Когда за окном тишина да темень, И ночь растворяет углы и стены.
Когда полнолуние льет по венам Тоски желтоватый свет.
Когда на окраине псы завыли, И звук, словно выстрел в упор/навылет/
И кажется все про тебя забыли, Как-будто тебя и нет.
Качает портьеры сквозняк из окон. Тебя пустота заключает в кокон.
В котором так плохо и одиноко, Что хочется волком выть.
Невидимый Ангел глядит устало. /Тебя бы уже столько раз не стало/
Но только не может сказать: как мало Ты платишь, чтоб просто жить...
(Галина Стрелкова)

***

Катастрофа внутри раздражает своей очевидностью
И стучит молоточком в висок о мою невнимательность.
Я сейчас позвоню и скажу, что я болен «личностью»
И уже не совсем различаю сны и сознательность.
Мои руки горят в лихорадке запутанных дней,
Календарных листов: «Это личное! личное! лично!!!»
Пропускаю затяжку. Пора расстрелять голубей
Их же перьями. С крыши. Пусть меня ловят с поличным
Как убийцу, как психа. Я просто хочу покурить.
Аспирин и бинты не помогут от каждой глупости,
Не излечат врачи. Так что можешь теперь не спешить
Расстилать мне кровать, задыхаясь от привкуса мутности.
Я хочу покурить, как водитель бездомной маршрутки,
Разогнавшись по встречной и матерясь из окна.
Это личное, личное… «он заражен не на шутку»…
Так всегда происходит, когда я ложусь без тебя.
(из дневника Alemith-a)

***

Он стоял у окна и курил,
Вспоминая прошедшую жизнь,
Он когда-то кого-то любил,
Но любовь для души – катаклизм.

Одиночеством душу прикрыв,
Он решил никого не впускать…
Сигарету свою докурив,
В одиночестве ляжет он спать.

Утром кофе, работа, дела…
День закончен, до дома пешком,
Он когда-то хотел, чтоб ждала
Та, с которой сто лет он знаком.

Но, увы! Жизнь сама по себе
Катит волны свои, как закон.
Лишь оставила горечь в судьбе
Та, с которой сто лет он знаком.

Нелегко, но ее отпустил,
Снова что-то в душе надорвав…
Он ее очень сильно любил,
Чтоб удерживать. Разве не прав?
(Ляля Нечерная)
[467x700]