Цветы Первомая, как всем известно - гвоздики. Сами по себе цветы ИМХО симпатичные, но их обычность столь велика, что уже вроде и неприлично их кому-то дарить. А еще есть такая кулинарная специя - гвоздика. Уж не знаю, связана ли она как-то с теми гвоздиками, но к ней у меня отношение просто омерзительное.

Собственно когда-то, очень давно, я уважал эту традиционную добавку к разного рода соленьям и мясным блюдам. Фанатом не был (от нее вообще мало кто фанатеет), но не был против и даже чувствовал в этом некоторую пикантность. Так было до тех пор, пока наша мама однажды не поехала в командировку, не оставив достаточного количества готовой еды. Папа конечно же не мог ударить в грязь лицом, и он решил сварить куриный суп с лапшой. Курица была сварена хорошо (хотя может и не мастерски), лапша (он тогда вроде сам ее сделал из муки, воды и яиц) тоже была съедобная, лук там, морковка, картошка может была, не помню. Но дело в том, что мой папа любит перец во всех его видах (а еще лук, чеснок - ну и что там еще едят суровые северные мужики). Разумеется ему захотелось сыпануть в это чудо-варево горсть перца горошком, прикиньте, целую горсть (правда на большую кастрюлю) - у меня, наверное, рот бы сгорел, если бы я это попробовал! Но я был спасен. Дело в том кулинар хоть и был смущен непривычным видом и запахом найденного в кухонном шкафу "перца горошком", но все же сыпанул обещанную горсть. Когда суп еще поварился и чудесный запах гвоздики распространился по квартире, стало понятно - "Хьюстон, у нас проблема!". Папа пытался прикинуться статуей, но после очной ставки с кухонным шкафом стало понятно - он насыпал гвоздики (отличать гвоздику от перца я тогда умел, мне было уже 10 лет). Это имело ТАКОЙ вкус и запах, что воротило от одной мысли о еде. Однако папа предоставил три зубодробительных аргумента - есть надо, готовить он больше не будет, ты мужчина. Поскольку кастрюля, напомню, была большая, то быть мужчиной надлежало весьма долго, спасало лишь то, что отец само собой не отказывался от участия в этом издевательстве над организмами, и ввиду его традиционно хорошего аппетита существовала вероятность быстрого поглощения продукта. Все же его аппетит в это случае оказался не настолько велик, сколь велика была кастрюля, в итоге мы ели это несколько раз в день на протяжении нескольких дней. К приезду матери мой личный хардометр (hard-o-meter - прибор для измерения суровости) показывал не менее 1,5 Ри (Риддик - внесистемная единица измерения суровости). Хотя хардометр и риддик-шкалу я буквально недавно выдумал на самом деле, а в те времена в ходу было такое выражение - "Этот парень выкован из сталлония". Считалось, что сталлоний - некий секретный металл, много более прочный, чем титан, и все его запасы на Земле хранятся в виде Сильвестра Сталлоне, безупречного героя моего детства. Как бы то ни было, но мать встречали на пороге два закаленных бедой чувака, в душе и в желудке которых был внезапный Первомай, и даже алюминиевая кастрюля из-под этого супа все еще благоухала настоящим серьезным мужским делом. Да, мама, мы сделали доели это!

Разумеется банка с гвоздикой была от греха подальше отправлена в мусор, мать сделала соответствующие выводы, отец получил соответствующие инструкции, и на нашей кухне вновь воцарился запах вкусной еды. С тех пор я ненавижу гвоздику в любом количестве и в любых блюдах - вакцинация прошла успешно, теперь организм отторгает все попытки употребления чужеродной приправы. А вспомнил я эту историю потому, что в выходные купил в магазине печенье под названием "Шведское с корицей и имбирем". Корица - одна из моих любимых приправ, имбирь - тоже вполне себе. Кто ж знал, что третьей в списке приправой (не попавшей в торговое название печенья) является гвоздика? Мне и в голову не пришло читать состав на этот предмет... Но когда я засунул в рот первую печенюшку и прожевал ее - в душе и в желудке вновь заиграл Первомай. А на дворе, между прочим, октябрь. Буэээ...