Что-то там о позвоночнике.  http://www.liveinternet.ru/users/940343/

Девиз бардов «с нами стыдно, зато весело» не сработал. В Тарту те же листья, дождь, собачка.
Барвумен Кристина превратила незнание языков в технику совращения. Её частое моргание прошибает как не всякий кордебалет сможет. При ней мужчины втягивают живот в знак особой платёжеспособности. Голозадые феи, поставляемые для парков филологическим факультетом стали ещё голозадее. Но и с ними тоска.

Меня выгнали к микрофону. Витиеватые законы бардовской чести требуют делить этот позор поровну. Солисты уверяли потом, я наяривал какие-то отдельные этюды. Темп, выразительность, подача, всё было хорошо. Но играть надо вместе, а не каждый своё, сказали недовольные солисты.
В ресторане «Мокка» повар по кличке Мюллер исповедует кулинарный неопластицизм с характерным для синтетического кубизма отторжением фигуративных элементов в угоду выразительной энергии жиров и углеводов. Пасту выносят на трёх тарелках, символизирующих ин, ян и хрен. Из макаронной волны, будто морской дракон в небо вздымается лобстер.
Мюллер долго был чудесным поваром, но теперь спятил окончательно. Такие же испуганные глаза я видел в больнице у группы авангардистов, тщившихся сахарным сиропом излечить галлюцинации.

Фестиваль, меж тем, удался. Счастливые участники роились и клубились, их лица на фото красны от творческих удач. Единственная постная рожа -- моя.
Я как свадебный жулик на этих съездах. Люди ждут забавного блогера, а его нет. Есть затравленный психопат, который лечит отчаяние обжорством и постоянно мечтает сбежать. Даже кот, спящий 18 часов и бессловесный, кажется мне обременительно весёлым. Прелесть моих поездок в расставаниях. Там я вру что попало лишь бы вернуться к скрипучему матрасу, не втягивать больше живот, и позвоночник зафиксировать в лучшем из положений -- параллельно полу. Чувство неловкости и эти опусы -- всё что остаётся от путешествий. Ни первое, ни второе ровно ничего не стоит.