Во вторник была Радоница, я ездил со своими в Кутенку, на мамину малую родину. Такая поездка именно в этот весенний день, выпадающий на разные числа, для нас традиционна, там собираются все мамины родственники, посещают кладбище, оставляют ушедшим угощение и символические подарки, общаются с соседями по селу (их собирается очень много), потом едут в деревню к супругу маминой сестры и проводят праздничное застолье. Обычно было так. Я не раз описывал эти поездки здесь, они мне всегда нравились.
В этом году я решил ехать в последний момент, поначалу отказался, не было уверенности в своём энтузиазме. Был там в 17м году, потом уже понятно что, и сейчас тоже хотел не ехать, но Георгий, с которым мы встретились в понедельник (у него был выходной в честь праздника), смог меня убедить. Сказал, что ненадолго, что кроме нас никого не будет - мамина сестра с семейством поедет в Минск навещать ушедшего брата. Мой дядя умер полгода назад. Он всегда был душой компании на всех праздниках.
Обещали, что заедут в 11, но я им не поверил (и правильно сделал) - встал намного раньше, чтобы раскачаться без тоскливого болезненного напряга. В 10.30 мы уже были в дороге, я сидел на своём привычном месте спереди, всё было как в прошлой жизни, даже новая батькина машина, которую я видел впервые, изнутри почти такая же по ощущениям. Проезжали рапсовые поля, выжигающие сетчатку вангоговской желтизной, как и одуванчиковые обочины. Я почти не участвовал в разговоре, пару раз что-то ляпнул не в тему - наверное, отец думает, что у меня с мозгами стало совсем худо). Ну и замечательно, особенно то, что у меня теперь нет никакой потребности доказывать ему обратное.
Проезжали знакомые посёлки: Зару, Белы Слуп, Обчин, какие-то заброшенные фермы, водокачки и высохшие огромные деревья с гнёздами аистов (в некоторых был и сам аист), сельмаги с глазеющими утренними стаями алкашей, цветущие сады. Был по-настоящему летний, жаркий день - с погодой нереально подфартило.
Гравейку заменили асфальтом, но не до самой Кутенки, оно и понятно, деревня почти заброшена, уже и автобус туда не ходит. Мама как всегда стала пересказывать свои истории из детства, которые всплывали в памяти при виде того или иного места, какие-то моменты были из того времени, когда уже родился Георгий. Например, как она с ним, когда ему не было и полутора лет, шла пешком в Кутенку от поворота, где их высадил водитель автобуса, сказав, что ради неё одной не поедет через лес. И повела она малое дитё за ручку по буеракам километров 5, ему вроде даже понравилось. Удивило в этой истории поведение водителя, сейчас никто такое отмочить не рискнул бы, чтоб не потерять работу, билет-то был у человека до Кутенки.
Подъезжали к магазину, за поворотом был уже наш дом (в смысле, мамин в детстве, сейчас в нём живёт один из её племянников), отовсюду смотрели многочисленные приехавшие соседи, на один день деревня из почти заброшенной стала перенаселённой. На этом коротком отрезке пути у меня всегда внутри ёкает, так что я уже был готов к этому, но всё равно неслабо удивился - думал, в этот раз ничего не почувствую, ведь меня, можно сказать, подменили).

это уже вид со скамейки возле дома на противоположную сторону. слева был клуб, в 17 году ещё стояли стены, сейчас осталась лишь быстро тающая куча кирпича.
Ходили с Георгием по селу, я что-то снимал, народ тусил возле автолавки - она как раз приехала - мама тоже пошла туда пообщаться и накупить местным гостинцев. Нас встретила третья (или четвёртая, я сбился со счёту) супруга Васюты, мама передала ей вещи, что набрала из дому - шмот, обувь, старый телек, жратву, та всё таскала в хату. Больше никого из родственников не было, все кто где.



Ласточки, конечно, уже прилетели, носятся тучами... Видел даже коршуна, который их распугал ненадолго.




Поехали на кладбище в лес, приходилось кое-как разъезжаться с другими машинами, кто-то следовал впереди и за нами - в общем, было людно как никогда. По пути видел руины "Дома Учителя" и развалившийся на куски "Дуб Андрея" - в 17 году в него ударила молния. Скоро рядом поднимутся новые дубки. Молодая сосновая роща превратилась в дремучие заросли, скрывающие петляющий путь, довольно опасное место при таком движении.
Пока пробирались через кладбище, оставив маму со всеми здороваться, многие смотрели с любопытством. Я даже слышал, как кто-то задавал вопрос маме обо мне. Видимо, слухи сильно разнились: от "умер" до неизвестно чего). Соседи такие соседи.
Сидел на гигантском (около 60-70 см в диаметре) бревне и смотрел на могилу Коли, умершего в 18 году, как будто вместо меня. Один из трёх маминых кутенских племянников, о котором я писал - в 17 году он меня обнимал при встрече. На фотографии он толстый и благополучный - выбрали самую лучшую. Похож на героя-любовника в индийском кино. Подумалось, что и мою фото выберут такую, где я толстый и благополучный, что-то из начала студенчества... а ведь я просил, чтобы портрета на моей могиле не было вообще). Развлекаясь подобными мыслями, коротал время, разговаривать не хотелось. Ещё вспомнил момент в больнице, когда я запрещал себе открыть глаза, будто мне нельзя было видеть то, где я сейчас, а если увижу, то не вернусь обратно. И это было как само собой разумеющееся, совершенно в порядке вещей.
Часам к трём меня подвезли до дому, застолья в этом году не было, но я всё равно чувствовал себя измотанным. Потупил немного, чем-то занимался, потом лёг вздремнуть и проспал до темна. Рисовал, читал, играл в Эндерал (всё в рифму). Вчера писал акрилом, решал всякие насущные проблемы, день был в целом хороший. Сегодня дождливо, прохладно, за окном всё "раскрашено священным зелёным", листва почти полностью закрывает реку и горизонт.