Химия... физика... любовь...

…Трогать эту женщину было безумно приятно. Это было сродни несмелым юношеским прикосновениям, отключающим мозг и взрывающих тело. Я подходил к ней сзади и брал за руки чуть повыше локтей. Продляя удовольствие, неспешно трогал её нежную пухлость рук, дыша только на вдох. От неё исходил тот сводящий с ума женский запах, который может любого мужчину ввести в транс.
…Когда я начинал, едва касаясь губами, трогать её, поросшую волнистыми завитками шею, она начинала тихонько постанывать. Я разворачивал её лицом и принимался целовать в губы. Поцелуи – это отдельная история. Вкус их не сравнить ни с чем. В своей жизни я испытывал подобное в далекой молодости лишь раз. Уже давно мне не хочется никого целовать. Нет, я целую жену, но это почти родственные поцелуи…
…Когда мы ложились в постель, высшим наслаждением для меня было спустить бретельку с её неглиже и просунуть руку в тоннель трусиков…
…потом мы долго лежали и смотрели друг на друга. По её затуманенному взору и блуждающей улыбке, я понимал, что она всё еще находится во власти колдовского послевкусия
- думал о том, что мой взгляд сейчас похож на её.
Я уходил. Она оставалась. Её мягкий, обволакивающий взгляд провожал меня. Я ехал в машине до дома, и еще долго сидел в ней, набираясь сил для встречи с женой.
Жена была замечательной. Симпатичная, несмотря на годы, умная, веселая. Та женщина была тоже хорошей. Не стервой, не хищницей-разлучницей… Просто так получилось…
Собрав волю в кулак, шел домой. С трудом преодолев первые минуты, я, как ни странно, растворялся в атмосфере дома. Мы разговаривали о прошедшем дне (исключая мою тайну), проблемах, новостях. Жена много шутила, смеялась. Я смеялся вместе с ней, и засыпал вместе ней, свернувшейся калачиком на моей груди. Спал, на удивление – спокойно, без сновидений, и лишь утром просыпался чуть раньше и думал о той, которую мне так хотелось трогать…
Та женщина ничего не просила, не требовала развода, жена ничего не знала и, по-прежнему, была душевно-близким человеком. Я старался не думать о возможных последствиях и плыл по течению. Лишь пару раз, будучи во хмелю, думал: и почему нельзя иметь двух жен? Как было бы хорошо.… Потом сам же над собой и смеялся. Горько смеялся. Потому что только дурак не может не понять абсурдность идеи: просто невозможно, чтобы в такой ситуации были бы счастливы одновременно все… Ладно. Это я так, глупость сморозил. Однако решение принять даже не пытался…
…В тот день, после часового сидения в машине, я поднялся домой. Жена впервые не встретила меня у порога. Встревоженный (а вдруг узнала? Или – заболела?), я отправился в спальню. Она лежала, отвернувшись к стене.
- Что с тобой, родная? – спросил я, холодея от мысли, что вот и настал час Х. Жена повернулась и слабо улыбнулась.
- Пойдем на кухню. Покормлю тебя и…, нам надо поговорить. Она резко поднялась и проследовала на кухню, старательно отводя взгляд. Щеки её рдели неровным румянцем. Я поплелся за ней. И что я буду делать? Не хочу её терять… и ту, другую – тоже…
- …Родной. Да, за эти годы ты стал самым близким мне на земле человеком. …Не знаю, как это вообще могло произойти, но я влюбилась. И без тебя жить не могу, и без него.… От его прикосновений меня трясет, как в лихорадке. В его объятьях я вновь чувствую себя девчонкой. Не знаю, что делать. Прости. Врать больше нет сил. Ты этого не достоин…
Я много думала. Постаралась быть выше химической реакции страсти, губящей и разрушающей наш с тобой теплый и уютный мир, душевное равновесие. Вспоминала, как это было у нас с тобой. Как ты трогал мои волосы и несмело коснулся губами шеи, …это было в кино, на последнем ряду… о чем было то кино – загадка.… Вспоминала жар твоих губ, когда это произошло впервые, бестолковый и сбивчивый поток слов, из которых только и можно было понять, что я у тебя первая и на всю жизнь одна. Вспоминала, как по вечерам ты уговаривал меня, уставшую от миллиона домашних дел, словами: - сейчас откроется второе дыхание…
Я ведь не дура, понимаю, что, страсть, обуявшая меня - это только первая стадия, которая может перерасти в любовь, а может, и нет. У нас с тобой тогда это получилось. Мы вместе взрослели и в возрасте и в чувствах. Растили детей, берегли и оберегали друг друга. Не все было просто. Но у нас получилось. И вот.… Кой черт мне всё это?
Знаю, что тебе больно, но иначе не могу. Врать – не в моих правилах. Парадокс: за тебя перегрызу горло, пойду на плаху,… хотя вряд ли тебя это утешит…
Я молчал, потрясенный. Не я – она может уйти… она чувствует то же к другому мужчине, что и я… не к ней…
- Давай поживем отдельно. Подумаем. Я – смогу ли я справиться со всем этим, ты – сможешь ли меня простить… Мало шансов при таком раскладе, что все срастётся, но… - она встала, и, не дав мне опомниться, накинула куртку, взяла заранее, видимо, приготовленную сумку и ушла, тихо прикрыв за собой дверь.
Я сидел, оглушенный. Долго не мог понять: радоваться или плакать? Напился. Взял отгулы, и еще несколько дней убаюкивал мозг алкоголем. Потом попросил командировку на дальний объект и две недели «пахал», стараясь не думать ни о чем. Но думалось. О том, что сейчас, возможно, в тоннель её трусиков лезет чужая рука.… Думал и о том, что слабая априори женщина оказалась сильнее мужика и нашла в себе силы сказать правду, как бы ужасна она не была. Думал и той женщине. Хорошей, нежной, ласковой. О том, что сейчас, когда у меня развязаны руки, мне почему-то совсем не хочется идти к ней…
Еще месяц я провел в терзаниях, скитаясь от одного друга к другому. Даже не знал, что буду медленно сходить с ума, прощаясь с надеждой вернуть утерянное счастье.… Однажды, когда стало совсем невмоготу, я, поздним вечером пришел в наш дом. Открыл дверь. На кухне горел свет. Она сидела, закутавшись в шаль (была осень, батареи еще не затопили) и курила.
- Ты ведь бросила? – спросил я её.
- Бросила, - она спешно затушила сигарету, - так, балуюсь просто.
- Решила что? – робко спросил я её.
- Я же здесь…, а ты?
- Я же здесь…

Из дневника жены:
Женщина, которая любит, не может этого не понять. Когда он сидел в машине, положив голову на руль, я в отчаянье смотрела сквозь щелочку штор. Страдала и за него и за себя. Готовилась к его приходу как к последнему. Скажет сегодня или нет? Не говорил и не говорил. Устала. Жить в таком состоянии невозможно – нужна определённость, иначе можно сойти с ума.
… Сама ускорила процесс. Сначала просто проследила за ним. Увидела их. У него были такие глаза, какими он когда-то смотрел на меня. Стало страшно. Страшно и больно. Страшно и больно потерять любимого человека, и больно понимать, что этот, любимый тобой человек, дарит любовь не тебе. Я не осуждала его – боже упаси! Муж подарил мне столько минут счастья, …да и как осуждать человека, которого любишь? Мой воспаленный мозг все это время искал выход. Проведя несколько бессонных ночей, я решилась на этот шаг… и рассказала о мнимой измене, внеся катализатор в его химию страсти. Предоставила ему право сделать, наконец-то выбор, оставив себе маленькую надежду, крохотный шанс…
Когда мужчина увлечён, как впрочем, и женщины, говорить: «а помнишь?» – глупо. Он во власти новых эмоций и прежние вытеснены напрочь. Именно поэтому я взяла вину на себя, чтобы помочь ему вспомнить. Вспомнить и выбрать. Понять себя…
- Ирина Сычева