НЕОБЫКНОВЕННАЯ СУДЬБА, НЕОБЫКНОВЕННАЯ ЖЕНЩИНА!...
04-02-2019 02:45
к комментариям - к полной версии
- понравилось!
Это цитата сообщения Jo-Ann Оригинальное сообщение
НЕОБЫКНОВЕННАЯ СУДЬБА, НЕОБЫКНОВЕННАЯ ЖЕНЩИНА!...
В её стихах сразу - даже не зная их автора! - чувствуется прекрасная "серебряная печать"...
С первых строк становится понятно, что Автор их - оттуда,
из удивительного СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА НАШЕЙ ПОЭЗИИ!
Именно тогда она и выпустила свои первые поэтические сборники,
по достоинству оцененные Брюсовым и Буниным, но...
Она вышла замуж на "красного графа" Алексея Николаевича Толстого,
вышла - по большой Любви, и Поэзия на долгие-долгие годы - была принесена этой любви в жертву...
2 февраля - День Рождения Натальи Васильевны КРАНДИЕВСКОЙ -ТОЛСТОЙ!
Казалось, что в её жизни Любовь и Творчество - соперничали между собой,
совершенно не желая идти рука об руку...
И только когда брак рухнул, её Поэзия - как птица Феникс из пепла !
- выпорхнула из руин этого брака и поднялась высоко в небо...
Но и тогда она не уставала воспевать свою необыкновенную -
преданную, но не предавшую! - свою ЛЮБОВЬ К НЕМУ!
НЕОБЫКНОВЕННАЯ СУДЬБА, НЕОБЫКНОВЕННАЯ ЖЕНЩИНА!...
ИЗ ЦИКЛА "СВЕТ УЕДИНЕННЫЙ".
(1906–1921)
плеер-
ДЛЯ КАЖДОГО ЕСТЬ В МИРЕ ЗВУК...
А. Н. Толстому
Для каждого есть в мире звук,
Единственный, неповторённый.
Его в пути услышишь вдруг
И, дрогнув, ждешь завороженный.
Одним звучат колокола
Воспоминанием сладчайшим,
Другим — звенящая игла
Цикад над деревенской чащей.
Поющий рог, шумящий лист,
Органа гул, простой и строгий,
Разбойничий, недобрый свист
Над темной полевой дорогой.
Шагов бессонный стук в ночи,
Морей тяжелое дыханье,
И все струи и все ключи
Пронзают бедное сознанье.
А мне одна поет краса!
То рокоча, то замирая,
Кристальной фуги голоса
Звенят воспоминаньем рая.
О строгий, солнечный уют!
Я слышу: в звуках этих голых
Четыре ангела поют —
Два огорченных, два веселых.
И МНЕ ГОРИТ ЗВЕЗДА В ПУСТЫННОМ МИРЕ..
И мне горит звезда в пустынном мире,
И мне грозит стрела на бранном поле,
И мне готов венок на каждом пире,
И мне вскипает горечь в каждой боли.
Не затеряешь, смерть, меня вовеки!
Я - эхо, брошенное с гор в долины.
Да повторюсь я в каждом человеке,
Как новый взлет волны, всегда единой.
КОГДА ПОСЛЕДНЕЕ НАСТИГЛО УВЯДАНЬЕ...
Когда последнее настигло увяданье
И тень зловещая сокрыла милый свет,
Расцвел негаданно мой алый, вешний цвет,
Благоухает он - и нет ему названья.
Так, на развалинах, на каждом пепелище
Ведет к расцвету нас последняя печаль.
Благословенен час, когда земли не жаль,
Когда бесстрашен взлет души свободной, нищей.
НЕ С ТЕМИ Я, КТО ЖИЗНЬ ВСТРЕЧАЕТ...
Не с теми я, кто жизнь встречает,
Как равную своей мечте,
Кто в достиженьях замедляет
Разбег к заоблачной черте,
Кто видит в мире только вещи,
Кто не провидит через них
Предчувствий тягостных своих
Смысл и печальный, и зловещий.
Но чужды мне и те, что в мире
Как стран заоблачных гонцы.
Мне не по силам их венцы
И золото на их порфире.
Иду одна по бездорожью,
Томясь, предчувствуя, грустя.
Иду, бреду в селенье божье,
Его заблудшее дитя…
ЛЮБОВЬ, ЛЮБОВЬ, НЕБЕСНЫЙ ВОИН...
Любовь, любовь, небесный воин!
Куда летит твое копье?
Кто гнева дивного достоин?
Кто примет в сердце острие?
Ах, я боюсь, что мимо, мимо
Летит благословенный гнев!
О, будь, любовь, неумолима
Ко мне, надменнейшей из дев!
Твоих небесных своеволий
Возжаждала душа моя.
Дай гибели, дай сердцу боли
Пронзающего острия!
ИЗ ЦИКЛА «РАЗЛУКА».
(1935–1938)
А Я ОПЯТЬ ПИШУ О ТОМ...
А я опять пишу о том,
О чем не говорят стихами,
О самом тайном и простом,
О том, чего боимся сами.
Судьба различна у стихов.
Мои обнажены до дрожи.
Они - как жалоба, как зов,
Они - как родинка на коже.
Но кто-то губы освежит
Моей неутоленной жаждой,
Пока живая жизнь дрожит,
Распята в этой строчке каждой.
НЕБО НАЗЫВАЮТ - ГОЛУБЫМ...
Небо называют - голубым,
Солнце называют - золотым,
Время называют - невозвратным,
Море называют - необъятным,
Называют женщину - любимой,
Называют смерть - неотвратимой,
Называют истины - святыми,
Называют страсти - роковыми.
Как же мне любовь мою назвать,
Чтобы ничего не повторять?
КАК ПЕСОК МЕЖДУ ПАЛЬЦЕВ, УХОДИТ ЖИЗНЬ...
Как песок между пальцев, уходит жизнь.
Дней осталось не так уж и много.
Поднимись на откос и постой, оглядись, -
Не твоя ль оборвалась дорога?
Равнодушный твой спутник идет впереди
И давно уже выпустил руку.
Хоть зови - не зови, хоть гляди - не гляди,
Каждый шаг ускоряет разлуку.
Что ж стоишь ты? Завыть, заскулить от тоски,
Как скулит перед смертью собака…
Или память, и сердце, и горло - в тиски
И шагать - до последнего мрака.
ТАК ТЕБЕ СПОКОЙНО, ТАК ТЕБЕ НЕТРУДНО...
Так тебе спокойно, так тебе не трудно,
Если издалека я тебя люблю.
В доме твоем шумно, в жизни - многолюдно,
В этой жизни нежность чем я утолю?
Отшумели шумы, отгорели зори,
День трудов окончен. Ты устал, мой друг?
С кем ты коротаешь в тихом разговоре
За вечерней трубкой медленный досуг?
Долго ночь колдует в одинокой спальне,
Записная книжка на ночном столе…
Облик равнодушный льдинкою печальной
За окошком звездным светится во мгле.
Милый, бедный, глупый! Только смерть научит
Оценить, оплакать то, что не ценил.
А пока мы живы, пусть ничто не мучит,
Только бы ты счастлив и спокоен был.
ИЗ ЦИКЛА "ВИНОГРАДНЫЙ ЛИСТ".
(1938–1941)
БЫТЬ СТАРОМОДНОЙ НЕ БОЮСЬ...
Глядя на луч пурпурного заката…
Быть старомодной не боюсь,
И полный грусти тривиальной
Романс я помню наизусть.
Как доносил мне эту грусть
Твой голос страстный и печальный!
И память сердца ль виновата
Иль память слуха, не пойму,
Но я покорствую ему.
И над Невой, как встарь когда-то,
Твой "луч пурпурного заката"
Горит скитанью моему!
ИЗ ЦИКЛА "НА ОЗЕРЕ СЕЛИГЕР".
(1938–1940)
Я НЕ ПРЯЧУ ПРЯДЬ СЕДУЮ...
Я не прячу прядь седую
В тусклом золоте волос.
Я о прошлом не тоскую -
Так случилось, так пришлось.
Все светлее бескорыстье,
Все просторней новый дом,
Все короче, проще мысли
О напрасном, о былом.
Но не убыль, не усталость
Ты несешь в мой дом лесной,
Молодая моя старость
С соучастницей-весной!
Ты несешь ко мне в Заречье
Самый твой роскошный дар:
Соловьиный этот вечер
И черемухи угар.
Ты несешь такую зрелость
И такую щедрость сил,
Чтобы петь без слов хотелось
И в закат лететь без крыл.
ИЗ ЦИКЛА "КОГДА ВИДЕН БЕРЕГ".
(1946–1957)
ВИДНО, БЫЛО ПРЕДНАЗНАЧЕНО...
Видно, было предназначено
Так, что снова довелось,
Пока сердце не растрачено,
Охмелеть от диких роз,
Охмелеть от свиста птичьего
Да от запаха сосны
Возле домика лесничего,
Над излучиной Двины.
ОН ПРИДЕТ И КО МНЕ, САМЫЙ СТРАШНЫЙ МОЙ ЧАС...
Он придет и ко мне, самый страшный час,
Он, быть может, не так уж и страшен.
Вздрогнет пульс, еле слышно, в последний раз,
И заглохнет, навеки погашен.
Что ж! Представить могу, что не буду дышать,
Грудь прикрыв ледяными руками.
Что придут изголовье мое украшать
Обреченными тленью цветами.
И что "Вечную память", в который уж раз,
Возгласит панихидное пенье,
Что оно сыновьям утешенья не даст, -
Да и надо ли им утешенье?
Но понять не могу, не могу, не могу,
Как - незрим, невесом, бестелесен -
Он остынет со мной на могильном снегу,
Тайный жар вдохновений и песен!
ИЗ ЦИКЛА "ВЕЧЕРНИЙ СВЕТ".
(1958–1961)
ЕСТЬ В НАШИХ СУДЬБАХ РАВНОВЕСИЯ ЗАКОН...
Есть в судьбах наших равновесия закон -
Учет и наших благ, и бедствий в этом мире.
Две чаши на весах уравнивает он,
Одной - убавит груз, другой - добавит гири.
Так, чашу радостей опустошив вначале,
Закона мудрого не избежишь и ты.
Прими ж без ропота противовес печалей:
Недуги старости и бремя слепоты.
КОГДА ТЫ CТАВИШЬ В ГЛИНЯНУЮ ВАЗУ...
Когда ты ставишь в глиняную вазу
Листвы сентябрьской огненный букет,
Все краски осени припомни сразу
И все тона, которым равных нет.
Боярышника позднего багрянец
С кленовой веткой ты соедини,
Чтоб радовал он в пасмурные дни,
Российских рощ и осени посланец.
СТИХИ - СОБЛАЗН, СТИХИ-ДУРМАН...
Стихи - соблазн. Стихи - дурман.
Стихи - великое притворство.
Нам в дар неосторожно дан
Избыток слов для стихотворства.
Но целомудренно проста
Порою жизнь и бессловесна.
Рифмованная красота
В ее пределах неуместна.
Повелевает жизнь: молчи,
Слова ничтожны и невнятны.
Внимай, о чем поют в ночи
Мои подземные ключи.
Они без слов. Они понятны.
ЕСТЬ ПАМЯТЬ ГЛАЗ, ОНА ВОССОЗДАЕТ...
Есть память глаз. Она воссоздает
Незримый мир в окраске и деталях -
И вереницы зорь в оранжевых вуалях,
И васильково-синий небосвод.
Все, все воображению подвластно,
Ему я верю больше, чем глазам,
И мир воображаемый, прекрасный
Ни мраку, ни унынью не предам.
ДАВНО ОТМЕРЕНА ЗЕМНОГО СЧАСТЬЯ ДОЗА...
О. Д. Форш.
Давно отмерена земного счастья доза,
Давно на привязи табун былых страстей,
Но, боже мой, как пахнет эта роза
Над койкою больничною моей!
Так пахла жизнь и сад, когда-то бывший,
Так пахла молодость, встречавшая зарю…
И женщине, цветы мне подарившей,
Движеньем губ "спасибо" говорю.
ТАМ, В ДВУХ ШАГАХ ОТ СЕРДЦА МОЕГО...
Там, в двух шагах от сердца моего,
Харчевня есть - "Сиреневая ветка".
Туда прохожие заглядывают редко,
А чаще не бывает никого.
Туда я прихожу для необычных встреч.
За столик мы, два призрака, садимся,
Беззвучную ведем друг с другом речь,
Не поднимая глаз, глядим, не наглядимся.
Галлюцинации ли то, иль просто тени,
Видения, возникшие в дыму
И жив ли ты, иль умер, - не пойму…
А за окном наркоз ночной сирени
Потворствует свиданью моему.
Я С СОБОЙ В ДОРОГУ ДАЛЬНЮЮ...
Я с собой в дорогу дальнюю
Ничего не уношу.
Я в неделю поминальную
Поминанья не прошу.
И оставлю я на память вам
Все, чего не нажила,
Потому что в мире скаредном
Расточительной была.
И того лишь между прочими
Я наследным нареку,
Кто по дальней моей вотчине
Унаследует тоску.
ОТ ЭТИХ ПАЛЬЦЕВ, В ГОРСТКУ СЛОЖЕННЫХ...
От этих пальцев, в горстку сложенных
На успокоенной груди,
Не отрывай ты глаз встревоженных,
Дивись, безмолвствуя, гляди:
С каким смиреньем руку впадиной
Прикрыла грешная ладонь.
Ведь и ее обжег огонь,
Когда-то у богов украденный.
ЭПИТАФИЯ.
Уходят люди, и приходят люди.
Три вечных слова: БЫЛО, ЕСТЬ и БУДЕТ,
Не замыкая, повторяют круг.
Венок любви, и радости, и муки
Подхватят снова молодые руки,
Когда его мы выроним из рук.
Да будет он, и легкий, и цветущий,
Для новой жизни, нам вослед идущей,
Благоухать всей прелестью земной,
Как нам благоухал! Не бойтесь повторенья:
И смерти таинство, и таинство рожденья
Благословенны вечной новизной.
Наталья КРАНДИЕВСКАЯ-ТОЛСТАЯ.
P.S.
«Мне хочется поделиться своими мыслями о стихах поэтессы, которые я так люблю, начиная с юности и до седых волос.
К сожалению, имя Наталии Васильевны Крандиевской-Толстой знакомо немногим любителям поэзии.
"Забытая поэтесса"!
Как горестно и несправедливо это звучит!
Наталия Крандиевская была весьма требовательна к себе и писала немного.
Однако по отношению к ее поэтическому творчеству вполне справедлива пословица:
"Мал золотник, да дорог".
Вот я рассматриваю небольшую фотографию Наталии Васильевны
- девушки в пору расцвета ее красоты -
такой нежной и такой русской, северной: прелестные серые глаза, удивительный,
я бы сказал, музыкальный овал лица, легкие русые волосы и тонкие летучие брови Снегурочки.
Что-то было в ней тогда "олонецкое", о чем она написала сама:
Так суждено преданьем, чтобы
У русской девы первый хмель
Одни лелеяли сугробы,
Румяный холод да метель.
И мне раскрылись колыбелью
Глухой Олонии снега,
В краю, где сумрачною елью
Озер синеют берега…».
Валентин КАТАЕВ.
Из предисловия к книге стихов Н. Крандиевской-Толстой «Дорога».
https://libking.ru/books/lyrics/554150-nataliya-krand..
Это цитата сообщения Jo-Ann Оригинальное сообщение
НЕОБЫКНОВЕННАЯ СУДЬБА, НЕОБЫКНОВЕННАЯ ЖЕНЩИНА!...
В её стихах сразу - даже не зная их автора! - чувствуется прекрасная "серебряная печать"...
С первых строк становится понятно, что Автор их - оттуда,
из удивительного СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА НАШЕЙ ПОЭЗИИ!
Именно тогда она и выпустила свои первые поэтические сборники,
по достоинству оцененные Брюсовым и Буниным, но...
Она вышла замуж на "красного графа" Алексея Николаевича Толстого,
вышла - по большой Любви, и Поэзия на долгие-долгие годы - была принесена этой любви в жертву...
2 февраля - День Рождения Натальи Васильевны КРАНДИЕВСКОЙ -ТОЛСТОЙ!
Казалось, что в её жизни Любовь и Творчество - соперничали между собой,
совершенно не желая идти рука об руку...
И только когда брак рухнул, её Поэзия - как птица Феникс из пепла !
- выпорхнула из руин этого брака и поднялась высоко в небо...
Но и тогда она не уставала воспевать свою необыкновенную -
преданную, но не предавшую! - свою ЛЮБОВЬ К НЕМУ!
НЕОБЫКНОВЕННАЯ СУДЬБА, НЕОБЫКНОВЕННАЯ ЖЕНЩИНА!...
ИЗ ЦИКЛА "СВЕТ УЕДИНЕННЫЙ".
(1906–1921)
плеер-
ДЛЯ КАЖДОГО ЕСТЬ В МИРЕ ЗВУК...
А. Н. Толстому
Для каждого есть в мире звук,
Единственный, неповторённый.
Его в пути услышишь вдруг
И, дрогнув, ждешь завороженный.
Одним звучат колокола
Воспоминанием сладчайшим,
Другим — звенящая игла
Цикад над деревенской чащей.
Поющий рог, шумящий лист,
Органа гул, простой и строгий,
Разбойничий, недобрый свист
Над темной полевой дорогой.
Шагов бессонный стук в ночи,
Морей тяжелое дыханье,
И все струи и все ключи
Пронзают бедное сознанье.
А мне одна поет краса!
То рокоча, то замирая,
Кристальной фуги голоса
Звенят воспоминаньем рая.
О строгий, солнечный уют!
Я слышу: в звуках этих голых
Четыре ангела поют —
Два огорченных, два веселых.
И МНЕ ГОРИТ ЗВЕЗДА В ПУСТЫННОМ МИРЕ..
И мне горит звезда в пустынном мире,
И мне грозит стрела на бранном поле,
И мне готов венок на каждом пире,
И мне вскипает горечь в каждой боли.
Не затеряешь, смерть, меня вовеки!
Я - эхо, брошенное с гор в долины.
Да повторюсь я в каждом человеке,
Как новый взлет волны, всегда единой.
КОГДА ПОСЛЕДНЕЕ НАСТИГЛО УВЯДАНЬЕ...
Когда последнее настигло увяданье
И тень зловещая сокрыла милый свет,
Расцвел негаданно мой алый, вешний цвет,
Благоухает он - и нет ему названья.
Так, на развалинах, на каждом пепелище
Ведет к расцвету нас последняя печаль.
Благословенен час, когда земли не жаль,
Когда бесстрашен взлет души свободной, нищей.
НЕ С ТЕМИ Я, КТО ЖИЗНЬ ВСТРЕЧАЕТ...
Не с теми я, кто жизнь встречает,
Как равную своей мечте,
Кто в достиженьях замедляет
Разбег к заоблачной черте,
Кто видит в мире только вещи,
Кто не провидит через них
Предчувствий тягостных своих
Смысл и печальный, и зловещий.
Но чужды мне и те, что в мире
Как стран заоблачных гонцы.
Мне не по силам их венцы
И золото на их порфире.
Иду одна по бездорожью,
Томясь, предчувствуя, грустя.
Иду, бреду в селенье божье,
Его заблудшее дитя…
ЛЮБОВЬ, ЛЮБОВЬ, НЕБЕСНЫЙ ВОИН...
Любовь, любовь, небесный воин!
Куда летит твое копье?
Кто гнева дивного достоин?
Кто примет в сердце острие?
Ах, я боюсь, что мимо, мимо
Летит благословенный гнев!
О, будь, любовь, неумолима
Ко мне, надменнейшей из дев!
Твоих небесных своеволий
Возжаждала душа моя.
Дай гибели, дай сердцу боли
Пронзающего острия!
ИЗ ЦИКЛА «РАЗЛУКА».
(1935–1938)
А Я ОПЯТЬ ПИШУ О ТОМ...
А я опять пишу о том,
О чем не говорят стихами,
О самом тайном и простом,
О том, чего боимся сами.
Судьба различна у стихов.
Мои обнажены до дрожи.
Они - как жалоба, как зов,
Они - как родинка на коже.
Но кто-то губы освежит
Моей неутоленной жаждой,
Пока живая жизнь дрожит,
Распята в этой строчке каждой.
НЕБО НАЗЫВАЮТ - ГОЛУБЫМ...
Небо называют - голубым,
Солнце называют - золотым,
Время называют - невозвратным,
Море называют - необъятным,
Называют женщину - любимой,
Называют смерть - неотвратимой,
Называют истины - святыми,
Называют страсти - роковыми.
Как же мне любовь мою назвать,
Чтобы ничего не повторять?
КАК ПЕСОК МЕЖДУ ПАЛЬЦЕВ, УХОДИТ ЖИЗНЬ...
Как песок между пальцев, уходит жизнь.
Дней осталось не так уж и много.
Поднимись на откос и постой, оглядись, -
Не твоя ль оборвалась дорога?
Равнодушный твой спутник идет впереди
И давно уже выпустил руку.
Хоть зови - не зови, хоть гляди - не гляди,
Каждый шаг ускоряет разлуку.
Что ж стоишь ты? Завыть, заскулить от тоски,
Как скулит перед смертью собака…
Или память, и сердце, и горло - в тиски
И шагать - до последнего мрака.
ТАК ТЕБЕ СПОКОЙНО, ТАК ТЕБЕ НЕТРУДНО...
Так тебе спокойно, так тебе не трудно,
Если издалека я тебя люблю.
В доме твоем шумно, в жизни - многолюдно,
В этой жизни нежность чем я утолю?
Отшумели шумы, отгорели зори,
День трудов окончен. Ты устал, мой друг?
С кем ты коротаешь в тихом разговоре
За вечерней трубкой медленный досуг?
Долго ночь колдует в одинокой спальне,
Записная книжка на ночном столе…
Облик равнодушный льдинкою печальной
За окошком звездным светится во мгле.
Милый, бедный, глупый! Только смерть научит
Оценить, оплакать то, что не ценил.
А пока мы живы, пусть ничто не мучит,
Только бы ты счастлив и спокоен был.
ИЗ ЦИКЛА "ВИНОГРАДНЫЙ ЛИСТ".
(1938–1941)
БЫТЬ СТАРОМОДНОЙ НЕ БОЮСЬ...
Глядя на луч пурпурного заката…
Быть старомодной не боюсь,
И полный грусти тривиальной
Романс я помню наизусть.
Как доносил мне эту грусть
Твой голос страстный и печальный!
И память сердца ль виновата
Иль память слуха, не пойму,
Но я покорствую ему.
И над Невой, как встарь когда-то,
Твой "луч пурпурного заката"
Горит скитанью моему!
ИЗ ЦИКЛА "НА ОЗЕРЕ СЕЛИГЕР".
(1938–1940)
Я НЕ ПРЯЧУ ПРЯДЬ СЕДУЮ...
Я не прячу прядь седую
В тусклом золоте волос.
Я о прошлом не тоскую -
Так случилось, так пришлось.
Все светлее бескорыстье,
Все просторней новый дом,
Все короче, проще мысли
О напрасном, о былом.
Но не убыль, не усталость
Ты несешь в мой дом лесной,
Молодая моя старость
С соучастницей-весной!
Ты несешь ко мне в Заречье
Самый твой роскошный дар:
Соловьиный этот вечер
И черемухи угар.
Ты несешь такую зрелость
И такую щедрость сил,
Чтобы петь без слов хотелось
И в закат лететь без крыл.
ИЗ ЦИКЛА "КОГДА ВИДЕН БЕРЕГ".
(1946–1957)
ВИДНО, БЫЛО ПРЕДНАЗНАЧЕНО...
Видно, было предназначено
Так, что снова довелось,
Пока сердце не растрачено,
Охмелеть от диких роз,
Охмелеть от свиста птичьего
Да от запаха сосны
Возле домика лесничего,
Над излучиной Двины.
ОН ПРИДЕТ И КО МНЕ, САМЫЙ СТРАШНЫЙ МОЙ ЧАС...
Он придет и ко мне, самый страшный час,
Он, быть может, не так уж и страшен.
Вздрогнет пульс, еле слышно, в последний раз,
И заглохнет, навеки погашен.
Что ж! Представить могу, что не буду дышать,
Грудь прикрыв ледяными руками.
Что придут изголовье мое украшать
Обреченными тленью цветами.
И что "Вечную память", в который уж раз,
Возгласит панихидное пенье,
Что оно сыновьям утешенья не даст, -
Да и надо ли им утешенье?
Но понять не могу, не могу, не могу,
Как - незрим, невесом, бестелесен -
Он остынет со мной на могильном снегу,
Тайный жар вдохновений и песен!
ИЗ ЦИКЛА "ВЕЧЕРНИЙ СВЕТ".
(1958–1961)
ЕСТЬ В НАШИХ СУДЬБАХ РАВНОВЕСИЯ ЗАКОН...
Есть в судьбах наших равновесия закон -
Учет и наших благ, и бедствий в этом мире.
Две чаши на весах уравнивает он,
Одной - убавит груз, другой - добавит гири.
Так, чашу радостей опустошив вначале,
Закона мудрого не избежишь и ты.
Прими ж без ропота противовес печалей:
Недуги старости и бремя слепоты.
КОГДА ТЫ CТАВИШЬ В ГЛИНЯНУЮ ВАЗУ...
Когда ты ставишь в глиняную вазу
Листвы сентябрьской огненный букет,
Все краски осени припомни сразу
И все тона, которым равных нет.
Боярышника позднего багрянец
С кленовой веткой ты соедини,
Чтоб радовал он в пасмурные дни,
Российских рощ и осени посланец.
СТИХИ - СОБЛАЗН, СТИХИ-ДУРМАН...
Стихи - соблазн. Стихи - дурман.
Стихи - великое притворство.
Нам в дар неосторожно дан
Избыток слов для стихотворства.
Но целомудренно проста
Порою жизнь и бессловесна.
Рифмованная красота
В ее пределах неуместна.
Повелевает жизнь: молчи,
Слова ничтожны и невнятны.
Внимай, о чем поют в ночи
Мои подземные ключи.
Они без слов. Они понятны.
ЕСТЬ ПАМЯТЬ ГЛАЗ, ОНА ВОССОЗДАЕТ...
Есть память глаз. Она воссоздает
Незримый мир в окраске и деталях -
И вереницы зорь в оранжевых вуалях,
И васильково-синий небосвод.
Все, все воображению подвластно,
Ему я верю больше, чем глазам,
И мир воображаемый, прекрасный
Ни мраку, ни унынью не предам.
ДАВНО ОТМЕРЕНА ЗЕМНОГО СЧАСТЬЯ ДОЗА...
О. Д. Форш.
Давно отмерена земного счастья доза,
Давно на привязи табун былых страстей,
Но, боже мой, как пахнет эта роза
Над койкою больничною моей!
Так пахла жизнь и сад, когда-то бывший,
Так пахла молодость, встречавшая зарю…
И женщине, цветы мне подарившей,
Движеньем губ "спасибо" говорю.
ТАМ, В ДВУХ ШАГАХ ОТ СЕРДЦА МОЕГО...
Там, в двух шагах от сердца моего,
Харчевня есть - "Сиреневая ветка".
Туда прохожие заглядывают редко,
А чаще не бывает никого.
Туда я прихожу для необычных встреч.
За столик мы, два призрака, садимся,
Беззвучную ведем друг с другом речь,
Не поднимая глаз, глядим, не наглядимся.
Галлюцинации ли то, иль просто тени,
Видения, возникшие в дыму
И жив ли ты, иль умер, - не пойму…
А за окном наркоз ночной сирени
Потворствует свиданью моему.
Я С СОБОЙ В ДОРОГУ ДАЛЬНЮЮ...
Я с собой в дорогу дальнюю
Ничего не уношу.
Я в неделю поминальную
Поминанья не прошу.
И оставлю я на память вам
Все, чего не нажила,
Потому что в мире скаредном
Расточительной была.
И того лишь между прочими
Я наследным нареку,
Кто по дальней моей вотчине
Унаследует тоску.
ОТ ЭТИХ ПАЛЬЦЕВ, В ГОРСТКУ СЛОЖЕННЫХ...
От этих пальцев, в горстку сложенных
На успокоенной груди,
Не отрывай ты глаз встревоженных,
Дивись, безмолвствуя, гляди:
С каким смиреньем руку впадиной
Прикрыла грешная ладонь.
Ведь и ее обжег огонь,
Когда-то у богов украденный.
ЭПИТАФИЯ.
Уходят люди, и приходят люди.
Три вечных слова: БЫЛО, ЕСТЬ и БУДЕТ,
Не замыкая, повторяют круг.
Венок любви, и радости, и муки
Подхватят снова молодые руки,
Когда его мы выроним из рук.
Да будет он, и легкий, и цветущий,
Для новой жизни, нам вослед идущей,
Благоухать всей прелестью земной,
Как нам благоухал! Не бойтесь повторенья:
И смерти таинство, и таинство рожденья
Благословенны вечной новизной.
Наталья КРАНДИЕВСКАЯ-ТОЛСТАЯ.
P.S.
«Мне хочется поделиться своими мыслями о стихах поэтессы, которые я так люблю, начиная с юности и до седых волос.
К сожалению, имя Наталии Васильевны Крандиевской-Толстой знакомо немногим любителям поэзии.
"Забытая поэтесса"!
Как горестно и несправедливо это звучит!
Наталия Крандиевская была весьма требовательна к себе и писала немного.
Однако по отношению к ее поэтическому творчеству вполне справедлива пословица:
"Мал золотник, да дорог".
Вот я рассматриваю небольшую фотографию Наталии Васильевны
- девушки в пору расцвета ее красоты -
такой нежной и такой русской, северной: прелестные серые глаза, удивительный,
я бы сказал, музыкальный овал лица, легкие русые волосы и тонкие летучие брови Снегурочки.
Что-то было в ней тогда "олонецкое", о чем она написала сама:
Так суждено преданьем, чтобы
У русской девы первый хмель
Одни лелеяли сугробы,
Румяный холод да метель.
И мне раскрылись колыбелью
Глухой Олонии снега,
В краю, где сумрачною елью
Озер синеют берега…».
Валентин КАТАЕВ.
Из предисловия к книге стихов Н. Крандиевской-Толстой «Дорога».
https://libking.ru/books/lyrics/554150-nataliya-krand..
Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.
Дневник НЕОБЫКНОВЕННАЯ СУДЬБА, НЕОБЫКНОВЕННАЯ ЖЕНЩИНА!... | bolgarspaicha - Дневник spaich/zelenvik/ Виктор Добрин |
Лента друзей bolgarspaicha
/ Полная версия
Добавить в друзья
Страницы:
раньше»