Только потом, после, когда уже все произошло, когда  невероятное, невозможное, чаемое - свершилось, я поняла:  моему внутреннему Христу, вылепленному моей убогонькой меркой по моему же  образу и подобию, - не было дела до моей еврейской бабушки.  До тебя, моя  любимая ласковая  маленькая труженица, моя седовласая  мудрая красавица,  моему внутреннему – не было никакого дела.

Поэтому, когда я поняла, что нам с тобой так  недолго осталось быть вместе – сразу смирилась с тем, что ты уйдешь, Его не узнав…  

«Почему они хотят нас убить?»

«Какая страшная была война…»

«Что это такое? -  Мир и любовь!.. »

Я слушала, как ты бредишь в забытии, подбирала слова, чтобы рассказать тебе о Нем – и не находила их…

И тогда появилась Маша.   Она позвонила, когда я уже слегка одурела от  круглосуточных больничных дежурств – и  попросила меня срочно найти для нее комнату в Минске: ее выселяют и ей теперь негде жить. И  я  пошутила в ответ:  мол, как комнату – не знаю, а койка на пару ночей у меня для нее есть. И  Маша приехала.

Машиному внутреннему Христу не было дела до того, что ты еврейская бабушка, - Ему было дело до ТЕБЯ.  И поэтому Маша, наш с тобой неграмотный ангел Маша в день выписки прислала дурацкую  смску с чудовищными речевыми и грамматическими ошибками: «Я хочу попросить вас о маленькой прозьбе: крестите бабушку!!!»  Помнишь, как мы смеялись, когда я ее прочитала вслух...

Я говорила тогда мало и эгоистично, но искренне: говорила о том, что из всех обещанных тобою подарков самым дорогим была бы возможность молиться о тебе на Литургии. И ты обещала подумать…

Через несколько дней  я приеду  к вам с мамой  в надежде вернуться к этому разговору, отдежурю  возле тебя спящей восемь часов,  и отчаявшись – уеду  ни с чем… И когда на следующее утро ты скажешь мне в телефонную трубку «Люба, приезжай!!» -  не поверю, что слышу эти слова…

Вечером того же дня, легко преодолев какие-то инфернальные пробки на кольцевой (как же мы боялись опоздать!!)  – отец Сергий крестит тебя полным чином в твоей маленькой уютной комнатке…  «Есть какая-нибудь большая икона в доме?»  Приношу - единственную - он улыбается: «Минская, - говорит.  – Она как раз сегодня празднуется».

Потом я попрошу маму напоить батюшку чаем – и мы останемся с тобой вдвоем…

Скажи, отчего мы обе знали, что говорим друг с другом в последний раз?

«Я буду по тебе скучать…»

«Не надо…не надо скучать».

«Я буду о тебе молиться…»

«И я о тебе».

Так и живу теперь, зная, что ты обо мне ТАМ – молишься…