Женщина...

[176x234]

 Благодарность

Она сказала: «Он уже уснул!»,-
задернув полог над кроваткой сына,
И верхний свет неловко погасила, и,
съежившись, халат упал на стул.
Мы с ней не говорили про любовь,
она шептала что-то, чуть картавя,
Звук «р», как виноградину, катая
за белою оградою зубов.

«А знаешь: я ведь плюнула давно на жизнь свою…
И вдруг так огорошить!
Мужчина в юбке. Ломовая лошадь.
И вдруг – я снова женщина…Смешно?»

Быть благодарным – это мой был долг. Ища защиту в беззащитном теле,
Зарылся я, зафлаженный, как волк, в доверчивый сугроб ее постели.

Но, как волчонок загнанный, одна, она в слезах мне щеки обшептала.
И то, что благодарна мне она, меня стыдом студеным обжигало.
Мне б окружить ее блокадой рифм, теряться то бледнея, то краснея,
Но женщина! меня! благодарит! за то, что я! мужчина! нежен с нею!

Как получиться в мире так могло? Забыв про смысл ее первопричинный,
Мы женщину сместили. Мы ее унизили до равенства с мужчиной.
Какой занятный общества этап, коварно подготовленный веками:
мужчины стали чем-то вроде баб, а женщины – почти что мужиками.

О, Господи, как сгиб её плеча мне вмялся в пальцы голодно и голо…
И, как глаза неведомого пола преображались в женские, крича!
Потом их сумрак полузаволок. Они мерцали тихими свечами…
Как мало надо женщине – мой Бог!- чтобы её за женщину считали.

1968

Это - женщина моя

Я был влюбчив, я был вьюбчив,
но глаза мне отворя,
Бог шепнул:
"Вглядись, голубчик…
Это – женщина твоя".

Ты стояла с моей книжкой
взять автограф у меня,
но я понял, став мальчишкой:
"Это - женщина моя".

Я глядел на твою руку
пристальней, чем на лицо,
и, костяшкой пальца хрупнув,
проросло на ней кольцо.
И теперь уже мой голос,
в него вслушаться моля,
истерзал внутри, как голод:
"Это - женщина моя!"

Слава сразу осерчала,
лишь ее любить веля,
чтобы лишь о ней звучало:

"Это - женщина моя".
Власть обиделась на годы -
охладел к ней, что ли, я,
не слагал ей больше оды…
Власть - не женщина моя.

Может быть, всего основа -
смерти или бытия -
три на свете первых слова:
"Это - женщина моя".

Те слова дышали в пальцы,
коченея без огня,
даже и неандертальцы:
"Это - женщина моя".

И назло толпе и рынку
среди жлобства и жулья
захочу – и снова крикну:
"Это - женщина моя!"

Е.Евтушенко