24 декабря 1946 года родился народный артист России Леонид Алексеевич Филатов.



Не лети так, жизнь!

О, не лети так, жизнь, слегка замедли шаг.
Другие вон живут, неспешны и подробны.
А я живу – мосты, вокзалы, ипподромы
Промахивая так, что только свист в ушах.

О, не лети так, жизнь, уже мне много лет.
Позволь перекурить, хотя б вон с тем пьянчужкой,
Не мне, так хоть ему, бедняге, посочувствуй,
Ведь у него, поди, и курева-то нет.

О, не лети так, жизнь, мне важен и пустяк.
Вот город, вот театр. Дай прочитать афишу.
И пусть я никогда спектакля не увижу,
Зато я буду знать, что был такой спектакль.

О, не лети так, жизнь, я от ветров рябой.
Мне нужно этот мир как следует запомнить.
А если повезёт, то даже и заполнить
Хоть чьи-нибудь глаза хоть сколь-нибудь собой.

О, не лети так, жизнь, на миг хоть задержись.
Уж лучше ты меня калечь, пытай, и мучай.
Пусть будет всё – тюрьма, болезнь, несчастный случай.
Я всё перенесу, но не лети так, жизнь!


1986

Тот клятый год уж много лет

Тот клятый год уж много лет, я иногда сползал с больничной койки.
Сгребал свои обломки и осколки и свой реконструировал скелет.
И крал себя у чутких медсестёр, ноздрями чуя острый запах воли,
Я убегал к двухлетней внучке Оле, туда, на жизнью пахнущий простор.
Мы с Олей отправлялись в детский парк, садились на любимые качели,
Глушили сок, мороженое ели, глазели на гуляющих собак.
Аттракционов было пруд пруди, но день сгорал, и солнце остывало,
И Оля уставала, отставала и тихо ныла: «Деда, погоди».
Оставив день воскресный позади, я возвращался в стен больничных гости,
Но и в палате слышал Олин голос: «Дай руку, деда, деда, погоди…»
И я годил, годил, сколь было сил, а на соседних койках не годили,
Хирели, сохли, чахли, уходили, никто их погодить не попросил.
Когда я чую жжение в груди, я вижу, как с другого края поля
Ко мне несется маленькая Оля с истошным криком: «Деда-а-а, погоди-и…»
И я гожу, я все еще гожу и, кажется, стерплю любую муку,
Пока ту крохотную руку в своей измученной руке ещё держу.

Спасибо

В наш трудный, но все-таки праведный век,
Отмеченный потом и кровью,
Не хлебом единым ты жив, человек, —
Ты жив, человек, и любовью.

Не злись, что пришла – оттеснила дела,
Не злись, что пришла – не спросила, —
Скажи ей спасибо за то, что пришла, —
Скажи ей за это спасибо!..

Когда удается одерживать верх
Тебе над бедою любою, —
Не волей единой ты жив, человек, —
Ты жив, человек, и любовью.

Не хнычь, что была, мол, строптива и зла,
Не хнычь, что была, мол, спесива, —
Скажи ей спасибо за то, что была, —
Скажи ей за это спасибо!..


1979

Полоса препятствий

Не о том разговор, как ты жил до сих пор,
Как ты был на решения скор,
Как ты лазал на спор через дачный забор
И препятствий не видел в упор…

Да, ты весело жил, да, ты счастливо рос,
Сладко елось тебе и спалось,
Только жизнь чередует жару и мороз,
Только жизнь состоит из полос…

И однажды затихнут друзей голоса,
Сгинут компасы и полюса,
И свинцово проляжет у ног полоса,
Испытаний твоих полоса…

Для того-то она и нужна, старина,
Для того-то она и дана,
Чтоб ты знал, какова тебе в жизни цена
С этих пор и на все времена.

Ты ее одолей. Не тайком, не тишком,
Не в объезд — напрямик и пешком,
И не просто пешком, то бишь вялым шажком,
А ползком да еще с вещмешком!..

И однажды сквозь тучи блеснут небеса
И в лицо тебе брызнет роса —
Это значит, что пройдена та полоса,
Ненавистная та полоса…

А теперь отдыхай и валяйся в траве,
В безмятежное небо смотри…
Только этих полос у судьбы в рукаве
Не одна, и не две, и не три…

Первый снег

Еще вчера, — как снимок дилетанта, —
Осенний день расплывчат был и слеп,
А нынче скрупулезно и детально
Его дорисовал внезапный снег.

Еще вчера проступки цвета сажи
И прегрешений серые мазки
Казались органичными в пейзаже
Чумазой и расхристанной Москвы.

А нынче смотрим в окна с изумленьем —
Весь мир присыпан белым на вершок!…
И кажется чернейшим преступленьем
Вчерашний незатейливый грешок.

Белым-бело!.. И в этом белом гимне
Приходит к нам, болезненно остра,
Необходимость тут же стать другими,
Уже совсем не теми, что вчера.

Как будто Бог, устав от наших каверз,
От слез и драк, от кляуз и нытья, —
Возвел отныне снег, крахмал и кафель
В разряд святых условий бытия.

И кончились бои, и дрязги стихли,
И тишина везде вошла в закон
Как результат большой воскресной стирки
Одежд, религий, судеб и знамен…

Памяти Сережи

Чем может быть утешен человек,
Которого несут к могильной яме?.
Не знает он, не видит из-под век,
Что окружен любимыми друзьями.

Когда в конце концов умру и я,
Хочу, чтобы не медля ни секунды
Ко мне слетелись все мои друзья —
Со службы, из больницы, из Пицунды.

И чтоб случайный магниевай блиц
Вернул меня на миг из мрака к жизни
И высветлил с десяток милых лиц,
Которых я б хотел собрать на тризне.

Пусть радость и не шибко велика,
Но уходя в последнюю дорогу
Я все же буду знать наверняка,
Что я не пережил их, слава Богу…

Суета сует

Все куда-то я бегу
Бестолково и бессрочно,
У кого-то я в долгу,
У кого — не знаю точно.

Все труднее я дышу-
Но дышу, не умираю.
Все к кому-то я спешу,
А к кому — и сам не знаю.

Ничего, что я один,
Ничего, что я напился,
Где-то я необходим,
Только адрес позабылся.

Ничего, что я сопя
Мчусь по замкнутому кругу —
Я придумал для себя,
Что спешу к больному другу.

Опрокинуться в стогу,
Увидать Кассиопею —
Вероятно, не смогу,
Вероятно, не успею…

Баллада об упрямстве

Я с детства был в душе моряк,
Мне снились мачта и маяк,
Родня решила: «он маньяк,
Но жизнь мечты его остудит.»
Мне дед сказал: «Да будет так!»
А я ответил: «Так не будет!»

В одной из жутких передряг
Наш бриг вертело, как ветряк,
И кок, пропойца и остряк,
Решил, что качка нас погубит.
Мне кок сказал: «Да будет так!»
А я ответил: «Так не будет!»

Врачи вертели так и сяк
Мой переломанный костяк
И про себя подумал всяк:
«Отныне плавать он забудет.»
Мне врач сказал: «Да будет так!»
А я ответил: «Так не будет!»

Меня одели в тесный фрак
И погрузили в душный мрак,
И поп сказал: «Не будь дурак:
Одной душой в раю пребудет»
Весь мир сказал: «Да будет так!»
А я ответил: «Так не будет!»

Господь смутился: «Как же так?
Но коль он так… ну раз он так…
Да пусть он — так его растак —
Живет и в здравии пребудет!»
Господь сказал: «Да будет так!»
А я ответил: «Так и будет!»

Пенсионеры

Сидят на дачах старенькие ВОХРы
И щурятся на солнце сквозь очки.
Послушаешь про них — так прямо волки,
А поглядишь — так ангелы почти.

Их добрые глаза — как два болотца —
Застенчиво мерцают из глазниц,
В них нет желанья с кем-нибудь бороться,
В них нет мечты кого-нибудь казнить.

Они не мстят, не злятся, не стращают,
Не обещают взять нас в оборот, —
Они великодушно нам прощают
Все камни в их увядший огород.

Да, был грешок… Такое было время…
И Сталин виноват, чего уж там!..
Да, многих жаль… И жаль того еврея,
Который оказался Мандельштам…

Послушать их — и сам начнешь стыдиться
За слов своих и мыслей прежний сор:
Нельзя во всех грехах винить статиста,
Коль был еще и главный режиссер.

…Но вдруг в глазу, сощуренном нестрого,
Слезящемся прозрачной милотой,
Сверкнет зрачок, опасный как острога.
Осмысленный. Жестокий. Молодой.

И в воздухе пахнет козлом и серой,
И загустеет магмою озон,
И радуга над речкой станет серой,
Как серые шлагбаумы у зон.

Собьются в кучу женщины и дети.
Завоют псы. Осыплются сады.
И жизнь на миг замрет на белом свете
От острого предчувствия беды.

По всей Руси — от Лены и до Волги —
Прокатятся подземные толчки…

…Сидят на дачах старенькие ВОХРы
И щурятся на солнце сквозь очки…
Свои первые деньги Леонид заработал в 12-летнем возрасте. И это были не съёмки в фильме, как у многих его коллег, которые начинали сниматься в подростковом возрасте. Свои первые 20 рублей он заработал в издательстве за публикацию стихов, которые сочинил ещё в четвёртом классе.

Все школьные годы он писал стихи и поэмы, а также играл на сцене детского театра. И при этом он не собирался становиться поэтом или актёром. Как и многие сверстники, он мечтал о героической профессии лётчика-испытателя. Как позже с улыбкой рассказывал Леонид Алексеевич, если бы Гагарин совершил в свой полёт хотя бы на пару лет раньше, то он однозначно стремился бы в космонавты!

Но в 1961 году, после полета Гагарина, 14-летний Леонид уже знал, что его спортивная форма не дотягивает даже для лётного училища. С детства он был физически слабым и болезненным ребёнком.

Тем не менее, во дворе считался заводилой и верховодил за счёт своей необыкновенной харизмы и волевого характера. Его уважали как сверстники, так и ребята постарше.

Он родился в Москве в семье однофамильцев, поэтому любил шутить, что он Филатов дважды. Одинаковая фамилия стала поводом для знакомства его родителей, которое состоялось в радиокружке ОСОАВИАХИМ перед самой войной. Но когда Леониду пришло время идти в первый класс, родители развелись. Отец уехал из Москвы в Ашхабад и по согласованию с матерью забрал Леонида с собой.

Как только мальчик научился писать, он стал записывать свои стихи, которые ему давались удивительно легко. Если у него было советующее настроение, он мог за пару часов написать целую поэму. На всех школьных утренниках и вечерах он был незаменимым автором самых разных стихов о жизни школы и даже стихотворных пародий на учителей.

Однажды его стихи в исполнении автора услышал редактор местного издательства, и эти стихи появились на страницах ашхабадской газеты. А на причитающийся гонорар отец купил ему велосипед.

Леонид обожал литературу и был любимчиком школьного преподавателя. Впрочем, эта любовь и уважение были взаимными. Именно по совету учителя литературы мальчик записался в драматический кружок. Позже, выступая со своими стихами на школьных представлениях, парень разыгрывал миниспектакли и имел огромный успех у сверстников и родителей.

В 9-м классе он переехал жить к матери в Пензу, где продолжил сочинять стихи. В те годы популярность поэтов: Рождественского, Евтушенко, Вознесенского и Ахмадулиной была безграничной! Строка из поэмы Евгения Евтушенко: «Поэт в России — больше, чем поэт!» имела вполне реальный смысл, и родители уговаривали сына после школы поступать в Литературный институт. Но к тому времени Леонид уже имел другую мечту.

Сразу после окончания школы он приехал в Москву и попытался поступить на режиссёрский факультет ВГИКа. Конкурс был огромный, и его отсеяли на втором туре. И тогда Леонид поспешил в Щукинское училище, где ему в том же году удалось поступить на актёрский факультет. Но он не поменял планы, так как планировал после первого курса перевестись на режиссёрский факультет.

Однако учёба в группе заслуженного деятеля искусств Леонида Шихматова, ученика самого Вахтангова, увлекла Филатова, и после первого семестра о переводе куда-либо он уже не думал. После успешного окончания «Щуки» в 1969 году Леонид получил приглашение Юрия Любимова в труппу Театра на Таганке.

В этом театре Филатов прослужил всю жизнь. Здесь он испытал первый настоящий успех, но случались и горькие провалы. Связанные в основном с цензурными запретами. При этом он не оставлял своё увлечение поэзией.

На этом поприще он сошёлся с Владимиром Высоцким. Тот не скрывал, что завидовал умению Филатова подбирать рифму с точным соблюдением замысла. Есть воспоминание Владимира Семёновича, когда он всю ночь просидел, но так и не смог подобрать нужную рифму, а утром в театре встретился с Филатовым, и тот за секунду выдал нужную строку.

В фильмографии актёра около полусотни киноработ. И почти все – это главные роли. Но театральная сцена всегда была на первом месте.

В середине девяностых Леонид Филатов серьёзно заболел. В 1997 году он перенес операцию по удалению почек и некоторое время, пока ему не была пересажена донорская почка, провёл на гемодиализе — аппарате «искусственная почка».

В сентябре 2003 года после простуды у него началась двухсторонняя пневмония, которую попытались лечить без традиционных препаратов, повышающих иммунитет, так как опасались отторжения донорского органа. Но справиться с заболеванием врачи не смогли. 23 октября 2003 года Леонид Филатов скончался в отделении реанимации Центральной клинической больницы. Талантливому актёру, режиссёру и поэту было всего 56 лет.


Леонида Филатова похоронили на Ваганьковском кладбище в Москве. Сегодня исполнилось 79 лет со дня его рождения.