– В Европе есть такое понятие – "интеллектуал". В Италии – Умберто Эко, в Германии – Гюнтер Грасс. Они – кровные братья наших интеллигентов?
– Это очень долгая история – происхождение европейского интеллектуала, – тихо начинает Седакова. – Он произошел из гуманиста, а тот в свою очередь из церковного ученого человека, клирика. Это некоторая свободная "умственная" часть общества, которая всегда оставляла за собой право глядеть на него несколько со стороны. Но есть другое понятие – моральный авторитет. Теперешний интеллектуал – он совсем не моральный авторитет. Эпоха таких авторитетов, я боюсь, в Европе кончилась. Для многих моих друзей, европейских людей культуры, ни Эко, ни Грасс не являются моральными авторитетами. Я и не знаю, для кого они такими являются. Моральный авторитет – это совсем другая фигура. Мне случилось оказаться в Германии, когда там во время гастролей умер скрипач Иегуди Менухин. Вот он обладал этим безусловным доверием. К нему шли, как к мирскому священнику, за какой-то душевной поддержкой. Современные западные интеллектуалы не таковы.

– В чем разница?

– Самые влиятельные из них, как правило, по-своему партийные, левые, а в философском смысле скептики. Той доброты, тепла, благородства, которые были в Альберте Швейцере или в Иегуди, у них просто нет, это другой человеческий склад. Они тоже мыслят себя не просто специалистами. И собственным делом считают борьбу с несправедливостью. Но такого человека, как Швейцер, вряд ли кто вам теперь в Европе назовет.

– То есть доброта важнее аналитических способностей?

– Нужна какая-то глубина, – отводит глаза Седакова...

читать полностью