Питер пристает с дождем к горлу - бесцеремонно, ветрено,
то снимает шарф с Невы, то набрасывает, вальсируя.
Ты одеваешься потеплее,
выходишь голая - верь ему, провоцируй его: красивая.
Впрочем, он тоже под стать тебе -
без сомнения и стеснения обнажается до последнего закоулка.
У вас с ним питеропение, переплетение,
вы два раскалённых сердца: гудите гулко,
бьетесь о выступы поз - локтевых, коленных,
переворачивая улицы, как страницы.
Когда ты молчишь, его накрывает ленью,
когда впиваешься в шею - вода искрится.
Если бы он был городом, а не северным богом, - дарлинг,
он бы дал тебе пищу, и кров, и балкон, и кошек.
Но он хочет, чтобы ты поднималась на крышу
и вы летали, сбивали время с толку, сводили с ума прохожих.
Ваша осень созрела, поспела, упала, хрустнула
- яблоком сочным, кленовым листом поджаристым.
Дерзкие девочки оказываются
тоненькими
и хрупкими.
Продолжай, продолжай, продолжай смотреть на него, пожалуйста.
Питерский ветер подул на сердечные раны,
Чтобы поменьше болели, быстрее прошли.
Листья с берёз разлетаются, как телеграммы.
Солнышко тихо врачует душевные швы..
Анна Михайловна Островская
По садам и улицам, по мостам подсвеченным
Любим мы расхаживать и дышать Невой.
От любви до памяти мы пройдёмся вечером
И разделим прошлое на двоих с тобой.
Город мой – особенный. Солнечный и ветреный,
Часто очень пасмурный, но всегда родной.
Будь всегда загадочным и чаруй секретами
Каждого, кто просится говорить с тобой.
