Это цитата сообщения liudmila_leto Оригинальное сообщение

Полвека фильму «Мертвый сезон» и саундтреку князя Андрея Волконского

50 лет назад вышел двухсерийный фильм режиссера Саввы Кулиша «Мертвый сезон» с Донатасом Банионисом в роли советского разведчика Константина Ладейникова. Этот фильм о людях загадочной профессии — больше, чем жанровая удача, откровеннее, нежели приближенная, насколько это было возможно, к реальности хроника работы бойцов невидимого фронта. Пересматривая «Мертвый сезон», сегодня диву даешься, насколько игровой кинематограф способен аккумулировать до поры не проявленные социокультурные и даже геополитические сдвиги. Для начала необходимо отметить следующее: картина удостоилась главного приза весьма престижного в ту пору Всесоюзного кинофестиваля, а потом с регулярностью демонстрировалась по Центральному телевидению, но никаких премий от поощрявшего героико-патриотическую тематику государства не получила.

Советская власть не выдавала значительных премий там, где выдающееся художественное свершение было не вполне очевидным — предварительная экспертиза работала надежно. На форумах в Сети зрители закономерно сравнивают «Мертвый сезон» с «Семнадцатью мгновениями...», выделяя при этом картину Лиозновой лишь «за небольшим преимуществом». Это, конечно, неверная постановка вопроса: по режиссуре и общему художественному уровню, а не только лишь по метражу, вещи попросту несопоставимы. Савва Яковлевич Кулиш, и это показала его дальнейшая карьера, не был выдающимся режиссером-постановщиком. На «Мертвом сезоне» слишком многое сошлось, однако в сугубо постановочном плане это не шедевр. При этом, повторимся, картина смотрится полвека спустя на одном дыхании, то и дело провоцируя на удивление в связи с недвусмысленными проговорками.






Для начала отметим заказной характер картины. Еще до войны прославившийся постановкой «Детей капитана Гранта» и «Острова сокровищ» Владимир Вайншток пишет под псевдонимом «В. Владимиров» сценарий «Мертвого сезона», опираясь на материалы, предоставленные Комитетом госбезопасности. Помогает Вайнштоку ленинградский журналист Александр Шлепянов, консультирует знаменитый советский разведчик Конон Молодый, в титрах обозначенный псевдонимом «полковник К. Т. Панфилов». На рубеже 50–60-х годов Конон Молодый под именем Гордона Лонсдейла (он также использовал фамилию Стенсфилд) работал в Англии, торговал игровыми автоматами и был весьма успешным предпринимателем: заработал немало денег для советской разведки (в фильме фамилии Лонсдейл и Стенсфилд весьма прозрачно трансформировались в пару Лонсфилд — Стендайл, а место торговых автоматов в бизнесе главного героя заняли музыкальные). Объектом его профессиональных интересов в Англии была группа немецких ученых, когда-то верой и правдой служивших Гитлеру, занимавшихся разработкой военной продукции. В 1961 году Молодый был арестован и приговорен к 25 годам заключения, но отсидел лишь три года — в 1964-м был обменян на английского разведчика Гревилла Винна, связного Олега Пеньковского.
[показать]
Таким образом, ленинградским кинематографистам предложили реальную схему, которую необходимо было, что называется, разыграть в лицах, совместив мемориальную задачу с политико-воспитательной и развлекательной. Возьмем на себя смелость сказать, что сугубо развлекательную, скорее, провалили. Тревожная повседневность интегрированного в чужой Большой Город разведчика и, если угодно, сновидческий характер будней, столь блестяще реализованные не только у Лиозновой, но и, допустим, в картине Владимира Басова «Щит и меч», Вайнштоку со Шлепяновым не удались. Мало виртуозно придуманной фактуры, мало ловко сцепленных и одновременно интригующих мелочей, которые горазд был выдумывать Юлиан Семенов. Хорошо показано в «Мертвом сезоне» недоумение местной полиции относительно того, кто же в реальности подобрался к бывшему нацисту Рихарду Хассу, он же профессор Борн (Владимир Эренберг): советский или все-таки западногерманский разведчик. Шеф полиции Даргейта Смит (Антс Эскола) и американский разведчик Дрейтон (Эйнари Коппель), устроив провокацию с похищением дневника коллеги Хасса-Борна профессора О’Рейли (Юри Ярвет), идут по ложному следу, что на короткое время создает фабульное напряжение, но этого недостаточно.
[показать]
Актриса Светлана Коркошко, сыгравшая роль совладелицы частного ресторана по имени Элис, рассказывала, что линия любовных отношений ее героини с персонажем Баниониса была вполне основательна: «Увы, по цензурным соображениям — не может русский разведчик любить иностранку! — эпизод оказался спрессованным до нескольких мгновений». Возможно, и некоторые другие «повседневные» линии были вычищены. Так или иначе, в итоговом варианте на уровне фабулы доминируют тяжеловесные и совершенно неубедительные мотивировки. Чего стоит хотя бы ключевая линия: Хасс, а ныне Борн, изобретает некое психохимическое оружие массового поражения, газ RH (Эр-Эйч), который в малых дозах стимулирует интеллектуальный потенциал человека, а в дозах больших — превращает в идиота. «Люди работающие не будут иметь памяти и станут беспрерывно радоваться!» — с энтузиазмом излагает свою доктрину враг человечества Хасс, где актуализируется объект типовых претензий советских идеологов к западному обществу массового потребления.

«Веселящий газ» — придумка, навеянная авторам фильма какой-то совсем доисторической научной фантастикой. Эта архаика вступает в вопиющее противоречие с невероятно продуктивной манерой оператора фильма Александра Чечулина — снимать, наперекор сюжету, мир как сон, с еще более удивительным умением Донатаса Баниониса — обозначать тысячу разных чувств и состояний, фактически ничего не играя. Банионис единолично достраивает тот внутренний мир своего героя, который не прописали сценаристы. Его явно не героическая внешность в комплекте с эмоциональной сдержанностью дают идеальный образ закрытого на все замки разведчика. Этот человек — образец самоконтроля, и в этом смысле «Мертвый сезон» — безусловное открытие. Ведь прежний идеальный советский герой должен был едва ли не сжечь и врагов, и соратников, и зрителей на своей внутренней горелке. Однако Ладейников — видно же — внутренне наполнен, а при этом настолько аккуратен в плане внешних проявлений, что идеально вписывается в западную среду. В этом смысле его хорошо оттеняет Ролан Быков в роли эмоционально избыточного артиста ТЮЗа Савушкина, бывшего узника концлагеря, который призван опознать военного преступника.
[показать]
Здесь приходит время поговорить о главном. «Мертвый сезон», где по сюжету «наши» решительно оппонируют «западоидам», на деле ярко и властно сигнализирует о явно оформившемся влечении тогдашних советских элит к западного толка комфорту и аккуратизму, к цивилизованному быту, к доминированию «грамотных» над «простаками». Стилизованная под Британию советская Эстония снята по-настоящему любовно: как образец, как земля обетованная. До этого в нашем кино западные страны давали либо совсем уже зачумленными территориями, либо с очевидными метками «не подходи, убьет». А вот эта страна, похоже, не убьет. Не случайно ведь, что развал СССР начнется с манифестов о независимости, которыми прибалты засыплют Москву. А в Москве-то никто ни спорить, ни возражать не собирался: за два десятка лет до перестройки, в зашифрованном «Мертвом сезоне», уже материализована идея «вхождения в Западную цивилизацию на равных».

Резко бросается в глаза еще и то, что после решающей победной схватки с Хассом и Гребаном (Маури Раус), едва вручив заветную папку с разоблачающими западного противника документами Савушкину и отправив того в бегство, Ладейников, пошатываясь, выходит вон, даже не попытавшись покарать злодея Хасса. Эту миссию вынуждена осуществлять ничего не понимающая в происходящем, однако сильно пострадавшая при этом секретарша профессора О’ Рейли Кэтрин (Анда Зайце). Испуганная девушка стреляет в Хасса, предельно эротично, по советским стандартам, сверкая голыми коленками. Эта бессознательная проговорка сюжета не случайна: на деле Хасс никому уже не интересен, документы про химоружие будут использованы разве что для пропагандистской борьбы и сопутствующего торга, зато «интересности» массовой культуры, вроде эффектно задравшей красивые ножки дамы с опасным пистолетом наперевес, актуализированы здесь в качестве ценностей вплотную подступающего и по-своему тоже предельно интересного времени. Что говорить, сегодня практически вся приключенческая российская кинопродукция оперирует образом сексапильной красотки с пистолетом в кобуре или в сумочке. Она всегда отправляется в смертельное пекло на каблуках и в тщательно наложенном макияже — не ленится.
[показать]
Две знаменитые финальные сцены «Мертвого сезона» вошли в анналы и в народную память. Обмен Ладейникова на полковника Никольса (Лаймонас Норейка) — это, конечно, ритуальное действо. Западные спецслужбы запугивали нашего разведчика тем, что по прибытии в СССР его отправят на «сибирские соляные копи», намекая на жесткую практику сталинских времен. Но вместо этого Ладейникова тискают в объятиях боевые товарищи. Посыл очевиден: Советский Союз уже не тот, диалог назрел, станем поэтому меняться чем только возможно, от пленников до товаров и культурных ценностей. Что-то, однако, пошло не так.

Наконец, самый финал картины: в аэропорту Ладейников пробирается через толпу, восторженно встречающую советских спортсменов-победителей. Его, солдата невидимого фронта, не узнают. Честно говоря, никакого художественного взрыва в этом месте не случается: к сожалению, суть подвига из фильма не вычитывается. К примеру, подвиг тех людей, которые передавали в СССР западные ядерные секреты и тем самым на десятилетия обеспечили нам военный паритет с Западом, очевиден. А вот про историю с «веселящим газом» даже самому внимательному зрителю картины — ничего не понятно. Находящемуся в плену Ладейникову тамошние спецслужбы предлагают сотрудничество в обмен на «комфорт, хорошее вино, женщин и обеспеченное будущее». «Я уже все для себя выбрал. Давно», — сдержанно, но недвусмысленно парирует разведчик, актуализируя формулу Маяковского: «У советских собственная гордость». Сам принцип такой антибуржуазной аскезы понятен.
[показать]
«Есть только элита, живущая в Новом Эдеме: мыслители, поэты, ученые... От человека-золотаря не может родиться математик», — проповедует тем временем нацистский преступник доктор Хасс в пику аскетам-совкам. Почему же тогда Ладейников со всеми своими убеждениями собственноручно не уничтожил Хасса?! Ведь искусство есть способ эффективной символизации важнейших идеологем, и мне почему-то досадно, что высокомерного негодяя-расиста пристрелила английская девчонка с голыми коленками.
"Разведка фильмом"(газета "Культура")

Саундтрек фильма "Мёртвый сезон"

Музыку к фильму написал князь Андрей Михайлович Волконский

О музыке и жизни выдающегося музыканта — исполнителя, теоретика, исследователя и популяризатора старинной и современной музыки, основателя ансамбля "Мадригал" и композитора-новатора, первооткрывателя отечественного послевоенного авангарда, князя Андрея Михайловича Волконского — в программе «Вечерние импровизации»
на Радио Орфей от 25.09.2018.
Специальные гости: музыковед, доктор искусствоведения, профессор и вокалист Светлана Савенко и советник генерального директора Музея AZ (Музея Анатолия Зверева) Антон Каретников.
У микрофона Ирина Кленская и Александр Васькин.
(В конце передачи вы можете услышать мой ответ на вопрос)

01:09 — «Жалобы Щазы» (1960 год), первая часть
16:25 — Концерт для оркестра (1953 год), первая часть
26:48 — Фортепианный квинтет (1954 год), 2-я часть «Burlesca»
30:24 — Соната для альта и ф-но (1955 год), А.Волконский, Р.Баршай
41:43 — «Musica stricta» [Строгая музыка] для ф-но (1956 год)
52:21 — «Сюита зеркал» (1959 год), первые три части
54:47 — Бах. Гольдберг-вариации, Ария da capo, Андрей Волконский,
1:02:37 — Бах. Прелюдия Си минор, ХТК, 1-й том, Андрей Волконский,
1:10:24 — «Carrefour» [Перекресток] для синтезатора, ф-но и инструментального ансамбля (1992 год), Андрей Волконский
1:21:45 — «Erzählung» [Сказка] для голоса и ф-но на стихи Йоганнеса Боровского (начало 2000-х)
1:27:57 — Мой ответ на вопрос
1:29:56 — Музыка к кинофильму «Мертвый сезон», Ленфильм (1968 год)