Над лесом занималась заря. Медвежонок попытался открыть слипшиеся глаза и непроизвольно испустил глухой стон. Утренние трели птиц отдавались в голове так, словно на нее надели железное ведро и от души лупили по нему молотком. Таки разлепив веки, он еще некоторое время лежал без движения, восстанавливая силы после сильного напряжения мышц лица. Двигать глазами было очень больно, поэтому он мог видеть лишь покрытый соломой потолок избушки. От этих тонких и прямых линий Медвежонка сильно мутило, но закрывать глаза было страшно. Не получая зрительных образов из окружающего мира, мозг Медвежонка тут же начинал воспроизводить фрагменты вчерашней пьянки: то он стоит, покачиваясь, на старом замшелом пне и толкает тост за Белку и ее пушистый хвост, то Ежик бьет ногами ничего не соображающего от выпитого Хомяка.. Ежик..

- Ежик, ты жив? – сиплым и еле слышным шепотом спросил Медвежонок.

В ответ раздалось неразборчивое бормотание, после чего Ежик смачно пукнул и удовлетворенно затих. Медвежонок попробовал задержать дыхание, но глаза все равно заслезились. Смирившись, он осторожно вдохнул – хуже не стало

– Наверное, хуже быть уже не может, - подумал Медвежонок.

Жутко хотелось пить, но добраться до стоящей неподалеку бутылки минералки и думать было нечего. Так он некоторое время просто лежал без движения с абсолютно свободной от мыслей головой.

- Как младенец, чистый лист бумаги. – спустя десяток вечностей подумал Медвежонок. – Птица Феникс, блин. Незамутненный инсайт, превосходство сознания над материей, неограниченная возможность анализа мироздания с абсолютной объективностью выводов..

С похмелья Медвежонка всегда перло на философию.

Немного повернув голову, косолапый отметил, что это, вопреки ожиданиям, не привело к серии взрывов противотанковых мин в голове. Ободренный таким течением дел он даже приподнялся на одном локте и обвел мутным взглядом полуразгромленную хижину. Вокруг валялись пустые бутылки; расставленные тут и там с пьяной аккуратностью, виднелись самые разные предметы столового сервиза, наполненные окурками сигарет. Даже половник с отломленной ручкой мог похвастаться дюжиной-другой бычков. Преимущественно «зубочисток». Вирджиния слимс, - опытным взглядом определил Медвежонок. Картину довершали раскрытые упаковки презервативов. Самих резиновых изделий, к счастью, не наблюдалось. Использованные средства контрацепции – это определенно не то, что хочется увидеть, когда тебе очень плохо.

Спустив ноги с лежанки, Медвежонок поморщился от звона стекла: кто-то организовал целую батарею из полупустых бутылок рядом с кроватью. Зачем-то кто-то это сделал. В такие моменты вообще очень трудно быть конкретным. Поскольку восстановить события практически невозможно. Спасает «то» через дефис: где-то, кто-то, как-то, чем-то. Ну и сослагательное наклонение, конечно.
Направляясь к заветной минералке, Медвежонок чуть не споткнулся, услышав протяжное «пи-ить» из угла, где прикрытый сорванной занавеской валялся Ежик.

- Спокуха, - провозгласил потихоньку приходящий в себя Медвежонок, - есть минералка.

Вздох облегчения, донесшийся из-под занавески, мог поспорить по своей значимости с эффектом от новости, что положительный результат анализа на СПИД оказался ошибкой. Жадно припав к сосуду с благословенной влагой (по утрам так называют любую жидкость, в которой доля алкоголя не превышает 5%), Медвежонок сделал полдюжины больших глотков, потом, вспомнив, что он не один, через силу оторвался от горлышка и передал бутылку Ежику. Колючее создание, как обычно, было совершенно не озабочено морально-этическими аспектами и прочей фигней типа «делить по-братски» или хотя бы поровну, запросто залил в себя всю минералку. Затем его физиономия приняла крайне сосредоточенное выражение, на смену которому пришла длинная и многозначительная отрыжка.

- Блин, - только и смог промолвить Ежик.

Медвежонок грустно посмотрел на пустую бутылку и постарался отвлечься от крамольных мыслей об убийстве Ежика или хотя бы нанесении нескольких увечий.

- Все, надо завязывать с такими тусовками! – радостно заявил заметно посвежевший Ежик. – И не надо мне рассказывать, что я это каждый раз говорю – сам-то не лучше.
- Да я и не говорю ничего, - промолвил Медвежонок не то что бы оправдываясь, а просто поддерживая беседу.

Вдруг Ежик как-то весь внутренне напрягся.

- Слушай, это.. У меня с Белкой вчера ничего не было? – немного дрогнувшим голосом осведомился он.
- Да нет, не больше, чем обычно. Без извращений, - Медвежонок явно забавлялся ситуацией. – А что, совсем ничего не помнишь?
- Да нет, все прекрасно помню. Так, к слову спросил.
- Ну да, рассказывай. Может и про Хомяка помнишь? И про то, что стал пристраиваться к Белке аккурат во время того, как я за нее тост толкал?
- Пошел ты.. – промолвил Ежик с видом оскорбленного достоинства.
- Сам иди, - привычно ответил Медвежонок. – Давай, приходи в себя, надо съездить покушать куда-нибудь в чащу, а то если после такого дома сидеть – придут нехилые депрессняки.

Поскольку по вопросам разного рода сплинов и тоски Медвежонок был большим спецом, Ежик не стал с ним спорить и начал пытливо искать свою обувку.

- Я тут, кстати, грузился на тему смерти, - ни к селу ни к городу сказал Медвежонок.
- Ну и как? – без особого энтузиазма поинтересовался поглощенный поисками ботинок Ежик.
- Да, в общем-то, ничего особенного нового. Как всегда – неизбежность порождает естественную блокировку раздумий об этом. Короче, тупо психология.
- Ясно. Ты это к тому, что если много думать о том, что сдохнешь, будет хреново?
- Да нет, я вот часто об этом думаю – и ничего.
- Ну да, это ты называешь «ничего»? Тогда я боюсь представить себе, что такое «хреново», - Ежик явно издевался, срывая злость из-за бесплодности попыток найти обувь.
- Ты меня достал, - мягко сменил тему Медвежонок, - так до вечера копошиться будешь, вон, надень те боты – и поехали.

Они вышли из избушки и отправились навстречу восходящему солнцу, подшучивая над всем, что видели, и периодически оглашая притихший при их появлении лес громким смехом. Тени, которые они отбрасывали, причудливо искажались и были столь же разными как и их хозяева.