В последние несколько дней у нас переполох на факультете и на нашей кафедре в частности. Я думаю, он будет еще больше, начиная с понедельника, как только у всех наших преподов закончатся отпуска, и они вновь вернутся на работу. Все дело в том, что у нас, откуда ни возьмись, с начала грядущего учебного года будет происходить реструктуризация. Сольются некоторые кафедры, кого-то из сотрудников ждут новые должности, а кого-то, вероятно, и увольнение. При этом информация эта еще официально никем не озвучена, но, как обычно бывает, все уже обо всем знают. В числе прочего в ходе будущих структурных преобразований планируется слияние нашей кафедры с другой кафедрой. Причины на это есть разные и разного характера, но не об этом хочу сейчас написать.
Я работаю на кафедре романской филологии уже в течении без малого трех лет. Честно, еще до того, как я пришел на эту работу, я и предположить не мог, что когда-нибудь окажусь на этой кафедре, что познакомлюсь и сближусь с этими людьми, которые до этого были мне совершенно незнакомы. Уж если мне придется работать в университете, то уж точно не здесь и точно не с этими людьми, я был в этом уверен. Я германист, и вся моя учеба сначала на бакалавриате, а потом и в магистратуре была полностью связана с другими кафедрами и преподавателями, а к этой не имела почти никакого отношения. По этой причине с самых первых дней, как только я начал работать на кафедре, я чувствовал себя не в своей тарелке. Все мне казалось абсолютно чужим. Вообще разговоры о слиянии кафедр и о ликвидации нашей кафедры велись уже давно, и мне поначалу, было как-то все равно, фиолетово, что будет, мыслями и душой я все равно не здесь, не с вами, вы мне все чужие, хоть я здесь и работаю. Так было до определенного момента. В феврале этого года у нас проходила организованная совместно с кафедрой романской филологией педагогического университета конференция. Само собой, я тоже принял участие в ней, и мне довелось (я бы даже сказал, повезло) оказаться в секции, состоящей сплошь из одних романистов (в основном, сотрудники нашей кафедры и кафедры ВГСПУ, но были и другие), под председательством нашего многоуважаемого и дорогого В.Т., который приехал из Саратова, где он заведует кафедрой так же романской филологии в СГУ им. Чернышевского. Вот такие все были романисты, и я один со своим докладом по германистике. После того как все выступили с докладами, В.Т., завершая заседание секции, сказал среди прочего примерно следующее: «Я очень рад, что нам удалось собраться и поговорить о нашей любимой романистике. Такие встречи всегда очень хороши и приятны. Но вот есть среди нас один германист, который уже с давних пор с нами, и он словно сам хочет сказать: нет, я не германист, я романист! Это германист, который хотел бы стать романистом. Но это не важно. Он уже наш». Эти слова были сказаны обо мне, и я почувствовал, что именно так и есть. Да, дорогой В.Т., пусть я и не романист вовсе, но я ваш! Я с вами! Вы теперь мне более близки, родны и дороги, чем мои бывшие преподаватели (да простят они мне это).И судьба нашей кафедры для меня теперь тоже значит многое. С начала учебного года нас не будет существовать в качестве отдельного подразделения. Фактически разрушится поистине замечательный коллектив. Люди, конечно, останутся (хотя кто останется, еще неизвестно), но, боюсь, что все уже будет совсем по-другому. Сам я, скорее всего, не останусь. Обидно и грустно…