Чужая история, снова стоит у двери.
Чужая история просит меня: «Отвори!»
Но я отвечаю: «Ты выбрала адрес не тот.
Своя мне история спать по ночам не даёт».
Чужая история тихо вздыхает: «А я?
Я разве чужая? Я, тоже, я тоже своя!
Всё связано в мире — и люди, и страны, поверь!
Всё в мире едино…»
И я открываю ей дверь.

"КУЗНЕЧИК И МУДРЕЦ"
Жил-был кузнечик от слова кузнец,
Маленький сам, но большой молодец.
Ковал он рассветы, ковал вечера,
Чтоб были не хуже, чем были вчера.
Все думали: время само по себе,
Течёт и течёт, как вода по трубе.
И знал только самый великий мудрец,
Что это — кузнечик от слова кузнец.
Однажды кузнечик сидел при луне,
И думал, что вечер удался вполне:
Не слишком морозный, он тихо светлел,
Где окна, как звёзды, зажглись на земле.
И звал он, и влёк он в бескрайнюю высь,
Где звёзды, как окна на небе зажглись.
И, даже кузнечик от счастья притих,
Отличный был вечер, не хуже других.
И тут-то приходит великий мудрец.
«Послушай, кузнечик от слова кузнец,
Я старый, я дряхлый, мне тысяча лет,
Ты скуй мне, кузнечик, последний рассвет».
Кузнечик ответил: «Дождёмся утра.
Пока ещё рано, ещё не пора.
Ведь мы же светаем обычно к утру».
«Да, что ты, кузнечик! Я раньше умру…»
Кузнечик заметил, как будто в упрёк:
«Неужто умрёте? В такой вечерок?»
«Умру, потому что приходит конец.
Вот, так-то, кузнечик от слова кузнец».
Кузнечик подумал: тут надо помочь,
Хотя до утра ещё целая ночь,
Но ждать не приходится, времени нет…
Кузнечик подумал, и начал рассвет.
Рассвет начинался за вечером вслед,
Такого рассвета не видывал свет,
Как будто бы в этом рассвете слились,
И утро, и вечер, и целая жизнь.
Вся жизнь старика. И воскликнул мудрец:
«Спасибо, кузнечик от слова кузнец!
Скажу откровенно: за тысячу лет,
Я вижу впервые подобный рассвет.
Сейчас я умолкну на тысячу лет.
Но ты перед этим открой мне секрет.
Ответь мне, пожалуйста, не откажись:
Откуда ты знаешь про целую жизнь?
Как жил я на свете, ты видеть не мог.
Ты, может, волшебник? Провидец? Пророк?»
Смутился кузнечик: «Ну, что ты, отец!
Я просто кузнечик от слова кузнец».
*******************************
СКАЗКА О ВРЕМЕНИ.
Жил король. Поставив ногу в стремя,
Чтоб начать кровавую войну,
Он вздыхал:
— Живём в такое время.
Люди лучше жили в старину.
Жил бандит. И он, в глухую темень,
Выходя с дубиной на разбой,
Проклинал лихое это время,
Очень недоволен был судьбой.
Жил бедняк. Неся двойное бремя,
Был он, тоже с веком не в ладу.
И, конечно, сваливал на время,
Всю свою обиду и беду.
Жило время. Древнее такое,
Что его ничем не удивишь.
И оно, махнув на все рукою,
Думало: «На всех не угодишь!»
Старенькое, руганное всеми…
Мы-то, люди, думаем подчас,
Что всего лишь отражаем время,
А ведь время — отражает нас.
**************************
УКРОЩЕНИЕ СКАЗКИ.
Один судьбу свою вершит,
Другой — вершится ею.
Тот, кто себе принадлежит,
Собою не владеет.
А тот, кто не принадлежит,
Себе и сам не свой,
Тому, конечно, надлежит,
Всегда владеть собой.
И эти первый и второй —
Как будто два врага.
На свете жил один король,
И жил один слуга.
Слуга, послушная душа,
Пред королём робел,
А тот, себе принадлежа,
Собою не владел.
Он не жалел ни слов, ни сил,
Куражась над слугой.
Слуга покорно всё сносил:
Слуга владел собой…
Так я бы начал свой рассказ,
И так бы речь держал,
Когда бы в этот трудный час,
Себе принадлежал.
Но я не стану отрывать,
Читателя от дел.
Смотрите: я уже опять,
Собою овладел.
События перекроя,
Сюжету вопреки,
Отправим к чёрту короля,
При помощи слуги.
Допустим, так: из сапога,
Он вытащил кинжал —
В тот краткий миг, когда слуга,
Себе принадлежал.
И сказка кончена.
Могла быть длинною она,
Но волей краткости была,
Она укрощена.
Ушёл король во цвете лет,
Слуга — на долгий срок.
Ушёл заманчивый сюжет.
Какой для всех урок!
А я остался, мне решать,
Наедине с судьбой:
Себе ли мне принадлежать,
Или владеть собой?
********************
МУШКЕТЁРЫ.
Бражники, задиры, смельчаки,
Словом, — настоящие мужчины…
Молодеют в зале старики,
Женщины вздыхают беспричинно.
Горбятся почтенные отцы:
Их мечты — увы! — не так богаты.
Им бы, хоть бы раз свести концы,
Не клинков, а собственной зарплаты.
Но зовёт их дивная страна,
Распрямляет согнутые спины, —
Потому что женщина, жена,
Хочет рядом чувствовать мужчину.
Бой окончен. Выпито вино.
Мир чудесный скрылся за экраном.
Женщины выходят из кино,
Каждая уходит с д'Артаньяном.
***************************
ДЕТИ СМЕХА.
Тут одни помирают от смеха,
А другие родятся — ей-ей!
Он, беспутный, себе на потеху,
Наплодил незаконных детей.
И пустил их скитаться по жизни,
Будоражить умы и сердца.
Дети смеха, серьёзные мысли,
Не похожи ни в чём на отца.
Да, и что с него взять, с ветрогона?
Ведь по собственной сути своей,
Он какой-то и сам незаконный,
Для обычных, законных детей.
Где по свету его ни таскало,
И кому ни дарил он любовь,
У него, у шута, зубоскала,
Уж почти не осталось зубов.
Пожелай ему в жизни успеха,
Безмятежных, безоблачных лет,
Чтобы мы помирали от смеха,
И от смеха рождались на свет.
**************************
СКАЗКА О ВЕСЁЛОМ ПОПУГАЕ.
В одной весёлой клетке,
Где не житьё, а рай,
Жил на весёлой ветке,
Весёлый попугай.
Он был со всеми в дружбе,
И сам себе не враг.
И у себя на службе,
Твердил, что он дурак.
Такое заявление разит наверняка.
Смеялось население:
«Видали дурака!»
И каждый, кто попало,
Спешил послушать как,
Весёлый этот малый,
Твердит, что он дурак.
Все посмеяться рады,
Такой уж нынче свет.
Мы, тоже не сократы,
Но это наш секрет.
Ведь это же нахальство —
Невозмутимо так,
Под носом у начальства,
Твердить, что ты дурак.
Начальство понимало,
В премудрости своей,
Что честный этот малый,
Конечно, не Эйнштейн.
Но, как самокритично,
Бескомпромиссно как,
Он заявляет лично,
О том, что он дурак!
И, как работник лучший,
А не шалтай-болтай,
Продвинут был по службе,
Весёлый попугай.
Сидит он веткой выше,
И это верный знак,
Что вряд ли кто услышит,
О том, что он дурак.
В такой весёлой клетке,
Где не житьё, а рай,
Нахохлился на ветке,
Весёлый попугай.
И смотрит туча тучей,
Такой на сердце мрак…
Насколько было лучше,
Когда он был дурак!
*******************************
«ВСЕМ КАК БУДТО ДУРАК ХОРОШ…»
Всем, как будто дурак хорош,
Но его держите подальше.
Правда в устах дурака — это ложь,
Его искренность — хуже фальши.
Он тиран, если даже добряк,
Он злодей, пусть он зла не желает.
Если камень на камень кладёт дурак,
Он не строит, а разрушает.