Том, вставай. Мне сказали, что мы умрем.
Нет, конечно, не сегодня, дурак! Однажды.
Но ты понимаешь, мы тут бегаем под дождем,
Любим, целуемся, ссоримся трехэтажным,
А однажды, Том, мы возьмем с тобой – и умрем.
Это важно, ты понимаешь? Важно.

Нет, я тоже не знаю, как это отменить.
С кем бы таким пойти и договориться.
Но ты знаешь, надо как-то иначе жить,
Как-то перестроиться, измениться,
Посмотри – это же наши лица, Том.
Почему у нас такие скучные лица?
Я не хочу умирать с такой кислой рожей, Том.
С этим я отказываюсь мириться.

Нет, дело не в том, чтоб вечно праздновать или петь.
Это как раз не признаки постоянства.
Но мне больше не нужен этот шкаф или тот медведь,
Я хочу пространство, заполненное пространством.
Я хочу пространство заполненное тобой
Я хочу пространство заполненное рассветом.
Чтобы берег и горизонт еще голубой,
Чтобы от грозы не прячась брести домой,
Чтобы потом еще полгода шутить об этом.

Нет мне совсем не страшно, не в этом смысл.
Просто мне как-то грустно, смешно и разно.
Думаю, смерть – это высший такой регистр,
Просто движение – вверх по оси, не вниз.
И если она пугает нас – мы сдались,
Но если что ей доказано – то доказано.
_____
© velsa