Это цитата сообщения Мадлена_де_Робен Оригинальное сообщение

Троянский конь Петра

Он появился в Кремлевском дворце 30 мая 1672 года перед рассветом, предсказанный Симеоном Полоцким, перым ученым мужем россии, за девять месяцев до рождения. Есть легенда, что симеон трое суток провел в царских покоях вместе с Алексеем Михайловичем, ожидая предсказанного им царекича. Наталья Кирилловна рожала мучительно - все, кроме Симеона, боялись летального исхода. Он же на третьи сутки сказал, что царице осталось мучиться пять часов. Когда пошел пятый час, Симеон упал на колени и стал молить бога, чтобы царица мучилась еще час.

- Вредно просишь, - рассердился Алексей Михайлович, - зачем еще час мучений?

- Если в первом получасе родится царевич, то веку его будет 50 лет, если во втором получасе - проживет до 70, - сказал Симеон.

На последнем его слове царю принесли известие о рождении сына.

Петр рос в атмосфере любви и ненависти. Мать, отец, мамки, няньки, кормилицы, дядьки, стольники, бояре - приверженцы Натальи Нарышкиной - все надышаться не могли на необычного Романова. Богатырь!

Но из углов ненавистно смотрели глаза Милославских и их сторонников, старших сестер Петра по отцу и теток, не принявшей новой жены Алексея Михайловича.

Ребенок возлежал в колыбели из алого турецкого бархата с большими золотыми репьями и малыми серебряными, на пуховике и подушках, набитых белым и чистым лебяжьим пухом.

Ему исполнилось полгода, и мать повелела сшить ему кафтанчики, зимние и летние, из белого атласа на собольих пупках, шитые золотом, окаймленные немецким кружевом, с запонками, низанными жемчугом, с серебрянными кистями и изумрудными пуговицами.

Когда мальчик чуть подрос, по слухам, сводная сестра, царевна софья, руками прислужников попыталась отравить его, хотя пойман с поличным  никто не был, однако  подозрительная болезнь живота осталась Петру на всю жизнб будто бы как подарок вредной сестрицы.

Петр Алексеевич Романов родился дважды. Первый раз - по календарю, второй раз - на Красном кремлевском крыльце во время бунта стрельцов. Сочетание бесстрашия и страха, силы воли и слабости, великодушия и жестокости, распахнутости и коварства, простодушия и хитрости, стремительности и маневрености, отчаянной смелости и мелкой трусости и еще многое другое составили характер, над разгадкой которого бьются и будут биться историки.

Даже внешний вид Петра разноречив. Гигантский рос и могучая фигура не подлежат сомнению, но кудрявая ослепительная красота, огонь в огромных очах время от времени сменяются невероятными изображениями плешивого, узкоглазого, обрюзглого мужчины.

Красавец и урод - два полюса. Между ними расположен Петр.

Он перевернул страну, "поднял на дыбы", определил ряд норм жизни, по которым Россия живет и по сей день.

Он решительно и бесповоротно разделил российское общественное  сознание на западническое и славянофильское, увы, не сумев соеденить их.

Он создал армию и флот, построил новую столицу и, главное, дал новый стиль жизни.

Окно в Европу рубил его отец Алексей Михайлович, рубил осторожно, выбирая вернейшее из того, что могло бы укорениться в России: достижения дипломатии, театр, ряд его знаменитого "Уложения". Царь Алексей хотел войти в Европу более или менее органично.

Царевна Софья, вослед за отцом, порой даже более решительно, открывала в европу свои форточки.

Отец и сводная сестра указали Петру дорогу, и он кинулся по ней, но с другой стороны. Петр "прорубил окно" не в Европу из России, а в Россию из Европы, но прежде он увидел у себя дома, в Москве, живой образ той жизни, которая бла ему по душе и которую он вознамерился сделать российской. Это Немецкая Слоода. Там жили иностранцы со своими нравами и привычками. Там, в единственном месте суровой столицы, по ночам слышалось веселое пение, курили табак, запрещенный отцом Петра, сверкали икрами и шелестели юбками тонколикие шотландки, волоокие немки и пышногрудые голландки..

Петр полюбил жизнь Немецкой Слободы, но одной любви не хватало, чтобы сделать Немецкой слободой всю Россию.

Нужна была почва, способная впитать в себя новации.

Традиционная русская народная жизнь и домостроевщина не соответствовали повсеместным заимствованиям. Бояре с их бородами, напоминавшими бритому Петру о бородатых стрельцах на Красном крыльце Кремля, с длинными рукавами и долгими полами одежд подчинились решительному петровскому обрезанию бород и рукавов как насилию с упрямыми тайными надеждами на возвращение "доброго старого времени".

Какая уж тут почва?!

Опорой Петра стала горстка иностранцев и горстка безродных сверстников типа Александра Меншикова,  обласканная царским вниманием. Всего-то?  Но и с ними он победил. Почему?

Петр интуитивно провидел в России некоего 2троянского коня", способного решительно поддержать желание молодого царя жить, как живут в Немецкой Слободе: свободно, весело и нарядно.

"Троянский конь" не заставил себя ждать: это был русский женский терем, расшатанный еще Натальей Кирилловной и царевной Софьей, окончательно расколовшийся от кулака Петра и выпустивший на свет божий всех сидевших в нем придворных женщин.