Эдуард Зуев

Сука.

Нам жизнь всё преподносит как науку, 

Без жалости всё ставит на места! 

Я как - то подобрал на свалке суку, - 

Убогую дворняжку, без хвоста! 

Совсем щенок, блохастая, в колючках, 

Такую встретишь и не будешь рад, 

Но вот, что поразило в этой сучке, - 

Её наивный, добродушный взгляд! 

Её глаза, большие как алмазы, 

Доверчиво смотрели на меня, 

"Живые", настоящие, - не стразы! 

В них было столько жизни и огня! 

Я взял её для дома, для охраны, 

И через день объедками кормил, 

Но, вот, что удивляло, как ни странно, 

Собачий взгляд всегда довольным был! 

Я называл собаку просто - Сука, 

Порой пинал, - когда не в "духе" был, 

Но вот, нюанс, но вот какая штука, 

Пёс в "юбке" всё равно меня любил! 

Однажды ночью Сука убежала, 

Как ни крути, случился недогляд! 

А вскоре, под забором нарожала, 

Пять маленьких, коричневых щенят! 

К чему в хозяйстве лишняя обуза, 

Так поступали дед мой и отец, 

На всех просторах бывшего Союза, 

Щенят не нужных ждал один конец! 

Я взял ведро, налил воды до края, 

И тех щенков в охапку, а потом 

В пучину вод безжалостно макая, 

Всех утопил, не мешкая, гуртом! 

Вода в ведре не долго бултыхалась, 

Не слышал я щенят последний вздох, 

Рука моя в воде не разжималась, 

Пока последний из бедняг не сдох! 

Но тут я оглянулся: за спиною, 

Безмолвно, словно вкопанная в твердь, 

И наблюдая с ужасом за мною, 

Стояла Сука, страшная как смерть! 

Из глаз её текли потоком слёзы, 

И дикой болью был наполнен взгляд, 

Звучали в нём безмолвные вопросы: 

За что? За чем? К чему такой расклад? 

И тут она белугою завыла, 

И вздрогнул от рыданий белый свет, 

Так громко Сука болью голосила, 

Что пёсий мир ответил ей в ответ! 

Такого вопля я не слышал сроду, 

Со всех дворов, натужно, всей толпой, 

Собаки, не взирая на породу, 

Сочувствовали Суке всей душой! 

Я содрогнулся, смелость в пятки влезла, 

А Сука вдруг почувствовав мой страх, 

Презрительно взглянула и исчезла, 

В ближайших можжевеловых кустах! 

Прошло полгода, вдаль умчалось время, 

Я понемногу стал о псине забывать, 

Да только мной посеянное семя, 

Мне днём, и ночью не давало спать! 

И вот однажды лежа на диване, 

Услышал я почти забытый вой, 

Не громкий, еле слышный звук в тумане, 

А после лай, знакомый и родной! 

Я вышел на крыльцо и растерялся: 

Из летней кухни чёрный дым валил, 

Вовсю огонь на чердаке плескался, 

И постепенно набирался сил! 

А в летней кухне в кучу сбились дети, 

Один другого меньше - вот беда! 

Они, попавши в огненные сети! 

Уже решили, что их смерть - это судьба! 

Я вышиб дверь, и действуя умело, 

Двоих в охапку и на воздух вон.

Затем опять, до безрассудства, смело, 

Щадить себя? Какой в том был резон? 

Тут чувствую, что силы на исходе, 

А там осталась маленькая дочь, 

Лежит в дыму, без памяти, в проходе, 

Совсем одна и некому помочь! 

Вдруг тень в огонь, мельком увидел - Сука, 

Отважно в ад, под возгласы чертей, 

Затем назад, и не издав ни звука, 

Малютку вытащив, свалилась у дверей! 

Я лапы Суке целовал рыдая, 

Так голосил, и не стыдился слёз, 

Она же от ожогов умирая, 

Стремилась в царство вечных, пёсьих грёз! 

Глаза закрылись от ужасной боли, 

С трудом дыша, ведя со смертью бой, 

Она, ещё держась на силе воли, 

Меня прощала всей своей душой! 

Мы схоронили Суку на рассвете, 

На перекрёстке, возле трёх берёз, 

Рыдали все и взрослые, и дети, 

И не стыдились вовсе горьких слёз! 

А через день, блуждая возле свалки, 

Заметил я трёх маленьких щенят, 

Они так были неуклюже жалки, 

И на меня смотрели в аккурат! 

Я подошёл: ГЛАЗА, ГЛАЗА БОЛЬШИЕ! 

Доверчиво смотрели на меня, 

Не стразы, настоящие - ЖИВЫЕ, 

В них было столько жизни и огня! 

Я всех их взял, и всех назвал - СПАСИБО! 

Чтобы внутри заполнить пустоту, 

И не забыть мне больше, когда - либо, 

Собачью неземную доброту!