептала Винн. Николас, казалось, не слышал ее. Он дрожал, уставившись в никуда. Внезапно худенький ученик съежился и зажал уши руками, пытаясь заглушить звук, который больше никто не слышал. -Кто такая Шери? - тихо спросил Родиан. Винн медленно покачала головой, продолжая с настороженным недоумением наблюдать за Николасом. Когда Родиан посмотрел на Хай-Тауэра, домин тоже покачал головой. Битворт опустился на колени рядом с кроватью. -Николас, - прошептал он, - постарайся сосредоточиться на переулке, и ни на чем другом. Взгляд молодого человека блуждал по комнате: -Я пытался держать ее перед собой, когда мы убегали, но это... он... был повсюду... впереди... сзади... повсюду в лесу. Битворт вздохнул: -Он снова забывается. Какое-то другое воспоминание продолжает вторгаться в его память. Родиан понял только половину. Проигнорировав упоминание о лесе, он сказал спокойным, но твердым голосом: -Николас, ты был недалеко от скриптория, когда я нашел тебя. Когда ты впервые заметил фигуру в черном, следовавшую за вами? Говорила она что-нибудь? Николас моргнул, воспоминания снова обострились: -Мы шли, и оно было прямо перед нами, на улице... не двигаясь, не издавая ни звука. Мы повернули назад, и оно снова было там, но уже ближе. Оно потянулось к Мириам. Дагмунд дернул меня назад и толкнул в переулок… Я побежал... и услышал крик Шерри. Снова какое-то другое имя вместо имени Мириам. -Стало так холодно... между деревьями,-прошептал Николас. - И черное... оно схватило Шерри, и она перестала кричать. Карл попытался дотянуться до нее... но его отец схватил футляр. Эта рука... пальцы, обмотанные черной тканью... Она прошла прямо сквозь нее и сомкнулась на футляре. Родиан в изнеможении выдохнул. В голове Николаса продолжали всплывать имена неизвестных людей вместо Мириам и Дагмунда, а еще появился чей-то отец, представленный в роли черной фигуры. Битворт встал и подошел к изножью кровати. -Я слышал обрывки этого и раньше,-прошептал лекарь,- когда Николас бредил во сне. Иногда такое случается, когда разум страдает от серьезной травмы. Какое-то другое событие из прошлого, потрясшее его, может смешаться с более недавним. Пока Николас не восстановит свою волю и полное осознание, он не сможет отделить одно событие от другого. Родиан потер лоб. Острая головная боль, казалось, вот-вот расколет его череп пополам. Винн сочувственно посмотрела на Николаса, положив руку на голову волка, и Родиан отступил назад. Ему нужна была информация, чтобы поймать убийцу, или убийц, а все, что он получил, это еще больше бессмысленной неразберихи. Сикион и Хай-Тауэр не хотели признавать происходящее и пытались за его спиной плести свои собственные интриги. Заключение по здоровью Николаса, данное Битвортом не помогало. А теперь еще Винн привела в гильдию дикого зверя, и никто, похоже, не возражал. Родиан провел рукой по лицу. Да хранит его Благословенная Троица Разума, ибо он находится в сумасшедшем доме. Он не мог пойти к королевским особам со всей этой чепухой, но когда капитан опустил взгляд, то увидел, что на него смотрит Винн. Гнев на лице девушки вызвал его собственное негодование. Не могла же она ожидать, что он поверит, что в бреде Николаса есть хоть что-то интересное. Хай-Тауэру, похоже, было так же не по себе от рассказа Николаса, как и ему самому. -Домин иль'Сэнке вообще покидал гильдию в ту ночь? - спросил Родиан. Хай-Тауэр поднял голову. Вместо привычного хмурого выражения на лице гнома появилась озадаченность. Винн ответила первой: -Почему вы все время спрашиваете об этом? -Он был в гильдии все это время? - повторил вопрос Родиан, игнорируя ее, и Хай-Тауэр заколебался. Пауза была единственным подтверждением, которое было нужно капитану, но гном, наконец, ответил. -Домин иль'Сэнке в ту ночь выполнял для меня частное задание. Это не имеет никакого отношения к тому, что произошло, но я могу засвидетельствовать, что он занимался делами гильдии. Родиан стиснул челюсти - опять одни увертки. От этих хранителей он не получит никакой разумной помощи, даже чтобы спасти их от самих себя. Капитан направился к двери, но остановился, услышав грозное ворчание волка. В дверях лечебницы стоял Паул а'Ситт. Маленькая Имарет выглядывала из-за его плеча, на смуглой щеке девочки виднелось чернильное пятно. Выражение лица мастера а'Ситта было спокойным и холодным, он пристально смотрел то на Винн, то на Николаса. -Простите нас,-сказал мастер-писец.- Имарет хотела посмотреть, как дела у Николаса. Ворчание волка перешло в открытое рычание, и Родиан оглянулся. Винн потянулась к животному: -Прекрати. Это друзья. Но волк попрежнему напряженно смотрел на дверной проем, продолжая рычать. Родиан проследил за его взглядом. Все внимание Паула а'Ситта было сосредоточено на волке. Хай-Тауэр склонил большую голову набок, лицо Битворта наполнилось тревогой и даже Винн забеспокоилась. Она подняла руку перед мордой волка, видимо, приказывая ему не двигаться. Животное замерло на месте, его рык перешел в низкое рычание. Паул а'Ситт лишь слегка нахмурил лоб. -Что вы здесь делаете? - прямо спросил Родиан. Писцы скриптория весь день трудились в гильдии, но мастера не занимались общей работой. -Я пришел проведать своих сотрудников,-спокойно ответил Паул.-А заодно проводить их, чтобы они добрались домой в целости и сохранности. -Я уже выделил для этого людей,- ответил Родиан. -Простите меня, но ваша охрана не всегда действует эффективно. У Родиана перехватило дыхание. Он не мог с этим поспорить, хотя и не понимал, как мастер-писец может действовать лучше стражника. Что-то здесь было не так. Если а'Ситт подслушал что-то из сбивчивых воспоминаний Николаса, то что же его так зацепило, что он молча стоял в дверях, никак не выказывая своего присутствия? -Пойдем, Имарет,-сказал Паул а'Ситт.-Мы должны собрать остальных. Возможно, твоему другу завтра станет лучше. Родиан чуть было не остановил мастера-писца, но не смог придумать, о чем конкретно его спросить. И получит ли он честный ответ? Едва ли. Истина стала такой же неосязаемой, как черная фигура, убивающая хранителей ради древних текстов. -На сегодня достаточно, - сказал Битворт. - Все на выход. Николасу нужен отдых. Хай-Тауэр кивнул в знак согласия и указал на дверь. Разочарованно покачав головой Родиан вышел. Но ему нужно было решить еще один вопрос. Винн, скорее всего, уже видела свои желанные переводы. -Проводи меня,-сказал капитан, когда девушка вышла в коридор, и по его тону было понятно, что это не просьба. -Она еще не ужинала, - рыкнул Хай-Тауэр. Родиана не обманула ложная забота. Домин просто хотел держать Винн подальше от него. Но ему было все равно. -Я скоро вернусь, - сказала Винн, и оглянулась на Битворта. - Спасибо вам за заботу о Николасе. Вышедший следом за девушкой волк, быстро фыркнул, проходя мимо Хай-Тауэра. Гном закатил глаза и, ворча себе под нос, потопал прочь. Родиан жестом указал на коридор. -Откуда у тебя это животное? -Она нашла меня,- шагая рядом с капитаном, ответила Винн так, как будто сказала ему все, что было необходимо. Родиан задумался. Должно было быть что-то еще, но в данный момент у него были другие неотложные дела, требующие решения. Винн выглядела немного усталой, с чернильными пятнами на большом и указательном пальцах правой руки. Неужели эти хранители только и делали, что учились и писали? Неудивительно, что они так заблуждались. Нет, это было нечестно, потому что он знал, чем Винн занималась весь день. Он приложил руку к тому, чтобы она получила доступ к переводам, и ожидал благодарности. И тут внимание Родиана переключилось на волка или... как Винн его назвала? Животное было выше любого волка, что Родиан видел во время службы в восточных провинциях. Стаи иногда совершали набеги на домашний скот на фермах глубокой зимой, но этот... Голова зверя доходила Винн до бедра. Он шел рядом с ней, словно в насмешку над своей истинной дикой природой. Как… почему… наставники вообще терпели этого зверя? Когда они, наконец, добрались до внутреннего двора, Снежная Птица, увидев хозяина у главных ворот, заржала. Волк остановился, навострив уши, и Родиан настороженно посмотрел на него, готовый прирезать, если тот кинется на лошадь. Но зверь спокойно стоял рядом с Винн. -Ты узнала сегодня что-нибудь?- спросил он. -Что-нибудь полезное, что может помочь? Винн молча стояла, глядя через двор и туннель сторожки на Снежную Птицу. Гнев захлестнул Родиана. -Кому-то здесь что-то нужно настолько сильно, что он готов убить за это,-почти выкрикнул он.-И ты видела того человека в черном возле скриптория а'Ситта. Кто бы это ни был, он знает о перемещениях футляров с до-кументами... и может читать письмена ваших хранителей. Сколько людей после этого остается, Винн? По моим подсчетам, не так уж и много. -Ты охотишься не на живого человека!-резко ответила Винн.-И ты никогда не остановишь его своими обычными средствами. Если ты действительно хочешь защитить свой народ и хранителей, тогда тебе лучше изменить как свою стратегию, так и ход мыслей... срочно. Как бы ни был Родиан зол, такое заявление застало его врасплох. Винн тяжело вздохнула и немного успокоилась. -Поговори с Николасом еще раз,- сказала она,- когда он придет в себя. Поговори с иль’Сэнке, он знает то, чего не знаешь ты. Поговори со мной... когда ты действительно будешь готов слушать. Родиан стоял потрясенный от реакции Винн на его слова. Из всего, чего он ожидал от нее, потока уклончивой чепухи не было. Теперь она говорила, как один из ее наставников. -Что в этих текстах? - настойчиво поинтересовался Родиан. Винн на мгновение крепко зажмурилась, как будто ответ был не тем, о чем она хотела думать. Родиан, внезапно почувствовал, как на него внезапно накатила тяжесть, которая, казалось, придавливала к земле. -Еще больше вещей, в которые ты не поверишь, - прошептала, наконец, Винн, - особенно, если о них расскажу я. Гнев усилился. Родиан считал ее разумной, возможно, единственным своим союзником в гильдии, но они добрались и до нее -Хай-Тауэр, Сикион, возможно, даже иль'Сэнке. Что они потребовали в обмен на то, чтобы удовлетворить ее желание получить тексты и избежать судебного разбирательства? А может быть, они были правы, и Винн была настолько недалекой, что не мог-ла понять, что ему нужна ее помощь? -Вера, отрицающая факты, это не вера, - внезапно прошептала Винн. -Это всего лишь фанатизм. Даже если бы я и рассказала тебе, я не стала бы биться об эту стену в твоей голове. Разрушь ее сам, если тебя действительно интересует правда. Винн развернулась и пошла вместе с волком к центральным дверям замка, оставив Родиана стоять в одиночестве. *** Гнев иссяк, Винн чувствовала оцепенение, выходя через центральные двери. Родиан не собирался признавать правду. Добравшись до главной арки общего зала, она протянула руку открытой ладонью, пытаясь заставить Тень подождать. -Я сейчас вернусь с ужином. Не отрывая взгляда от маджай-хи, Винн отступила в зал. Тень наблюдала за ней, но оставалась в коридоре. Винн быстро налила в миску суп, на вторую, деревянную тарелку положила кусок жареной баранины. В очаге пылал теплый огонь, и в зале осталось совсем немного людей. Неожиданно Винн почувствовала, что больше не хочет сидеть взаперти в своей комнате. И тут рядом с ней появилась Тень. То ли игнорируя, то ли не понимая, что ей нельзя входить, маджай-хи посмотрела на хранительницу, а потом задрала нос, обнюхивая тарелку. Все находившиеся в зале повернулись в их сторону, и Винн чуть не выбежала прочь. Но Тень продолжала тыкаться ей в руку и сопеть. Винн глубоко вздохнула. Стараясь ни с кем не встречаться взглядом, она подошла к очагу и устроилась справа на небольшом выступе, подальше от того места, где за столами сидели люди. Как только Винн поставила деревянную тарелку на пол, Тень тут же принялась за баранину. Отставив свою миску, девушка подошла к ближайшему столу, собираясь взять кувшин для воды, пустую кружку и миску. В нескольких шагах от нее трое посвященных убирали со столов, стараясь держаться подальше от нее. Винн услышала яростный шепот, который становился громче, по мере того, как она подходила обратно к очагу. -Такого не может быть! Это всего лишь волк. -Кайн, не дури! -Отпусти! -Эта тварь может проглотить всю твою голову целиком. -О да, что ж... ты просто большой, невежественный трус... Отпусти меня! Винн опустила голову, сосредоточив внимание на своей миске. -Она действительно... маджай-хи? Винн вздрогнула от голоса, раздавшегося неожиданно близкого. Подняв голову, она увидела перед собой лицо цвета слоновой кости, усеянное веснушками. Девочке, одетой в коричневое одеяние посвященной и перепачканный фартук, было не больше тринадцати. Изумленными глазами она с опаской смотрела на Тень. Маджай-хи, лежала на полу. Стянув с тарелки кусок баранины и зажав его лапами, она впилась в нее зубами. Винн проглотила кусочек моркови: -Откуда ты знаешь это слово? -Прочитала, - ответила девочка, все еще глядя на Тень. Винн слегка улыбнулась. Перед ней стояла начинающий католог. -Можно я ее поглажу? - спросила девочка. Винн посмотрела на маджай-хи. Тень перестала жевать. Немигающие глаза остановились на девочке. Винн не знала, позволит ли Тень когда-нибудь, чтобы к ней прикасался кто-то другой, но предпочла не задевать чувства девчушки. -Она еще привыкает к здешним условиям,- ответила Винн. - Может быть, позже. Выражение лица девочки изменилось. Преодоленный страх сменился разочарованием. Она попятилась и бросилась прочь. Глядя в свою миску, Винн с иронией подумала о том, что беспокоится о чувствах юной адептки. Хранители умирали из-за древних текстов, привезенных ею, а она все еще думала об этой маленькой девочке. Неужели она сама когда-то была такой наивной? Возможно. Тень дожевала баранину, оставив только косточку, и поднялась, глядя на Винн. Девушка поставила перед ней миску с водой, и собака тут же принялась лакать. Ужин самой Винн показался ей таким же безвкусным, как опилки. Протянув руку, она коснулась спины Тени, и в памяти всплыло воспоминание о том, как они сидели на полу в ее комнате в это утро. Тень подняла голову, прижав уши, и заскулила. Возможно, уединение тоже казалось ей желанным. Винн поставила посуду на соседний стол и вышла следом за Тенью, которая проскользнула вперед прямо к главной арке. Маджай-хи, казалось, прекрасно запомнила дорогу, она шла к дверям южного здания. Но по пути к лестнице Тень напугала нескольких учеников, те в испуге прижались к стенам на верхней площадке. Маджай-хи прошмыгнула мимо, не обратив на них никакого внимания. Винн быстро прошла за ней, тоже не глядя на испуганных учеников. Дойдя до своей комнаты, Винн облегченно выдохнула. Но когда она зашла внутрь, Тень, пробегая мимо, задрала подол ее мантии. Винн, споткнувшись, пнула сложенный листок бумаги, лежащий на полу. На внешнем сгибе было написано ее имя. Кто-то просунул письмо под дверь, обычная практика, когда послание было четко адресовано, а отправителя невозможно было установить. Наклонившись, Винн подняла листок и развернула. У нее перехватило дыхание, когда она увидела почерк и сообщение, написанное по-белашкийски. Мне нужно знать, что с тобой все в порядке. Я в гостинице под названием "Дом Нетти", на углу улиц Старлинг и Твин на окраине Империи Грейлендс. Приходи, если сможешь, и принеси мне плащ. Если нет, пришли весточку прямо сейчас. Винн держала листок, ее беспокойство росло. О чем Чейн только думал? Если бы кто-нибудь прочел записку... Она не хотела думать о том, что могло произойти в результате этого. По крайней мере, он не был серьезно ранен и был достаточно здоров, чтобы писать. И все же он сообщил ей, где находится, после того, как говорил, что ей лучше этого не знать. Что она сделала с ним с помощью солнечного кристалла? -Тень, - позвала она. - Нам нужно выйти. Маджай-хи высунула голову из-под стола. На мгновение Винн подумала, не показать ли ей воспоминание о Чейне, но быстро передумала. Что может почувствовать или увидеть Тень в этом воспоминании? Каким-то образом маджай-хи не уловила природу Чейна прошлой ночью. Каким бы странным это ни было, Винн не хотела давать этому прирожденному охотнику на нежить больше знаний о Чейне, чем было необходимо. Ещё нет. Но не могла она и оставить Тень запертой в комнате. Если маджай-хи начнет беспокоиться, и кто-нибудь придет на шум, это только вызовет еще больше проблем. Придется придумать, как держать Тень подальше от Чейна, когда придет время. Винн схватила плащ и вытащила футляр со свитком из глубокого кармана. Она все еще не знала, за кем вчера вечером пришла черная фигура-за ним или за ней. Оставить свиток казалось более мудрым решением. Винн засунула футляр поглубже под матрас, прикрепив его к одной из опорных досок кровати, и взяла посох, лежавший в углу за письменным столом. Хранительница остановилась, глядя на кожаный чехол, защищающие кристалл. Если домин иль'Сэнке узнает об этом, после ее повторного обещания, она может так и не научиться правильно им пользоваться. Но что еще она может сделать? Не может же она выйти на улицу без каких-либо средств защиты. Хотя Винн так и не поняла, что это была за черная фигура, но после вспышки кристалла фигура исчезла. Солнечный свет заставил всех вампиров спрятаться. В голову Винн пришла еще одна мысль. Она бросилась к своему сундучку и вытащила маленькую баночку с целебной мазью. Подействует ли она на Чейна? В любом случае, попробовать не помешает. И тут Винн заметила сбоку старый кинжал. Его подарила ей Магьер. Винн уставилась на оружие. Она уже не раз использовала его, даже против нежити, и иногда с плачевными результатами. Тем не менее, она не могла игнорировать ничего, что могло бы помочь сохранить ей жизнь. Винн взяла и кинжал. Тень скользнула под руку хранительницы и сомкнула челюсти на ножнах кинжала. Когда морда собаки коснулась руки, в голове Винн вспыхнул образ, поглощая ее. Винн увидела черную фигуру. Подобно задрапированной тканью колонне застывшей ночи, та проскользнула прямо сквозь заднюю стену скриптория. Винн была дезориентирована от испуга и понятия не имела, где находится в этом воспоминании. Ей казалось, она смотрела в переулок, но с меньшей высоты, словно стояла на коленях на грязных булыжниках. Изнутри скриптория доносились звуки трескающегося дерева, бьющегося стекла и прочий грохот. И тут все в переулке внезапно пронеслось мимо. Она побежала, быстро и низко пригибаясь к булыжникам переулка, проскочила мимо скриптория и вышла в дальний конец переулка. Свернув, Винн обогнула городской квартал и попала на центральную улицу. Там она замедлила шаг, пробираясь вдоль зданий, и, наконец, остановилась. Над облупившейся дверью аляповатой и потрепанной лавки Винн увидела потертую вывеску. "Позолота и чернила Шилвайса" -это был скрипторий, в котором тексты оставили на ночь, а потом их оттуда украли. Винн присела на корточки через две лавки от скриптория, но там сейчас было тихо. Пока обветшалая входная дверь не вылетела наружу. Осколки разбитого дерева разлетелись по крыльцу и улице, и Винн отпрянула назад. Через дверной проем выскользнула черная фигура, сжимая в обернутой черной тканью руке кожаный футляр. Видение не дрожало перед глазами. Это было воспоминание Тени. Фигура выглядела такой же плотной и реальной, как и все на улице. Но когда она повернула, скользя вдоль зданий, то прошла прямо сквозь фонарный столб из прочного железа, как будто его там и не было. Воспоминание ослабли. Винн уставилась на Тень, глаза в глаза, с клинком в ножнах, все еще зажатым в пасти собаки. Неужели Тень все это время не только охотилась за черной фигурой, но и следила за ней? И в ту ночь, когда Родиан захлопнул свою ловушку, фигура выскользнула через переднюю стену “Вертикального Пера”, а футляр вытащила через окно. Возможно, по какой-то волшебной причине она не смогла протащить футляр сквозь что-то твердое. Но зачем было разрушать входную дверь "Позолоты и чернил"? Когда поблизости никого бы не было, он мог просто проскользнуть сквозь стену и вытащить футляр через легко разбиваемое окно. А еще лучше-найти какой-нибудь менее заметный способ выбраться наружу так, чтобы никто не видел. Никто, кроме Тени. Винн не понимала, что все это значит, и почему Тень показала ей это именно сейчас. В памяти всплыл четкий образ нежити, вырвавшейся из скриптория, выглядевшей во плоти, но прошедшей сквозь железный столб. Такая попытка говорить воспоминаниями обманула ожидания Винн, но это все, что было у нее. Тень пыталась рассказать ей что-то о черной фигуре. О скольких Благородных Мертвецах или другой нежити Винн узнала с тех пор, как впервые встретила Магьер, Лисила и Мальца? Она должна была, по крайней мере, исключить очевидное. Винн положила руку на шею Тени и расслабилась, позволяя нахлынуть воспоминаниям, но стараясь не допустить, чтобы в памяти появилось хоть что-то, касающееся Чейна. В воспоминаниях были Вордана, Вельстил и воспоминания Магьер о своем нежити-отце, Брайене Массинге. Первые двое были магами и Благородными Мертвецами. Тень зарычала и раздраженно отвернулась. Винн резко выдохнула. Реакция Тени не была похожа на то, как Малец четко использовал два лая для обозначения "нет", но она была достаточно очевидной. И что теперь? Правда была еще нежить, с которой Винн сталкивалась, это ожившие трупы и порабощенные духи Убада. Тень выпустила из зубов клинок и сомкнула челюсти на запястье Винн. В голове хранительницы замелькали сменяющие друг друга воспоминания, ее собственные воспоминания… ..призрак убитой девочки, служившей некроманту.. …черная фигура в ту ночь, когда Тень пришла на помощь Винн... Черная фигура и ребенок-призрак чередовались снова и снова. Винн не понравилось то, что из этого следовало. -Дух? - прошептала она, вспомнив ребенка-призрака, который однажды заговорил голосом того мерзкого некроманта. Тень осторожно сжала запястье Винн. Винн посмотрела на собаку и внезапно пожалела, что у нее все еще оставались сомнения. Было бы гораздо менее тревожно придерживаться своего представления о древнем мертвом маге-вампире, ставшим за тысячу лет могущественным. Как мог дух, даже если он и проходил сквозь стены, взять в руку футляр, пробить грудь городскому стражнику и выглядеть человеком в плаще, таким же плотным и реальным, как все люди? И почему Тень просто не показала ей в первую очередь призраков? На последний вопрос ответ нашелся быстро. Пото-му что Тень никогда не видела призраков, пока это воспоминание не всплыло в памяти Винн, когда она подумала о других формах нежити. Тень не умела копаться в памяти, а воспроизводила только те воспоминания, что всплывали в чужих мыслях. Сама она никогда не видела призраков, потому что нежить не могла проникнуть на эльфийскую родину ан'Кроан, родину Тени. Винн взглянула на бесполезный кинжал, лежащий на полу между ней и Тенью. И снова пожалела, что Тень не ошиблась. Этот черный дух забирал жизни, питался живыми. Только Благородные Мертвецы делали это, чтобы поддерживать свое полноценное разумное существование, в отличие от призраков, безмозглых трупов и прочей низшей нежити. Винн почувствовала себя еще хуже. Было ли это существо, дух, новой разновидностью Благородных Мертвецов? Вампиры были Благородными Мертвецами, эти термины просто взаимозаменяемы. Не имея больше времени на обдумывание всего остального из того, что показала ей Тень, Винн спрятала клинок Магьер в сундучок и задумалась. За порткуллисом все еще стояли люди Родиана. Может быть, ей повезет, и она снова проскользнет мимо них, на этот раз с крупной собакой? И тут, на дне сундука, Винн увидела свою старую эльфийскую одежду, выцветшую и поношенную. По крайней мере, лучше не попадаться на глаза за пределами гильдии в мантии хранителя. Она быстро переоделась и накинула старый плащ. Винн выглянула в коридор и никого не заметив, выскользнула из комнаты вместе с Тенью. Еще раз осмотревшись, прежде чем выйти во внутренний двор, Винн побежала, но не к центральным дверям замка, а к зданию на северной стороне, где хранились припасы. Она осторожно приоткрыла дверь и достала из кармана кристалл холодной лампы. Одним быстрым движением Винн провела по тунике, и кристалл засветился не ярче слабой свечи. Ряды бочек, ящиков и мешков с сушеными продуктами заполняли все пространство, но Винн подтолкнула Тень внутрь и сразу же повернула направо, выйдя в подсобку за кухней. Сложенные штабелями пустые ящики и бутылки ждали, когда их заберут. Там же на стенах на крючках висели запасные плащи для тех, кому нужно было выносить молочные бутылки или мусор. Винн схватила самый большой и натянула на себя. Хотя он был слишком велик для нее, это было проще, чем нести его в руках, а дополнительный объем мог еще больше замаскировать ее. Когда Винн снова вышла во двор, все еще пытаясь придумать какой-нибудь способ вывести Тень через библиотеку, ей в голову пришла еще одна идея. Паул а'Ситт пришел проводить своих сотрудников домой после того, как они весь день проработали в гильдии. Интересно, они уже ушли или все еще были в замке? В любом случае, то, что задумала Винн, было чистой авантюрой. Она надеялась, что никто из стражников снаружи никогда раньше ее не видел. Сунув кристалл в карман, Винни присела на корточки перед Тенью. Она не знала, как объяснить воспоминаниями, что Тень должна вести себя тихо. Винн осторожно потянулась к носу маджай-хи, снова надеясь, что ее не укусят, и зажала морду собаки ладонью. Потом быстро точно так же закрыла свой рот. Тень коротко рыкнула и замолчала. Винн надеялась, что это означало, что пес все понял. Хранительница направилась вниз по туннелю сторожки, за ней следовала Тень. Не успела Винн приблизиться к закрытому порткуллису, как за ним кто-то пошевелился. В свете наружных факелов между крепкими прутьями показалось бородатое лицо. На стражнике был красный табард людей Родиана, а в одной руке он держал древковое оружие. -Кто идет? - спросил стражник. - Уже стемнело... приказано никому не выходить. -Я что, похожа на хранителя? - ответила Винн, пытаясь изобразить негодование.-Я с мастером а'Ситтом из скриптория "Вертикальное перо". Стражник поднял голову, отводя взгляд. При этом его лицо оказалось в тени и Винн уже не могла внимательно рассмотреть его. -Он уже ушел, - ответил другой голос снаружи. Бородатый стражник снова посмотрел на Винн: -Где ты была? -Домин Хай-Тауэр устроил истерику из-за каких-то потерянных записок, - ответила Винн и вздохнула так глубоко, как только могла.-Мне пришлось искать их для него. Бородатый стражник нахмурился, но вид у него был скорее раздраженный, чем подозрительный. -Откройте эти чертовы ворота! - рявкнула Винн. Глаза стражника удивленно расширились: -Девочка, тебе лучше... -Ну же!-перебила его Винн.-Я устала, не ужинала, и весь день общалась с надутыми, мелочными учеными. Или вы хотите рассказать моему работодателю и вашему капитану, почему я проторчала здесь на всю ночь? Охранник издал долгий шипящий вздох и исчез из пространства порткуллиса. У Винн все сжалось внутри. Она застряла. Стражники просто собирались не обращать на нее внимания. -Поднимай! - крикнул кто-то. Туннель сторожки наполнился звоном цепей и шестеренок, когда порткуллис начал подниматься. Винн старалась не двигаться, сдерживаясь, чтобы не нырнуть под нее и не выбежать наружу. Она шагнула вперед, только когда путь был полностью открыт. -Кто это? - рявкнул один из стражников. Винн была всего в трех шагах от внешней дорожки, ведущей к воротам внутреннего двора, когда ей пришлось остановиться и оглянуться назад. Оба стражника опустили длинные алебарды, нацелив широкие лезвия на Тень. -Волк? - произнес один из стражников. Единственное, что могла придумать Винн, это очередное оскорбление. -О, хорошо, что у тебя есть глаза... Очень полезно, раз ты стоишь на страже. -Следи за своим маленьким язычком!-предупредил второй стражник. - Что волк делает в гильдии? -Домин Парисеан сказал, что он должен пойти со мной, - ответила Винн,- поскольку я разминулась со своим сопровождающим. -Волк? За кого ты меня принимаешь? -А чего ты ожидал? - огрызнулась Винн в ответ. –В гильдии столько чепухи, ты не поверишь... Я не верю! Но думаешь, я собираюсь спорить? С этими словами она развернулась и решительно зашагала по дороге, Тень рысцой бежала впереди. Однако чувствовала себя Винн не уверенно. Она дрожала, все время ожидая, что ее схватят. Ее все еще трясло, когда она добралась до ворот и вышла на Старую Замковую дорогу. Ее никто не преследовал. Винн провела рукой по шелковистым ушам Тени, и они отправились в Империю Грейлендс. О том, как они вернутся обратно в гильдию, ей пока не хотелось думать. *** Скорчившись в постели, Чейн проклинал свою слабость, а очередная волна страха накатив, не давала ему покоя. Когда сильная боль, от которой Чейн так и не смог избавиться, одолела его, он сдался и оставил сообщение Винн. Просунув записку вместе с двумя серебряными пенни под дверь трактирщика, он быстро вернулся в свою комнату, прежде чем его заметили. Вскоре после этого до него дошло осознание того, что он натворил. И спутником боли стал страх. Как он мог выманить Винн одну в ночь? Или она просто пришлет ответ? Нет, она придет. -Ты трус! - прошипел про себя Чейн. Если он отправит еще одно сообщение с просьбой не приходить, оно может не дойти до нее вовремя. А ему нужно было знать, оправилась ли она от того, что привело ее к обмороку. Оставались вопросы и о суманце, который появился из ниоткуда и унес ее. Застонав, Чейн сел и чиркнул серной палочкой по табуретке, зажег единственную в комнате свечу. Прошлой ночью он подкрепился кузнецом, работавшим допоздна, но одной свежей жизни оказалось недостаточно для полного исцеления. Ожоги на руках все еще были серьезными, хотя он осторожно содрал с них кусочки обугленной кожи. На лице ожоги были еще хуже. Если бы не капюшон плаща, прикрывающий волосы, он потерял бы и их. Рукава рубашки и одна сторона плаща загорелись от его собственной плоти. Отдирать обугленную ткань с предплечий было мучительно. У Чейна была запасная рубашка, но он не стал ее надевать. Прикосновение ткани к ранам было слишком болезненным. А вот другого плаща у Чейна не было. Без него он не мог эффективно охотиться, так как при виде него добыча с воплями обращалась в бегство прежде чем он успевал приблизиться, чтобы убить. Чейн никогда не был в таком состоянии, никогда не нуждался в помощи, как сейчас, и ему некому было доверять, кроме Винн. В дверь тихонько постучали. Все чувства Чейна сплелись в единый клубок: облегчение, стыд страх... -Винн? - прошептал он. -Да. Трактирщик отправил меня сюда. Стыд и страх росли-один оттого, что он позвал ее сюда, а другой-от мысли, что она сейчас увидит его. Но он больше не был одинок в своих страданиях. Чейн бросился к двери и сдавлено охнул, схватившись за ручку обожженной рукой. Распахнув дверь, он замер. На пороге стояла маджай-хи угольного цвета. В комнату протиснулась Винн, а следом вошла собака. Чейн быстро закрыл дверь, отступив к стене за ней и опустил голову. Единственная свеча возле кровати ед-ва освещала комнату. Ее света было достаточно, чтобы Чейн все видел, даже слегка приоткрыв глаза, но и от этого света он старался держаться как можно дальше. Винн сняла плащ и бросила его на кровать вместе с посохом, верхний конец которого был закрыт кожаным чехлом. Она взглянула на Чейна уже собираясь снять второй плащ, но замерла, почувствовав, как ее охватывает дрожь. -О, - прошептала она. - Я... ах, нет! Должно быть, он выглядел хуже, чем думал. -Это пройдет, - прохрипел Чейн и поморщился. Он уже привык к звуку своего искалеченного голоса, но, услышав его звук в разговоре с Винн, возненавидел его еще больше. -Мне не следовало просить тебя приходить. Маджай-хи напряженно принюхивалась, наблюдая за Чейном. А потом беззвучно оскалила зубы. -Прекрати, - Винн провела рукой перед носом пса. Она снова посмотрела на Чейна, собираясь задать ему какой-то вопрос. Потом на мгновение нахмурилась, но так и не решилась. Винн кивнула на кровать: -Садись. Чейн подошел ближе, и пес зарычал. Винн вздрогнула, рассмотрев вампира получше. А в его взгляде мелькнул испуг, когда девушка быстро перевела взгляд на собаку. Чейн опустился на край кровати, ненавидя себя за то, что ее присутствие принесло ему облегчение. Винн тихо ахнула: -Твоя спина! Это случилось прошлой ночью? Потребовалось мгновение, прежде чем Чейн понял о чем она. Винн никогда не видела его без рубашки, а его спина была покрыта белыми шрамами. -Нет, они старые, - сказал Чейн. - Из... прошлого. Сейчас было не время и не место рассказывать о своей жизни до смерти или о своем отце. Сменив тему, Чейн кивнул на посох, лежащий позади него на кровати. -Это то, что ты приносила прошлой ночью? Винн слишком долго молчала, а когда Чейн, наконец, поднял взгляд, она отвела глаза, принявшись рыться в кармане своей коричневой куртки. -Без Магьер и Мальца, - наконец ответила хранительница, - мне нужна была собственная защита. Значит, это был тот же самый посох, а под кожаным чехлом скрывался обжигающий кристалл. -Где ты это взяла? -Алхимики нашей гильдии изготавливают некоторые вещи, например, кристаллы холодной лампы, - осторожно и буднично ответила Винн. Было очевидно, что она не хотела много говорить об этом. - Я все еще учусь правильно им пользоваться, - добавила она. Чейн считал себя умным, хотя и не слишком искусным в колдовстве, но создать или даже вообразить кристалл, несущий свет, который горел бы подобно солнцу... Были моменты, когда Винн все еще удивляла его. То, что требовалось для создания кристалла, было за пределами того, что он мог себе представить, впрочем, это касалось и большинства предметов Вельстила. Наконец Винн достала из кармана маленькую керамическую баночку. -Целебная мазь, - пояснила она. -Это не поможет... мне. -Ты мучаешься,- прямо сказала Винн, опускаясь на колени. - Мазь поможет приглушить боль. Чейн молчал, боясь, что девушка может исчезнуть. Было трудно поверить, что Винн здесь, заботится о его самочувствии. Только боль казалась по-настоящему реальной. Остальное выглядело так, словно одна из его фантазий, вынашиваемых в течение последнего года, вдруг разрослась до полного бреда. Светло-каштановые волосы Винн спадали свободными прядями, прилипая к оливковой щеке в уголке маленького рта. Свет свечи осветил карие глаза девушки, когда она потянулась к его правой руке. Ее взгляд на мгновение скользнул по его обнаженной груди, и Чейн пожалел, что не надел рубашку. Пальцы Винн на мгновение зависли над его рукой. -Это может быть больно,- предупредила она. -Я не хотела тебя ранить. Я только пыталась отогнать ту... штуку как раз перед появлением домина иль’Сэнке. Винн медленно нанесла мазь на правую руку Чейна. Дискомфорт усилился от нежного нажима, но ему было все равно. -Иль'Сэнке? - эхом повторил Чейн. - Тот, кто тебя унес? -Да, и… -И он маг. Винн подняла глаза: -Да. -Наверное, он и создал твой кристалл? Винн нахмурилась: -Он единственный, кто верит, что мы имеем дело с нежитью, кроме тебя... и Тени. Собака позади Винн, так похожая на Мальца, снова обнюхала Чейна и прижала уши, беззвучно оскалившись. Маджай-хи не могла учуять природу Чейна пока он носил кольцо. Скорее всего, самка учуяла, что он не правильный, или, по крайней мере, не такой, как другие люди. Чейн хотел расспросить Винн о животном, но упоминание о суманце вызвало в памяти воспоминания о прошедшей ночи. …черная фигура, напавшая на Винн, собака, пытающаяся защитить ее, вспышка света кристалла... Чейн вздрогнул. Винн отдернула пальцы от участка содранной кожи на его запястье, в том месте, где он отодрал обугленный рукав. -Прости, - прошептала она. Но голос прозвучал отстраненно, как будто он был каким-то незнакомцем, за которым она ухаживала. Винн откинулась назад, чтобы зачерпнуть еще немного мази из баночки, стоявшей на полу, и оглядела его маленькую комнатку. Обшарпанные стены, наклонный потолок под крышей, табурет вместо стола и грязный, с выщербленными краями таз для воды... Чейн не привык к смущению. Сын дворянина, он жил в роскошном поместье, носил прекрасную одежду и даже получил образование, превосходящее то, что большинство дворян считало достойным. Теперь он жил, нет, существовал, в нищете, не отвлекаясь ни на что, кроме учебы. На этот раз ему некого было винить, даже Вельстила. Винн осторожно нанесла мазь, обходя бронзовое кольцо на левой руке, казалось, не замечая этого. Очень скоро Чейн понял, что жжение в правой руке начало притупляться. Мазь, возможно, и не исцелила его, но что-то в ней воздействовало на его мертвую плоть. Он слегка сжал правую руку, и боль почти не усилилась. -Ты узнала что-нибудь о свитке? - спросил Чейн. На лице Винн мелькнул интерес: -Нет, у меня не было времени. Я была в подземелье, изучала переведенные фрагменты текстов. К вечеру я уже выяснила, какие части переводов были украдены. Чейн застыл. Слова Винн смутили его. -У тебя раньше не было к ним доступа? Ты привезла эти тексты, они твои. Винн вздохнула. Взяв баночку с мазью, она встала и принялась смазывать его лицо. -Это сложно... так было всегда. Доступ разрешен только мастерам и доминам, работающим над проектом. Такое решение имеет приоритет,- Винн словно защищалась. В голосе звучала обида. Это была щекотливая тема, поэтому Чейн не стал допытываться. -У тебя есть какие-нибудь идеи о том, что находится на недостающих страницах? - спросил он. Винн перестала втирать мазь, и опустила глаза. -В надписях Ли’кэн на стенах упоминаются два ее спутника-Волино и Гэс'саун. Не знаю, что с ними стало, но я прочитала несколько переводов, которые должны находиться прямо перед пропавшими страницами… Винн рассказала Чейну о древней нежити, о бе-лой женщине со странной формой глаз в замке Щербатых Пик. О том, что среди прочих имен встречается упоминание о "Возлюбленном". Возможно, именно это существо нашептывало Вельстилу и посылало Магьер сны о ледяном замке. А еще она рассказала о том, как эта нежить “разделилась”. Чейн задумался над именами, которые упомянула Винн. Неужели другие, подобные белой женщине, все еще свободно бродят по миру спустя столетия? Винн замолчала, погруженная в свои мысли, а потом пристально посмотрела на Чейна. -Вельстил когда-нибудь рассказывал тебе о своем покровителе... существе из его снов? Магьер подозревала, что им что-то руководит. Чейн покачал головой: -Я знаю только, что кто-то нашептывал ему, когда он спал, возможно, подсказывая, куда идти. Но, судя по тому, как мы скитались, думаю, ему мало что говорили. Он был одержим идеей гнать Магьер впереди себя, как будто нуждался в ней. Когда ты и твои друзья вошли в эльфийские земли, я думаю, он попытался найти свой артефакт самостоятельно. Даже от одного упоминания имени Магьер внутри Чейна все закипело. Ему показалось, что глаза Винн как-то странно блеснули, возможно, она увидела у него на шее шрам. -Кое-что из того, что Вельстилу рассказывали во сне, оказалось ложью, - продолжил Чейн. -Когда Магьер начали сниться эти сны? -Когда мы добрались до северного залива эльфийских земель,- ответила Винн. -Нам обещали прислать корабль, который доставит нас на юг. Чейн покачал головой. Он так долго бродил по Коронному хребту с Вельстилом, что сопоставить временные рамки было невозможно. -В ту ночь, когда мы нашли монастырь, Вельстил начал кричать, подняв голову к ночному небу. Должно быть, он считал, что его ведут в замок, но это было не то, что мы нашли. Я думаю, он порвал со своим... "покровителем"... той ночью, после того, как его слишком много раз обманывали. Что бы ни говорило с ним, возможно, оно решило позволить Магьер найти шар без Вельстила. И она по природе относится к Благородным Мертвецам. Винн изучающе смотрела на Чейна, размышляя, сказал ли он всю правду. Мысли Чейна вернулись к названным Винн именам и фигуре в черном, охотящейся за хранителями, документами и за самой Винн. -Как думаешь, может кто-то из старой нежити быть тем самым магом в черном плаще? Какой-нибудь древний вампир, ставший могущественным за столько времени? Винн слегка вздрогнула: -Это не маг, но он Благородный Мертвец. -Нет… только вампиры относятся к Благородным Мертвецам. Винн устало закрыла глаза: -Не только вампиры. Есть кое-что еще... рейф. Прежде чем Чейн успел задать очередной вопрос, она покачала головой. -Это слово, которое я использую для обозначения этих существ, одно из древних обозначений, хотя и не точное. Просто нечто упоминаемое в древнем нуманском фольклоре. -Тогда это не... -Оно питается, Чейн. Оно должно питаться жизнью. И оно полностью осознает это. Тень убеждена, что черная фигура - это форма духа. Чейн уставился на маджай-хи, не совсем понимая, что Винн имела в виду. Судя по ее словам, это животное разделяло враждебное отношение Мальца к нежити. Как бы это ни подкрепляло вывод Винн, этого было недостаточно. Как она узнала об этому у собаки? -Она охотилась на него с таким же рвением, как и присматривала за мной,- продолжала Винн.- Я пока не все понимаю, но по дороге сюда я вспомнила кое-что, что услышала на одном из семинаров иль’Сэнке. Подобно пяти элементам, хранители делят все сущее на три аспекта-физический, ментальный и духовный. Чейн знал эту концепцию, но с другой формулировкой, но это все равно не объясняло гипотезы Винн. -Вампир по своей природе отличается от простого поднятого трупа,-продолжала Винн,-или от чего-то среднего между этими крайностями... но все они физические. Так в чем же разница? Мы оба знаем по опыту, что призраки существуют, так же, как и другие менее телесные формы нежити. Но, тем не менее, мы видели, как мертвые возвращаются... и бестелесным духом, и в физическом теле. В этот момент Чейну захотелось возразить, так как рассуждения Винн были слишком резкими и опасными, особенно для ее здоровья. -Оно полностью все осознает и может думать,-прошептала Винн.- Даже если это маг, тогда оно развилось в своем самоощущении, как если бы все еще было живым. И ему нужно питаться... Что это еще, как не Благородный Мертвец? У Чейна не было ответа, и это было совсем нехорошо. Каким бы неуверенным в себе он не был, он все же доверял интеллекту Винн, не уступавшему его собственному, а то и превосходившему его. Чейн разрывался между сомнениями и верой в нее. Но что ему выбрать? А если она права, как он может защитить ее от того, с чем не может бороться? У них все еще не было конкретной идеи, чего на самом деле добивалось это существо, этот рейф, и они еще не раскрыли тайну свитка. Чейн не был склонен к выдумкам, но он не мог не верить, что свиток попал в его руки не просто так. То, что белая нежить пыталась показать его Винн, подтверждало это предположение. Что бы ни скрывалось под черной поверхностью, это могло повлиять на предстоящие опасные дни и будущее. Сейчас у него не было будущего. -Ты сказала, что Ли’кэн хотела, чтобы ты прочитала ей этот свиток,- начал Чейн,-или, возможно, просто прочитала его. Я не вижу причин, по которым забытый Враг мог бы захотеть или позволить это сделать, поэтому нашим следующим шагом должно стать раскрытие его тайны. Винн уставилась в пол: -Я подумала о том же. -И как? Винн долго колебалась: -Возможно, у меня есть шанс. Чейн напрягся: -У тебя? -Ты помнишь, как нашел меня в кузнице Пудурласата? Ты защитил меня от Ворданы, и я была... в таком состоянии. Чейн помнил. Винн было плохо, и, как ни странно, она почти ничего не видела. -Незадолго до этого я попыталась наделить себя мантическим зрением с помощью тавматургического ритуала - способностью видеть стихийный Дух во всех вещах. Чейн никогда не слышал этого раньше: -Это было глупо! Винн напряглась: -Магьер нужно было быстро найти Вордану, который, как тебе хорошо известно, был разумной нежитью. Чейн промолчал. -Но моя попытка провалилась, - прошептала Винн. -Ты потерпела неудачу? -Нет,-она глубоко вздохнула. -Я не смогла потом избавиться от этого. Малец сделал это за меня, но эффект оказался временным. Чейн покачал головой: -Как Дух позволит тебе прочитать содержимое свитка? Секунду Винн молча изучала его, а потом сказала: -С помощью мантического зрения я вижу отсутствие Духа у Благородных Мертвецов. Дух как элемент, а не аспект. И снова Чейну не понравилось, к чему все это привело. В юности он потерпел неудачу, когда впервые попробовал колдовать самостоятельно, без наставника. В результате одного такого эксперимента он на много дней оказался прикованным к постели. Лекарь, вызванный матерью, не мог понять, что с ним, и почему его охватил внезапный жгучий жар, от которого тело словно высохло, а жажда стала неутолимой. -Я не только вижу, где Дух силен или слаб,-объяснила Винн, - но и где его не хватает или где его привлекает что-то иное, чем жизнь. Свиток и даже нанесенные сверху чернила могут содержать остатки стихийного Духа, но… -Написанное кровью нежити- нет,- закончил Чейн. -Побочные эффекты зрения, - продолжила Винн, - остались со мной с тех пор, как я допустила ошибку. Но я могу время от времени вызывать его и, возможно, смогу прочитать, что находится под покрытием свитка. -Нет! - просипел Чейн, вставая. И тут же с рычанием вскочила Тень. -Мальца здесь нет, - продолжил Чейн, не обращая внимания на пса.-Если ты не сможешь прочесть его без мантического зрения, тогда мы найдем другой способ. -У нас нет времени,- ответила Винн.- И я экспериментировала с тех пор, как вернулась домой. Домин иль'Сэнке помогал мне, обучая. -Ты доверяешь ему? - резко спросил Чейн. - Настолько, чтобы сообщить ему о свитке? Она в нерешительности поджала губы: -Я доверяю ему больше, чем своим наставникам... Хотя иногда мне кажется, что он преследует какие-то свои собственные цели. -Тогда не доверяй ему больше. В комнате воцарилась тишина, нарушаемая только порыкиванием Тени. -Я должна попытаться, - тихо сказала Винн. - Это все, что у нас есть на данный момент. Первым побуждением Чейна было удерживать ее в этой комнате до тех пор, пока она не поклянется не делать этого. Даже если бы это означало, что он никогда не узнает тайну свитка и почему он попал к нему. -Свиток у тебя с собой? - спросил он. -Нет, я спрятала его в своей комнате. Я боялась, что рейф может попытаться забрать его, если он будет со мной. Слегка поморщившись, Чейн натянул рубашку и взял плащ, который принесла Винн: -Ты не можешь возвращаться одна, и не будешь пытаться в одиночку читать свиток. Я иду с тобой. -В гильдию? Ни в коем случае! -Мы не знаем, что в этом свитке! И что случится с тобой, если ты не сможешь избавиться от мантического зрения. Он и так уже подверг ее достаточной опасности из-за своей одержимости, а ее упрямство могло привести к худшему. Надев плащ, Чейн натянул капюшон до самых глаз. -А что насчет капитана Родиана? - поинтересовалась Винн.- Что, если он там? Он видел тебя, и его люди тоже. Он расставил охрану вокруг гильдии. Чейн нахмурился: -Меня не волнует городская стража. -Ты едва можешь сжать руку,-возразила Винн. - А ты бы пролил кровь в гильдии? Чейн вздрогнул, устыдившись своей неосмотрительности. Винн во многом оставалась наивна, независимо от того, что ей пришлось пережить за последние два года. А с того момента, как она впервые узнала, кто он такой, они сильно отдалились друг от друга. -Капитана сегодня ждут? - спросил он. -Нет, но он появляется неожиданно, когда захочет. -Тогда мы будем осторожны, но я иду с тобой! -Я даже не знаю, как вернуться, - призналась Винн. -В гильдии действует комендантский час, вот почему там находится городская стража, чтобы защитить нас от этого убийцы. Мне пришлось врать, чтобы выбраться, и я не могу вернуться тем же путем, не говоря уже о том, чтобы привести тебя. -А той ночью, когда мы встречались на конюшне? Винн нахмурилась, устав от этого спора. Чейн же надеялся, что она просто откажется от своей затеи. -Я вылезла из окна новой библиотеки и прошла вдоль стены внутреннего двора, -ответила Винн. - Потом спустилась по старой лестнице возле южного угла. Но мне все равно пришлось выйти через ворота внутреннего двора перед сторожкой, а стена слишком отвесная и высокая, чтобы перелезть через нее снаружи. -Слишком высокая для живых, - поправил Чейн. Винн прищурилась, глядя на него. Несмотря на риск, Чейн не мог сдержать нарастающего возбуждения. До сих пор это было безнадежной мечтой, и хотя сейчас все было не так, как ему хотелось бы, сегодня он войдет в гильдию и в мир Винн...

Винн повернула за последний угол, направляясь к Старой Замковой дороге, она знала, что брать с собой Чейна было неправильно. Он был убийцей, независимо от того, что не имел никакого отношения к смертям, связанным с украденными документами. Сдать его капитану Родиану было бы разумным решением, но она не могла этого сделать. Родиану никогда не раскрыть убийства и кражи. Каким бы чудовищем ни был Чейн, он, по крайней мере, попытался докопаться до правды, помочь ей выяснить, чего хотел этот “рейф” и почему. Кроме Тени, кто еще у нее был? За два дня весь мир Винн перевернулся: она уже была ни одинока, у нее появились два спутника, каждый из которых сейчас внимательно наблюдал за тускло освещенной улицей. Винн чувствовала себя рядом с ними почти так же, как в компании Магьер, Лисила и Мальца-почти. Проскользнув по Старой Замковой дороге к стене, хранительница осмотрелась по сторонам, высматривая патрули городских стражников. Дорога была пуста. Винн подтолкнула Чейна налево вдоль стены к воротам внутреннего двора, держась между ним и Тенью. По крайней мере, блеф при выходе из замка дал Винн одно преимущество: стража у порткуллиса не знала, кто настоящий хранитель, а кто нет. Вымышленный домин по имени Парисеан, пославший “волка” сопровождать задержавшегося писца, означал, что Тень может вернуться обратно сама. Если собака будет достаточно надоедать стражникам, они просто откроют порткуллис и впустят ее. Как только Винн окажется внутри, если Чейну удастся затащить ее внутрь, она сможет выйти во внутренний двор и привести Тень в комнату. Тень подбежала ближе, задев ее ногу, и в мыслях Винн всплыло воспоминание. Она увидела глазами Тени большое темное помещение, заставленное бочками и тюками, прикрепленными к полу и стенам. Нет, не помещение, а чрево корабля. В дальнем конце трюма она увидела Чейна. Он открыл старый сундук, заглянул внутрь, потом огляделся по сторонам, как будто там чего-то не хватало. В памяти всплыло еще одно воспоминание: Тень наблюдала за Чейном из полумрака, когда тот передвигался по кораблю ночью. -Вы оба были на одном корабле? - прошептала Винн. Чейн непонимающе оглянулся на нее. -Тень сказала, что вы были на одном корабле. -Как?.. - он с опаской взглянул на маджай-хи. -Я расскажу тебе все позже. Сначала мы должны попасть внутрь и никому не попасться на глаза. Но воспоминания от Тени заставили Винн задуматься о том, как же ей быть с ее, столь непохожими друг на друга, спутниками. -Почему Тень не чувствует, кто ты такой?-прошептала Винн.-Она похожа на Мальца, а ее вид охотится на твой. Чейн помолчал. Винн все еще казалось странным, что Тень не обратилась против него в ту ночь, когда они оба пришли ей на помощь против рейфа. С тех пор, как Винн взяла Тень к себе, она постоянно следила за своими мыслями, а точнее, своими воспоминаниями. Зависимость маджай-хи от языка памяти не позволяла определить, когда, и если, Тень может погрузиться в ее разум для получения новых воспоминаний. Винн не хотела, чтобы маджай-хи узнала правду о Чейне в самый неподходящий момент. Чейн остановился и поднял левую руку, растопырив пальцы, но Винн все равно ничего не поняла. -Кольцо,- прошептал он. - Вельстил сделал его давным-давно... Назвал "кольцом пустоты". Я забрал его до того, как Магьер прикончила Вельстила. Оно, похоже, защищало его от восприятия Магьер и Мальца. Вельстил также был способен защищать тех, кто находился рядом, возможно, еще больше расширяя воздействие кольца благодаря своим навыкам. Винн с трудом сглотнула и быстро подавила всплывающий в памяти образ Магьер, рассказывающей о действиях Чейна в пещере, где хранился шар. С помощью меча он отрубил Вельстилу несколько пальцев. Винн хотела верить, что Чейн пытался помочь Магьер. Но по-настоящему не верила этому до конца ни тогда, ни сейчас... Должно быть, на ее лице отразилось отвращение. -Я не смог бы сбежать из замка без него,-сказал Чейн в свою защиту. - Ты спросила, и я рассказал тебе гораздо больше, чем ты рассказала о своем посохе и кристалле. Полагаю, ты пошла на многое, чтобы заполучить его, так? Винн молча подтолкнула его вперед. Они оказались в нескольких ярдах от ворот внутреннего двора, огороженных двумя маленькими барбиканами. Ворота были плотно закрыты, и Винн прижалась к стене. Она не могла выйти и открыть их, чтобы впустить Тень, только не на виду у стражников у порткуллиса. Маджай-хи должна была отвлечь одного из них. Винн не могла придумать, как объяснить это воспоминаниями. Тень обогнула ее и пошла к выходу. -Что делает это животное? - прошипел Чейн. Тень остановилась перед воротами, оглянулась назад, и в голове Винн всплыло воспоминание... ее собственное воспоминание о том, как она бежала в другую сторону вдоль внутренней стены двора. -Пойдем, - прошептала Винн и потянула Чейна за руку. - Она знает, что делать. Когда Винн добралась до южного поворота стены внутреннего двора, тишину ночи наполнил первый лай Тени. Собака привлекала к себе внимание. Оставалось надеяться, что кто-нибудь из стражников впустит ее. Чейн остановился и оглянулся вдоль стены. Странное, настороженное напряжение охватило его при шуме, который издавала собака. Винн подтолкнула его вперед. Прокравшись за угол стены, она высмотрела городскую стражу на открытом участке дороги. -Итак... что ты предлагаешь? - спросила она. -Взобраться на стену, - ответил Чейн и, прежде чем Винн успеет хоть что-то возразить, указал вдоль юго-восточной стороны стены. - Дойди до угла, где к стене примыкает барбакан. Винн посмотрела вперед. Там, где стена внутреннего двора выдавалась наружу широким полукругом, похожим на маленькую башню, имелся неглубокий внутренний угол. В прежние времена, когда здесь жили предки королевской семьи, солдаты и лучники могли стоять на вершине этого открытого барбакана и стрелять вдоль внешней стороны стены. Если бы вражеские войска прорвали первоначальную внешнюю стену внутреннего двора замка, от которой теперь остались одни развалины, это была бы последняя линия обороны при штурме замка. Винн пробежала вдоль основания стены и нырнула за выступающий наружу барбакан. Когда Чейн присоединился к ней, она запрокинув голову, смотрела вверх. И стена, и барбакан были выше пики пехотинца, как и должно быть в любом серьезном укреплении. Вдали все еще слышался лай Тени. -Теперь мы поднимемся, - сказал Чейн и снял с плеча мешок. - Ты первая. Винн сердито посмотрела на него: -Никто не сможет взобраться на эту стену. Чейн достал из мешка моток узкой веревки, но ни на одном ее конце не было ни груза, ни крючка. Очевидно, это была просто вещь, которая осталась после всех его путешествий, а не часть какого-то тщательно продуманного плана. На одном конце веревки Чейн сделал петлю, и Винн не могла поверить, что они собираются попробовать подняться на стену. Чейн смотал веревку. Посмотрел по сторонам вдоль дороги, отошел от стены и подбросил собранную веревку вверх. Веревка размоталась, но ее конец едва достал до стены барбакана в промежутке между двумя возвышающимися крепостными стенами. Чейн раздраженно хмыкнул. Винн не понимала почему, пока он не потянул за веревку, и та не рухнула вниз. Она поняла, что он пытается закинуть веревку на одну из крепостных стен. -Ты хоть продумал все тщательно? - прошептала Винн. -Что-то я не припомню, чтобы ты предлагала свой собственный план. Винн не могла понять, что разозлило ее больше, его полоумный план или то, что она не смогла придумать ничего лучшего. Чейн присел у стены и вытащил меч. Прежде чем она успела снова хоть что-то сказать, он снял плащ. Обернул его вокруг клинка и туго затянул, завязав веревку узлом на середине меча. Винн наблюдала, как Чейн бросил свой импровизированный якорь, вздрогнув от глухого удара где-то наверху. И это было все, что она услышала. Винн выпрямилась и посмотрела в ту сторону, где осталась маджай-хи. Тень перестала лаять. Чейн стоял с концом веревки в руке и смотрел в ту же сторону. -Она внутри? - прошептал он. -Я не знаю. Может быть, - ответила Винн, и Чейн нахмурился. - Думаю, ей нужно быть в поле зрения, чтобы... О, неважно, просто поторопись! Чейн потянул за веревку, и на этот раз она туго натянулась. Винн прокралась вдоль изгиба барбакана, но не успела отойти достаточно далеко, чтобы осмотреться, как по улице разнесся мягкий топот ботинок по булыжнику. Она быстро отступила вдоль стены, помахала Чейну и ткнула пальцем в другую сторону. Чейн оглянулся и низко пригнулся. Он поднял большой палец над плечом, указывая на свою спину. Винн широко раскрыла глаза и посмотрела на стену. -Давай... сейчас же! - одними губами произнес он. Одно дело- быть пойманной за нарушение комендантского часа. И совсем другое - быть застигнутой городской стражей за незаконным проникновением. Винн бросила на Чейна уничтожающий взгляд, но ухватившись правой рукой за его за плечо взобралась ему на спину. Положив посох между собой и спиной Чейна, она обвила руками шею вампира. Чейн вскочил на ноги, поднимая ее с земли. Упершись носком ботинка в камни стены, он изо всех сил потянул за веревку. Винн потеряла счет шагам, когда Чейн втащил их обоих на стену так быстро, как будто шел по ровной земле. Он остановился прямо перед просветом на стене между двумя барбакана и прошептал: -Перелезай. Одной рукой, отпустив шею Чейна, Винн перекинула посох через стену, и сразу же почувствовала ладонь Чейна под своей левой ногой. То, что ему удалось удержать их обоих одной рукой, удивило ее. Хранительница быстро перелезла через него на стену. Завернутый в плащ меч зацепился поперек стены. Винн обернулась, чтобы помочь Чейну, но он уже был на ногах. Толкнув девушку вниз, он присел рядом на корточки и начал быстро, как только мог, подтягивать веревку. Винн снова услышала шаги. Они раздались на улице, когда конец веревки шлепнулся на пол барбакана. Они с Чейном замерли, ожидая, когда шаги стихнут. Вскоре наступила тишина. У Винн все сжалось внутри. Прошло слишком много времени, прежде чем снова послышались шаги, удаляясь все дальше, пока не затихли где-то у южного угла стены внутреннего двора. Чейн приподнялся ровно настолько, чтобы заглянуть через стену и кивнул Винн. Хранительница взглянула на меч: -Тебе нужно что-то с этим сделать. Хранители не носят такого оружия. Чейн кивнул: -Я спрячу его получше, как только мы окажемся внутри. Винн захотелось пнуть себя. Что бы ни сделал Чейн, он никогда не сойдет за хранителя. И даже без учета нынешних обстоятельств, посетителей обычно не пускали в замок после наступления сумерек. Что скажут или сделают люди, если застанут ее за тем, что она проводит неизвестного мужчину на территорию гильдии? Да еще такого обожженного. Винн нахмурилась. Сначала они ничего не скажут, потому что будут гадать, как ей удалось улизнуть. Хранительница шла вдоль крепостной стены и то и дело поглядывала вверх. Но ни в одном из окон башни не было видно ни малейшего проблеска света. Когда они добрались до библиотеки на северо-восточной стороне, Чейн снова поддержал ее за одну ногу, немного приподняв. Винн заглянула в ближайшее окно, но при свете настенных холодных ламп у ближайших полок никого не увидела. Забравшись внутрь, она осторожно выглянула из-за стеллажа. Следующий ряд и ниша за ним тоже были пусты. Обернувшись, Винн увидела что Чейн просматривает книги на полках. В бледных чертах мужчины, во взгляде, исполненном благоговения, читался намек на боль. Или это была тоска? Невольно Винн задумалась, а каким он был при жизни. Ученым или просто еще одним избалованным, бесполезным дворянином? Возможно, и тем и другим. Они редко говорили о его прошлом. -Сюда, - прошептала Винн. Чейн моргнул, словно очнувшись от какого-то сна, и благоговение исчезло из его глаз. А чуть позже из черт лица стерлась боль. Он кивнул. Прокравшись вдоль южного конца библиотеки, они спустились по боковой лестнице. У каждого поворота, арки или двери Чейн терпеливо ждал, когда Винн убедится, что впереди все чисто. Не то чтобы она не выглядела подозрительно в своей старой эльфийской одежде, здесь и так уже все считали ее странной. Последний отрезок пути к центральным дверям замка был самым трудным. На лестничной площадке было пусто, однако из общего зала доносились голоса. Винн осторожно приоткрыла створку двери и выглянула во двор. Там тоже было пусто, но это ее не радовало. Где же Тень? Неужели ей не удалось войти? Винн начала лихорадочно пытаться придумывать какой-нибудь способ найти Тень и провести ее внутрь. И тут в левом дальнем углу двора что-то шевельнулось. Винн крепче сжала посох с кристаллом. Темное пятно переместилось к бочке, стоявшей сразу за жилым зданием. Два кристально-голубых глаза сверкнули в свете факелов, закрепленных в железных скобах на внутренней стене сторожки. Это была маджай-хи. Тень отступила чуть в сторону, чтобы ее было видно. Оглянувшись на девушку, она поставила уши торчком, и Винн снова вспомнила, как дышать. Хранительница отступила назад, махнув Чейну рукой, и оба вышли на открытое пространство, натянув капюшоны плащей. Прокравшись по двору, они быстро пробежали мимо туннеля, ведущего в сторожку. Тень уже ждала у дверей жилого здания. Убедившись, что лестница и верхний коридор свободны, все трое поспешили в комнату Винн. Плотно закрыв дверь, Винн прислонилась к ней, сделала глубокий вдох и нащупала кристалл холодной лампы. Она с силой потерла его и свет высветил Чейна. Вампир стоял перед столом и разглядывал беспорядок на нем из перьев, дневников и бумаги. Винн все еще не могла поверить, что Тень и Чейн каким-то образом добрались сюда вместе. Ему придется многое объяснить ей. -Я, должно быть, сошла с ума,-сказала она.-Премины и домины уже так и думают... несмотря на все мои предупреждения о нежити. А теперь один у меня прямо в комнате. Чейн оглянулся. Он даже не нахмурился от такой неудачной шутки. Только покачал головой. -Они сумасшедшие... если сбрасывают со счетов твой богатый опыт в этих делах. По крайней мере, ты думаешь своей головой. Я был лучшего мнения о твоих наставниках здесь. У Тилсвита гораздо более проницательный ум. -Я скучаю по нему, - сказала она. Чейн провел пальцем по чистому листу на столе: -Временами я тоже. Винн выпрямилась, наблюдая за тем, как Чейн обводит стержень пера бледным кончиком пальца. В нем была такая масса противоречий. Тень запрыгнула на кровать и устроилась поудобнее. Все остальное в комнате Винн выглядело, как обычно. Только вампир и маджай-хи были новым дополнением. Нет, был еще и свиток. Винн сняла плащ и прислонила посох в угол. -На столе лежат мои дневниковые записи. Я сделала их сегодня утром. Посмотрим, что ты о них думаешь, пока я готовлюсь. -Я плохо разбираюсь в силлабарии Бегейна,-сказал Чейн, беря в руки дневник. -Кое-что написано обычными нуманскими буквами. Ты можешь их прочесть? -Немного, только то, чему меня научил Тилсвит. Вельстил учил меня разговорной речи, пока мы путешествовали. Я многому научился за время, проведенное в этом городе. Языковое образование Винн было более обширным, чего требовала профессия католога. Но интеллект Чейна впечатлял. Домин Тилсвит отмечал его природный дар, все быстро схватывать на лету. В то время ее старый учитель не знал об истинной природе Чейна. Возможно, его способности были более чем естественными, но точно сказать она не могла, поскольку никогда не знала его в смертной жизни. Опустившись на колени, Винн сунула руку под кровать и потянула за футляр со свитком, прикрепленный к нижней доске. Она откинула маленькую крышку и вытащила свиток, и тут ее взгляд упал на длинную, угольного цвета морду Тени, выглядывающую из-за края кровати. Как хорошо, что на ночь можно так естественно замаскироваться. Винн наклонилась и слегка погладила Тень по морде. -Ты умная девочка. И вдруг Тень вскочила на все четыре лапы и зарычала, яростно скалясь. Винн отшатнулась, услышав, как к ней бросился Чейн. Тень низко опустила голову, принюхиваясь. Винн посмотрела на свиток в своей руке. -Что с ней? - прохрипел Чейн. Винн развернула свиток, изучая его выцветшее черное покрытие: -Похоже, ты не единственный, кто может учуять, что здесь спрятано. -Очень медленно она коснулась морды Тени.- Хватит... Все в порядке,- не вставая Винн, развернулась к вампиру. Чейн бросил дневник на кровать: -Как это работает? Винн протянула ему пустой футляр. Он не был новичком в магии, но мантическое зрение не поддавалось контролю только благодаря навыкам. С момента ее первой, так называемой удачной попытки, остатки мантического зрения не покидали ее, а вызвать его толком никогда не получалось. -Это не похоже на то, что делаешь ты,-сказала Винн.-Скорее, просто намерение, желание и сосредоточенность... Это трудно объяснить. Да Винн и не хотела объяснять, особенно если учесть, как она использовала воспоминания о Мальце, чтобы вызвать зрение. Когда хранительница подняла голову, Чейн стоял над ней, скрестив на груди руки. -Больше никаких споров, - предупредила она. Он отступил назад, давая ей возможность разложить свиток на полу. Винн выбросила все мысли из головы. Домин иль'Сэнке научил ее не настоящим ритуалам и заклинаниям, а лишь некоторым их элементам. Но даже это не помогало взять под полный контроль мантическое зрение, как только оно появлялось. Мысленно Винн начертила на полу знак стихийного Духа, потом очертила вокруг него круг. При каждом движении она мысленно представляла символ, как будто он действительно был нарисован на полу. Подавшись вперед, Винн встала коленями на воображаемый символ в кругу, и начертила новый круг, заключив в него себя. Простой символ, но он помог ей сосредоточиться и на время отгородиться от всего, что окружало ее. Замерев, Винн закрыла глаза. Она сосредоточилась, позволяя окружающему ее миру наполнить ее своим присутствием, своей сутью, и попыталась нащупать след Духа во всех вещах, начиная с себя. Она представила, как вдыхает эту суть из воздуха, чувствует, как поднимается вверх от камня пола. Затуманенным взором Винн ухватилась за первый простой символ, мысленно начертанный на полу. Она вызвала в памяти образ Мальца, таким, каким когда-то видела его мантическим зрением: его шерсть переливалась, словно сотканная из миллиона шелковых нитей. Все тело маджай-хи было окутано белыми сполохами, поднимающимися от его облика подобно пламени. Мгновения тянулись томительно, одно за другим. Боль в коленях мешала сосредоточиться. Винн изо всех сил пыталась удержать образ Мальца... удержать за воображаемым кругом вокруг символа Духа. Пока не началось головокружение и тошнота. -Винн? Почувствовав, что падает, она вскинула руки, с силой ударяясь о холодный камень. Боль отозвалась в плечах, но Винн умудрилась удержаться и не рухнуть лицом об пол. В испуге девушка слишком быстро открыла глаза. К горлу подкатила тошнота, Винн задохнулась. Полупрозрачный белый туман с голубыми вкраплениями, пронизывал каждый тускло освещенный предмет в комнате. Он застилал все вокруг, накладываясь на обычное зрение... подавляя его. -Винн! Она подняла руку, слабо отмахиваясь от Чейна, но не осмеливалась поднять на него глаза. Она не хотела видеть его мантическим зрением. Повернув голову в другую сторону, Винн едва не ослепла от голубоватого света, вспыхнувшего над кроватью. Под этим сиянием скрывались очертания и темный цвет Тени. Ее наделенное духом тело светилось сильнее, чем что-либо вокруг. Но там, где Малец был нестерпимо сверкающим кристаллом шелковых нитей вместо шерсти, Тень была ночным волком, окруженным жгучей аурой, от которой у Винн заслезились глаза. Тень опустила голову. Ее глаза были похожи на голубые драгоценные камни, сиявшие на солнце. Влажным носом она коснулась щеки Винн. Тень находилась так близко, что ее свет стал нестерпимым для глаз девушки. Винн резко повернула голову в сторону. И тут же в поле ее зрения попал Чейн. Инстинктивно Винн отшатнулась, а потом в шоке уставилась на него. Когда она впервые вызвала мантическое зрение в Пудурласате, то увидела тени. В сиянии жизненной сути Магьер тянулись длинные черные ленты. А Вордана, ходячий труп колдуна, был сгустком бездонной темноты. Потоки сияющей сути мира тянулись к нему со всех сторон и мгновенно гасли, поглощаемые черной бездной. А Чейн... Он пришел за ней, когда Вордана загнал ее в угол в городской кузнице. Она не видела, поглощал ли он, как Вордана, сияющие потоки сути мира. Но внутри он был таким темным, таким лишенным Духа, что она едва могла разглядеть его в темноте кузницы. Но теперь он был просто Чейном. Не было ни тьмы, ни тени облика, и даже не было призрачного сине-белого тумана, пронизывающего его. Он выглядел точно так же, как до того, как она начала ритуал, вызывая мантическое зрение. -С тобой все в порядке?-спросил он, присев и пристально гладя ей в глаза. - Это сработало? Вид Чейна, такой нетронутый Духом, беспокоил Винн. Она взглянула на его левую руку, упиравшуюся в пол. Кольца не было. Она не помнила, чтобы Чейн снимал его. Да он и не стал бы этого делать, оно скрывало его от взора Тени. Снова подкатила тошнота и Винн зажала рот рукой. -Да... это сработало,-только и сумела выдавить она. Изменившееся зрение на мир вызывало головокружение и тошноту. Винн стало интересно, сможет ли она хоть что-нибудь увидеть в таком состоянии. Хранительница перевела взгляд на свиток. Он уже не был полностью черным. Слой старых чернил, покрывавший свиток почти от края до края, посветлел и приобрел голубовато-белый оттенок. То, что покрывало слова, было естественного происхождения, и даже спустя века все еще сохраняло след Духа. Внутри него появились чистые черные знаки, вообще лишенные всякого Духа. -Я вижу их, - прошептала она. -Что там? - спросил Чейн. -Это суманский,-выдохнула Винн, стараясь не рассмеяться. - Старый суманский... я думаю. Но эти плавные, тщательно выведенные символы написаны не так, как в других текстах. Короткие строки располагаются равномерно вдоль широкого правого поля. Написанные справа налево, они заканчиваются неравномерно, не доходя до левой стороны страницы. Кажется, что строки текста разбиты на строфы разной длины. Это похоже на стихотворение, - прошептала Винн. - Но диалект... Я не могу разобрать, что там написано. Винн попыталась прочесть написанное, но лишь несколько слов показались ей смутно знакомыми по сравнению с тем немногим, что она знала о современном суманском языке. -Дети... шесть и двадцать шагов... чтобы спрятать... пять углов? -пробормотала Винн.- Чтобы служить... пустоте. Она пробежала глазами страницу, недоумевая, как мало может перевести. На мгновение черные символы расплылись под ее пристальным взглядом. -Поглощает свою... гора под... троном песни лорда. Темные знаки снова расплылись, хотя Винн не отводила глаз. Желудок девушки судорожно сжался. -Мой дневник, - простонала она, наклоняясь вперед.-Дай мне что-нибудь, на чем можно писать. Быстро! Прошло три тяжелых вдоха, прежде чем она почувствовала, как Чейн поднял ее руку и вложил в нее перо. Винн приподняла голову. Рядом со свитком лег чистый лист. Хранительница начала писать, даже не пытаясь больше читать. Чейн направлял ее руку каждый раз, когда она пыталась обмакнуть кончик пера в чернила. Она должна была сохранять ясное зрение и быть уверенной в каждом слепо скопированном символе. “Дети” должны были быть теми же, о которых она читала в переводах, но как насчет “шесть и двадцать шагов”, “спрятать” и “пять углов”? Единственное, что Винн помнила, это то, что Возлюбленный, иль'Самар, Ночной Голос, искал убежища, когда его Дети “разделились”. И она понятия не имела, что означает “трон песни лорда”. И как “гора” может находиться под троном? Гэс'саун-суманское имя, и, возможно, он, как один из спутников Ли’кэн, написал это загадочное произведение. Но почему он спрятал его под чернилами? Или кто-то другой сделал это позже? Почему его не уничтожили, вместо того чтобы закрасить, чтобы никто не смог его прочитать? Тошнота усилилась с новой силой, и Винн задохнулась. Чейн схватил ее за руку. -Хватит,- сказал он. - Всего, что у тебя есть на данный момент, достаточно! Нет, не достаточно. Она должна была получить все, иначе никогда не поймет скрытый смысл написанного. -Винн, прекрати! - прохрипел Чейн. - Сейчас же! Винн подняла голову. Он был все таким же, как до того, как она вызвала мантическое зрение. Ни белый туман, ни черная пустота не окутывали его. Тошнота ослабла. -Шесть и двадцать шагов... пять углов, - пробормотала Винн. Позади раздалось низкое рычание, и Винн оглянулась через плечо. Яркая фигура Тени стояла на кровати, но теперь она смотрела в другую сторону, на стену и единственное узкое окно. Рычание становилось все громче. -Что с ней? - спросил Чейн. И словно отвечая на его вопрос, Тень издала жуткий вопль. Винн уже слышала это раньше. В мире не существовало другого подобного звука. Он вырывался из пасти Мальца всякий раз, когда тот ощущал присутствие нежити. Но Тень выла в комнате Винн, внутри гильдии. -Нет! - простонала хранительница. Тень развернулась и спрыгнула с кровати прямо к Винн. Каменная стена вокруг окна почернела, прогибаясь внутрь. Чейн дернул Винн за руку, таща ее прямо по полу к двери. -Беги! - прохрипел он и выхватил меч, почувствовав, как жгучая боль пронзила руку. В ушах зазвенело от рычания маджай-хи, когда животное, стоявшее прямо перед ним, развернулось к кровати. Черная фигура, рейф, скользнула сквозь стену. Она стояла на кровати так, словно кровати там и не было. Словно она была реальной, а кровать- нет. Чейн заглянул в вырез объемистого капюшона, но не увидел лица в черной пелене. Потом капюшон повернулся, и его отверстие уперлось прямо в Винн. Чейн выставил перед собой клинок, зная, что это мало что даст. Все, чего он хотел, это привлечь внимание этой твари и отвлечь ее на достаточное время, чтобы Винн смогла выбраться. Капюшон поднялся, и черное отверстие повернулось к нему. Тварь осталась стоять на месте, нижней частью тела проходя сквозь узкую кровать. Возможно, после их последней встречи оно больше не хотело прикасаться к нему. Чейн мог бы использовать это. Но собачий лай, должно быть, разбудил всех не только в здании, но и на всей территории гильдии. Фигура застыла на месте, словно изучая Чейна. Сквозь вой и рычание собаки послышалось низкое шипение, похожее на шепот, который было слишком трудно расслышать. Казалось, оно исходило сразу отовсюду. Чейн услышал испуганные голоса в коридоре. Недолгое облегчение, вызванное замешательством рейфа, сменилось паникой. Что будет делать тварь, если сюда прибегут испуганные хранители? Чейну нужно было не только убрать Винн из зоны досягаемости твари, но и убрать саму тварь, пока не погибло еще больше хранителей. Рыча и скалясь, Тень пронеслась мимо Чейна. Рейф развернулся и замахнулся на собаку рукой, затянутой тканью. Чейн быстро рубанул клинком по капюшону. Острие меча прошло насквозь, даже не всколыхнув ткань. Тень взвизгнула, когда рейф задел ее. Она попятилась к столу, подтягивая левую переднюю лапу. Винн встала на колени и отползла в угол у двери. Обеими руками она обхватила посох. Чейн застыл. Она же не станет его использовать, пока он еще в комнате? В коридоре раздался крик. -Все вы, возвращайтесь в свои комнаты и оставайтесь там! Чейн запаниковал. Кто-то из начальства гильдии был поднят по тревоге и уже находился за дверью. В любой момент этот человек мог подойти к двери. При движении Винн рейф отвернулся от собаки и посмотрел на нее. Чейн быстро встал на его пути, но он мог сделать только одно. И это будет больнее, чем ожоги на руках. Тень поднялась на ноги и бросилась, рыча, на призрачное существо, пытаясь загнать его обратно сквозь стену. -Чейн, уходи! - крикнула Винн. Капюшон рейфа резко повернулся в сторону маджай-хи, и Чейн сделал выпад, вытянув вперед свободную руку. В скриптории был момент, когда Чейн и рейф коснулись друг друга. И это не понравилось ни одному из них. Чейн услышал шепот Винн, когда его рука прошла прямо сквозь предплечье призрака. Обожженную руку пронзил холод, словно ее сунули в холодный огонь. Когда ледяной холод достиг плеча, Чейн не смог сдержать крик. Гнев и голод поглотили боль, но не смогли полностью заглушить боль от свежего ожога в руке. Отдернув руку, Чейн прижал ее к груди. Шипящий шепот в комнате перешел в визг. Рейф отшатнулся, и стремительно заскользил по кровати к стене. В поле зрения Чейна попался посох Винн. С кристалла уже был снят чехол. Ему была ненавистна любая мысль о том, чтобы бросить Винн, и даже в этом случае он никогда не успеет выбраться отсюда вовремя. Кто бы ни был за дверью. -Ложись! - шепнула Винн. - Прикройся! Чейн на мгновение заколебался, а потом рухнул, распластавшись на полу. Но когда он дернул капюшон плаща, накидывая его на голову и прижался лицом к каменному полу, дверь распахнулась, с силой ударившись о стену. -Винн, остановись!-приказал низкий голос, и дверь с грохотом захлопнулась. Но она не остановилась. Едва узнав голос иль’Сэнке, Винн попыталась сосредоточиться, несмотря на тошнотворное головокружение от мантического зрения. Рейф был внутри гильдии, в жилом здании. Поблизости было слишком много учеников и посвященных. Винн удерживала в уме схему активации кристалла, но не сводила глаз с рейфа, нерешительно метавшегося перед окном. И на мгновение она увидела это, его, под пла-щом и тяжелой мантией. Бело-голубой туман, пронизывающий комнату, начал двигаться, медленно приближаясь к существу. Где бы он ни касался фигуры, она поглощала его. Там, где исчезал туман, появлялось очертание. Под черными одеждами фигуры и полосками ткани, обматывающими ее тело, Винн разглядела силуэт. Из-под капюшона на нее смотрел череп. Поглощенная суть жизни обозначила под обмотками его очертания блестящей влагой на черных, как уголь, костях. Потом на него наложилось еще одно очертание. Винн увидела лицо. Оно было не похоже ни на лицо Чейна, ни на лицо любой другой нежити, которую она когда-либо видела, все они сохранили свой облик с момента смерти. Здесь на череп еще одним слоем наложились постаревшие, изможденные и впалые черты. Как будто это существо, человек, умерло от старости, перед тем, как воскреснуть. Винн не могла сказать точно, так как не могла определить цвет лица, но выступающие скулы, нос и подбородок делали его похожим на суманца, каким был иль'Сэнке. Длинные, неухоженные брови, остатки бороды, свисающие клочьями. Глаза казались непроницаемыми, сверкающими колодцами из обсидиана. Винн была не более чем мелочью на его пути. Чья-то рука закрыла глаза Винн, отгораживая ее от всего. Головокружение исчезло, оставив после себя только тошноту. Винн потеряла картинку происходящего в своем сознании, как только ее голову прижали к чьей-то груди. Посох жалобно хрустнул в ее руках от чьей-то твердой хватки. -Нет, еще нет! - крикнула Винн, и услышала, как иль'Сэнке что-то бормочет у нее над ухом. Чейн все еще находился в комнате, но успел ли он полностью укрыться? До ушей Винн донесся последний яростный вой Тени. И тут же сквозь руку иль'Сэнке пробилась жгучая вспышка света, окрасившая его плоть в красно-оранжевый цвет. -Нет! - закричала Винн. Голос иль'Сэнке затих. За закрытыми глазами Винн сгустилась тьма. Как только домин отнял свою руку от ее лица, Винн тут же высвободилась, ища Чейна. Рейф исчез, и в комнате больше не клубился бело-голубой свет Духа. Иль’Сэнке снова избавил ее от мантического зрения. Чейн сидел, скорчившись, на полу, натянув на голову капюшон плаща. На мгновение Винн показалось, что от его сгорбленной фигуры поднимаются тонкие струйки, похожие на утренний туман, а потом они исчезли. Чейн поднял голову, оглядываясь по сторонам. -Не двигайся! - прошипел иль'Сэнке. Винн в испуге обернулась. Домин иль'Сэнке стоял, обхватив посох одной рукой, чуть выше ее собственной хватки. Только по наклону головы она поняла, что он наблюдает за Чейном, глаз домина она не видела. На нем были очки в тяжелой медной оправе. Вместо прозрачных линз, стояли настолько темные стекла, что полностью скрывали глаза. И тут линзы начали меняться, становясь светлее и, наконец, открыли немигающий взгляд иль'Сэнке, устремленный на Чейна. Винн редко видела домина по-настоящему рассерженным. Даже несмотря на затяжную тошноту, она невольно содрогнулась от холодного выражения его лица. В дверь перестали колотить, и с той стороны раздался голос премина Сикион. -Быстрее! Мы должны сломать ее. Винн напряглась от страха при мысли о том, что кто-то еще войдет в ее комнату. Потом пришло недоумение. На двери не было замка, так зачем им понадобилось ее взламывать? Иль'Сэнке вошел достаточно легко, так что... Винн посмотрела на высокого домина. Иль'Сэнке быстрым жестом велел Чейну отойти к стене за дверью. Чейн бросил взгляд на Винн. Она должна была поверить во все, что замыслил домин, или ей придется объяснять присутствие Чейна. -Сделай это! - прошептала она. Чейн поднялся на колени и встал, прижавшись к стене. Иль'Сэнке отпустил посох, стянул с лица странные очки. Спрятав их за пазуху, он провел другой рукой по дуге перед дверью, не касаясь ее. После этих манипуляций, Гассан приоткрыл ее, придерживая так, чтобы никто не мог войти. -Ничего страшного,- сказал иль’Сэнке в открывшуюся щель, качая головой и слегка улыбаясь.-Во двор забрался большой кот и начал мяукать. Это вывело маджай-хи из себя. Пытаясь успокоить ее, мы с Винн подняли немало шума. Я приношу свои извинения. Винн не видела премина Сикион, но услышала, как глава гильдии нетерпеливо выдохнула. -Мы поговорим об этом завтра, - в тоне женщины слышалось одновременно и раздражение, и облегчение. -Я прослежу, чтобы все было тихо, - заверил ее иль'Сэнке. - Вы можете отправить всех спать, иначе утром от нас не будет толку. Иль'Сэнке закрыл дверь. Фальшивая улыбка исчезла, когда он повернулся к Чейну. Раньше всегда, в любом конфликте с участием Чейна, Винн боялась за безопасность других. Наблюдая сейчас за иль'Сэнке, она внезапно почувствовала, что бояться нужно за Чейна. -Не причиняй ему вреда. Я... он нужен нам, - прошептала она домину, все еще опасаясь, что кто-нибудь снаружи может их услышать. -Я полагаю, что это не какая-то любовная интрижка,- презрительно ответил иль'Сэнке.-И не думай, что я забыл его по твоей предыдущей вылазке! Я ждал, чтобы посмотреть, что вы оба можете сделать... Хотя вряд ли это соответствует моим лучшим ожиданиям. Чейн просто стоял, напряженный и молчаливый. -Играешь с посохом, а за одно и со своим зрением! -огрызнулся иль'Сэнке.- Рост твоей глупости просто поражает.-Он медленно покачал головой, и выхватил посох из рук Винн.-Что притащило сюда ту штуку? - поинтересовался он.-Ты пронесла какие-нибудь переводы к себе в комнату? -Нет, - ответила Винн. На что он намекал? И прежде чем смогла остановить себя, она, не задумываясь, посмотрела вниз. Открытый дневник и перо были отброшены к стене, вместе с ними и свиток. К счастью, никто не наступил на него во время произошедшего. Винн похолодела при виде чернил на каменном полу, маленькую бутылочку запнули под кровать. К счастью, черные брызги не попали на другие предметы. К тому времени, как Винн подняла глаза, иль'Сэнке уже проследил за ее взглядом. Наклонившись, он поднял свиток, подозрительно хмурясь при виде его почерневшей поверхности. -Это то, за чем оно пришло? - прошептал домин. -Это мое,- прохрипел Чейн, протягивая руку. - Я возьму это и уйду. -Не припоминаю, чтобы спрашивал тебя,-ответил иль'Сэнке, даже не взглянув на тайного гостя Винн. Винн молча покачала головой в сторону Чейна, и он остался на месте. Она взглянула на его руку. Кольцо снова было на месте, на левой руке, но его точно не было, когда она смотрела с помощью мантического зрения. И Винн никак не могла припомнить, чтобы видела, как Чейн снова надевал его, не говоря уже о том, чтобы снимал. Взгляд иль'Сэнке переместился на дневник и перо. Он поднял перо, держа его над свитком. Пристальный взгляд домина вернулся к Чейну. От пристального взгляда хранителя Чейн занервничал, а Винн чуть было не бросилась к нему, когда он крепче сжал меч. Иль'Сэнке склонил голову набок и нахмурился. Странное мгновение настороженной неуверенности промелькнуло на его смуглом лице, как будто он пытался что-то прочесть на лице Чейна и не смог. -Он нам нужен,-повторила Винн.-Та тварь проникла внутрь гильдии. Может быть, это случалось и раньше... поскольку никто не мог ее остановить. Мы трое - единственные, кто вообще верит, что это существует. Мы не можем позволить себе враждовать друг с другом, если хотим докопаться до истины и найти способ уничтожить его. -Ты делаешь поспешные выводы, - произнес иль’Сэнке.- После прошлой ночи оно могло просто напасть на тебя, поскольку очевидно, что этот свиток не читаем, если только…-он наклонил голову и заглянул в дневник.-Что это?-спросил он. Вопрос прозвучал как обвинение родителя, который уже знал, в какую беду попал его ребенок. -Копия,-ответила Винн.-Но только то, что я смогла разобрать в тексте свитка... -…с помощью твоего зрения, - закончил иль’Сэнке за нее, а затем повернулся к Чейну. - Итак... хранитель, откуда у тебя этот свиток? На обожженном лице Чейна отразилось холодное недоверие. -Из той же библиотеки, где я нашла древние тексты, -ответила за него Винн. -Винн, - зашипел Чейн. -Мы не сможем справиться с этим в одиночку! - прошипела в ответ Винн.-Он должен знать все.-И она снова повернулась к иль'Сэнке:-Под слоем чернил стихотворение, написанное одним из древней нежити из той троицы, которая написала тексты, которые привезла я. Я не знала, кому можно доверять в этом деле, но мы должны защитить гильдию и тексты. Если я расскажу тебе все, что мы узнали, ты поможешь нам? Иль'Сэнке не изменил выражения лица, но наклонил кристалл посоха в сторону Чейна. Чейн инстинктивно отшатнулся. -Кто он? - спросил домин. -Я знаю Чейна уже некоторое время, - ответила Винн. - Он часто приходил в наш маленький филиал в Беле, занимался со мной и домином Тилсвитом. Он читает на нескольких языках своего края и интересу-ется историей. Он... он много знает о нежити. -Могу себе представить,- мрачно сказал иль'Сэнке. Сердце Винн заколотилось. Как много домин уже успел узнать о Чейне? И то, как иль’Сэнке наклонил посох, говорило о многом. -Мне не следует оставаться здесь, - подал голос Чейн.-Если меня обнаружат, возникнут вопросы. Я пришел только для того, чтобы обеспечить безопасность Винн. Домин иль'Сэнке фыркнул и повернулся к Винн: -Он прав насчет вопросов, но ты не можешь оставаться здесь одна. Вы оба пойдете со мной, немедленно. Я выведу его через окно библиотеки, на стену. Винн разинула рот. Он знала, как выбиралась сама. Но их увидят, если иль'Сэнке поведет Чейна через крепость. -Никто нас не увидит,-сказал он.-Я уверен, что могу быть таким же хитрым, как и ты. Но свиток я пока оставлю у себя. -Нет! - прохрипел Чейн, поднимая меч. Тень зарычала, и Винн бросилась вперед и схватила Чейна за руку. Она не совсем понимала почему, но было ясно, как много значил для него этот свиток. И все же иль'Сэнке, возможно, был единственным, кто мог прочесть древний суманский, который она слепо скопировала со свитка. -Позволь ему оставить свиток у себя, - сказала она Чейну.-Он не такой, как другие здешние домины. Он не будет претендовать на него. И даже тебе не стоит идти сегодня ночью в одиночестве, имея при себе свиток. -Тем более, что ты и так выглядишь довольно потрепанно, - добавил иль'Сэнке. Чейн бросил взгляд на Винн. Он нехотя позволил ей опустить рукоять своего меча. -А тебе лучше взять это, - сказал иль'Сэнке Винн, доставая странные очки. - По крайней мере, пока не научишься контролировать интенсивность кристалла. Твое мантическое зрение - это все, что у тебя останется... если ты по глупости ослепнешь. Винн выхватила у него очки, не испытывая особой благодарности: -А что я должна была делать? Тебя здесь не было. -Это не я привлекаю к себе столько внимания,-возразил Гассан и повернулся к двери. Бросив быстрый взгляд в коридор, домин выпроводил их всех из комнаты. Винн вышла последней, Тень -рядом с ней. Они остановились у двери во внутренний двор. Когда иль'Сэнке кивнул, что все чисто, они проскользнули к главным дверям и вернулись внутрь замка, направляясь в библиотеку. Он повел их тем же путем, которым они пришли, еще одно тревожное совпадение, которое беспокоило Винн. Когда они добрались до первого этажа библиотеки, иль'Сэнке велел им подождать, а сам отправился разведать обстановку. При свете вечно холодных ламп Чейн повернулся к Винн, ожоги на лице вампира в мягком свете казались оранжевыми. -Я помогу,- сказал он.- Я хочу защитить... гильдию. -Я знаю,-просто ответила она, и больше не добавила ничего. Винн не могла позволить ему надеяться на что-то большее, чем помощь в возникшей ситуации. Вернулся домин иль'Сэнке и повел Чейна наверх, а Винн опустилась на скамью рядом с учебным столом, пытаясь понять, как домин вытащит вампира, не привлекая внимания людей Родиана. А может, Чейн просто спустится по стене с помощью веревки? Ей очень захотелось погладить Тень, найти утешение у все еще такого нового для нее друга, но мысли то и дело возвращались к Чейну. Она должна быть осторожна. Любые ее воспоминания, которые может уловить Тень, могут привести к тому, что пес больше не сможет сражаться вместе с ним. А Винн они нужны были оба. *** Пробежав трусцой небольшое расстояние по верху стены, Гассан первым спустился по лестнице в запущенный фруктовый сад у южной башни. Остановившись, он придержал рукой “спасителя” Винн, чтобы тот не прошел мимо него. Чейн был не в том состоянии, чтобы карабкаться по стенам и привлекать к себе внимание, если, вдруг, упадет. Достаточно было просто внушить стражникам мысль о том, что кто-то скрывается возле северной башни замка. Но даже когда стражники отправились на выдуманные поиски, Гассан все равно был встревожен. Не столько из-за странной, изуродованной, обожженной внешности человека по имени Чейн, сколько из-за невозможности уловить хоть искру осознанной мысли в голове этого человека. Он попытался сделать это в комнате Винн. В отличие от визита герцогини со свитой, когда Гассан уловил лишь что-то похожее на приглушенный голос в закрытой комнате, мысли Чейна он вообще не смог уловить. Как будто этого человека не было. Когда стражники ушли, Гассан махнул Чейну рукой, показывая, что путь свободен. Тот не проронил ни слова в ответ и быстро скрылся за воротами. Вернувшись в библиотеку иль'Сэнке увидел, что Винн сидит, сгорбившись на скамейке, а у ее ног лежит маджай-хи. Заметив домина, девушка выпрямилась и встала. -Пойдем, будешь спать в северо-западном корпусе, -сказал он, - в кабинете рядом с моими комнатами. Там более... защищено. Винн нахмурилась, но затем кивнула: возможно, перспектива спать одной в своей комнате и впрямь казалась ей непривлекательной. Иль'Сэнке повел ее обратно к центральным дверям. Оказавшись снаружи, они пересекли внутренний двор и вошли в складское помещение. Оттуда по коридору, который проходил через внешнюю стену замка, соединяя ее и более новое здание, возведенное прямо за ней. На первом этаже они миновали помещение, где домин проводил время среди метаологов этого филиала. Оглянувшись, иль'Сэнке увидел, что Винн смотрит в широкий арочный проем слева. Он знал, что она увидела внутри. Тускло освещенные пробирки из цветного стекла, ступки и пестики, маленькие горелки и жестяные тарелки покрывали столы из камня, устойчивого к воздействию опасных веществ. Старые книги стояли на высоких полках у рабочих столов, расположенных вдоль обеих боковых стен. Возможно, она заметила лестницу на нижние уровни, где находилась алхимическая печь, похожая на массивную бочку из обугленной стали, установленную так, чтобы поворачиваться по мере необходимости. В ее стенки были вделаны пластины из толстого хрусталя, позволяющие видеть печь изнутри и следить за ходом работ. -Я давно не ходила этим путем, - сказала Винн. Когда они поднимались по винтовой лестнице в конце коридора, к Винн нервно придвинулась Тень. Иль'Сэнке остановился перед дверью на втором этаже и снял с шеи ключ. Он предпочитал запирать дверь по старинке, чтобы избежать вопросов. -Что в линзах этих очков? - неожиданно спросила Винн. - Что заставляет их темнеть? -Стекло было пропитано тавматургическими чернилами, еще когда оно было в расплавленном состоянии,- ответил домин. - Ничего сложного, и линзы не самые лучшие. Позже я обнаружил, что они реагируют на резкие перепады температуры и света. Имей в виду этот неожиданный побочный эффект. Гассан открыл дверь и впустил Винн и Тень внутрь. Только когда они остались одни в его кабинете, иль'Сэнке успокоился. К одной стене была придвинута выцветшая деревянная кушетка с подушками. По другую сторону от нее стоял письменный стол, заваленный пергаментами, перьями и угольными палочками. По краям, там, где никто не ходил, пол был пыльным, а вдоль двух стен тянулись наполовину заполненные полки. Из дома иль'Сэнке привез лишь несколько текстов. Остальные уже были здесь, когда он приехал, либо он взял их из библиотеки. Еще одна дверь, в задней части комнаты, вела в спальню. Ею домин пользовался, когда приезжал сюда. Винн окинула взглядом стол, все еще держа очки в руке. На ее лице отразилось разочарование. -Это так... -Обыкновенно? - закончил он за нее. Иль’Сэнке был не в настроении обсуждать состояние своих комнат. Все, что он не хотел, чтобы видели другие, всегда хранилось под замком, так или иначе. -Многие вещи, которые нам кажутся обычными, таковыми не являются,- добавил он.-Например, твой высокий друг - один из ходячих мертвецов. Винн напряглась, а Гассан постарался не улыбнуться и уж тем более, не рассмеяться. Он мог по пальцам пересчитать, какие мысли проносятся у нее в голове, даже не пытаясь прикоснуться к ним. Сначала отрицание, затем отказ подтвердить его слова и, наконец, смирение. Винн вздрогнула, но Гассан не испытывал жалости. Он ничего не уловил, даже кратковременных мыслей у Чейна, что казалось невозможным. С другой стороны, у него еще никогда раньше не было возможности испытать подобное на нежити. -Да, - наконец ответила она. - Благородный Мертвец... вампир... но он никогда не причинит вреда хранителю. -И почему же? Иль’Сэнке уже догадался - почему, но чем дольше он подталкивал ее к чувству вины, заставляя чувствовать себя так, словно она предала его доверие, тем лучше для него это было. -Я просто знаю, - устало сказала Винн. - Что еще ты хочешь, чтобы я тебе рассказала? -Меня больше всего интересует то, что ты можешь рассказать другим. Многое в текстах подразумевает предупреждения, возможно, даже предсказания, хотя я мало что видел из переводов. Их содержание никогда не покинет эти надежные стены, ни в какой форме. Ты это понимаешь? Юная хранительница казалась такой усталой. Она кивнула: -Да, понимаю. -Тогда садись, - приказал Гассан, указав на старый диван, - и начни с самого начала. Расскажи мне все, что касается той утраченной библиотеки древней нежити. Расскажи, что нашла сегодня в переводах... и в свитке. В качестве последнего дополнения он показал Винн дневник, подобранный с пола в ее комнате, и, усевшись, швырнул его на стол. Тень запрыгнула рядом с Винн и свернулась калачиком на диване, заняв большую часть его пространства. Винн остановила взгляд усталых глаз на дневнике, как будто это был конец длинной истории. Она начала сначала, тихо и медленно рассказывать Гассану о том, что узнала в эльфийских землях о Вельмидревнем Отче, Анмаглахках, и страхе перед возвращением Древнего Врага. Она рассказала ему о долгом морском путешествии вдоль эльфийского побережья и еще об одном - по суше к суровым Щербатым Пикам. А потом о почти немой белой нежити по имени Ли’кэн, которая не помнила ни звука своего голоса, ни собственного имени. Винн не нашла никаких зацепок о том, что стало с пропавшими спутниками белой нежити, Волино и Гэс'сауном. Винн рассказала ему о событиях в пещере под ледяным замком, о тех, свидетелем которых она была сама, и о тех, что ей рассказали спутники. Иль’Сэнке услышал о сотнях окаменевших останков слуг, не все из которых были людьми, похожих на статуи, стоящих на коленях со склоненными головами в своих погребальных каменных ямах. Он узнал о так называемом “шаре”, и о хаосе в жаркой и влажной пещере, когда ее случайно “открыли”. Винн рассказала, как они с Мальцом, собакой, в теле которой возродился стихийный Дух, такой же, как Тень, выбирали тексты, которые она привезла в гильдию Но когда Винн дошла до переводов, просмотренных сегодня, Гассан уже мало чего не знал. При упоминании о Пожирателях тишины, в отличие от упоминаний о Детях или Возлюбленном, он промолчал, хотя при этом крепче вцепился в подлокотники кресла. Многое из того, что Винн прочитала, содержало отрывки, над которыми он сам работал. Но она пришла к нескольким выводам, о которых он даже не догадывался. Когда Винн закончила, и все слова были сказаны, они некоторое время сидели в тишине. Время от времени она поглядывала на Гассана, ожидая, что он скажет что-нибудь, что угодно, но только не о “рейфе”. Да, он уловил этот термин в ее мыслях. Наряду с глубоким страхом, что иметь с ним дело будет гораздо хуже, чем с вампирами, теми, кого она считала единственными Благородными Мертвецами. Теперь один из них, Чейн, и своенравная маджай-хи пришли к ней. У Гассана были свои опасения по поводу этого одетого в черное мага-нежити. Он не был уверен, что сможет справиться с ним в одиночку. И только из-за этого пока не мог причинить вред Винн. Не из-за растущей привязанности к ней; это для него не име-ло значения. Винн знала многое из того, что, как он уже подозревал, было правдой, слишком много. И он знал, что ради безопасности всего мира ее нужно заставить замолчать. Одна жизнь ради тысяч, десятков тысяч, вот жертва, с которой иль’Сэнке мог смириться. За исключением той штуки, которую юная хранительница называла “рейфом”. Винн, наконец, зевнула, застенчиво прикрыв рот, словно боялась нарушить молчание домина. Иль’Сэнке встал, снял тяжелый плащ с крючка возле двери: -Ложись. Спи. Здесь ты в безопасности. -Мы не можем позволить рейфу заполучить остальные документы, - тихо прошептала Винн, ее глаза уже закрывались. - И сегодня ночью оно попало внутрь гильдии. -Я знаю. -Родиан попытался устроить для него ловушку, но у него ничего не вышло, - сонно пробормотала Винн. -Я знаю. Гассан взглянул на Тень, щелкнул пальцами и указал на пол. Маджай-хи покосилась на него, но спрыгнула с дивана, а Гассан легонько толкнул Винн плечом в бок. Она плюхнулась на диван, и он накинул на нее плащ. -Завтра ночью, -сказал он, - мы сами расставим ловушку. А до тех пор она была ему нужна. Когда Винн уснула, Гассан проскользнул в свою спальню и закрыл дверь.

На следующую ночь Винн стояла на боковой улочке возле скриптория "Вертикальное перо", которая вела в тот же переулок, где погибли Элиас и Джереми. Она ждала сигнала от домина иль’Cэнке. -Нам не следовало соглашаться на это, -прошептал Чейн. Тень заскулила, словно разделяла его мнение. -Мне это тоже не нравится,- ответила Винн, - но я не могу придумать ничего лучшего. А ты можешь? Свет уличных фонарей не доходил до них, но Винн все равно увидела, как нахмурился Чейн. Что еще более тревожило, ожоги у него на руках и лице почти исчезли. Она не хотела думать о том, как. Даже если мазь, которую Винн нанесла на ожоги, подействовала на него, это не могло произойти так быстро. -Мы должны следовать плану,- категорично заявила она, - и сохранять самообладание. -Суманец сможет сделать то, о чем говорил? Винн колебалась, глядя на пустую улицу: -Я не могу поверить, что он стал бы рисковать нашими жизнями или гильдией, заведомо заблуждаясь. Возможно, мы - его единственная надежда на реальную защиту. - Ответ прозвучал неубедительно даже для нее самой.-Но если совет преминов узнает, что мы здесь натворили, меня точно отстранят от всех проектов. А домина иль'Сэнке, как минимум, с позором отправят обратно в его родной филиал. Он рискует не только своей жизнью, поэтому мы должны доверять друг другу, иначе нас ждет провал. Дневные приготовления к ловушке, придуманной иль'Сэнке были изнурительными. "Вертикальное перо" оказался единственным скрипторием, в который рейф приходил ни один раз. После долгих размышлений о том, как он отслеживает тексты, выбор этого скриптория казался единственно верным. Винн снова и снова обсуждала детали с иль'Сэнке и провела полдня, работая с солнечным кристаллом. Она была более чем благодарна за очки, которые отдал ей домин. Но на протяжении всех приготовлений мысли хранительницы возвращались к тем коротким загадочным фразам, которые она прочитала в свитке. Не раз иль'Сэнке срывался, чувствуя, что ее внимание рассеивается. -Мне не нравится, что он использует тебя и свиток в качестве приманки! - прохрипел Чейн. Винн это тоже не понравилось: -Это лучший вариант, при котором все сработает. Чтобы Чейн действовал эффективно, он должен был не снимать кольцо. С его помощью он мог скрыть свое присутствие от Тени, хотя потребовалось немало усилий, чтобы заставить Тень позволить Чейну прикоснуться к ней. Собаке не нравился контакт ни с кем, кроме Винн. Иль'Сэнке заверил хранительницу, что у него есть свой собственный способ “сбить с толку” восприятие рейфа, чтобы это ни значило. Винн была единственной, кто оставался без защиты. И она была и единственной, кто мог нести свиток и быть узнанной рейфом. Она сунула руку под плащ, проверяя футляр со свитком, заткнутый за пояс туники. -Я не пострадаю и не потеряю свиток, если ты продержишься достаточно долго,-сказала Винн.- Не отвлекайся. Вы с Тенью должны появиться в нужный момент. План был прост, но зависел от точного его исполнения. Иль'Сэнке нес посох, увенчанный солнечным кристаллом. Оказавшись на другой стороне улицы, он должен тихонько свистнуть с любой удобной точки, которую только найдет. После этого, Винн пройдет вверх по улице мимо скриптория. Со стороны будет казаться, что по улице идет одинокая и беззащитная девушка. Они все еще не знали, за кем охотится рейф - за ней или за свитком, и если бы она держала его в руках, то это было бы совершенно не важно. Но если рейф искал и то, и другое, тем проще будет привлечь его внимание. Главной загвоздкой в их плане была Тень. Всю оставшуюся часть дня Винн пыталась научить юную маджай-хи самым элементарным словам на нуманском. Она передавала воспоминание за воспоминанием о Мальце, ожидающем команды во время любого боя. И когда Лисил кричал: “Стой!” Малец знал, что нельзя приближаться к противнику вплотную, особенно если Лисил или Магьер сражаются с оружием, и им требовалось пространство для боя. Каждый раз, передавая воспоминание, Винн протягивала ладонь и произносила слова: “держи”, “иди” или “атакуй”. Она осторожно передавала Тени воспоминания о том, как Чейн сражался с рейфом прошлой ночью, сосредоточив свои мысли только на этом моменте. Она надеялась, Тень поймет, когда придет время. Все, чего она смогла добиться, так это того, что с наступлением сумерек Тень просто легла и не обращала на нее никакого внимания, то ли скучая, то ли раздражаясь из-за всех этих глупостей. Но Винн верила, надеялась, что Тень все поняла. -Не закрывайся слишком быстро,- прошептала она Чейну,-иначе иль'Сэнке не успеет вытащить рейфа… -Да, ты уже говорила об этом,- прошептал он. -Как и суманец. -Прости. -Но если ты попадешь в беду,-решительно добавил Чейн, - суманец может сам постоять за себя. -Перестань его так называть! У него есть имя. -С ним что-то не так, - прошипел Чейн. - Я почти чувствую это! Винн была слишком взволнована, чтобы продолжать спорить. Когда, если, рейф заглотит наживку, она должна будет бежать в том направлении, откуда донесется свист иль'Сэнке. Чейн и Тень должны будут ждать до тех пор, пока иль'Сэнке не появится, чтобы сразиться с рейфом. Следом на сцену выходила из-под защиты кольца Чейна Тень. Она должна будет отвлечь рейфа. Затем Чейн, под защитой кольца, должен будет внезапно напасть на рейфа, давая иль'Сэнке время воспользоваться преимуществом и передать посох Винн. Но Винн все еще беспокоилась о том, какой вред эта тварь может причинить Чейну и Тени, если схватка продлится слишком долго. Поэтому им придется быстро разобраться с рейфом. Иль'Сэнке уверял, что сможет удержать рейфа на месте, не давая ему вырваться. Чейн нырнет в укрытие, а Винн зажжет солнечный кристалл посоха. Шаг за шагом план был прост... в теории. -Это сработает, - повторила она. Чейн вздохнул и сменил тему: -Как вы вышли из гильдии после наступления темноты? -Через центральные ворота,-ответила Винн.-Городской стражи там не было... а, может быть, они опоздали. Долгий, низкий свист пронзил воздух, прерывая все дальнейшие вопросы. Это застало Винн врасплох, и она не смогла сразу понять, откуда он донесся. -Он готов,-прошептал Чейн и указал на маленькую лавку в полуквартале от "Вертикального пера", на противоположной стороне улицы. Винн подкралась к Чейну. Провела ладонью перед носом Тени и указывая на Чейна, прошептала: -Стой... Атакуй вместе с ним. Тень недовольно рыкнула и оттолкнула носом руку Винн. Винн настойчиво, но осторожно надавила на морду Тени, и собака осталась на месте. Чейн осмотрел ночную улицу поверх плеча Винн: -Что бы ни случилось, не верь всему, что говорит иль'Сэнке. Я не думаю... чувствую... что он говорит не всю правду. Винн оглянулась: -Что ты имеешь в виду? Ей показалось, что выражение лица Чейна изменилось, хотя в темноте трудно было сказать наверняка. Слабый свет, все еще остававшийся в его глазах, внезапно исчез. Только хрустальные радужки нежити смотрели в ночь... туда, откуда свистел иль'Сэнке. Винн поежилась, но не от холодного воздуха. В это мгновение Чейн был похож на тех безумных монахов, что пришли с ним и Вельстилом в скованный льдом замок Ли’кэн. -Умалчивание тоже может скрывать правду... или ложь, - ответил Чейн. *** Родиан ужинал в одиночестве в своем кабинете. Сейчас ему не нужна была даже компания Гаррога. Ему хотелось уединения и время подумать. Детали этой запутанной истории распадались, и он не видел способа как собрать их воедино. Иль'Сэнке был убийцей, в этом Родиан был уверен. Домин единственный, кто подходил под все критерии, кто обладал нужными умениями и тайными знаниями. Но у Родиана не было доказательств. Что искал этот человек на переведенных страницах? Каковы его мотивы? Внезапно капитан пожалел, что так плохо обращался с Винн, несмотря на ее наивную вспышку гнева. Очевидно, к этому привел бредовый рассказ Николаса о событиях в переулке, когда погибли хранители. Родиан посмотрел на недоеденную говядину с овощами и перевел взгляд на растущую стопку отчетов на своем столе. Мелкие кражи, еще одно нераскрытое убийство и несколько судебных споров требовали его внимания. Он пустил все на самотек, пытаясь раскрыть убийства и кражи в гильдии. А когда на каждом шагу на пути капитана встают королевские особы и хранители, все, что ему оставалось, это выполнять другие свои обязанности, и смириться с собственным провалом. И все же Родиан не мог не думать об этом. Он точно знал, кто убийца, но где найти доказательства? Был только один ответ-Винн Хигеорт. Она уже два дня изучала переводы и должна была узнать хоть что-то, хотя бы намек на то, что было украдено. Если так, то как заставить ее рассказать хотя бы эту малость? Родиан не стал притворяться перед самим собой, что понимает эту странную и беспокойную маленькую странницу, но, похоже, она искренне стремилась защитить свою гильдию. Возможно, как и ее начальство, она слишком тайно брала дело в свои руки. Поступила бы она так же, если бы узнала что-то об иль'Сэнке? Откажется ли она от своих юношеских представлений о призраках и нежити? Родиан встал и подошел к двери. Распахнув ее, он снял меч, висевший на вешалке для одежды. -Лукан! - крикнул капитан. Но в этот момент в дверях появился Гаррог. -Извините, сэр, я поручил Лукану сегодня вечером присматривать за сторожкой гильдии. Родиан кивнул. До сих пор единственным сообщением было сообщение, что странный волк Винн вернулся после наступления темноты. Он сопровождал одного из писцов Паула а'Ситта, который работал допоздна. В остальном никто из его людей не видел, чтобы кто-то приходил или уходил после наступления сумерек. Родиан схватил плащ: -Убери тарелки и оседлай Снежную Птицу. -Куда это ты собрался?- напрямую спросил Гаррог. -В гильдию. -Я еду с тобой. Родиан напрягся: -Прости? -Ты сам на себя не похож,-ответил Гаррог, скрестив руки на груди.-Из-за этой мудреной чепухи ты вертишься вокруг да около, как собака, которая не перестает кусать свой хвост. Люди хотят вернуть своего капитана, так что я иду с тобой, пока ты не откусил себе хвост... сэр. Родиан замер. Он вспылил, уже готовый поставить Гаррога на место. А потом вспомнил о стопках отчетов, лежащих на столе, и внезапно почувствовал усталость. Долг был не единственной вещью, которой он пренебрег, даже если его заместитель теперь открыто ему не подчинялся. -Хорошо, - согласился Родиан. -Но когда мы доберемся туда, ты будешь ждать меня во дворе. Мне нужно еще раз поговорить с этой странницей. Она... странная и может говорить только со мной. -Конечно, сэр. Вместе они направились к конюшням, сами оседлали лошадей и выехали. Как обычно, крупный гнедой Гаррога протестовал против того, что его вывели на холод. Конь сердито топал, вскидывая голову и закусывая удила. -В следующий раз, когда тебе потребуется лошадь, я сам выберу ее для тебя, - проворчал Родиан. -Если тебе нравятся изящные лошадки, это не значит, что они нравятся мне, - парировал Гаррог. -Она могла бы втоптать твою в землю, - не остался в долгу Родиан. То, что Гаррог едва не нарушил субординацию, привело Родиана в чувство. За другими делами, он и забыл, насколько здравомыслящим и осведомленным был его лейтенант. И ему захотелось заняться чем-нибудь другим, кроме как сидеть и предаваться размышлениям. Возможно, Винн обнаружила что-то, что поможет ему доказать правду, если только она не будет больше говорить о своих ложных убеждениях, Родиан был уверен, убийца хранителей не был какой-то нежитью из народных суеверий. И вот тогда Родиан сможет получить законные средства, чтобы добраться до иль'Сэнке. И даже королевская семья не сможет ему помешать. Вскоре Родиан и Гаррог подъехали к полуоткрытым воротам внутреннего двора гильдии. Их никогда не запирали, но сейчас капитана беспокоило, что они стояли приоткрытыми. Он посмотрел на дорожку, ведущую к закрытому порткуллису сторожки. Перед входом на посту никого не было. -Где Лукан? - прорычал Родиан. - И кто с ним на страже? Гаррог огляделся: -Не знаю... С ним в паре был Ульвалд. Еще две пары стражников обходят территорию. Еще двое дежурят в сторожке наверху, ожидая, когда их сменят в течение ночи. Родиан пустил Снежную Птицу рысью до самого порткуллиса. -Открывайте! - крикнул он. Один из стражников прокричал подтверждение сверху, и порткуллис начал подниматься. Родиан пригнулся, приготовившись проскочить под ним до того, как его полностью поднимут. -Капитан? Родиан выпрямился, придерживая Снежную Птицу. Через внутренний двор рысью бежали Лукан и Ульвалд. -Почему вы не на посту? - рявкнул на стражников Гаррог. Лукан остановился, переводя взгляд с лейтенанта на Родиана. -Мы услышали что-то в деревьях около западной башни, - ответил Ульвалд. -Вы что-то слышали? - передразнил его Родиан. -Что? -Точно не знаю, сэр, - ответил Лукан. -Что-то большое ломилось сквозь кусты и ветви. Переведя взгляд на Родиана, Ульвалд кивнул в знак согласия. -Тогда должен был пойти кто-нибудь один из вас! -сорвался на крик Родиан. - Или попросить кого-нибудь, кто свободен от дежурства, подменить вас, пока вы оба проверяете. -Вы должны были это слышать, капитан,- воскликнул Лукан.-Все слышали. Гаэль слышал кое-что прошлой ночью и… -Ни один пост не должен оставаться без охраны! Оба стражника напряглись, то ли от возмущения, то ли от страха перед гневом капитана, было неясно. -Да, капитан, - ответили они, но Лукан бросил взгляд на Гаррога. -Я разберусь с этим, - сказал Гаррог. - Ты иди... найди эту любопытную маленькую хранительницу. Родиан медленно выдохнул. Он был не единственным, на кого оказывалось давление, а может это он передал свое настроение своим людям? Они бы никогда не покинули пост вместе, если бы не были по-настоящему встревожены. Родиан спешился, передал Снежную Птицу Гаррогу и остаток пути проделал пешком. Дойдя до центральных дверей замка, капитан постучал и на этот раз подождал, хотя его терпение было на исходе. Молодой ученик, который вчера провел его в лечебницу, выглянул наружу. -А, сэр, это вы, - мальчишка широко распахнул дверь. - Мне доложить о вас? Вам нужно увидеть домина Хай-Тауэра? -Нет, я здесь, чтобы повидаться со странницей Хигеорт, - ответил Родиан и шагнул внутрь. Пока он не знал, о чем они будут говорить, но у нее наверняка найдется тема для разговора. Ученик неуверенно моргнул: -Минутку, сэр. Я посмотрю, свободна ли она. Мальчик говорил хорошо, с легким акцентом. Родиану стало интересно, из какой провинции он родом, возможно, с юга, как Витени. Он кивнул, и ученик ушел, поспешив в сторону жилых корпусов на юго-восточной стороне двора. Родиан мерил шагами холл, как ему показалось, слишком долго. Мимо по каким-то своим делам прошли несколько молодых хранителей, но ни один из них не был ему знаком. Наконец, вернулся ученик. -Ее нет в своей комнате,-сообщил мальчик.- Я посмотрю, в общем зале... может кто знает ее местонахождение. Родиан кивнул и снова стал ждать. Прошло еще немного времени, и терпение капитана почти иссякло. Наконец вернулся запыхавшийся ученик. -Мне жаль, сэр, но странницы Хигеорт нигде нет Домину Хай-Тауэру только что сообщили, но… -Только не это! - прошипел Родиан. Он протиснулся мимо мальчика, направляясь в общий зал, а, пройдя через главную арку, чуть не столкнулся с Хай-Тауэром. В зале было полно хранителей. Они ели, разговаривали или просто слонялись без дела. -Где она? - спросил Родиан. Рыжие волосы, пряди которых, словно живые, шевелились в теплом воздухе зала, и борода Хай-Тауэра казались огромными, черты лица гнома выглядели еще краснее, а темные глаза-шарики казались еще более дикими. -Вы не имеете здесь никакой власти! - прорычал в ответ домин. - Я думал, это уже давно ясно! Гном нервно огляделся по сторонам, как будто прибытие Родиана было нежелательным вмешательством во что-то еще. -Где она?- повторил Родиан более спокойно.-И где иль'Сэнке? Хай-Тауэр громко фыркнул, но возмущение исчезло с его лица: -Я не знаю... и не понимаю, к чему вы клоните. Родиан заставил себя успокоиться и громко спросил, обращаясь к присутствующим в зале: -Кто-нибудь здесь видел странницу Хигеорт или домина иль'Сэнке сегодня? Гул в зале стих, и кто-то гнусавым голосом выкрикнул: -Я видела. Молодая девушка в коричневом встала. Она была худой, почти костлявой, и даже издалека ее нос казался слишком длинным для ее лица. Хай-Тауэр проворчал что-то сквозь стиснутые зубы и поспешил к ней. Его широкий корпус и гулкие шаги заставляли учеников и посвященных шарахаться с его пути. Родиан следовал по пятам за домином. -Регина, - выдохнул Хай-Тауэр. - Кого ты видела? -Всех троих, - ответила она, скривив губы в усмешке.- Винн, домина... и этого предполагаемого маджай-хи. Я помогала на кухне, когда они вышли из хранилища. Они сразу пошли на другую сторону, в задний коридор, ведущий в северную башню. Но когда я выглянула наружу... Хай-Тауэр нахмурился, свирепо глядя на девушку. -Когда я выглянула,- повторила Регина,- их там не было. Они ушли, и слишком быстро. Они не успели бы войти в замок или даже башню... если бы шли именно туда. Родиан знал только об одном кабинете в башне-это кабинет самого Хай-Тауэра. -Где вы были примерно в это время? - спросил он гнома. -В своем кабинете, конечно,-ответил Хай-Тауэр.-Дверь была открыта, и я находился в полном распоряжении учеников и посвященных. Я никого не видел и не слышал. -Всегда есть черный ход,-заметила Регина.-Он открывается с задней стороны замка... прямо напротив кухни,-вздорная девчонка взглянула на Родиана и добавила: - Никто из нас не должен выходить из дома ночью. Родиан проигнорировал это тонко завуалированное обвинение и повернулся к Хай-Тауэру: -Если они здесь, я хочу, чтобы их нашли. Либо вы сделаете это, либо это сделают мои люди, и я не буду ждать разрешения вашего премина. Разъяренный гном удалился, а Родиан принялся расхаживать перед главной аркой зала. Слишком много любопытных взглядов было обращено в его сторону, не говоря уже о стайке перешептывающихся юных хранителей, которые собрались вокруг Регины, когда она самодовольно вернулась к своему столу. И когда мрачный Хай-Тауэр снова появился в узкой боковой арке зала, Родиан понял, что домин никого не нашел. Именно тогда он подумал о том, чтобы отправить Лукана и Ульвалда в ночное патрулирование и прочесать Империю Грейлендс в течение следующей луны. Пока Хай-Тауэр пробирался через зал, сложив руки за спиной, Родиан думал не о Винн. Был толь-ко один возможный способ, которым заблудшая троица выбралась наружу: кто-то каким-то образом обманул Лукана и Ульвалда. Гассан иль'Сэнке. Родиан чуть было не спросил, знает ли Хай-Тауэр, как суманцу это удалось. Но если иль'Сэнке владел такими трюками, какими бы они ни были, казалось маловероятным, что убийца поделился бы ими с кем-либо. -Куда они могли пойти? - вместо этого спросил он. Гном, казалось, растерялся, не зная, что сказать: -Я не знаю, почему они ушли, не говоря уже о том, куда. Иль'Сэнке не настолько глуп, чтобы поступить так, не сказав кому-нибудь, что он задумал. И снова Хай-Тауэр дал менее чем бесполезный ответ. -Спасибо за помощь, - холодно сказал Родиан. Выйдя из замка, капитан побежал по туннелю сторожки. Гаррог уже ждал его там с лошадьми. -Она снова ушла! - зло выплюнул Родиан, теряя контроль.-И суманский хранитель тоже! Никто не знает, как и почему, но они где-то в городе. - Родиан вскочил на Снежную Птицу и направил ее к выходу, не понимая с чего ему начинать поиски.-Она наедине с убийцей,- он, вытер рукой лицо. - Куда она могла пойти? И хоть Родиан ни к кому конкретно не обращался, Гаррог ему ответил: -Оба раза, когда она исчезала, она оказывалась в скриптории а'Ситта. Родиана быстро взглянул на Гаррога. В первую ночь, когда он застал Винн в скриптории, она любезничала с Имарет. И Родиан все еще думал, что Паул а'Ситт что-то скрывает. -Да,-согласился капитан, по крайней мере, с этого можно было начинать поиски. Но что сделает иль'Сэнке, если Родиан обнаружит их и попытается забрать Винн? У мага был какой-то мотив для того, чтобы увести хранительницу из гильдии одну, да еще сразу же после того, как она получила доступ к переводам. Родиан подъехал к воротам внутреннего двора. Лошадь Гаррога остановилась рядом с ним. Не было времени посылать за людьми, несмотря на то, что он собирался отменить свой собственный приказ. Ему нужен был по крайней мере еще один стражник. -Лукан! Где твоя лошадь? Растерянный стражник указал в сторону двора: -Мы привязали их вон там, сэр. -Бери свою! И едем с нами.

Винн прогуливалась мимо скриптория "Вертикальное перо" с таким видом, словно ей поручили какое-то маловажное задание. Она шла не спеша, боясь уйти слишком далеко и слишком быстро. Если она пройдет больше квартала, исчезнув из поля зрения друзей, то Чейн и Тень могут забеспокоиться и попытаться проследить за ней по переулку, что проходит прямо за лавками. Улица по-прежнему была пуста. Винн прошла мимо изысканного заведения серебряных дел мастера, и парфюмерной лавки. Добравшись, наконец, до дальнего перекрестка, она остановилась возле лавки свечных дел мастера. -Черт! - громко прошептала она, изображая из себя человека, забывшего о чем-то важном, и развернулась в обратную сторону. Несмотря на внешнюю расслабленность и беззаботность, внутри Винн была напряжена. Солнечный кристалл остался у домина иль'Сэнке, и она была совершенно беззащитна. Мысленно Винн постоянно представляла рейфа таким, каким он появился в ее комнате прошлой ночью. Черная ткань савана, погребальные одеяния скрывали сморщенное тело под мантией и плащом. Нежить, но совсем другая, чем те, кого она привыкла считать Благородными Мертвецами. Он мог убивать прикосновением, мог питаться с огромной скоростью, и, казалось, ничто не могло причинить ему вреда, кроме другой нежити или маджай-хи. По сравнению с ним, вампир казался куда менее опасным. Некоторые из них обладали уникальными способностями, помимо знаний и умений, приобретенных в жизни. Но Лисил, Малец и Магьер уничтожали таких, а Винн несколько раз даже помогала им в этом. Обезглавливание и сжигание было эффективно для уничтожения нежити. Но такие методы оказались бесполезны для существа, не имеющего реальной физической оболочки. Какими способностями оно обладало, кроме имитации при необходимости физического присутствия? Хуже того, если эта тварь окажется еще и магом? Стараясь успокоиться, Винн начала напевать тихую мелодию, которой научилась у Лисила во время путешествия из Дальних земель. В глубине сознания сформировалась ужасающая правда. Рейф слишком много знал о проекте гильдии, о передвижении учеников и писцов с текстами между скрипториями и гильдией. Успех сегодняшней попытки выманить его, зависел от того, узнает ли рейф где находится Винн. Никто в гильдии не знал об этом плане. Прошлой ночью призрак проник в гильдию. А если он и раньше проделывал такое, отслеживая тех, кто участвовал в проекте? Несомненно, он был грамотным, раз искал тексты. А если он когда-то был суманцем, то мог читать на родном языке. Даже иль'Сэнке мог читать на некоторых древних диалектах своего родного языка, но только если у него было для этого время. Так почему же призрак крал переведенные отрывки текстов, вместо того чтобы искать оригиналы? Он мог проходить сквозь стены, и после возвращения Винн, несомненно, мог обыскать каждый уголок замка и подземелья. Винн остановилась. Любой поиск существа на территории гильдии, которое может проникнуть куда угодно, увенчался бы успехом... если бы только тексты не хранились где-то еще. Вздохнув, она пошла дальше. Сейчас не время отвлекаться на новые головоломки. Проходя мимо парфюмерной лавки в очередной раз, Винн задержалась. Внутренние ставни были закрыты и заперты на засовы, скрывая витрины с выдутыми вручную стеклянными и фарфоровыми флаконами, наполненными пьянящими ароматами. Смотреть здесь было не на что, и Винн отправилась дальше, но очень скоро снова остановилась. Впереди, посреди улицы, стояла огромная черная тень. Винн вздрогнула, хотя и была готова к этой встрече. Казавшиеся плотными и реальными уголки черного плаща начали сами по себе приподниматься вокруг черной мантии. В отличие от того, что она видела с помощью мантического зрения, сейчас в углублении капюшона виднелась только, тьма. Это было так чуждо, как если бы Винн заметила черного паука на своей руке. Хранительница содрогнулась. Существо просто ждало, даже не приближаясь. Может, оно играло с ней? Хотело ли оно, чтобы она задохнулась от собственного страха и убежала? -Чего ты хочешь?-спросила Винн, ставшим неожиданно пронзительным голосом. - Что стоит убийства? В ответ вокруг не раздалось даже гулкого шипения. Где же иль’Сэнке? Он должен был видеть их. Они стояли прямо на открытом месте. Ночной холод усилился, обжигая лицо и руки Винн. Рейф заскользил вперед по булыжникам, с каждой секундой все быстрее и быстрее. Винн повернулась и побежала. Чейн едва сдержался, чтобы не броситься вперед, его левая рука с кольцом все еще лежала на спине Тени. Винн мчалась вниз по улице, к укрытию. Иль'Сэнке не было видно, и Чейн заставил себя ждать. Но рейф приближался слишком быстро. Чейн сдерживался до тех пор, пока Винн не пронеслась мимо него. И по-прежнему никаких признаков иль'Сэнке. -Сейчас!-прохрипел он и убрал руку со спины маджай-хи. Тень издала протяжный вой, бросившись на улицу. Звук ее голоса заставил Чейна вздрогнуть. Он выхватил длинный меч, отсчитал два глубоких вдоха и бросился вслед за Винн. Клинок не мог поразить рейфа, но задачей Чейна было сделать все, чтобы отвлечь его, как только тот замешкается из-за появления слишком большого количества противников. Рейф должен был сосредоточиться только на Чейне. Но рейф не остановился, даже когда Тень бросилась за ним, щелкая зубами и рыча. Он протянул руку, обернутую тканью, и его пальцы оказались на расстоянии вытянутой руки от спины Винн. А Чейн все еще был слишком далеко. Тень прыгнула, сокращая дистанцию, и устремилась прямо на черную фигуру. Существо исчезло. Маджай-хи приземлилась, с разочарованным рыком крутанувшись на месте. Чейн замер и быстро осмотрел улицу. Словно в насмешку над светом, слева мелькнула черная вспышка. Вампир увидел, как Винн, споткнувшись, остановилась. Впереди нее, дальше по улице, стоял рейф. Винн попятилась, судорожно роясь в кармане мантии. Одно было ясно: существо не хотело, чтобы маджай-хи прикасался к нему. Это давало Чейну преимущество. Бросаясь на тварь, он крикнул: -Тень! Рейф резко скользнул вправо, пытаясь убраться с его пути. Тишину разорвал новый вой маджай-хи. Чейн вытянул руку в сторону черной фигуры. Часть его неожиданно понадеялась, что рейф сбежит. На мгновение ему показалось, что сквозь очертания призрака виднеется потемневшая стена лавки. Мгновение-и рука вампира пронзила грудь в черной мантии. От удара холод сковал сначала пальцы Чейна, а потом и всю руку. Его накрыл короткий визг. А потом и звук, и черная фигура исчезли, оставив боль в руке. Чейн летел прямо на стену лавки. Пытаясь смягчить удар, он выставил вперед руки, и почувствовал, как хрустнул один палец, когда он коснулся деревянной обшивки. Чейн врезался в стену больно ударившись плечом и медленно сполз на землю. Скорчившись, вампир лихорадочно оглядывался по сторонам, чувствуя, как тысячи ледяных игл пронзают его руку. У него не было возможности поискать Винн. Мимо промчалась Тень, рыча, как бешеная собака. На пути маджай-хи собрались в столб клубящиеся струи, похожие на дым с примесью сажи. Но на этот раз все происходило гораздо медленнее. На мгновение в воздухе появилась слабая дымка, уплотняясь, постепенно превращаясь в сплошную черноту. Вместе с возвращающейся формой улицу заполнило пронзительное шипение. Способность рейфа исчезать и появляться вновь оказалась не такой уж и быстрой. А сейчас, как подозревал Чейн, ему пришлось приложить больше усилий, чтобы стать реальным. И вампир причинил ему боль, хотя после этого его пальцы едва двигались, а рука почти безвольно висела вдоль тела. Придется отбросить меч, чтобы повторить попытку другой рукой. Прежде чем Тень успела прыгнуть, рейф бросился вперед и замахнулся на нее. Тень увернулась, но передняя лапа соскользнула и маджай-хи упала набок. Быстро перекатившись, но не успев вскочить на ноги, она ударилась задом о крыльцо лавки. Пока рейф кружил вокруг Тени, Чейн оттолкнулся от стены и поднялся на ноги. Сдерживая крик боли, вампир прошел вперед и замер. Шипение усилилось, словно воду плеснули на горячую плиту. Тварь развернулась лицом к Чейну. -Брось это... сейчас же! Чейн оглянулся. На дороге стояла Винн, неуклюже пытаясь натянуть дужки очков на уши. *** В тот момент, когда появился рейф, иль’Сэнке спрыгнул на улицу с посохом в руке, но не оттуда, откуда он свистел остальным. В ожидании, домин размышлял о том, как тварь смогла так много узнать о текстах. Если это существо обладало какими-то навыками мага, то иль’Сэнке не хотел бы, чтобы оно его обнаружило. Когда тварь появится, у него не будет времени скрыть свое присутствие от его сознания. А вот если бы существо узнало о местонахождении Чейна и Тени, это просто послужило бы еще одним отвлекающим маневром. В последнее мгновение иль’Сэнке замедлил спуск, бесшумно опустившись позади закутанной в черное нежити. Казалось, тварь совершенно не замечала его, неподвижно и молча, наблюдая за Винн. Домин застыл за его незащищенной спиной. Не успел он стереть остатки заклинания, чтобы сотворить другое, как рейф рванул вперед по улице, и Винн бросилась бежать. Иль’Сэнке не знал, как долго Чейн и Тень смогут отвлекать существо, а Винн была беззащитна. Он не мог позволить твари коснуться ее, иначе все закончится слишком быстро и безрезультатно. Как только появилась маджай-хи, иль’Сэнке снова поднялся на крыши. Наполовину перепрыгивая, наполовину паря над землей, он помчался над улицей. Не успел домин остановиться и сосредоточиться на фигуре в черном, как появился Чейн, и пес прыгнул на рейфа. Тот исчез и в одно мгновение материализовался позади Винн. Хранительница резко остановилась, когда Чейн промчался мимо нее. Домин видел, как бледный спутник девушки пробил рукой черную мантию. Рейф снова исчез, а Чейн врезался в стену лавки. В десяти шагах от него на улице закружились черные клубы. Через мгновение мимо Чейна вихрем пронеслась маджай-хи. Иль’Сэнке промчался еще через две крыши и опустился на дорогу позади черных клубов. Ему нужно было всего лишь лишить рейфа чувства места и связать его по рукам и ногам. Пока рейф пытался материализоваться в очередной раз, Гассан стер заклинание, позволяющее ему силой воли подниматься в воздух, и начал возводить стены в собственных мыслях. Домин закрыл глаза. Рейф со всей силой обрушился на маджай-хи. А перед мысленным взором иль’Сэнке появился узор нового заклинания. Суманец начал громко напевать, звук собственного голоса укрепил его намерение. Гассан открыл глаза и потянулся к мыслям существа, надеясь, что они у него были. Призрак развернулся и иль’Сэнке уставился в черную, как смоль, пустоту его капюшона, судорожно вздохнув. В голове рейфа что-то извивалось. Черви, пытающиеся пробурить себе путь, пожирали его мысли, извиваясь, скручиваясь. Фрагменты начертаний и сигил заклинания иль’Сэнке истлевали прямо у него на глазах. Мерцающие линии теряли цвет, распадаясь в пыль. Черви ярости и ненависти разъедали его изнутри. Соединившись с этой тварью, Гассан нашел цель, но ничего не почувствовал, только червей и их лютый голод. Свет уличных фонарей начал меркнуть перед глазами суманца. Где-то далеко, за пределами сознания он почувствовал, как похолодел воздух. Холод просачивался внутрь, проникая в разум. Ничто из того, к чему он когда-либо прикасался своей волей или искусством, не могло этого сделать. Иль’Сэнке отступил глубоко внутрь себя, за мысленно возведенные им самим стены. Он бросил попытки дотянуться до нежити. Используя все, что осталось от воли, суманец укреплял стены в своем сознании до тех пор, пока грызня червей не стала такой же блеклой, как оболочка реальных червей, скребущихся о камни. Чей-то голос выкрикнул: -Брось его... сейчас же! Зрение иль’Сэнке немного прояснилось, отзываясь на призыв, и рейф скользнул к нему. Винн подбежала к Чейну, пытаясь натянуть очки. Посох… все, что нужно было сделать иль’Сэнке, это зажечь кристалл. Эта мысль ослабила волю домина. Сквозь стену защиты в сознании пробились чешуйчатые черви и его чуть не поглотила тьма. Суманец вдруг понял, что смотрит в темное пространство под капюшоном черной фигуры. Иль’Сэнке метнул посох. Призрак застыл, наблюдая, как посох взвился над его головой. -Нет, - прошептала Винн. Она не дотягивалась до посоха. Рейф развернулся, задрав капюшон к небу, и выбросил в воздух обернутую тканью руку. И тут к нему бросился Чейн, пройдя прямо сквозь тварь. Винн задрожала от страха. Крик вампира слился с нарастающим воплем, заполнившим улицу. На мгновение Винн показалось, что крик исходит сразу отовсюду. Не сводя глаз с падающего посоха, Винн бросилась вперед. Она не могла посмотреть, где Чейн, Тень или иль'Сэнке, даже не могла проверить, не остановился ли рейф. Сейчас она могла только не позволить кристаллу упасть на камни улицы. Посох рухнул прямо в ее ладони. Очки съехали на переносицу, но Винн не обратила на это никакого внимания, она крепко сжала посох двумя руками, слишком напуганная, чтобы почувствовать облегчение. А потом увидела рейфа... вернее, смотрела сквозь него. Рейф мерцал, больше похожий на тень, чем на иллюзорную сплошную черноту. Пронзительный вопль призрака все еще терзал уши. За ним, вернее, сквозь него, Винн видела, как на мостовой пытался подняться на ноги Чейн. Иль'Сэнке выпрямился и спотыкаясь на каждом шагу, обошел рейва с левой стороны. Его трясло, губы приоткрылись, обнажив стиснутые зубы. Чейн ковылял в другую сторону, пока не врезался в крыльцо возникшей на его пути лавки. С иль'Сэнке что-то случилось, а Чейн все еще был слишком близко, но если Винн не зажжет кристалл прямо сейчас... Рейф уже приобрел четкие формы и визжа, устремился к хранительнице, точнее, к кристаллу на посохе. -Сделай это! - слабо крикнул иль'Сэнке. Визг перешел в шипение, и черная нежить бросилась на Винн. Девушка отскочила к центру улицы. Одновременно с этим Тень с рычанием накинулась на тварь. Рейф попятился, замахиваясь на собаку. Тень попыталась развернуться, но слишком медленно. На этот раз рука, обернутая тканью, не промахнулась. Тень взвизгнула от сильного удара по голове и покатилась по булыжникам так, словно ничего не весила. Винн не успела даже вскрикнуть, как рейф снова бросился на нее. Она отскочила подальше, пытаясь выкроить хотя бы одно мгновение, чтобы зажечь кристалл посоха. Рейф резко остановился. Рука, затянутая в ткань, теперь тянулась к Винн. Она заметила, что рука была заведена назад так далеко, как будто что-то невидимое схватило тварь за запястье, удерживая его на месте. Послышался жужжащий звук. Винн поняла, что он доносился с той стороны, где был иль'Сэнке. -Чейн, уходи отсюда!-крикнула хранительница, не осмеливаясь отвести взгляд, чтобы проверить, послушался он или нет. Винн не сводила глаз с рейфа, мысленно представив круг. Круг она поместила во вложенные друг в друга треугольники и очертила все еще одним кругом. Винн вытянула посох кристаллом вперед, поместила его в созданный мысленно узор и сосредоточила на рейфе. Черная фигура замерцала, на мгновение став полностью прозрачной. Последнее, чему научил ее иль'Сэнке, это произносить слова заклинания на суманском, надеясь, что знакомый язык сможет напугать это чудовище. От Духа к Огню. -Мен Рук эль-Нэр... - прошептала она. Чем бы ни удерживал рейфа иль'Сэнке, оно сломалось, и тварь вырвалась на свободу. …для света... ...менаджил Нуру... менаджил… -Никому не двигаться! - крикнул кто-то. -Оставайтесь на своих местах. Вы все! Винн не успела договорить последнее слово, внимание отвлек стук копыт. По улице мчались три лошади, впереди на белой кобыле ехал Родиан. Он скакал прямо на иль'Сэнке обнажив меч. Символы заклинания исчезли. -Нет, только не он! - закричала Винн. *** В нескольких кварталах от замка Родиан услышал вой. Пришпорив лошадь, он гнал Снежную Птицу по улицам города на звук, пока не наткнулся на поразительную сцену. Ближе всех к нему, повернувшись спиной, стоял иль'Сэнке. Еще один мужчина с длинным мечом в руках, спотыкаясь, шел по левой стороне улицы, цепляясь за стены лавок. Волк Винн вытянулся у крыльца какого-то строения дальше по дороге. -Никому не двигаться!-приказал Родиан, выхватывая меч из ножен.- Оставайтесь на своих местах. Вы все! А потом капитан заметил Винн. Хранительница держала в руках посох с закрепленным на нем длинным куском хрустального стекла. Странные очки с большими линзами закрывали ее глаза. Губы девушки перестали двигаться, она повернула голову в его сторону, и на лице отразилась паника. Что она делала здесь с суманцем и остальными? Иль'Сэнке остался там, где стоял. Родиан не мог понять, смотрит он на Винн или?.. И тут капитан заметил фигуру в черном. Сначала он не рассмотрел ее на тускло освещенной улице, где было так много людей. Капюшон фигуры повернулся в его сторону. Тварь была здесь, но и иль'Сэнке тоже был здесь. Это был не один и тот же человек. Суманец все еще бормотал заклинание. Родиан вскинул меч и пришпорил коня. Снежная Птица быстрым галопом приближалась к иль'Сэнке сзади. Он положит конец этой цепи смертей. -Нет, только не он! - крикнула Винн. Но Родиан уже обрушил рукоять меча на голову иль'Сэнке. Снежная Птица резко остановилась. Домин рухнул на землю.

Чейн быстро пробирался по узкой дорожке между двумя зданиями, опасаясь, что кристалл может вспыхнуть в любой момент. Но жгучий свет так и не появился. Послышались крики и цокот лошадиных копыт, и вампир быстро прижался к грязной стене лавки. Жжение, похожее на ледяные иглы, еще пронзало все его тело, но удивление пересилило боль. Чейн осторожно выглянул на улицу. Тень вскочила на ноги, и рыча, и, прихрамывая, боком поковыляла к Винн. Сама Винн стояла в растерянности, держа в вытянутой руке посох с кристаллом. Из-за стекол своих странных очков она смотрела на первого всадника. Человек, которого она называла капитаном Родианом, тот самый, который устроил ловушку в скриптории, сидел на нервно переступающей ногами белой кобыле с мечом в руке. А суманец лежал на земле безвольной массой, и явно был без сознания. На фоне всего этого рейф оставался неподвижным, повернув к капитану только капюшон. Двое других городских стражника, пришпорив коней, бросились на него и все превратилось в безумный хаос. Не оставалось ничего другого, как вытащить Винн из этой передряги. Чейн усилием воли подавил боль, позволив подняться голоду и поглотить ее. Вынырнув из-за лавки, он бросился прямо к Винн. Родиан оторвал взгляд от скрюченного у ног его лошади тела иль'Сэнке: Гаррог атаковал, а Лукан прикрывал его с фланга. Оба мчались на человека в черном. -Не двигайся! - приказал Гаррог. - Держи руки так, чтобы я мог их видеть! -Не подходи! - крикнула Винн. Родиан так и не понял, кому именно она кричала. Волк быстро заковылял перед ней, но фигура в черном скользнула прямо на дорогу перед гнедым мерином Гаррога. От неожиданности лошадь встала на дыбы, а фигура вытянула вперед руку. Пронзив пальцами грудь мерина, существо тут же скользнуло в сторону. Передняя нога мерина подогнулась и лошадь рухнула. -Гаррог! - крикнул Родиан. Лейтенанта швырнуло вперед. Ударившись о булыжник, стражник покатился по дороге. Лукан развернул своего скакуна, обогнув упавшую лошадь и бросился на черную фигуру. -Лукан, нет! - воскликнул Родиан. Фигура в черном взмахнула рукой, ударив лошадь стражника по голове. Не издав ни звука, животное рухнуло на подогнувшиеся ноги. Родиан быстро спешился. Лукан безуспешно пытался поднять своего коня. Но лошадь завалилась набок, и молодой стражник вскрикнул, когда его левую ногу придавила тяжелая туша. Родиан бежал к своим людям и понимал, что не успевает. Фигура в черном приблизилась к Лукану, который все еще выбирался из-под навалившейся на него лошади. Одновременно с этим он попытался вытащить меч. Фигура в черном ударила его по лицу, и гвардеец закричал. Гаррог перекатился по мостовой и, выхватив клинок, бросился на спину твари: -Отойди от него! Разум Родиана оцепенел. Он думал, что причиной всего происходящего в Колм-Ситте был иль'Сэнке, и что человек в черном сдастся, как только его сообщник будет убит. Слова Винн эхом отдавались в его голове, когда он бежал на помощь своим людям. Вы охотитесь не на живого человека! И вам никогда не остановить его обычными средствами. Гаррог взмахнул клинком. Родиан наконец добежал до фигуры в черном. Существо отклонилось назад и поймало клинок Гаррога. Меч мгновенно остановился, как будто это была всего лишь детская палочка. Глаза Гаррога расширились от удивления, а Родиан замахнулся на фигуру в черном. Длинный меч прошел прямо сквозь плащ, не встретив никакого сопротивления. От неожиданности Родиан чуть не потерял равновесие. В это короткое мгновение существо извернулось, ударив свободной рукой Гаррога по лицу... рука прошла насквозь. Ужас сдавил горло Родиана. Меч выпал из ослабевших рук Гаррога, и стражник начал медленно оседать на мостовую. Лицо лейтенанта приобрело пепельно-серый цвет, на расслабленных чертах проступил рисунок ладони. Колени коснулись булыжника, ноги подкосились, и он рухнул навзничь с широко открытыми глазами. Черная фигура развернулась к Родиану, все еще сжимая клинок Гаррога в руке. Родиан отступил на шаг. -Не позволяй ему коснуться тебя!- крикнула Винн, откуда-то из-за спины Родиана. Лейтенант отступил еще на шаг. Фигура разжала руку. Но лезвие не соскользнуло по обернутой тканью руке, меч Гаррога со звоном упал на камни мостовой, пройдя прямо сквозь руку твари. Родиан услышал громкое фырканье и стук копыт. К нему скакала Снежная Птица. Она могла убить или умереть ради него, но сейчас он не мог позволить себе оглянуться к ней. -Нет! - закричал Родиан. - Снежная Птица, стой! Но за спиной все еще слышался цокот копыт. -Тень, уходи! - раздался голос Винн. Родиан быстро оглянулся. Волк Винн промчался мимо него к твари в черном, все еще прихрамывая на одну переднюю лапу. Рыча и клацая зубами, волк бросился на тварь. Родиан успел перехватить поводья Снежной Птицы в тот момент, когда та попыталась отправиться за волком. Капитан оттолкнул ее и обернулся. Потраченные впустую мгновения были глупостью, но он не мог допустить, чтобы лошадь пострадала. Волк Винн преследовал фигуру в черном, но, похоже, не решался долго оставаться рядом. Он прыгал перед существом, держась вне пределов его досягаемости. Родиан заметил, что черная фигура вздрагивала каждый раз, когда волк делал выпад. Родиан рывком оттолкнул голову Снежной Птицы в сторону и надавил ей на шею. -Назад! - скомандовал он. Затем повернулся, перемещаясь за спину волка. Он понятия не имел, как сражаться с этим существом, если даже меч не мог достигнуть цели. Вместо того, чтобы замахнуться, Родиан сделал ложный выпад и нанес удар. Кончик клинка проскользнул сквозь развевающийся плащ фигуры, и тот, кто прятался под капюшоном, не обратил на это внимания. Когда лезвие вышло, на ткани не осталось даже прорехи. Фигура бросилась на него. Родиан увидел руку, обернутую черной тканью, приближающуюся к его лицу, и резко отдернул голову. По плечу мгновенно распространился обжигающий холод. Капитан закричал, почувствовав, как мышцы словно обожгло холодом. Этот же обжигающий холод сдавил крик в горле, а руку и шею пронзила боль. Страх обрушился на Родиана с такой же силой, как и булыжники мостовой, когда он рухнул на них. Родиан смутно слышал рычание волка, звук когтей, скребущих по мостовой, но не мог поднять голову. Он уже готов был умереть, а все, что мог делать сейчас, это лежать, ожидая, когда над ним появится пустой черный капюшон. Кто-то перепрыгнул через него. Родиан успел заметить только развевающийся коричневый плащ. -Тень, стой!-прохрипел кто-то слишком охрипшим голосом, чтобы говорить внятно. Родиан задергался, согнулся, подтягивая под себя колени. Высокий мужчина с неровно подстриженными каштановыми волосами, вооруженный длинным мечом, протянул свободную руку к рычащему волку. Они с волком переместились так, чтобы удерживать фигуру в черном между собой. Как ни странно, фигура так и осталась стоять на месте, не решаясь повернуться к ним спиной. Что-то в бледнолицем человеке показалось Родиану знакомым. Было видно, что незнакомец не боялся приближаться к существу в черном. Что же здесь происходит? Бледнолицый защитник Родиана поднял ногу в сапоге и пнул Родиана в грудь. Когда капитан, кувыркаясь, перекатился через дорогу, то услышал чей-то шепот, а затем... -Чейн, беги! - крикнула Винн. Человек в коричневом плаще бросил взгляд в сторону Винн. На его лице отразилась тревога. Родиан с усилием перекатился в другую сторону и поднял голову. Винн поддерживала иль'Сэнке плечом, сжимая в другой руке посох. С волос суманца на лоб стекала струйка крови, но он устоял на ногах. Суманский хранитель пел хриплым шепотом. И тут Родиан услышал еще один звук, сердитое фырканье. Отчаяние охватило им, когда Снежная Птица снова бросилась в атаку. Иль'Сэнке отстранился от Винн. Вызвав перед собой узор символов, он сосредоточился на белом коне. Он не мог позволить животному прервать установившуюся связь с рейфом. Перед глазами лошади появилось изображение каменной стены. Она резко замерла, заржав и замотав головой, продолжая ритмично отстукивать копытами о мостовую. Чейн выполнил свою задачу, но иль'Сэнке не мог ждать, пока спутник Винн найдет укрытие. Слабый, израненный и потрясенный, он смотрел на рейфа. Он должен был уничтожить эту тварь и не допустить, чтобы правда о ней всплыла на поверхность. Сила твари превосходила его собственную, и он не мог нащупать его разум, прикоснуться к нему. Но насколько тварь зависела от пищи, чтобы поддерживать свое присутствие здесь? Сколько сил оно израсходовало? Возможно, прошли столетия с тех пор, как эта тварь в последний раз сталкивалась с открытым сопротивлением. С тех пор, как городская стража напала на него, рейф больше не исчезал. Он был ослаблен. Возможно, он боялся, что не сможет возродиться, если исчезнет. Призрак боролся за то, чтобы оставаться в пределах досягаемости Винн. Иль'Сэнке пришлось удерживать его достаточно долго, чтобы Винн смогла зажечь кристалл и стереть тварь с лица земли. Винн старалась отгородиться от вида тел стражников и мертвых лошадей, а также от избитого и истекающего кровью иль'Сэнке. Время было на исходе, но у нее на пути стоял Чейн, она не могла зажечь кристалл, пока он стоял рядом. Пение иль'Сэнке перешло из шепота в слабое бормотание. Конь Родиана внезапно резко остановился, но удалось ли иль'Сэнке вообще связать рейфа? И как долго он сможет его удерживать? Винн заметила на противоположной стороне улицы скрипторий "Вертикальное перо". Его окно так и не отремонтировали с той ночи, когда рейф вырвал футляр с текстами прямо из стекла. Но ставни были закрыты. Интересно, они заперты изнутри? Чейн обошел рейфа. Оба замахнулись друг на друга, и одновременно отпрянули в стороны. Тень постоянно крутилась за спиной твари, атакуя ее с противоположной стороны. -Чейн!-крикнула Винн.- Скрипторий... окно... беги! Винн не знала, видел ли он иль'Сэнке, кристалл или ее саму. Но его лицо, обычно слишком бледное, выглядело болезненно серым в свете уличных фонарей. -Беги! - снова крикнула она и вцепилась в посох обеими руками. Винн наклонила кристалл так, чтобы видеть призрака. Чейн повернулся и побежал в скрипторий. Первые линии символов появились перед мысленным взглядом Винн, когда она услышала, как пение домина затихло. Рейф отмахнулся от Тени, и его капюшон повернулся прямо к Винн. Она начала шептать, слыша, как трещит и ломается дерево в скриптории И тут рейф бросился на нее. -Мен'Рук эль-Нэр... менаджил Ильнуру мен'Хкэт! От Духа к Огню... ради Света Жизни! Рейф резко остановился, когда искра заполнила сердцевину кристалла. Большая шестигранная призма вспыхнула, как мгновенный восход солнца. Когда мир погрузился в ослепительный свет, Винн забыла закрыть глаза. Вокруг все потемнело, и до нее донесся резкий вопль Тени. Улицу наполнил визг, едва не оглушивший Винн. Хранительница сделала несколько шагов назад. Даже в темноте Винн продолжала удерживать символы, необходимые для того, чтобы кристалл светился. И тут она заметила, что темнота была только впереди, темнота, похожая на черный круг. В ее центре Винн увидела большой блекло светящийся кристалл. Все, что находилось по бокам от него, было таким же ярким, как дневной свет, или даже еще ярче. Винн вспомнила, что на ней очки. Они потемнели внезапно, закрыв обзор, и теперь медленно светлели. Вскоре Винн уже начала различать колышущуюся черную фигуру. Иль'Сэнке каким-то образом удерживал тварь на месте! Не давая снова исчезнуть. Винн никогда не получала удовольствия от чьей-либо смерти. Но впервые она, возможно, почувствовала то, что испытывала Магьер, когда тело нежити-убийцы превращалось в пепел. Тень в темном круге ее очков начала распадаться. Ее кусочки разлетелись, как дым в вихре. Иллюзорное тело распадалось, а крик продолжал терзать уши Винн. Перед хранительницей вспыхнула черная искра. Казалось, что рейф разорвался на части в ночи. Все звуки резко прекратились, и внезапно наступившая тишина заставила Винн вздрогнуть. Рейф исчез. Все, что она видела сквозь защиту очков, был кристалл, слишком яркий, чтобы на него можно было смотреть, даже в очках. Винн стерла символы из сознания и кристалл погас. Наступила абсолютная темнота. Винн не стала дожидаться, когда очки посветлеют, а просто сорвала их с лица, глядя прямо перед собой. Там, где только что стоял рейф, ничего не было. Чуть дальше по булыжникам мостовой ползала Тень, протирая глаза передними лапами. Лошадь Родиана отступила, мотая головой, и тут же ударилась крупом о столбик крыльца лавки. В панике она фыркала, дико моргая глазами. Винн обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как падает иль'Сэнке. *** Родиан хватал ртом воздух, он плохо видел. Зрение было подернуто цветными пятнами, появившимися в тот момент, когда кристалл на верхушке посоха Винн внезапно вспыхнул ярким светом. Когда зрение капитана начало проясняться, первая кого он увидел была Винн. Фигура в черном исчезла. Капитан начал вспоминать, о чем говорили Винн и Николас. Что убийцей был... Что, какой-то злобный призрак? Как это можно было принять? Родиан снова начал задыхаться и мог только смотреть, как Винн бежала в скрипторий. Волк хромал за ней, тряся и покачивая головой. Плечо капитана горело и в то же время казалось ледяным внутри. Тварь едва коснулась его, но он чувствовал такую слабость, что даже не мог попытаться встать. Внимание Родиана привлек скребущий звук и он повернул голову в ту сторону. Иль'Сэнке с трудом поднялся на ноги. Суманец выглядел ужасно, бледный даже со своей смуглой кожей, в тусклом свете улицы его лицо блестело от пота. -Все в порядке, капитан, - слабым голосом ска-зал иль'Сэнке. - Все кончено. Хранитель работал с Винн, а не с фигурой в черном, но сейчас это не имело значения. Ничего не было в порядке. Гаррог был мертв, и Родиан не знал, выжил ли Лукан. А ему еще предстояло объяснить все городскому главе и членам королевской семьи Малурны. Но прежде всего, Родиан должен был объяснить все это самому себе, а он не хотел. Что он вообще мог сказать? Что-то жесткое с фырканьем ударило его по плечу и он вздрогнул. Родиан все еще смотрел на изможденного суманца, вцепившись в повод Снежной Птицы, ему нужно было ухватиться за что-то прочное и реальное. *** Винн бросилась к окну скриптория с посохом в руке и ухватилась за подоконник. Она встала на цыпочки, пытаясь хоть что-то рассмотреть сквозь разбитые ставни -Чейн! В передней комнате скриптория было слишком темно, а, может быть это ее глаза пострадали от слишком частых и резких перепадов освещения. В любом случае, Винн едва различала тусклые очертания конторки и темную пустоту открытой двери в мастерскую. Успел ли Чейн вовремя спрятаться, или она снова опалила его? Вой заставил Винн посмотреть вниз. Тень подскочила ближе, прихрамывая, как будто у нее болела правая лапа. Винн опустилась на землю, прижимаясь к собаке. Для такой юной маджай-хи Тень держалась молодцом, как и ее отец, Малец. -Я здесь, - проскрежетал хриплый голос. При звуке голоса Чейна Винн побежала ко входной двери лавки. Дверь оказалась не заперта, но когда Винн вошла в сопровождении ковыляющей сзади Тени, Чейн уже отступил к конторке и сполз по ней на пол. Винн поспешила к нему и опустилась на колени рядом. Сквозь открытую дверь проникало лишь немного света с улицы, и лицо Чейна было плохо видно. -Ты ранен? - спросила она. -Ты обгорел? Чейн застонал, откидывая капюшон плаща: -Нет, не обгорел. Прежние ожоги на лице вампира почти зажили, но выглядел он совсем неважно, был слабее, чем Винн когда-либо его видела. -Рейф? -Исчез. Домин иль'Сэнке каким-то образом удержал его. Форма призрака распалась... рассеялась на свету. Он полностью исчез, когда я задействовала солнечный кристалл. Чейн лишь с усилием кивнул. -Гильдия в безопасности, - добавила Винн, ожидая какого-то ответа. - И тексты тоже. Чейн ничего на это не ответил. Винн догадалась, что боль в его глазах не имеет никакого отношения к его ранениям, видимым или нет. Его рука с кольцом лежала на полу не более чем в дюйме от ее, но она так и не коснулась ее. Что теперь с ним будет? Он был убийцей, монстром, а еще мечтательным, потенциальным ученым, а еще -одним из немногих здесь, кому Винн могла доверить свою жизнь. -Чейн, я тут подумала... о стихотворении в свитке... и о... -Странница Хигеорт... Винн подняла голову, услышав глухой мужской голос за конторкой. -Отойди от него! - медленно, даже требовательно добавил голос. Винн вскочила на ноги. Тень начала рычать. Кто-то стоял в дверях задней рабочей комнаты скриптория. Голова незнакомца была покрыта большим круглым предметом, который казался темнее, чем комната, а фигура была закутана черной тканью. -Нет! - выдохнула Винн, направляя на него кристалл посоха. - Ты... ты пропал! Ты сгорел дотла! Темная фигура шагнула вперед. Тяжелые ботинки застучали по деревянному полу лавки. Тусклый уличный свет скользнул по голове незнакомца, когда он приблизился к откинутой крышке конторки. Из-под широкополой шляпы на Винн пристально смотрел мастер Паул а'Ситт. В рычании Тени слышался грозный гул, как будто она готова была завыть, но не была уверена, следует ли это делать. Это был тот же растерянный звук, который Винн слышала в лечебнице гильдии, когда она сидела с Николасом, и когда там появился Паул а'Ситт вместе с Имарет. Мастер-писец откинул полу плаща и оперся левой рукой о край конторки. Под его весом дерево жалобно заскрипело. Чейн с трудом поднялся на ноги, держа меч в одной руке. Пятясь к открытой двери, он схватил Винн за плечо и рывком потащил ее за собой. -Уходи! - прохрипел он. Паул а'Ситт откинул вторую полу плаща. Винн мельком заметила рукоять меча, торчащую над его правым бедром. Меч был слишком длинным, слишком узким для любого меча, который она когда-либо видела, как будто острие клинка обтянули кожей, вместо того чтобы закрепить в дерево, чтобы получилась настоящая рукоять. Навершие было слишком темным для стали, даже в темной комнате. -Что происходит? - спросила Винн, глядя то на Чейна, то на Тень. Паул а'Ситт убрал руку с конторки и взялся за рукоять клинка: -Я сказал, отойди от этой твари... странница. Странный клинок выскользнул на свободу. -Нежить! - прохрипел Чейн. - Винн, уходи! Она взглянула на него, но тот слабый свет, что проникал внутрь, вырисовывал только силуэт вампира. Она не видела его лица. -Послушай Тень! - настаивал Чейн. - Послушай ее! -Отойди,- холодно повторил Паул а'Ситт и шагнул вперед. Сначала Винн показалось, что она видит в его руке длинный боевой кинжал, похожий на тот, что подарили Магьер шейнасы, Пылающие. Но нет, этот клинок был больше, длиннее, размером почти с короткий меч. Если клинок Магьер был сделан из серебристо-белого металла, характерного для оружия анмаглахков, то клинок в руке Паула а'Ситта был почти черным, словно сделанным из закаленного железа. Его ширина превышала ширину простой гарды. Меч сужался прямо к острию, но края были странно шероховаты и имели ровный рисунок. Присмотревшись, Винн увидел, что края лезвия были зазубрены. Тень продолжала издавать звуки, похожие на глухой рык, сопровождающийся непрерывным раскатистым воем, но не бросалась на мастера-писца. Винн положила руку на спину собаки, вглядываясь в лицо Паула а'Ситта. Черные волосы свисали прямо на лицо мастера из-под широкополой шляпы. Едва заметная полоска светлой кожи даже близко не подходила к бледности Чейна. Глаза мастера были карими, хотя и слишком пронзительными и яркими для этого цвета и они не были прозрачными, как у нежити. -Нет, - прошептала она. - Нет, этого не может быть. Паул а'Ситт присутствовал, когда совет преминов выбирал его писцов для работы внутри гильдии. Он пришел на собрание еще до полудня, при свете дня. -Я больше не буду просить,- сказал он, бросив короткий взгляд через разбитое окно на улицу, где разыгрался поединок с рейфом. - Я не допущу даже одной из таких тварей, не говоря уже о двух... в моем городе. Мой город? Как бы сильно это высказывание ни озадачило Винн, ее привлекло кое-что еще. Паул а'Ситт знал, кем был Чейн, знал, кем был рейф. -Я говорю тебе, он - нежить! - зашипел Чейн на Винн. - Поверь мне! Тень уже ощутимо дрожала под рукой странницы. Винн встала перед Чейном и направила кристалл, как наконечник копья на Паула а'Ситта. -Мы как раз собирались уходить, - сказала она. Мастер а'Ситт покачал головой: -Ты пойдешь одна,-он перевел взгляд на Чейна.-Я видел, как ты бросился сквозь ту черную штуку. Странники погибли быстро, но ты все еще стоишь здесь. Ты бежал от света, который прогнал нежить. Я не знаю, как ты скрываешь свою натуру... свое присутствие.... Только один человек мог делать это. И он давно отсюда уехал. Чейн крепче сжал плечо Винн и шепнул: -Вельстил? Глаза Паула а'Ситта лишь едва заметно расширились, но Винн уловила это мимолетное изменение выражения лица мастера-писца. Он знал сводного брата Магьер. Вельстил Массинг когда-то был в Колм-Ситте? Неужели Чейн знал об этом и не сказал ей? Кольцо было единственной связью, о которой она могла думать. Магьер и Малец могли чувствовать нежить, но Вельстил всегда ускользал от них. И он часто прятал от них Чейна Паул а'Ситт говорил так, как будто тоже мог чувствовать присутствие нежити, но его сбило с толку отсутствие ее природы у Чейна. Он ни разу не взглянул на Тень, словно она не имела никакого значения. Даже такой воинственный человек, как Родиан, отреагировал на беспокойство Тени в палате лечебницы. Рычание маджай-хи продолжало пробиваться сквозь неуверенность Винн. Она вспомнила еще один случай, когда слышала такое рычание, но не от Тени. Малец отреагировал на Ли’кэн иначе, чем на любую другую нежить. Позже он сказал Винн, что древняя белая женщина не была похожа на других Благородных Мертвецов-вампиров. Ли’кэн вызвала у Мальца равнодушие и испуг, вместо того чтобы распалить для охоты. Винн почувствовала, что ей стало трудно дышать. Неужели Паул а'Ситт еще один древний? Неужели перед ней стоял еще один из Детей иль’Самара? И все же, он выходил на улицу при дневном свете. Он выглядел вполне живым. Даже Ли’кэн не смогла скрыть явных признаков нежити, хотя Винн однажды видела, как она прошла прямо сквозь столб дневного света. Чейн, еще слишком юный для вампира, должен был опасаться пристального внимания со стороны кого бы то ни было. -Вы не тронете его, - сумела выдавить Винн. - Если вы видели его на улице, значит, видели, что он сделал. Он защищал город, защищал гильдию! -Он... ты... просто сделал то, что я сделал бы сам, - возразил Паул а'Ситт, его тон стал жестче, - как только я, наконец, нашел бы его. Отойди в сторону сейчас же! Винн показалось, что она увидела, как живые карие глаза внезапно побледнели и стали словно стеклянными. Они засверкали, но это было невозможно. В радужках отражался лишь слабый уличный свет, и эта короткая искра казалась слишком яркой в темной комнате. Если бы Паул а'Ситт был нежитью, как утверждал Чейн, он без колебаний отшвырнул бы ее в сторону. Винн пришла в голову только одна причина, по которой он еще не сделал этого: она была одной из хранителей. -Рейф- не единичный случай в нашем мире! - Винн почти кричала.-Мы с Чейном одни из немногих, кто верит, что нечто из Забвенной истории возвращается. Возможно, мы одни из немногих, кто может помешать или остановить это! Я увезу его из города, подальше отсюда. Вы никогда больше его не увидите. Паул а'Ситт повернул к ней голову. На гладком лице появилось выражение недоверия и даже, презрения -Мне еще слишком многому нужно научиться... слишком многое нужно сделать, - поспешно продолжила Винн. - Если вы видели нас там, вы знаете, что он нужен мне, если я хочу остаться в живых достаточно долго, чтобы раскрыть правду. Вы не отнимете его у меня. Она провела рукой по морде Тени и подтолкнула к выходу. Тень попятился к двери, Винн отступила следом, поддерживая Чейна, пока не вывела его на улицу. Только после этого она убрала посох с кристаллом. Мастер а'Ситт медленно шел за ними, не отрывая пристального взгляда от Винн. Он не приближался и не наносил удар, только сохранял достаточное расстояние между ними. Винн споткнулась, спускаясь по ступенькам скриптория. Она не собиралась поворачиваться спиной к этому человеку, кем бы он ни был. Паул а'Ситт остановился в дверях. Даже когда Винн отправилась к иль'Сэнке и Родиану, мастер-писец не сводил с нее холодного взгляда.

До рассвета было еще далеко, когда Гассан иль'Сэнке поднялся по ступенькам в свою комнату, расположенную над мастерскими гильдии. Никогда еще он так не уставал и так сильно не хотел побыть один, как сейчас. Но прежде чем войти, он коротко постучал. На столе горела холодным светом лампа. В ее свете Винн сидела на полу, спокойно глядя на черную поверхность свитка, рядом лежала Тень. -Винн, - настороженно сказал он, - ты не вызвала свое... -Мантическое зрение? - закончила она. - Нет, я слишком устала. Все, что осталось в свитке, может подождать. Через заднюю приоткрытую дверь комнаты Гассан едва разглядел силуэт на своей кровати. Вампир Винн неподвижно лежал в темной спальне, хотя Гассан не знал, может ли нежить спать на самом деле. Чейн был ранен во время боя с рейфом, хотя на нем и не было никаких физических ранений. Винн настояла, чтобы он вернулся в гильдию, и чтобы Гассан провел их всех внутрь незамеченными. Это было непросто, не дать никому понять, почему стражники у входа снова внезапно покинули свой пост. Как только Чейна уложили в постель, а Винн плюхнулась на маленькую кушетку в кабинете, Гассан на некоторое время оставил их. Ему предстояла более неприятная задача. Теперь, когда иль'Сэнке закрыл дверь, Винн заговорила прежде, чем он успел объяснить свое отсутствие. -Ты ходил поговорить с Хай-Тауэром и премином Сикион,- сказала Винн,- о том, что произошло сегодня ночью. Гассан вздохнул: -Да, и я думал, что ты уже спишь. -Они тебе поверили? -К сожалению, да,-сказал он,-хотя у них есть только мое слово... и твое. Но мы нарушили больше правил гильдии, чем я могу перечислить. -Что ты имеешь в виду, говоря ‘к сожалению’? Гассан не хотел объяснять, но было лучше, чтобы она знала. -Полагаю, они верили тебе все это время. Раскрытый свиток задрожал в руке Винн. -То, что ты знаешь,- сказал он,- это вещи, о которых никто за пределами наших стен никогда не должен узнать. Винн подняла глаза. Она выглядела подавленной. От возмущения, что ей слишком долго не верили, оливковые щеки девушки покраснели. -Они обращались со мной...-начала Винн, захлебываясь словами, - как со слабоумной, как с безумным маленьким ребенком! -Они не могли позволить себе панику,-возразил иль'Сэнке. - Или последующее отрицание и осуждение гильдии, если другие поверят тебе, или узнают, что может быть в тех текстах. Истина не противоречила бы убеждениям многих, что мир всегда был таким, какой он есть. -А что насчет капитана?-резко спросила Винн. -Он выжил... Он знает! Гассан снова вздохнул и покачал головой: -Верно, сейчас он переживает кризис веры, но не в такой степени, как ты предполагаешь. История, которой учит его религия, так сильно похожая на светские взгляды, ложна... но философские учения о Пресвятой Троице Разума по-прежнему верны. Если он сможет распознать это, то, возможно, поймет, что на самом деле ничего не потерял. Но, на его примере, мы не должны быть столь откровенны с теми, кто не хочет знать, кому не нужно знать. На данный момент гильдия в безопасности. Перевод можно продолжать более удобным способом. -Да, проект, - зло прошептала Винн и опустила голову. Гассан по-прежнему считал ее странной. Винн знала слишком много, но при этом оставалась преисполненной решимости поступать правильно, чего бы это ей ни стоило. В то же время ей не очень-то хотелось открывать всем правду в лицо. Винн Хигеорт просто хотела признания от тех, кто уже знал. Но получила прямо противоположное от тех самых людей, и того образа жизни, которые были ей дороги. Еще более странным было то, что на пороге таких опасных времен иль'Сэнке почти доверял ее мнению. -Ты борешься не только с иллюзорной слепотой твоих наставников, - сказал домин. Винн подняла с пола свой дневник, тот самый, в который записала слова из свитка. -Это, - прошептала она и подняла свиток. - Думаю, ты знаешь, или подозреваешь, больше, чем сказал. -Мне это не более понятно, чем тебе. Все это поэтические метафоры, сравнения и символизм. Внутренний страх заставить Винн замолчать навсегда вернулся к иль'Сэнке. Даже слух о такой мерзости, как рейф, и то, что он может собой представлять, вызвал бы неконтролируемую панику. Подозрительность и паранойя будут расти, наряду с горячим отрицанием и, возможно, открытым конфликтом между различными идеологическими группами. Гассан уже видел подобное на своей родине и в Суманской империи в целом. Но сегодня Винн служила важной цели. Возможно, эта цель еще не была полностью достигнута. Винн открыла дневник, просмотрела страницу с копией свитка и указала на короткую строку на древнесуманском, возможно, на ийинду и пэрпа’эсеа. Она ткнула пальцем в одну бессвязно переведенную фразу: -Можешь сказать, что это? Что такое "трон песни лорда"? Устало вздохнув, иль'Сэнке забрал у нее дневник. Если торопливо начертанные знаки были точны, то шрифт действительно похож на ийинду - старый диалект и система письма одновременно, мало используемой в империи. К счастью, это не пэрпа’эсеа, который был более непонятным. Но одну ошибку он все же заметил. -Ты ошиблась в последнем слове, - сказал иль'Сэнке.- Это не предлог, а объективное притяжательное прилагательное, форма, отсутствующая в нуманском. Первое слово не ‘трон’, а "место", так что оно будет читаться… - домин сделал паузу, изучая перевод Винн, а потом перевел взгляд на соответствующие иероглифы ийинду. Слово “мад’жат” означало “место”, но последний символ ийинду был удвоен. Неужели Винн неправильно переписала это как “мадж'атт”? -Прекрасно, - подала голос Винн, - так что же означает ”место песни лорда“? -Ситт,- прошептала иль'Сэнке, удвоив последнюю букву. Винн выпрямилась, вытянув шею, но ничего не смогла разглядеть. Она встала, заглядывая в свои записи в дневнике. -Ситт? - повторила она. - Как Колм-Ситт... или Дхредзе Ситт, гномье слово, обозначающее укрепленное место для поселения? Иль'Сэнке нахмурился: -Возможно... но другая часть твоего перевода тоже нуждается в корректировке. Произношение на ийинду меняется в зависимости от падежа, хотя письменная форма слов остается неизменной. Винн раздраженно хмыкнула. -Ты перевела на основе ”мин'бал'алу“, - продолжил иль'Сэнке,- это не просто песня, а хвалебная песнь в адрес вождя племени. В этом случае при склонении устное произношение будет “мин'бэ'алале". Винн потрясенно застыла. Гассан уже собирался поинтересоваться, все ли с ней в порядке, как она вздохнула и одними губами прошептала: -Бэалаль-Ситт? Это словосочетание постоянно крутилось в голове Винн. -Тебе знаком этот термин? - спросил иль'Сэнке. - Ты слышала его? О да, она слышала его уже дважды. Винн никогда не видела, чтобы этот термин был где-либо написан, за исключением тех случаев, когда сама записывала его силлабарием Бегейна в своих дневниках в Дальних землях. Но даже тогда она понимала, что первая часть термина, как она ее записала, не была гномьей. Если бы даже иль'Сэнке и прочел то краткое упоминание в дневниках Винн, он бы не вспомнил о нем среди стопки текстов, которые она привезла домой. Впервые Винн услышала о Бэалаль-Ситте от Магьер. В эльфийских землях они добрались до поляны, где, как в тюрьме, была заключена мать Лисила. Там Магьер потеряла контроль над своей сущностью дампира. Вельмидревний Отче каким-то образом пронес свое сознание через лес и деревья поляны. Он был свидетелем всего происходящего. При виде Магьер, так похожей на нежить, на дряхлого патриарха анмаглахков нахлынули воспоминания, продиктованные ужасом. Во время драки Магьер потеряла равновесие и ударилась о дерево. От этого прикосновения она погрузилась в воспоминания Вельмидревнего Отче. Затерявшись в его воспоминаниях, Магьер услышала одно мимолетное упоминание гномьего термина. Вельмидревний Отче, которого когда-то звали Сорхкафаре, был командующим союзными войсками и жил во время войны, произошедшей во времена Забвенной истории. Он получил донесение о падении некоего Бэалаль-Ситта и о том, что все гномы того места погибли, прихватив с собой осадные войска Врага. Но никто не знал, как и почему. Винн всмотрелась в свиток. Здесь снова встречалось название того места, на которое намекали в туманной, скрытой за слоем чернил, поэме древней нежити. Второй раз она услышала название этого забытого места совсем недавно. Пара одетых в черное гномов, Хэссаг'крейги, ходящие сквозь камень, говорили об этом, когда Винн подслушивала у кабинета Хай-Тауэра. Потом они просто исчезли, когда она вошла, чтобы поговорить с домином. Рейф дважды нападал на нее, желая заполучить этот свиток так же сильно, как любой другой текст, ради которого он убивал. -Мне нужно больше информации! - заявила Винн. -Ты должен закончить перевод того, что я скопировала! -Винн, нет, - сказал иль'Сэнке. - Наконец-то у нас выдалась минутка покоя. Это может подождать до завтра, после того, как мы… -Сейчас! - продолжала упорствовать Винн. - Мне нужно больше, чтобы я могла пойти к Хай-Тауэру за разрешением. Что-то произошло среди гномов во время Забвенной истории, и я собираюсь в Дхредзе-Ситт на другом берегу залива. Это единственное место, с которого можно начать выяснять, что произошло или где... - Винн замолчала, потому что иль'Сэнке покачал головой. -Утром, - повторил он и замолчал. По возникшей паузе Винн поняла, что произошло что-то еще. -Утром мы оба предстанем перед советом преминов, - пояснил домин. Винн нечего было на это ответить. Что можно сказать, когда привычный образ жизни вот-вот закончится? Они собирались выгнать ее вон. Да и имело ли это значение? Да, если она когда-нибудь снова увидит переводы или оригинальные тексты, которые взяла из библиотеки Ли’кэн. Никто из совета не знал о свитке, но его одного было недостаточно, даже когда, если, его полностью перевести. -Поспи немного,-посоветовал иль'Сэнке.- Мы встанем пораньше и поедим. На пустой желудок не стоит принимать официальный вызов совета. Винн потрясенно стояла, пока Гассан поднимал с пола старый жестяной футляр и убирал свиток. -И Винн,-добавил иль'Сэнке более холодным тоном,-помни, все, что ты узнала, должно быть предназначено... только для тех, кто способен умом постичь и принять его истину. Этим нельзя делиться с кем-либо еще. Опустившись на диван, Винн подняла на него серьезные карие глаза: -Я знаю. Думаю, теперь я действительно это знаю. *** На рассвете Родиан сидел за столом, измученный и больной. Ему следовало бы отдохнуть, но всю оставшуюся ночь он снова и снова пытался составить отчет. Большую же часть времени капитан провел, просто уставившись на чистый лист бумаги. Но все же, ему пришлось довести дело до конца, даже не смотря на усталость Добравшись до казармы Родиан прошел в свою комнату и посмотрелся в зеркало. В волосах пробивалось несколько тонких седых прядей, еще больше их украшало его аккуратно подстриженную бородку. Вспомнив, что случилось с Николасом, Родиан удивился, как он все еще пребывает в сознании и стоит на ногах. Возможно, короткое прикосновение фигуры в черном, которое он получил, было слабее того, что досталось молодому хранителю. И вот теперь капитан сидел с пером в руках, пытаясь найти слова, чтобы объяснить все это королевской семье через министра городских дел. Угроза гильдии миновала. Убийца уничтожен. Но что он мог сказать о деталях? Что бы подумал министр, прочитав о черном духе, который убивал прикосновением и выискивал тексты, предположительно написанные другой “нежитью”? И все это касалось войны, которой, по мнению большинства, никогда не было. В самом деле, что бы сказали герцогиня и принцесса Ателтрит, если бы он написал такое? Они доверили ему поддерживать порядок, мир... и здравомыслие. Родиан поперхнулся и отхлебнул немного воды. Гаррог мертв, а юный Лукан лежал без сознания в лечебнице со сломанной ногой и выглядел немногим лучше юного Николаса. Они заслуживали того, чтобы им рассказали правду, даже если в нее никто никогда не поверит. Родиан наклонился, и острая боль в груди усилилась. Он не понимал, что плачет, пока скупые записи в отчете не расплылись в тех местах, куда упали слезы. Капитан скомкал лист и взял со стола чистый, чтобы начать сначала. Вложение: Заключительный отчет От Сиверда Родиана, капитана "Шилдфэлчес", Колм-Ситт. Лорду Микелю Еэвэрвину, министру по делам города, Колм-Ситт В связи с событиями вокруг гильдии хранителей, начавшимися со смерти двух странников, за которыми последовали ограбление и две последующие смерти, вопрос был решен в ночь на 26-е Биллиагита. При содействии двух моих людей: лейтенанта Леэфа Гаррога и стражника Тална Лукана, я попытался задержать и арестовать подозреваемого возле скриптория "Вертикальное перо". В ходе завязавшегося конфликта лейтенант Гаррог был убит, а стражник Лукан тяжело ранен. Часть травм ими были получены в результате сражения, а часть соответствовала ранениям, полученным предыдущими жертвами в этом деле. Арест преступника был невозможен. Во время конфликта, пытаясь применить магию, преступник, предположительно, маг неизвестных практик, возможно, просчитался. Он был обращен в пепел. Конкретный мотив или идентификация невозможны; установлено, что преступник мертв. Я прихожу к выводу, что этот человек и убийца, разыскиваемый в связи со смертью хранителей, доставляющих тексты, переводимые гильдией, одно и то же лицо. Обратитесь к соответствующим отчетам, ранее поданным по этому делу. Я прошу, чтобы лейтенант Гаррог и стражник Лукан были отмечены за храбрость, а на ножнах их мечей были выгравированы соответствующие знаки. Я лично передам меч Гаррога его ближайшим родственникам. Я также прошу, чтобы ближайшим родственникам Гаррога была присуждена максимальная денежная компенсация в связи со смертью лейтенанта. Настоящим я объявляю это дело закрытым по состоянию на 27-е число Биллиагита, 483 года нашей эры. Это был самый скудный, самый неопределенный и непрофессиональный отчет, который Родиан когда-либо писал. Десятки вопросов остались без ответа, а промахи были бы очевидны любому, кому это было бы интересно. Но никто не станет спрашивать. Отчет будет незамедлительно сдан в архив, а его похвалят за то, что он уладил это тревожное дело. Его будущее было в полном порядке. Закрыв глаза, Родиан увидел дерзкое лицо Винн, бросающей ему вызов и, призывая его поверить в нее. Капитан закрыл лицо руками. *** -Пора, - прошептал кто-то. Вздрогнув, Винн проснулась и увидела скло-нившегося над ней домина иль'Сэнке. Она быстро села. Судя по свету, проникавшему сквозь единственное занавешенное окно, рассвет уже давно миновал. Она проспала слишком долго. -Судя по храпу, тебе это было необходимо, - сказал иль'Сэнке. - Завтрак подождет. Винн даже не помнила, как заснула. Лежа в темноте на диване, она прокручивала в голове все события прошедших дней, некоторые она так и не могла сложить воедино. На полу рядом с ней пошевелилась Тень. Маджай-хи потянулась, зевнула и поднялась на все четыре лапы. Судя по тому, как она двигалась, лапа у нее уже зажила. Скорее всего маджай-хи исцелялась так же быстро, как и Малец. Тень остановилась у входной двери. -Хорошо, -улыбнулась Винн. - Я выведу тебя через минуту. Тень заскулила. Винн подошла к задней двери и заглянула к Чейну. Вампир лежал на спине, вытянувшись на кровати, совершенно неподвижно, с закрытыми глазами. Каштановые волосы в беспорядке обрамляли лицо, но выглядел он достаточно умиротворенным. Кратковременная радость от такого зрелища исчезла, когда Винн заметила, что грудь Чейна не поднимается и не опускается. Он лежал неподвижно, как труп. -Пойдем, - прошептал иль'Сэнке. Они вышли, и он запер дверь. После того, как Тень закончила свои утренние дела в роще, что находилась в северной части внутреннего двора, они отправились прямо к центральным дверям замка. Зал совета находился на третьем этаже. Винн молча шла впереди. Что бы ни случилось этим утром, она уже определилась со своим будущим. Она устала подчиняться, покорно ожидая, пока другие разрешат ей говорить. Все трое подошли к высоким дверям зала совета, но прежде чем Винн успела постучать, иль'Сэнке сам легонько постучал по дереву костяшками пальцев. -Можете войти, - раздался голос премина Сикион. Винн толкнула двери и вошла первой. Эта каменная комната когда-то была спальней короля и королевы, во времена, когда королевская семья еще жила в этом замке. Вместо большой кровати, сундуков и шкафов в дальнем конце комнаты стоял только длинный, крепкий стол. С двух сторон его окружали простые стулья с высокими спинками. Сейчас они были заняты пятью членами совета преминов. Едва Винн вошла в комнату, как почувствовала, что ее решимость пошатнулась. Премин Адлам, облаченный в сиреневую мантию натуролога, располагался с левой стороны стола. Сидя в пол оборота, он тихо разговаривал с дородным премином Ренэльдом из сентиологии, облаченном в одежды лазурного цвета. Ренэльд сидел слева от высокой премин Сикион. Сама Сикион, глава совета, восседала во главе стола, изучая какой-то документ. Справа от нее сидел премин Жак из конамологии, поставив локти на стол. Сцепив руки, он уперся в них лбом, пряча лицо. Рукава его бирюзовой мантии сос-кользнули вниз, обнажив мускулистые предплечья. Последней, с правой стороны стола, сидела премин Хоуз из метаологии. Она искоса взглянула на вошедших. Из-под темно-синего капюшона выглядывали лучистые, карие, почти такого же цвета, как камни стены, глаза. Суровый взгляд холодно скользнул от Винн к иль'Сэнке, облаченному в одеяние такого же, как у нее, цвета. Потом Хоуз перевела взгляд на Тень, но выражение ее лица не изменилось Винн в удивлении замерла, увидев в комнате еще одного человека. У окна позади совета, склонив голову так, что его борода прижалась к широкой груди, стоял домин Хай-Тауэр. Он не смотрел ни на улицу, ни на членов совета, ни даже на Винн. Хай-Тауэр казался то ли испуганным, то ли измученным. Неужели его тоже вызвали на совет? Несмотря на то, что иль'Сэнке и Хай-Тауэр не любили друг друга, их паранойя по поводу привлечения к делам гильдии посторонних привела к нескольким непродуманным схемам. Мириам и Дагмунд погибли, а Николас был психически болен. Винн тяжело сглотнула. Совет не мог сделать с ней ничего хуже того, что она уже пережила с момента своего возвращения домой. Премин Жак поднял голову. Его грубоватые черты лица наполнились печалью, когда начала говорить премин Сикион. -Мы признаем ваши добрые намерения в том, что произошло прошлой ночью, но в вашем поведении... не хватает здравого смысла. Нашими действиями не должен руководить страх, иначе наша безопасность будет принесена в жертву столь непродуманным попыткам защитить ее. Хай-Тауэр отвернулся к окну. -Однако, - добавила Сикион, - поскольку причина наших больших потерь наконец-то устранена, мы можем двигаться вперед. Верховная премин откинулась на спинку стула и аккуратно сложила руки на коленях, так, что их стало не видно. -Домин иль'Сэнке, вы внесли неоценимый вклад в нашу работу. Филиал нашей гильдии в Суманской империи должен гордиться вами. Выполнив нашу заявку, ваше пребывание здесь не должно затягиваться. Вы можете вернуться домой к семье и друзьям. Винн крепко зажмурилась. Она не услышала ни звука от иль'Сэнке в ответ на эти деликатно сформулированные слова. Единственному человеку, кому она могла доверять в этих стенах вежливо велели убираться. Точно так же они поступили и с Хай-Тауэром? Нет, он бы не остался, если бы это случилось. -Странница Хигеорт… Глаза Винн резко распахнулись, но премин Сикион запнулась, печально нахмурившись. В мертвой тишине зала заседаний решимость снова начала покидать Винн. -Учитывая ваши подвиги в Дальних землях,- наконец продолжила премин,-вы достигли гораздо большего за такое короткое время, чем большинство странников. Но все еще есть опасения по поводу вашего будущего. Винн почувствовала, как к ней возвращается гнев. После всего, что произошло, здесь, наедине, где никто больше не мог ни видеть, ни слышать их, к ней все еще относились как к умственно неполноценной. Ложь продолжалась, несмотря на то, что они знали правду о том, что она говорила им все это время. -Мы хотим, чтобы вы приняли домина Тэрподиуса в качестве своего нового наставника, - сказала Сикион. В голове Винн помутилось. Ее не изгоняют? -Поскольку он является близким другом вашего бывшего наставника, домина Тилсвита,-продолжила Сикион, -опека Тэрподиуса еще больше сократит ваш путь к статусу мастера в гильдии. Ваш опыт общения с далекими культурами, с новыми языками и знаниями был бы очень… -Нет! - громко сказала Винн. Премин Сикион не сводила с нее глаз. Хай-Тауэр резко обернулся. Беспокойство на его лице подтвердило подозрения Винн. -Что ты делаешь?-прошептал иль'Сэнке. -Не давай им повода избавиться от тебя! В отличие от Винн он не понимал, что происходит. Они предложили ей новое задание странницы, чтобы она продолжила обучение. В качестве бонуса они протянули Винн морковку, намекая, что она может стать мастером в более юном возрасте, чем все до нее. Но за это была своя цена. Застряв в архивах, каталогизируя и работая со старым Тэрподиусом, она окажется вне поля зрения, и уже никогда не покинет территорию гильдии. Они держали бы ее под пристальным наблюдением, контролируя все, что она делала... все, к чему у нее был доступ. -Меня интересуют только тексты, - сказала Винн. -Где они? Премин Жак тяжело выдохнул и снова опустил голову на руки. Карие глаза премина Хоуз предупреждающе сузились. -Ничего не выйдет, - отрезала она. -Дебаты окончены,-ответил Адлам.-Забудь об этом. Хоуз облокотилась на стол, пристально глядя на Адлама. Не отрывая глаз от Винн, премин Сикион подняла руку, прежде чем выплюнуть очередную колкость в ее адрес. -Тексты-не ваша забота,- ответила Сикион. - Капитан Родиан заверил нас, что против вас не будет выдвинуто никаких обвинений за вмешательство. Но если вы по-прежнему намерены подать иск о возвращении текстов, это не принесет вам никакой пользы, учитывая... -Что текстов здесь уже нет?-закончила за нее Винн. Печаль исчезла с лица Хай-Тауэра. Темные глаза-бусинки остановились на юной хранительнице. Он всегда был таким суровым и уверенным в себе, но Винн могла поклясться, что сейчас на его каменном лице мелькнул испуг. -Отсутствие у вас здравого смысла - достаточная причина, - ответила Сикион. Это не было ответом на вопрос. И, вместе с реакцией Хай-Тауэра, подтвердило убеждение Винн: то, что ей было нужно, даже не хранилось внутри гильдии. Где бы ни находились тексты, их приносили и уносили, так что никакое предложенное “задание” странника никогда не приблизило бы ее к ним. Теперь она стала ненужной пешкой в их маленькой игре в безопасность, их надежде, что они смогут избежать встречи с Врагом, вернувшимся из Забвенной истории. Винн не могла не вспомнить своенравных друзей, по которым часто тосковала в последние два года. Магьер была рождена самым страшным способом, чтобы стать предводительницей сил Древнего Врага. Лисил, воспитанный и обученный своей собственной матерью, должен был стать орудием мятежников среди анмаглахков и нанести удар по Врагу, о котором они почти ничего не знали. И Малец... Выбрав рождение во плоти, чтобы охранять их обоих, он понятия не имел, как много скрывал от него его собственный род, стихийные духи. Несмотря на ложь и недомолвки, все, чего на самом деле ожидали от него Духи, это удержать Магьер и Лисила от каких-либо действий. И теперь, похоже, Совет хотел того же от Винн. Вся эта осторожность, эта навязчивая паранойя, заставляющая ничего не предпринимать из страха поступить неправильно - к чему это привело? Винн знала, что в конце концов сделал каждый из ее друзей. -Дай мне ключ от твоего кабинета, - попросила она иль’Сэнке. - Мне нужно забрать свои вещи, если я хочу продолжить путь. Домин посмотрел на нее с сомнением, а потом, похоже, почувствовал облегчение от того, что она больше не сопротивляется планам совета относительно нее. Он передал ключ, и Винн полезла в свой карман. Вытащив кристалл холодной лампы, знак странников и высших чинов гильдии, Винн приблизилась к совету, встала прямо перед Верховным премином Сикион, и бросила кристалл на стол. Глаза Сикион расширились от такого намека еще до того, как Винн произнесла хоть слово. -Я ухожу, - прошептала девушка. Слова прозвучали достаточно громко, чтобы ее услышали все, находящиеся в зале. Перестав кувыркаться по столу, кристалл замер. *** Винн закончила собирать свои вещи. Она уложила все в дорожный мешок, отказавшись от серой мантии в пользу эльфийской одежды, которую носила всю дорогу из Дальних Земель. Надеть мантию было бы ложью, она больше не была хранителем. Тень наблюдала за ней, время от времени обходя небольшую комнату или обнюхивая сундук. Винн старалась ни о чем не думать, пока заканчивала сборы. Это было слишком похоже на то, как если бы она столкнулась со смертью и все же осталась гулять по миру. Она старалась сосредоточиться только на одном – Дхредзе-Ситт, “Морской твердыне" гномов на берегу залива Беранломр. Единственными “чужаками”, которые приходили и уходили незамеченными из гильдии, и которые, казалось, обладали настоящими знаниями текстов, были брат Хай-Тауэра и другие старейшины Хассэг'крейги. Проект перевода продолжится без нее. Он уже продолжался без нее. Хотелось надеяться, что, поскольку она ничего не сказала о своих планах, гильдия не сочтет нужным менять нынешнее местонахождение текстов. Где бы ни находились тексты, город гномов был единственным местом, откуда можно было начать поиски. Винн подняла старый боевой кинжал Магьер, который бросила на кровать. Ножны были сильно потерты, а сам клинок нуждался в уходе. Она никогда не любила оружие и мало что знала о том, как за ним ухаживать. Чейну придется научить ее. Винн пристегнула ножны кинжала к поясу и достала солнечный кристалл, сжимая его древко. Потом вспомнила, что нужно проверить еще одну вещь-очки в медной оправе. Они по-прежнему лежали в кармане плаща. После всех усилий иль'Сэнке и расходов гильдии, ей ничего не стоило взять посох себе. Мысль о том, чтобы уйти с ним, прежде чем кто-либо сможет ее остановить, была не слишком приятной, впрочем, как и многие другие необходимые решения. К тому же, ей предстояло путешествовать с нежитью. -Идем, Тень, - сказала она и открыла дверь. Тень выбежала, а Винн в последний раз оглядела свою старую комнату. Она могла бы остаться до наступления ночи, когда Чейну будет безопасно выходить на улицу. Но еще один долгий день в этой комнате, больше не принадлежащей ей, было слишком тяжело вынести. Нет, лучше подождать в кабинете иль'Сэнке, пока Чейн не проснется. Винн закрыла дверь и пошла прочь не оглядываясь. Одна из дверей впереди по коридору была открыта. Группа учеников, сидевших на полу в комнате, подняли на нее глаза, когда Винн проходила мимо. Хранительница старалась не смотреть в их сторону. Скоро вся гильдия узнает, что им больше не нужно мириться с безмозглой Винн Хигеорт и ее фантастическими россказнями. Во внутреннем дворе тоже были люди. Пара ремесленников, возможно, колесных дел мастера, шли к главному зданию. Юные посвященные и несколько учеников сновали повсюду, кто куда: кто отправился на задания, кто на занятия, кто на собрания, запланированные на сегодня их мастерами. Винн остановилась на полпути к комнатам иль'Сэнке. Услышав оживленные голоса в бодрящем воздухе, она обернулась, пораженная самым обычным зрелищем. -Давайте, молодые люди,-позвала домин Джинд-жерие, - нам нужно побыстрее развесить это. Джинджерие несла в руках большую корзину. За ней двойной шеренгой следовали два ученика и десять посвященных, все несли одинаковые корзины, наполненные влажными одеялами. Посвященные болтали и толкали друг друга, едва не сбивая с ног. Винн вспомнила, как однажды сама участвовала в осеннем ритуале “стирки”. В конце осени один из доминов следил за тем, чтобы до наступления зимы, когда сушить вещи на открытом воздухе становилось невозможно, было постирано как можно больше одеял. Винн должна была улыбнуться такому приятному воспоминанию, но не получилось. -Домин, он меня толкает! -закричала маленькая девочка. -Мартен, ты хочешь идти одна... впереди меня?- не оборачиваясь поинтересовалась Джинджерие. Винн наблюдала за двойной шеренгой посвященных, трусящих позади домина, и ее взгляд упал на их ноги. Один домин, два ученика и десять посвященных шаг за шагом шли к туннелю сторожки. Винн смотрела, а слова из свитка, а заодно и то, что она прочла в переводах, эхом отдавались в голове. Шесть и двадцать шагов... до пяти углов. Она размышляла о Благородных Мертвецах, пяти древних, чьи имена обнаружила в текстах, которые “разделились” и о странном упоминании “пяти углов” в свитке. Ли’кэн была заперта под ледяным замком, и, будем надеяться, что Гэс’сауна и Волино просто больше не существовало. Оставалась только вторая пара из пятерки - Веспана и Га’хетман. Но тут до Винн начало доходить еще одно зерно истины, и оно оказалось гораздо хуже. Двойная колонна хранителей, числом тринадцать, скрылась в тени, войдя с дневного света в туннель сторожки. -О, хватит об этом... пожалуйста! - прошептала про себя Винн. Не пять углов для пяти древних Благородных Мертвецов. Не шесть и двадцать - двадцать шесть пройденных шагов, как некая метафора расстояния. Что бы ни означали пять углов, другая мера была рассчитана на пары ног - два на два, итого тринадцать. Детей было тринадцать. Сколько еще имен, которые она прочла в текстах, принадлежали древней нежити, которая, возможно, все еще живет где-то в этом мире? Плохо, что тот, кого она изгнала с помощью солнечного кристалла, не мог быть одним из них. Дети были древними вампирами, а рейф -какой-то новой призрачной их формой. И Винн сразу же подумала о Пауле а‘Ситте. Мужественный мастер-писец со странной фамилией утверждал, что охотился на нежить в своем городе. Он утверждал, что почувствовал присутствие рейфа, хотя и не смог его найти. Магьер была единственным существом, о котором Винн знала, кроме Мальца, обладавшего такой же способностью. Чейн горячо утверждал, что Паул а'Ситт был нежитью, но Винн видела мастера-писца при дневном свете. Все это не имело смысла. Не мог он быть и дампиром, и даже не из-за того, что Винн знала о необычном рождении Магьер и о том, каких огромных усилий это требовало. Он не мог быть одним из Детей потому что, как думала Винн, вынужденное рабство Ли’кэн распространялось на таких, как она. Кем, или чем, был Паул а'Ситт? Единственное, что точно знала Винн, это то, что никто из сотрудников "Вертикального пера" не выказывал страха перед владельцем скриптория, если не считать его странных действий в ночь смерти Джереми и Элиаса. Паул а'Ситт не был виновен в этих смертях. Он всегда защищал своих сотрудников, присматривая за ними каждую ночь, когда они покидали территорию гильдии. К тому же у него были давние и уважаемые отношения с гильдией. Винн повернула к центральным дверям замка, вместо того чтобы направиться в комнаты иль'Сэнке. Ей нужно было встретиться еще кое с кем. Добравшись до лечебницы, Винн вошла в палату Николаса. Парень лежал, прислонившись к изголовью кровати. Он смотрел вверх, может быть, в потолок, а может и вообще ни на что. При виде его потерянных глаз Винн почти пожалела, что просто не ушла. Но она не могла быть такой жестокой, к тому же ей нужно было сказать Николасу что-то важное. Тень рысью следовала за ней по пятам. К счастью, домина Битворта в лечебнице не оказалось. -Цвет лица у тебя уже лучше, - улыбнулась Винн. Николас повернул голову в ее сторону, осознав, что здесь кто-то есть, и тоже слегка улыбнулся. -У меня все еще есть седые пряди в волосах? Винн пододвинула табурет и села рядом: -Может, они у тебя и есть, но они придают тебе солидный вид Потом Николас заметил ее одежду и заплечный мешок, и всякий намек на счастье исчез с его хрупкого лица. -Ты уезжаешь? -Да, у меня задание,-солгала она.-Я просто пришла попрощаться... и сказать, что я рада дружбе с тобой. Николас запрокинул голову и снова уставился в потолок. Что еще она могла сказать? В прошлом этого бедного молодого человека было больше демонов, чем воспоминаний о рейфе в черном. Немногочисленные друзья в гильдии либо умерли, либо покинули его. -Николас, послушай меня,-начала Винн.-Посмотри на меня. Если что-нибудь подобное когда-нибудь повторится...-Винн схватила его за руку:-Если что-то... неестественное когда-нибудь настигнет тебя или гильдию, не трать время на поход к Сикион, или Хай-Тауэру, и даже к капитану Родиану. Они не смогут помочь. В карих глазах Николаса мелькнуло смятение. -Иди к мастеру а'Ситту, в ”Вертикальное перо“. Расскажи ему все. Он знает, что делать. Николас моргнул и, сжав ее руку, кивнул. -Мне нужно идти,- сказала Винн и встала, закидывая на плечо мешок. -Но ты вернешься? - быстро спросил он. Уже дойдя до двери, Винн обернулась: -Когда смогу. Они с Тенью вышли во внутренний двор. Винн надеялась, что это обещание не окажется ложью. Она осторожно прошла через северо-западную дверь, прошла по коридору через склад и вошла в здание мастерской. Не успела Винн добраться до конца коридора и подняться по лестнице, на ходу доставая ключ от комнаты, когда заметила иль'Сэнке. -Где ты была? - крикнул он. Смуглое лицо домина блестело от пота. В глазах вместо гнева, звучавшего в голосе, был дикий панический страх. Он оглядел ее с ног до головы, оценивая мешок и дорожную одежду, и покачал головой. -Ты... ты идиотка! - набросился он на Винн. Тень предупреждающе зарычала, и Винн пришлось придержать ее. Иль'Сэнке выхватил ключ из руки хранительницы и отпер комнату. Как только замок щелкнул, Гассан ладонью ударил по двери, распахивая ее: -Иди сода! Винн все еще испытывала чувство стыда перед домином за то, что случилось на совете. Но на нее только что снизошло ужасное откровение, а еще Винн надоело, что ей указывают, что делать. Она просто стояла в коридоре, молча отвечая взглядом на его пристальный взгляд -Ты даже не представляешь, что ты натворила, - прошипел иль’Сэнке. - Какую опасность может навлечь на тебя твой драматический жест. И что ты могла бы сделать вместо этого! И Винн растерялась окончательно. -Заходи,-повторил он, и это уже не было просьбой. Винн бесшумно проскользнула мимо иль'Сэнке в кабинет. Тень пробежала следом, не переставая рычать. Домин бросил ключ на стол. Откинув капюшон мантии, он провел обеими руками по темно-каштановым волосам. Потом сунул одну руку в карман и вытащил кристалл холодный лампы. -Забери его обратно!-приказал Гассан, протягивая кристалл Винн. Винн только покачала головой: -Я не могу. Не хочу, чтобы меня заперли в замке и оставили без дела, в то время как они делали бы чуть больше этого. -Зачем им это позволять? -спросил иль’Сэнке. -Ты можешь не делать этого. Во взгляде иль'Сэнке было что-то такое, что выбило Винн из колеи, как будто ее отказ мог еще больше разозлить его, или напугать, или и то, и другое вместе. По коридору прокатился грохот шагов, и в открытую дверь влетел домин Хай-Тауэр. Густые рыжие волосы гнома были всклокочены. -Винн,- выдохнул гном.- Подумай, девочка! Ты дошла до предела, но не отказывайся от всего, что у тебя есть… -Она не обязана,- прорычал иль'Сэнке через плечо. -Вы... и ваш совет дали ей для этого все, что нужно. Винн подняла голову и посмотрела на иль'Сэнке: -Объясни хоть что-нибудь... пожалуйста! Гассан покачал головой, стиснув зубы: -Разве ты сама этого не видишь? За любую веревку, которой они пытаются тебя связать, можно потянуть в обе стороны. -Гильдия не играет в политику!-отрезал Хай-Тауэр -О, пощадите меня!-выплюнул в ответ иль'Сэн-ке. -Все дело в политике, политике страха. - И он уставился на Винн. -Ты можешь сама выбрать себе занятие и все равно останешься одной из нас. В конце концов, у совета не будет другого выбора, кроме как принять это. Винн с трудом поняла, к чему он клонит. Когда она взглянула на Хай-Тауэра, лицо гнома вспыхнуло, но он молчал. Самым странным было то, что он даже не попытался прервать иль'Сэнке. Как будто хотел, чтобы она услышала это, но не решался сказать сам. -Они боятся тебя,- добавил иль'Сэнке,-совсем, что ты знаешь... ты выйдешь за пределы их досягаемости. Они боятся того, что ты можешь все открыть другим, как только освободишься от клятвы гильдии. Им нужно удержать тебя, или, по крайней мере, они хотят, чтобы ты в это поверила.- Иль'Сэнке покачал головой, и на лице у него появилось подобие улыбки. Почему-то это не успокаивало.- Ты можешь делать все, что захочешь,- добавил он. -Совет никогда не согласится, - сказал Хай-Тауэр, но это прозвучало слабо и меньше всего напоминало несогласие. -Тогда сделай что-нибудь, ты, высохшая куча грязи!-парировал иль'Сэнке.-Или это сделаю я. Я не сомневаюсь, что смогу обеспечить ей место в моем филиале, как только приеду туда. -Я не собираюсь в Суманскую империю! - вмешалась в дискуссию Винн. Хай-Тауэр вздохнул: -Она должна представить предложение на утверждение... если хочет попросить о своем назначении. -Тогда составь все сам,-ответил иль'Сэнке. - И подпиши! Скажи совету, что она передумала уходить из гильдии. В этом случае они согласятся на что угодно. -Должно быть указано конкретное задание, хотя бы в общих чертах. -Это не обязательно, - ответил иль’Сэнке. Хай-Тауэр закрыл глаза, и иль'Сэнке снова протянул кристалл Винн. Голова Винн кружилась, как будто она смотрела на этих двоих своим мантическим зрением. Но теперь тошнота в животе была вызвана страхом, что эта маленькая надежда может оказаться нереальной. Протянув руку, Винн быстро схватила кристалл, пока он не исчез. Иль'Сэнке в изнеможении откинулся на спинку стула, опершись рукой о стол. Винн все еще понятия не имела, почему домин-иноземец был так напуган идеей ее ухода, как будто такой поступок с ее стороны мог вынудить его совершить нечто ужасное. -Мне понадобятся деньги, - наконец, сказала Винн. -Ты получишь их, - заверил ее Гассан. - Если не здесь, то через мой филиал... и нет, тебе не придется ехать в Суманскую империю. Винн посмотрела на кристалл в своей ладони. Она все еще была хранителем. *** Около полуночи Винн сидела на скамье в наемном фургоне прямо за извозчиком вместе с Чейном. На плече вампира был мешок, в котором лежал свиток вместе с кратким переводом, сделанным Винн, а она держала в руках посох солнечного кристалла. Извозчик, получивший двойную плату за трехдневное путешествие, держал курс вдоль Замковой дороги. Они направлялись к дальнему пику полуострова Дхредзе-Ситт. По правде говоря, Винн было все равно, как они будут путешествовать, лишь бы эти поиски привели к ответам и текстам. Оглянувшись на Тень, растянувшуюся на лежанке в фургоне, Винн поняла, что когда-нибудь, возможно, скоро, Тень узнает, что Чейн-нежить. Дальнейшая сцена будет непредсказуемой, возможно, уродливой, но она забудет об этом до тех пор, пока этого не произойдет. Винн взглянула на Чейна. Что будет, когда он проголодается? Но опять же... Она разберется с этим, когда настанет момент. Чейн и Тень были единственными, кто верил в реальность Благородных Мертвецов, и обладал способностью противостоять им. Слева, за темными деревьями, скрывающими залив, слышался шум волн, бьющихся о скалистый берег. -Возможно, тебе будет тяжело путешествовать только ночью, - сказал Чейн. Винн слегка вздрогнула от неожиданности, большую часть ночи он не проронил ни слова. -Я привыкну, - ответила она. Но надо ли ей будет привыкать к этому? Она отправилась ночью с вампиром и маджай-хи в Дхредзе-Ситт, чтобы узнать... что? Чтобы найти тексты и узнать о забытом месте, о еще одном городе гномов, затерянном в забвенных временах. И почему рейф, кем бы он ни был, захотел получить информацию из свитка и текстов. Винн взглянула на четкий профиль Чейна в темноте. Кем бы он ни был, она могла рассчитывать на него, пока будет выяснять правду. -Я приспособлюсь, - повторила она.

Ночная улица была пуста. Аляповатая и потертая вывеска над входной дверью скриптория гласила: "ПОЗОЛОТА И ЧЕРНИЛА". Сейчас в лавке, в задней ее мастерской был только один человек. Перед высоким деревянным столом, повернувшись спиной к открытой двери, ведущей в переднюю комнату, стоял дородный лысый мужчина в богатой бархатной тунике, надетой поверх льняной рубашки. Он занес руку с зажатым в ней пером над стопкой только что исписанных пергаментов. Мастер Шилвайс так и не заметил, как темнота в передней комнате его мастерской стала еще непроницаемее, а сквозь переднюю стену что-то протиснулось внутрь. Фигура в черном плаще поверх мантии замерцала, и исчезла. Через миг прозрачная фигура появилась снова мерцая, как будто изо всех сил пыталась стать реальной. Став полностью материальной, фигура бесшумно скользнула по половицам, перемахнула через конторку с книгой и вошла в мастерскую. Мастер Шилвайс, ничего не подозревая, все еще стоял над пергаментами и не знал, что делать. Неожиданно, воздух стал холодным. Вздрогнув, мастер резко обернулся, его глаза расширились, а мастерскую наполнило шипение до самых стропил. -Досточтимый! - прошептал Шилвайс и с трудом сглотнул. - Я рад видеть... Я слышал, что ты... -Уничтожен? -с этим единственным словом шипение превратилось в голос, окруживший Шилвайса. А черная фигура продолжила: -Или ты просто надеялся на это? Шилвайсу показалось, что вопрос словно окутал его, обдав ледяным холодом. -Нет!-прошептал он, качая головой.-Я бы никогда... Ты был более чем щедр за то, что просил у меня! -И до сих пор никто не подозревает? -Что я могу читать знаки хранителей? - закончил Шилвайс. -Нет, даже мои собственные писцы. А учитывая то, как ты разгромил мою лавку, - в его голосе прозвучала нотка горечи, - я последний человек, кого можно заподозрить в пособничестве тебе. Фигура в черном подплыла ближе. Шилвайс быстро убрался с ее пути. Фигура приблизилась к столу, и большой, обвисший капюшон склонился над пергаментами. Из рукавов плаща высунулись кисти рук, обмотанные потрепанной черной тканью, и ухватились за край стола. На мгновение Шилвайсу показалось, что сквозь одну из этих рук он видит дерево стола. Черная фигура замерцала, став полупрозрачной. -Ты...в порядке? - спросил Шилвайс. Посетитель проигнорировал вопрос: -Они все здесь? -спросил он, все еще глядя на пергаменты. Шилвайс кивнул: -Все дополнительные копии, которые я сделал, на доступном языке... как из того, что переписывали писцы моего скриптория, так и из того, что ты достал в других скрипториях. -А как насчет женщины-странницы? -Я не знаю, - ответил Шилвайс. - Я ничего не слышал. И ты просил меня присмотреть за ней всего два дня назад. -Узнал ли твой шпион что-нибудь полезное? Где оригинальные тексты? -Только намеки и недомолвки, достопочтенный. -Намеки на что? -Кое-что касающееся гномов, - ответил Шилвайс, -некоторых посетителей раз или два видели мельком на территории гильдии, одетых в темно-серую или черную одежду. Но на самом деле никто не видел, как они входили или выходили; они просто были там. Но... теперь, когда Паул а'Ситт - единственный, кто работает на гильдию, я не знаю, как действовать дальше. Черная фигура, словно осела, рука соскользнула со стола. А потом посетитель выпрямился. -Достопочтимый? - спросил Шилвайс, и в голосе мастера послышалась неуверенность. -Нет... тебе помешали, и ты не можешь идти дальше, - рука поднялась. Шилвайс наблюдал, как скрюченные пальцы приблизились к черному капюшону. Мастеру показалось, что пришелец приложил некоторое усилие, и рука снова стала осязаемой. Она медленно опустилась, но так и не коснувшись стола... метнулась прямо к горлу Шилвайса. Лицо мастера исказилось, глаза расширились, рот раскрылся в немом крике. Из горла вырвалось лишь сдавленное бульканье, потом хрип, и больше ни звука. Шилвайс попытался вцепиться в руку фигуры, чтобы разорвать хватку. Но руки мастера просто молотили воздух, проскакивая сквозь вцепившуюся в него руку. И никого не было рядом, чтобы увидеть, как исчезает цвет с тела и волос мастера, как белеют радужки его глаз. Некому было видеть, как фигура в черном обретает плотность, а жизнь Шилвайса полностью угасла. Когда незнакомец разжал хватку, мастер-писец рухнул на пол. Тело коротко дернулось в последней судороге, как раздувшаяся, бледная лягушка. А незнакомец сжал свои, вполне, материальные пальцы. В комнате снова раздалось шипение, наполненное странным облегчением. Рука опустилась на листы, осторожно переворачивая их один за другим. Фигура издала звук, в котором слышалось разочарование. Того, что он искал, здесь не было, были только имена, которые никто не должен был знать.... Джейретан, Фэзабид, Мемане, Крейф, Умгада... Капюшон повернулся к пепельному, скрюченному телу на полу. Никто не должен был найти его слугу в таком состоянии. Городская стража и официальные лица уже считали, что “убийца хранителей” мертв и исчез. И лучше ему оставаться мертвым, хотя этот извращенный двойной смысл не вызвал в него никакого веселья. Никто не должен был знать, что с ним не так-то легко покончить, по крайней мере до тех пор, пока он не найдет юную странницу, изгоя среди себе подобных. Она может привести его к текстам и к тому, какое отношение все это имеет к “гномам”. Когда он потянулся к масляному фонарю на столе, его взгляд наткнулся на новые имена на листах, разбросанных по столу. Он остановился. Ли’кэн... Волино и Хэс'саун... Веспана и Га’хетман.. Незнакомец схватил фонарь и швырнул его на пол рядом с телом Шилвайса. Потом просмотрел последние листы, собрал их в стопку. Пламя уже лизало половицы. Подойдя к задней стене мастерской, он остановился и склонил голову над пергаментами. При беглом просмотре он пропустил одно имя, на самом первом листе, и теперь в его шипении послышался стон. Звук перекрывал треск огня, пока стекло в окне не задребезжало. Фигура в черном разбила окно и вытащила стопку пергамента через отверстие, выскользнув через заднюю стену скриптория. Это единственное имя скрывалось так же тщательно, как и он сам, в течение тысячи или даже больше лет. Его имя... Сау'илахк.

Орден: Метаология Сфера:Все существующее Элемент:Дух/дерево/сущность Цвет:Темно-синий Область:Метафизические науки и философия, религия и богословие, космология, магия, фольклор, мифы и легенды Функции:Взаимодействие с общественными группами и организациями, специализирующимися на основных областях Орден:Катология Сфера:Знание (знание самого знания) Элемент:Огонь/пламя (свет)/энергия Цвет:Серый Область:Интеллектуальные [информационные] науки и философия; этническая география и история; языки и лингвистика; литература; археология; наука и педагогика и т.д. Функции:Взаимодействие с группами, занимающимися знаниями в целом, а также межкультурной коммуникацией и переводом. Контролирует дела всех отделений гильдии и населения. Орден:Сентиология Сфера:Сознание (разум) Элемент:Воздух/ газ/ ветер Цвет:Лазурный (бледно-голубой) Область:Социальные науки и философия; науки о духовной жизни; политическая и экономическая география и история, порядок и закон; статистика; политика и власть; экономика, искусство и т.д. Функции:Взаимодействие с национальными и региональными органами, известная помощь в проведении международных и межкультурных переговоров. Орден:Конамология Сфера:Работа на грани сознания и мира природы Элемент:Вода/волна/жидкость Цвет:Бирюзовый (сине-зеленый) Область:Прикладные науки; технология, математика; медицинские исследования; образование; проектирование; земледелие; ремесла и промыслы Функции:Взаимодействует с торговыми гильдиями, контролирует работу гильдий и служб, спонсируемых королевством, таких как государственные школы. Среди представителей этого ордена встречаются врачи. Орден:Натурология Сфера:Мир природы Элемент:Земля/гора/твердь Цвет:Сиена (светло-коричневая) Область:Естественные науки и науки о земле; физическая география и история; астрономия; биология; антропология; зоология и т.д. Функции:Взаимодействие с людьми и населением, связанным с повседневной жизнью и благополучием. Среди представителей этого ордена встречаются врачи.

Слушатель- любой, кто проходит классическое обучение в филиале гильдии и не стремится стать хранителем. Посвященные - первый ранг, требующий трех-четырех лет обучения перед испытанием на статус ученика. Посвященные не принадлежат к какому-либо ордену и носят мантии песочного цвета. После завершения начального обучения и успешно пройденного испытания на статус ученика они сообщают, в какой орден хотят вступить. Для этого требуется одобрение домина выбранного ордена. После принятия в орден претендент надевает мантию соответствующего цвета. Ученик – второй ранг, требующий трех-четырех лет обучения под руководством мастера или домина ордена, прежде чем просить о статусе странника и проходить испытание для его получения. Во время ученичества это единственное время, когда можно потребовать изменить порядок. Если это удастся, то процесс будет таким же, как и для посвященных, только что завершивших начальное обучение. Странник - Третий ранг, требующий от трех до пяти лет для получения статуса мастера; для большинства требуется около пяти лет. Странник получает одно или несколько заданий вдали от родной земли (хотя и не всегда), предоставляя услуги как частного характера, так и общественного для оттачивания своих навыков. После того, как все задания будут выполнены, странник может обратиться за разрешением, для получения статуса мастера - с разрешения домина. Процесс сложный, включающий устные и письменные экзамены и собеседования, а так же анализ личного развития и достижений. Процесс должен быть завершен за один сезон, по расписанию, выбранному странником. В случае отказа, странник должен продолжить работу на государственной службе еще один год, прежде чем обратиться снова за разрешением на получение статуса мастера. Разрешается только три попытки. Мастер- самый высокий ранг, которого можно достичь благодаря учебе и работе. Лишь немногие доходят до него. Статус магистра необходим для того, чтобы претендовать на высокие должности домина или премина. Мастера могут свободно работать в гильдии или искать себе занятие в другом месте. Время от времени, некоторые из них встречаются на службе у правителей других государств, а и иногда на службе у торговых, ремесленных и других гильдий в Нуманских землях. Домин - специальная должность для мастера-хранителя внутри отделения гильдии; предлагает и назначает Совет преминов и нет никакого порядка подачи прошений или заявлений. Все домины определенного ордена и отделения, если их несколько, коллективно управляют делами ордена под руководством своего премина. Это скорее название должности, чем ранг, и в какой-то степени эквивалентно должности руководителя одного крупного факультета в одном высшем учреждении, хотя это очень приблизительное сравнение. Премин - специальная высокая должность для единственного и исключительного главы ордена из какой-либо ветви гильдии. В большинстве случаев на эту должность избирались только домины, хотя некоторые мастера так же могли достигнуть этого статуса. Выбор осуществляется четырьмя оставшимися преминами других орденов филиала, а также доминами данного ордена. Это примерно эквивалентно главе или ректору высшего учебного заведения. Хотя это очень приблизительное сравнение. Премины Верховный и Великий - каждое отделение гильдии управляется Советом Преминов, состоящим из пяти преминов орденов гильдии. Один из них является главой Совета и носит титул Верховного премина. Он выбирается из числа действующих в данный момент преминов. Выбор производится всеми преминами и доминами отделения, независимо от их принадлежности. Чаще всего Верховным премином выбирается премин ордена катологии, поскольку этот орден управляет всеми собранными знаниями, которые хранит гильдия, и таким образом имеет наибольшее взаимодействие со всеми орденами гильдии. Однако, случались и исключения. Процесс отбора может быть долгим, трудным и в высшей степени политизированным, что вдвойне важно при выборе Верховного премина. Все действующие Верховные премины трех созданных отделений так же являются членами Большого Совета преминов всей гильдии хранителей. Среди них выбирается помощник, который получает звание Великий премин. Его выбирают только премины трех филиалов. В большинстве случаев выбор падал на католога, премина ордена катологов, в одном из филиалов. В этом случае исключения встречаются чаще, чем при выборе Верховного премина в одном из отделении.