https://www.youtube.com/watch?v=lgky7w9WLG0 Римма Казакова, читает своё стихотворение "Как пахнут ночи ..." Москва, 1963
Римма Фёдоровна Казакова (имя при рождении – Рэмо; 27.01.1932-19.05.2008) – поэт, переводчица.
Рэмо Казакова родилась в Севастополе в семье военного Фёдора Лазаревича Казакова. Мать – Софья Александровна Шульман, работала секретарем-машинисткой. Имя, данное родителями, означает «Революция, Электрификация, Мировой Октябрь».
Детство Казакова провела в Белоруссии, затем - Ленинград, исторический факультет Ленинградского государственного университета. По распределению работала на Дальнем Востоке, писала стихи.
В 1964г. окончила высшие литературные курсы. И, снова - стихи, переводы, песни.
Работала Римма Казакова секретарём правления советского Союза писателей, Союза писателей Москвы.
Римма Казакова: «Я никогда не зацикливалась на стихах — хорошо готовила, вязала, любила жизнь во всех её проявлениях. Но однажды поняла, что именно призвание вело меня по жизни. И от того, что мешало ему, я иногда с лёгкостью, а иногда тяжело отказывалась. Писание стихов было важнее…»
https://45parallel.net/rimma_kazakova/stihi/


БЫЛИ В ДЕТСТВЕ СЧАСТЛИВЫЕ СКАЗКИ.
Были в детстве счастливые сказки,
Уносили они, как салазки,
По снегам, по лугам и по снегу —
И дарили отвагу и негу.
Надоело мне верить политикам,
Надоело быть винтиком, нытиком,
Надоели бездарные встряски,
Возвращаюсь в забытые сказки!
И иду я не в Кремль, а к соседу,
Непростую веду с ним беседу…
И, решив, что ответ не отыщем,
Подаю неимущим и нищим.
Всё окрашено в добрую краску,
Всё похоже на детскую сказку,
Но никто запретить мне не в силах —
Поступать, словно в сказках красивых.
Что в душе моей — то и наружу.
Так живу — без тоски и опаски,
Ибо знаю: и лажу, и стужу,
Побеждают счастливые сказки.
***************************
Постарею, побелею,
Как земля зимой.
Я тобой переболею,
Ненаглядный мой.
Я тобой перетоскую,
Переворошу,
По тебе перетолкую,
Что в себе ношу.
До небес и бездн достану,
Время торопя.
И, совсем твоею стану -
Только без тебя.
Мой товарищ стародавний,
Суд мой и судьба,
Я тобой перестрадаю,
Чтоб найти себя.
Я узнаю цену раю,
Ад вкусив в раю.
Я тобой переиграю,
Молодость свою.
Переходы, перегрузки,
Долгий путь домой.
Вспоминай меня без грусти,
Ненаглядный мой.
*****************************
Любить Россию нелегко,
Она — в ухабах и траншеях,
И в запахах боёв прошедших,
Как там война ни далеко.
Но, хоть воздастся, может быть,
Любовью за любовь едва ли,
Безмерная, как эти дали,
Не устаёт душа любить.
Страна, как истина, одна,
Она не станет посторонней,
И благостней, и проторённей,
Тебе дорога не нужна.
И затеряться страха нет,
Как незаметная песчинка,
В глубинке города, починка,
Села, разъезда, вёрст и лет.
Отчизны мёд и молоко,
Любую горечь пересилят.
И сладостно — любить Россию,
Хотя любить и нелегко.
****************************
Среди землетрясений, потрясений,
Живём, не запинаясь и не пятясь.
У времени не густо воскресений,
Зато в любой неделе — по семь пятниц.
Вы, пятницы — воскресники, субботники,
И просто так, и что-то ещё сверх…
Мы — ваши безотказные работники:
За так, за — после дождичка в четверг.
Гуляем под сибирские пельмени.
Спим намертво, как дети, как бойцы.
Но, снова к перемене, к перемене!
Бренчат под ухом ваши бубенцы.
Над тихими восторгами домашними,
Над свадьбами, над грохотом работ,
Летит, как клоун время вверх тормашками,
Переиначив всё наоборот.
А счастья лотерейные билетики,
Пенсионер у ГУМа продаёт.
А время, как учебник диалектики,
Полно противоречий и забот.
А время, чем-то мучается, мается,
Замешивает в радость лебеду,
А время нас ломает и ломается,
И трудно жить на свете с ним в ладу.
И всё-таки прекрасно утром пялиться,
На новый дом, что вчерчен в горизонт…
Ах, пятницы мои! Я, тоже — Пятница.
Чем удивишь сегодня, Робинзон?!..
********************************
Жизнь, опять становится пустой.
Утешаюсь тем же примитивом:
«Мы не навсегда, мы – на постой…» –
Стало убеждающим мотивом.
Жизнь на удивление пуста.
А, ведь всеми красками светилась!
Это здесь, а, где-то там – не та,
Будь на то, конечно, Божья милость.
Там мы всё расставим по местам,
Все ошибки прошлые итожа.
Но понять бы: где же это – «там»?
Может, здесь и там – одно и то же?
Может быть, и эти мы – и те,
И тогда, должно быть, всё едино…
В душной тесноте и в пустоте,
Только быть собой необходимо.
И, ещё до Страшного Суда,
Вдруг открыть в согласии с судьбою:
«Мы – не на постой, мы навсегда!»
И заполнить пустоту собою.
****************************
Жила девчонка. И любви ждала.
Не это ли и значит, что — жила?
Она ждала любви, ломала пальцы,
Она читала в книжках про любовь,
Про то, как любят страстные испанцы.
Про то, что это — щит, опора, панцирь,
Безумный миг, восстание рабов!
Но вот пришёл он, тот, кого ждала.
Сначала закусила удила.
Потом пошла — и было больно, свято.
Но то, что свято, почему-то смято.
О, книжный червь, чтоб не сойти с ума,
Сожри все эти лживые тома!

Жила на свете женщина одна.
Она любила, сидя у окна,
Забыв, что муж пьянчужка и зануда,
Листать страницы, ожидая чуда.
Но вот он, чудотворец, тут как тут.
Он знает хорошо, чего здесь ждут.
Хотите чуда? Вот вам два мазка:
Духи «Москва» и ресторан «Москва»…
А на ресницах чёрная слеза.
Подешевели что-то чудеса!

Живёт, весьма не юная уже,
Старушка на девятом этаже.
Она качает внука и в больницу,
Все ходит, навещает старика.
И за здоровье старика боится.
А уж могуч-то был! До сорока.
Старик был добр? Любил её? Ну, да.
Довольна внуком, и детьми, и домом.
Но отчего, склоняясь над книжным томом,
Вздыхает, что уже не молода…
Прошло? Ушло? Да было ль вообще?! Вотще!
Скажи, любовь, так, где же ты, бродяжка?
Одна, а предназначена двоим…
Тебе морочить голову не тяжко,
Нам, детям неприкаянным твоим?
А может, нет тебя, и ни к чему,
Все эти перебранки, пересуды,
И этот колокольный звон посуды,
Вся эта блажь — ни сердцу, ни уму?!

Но в переулке девочка живёт.
Она живёт, не просто хлеб жуёт.
По вечерам, когда ей темнота,
Мохнатую кладёт на плечи лапу,
Она садится и включает лампу,
Она великим делом занята,
Она читает в книгах про любовь.
И ждёт любви, как обещает книга:
Великого, ликующего мига,
Который — как восстание рабов…
Где ты, ЛЮБОВЬ?
*****************************
Я полюбила быт за то,
Что он наш общий быт,
Что у меня твоё пальто,
На вешалке висит.
За тесноту, за тарарам,
Где всё же мы в тепле,
За то, что кофе по утрам,
Варю лишь я тебе.
За то, что хлеб или цветы,
Привыкла я с трудом!
Приносишь вечером и ты,
Как птица в клюве, в дом.
Пускай нас заедает быт,
Пускай сожрёт нас, пусть,
Тот, где в твоих ладонях спит,
Мой очумелый пульс.
Тот, где до нас нет дела всем,
Где нет особых вех,
Где по-московски ровно в семь,
Он будит нас для всех.