Сиен быстро оделся, взял вещмешок, нож, пустой бурдюк и вышел из дому. Тропинка цвета красной охры вела от самого порога к далёкому источнику, теряясь в зарослях лина. Сиен и Умбра двинулись на запад, длинные тени стелились перед ними, изгибаясь и преломляясь на ухабах и ямах. Среди невысоких ярко-зелёных стеблей бродили капюшонники, на их серых лицах застыло вечное скорбно-брюзгливое выражение, кожистые крылья были аккуратно и цельно сложены над головой. Они не представляли опасности, потому что, казалось, вовсе не замечали Сиена. В любое время дня и ночи они с кажущейся бесцельностью ходили по линовому полю, меланхолично переступая длинными морщинистыми лапами. Сиен и Умбра поднялись на холм и дошли до голого каменистого участка земли с редкими кривыми деревцами, лишёнными листвы, но не мёртвыми. На западном склоне у большого камня бил родник, вода тонкой струйкой стекала по металлическому желобу, сделанному Сиеном. Он взял воды в чашу ладоней и поднёс Умбре. Холодная капля упала на спину зверя, среди чёрной шерсти появилась полоса розовой кожи, потом она разделилась на две части, из алых пазух появились длинные и тонкие, как рыбьи кости, зубы. Из пасти высунулся осторожный бородавчатый язык и коснулся воды, заполнявшей ладони Сиена. Спустя мгновение они были пусты. Умбра смотрел на друга, повернув голову назад. Сиен снова набрал воды в ладони и процедура повторилась. Потом человек напился сам и стал набирать воду в бурдюк. Умбра побрёл вдоль берега, время от времени принюхиваясь к редким пучкам зелени, растущим в трещинах скалы. Вскоре он скрылся из виду за нагромождением булыжников. Сиен наполнил бурдюк и отправился за Умброй, тоже присматриваясь к зелёным пучкам. Сорвал несколько травинок, спрятал в мешок. Он дошёл до небольшого клочка чёрной земли, густо засаженной кукурузой. Умбры поблизости не было. Сиен собрал несколько початков и полез на скалы, туда, где раньше заприметил гнёзда юнков. Незамеченный, украл пару яиц. Внизу появился Умбра, в его пасти безмолвно трепыхалась крупная виппо, летающая рыба с длинными полуоперёнными крыльями-плавниками. Сиен заметил друга и приложил палец к губам, призывая к тишине. Умбра не обладал голосом, но за него "говорил" его хвост - костяные отростки стучали друг о друга и скребли камень при ходьбе. Сиен осторожничал, боясь встревожить юнков - эти птицы в гневе могли исклевать вора.
Они отправились домой. Сиен ощипал пойманную виппо и большую половину скормил Умбре, кладя ему на язык сырые куски мяса. Потом развёл костёр в каменном круге при помощи аурумного дерева и стал жарить свою долю. Умбра лежал у огня на боку и время от времени поднимал голову на пролетающих в высоте птиц.
"Надо сходить к тем руинам, что мы недавно обнаружили", - сказал Сиен, разбивая яйца в деревянную самодельную плошку.
Он склонился к Умбре и протянул ему угощение. Бородавчатый язык слегка коснулся яичного желтка, потом отдёрнулся и спрятался в пасти за перекрёстным частоколом зубов-игл.
"Как хочешь, мне больше достанется", - сказал Сиен и отпил из чашки.
Мясо было готово. Человек поел, затушил огонь и стал собираться в дорогу. Они пошли на юг по едва заметной в зарослях лина тропе. Вскоре на горизонте туманным силуэтом проступили постройки древнего города, к которым и направлялся Сиен. Целью похода были инструменты и любые жизненно необходимые вещи. До города было приблизительно тридцать тенсолов. Минуя линовое поле, нужно было пересечь огромную чашу бывшего озера - серый амфитеатр с редкими сухими, но упрямо пускавшими корни в растрескавшуюся почву кустарниками. Далее простирался каменистый пустырь с высоким курганом по центру и многочисленными подземными ходами, в которых обитали хисты. За этим пустырём начиналось болото-свалка. Привал можно было сделать или в серой чаше, или возле кургана, если соблюдать осторожность.
Капюшонники по-прежнему не обращали внимание на путников. Умбра подбежал к одному из них, лежащему возле самой тропы. Существо спрятало лицо под серые крылья и напоминало огромное обгоревшее семечко. Умбра опасливо тронул его лапой, потом обнюхал. Вдруг на него сверкнули недобрые красно-жёлтые глаза, крылья распрямились вперёд, выпростав многочисленные когти-крючки. Умбра испуганно отшатнулся, испустив резкий вдох, и прижался к бедру Сиена. Друг успокаивающе погладил его. Капюшонник меланхолично сложил крылья над головой и снова завалился на спину, скрывшись в зелёном ворсе лина.