Вопреки всем ожиданиям, девушкам не пришлось стоять под дверью, как обычно. Шиндель явно с нетерпением их ждал. Как только подруги разулись и прошли в большую комнату, Настя, которая жевала жвачку, подавилась, и Анюте пришлось колотить её по спине. Ане, более здраво смотрящей на жизнь, сразу стало всё ясно. И поэтому она задала один-единственный каверзный вопрос:

- А ты сам домашку сделал?

Ответа не последовало. Шина смутился и отодвинулся к стенке, пытаясь притвориться фикусом. Но фикус с размером лыжи 46 и с шухером на голове смотрелся не впечатляюще, и бедняге пришлось оставить эти попытки.

Аня уже забыла про заданный вопрос и теперь обеспокоено смотрела на подругу. Та цветом лица напоминала пион в самом расцвете сил, руки дрожали, а глаза смотрели куда угодно, только не на компьютер, вернее, на того, кто сидел за ним.

Лёха, а это был именно он, встал и, улыбаясь, сказал:

- Неожиданно, правда?

- Да уж, - выдавила Анюта. Настя нервно хихикнула. Единственное, что её удовлетворяло, так это сознание того факта, что доклад печатать уже не придётся.

- Э-э-э… ребят, оставьте нас на пару минут, - сказала, как отрезала, Аня. – Нам поговорить надо.

Шиндель попытался было возбухнуть, но Лёха принял меры, и вопли обиженного хозяина квартиры раздавались с кухни, а кухня была изоляционной от внешнего мира тройным герметическим стеклом в медной раме.

Проверив, что двери плотно закрыты и услышать их нельзя, Анюта развернулась к Насте и села рядом с ней на диван.

- Ты была права, - севшим голосом проговорила та. – Нам не следовало сюда идти.

- Ладно, что сделано, то сделано. Но вначале ответь мне на несколько вопросов. Первый: ты ведь не хочешь прямо сейчас встать и уйти? Только не надо поспешных слов, - предостерегающе сказала Аня. – Хорошо подумай и скажи.

Захлопнув приоткрытый было рот, Настасья осеклась и, помедлив, кивнула.

- Значит, не хочешь? Замечательно. Этого я от тебя и ждала. Вопрос номер два: его позвать?

- Нет! Не надо! – воскликнула Настя с непритворным ужасом.

- Опять! Я же сказала: подумай, а потом скажи. Ты только представь: ты сможешь исправить все свои предыдущие ошибки, и я двину по Шинделевской голове сковородкой, если он тебе сегодня не скажет чего-то очень хорошего.

- Чего например? – Настасья подняла глаза. Краска с её лица спала, и теперь она выглядела, как загнанный белый кролик.

- Ну… Я не знаю. Он ведь говорить будет, там увидим, - уклонилась от прямого ответа Анюта.

- Ну спасибо тебе, подруга! – съязвила Настя.

- Да не за что. Ну что, ты согласна?

Кивок.

- Так я его зову?

Снова кивок.

- Наконец-то!

Настя как в замедленной съёмке видела, как Аня встает, идёт к двери, зовёт Лёху, взмахом руки останавливает рвущегосяв комнату Шинделя, как Лёха входит в комнату и садится на диван неподалёку от неё, Насти.

- И последний вопрос, - прошептала Анюта на ухо подруге. – Вас оставить одних?

Настя не подняла голову, но Аня была уверена, что она еле заметно кивнула.

- Отлично, - бодро сказала она. – Тогда я пошла на кухню!

- Готовь сковородку! – крикнула ей вслед Настасья. Чувство юмора, вернувшееся к ней было каким-то гробовым.

- Что за сковородка? – недоумевающее спросил её Лёха, подсев поближе.

- Да. Не обращай внимания. Она предназначается не тебе, - успокоила его Настя.

- Это хорошо! Так вы что пришли, доклад сканировать?

- Типа того.

Лёха встал, положил листы бумаги в отделение, и компьютер удовлетворённо заурчал, переваривая получаемую информацию.

- Вот так, теперь ваш доклад в полном порядке, - сказал Лёха. – Настя кивнула и пробурчала:

- Спасибо. А то я сама не знаю, где у сканера кнопка «Пуск»!

Лёха пропустил колкость мимо ушей.

- Может позовём ребят? – выдавила Настасья.

Молча Лёха поднялся и приоткрыл дверь, просунув в образовавшуюся щель голову. На кухне между Анютой и Шиной шёл ожесточённый спор:

- Скажет!

- Не скажет!

- Идиот! Конечно скажет!

- Дегенератка! Промолчит!

Лёха усмехнулся и закрыл дверь. Спор окончится тем, что Аня двинет Шинделя с силой, подобной разъярённому мамонту. Она никому не спускала таких оскорблений, тогда как слово «идиот» по отношению к Шинделю даже как оскорбление не звучало. Да и потом – на правду не обижаются!

- Ничего не выйдет! У них очень важные дела, - сказал Насте Лёха.

- С какой это радости? – усомнилась Настасья. Но услышав звук металла, соприкасающегося с костью, мгновенно подскочила и ринулась на кухню, вопя при этом, - Эй! Ты же обещала поберечь сковородку!

- А я и берегу. Это кастрюля.

- И как?

- Кастрюля? В полном порядке. Только теперь её с хлоркой надо вымыть.

- Ясно, - прокомментировала Настя. – А Шиндель?

- Что ему будет…

- А он где, для начала, - спросил подошедший Лёха и только тут заметил, что Анюта давится от смеха. В этот момент из-под стола выползло нечто четырехконечностное, с плоской мордой и ужасно обиженным выражением на этой плоской морде.

- В яблочко! – захихикала Настасья. – Где мой фотоаппарат?

- Э-э-э… Ань, а он говорить умеет? – Лёха был как-то обеспокоен состоянием друга.

- Да всё он умеет. Это у него стресс!

Пока они говорили, Шиндель дополз до стула, грузно сел, несколько раз вздохнул и смог выдавить только одно слово:

- Больно…

- Бедный! – посочувствовала Аня. – Повезло, что вмятина не на твоей голове.

- Так ты била по голове? – влез Лёха. – А почему тогда рожа двухмерная?

- А, это… Ну, у меня глазомер нулевой, а кастрюля скользкая оказалась. Ну, вы идите, нечего тут толпиться, а я верну его пасть в трехмерную графику.

Насте ничего не оставалось, как вернуться в гостиную. Но после этого события, так разрядившего обстановку, Настя обнаружила, что колебания в воздухе исчезли, и с Лёхой можно говорить спокойно и увлечённо. Тот был непротив, и они непринуждённо болтали, пока не вернулась Аня.

- Ну что?

Настя жестом подозвала её и прошептала:

- Сковородка готова?

- Что, неужели ничего? – изумилась Анюта.

Настя грустно кивнула:

- Но время поджимает – нам пора, - сказала она так, чтобы и Лёха слышал.

На часах была половина девятого.

- Да, пока мы догребём до наших квартир, как раз девять и будет, - поддакнула ей Аня.

- Ань, ты иди, мы сейчас! – Лёха повернулся к Настасье.

- Видишь, - сказал он тихо, - Оказывается, со мной можно и нормально поговорить.

Настя к своему ужасу почувствовала комок в горле. Он стоял очень близко, только теперь она поняла, насколько он её выше. Это её пугало, она поспешо отодвинулась и подняла голову.

- Молчание – знак согласия. Не так ли?

Кивок головой. При этом на голове образовался маленький шухер.

- Блин! Как всегда, в самый неподходящий момент! Что ты теперь обо мне подумаешь?

- Ничего плохого. Тебе любые причёски идут, - не растерявшись сказал Лёха.

Настя смутилась, порозовела и пошла одеваться. Когда они попрощались с мальчиками и вышли на вечернюю Широкую улицу, Настя сказала:

- А Шинделю повезло!

Аня была понятливой и только ухмыльнулась. Как бы Шина не старался, ему всё равно не избежать ни скалки, ни сковородки.