У Машки со второго этажа жил бульдог. Ужасно страшный, старый и слюнявый. Ночами спал он возле её ног на коврике у синего дивана. Во сне он оглушительно храпел. Как трактор и почти, как перфоратор. Он Машке триста лет, как надоел. Давно мечтала сдать его куда-то, и навсегда забыть, как жуткий сон, наполненный блохами и слюнями. Наверное, об этом знал и он, седеющий бульдог по кличке Санни.
Он ей всегда старался угодить. Тайком ей клал сосиски под подушку, молчал, когда душа хотела выть, и ласково лизал её за ушком, когда она ворочалась во сне. Он искренне считал её богиней.
Мороз чертил узоры на окне, темнело рано, ночи стали длинны. Он ждал её, она ползла домой, оскальзываясь и ругая зиму. Мигающий фонарь справлялся с тьмой, как Машка с логарифмами (паршиво). Потом он, наконец, совсем потух. Ни зги не видно, холодно и скользко. В глазах рябит от снежных белых мух, мороз примерно минус двадцать восемь, а до подъезда метров пятьдесят, уже видны родные Машке окна.
А за спиной пронзительно свистят. Бежать? Не выйдет — упадёт, и только. Кричать? Да не услышат — снегопад все звуки ест, как Санни ест сосиски.
И четверо внушительных ребят успели подойти опасно близко. Один схватил за шарф и стал тянуть, и мягкий кашемир сдавил ей горло. Второй ей кулаком ударил в грудь, да так, что у неё дыхание спёрло.
«Я всё отдам!» — пыталась прохрипеть. «Берите сумку! В ней лежит зарплата!»
«Чтоб всё отдать — придётся попотеть»,- оскалились в ответ ей те ребята.
Рванули резко куртку на груди, в сугроб её зачем-то повалили. Мороз уже, совсем не холодил. Ей было страшно. Где-то страшно выли собаки, да и ветер завывал. Рыдала Машка, но никто не слышал.
Раздался звон разбитого стекла. И, как-то сразу резко стало тише.
Ужасный крик разрезал тишину. Бульдог вцепился мёртвой хваткой в шею напавшему на Машку пацану. Второй — видать, который посмелее — пытался оторвать, но получил в лицо когтистой мощной задней лапой. Четвёртый убежал, что было сил. А третий сел на снег и начал плакать.
Скомандовав бульдогу: «Санни, фу!»
Она смогла подняться из сугроба. Спасибо ненавистному шарфу, что он чуть не довёл её до гроба! Швырнула нападавшему к ногам: «Держи трофей. Завяжешь другу раны».
Снег с кровью вместе липнул к сапогам, а рядом с Машкой топал к дому Санни.
Они пришли. В квартире был сквозняк. Бульдог разбил окно, спеша на помощь. Она его спросила: «Санни, как?! Ведь ты же высоты боишься — помнишь?»
Он, молча, ей в ответ вилял хвостом. Он за неё — хоть в пропасть, если надо. Он за неё готов гореть костром. Слюнявый, страшный, но всегда с ней рядом. Мальвина Матрасова