Это цитата сообщения Akylovskaya Оригинальное сообщение

Священник Сергий Гулько. Да не попираема будет святыня.

[395x500]
Да не попираема будет Святыня.


Жизнь приходского священника, кроме совершения церковного богослужения, чем-то схожа со службой скорой помощи: всегда находишься в ожидании вызова. Спор о том, чей приход важнее для больного, доктора или священника, сравнению не подлежит, ибо все решает конкретная ситуация.
Для священника же бывает невыразимая радость, когда больной сподобляется достойно принять Святые Христовы Таинства: душа причастника в этом случае готова в блаженной радости отойти ко Христу. Радость священника непередаваема, но никому неинтересна, посему священник почти ни с кем и не делится этой радостью, а как Божие вознаграждение складывает ее в свою послужную духовную копилку. Каждый вызов, каждое посещение больного очень разнятся друг от друга и награждают батюшку особенными интересными событиями. Об одном таком мне хотелось бы поведать.
Это было в 2013 году накануне Дня Победы. Был вызов к больным в раковый корпус. Здесь всегда уходит довольно много времени на предварительные беседы о значении Святого Причащения, на исповедь и на прочие душеполезные беседы. После ракового отделения нужно было заехать к двум городским, лежащим на одре, бабушкам и к одной больной в пригородной деревне.
Заказы выполнены, еду домой. Город готовится к празднику Победы.
И тут вспомнил о коркинском ветеране ВОВ, бывшем очень прилежном прихожанине нашего прихода, Хорошилове Федоре Ивановиче, которому уже исполнилось 93 года. Он совершенно слепой, у него первая группа инвалидности.
-Хорошо бы к Федору Ивановичу заскочить, с праздником поздравить, да и причастить заодно, - подумалось мне.
Но следом приходит нехорошая мысль: "Сегодня итак уже много было причастников, время далеко за полдень, не мешало бы позавтракать, да и приустал уже. Может быть, завра его посетить? Мол, итак не оставляю и при любой возможности прихожу с Дарами". Но тут же твердо решаю: "Неотложно заехать!"
Встреча, как всегда, была радостной. После причащения последовало дружественное чаепитие, что тоже было к месту. Наша церковная дружба с Федором Ивановичем длится не менее пятидесяти лет.
Нашу общую духовную радость встречи, совершенно неожиданно посетила Божественная Любовь. Другого слова просто не нахожу.
В моем телефоне раздался звонок. Возраст поневоле заставляет меня включать его на "громкую связь". Заместитель главы городского муниципального поселения сообщает, чтобы я завтра к десяти часам утра прибыл в городскую администрацию для участия в торжественном вручении Хорошилову Федору Ивановичу Правительственного сертификата на сумму миллион двести тысяч для приобретения квартиры, как участнику ВОВ.
Представь, любезный читатель, тот взрыв радости в нашем застолье и благодарности Господу Богу, помнящему о Своих верных рабах и заботившемуся о них!
Еду домой с предельной радостью о Федоре Ивановиче. Осмелюсь сказать моему терпеливому читателю, что если бы подобный Правительственный Сертификат был выписан на мое имя, в душе моей я бы и капельки не почувствовал той радости, которую испытывал сейчас за Федора Ивановича. Моя личная радость заключалась в том, что мы с Федором Ивановичем, как я уже напоминал, были в длительной и большой духовной дружбе. И еще в том, что по Божией милости, я был маленьким участником в исполнении воли Божией о сегодняшней великой и заслуженной радости всеми уважаемого в городе Федора Ивановича Хорошилова.
Эта история началась давно, когда на президентском престоле пребывал Дмитрий Медведев. Однажды я исполнял свою чреду за исповедальным аналоем. Подошла очередная исповедница. Это была Татьяна Хорошилова, усердная прихожанка, родная дочь Федора Ивановича. На приходе все ее уважали за многолетний и терпеливый труд по уходу за безпомощным, совершенно слепым, девяностолетним отцом.
Татьяна унаследовала от покойной матери женскую красоту и терпение в несении жизненного креста. И вдруг она неожиданно разрыдалась перед исповедальным аналоем. Мелькнула мысль: «Татьяна плачет? О чем? Анатолий, прекрасный человек и заботливый муж и, как говорится, носит жену на руках, вырастили и определили двух детей, сам работает водителем, правда, бывает в длительных поездках, но работа есть работа. Отец, Федор Иванович, старенький, но богатырь молитвы. Каждый день тянет четки с Иисусовой молитвой и земными поклонами. Первую сотню поклонов творит за тех, кто рядом с ним воевал и лег в бою. Он мне сам рассказывал, что многие из них приходили к нему с благодарностью о том, что через него они получили новые квартиры и им теперь очень хорошо, а о некоторых других еще требуется молитва. Вторую сотню с поклонами тянет за живых. И третью с поклонами за Россию. Вот такой он молитвенный патриот и колосс!
- Танечка, милый ребенок, тебе ли печалиться? В чем дело?
- Батюшка, больше всех люблю папу, но условия изменились, с трудом пережили осень, дом наш совсем ветхий, на дворе зима, папа слабеет, подошло старческое недержание, туалет на улице, он слепой, ночами опрокидывает ночное ведро, помыть папу негде. Я ничего не требую, но сил моих больше нет. Помолитесь за меня и за папу.
- Постой, он же ветеран войны, ты к властям-то хоть обращалась?
- Батюшка, дорогой, я и писала всем и обошла всех властей, везде получила отказ со ссылкой, на то, что у него есть свой дом.
- Танечка, как же так получилось, что мы с ним в старых друзьях, а про такие трудности я первый раз слышу? Что же ты молчала?
- Думала, проживем как-нибудь. Приведу его в храм к причастию и - до следующего раза. Теперь стало невыносимо трудно.
Дома я поделился со своей матушкой этой Татьяниной печалью. Прочитали акафист святителю Спиридону, поговорили с бывалыми юристами. По их совету написали по интернету президенту Медведеву. Получили ответ - разобраться на месте. Ответ от губернатора и местной власти самоуправления тоже был отрицательным. Причин отказа две: живет в собственном доме и не зарегистрирован в государственном реестре, как нуждающийся в получении жилья.

Кто же такой Хорошилов Федор Иванович?
После объявления Победы над Германией воинская часть, в составе которой воевал Федор Иванович, была переброшена в Румынию, где пришлось добивать остатки гитлеровской армии. Так война для Федора Ивановича продлилась еще на один год. В 1947 году вернулся он в Коркино, женился, построил дом, устроился на работу на Коркинский хлебокомбинат электромонтером и слесарем по замене в жарочных печах сгоревшего жаростойкого кирпича.
Страна претерпевала важный послевоенный восстановительный период. На осуществление такой глобальной государственной задачи было брошено все, решающую же роль в этой задаче сыграл природный характер русского человека и жертвенный до самозабвения патриотизм. Для замены расплавленных и выгоревших кирпичей нужно было потушить и остудить печь, чтобы в ней можно было работать. На это уходило много времени. Да и после замены кирпичей, чтобы ввести печь в рабочий температурный режим, тоже требовалось немало драгоценного времени. В сознании рабочего было одно, как у Василия Теркина, - героические шутки и первоочередная цель. Понятно было каждому: стране нужен хлеб. Сознавал это и он. Руководство хлебокомбината поддерживало трудовое рвение Федора Ивановича, ставило его в пример другим.
Чтобы сократить время ремонтного простоя жарочной печи, Федор Иванович не давал печи остыть до указанной температуры согласно предписанию инструкции по технике безопасности. С поощрения руководства комбината он обливал себя водой, входил в неостывшую до конца печь и в таких тяжелейших условиях заменял кирпичи. А беда подкралась незаметно. В течение многолетнего труда в горячей печи высушилась глазная роговица. Операции результатов не дали. А инвалидность ему дали по самозаболеванию. Это краткий трудовой штрих его биографии.
Он рассказывал мне некоторые эпизоды своей жизни и из периода военных лет. Восемнадцатилетним юношей его призвали в действующую Красную Армию. Попал в артиллерию связным. Во время боя выходил далеко вперед с катушкой связи для корректировки ведения огня.
- Только появился в воинской части, - вспоминает Федор Иванович, - подошел ко мне довольно пожилой солдат и спросил:
- В Бога веришь?
- Да.
- Молиться умеешь?
- Нет.
- Вот тебе молитва, всегда читай ее. И протянул листок с молитвой.
Это был псалом 90. Я его сначала прочитывал, а потом взял и выучил наизусть. Больше ничего не знал. По этой молитве меня и спасал Бог.
- Помню такой случай, - продолжает Федор Иванович, - немец отступил. Мои "Катюши", которых я обеспечивал связью, пошли вдогонку отступающих. Вдруг впереди оказалось громадное минное поле. Разминировать его уже не было времени. Тогда командир принял решение обойти минное поле с двух сторон. Мы, как связисты, всегда выходили к передовой втроем на хорошем расстоянии друг от друга, страхуя наличие связи с частью. С двумя связистами пошли и два сапера. А я, не объявляя своего намерения, взял свою катушку и пошел напрямую по минному полю. Слышу, позади ребята кричат: «Федька, ты куда, дурак, вернись»! А я иду в полный рост и читаю «Живый в помощи...». Таким образом, с Божией помощью быстро пересек поле и выбрал удобную позицию. Вышел на связь и сообщил координаты расположения немецких войск, которые с моей позиции были хорошо видны. Прозвучала серия залпов наших «Катюш», и под немцами сгорела земля. За это получил очередной орден. Так с этой молитвой провоевал все шесть лет и не получил ни одной царапины. Уже в коркинском военкомате меня спрашивали: «Где отсиживался, что не получил ни одного ранения»? Это недоверие встречал потом и в мирное время во многих гражданских кабинетах.
Прошли годы. Федор Иванович ушел на пенсию и в глубокой старости столкнулся с необустроенностью своей жизни. Обращения в разные инстанции не дали положительного результата. Когда стало совершенно ясно, что сочувствия к жизненным обстоятельствам, сострадания к старому больному человеку, ветерану ВОВ, помощи ждать не от кого, пришлось уже мне, как батюшке, самому идти в администрацию городского поселения, чтобы хоть своим присутствием призвать к простой человеческой совести работников администрации города Коркино - служителей народа. Управленцы мне ответили так, как и на базаре не всегда услышишь…. Положение казалось безнадежным.
Когда наше поколение было молодым и в силе, часто слышали призывные команды: "Давай, давай, работай, работай, Родина не забудет!" Забыла.
Но Господь не мог забыть о Своем многострадальном и бескорыстном молитвеннике. Церковь Христова, местная Православная религиозная организация города Коркино, хотя это и не входит в ее функции, взяла на себя хлопоты о своем верном, а теперь безпомощном прихожанине.
Итак, две причины, по которым Федор Иванович не имеет жилищных условий для его возраста и состояния здоровья: это собственный дом и отсутствие в государственном реестре очередности на улучшение жилищных условий.
Прихожанка Вера, с юридическим образованием, просмотрев документы Федора Ивановича, обнаружила, что дом, в котором он проживает, ему не принадлежит. И тут я вспомнил его семейную историю, когда в 1947 году он вернулся с фронта, женившись, построил дом и сказал Валентине, жене своей: « Оформляй дом, как тебе Бог на душу положит». И Валентина, Царствие ей Небесное, оформила дом на себя. При достижении родителями хорошей старости, дом перевели на свою дочь Татьяну, которая и по сей день ухаживает за своим отцом-инвалидом.
Как мы все обрадовались известию, что за Федором Ивановичем не числится жилищной собственности! Это значит, что он имеет право на заслуженное жилье и регистрацию в реестре, как нуждающийся в улучшении жилищных условиях. Эта же умная прихожанка свела нас, Приходской Совет с городской прокуратурой и с городским Управлением Социальной Защиты.
Прошел год. Весь Приход находился в просительных молитвах за Федора Ивановича. Наш пакет документов проходил кабинетные инстанции. Нами сделано все возможное. Но кому от этого легче? Старец-то продолжает жить в ужасных для него условиях. Далее мы были совершенно безсильны. В памяти крутятся слова из Писания: «Господь в немощах наших пребывает», т.е. ты делай столько, сколько можешь, а далее Господь будет творить.
Мелькнула мысль: «Неужели еще что-то нами не сделано? Может быть, лично сходить к главе города и поплакаться? А с другой стороны, почему я собственно должен перед кем-то плакаться? Я - Божией милостью, священник этого города и должен требовать, а не плакать, стоять за своего прихожанина. Но ведь нам ясно сказано, что документы находятся в работе. Сколько еще ждать? Силы старичка слабеют с каждым днем».
На службе, на молитве, в любом занятии, мысль моя была только о Федоре Ивановиче, он не выходил из головы. Решился идти к главе города.
Прихожу. Он принял меня. Смотрим друг на друга, оба хорошо понимаем цель предстоящего разговора.
- Батюшка, не могу.
- Виктор Владимирович, если бы мы с тобой не побратались в славной шахтерской работе, как в родной семье, я бы к тебе не пришел, а оставил тебя, такого упертого, на волю Божию и Его суд. Но ты шахтер, а шахтеру присуще вопросы любой сложности решать моментально и ты это можешь.
-Батюшка, не могу.
- Слушай дальше. Ты бьешь себя в грудь, что атеист. Это всего-навсего твое личное желание. А я священник этого города по милости и воле Божией. Ты приходил ко мне домой и просил моего благословения, когда решил баллотироваться в главы этого города. Я знал твои способности, и ты видел, с какой радостью и напутствием тебя благословил. Церковь молилась, и ты вышел победителем в очень сложной борьбе. Твоей победе удивлялся весь город. В этом была воля Божья! Он призрел на твое желание, поставил тебя во главу города исполнителем Его Божественной воли. Ты человек нецерковный и не можешь знать Его воли. Для этого Он много раньше поставил меня священником этого города, твоего друга, чтобы хотя бы в особых и сложных случаях стоять с тобой в одном строю, подкреплять тебя духовно, подсказывать нужду Церкви и волю Божию. И ты слушался меня. И город жил, невзирая на естественные и неизбежные городские сложности.
Помню и премного благодарен тебе, что ты в мой семидесятилетний юбилей поздравил меня в своем кабинете, подарил мне цветной телевизор, который в церковной сторожке и сейчас служит для внешнего видеонаблюдения. Доброе с твоей стороны дело.
Когда мне дали помощника, молодого батюшку, ты оказал большую помощь с жильем, выделив двухкомнатную благоустроенную квартиру. Батюшка, прожив некоторое время, уехал в Тольятти в поисках счастья. Долгое время за пустую и совершенно ненужную мне квартиру растрачивал деньги на ее оплату. Приходской бухгалтер неоднократно ставил мне на вид ничем неоправданную трату церковных средств, я же безумно отмалчивался, не понимая самого себя.
Оказывается, в этом тоже была особая воля Божия. Молодая прихожанка, Вера, работница городского народного суда, пережив семейную трагедию, внезапно оказалась без крыши над головой с девятилетней девочкой на руках. С нашего с тобой обоюдного согласия ты совершил великое и благое дело, поселив эту женщину с ребенком в двухкомнатную квартиру. Только после этого я понял, почему Господь так удерживал меня с возвращением квартиры городу. Ты поселил ее вне всякой очередности. Все знали об этом, и никто не указал пальцем на твое неправильное решение. Такова воля Божия! Вот и теперь, если хочешь, от Имени Божьего я тебе говорю и прошу: «Дай благоустроенную квартиру участнику ВОВ Хорошилову Федору Ивановичу - этому патриоту города и страны, человеку Божьему! Не бойся, я знаю всех твоих советчиков, все они стоят на кажущейся правде, на букве закона, и ни один из них не думает о долге перед своим престарелым защитником, никто из них не стоит на элементарной человеческой любви к ближнему. Ты, глава, у них в послушании. Я своей священнической властью благословляю тебя: устрой на закате дней Федору Ивановичу достойное человеческое проживание. Он перед Богом и Родиной заслужил все блага жизни. Господь все равно Сам даст ему заслуженное, но тогда ты понесешь ответ перед Ним за возлюбленного Им человека твоего города.
- Батюшка, дорогой, все понимаю, но не могу.
- Больше мне сказать тебе нечего. Я довел до твоего сознания цель моего посещения, никакого зла или обиды у меня на тебя нет. Желая тебе добра, просто выполнил свой долг. А теперь всё дело по благоустройству жизни ветерана войны и тебя самого предаю в руки и волю Божию. Но по дружбе скажу тебе, предупреждая, чтобы ты знал: «Если не выполнишь сказанного, за этим столом я вижу тебя последний раз. Прощай».
Представь, любезный читатель, мое дерзкое, может быть, неподобающее поведение, как священника, перед главой муниципального городского поселения и мое внутреннее расстроенное состояние. Но другого действенного выхода из создавшегося положения я не видел.
А далее всей ситуацией управлял Промысл Божий, Его Святая воля. У главы кончился пятилетний срок и намечались перевыборы. Кунгин В.В. выдвинул себя на второй срок, это было естественно. Но против него выдвинул свою кандидатуру Пупышев. Это был страшный оппонент, сильный. Равной ему в городе кандидатуры не было. Эти две фигуры, два кандидата на пост главы города со стороны сил смотрелись примерно так, как непобедимый Тамерлан против древней России. Исход выборов был легко предсказуем.
До выборов оставалось два - три месяца. Кунгин, оценив обстановку, внезапно дает Федору Ивановичу прекрасную двух комнатную квартиру в новом доме на первом этаже. Мне объяснил, что пока квартира Хорошилову дана в коммерческий наем, а потом будем искать случай, как перевести ее в собственность. И попросил: «Отец Сергий, приближаются выборы, помолись».
- Виктор Владимирович, отодвиньте волнение в сторону. Господь увидел твое доброе дело.
Федора Ивановича перевезли в новую квартиру. Невозможно подобрать слова, чтобы выразить его радость. Как жалко, что он слепой! Бедный старчик по стеночке обошел несколько раз квартиру, чтобы хоть как-то ознакомиться. По лицу текли слезы радости: «Вот моя квартира! Слава Богу! Внуки мои будут вспоминать, что эту квартиру завоевал наш дед!» Для него большая радость, что он теперь сам может найти туалет и свою кровать. Мы боялись нарушить его радости и не говорили, что квартира дана временно и после его смерти ее заберут. Для большего успокоения квартиру освятили и радостно "обмыли".
Наступил день выборов. В два часа ночи Кунгин звонит ко мне домой и дрожащим голосом говорит:
- «Отец Сергий, голосование на избирательных участках закончилось. По ходу сдачи документов по итогам голосования Пупышев идет впереди с большим отрывом. Еще не все участковые комиссии сдали в городскую избирательную комиссию урны с «голосами», но надежды никакой.
- Виктор Владимирович, умоляю, приляг и поспи, утром у тебя будет, как обычно, много работы.
Ему-то сказал «приляг», а сам до утра и не думал о сне, а делал то, что должен был делать священник, чтобы радость была общегородская.
Утром в городе никто не верил, что победил Кунгин! Захожу в приемную главы, а там все ведущие лица города пришли с поздравлениями. Не ожидал, но меня пропустили к главе для поздравления без очереди.
- Виктор Владимирович, пришел не поздравлять тебя с победой, знал, что так и будет. Пришел поговорить с тобой о 2015 годе. Надо чтобы ты также остался победителем. Условие одно: отдай эту квартиру Федору Ивановичу навсегда. Уж больно она ему пришлась по сердцу.
- Отец Сергий, я буду стараться. Если даже его вопрос решится на федеральном уровне, дедушка будет жить в ней до конца своей жизни.
- Виктор Владимирович, сердечно поздравляю тебя! И в первую очередь с тем, что ты победил самого себя, дал место исполниться воле Божией в твоем городе. Поздравляю.
Вот такая была предыстория этой радости, с которой я еду сейчас от Федора Ивановича после его причастия к себе на Приход.

И вдруг на пути случилась очень досадная неприятность. При моем многолетнем водительском стаже такие случаи бывали. Похоже, что я наехал на кусок колючей проволоки и она, прицепившись к резине, со скоростью вращения заднего колеса, стукала по кузову машины. Еду по не очень-то широкому городскому бульвару и теперь если остановиться для замены колеса, буду помехой для мимо проходящих машин. Думаю, нужно выехать из бульвара и остановиться направо возле стоянки такси. А может быть, уже до храма доехать, всего метров двести-двести пятьдесят? Зловещий стук не прекращается. Да ладно, остановлюсь на выездной площадке такси. Какое-то время буду помехой водителям такси. А может быть, они помогут батюшке запаску поставить. Остановился, заглушил двигатель, пошел осмотреть левое заднее колесо. В нем, казалось, был стук. Ничего подозрительного не нашел. Пошел посмотреть заднее правое - тоже ничего не обнаружил. Перешел к переднему правому, там все нормально. Неужели переднее левое? Но я же четко слышал удары в задней части, неужели ослышался? Но и это колесо тоже оказалось в норме. Что за фокусы? Хотел приподняться с колен, как вдруг увидел, что четко по вертикальной оси колеса, в десяти сантиметрах от баллона, на дороге лежит нательный крестик.
Так вот почему я не остановился на бульваре или в другом месте! Ангел Божий остановил именно здесь, чтобы священник подобрал крестик, да не попрана будет Святыня! Крестик положил в бумажник с правами и решил освободить проезжую часть для такси. И вдруг, о радость, стука по корпусу машины больше не было! Действительно - да не попираема будет Святыня!
Две духовных радости получил в один день.

Дивной новостью о Федоре Ивановиче поделился с Приходским советом, но радость все еще не вмещается у меня в груди и рвется наружу. Уж больно много пережито. Удержать ее в себе больше не могу и решаюсь позвонить секретарю епархии, протоиерею о.Игорю Шестакову. Он был на праздничной встрече со студентами ЮРГУ. На мою эсэмэску отвечает:
- Отец Сергий, слушать могу, отвечать не могу. Говори.
- Отец Игорь, не могу сдержать радости! Пришел Правительственный сертификат на миллион двести тысяч для покупки жилья Хорошилову Федору Ивановичу, о котором я писал в годовых отчетах. Завтра торжественно вручаем!
- Отец Сергий! – уже голосом кричит он в трубку, - у меня не будет завтра под рукой ни одного человека и ни одной машины. Все в разъездах. Прислать никого не могу, вручайте, и опиши всё в епархиальную газету. Это прекрасное событие для нашей Челябинской епархии. Поздравляю!
Вот это чудное и редкое событие, по благословению секретаря Челябинской епархии протоиерея Игоря Шестакова, за послушание старшего по званию, я и постарался исполнить.

Торжественная церемония вручения Федору Ивановичу правительственного сертификата состоялась на следующий день в присутствии главы города, депутатского корпуса, комиссии соцзащиты, городского совета ветеранов, телевидения и приходской социальной службы.
Что касается обретения на дороге нательного крестика, то это надо рассматривать как особую чудесную волю Божию. Дело в том, что этот крестик служил своему бывшему хозяину в качестве обычного языческого оберега. Об этом говорит неряшливо прикрученный кусочек проволоки за ушко крестика. Благодатная Сила Креста Господня больше не могла терпеть Своего унижения и покинула суеверного хозяина, который, скорее всего, был из среды водителей, поскольку крестик лежал на стояночной площадке такси, где обычные пешеходы почти не ходят. Благодать Крестной Силы решила, что лучше некоторое время попребывать на земле, чем с идололюбивым хозяином. Вот эта самая Сила Крестная и остановила священника не там, где он пытался, а там где это было необходимо - непосредственно у Креста, чтобы батюшка, остановившись, обязательно увидел Крестик. Да не попираема будет Святыня!