Слепому подарили краски…

Но не со злобы — шутки ради…

И видели, как от бедняги привычный уходил покой;

Он молча трогал каждый тюбик, и кистью свои пальцы гладил,

И осторожно прикасался к холсту дрожащею рукой.

И устыдились…

И жалели, что поступили так жестоко,

Что поглумиться захотели…

А он — поверил и пошел…

Пошел, не ведая, не видя… пошел, не зная — веря только,

Что холст и краски появились, чтоб стало очень хорошо.

Но он в своей бессветлой жизни не видел ни одной картины.

И он никак не мог осмыслить само понятие «цвета».

И мир внутри него цветущий, не тронутый мирской рутиной, Показывал ему незримо, что жизнь — совсем-совсем не та…

Совсем не та, что нам рисуют и предлагают в это верить…

Совсем не та… но он не видит, он только слышаньем живет…

И он давно привык по звукам, по запахам, по боли мерить

Происходящее снаружи… всё чувствуя наоборот…

Без школ, пособий и уроков, наставниками не измучен,

Он выливал в картинах душу, он отдавал — не рисовал…

Он отдавал себя, не глядя; не так, как мог бы быть научен;

Не так, как мог бы это видеть, а так, как сердцем понимал…

В его картинах солнце — грело… В его ручьях — сводило ноги…

И там, где рисовал он слезы, там боли было с океан…

И даже ветер был соленым у моря с берегом пологим…

И даже теплым Первомаем совсем по-детски пах тюльпан…

И звуки! — сколько было звуков!

Звучало всё, но лишь — чуть слышно…

Гудели тучи, пели птицы, журчали нежно ручейки…

Шумели клены и березы, и друг о дружку бились вишни,

Стеклянным звоном наполняя фруктовый садик у реки…

И все смотрели, восхищаясь… один художник знаменитый

Слез не скрывая, тихо плакал, сливаясь с шумною толпой…

Воспитанник хорошей школы, любимый многими, маститый,

Он понял, что впервые в жизни он пожалел, что не слепой...

 

 

(из интернета)