Стреляли по протестующим,
Тех, что теснили милицию,
Которые были с оружием,
И шли не в шутку - всерьез,
Затеяв шумиху ту еще,
Шли с закрытыми лицами,
Хоть и толпою недружною,
И кто они - вот вопрос.

Не те ль, что кидались бутылками?
Не те ль, что кидались булыжником?
И палками, как разбойники,
Громили ребят МВД.
Были такими пылкими,
Похлеще любого барышника,
И сами лезли в покойники
От этаких звонких дел.

Чего оставалось делать тем,
Кто оставался глух и нем?
И у виду защитных схем
Беркут стрельнул в ответ.
Тут уже хошь, или не хошь,
Ты тоже людям морду бьешь,
Чтобы не стать, ядрена вошь:
Только был - и тебя уже нет.

 

Ну и стерва, ваша Ларина -
Прет одна на бессмертный полк.
Да она же хуже татарина,
Что не званным залез за стол.

Да простят меня мусульмане -
Мне когда-то родной народ.
Я словцо не нашел в кармане -
Есть такой у русских кросфорд.

Ну а Ларина, ах каналья,
Заплатили, видать, лимон.
И притом, очевидно, налом,
Что вонючее льет дерьмо,

Вся сама дерьмом пропиталась,
И уже созрела как раз.
Все, что с нею сделать осталось -
Взять и громко спустить в унитаз.