Чтобы не было разных восприятий предыдущей главы, скажем сразу, что Лёха так и не подарил Насте цветы. Ни одного цветочка! Но Настасья ждала этого и не сильно расстроилась. Тем более, что целый день она была практически одна. Правда, она ходила гулять на речку в обществе Шины, но суслики не в счёт. У Ани было странное стечение обстоятельств: женский день и бабушкин день рождения, поэтому отвертеться от праздника не удалось. И пока весь народ веселился, а по берегу Яузы бродили влюблённые парочки, Настя угрюмо ходила по дорожкам, пиная всё, на что наступала. Пару раз она наступила на Шинделя, пока тот не сообразил, что у девушки плохое настроение, и если хочешь остаться живым и не калекой, лучше смыться. Странно, но Настасье стало легче. И правду знающие люди говорят: если тебе плохо, пни того, кому хорошо. И тебе будет хорошо, и ему приятно.

Пару раз она пыталась пнуть скамейку, но каждый раз её кроссовки натыкались на железную преграду, и в следующую секунду Настя тратила весь свой четырнадцатилетний лексикон на обогащение лексикона невежественной скамейки.

- Кому вообще нужен этот женский день? – ворчала она по пути к дому. – Несколько часов выходного – и всё удовольствие. Сплошное разочарование!

Лично для Насти выходной тянулся бесконечно долго. И поэтому она была просто счастлива, когда в начале десятого ей позвонила Анюта. Та мгновенно выслушала все плохие новости и обнадёжила:

- Не огорчайся. Ну, кто виноват, что любовь зла? Не сомневайся, сейчас, в эту самую минуту, его тоже мучит совесть.

- Тебе легко говорить, у тебя парень есть! – вспылила Настасья.

После этого заявления Аня как-то сразу притихла и, сославшись на дела, повесила трубку. Размышляя, что же она сказала не то, Настя уснула.

На следующий день первым уроком была история. Класс добросовестно сдал домашнюю работу и теперь преспокойно и откровенно спал, слушая рассказ о зарубежных войнах. Витя храпел в такт Шинделю, когда к ним присоединился Дрон, они составили вполне благозвучное трио. Единственный, кто мог противостоять убаюкивающему голосу невыспавшегося Евгения Николаевича, был Лёха. Даже Аня, и та опустила голову на руки и подозрительно ровно дышала. Настя вообще досматривала десятый сон с таким блаженством, что Ира невольно засомневалась, а просыпалась ли она вообще. Сама Ира во сне возила ладонью по лицу, и потому заботливый Дрон подложил ей под локоть зеркальце, чтобы пробуждение было приятным. На Ире было слишком много косметики. Настолько, что теперь она сливалась в цверные ручейки, оставляя на Ирином лице серо-буро-малиновые усы. Вика спала на Витином плече, когда тот дёргался, она спросонья тормошила его за плечо, принимая его за невзбитую подушку.

Анюта вообще выглядела неважно. С самого утра она была неразговорчива, у неё были тёмно-синие круги под глазами, а вид такой утомлённый, что даже Ира не стала издеваться. В школу Аня пришла практически перед самым звонком, чего раньше с ней никогда не бывало – обычно она была одной из первых жаворонков школы. Настя довольно редко составляла ей компанию в раннем подъёме: как и все девушки с лямурными делами, она любила помечтать в кровати после звонка будильника.

- Что с тобой сегодня? – толкнула подругу Настасья, когда прозвенел звонок с урока.

- Что? А…Ничего, совсем ничего, - пробормотала Аня. Её отсутствующий взгляд немного обеспокоил Настю. Она пихнула Шину:

- Анька заболела!

- С чего ты взяла? – зевнул тот. – Заболела–в школу не пришла бы.

- Да ты что, не видишь, как она плохо выглядит?! Ты просто бесчувственное животное!

Раньше бы эти слова вызвали у Анюты по меньшей мере смешок. Теперь она молча взяла сумку и, странно покачнувшись, вышла в коридор.

- Может она вчера выпила лишнего? – пошутил Дрон.

- Не думаю, - сказала Настя. – Она мне звонила часов в десять, когда была уже дома, она была в порядке, даже голос был бодрый.

- Я думаю, что пока нет причин для беспокойства, - сказал Лёха, положив руку Насте на плечо. Та была так обеспокоена Аниным состоянием, что не обратила на это внимания, и рука осталась лежать. – Пока всё в порядке.

- Да ты что, с Шинделем заодно?!..- негодующе начала Настасья, но Лёха не дал ей договорить.

- Она ничего не говорит. Мы не можем отправить её к врачу, помимо её воли.

- А может и не стоит обращать внимания? – предложила протиснувшаяся в толпу Ирка и в следующий момент гневно запищала: - Он отдавил мне ногу!

- А ты не путайся под ногами! – заявил Гаврик. Но через минуту лучший школьный дон-жуан вылетел из толпы, опять отдавив Ирке ногу, на этот раз другую.

В это время писклявый и, похоже, немного охрипший звонок оповестил о начале второго урока. Для 8а это была геометрия. Вглядевшись в Анино лицо, учительница, с губ которой едва не сорвалась её фамилия, передумала и отправила к доске откровенно скучающего Боровичка.

- Тебе полезно, - сказала она.

Боровик уныло кивнул и обречённо поплёлся к доске. Народ приготовился спать снова, но пока они засыпали, урок слишком быстро кончился – всем на удивление.

- Ань, завтракать пойдёшь? – спросила её Настасья. К концу второго урока Анюта более-менее отошла, взгляд стал более оживлённым, а речь более разборчивой.

- Ну, за компанию схожу, но есть не буду, - отказалась она.

- А ты хоть завтракала? – подозрительно спросила Настя.

Аня сделала вид, что не слышит вопроса. Настя повторила, ответа снова не последовало. Вздохнув, она обернулась к Лёхе, идущему сзади, и прошептала:

- Она вообще ничего не ела!

Лёха пожал плечами. Он не был силён в женской психологии.

После еды, если можно назвать едой полузасохшие сосиски, девушки поднялись на третий этаж и положили сумки рядом с кабинетом русского языка.

- Слышь, народ, кто русский сделал? – послышался вопль несчастного Витька.

- Все сделали, - ответила за всех Настя.

- Ясно. А кто списать даст? – безнадёжно поинтересовался тот же несчастный.

На этот раз все благоразумно сделали вид, что они слишком заняты поисками мобильников в портфелях. Витёк вздохнул, съёжился и притворился тумбочкой.

Со звонком ребята вошли в класс, расселись по местам и сразу же отметили, что Елена Александровна в плохом расположении духа. Лицо бедного Витька отображало все муки ада, а морда Шинделя, совсем недавно принявшая нужную форму, походила на сушёный абрикос.

- Я бы такое лицо прятал, - заявил Боровик, почесав нос.

- Так и прячь. Могу пакетик дать, - предложил Дрон. Вика прыснула. Учительница гневно хлопнула рукой по столу:

- Прекратите разговоры!

- Влипли, - прошептал Лёха Насте. Та понимающе склонила голову.

- Начнём, как всегда, с проверки домашнего задания. К доске пойдёт…

Все мгновенно втянули головы в плечи.

- …к доске пойдёт…

Головы стали ещё ниже.

- Аня, прошу.

Послышался облегчённый вздох двадцати шести голосов. Анюта встала и  спокойно пошла к доске. Взяв тетрадь, она написала домашнее упражнение, получила законную пятёрку и уже пошла на своё место, как вздруг страшно побледнела, покачнулась и стала резко падать вперёд. И упала бы, если Гаврик не подхватил бы её. Она не дышала.

- Кто-нибудь, сходите за медсестрой, - приказала Елена Александровна, склонившись над ученицей.

Пока суть да дело, пока медсестра поднялась на третий этаж, Аня самостоятельно пришла в себя. Врач померила ей давление, пощупала пульс и с удивлением заметила, что вроде бы всё в порядке. И многие с этим согласились бы, если бы Анино лицо не заливала пугающая бледность, при сильном освещении жутко отдающая синевой.

- Переутомление, - наконец заявила медсестра, распрямившись. Аня жалобно подняла глаза:

- Я не пойду домой!

- Анют, может лучше отлежаться? – засомневалась учительница, но та как отрубила:

- Дома мне делать нечего!

Нечего так нечего. Урок продолжился, но в течение всего дня от Ани ни на шаг не отходили взволнованные одноклассники, а после школы Настя проводила её до дома. Последним её напутствием подруге было не приходить завтра в школу и посидеть денёк дома.