Мы готовились к ней довольно долго - купили модную углепластиковую удочку, спиннинг, мотыля и даже книжку про рыбалку... Книжка была очень полезная - в ней было описано озеро Селигер; детально расписаны породы рыб, которые там водятся: щуки, судаки, лещи, подлещики, голавли, окуни, ну и всякая прочая мелочь - плотва, краснопёрка и т.д...
Про окуней в этой книге было написано особенно поэтично - "Нет ничего увлекательней, чем ловля окуня на спиннинг. Во время вечернего и утреннего жора, когда стайки окуней охотятся на мальков, стоит только забросить спиннинг с насадкой, отдалённо напоминающей рыбку, главное, что бы она вертелась, и окунь тут же жадно набрасывается и глотает её..." Я долго представлял себе, как забрасываю спиннинг, и именно во время жора, и не успеваю вытаскивать одну рыбину, как другая уже летит за моим крючком...
Дорога до Селигера мне знакома - эта та самая Ленинградка, вернее, её продолжение, которое называется Е95, а ещё вернее, та часть Е95, которая идёт вверх от Москвы, к Питеру (есть ещё нижняя часть, которая в народе называется Симферопольским шоссе, я тоже её всю изъездил).
Очень красивый вид, и скоростная дорога гипнотизирует, невольно начинаешь ехать быстрее, затем ещё быстрее, и так до тех пор, пока не осознаёшь, что нога давит не на педаль, а в пол, но хочется ещё... Мелькают объезды городов - Тверь, Торжок, и вот поворот на Селигер, такая узенькая, но свободная и ровная дорожка, здесь приходится сбросить скорость до 130... Заправка у бензоколонки - я знаю, больше их не будет, а в баке осталось литров 10, от Москвы до Селигера более 400 км... И вот сам Селигер - огромное, как море, извилистое озеро, очень прозрачное...
Подъезжаю ближе... Дорогая - весь берег утыкан палатками! Ищу место, где бы их не было...
Проходит полчаса, час - нет такого места... Мой племянник хмыкает - "Чайники, не знают, где можно поймать рыбу - здесь её нет, она стоит около камышовых зарослей и ждёт нас... А здесь нет зарослей, надо искать"... Мы ищем, и наконец, находим - совершенно пустой заливчик, сплошь заросший камышами, вокруг никого, рядом след от костра и узкий проход в чистую воду, вырубленый кем-то в камышах. Да, те люди знали толк в рыбной ловле, и в моей голове всплывает фраза: "Во время утреннего и вечернего жора"... Тем временем мы второпях ставим палатку, на хвое, зажигаем мангал и начинаем готовить шашлык... Вот и удочки - раз - и они собраны, но сначала надо поесть...
Слышим шум двигателя - к нам подъезжает раздолбанная копейка, из неё высовывается харя интеллигентного вида и спрашивает разрешения остановится рядом, ненадолго, всего на полчасика, только искупаться... Мы радостно разрешаем, копейка становится рядом, из неё доносится разухабистая музыка, какие-то совкопопсовые ритмы, не то "Белки", не то "Стрелки", а может, и просто "Блестящие", я в них не разбираюсь особенно... Из сего лимузина вылазят четверо - две сильно потасканные девицы, тот самый интюлигент в очках и лысый дядька, похожий на Говорухина...
Очкарик приближается к нам с поклонами: - "А не позволите ли Вы, пока не сгорят дрова в мангале, минут на несколько занять вот этот краешек нашей коптильней?" Мы позволяем - нам всё равно надо подождать, пока дрова не превратяться в угли... В коптильне, оказывается, рыба - друзья этой компании поймали её только что - две плотвы и два окуня... Окунь...Жор... это сладостное слово вертится у меня на языке... Очкарик забирает коптильню, предварительно извинившись, что не сможет поделится рыбой - и так закуски маловато, и рядом раздаются тосты, плавно переходящие в пляски... Очки и лысины сверкают в дневном мареве, отражаясь в зеркале Селигера...
Мы быстренько жарим шашлык, с наслаждением поедаем его... Очкарик вновь, с извинениями, подползает к нашему мангалу. Садится рядом, и рассказывает грустнейшую историю о том, что от него ушла жена. Рассказывает, ненароком хватая кусочки шашлыка с общей тарелки... История действительно грустная, наш собеседник заканчивает её так:
· Ведь они, женщины (обвинительный взгляд в сторону моей жены) - падки на всякие дорогие игрушки - машины (аналогичный взгляд в сторону моей машины), украшения, деньги..." (с вызовом смотрит на меня).
· Ну не знаю, - говорит моя улыбаясь - я бы своего ни на кого не променяла. Потому, что я знаю, что лучше мне не найти...
Очкарик грустнеет и уходит к дискотеке около копейки...
А мы ждём вечернего жора, который начинается, если верить моей книге, в восемь часов вечера... Пляски около копейки становятся особенно интенсивными... Я с удовольствием наблюдаю за лысым дядькой - уж больно заковыристые "па" он выписывает... И вот, наконец, восемь, мы подходим к проходу в тростниках и лихо забрасываем спиннинг... в тростники... зацепился гад... я лезу в воду и обнаруживаю, что здесь очень мелко - в двадцати метрах от берега вода еле доходит мне до пояса... Ерунда - заходим в воду по грудь - главное, не пропустить время жора, а уж там...
Мы бросали спиннинг часа два, вытащили на берег груду коряг, старых лохмотьев, и один раз подцепили чью-то забытую сеть, полусгнившую, с протухшей рыбой, и ничего... Окуни весело гонялись за стайками мальков, но блесну не брали... Мы оставили на дне этого проклятого озера три блесны и один крючок с поплавком, но не поймали ничего... не было даже поклёвки... Рядом проплывали лодки с грустными рыбаками, они вытаскивали пустые крючки и матерились... Когда мы окончательно замёрзли, мы вылезли из воды, и нас тут же облепили комары... вот где мы согрелись, отмахиваясь от этой заразы... А у копейки по-прежнему гремела музыка, и лысый дядька выписывал поразительно сложные минуэты...
Было около двенадцати, и очень хотелось спать, мы выпили горячего чая, и вежливо попросили плясунов удалится, а надо сказать, что мой петнадцатилетний племянник сложен, как Рембо, он очень меня любит и подражает мне, только я бросил качаться на вревя качаться так как потенул руку , а он продолжает до сих пор...
Нас поняли и стали заводить копейку, она не заводилась - аккумулятор сел... Мы дали им прикурить, они стартовали, очень лихо, и сразу завязли в грязи... Мы их толкнули, и они, наконец, уехали... уф... Было холодно и комары стаями висели над нами... Ночью нас разбудили голоса - это весёлые рыболовы вытаскивали на берег моторную лодку... Кто -то из них кричал: "Не могу больше, я уроню его сейчас", это наверное, про лодочный мотор... Я завёл будильник на восемь - может, утренний жор будет удачливее... нет, он не был удачливее, зато мы оставили Селигеру последнюю, четвёртую блесну, и плюнув на всё, быстренько собрали шмотки и уехали. Книжку про рыбалку я задвинул в самый дальний угол шкафа на даче, но когда кто-нибудь из нас говорит слово "жор", мы начинаем глупо улыбаться, и мне кажется, эти улыбки заразны.