Близость смерти любимого человека не делает ни добрее, ни мудрее, ни тоньше, - отовсюду торчат пучки оголенных нервов и только.

В среду утром  позвонила мама: «С бабушкой плохо, руки себе трясутся, ноги себе… спрашивает, что уколоть, чтобы не трястись». Поплакалась мужу, позвонила другу- геронтологу, вечером - втроем - были у постели. Да, совсем плохо, и, как оказалось, уже не первый день. Да, без обследования никак.  Около двух часов не могли решить, куда ехать: в ближайших больницах, деревенской и районной,  нет ни врачей, ни оборудования, Минские могут не взять, да и везти далеко – как перенесет дорогу в таком состоянии? В двенадцатом часу ночи на свой страх и риск рванули в Минскую областную.  Бабушка в дороге держалась молодцом, даже дрожала меньше обычного.  Врач в приемном покое ругался: «Почему скорую не вызвали? Где ее бумаги по течению болезни? Что такого случилось, что нужно было ехать немедленно?» Я лупала глазами дура-дурой и молчала, как партизан на допросе – лишь бы взяли. Он беззлобно ругался, для проформы, я понимала, что назад не отправит. Первичное обследование на месте – и в третьем часу ночи я уже подтыкала одеяло на шестом этаже Пульмонологического отделения, обещала вернуться утром, договаривалась с дежурной санитаркой  и длинными подвальными коридорами  с нелепыми табличками на облезлых дверях: «Буфет», «Кафе», «Библиотека» ( «Как пройти в библиотеку? – ахаха…» - мальчики мои хорошие, слава Богу, что вы были рядом все это время) – мы выбирались через единственную открытую дверь на улицу…

Потом – первый в жизни день в непосредственной близости смерти, синяя маленькая рука с капельницей, детская ее растерянность, моя неожиданная внутренняя тишина… Там правда хорошо, в больнице, тихо и чисто, и слышно, как машут крыльями ангелы.  Учимся есть с ложечки, пить с ложечки, обмываться влажными салфетками… Дойти до туалета, который прямо напротив палаты – путешествие, длиною в вечность: топ-топ-топ, первая спинка кровати, опереться, отдохнуть, подышать, топ-топ-топ, вторая спинка кровати, опереться, отдохнуть, подышать, топ-топ-топ, ручка двери, топ-топ-топ – посреди коридора ноги подкашиваются, нужно поймать и придержать, топ-топ-топ, опять ручка двери… Скажете, почему не судно, почему не памперс? Да, мне уже ясно, что завтра будет судно и послезавтра памперс, а ей еще нужно это понять – принять решение – смириться – свыкнуться. Всему свое время.  Это четверг, а сегодня суббота и мы все еще топ-топ-топ: последние шаги, отвоеванные у небытия…

После дежурства длиною в двое суток с малыми перерывами вернулась  в сей мир разобранной вдребезги: по пути домой вынырнула на встречную полосу под колеса черного джипа и лишь чудом успела нырнуть обратно, в магазине поругалась  с молодым мужиком, влезшим перед моим носом без очереди, дала подзатыльник Гришке за только что купленный и тут же развернутый на новенький портфельчик салат…

Сейчас там мама, ей и выпало услышать результаты сделанного нами вчера КТ: рак легкого. Для меня не неожиданно, обтирая салфетками, видела пятна, очень похожие на меланомы,  думаю, легкое – только последствие, но этого диагноза пока нет, и пусть бы  я ошиблась… Завтра с обеда опять мне дежурить, - помолитесь, родные, чтобы не перекладывала свою ношу на  других и вела себя паинькой…