ГЕРОИНЯ.
По сторонам бетонной дорожки пламенеют поздние осенние цветы. Над ними белесое небо, в котором идёт воздушный бой. Вдали видны разрывы шрапнели над дорогой, по которой ползут два грузовика. Всё вокруг по-осеннему стальное, сумрачное, холодное: и поле, и дорога, и кусты с мокрыми, как бы жестяными, листьями. И только цветы на клумбах горят ровным пламенем. Глядя на этот торжественный огонь, политрук задумчиво говорит:
— Когда человек решается на подвиг, он не думает о нём. Он всё совершает тогда быстро, как давно решённое. Это так и есть. Я видел, как недавно, всего несколько дней назад, во время сражений у селения Ф. иные бойцы в ярости и ненависти к врагу бросались на него не с винтовками, а с ручными гранатами. Но эти гранаты были противотанковые. Их разрыв покрывает осколками большую площадь. Бойцы знают, что, бросая гранаты, они сами попадают в площадь поражения. Они кидали эти гранаты в фашистов и погибали. Но фашистов гибли целые кучи при таком попадании. На пламя разрыва бросались наши бойцы и кололи штыком оставшихся.
Не знаю, какая связь между этими гранатами и цветами, но почему-то вспомнил я тот бой и героев с противотанковыми гранатами.
Это — бойцы. А вот, что вы скажете о девушке? Обыкновенная была девушка из Колпино. Пошла добровольцем. Выносила раненых ополченцев из боя, не жалея себя, была, как многие. Притулится, где-нибудь в яме, и свищут над ней пули, и снаряды громыхают, а она сидит. Как раненый — к нему, перевяжет честь-честью, поможет ему, отправит дальше и, снова в яму. Там и спит, как котёнок свернувшись. Много таких девушек. Никто в ней и предположить не мог бы ярости бойца. Сама тихая, небольшого роста, голос слабый. И вот, наступил день такого боя, что небу жарко. Фашисты и бомбят, и заливают огнём окопы. И мины хлопают, и автоматчики стараются.
Вывели из строя одного командира, другого, третьего. И тут эта тихая девушка, увидев, что командиров больше нет, кончила перевязывать раненого, взяла его автомат, встала во весь рост и говорит громким голосом:
— За мной, вперёд, за родной Ленинград!
Где она научилась командовать, никто не знал. Она всю ночь была в бою. Потом облазала окоп. Проверила всех бойцов, направляя огонь. Послала восстановить прерванную связь и просила прислать командира. И, когда пришёл командир, она сдала ему отряд и вернулась перевязывать раненых.
Вот, это девушка! Кто воспитал в ней этот дух бойца, умение командовать людьми в такую канонаду, когда головы не подымешь? А она из автомата стреляла, как снайпер.
— Что же с ней теперь? — спросил я. Где она?
— Где она? — сказал политрук строго. Нет её! Убили её вскоре после этого.
— А, как её звали?
— Старщук — её фамилия. Хорошая была девушка. Колпинская, заводская, рабочая кость, простая, крепкая.
Мы замолчали. Воздушный бой кончился. Клочья чёрных дымков ещё висели в воздухе… Николай Тихонов ЛЕНИНГРАД, 1 октября.