https://turisheva.ru/2020/02/27/stihi-o-vojne/ Стихи о Великой Отечественной войне

ИЮНЬСКИЙ ТОТ РАССВЕТ… ПЕРЕД ВОЙНОЙ…
Шёл сорок первый год... Начало лета.
Обилье утренних, хрустальных рос.
Звенели косы в тишине рассвета -
С рассветом начинался сенокос.
Тускнели звёзды в мирном поднебесье,
Вдали над лесом розовел Восток.
Лилась над полем жаворонка песня,
По сонным травам веял ветерок.
И кланялись пшеничные колосья -
Катилась полем лёгкая волна...
И донеслись вдруг взрывов отголосья -
Перечеркнула ЭТО всё ВОЙНА!
Уже клубились чёрным дымом дали.
Звала Отчизна-мать сынов на бой...
И голос Левитана, крепче стали,
Звенел в сердцах натянутой струной.
Одна беда коснулась разных судеб,
И стала всем война одной судьбой...
Спасённый мир вовеки не забудет,
Июньский тот рассвет... перед войной... Мерщий Галина
**************************************************
СОЛДАТСКИЙ ТРЕУГОЛЬНИК.
Помятый пожелтевший треугольник,
Листок тетрадный в клеточку, простой.
Кривые строки по сердцу – так больно,
Написаны мальчишеской рукой:
«Везут на Запад. Нас в вагоне много.
Мальчишки все, такие же, как я.
Беседуем, чтоб скоротать дорогу,
Здесь все свои, мы, как одна семья.
Ты не грусти, маманя, мы ж пехота!
За Родину, за братьев, за отцов,
Мы повоюем, верь, а жить охота,
Но за тебя я жизнь отдать готов!
Ну, всё, целую. Станция. Здесь почта.
И, снова в путь, чтоб встретиться с врагом.
Храни, Господь! Жаль, некому помочь-то…
Вот, я вернусь, и будет всё ладом».
Письмо ушло, а поезд под бомбёжку,
Попал всего лишь через два часа.
Тела, припасы, котелки и ложки,
И сгустки крови в светлых волосах…
А фронт далёко, здесь не поле боя,
Здесь братская могила… Сотни душ.
И, только ветер по погибшим воет,
Да, вороньё спешит сорвать свой куш…
Помятый пожелтевший треугольник,
За образами. Нет ему цены!
Кривые строки по сердцу – так больно…
Как весточка проклятой той войны… Татьяна Лаврова-Волгоград


Бойцы её сестричкой называли.
Она и, впрямь была для всех сестрой.
Девчонка с васильковыми глазами,
Готовая идти, хоть завтра в бой.
Заботливые руки бинтовали,
Сшивали раны, облегчали боль.
Я звал её Светланочкой, Светланой,
Любимой и желанной медсестрой.
Откуда столько мужества и силы,
В девчонке двадцати неполных лет?
Её судьба лихая не страшила,
Горел в лучистом взоре чистый свет.
Казалось, отступали все несчастья,
Когда она шагала по земле.
Забыв войну, мечтали мы о счастье,
О мире, о пьянящей тишине.
О том, как назову её женою,
Как будем просыпаться по утрам,
Не от снарядов бешеного воя,
А от мажора соловьиных гамм.
Родится сын со светлыми глазами,
Девчушка с волосами цвета льна,
Их назовём Светланой и Иваном,
Придумали давно мы имена.
Мы не разлюбим никогда друг друга,
Я буду на руках носить тебя,
А, если вдруг придётся в жизни туго,
Поможет путеводная звезда,
Та самая, что нас соединила,
И судьбы тонкой ниточкой сплела.
Как нам мечталось, так бы всё и было,
Когда бы ни проклятая война!
Она кралась неслышными шагами,
По тропам, по долинам и кустам.
Я был контужен в том бою неравном,
У взорванного фрицами моста,
Жизнь растворялась в розовом тумане,
Стелившемся по выцветшей траве.
Мне чудились рыдания Светланы,
И тихий шёпот: «Умирать не смей...»
И лёгкое, как дым прикосновение,
Ладошки тёплой к ёжику щеки,
Я навсегда запомнил то мгновение,
Когда губами губ коснулась ты...
А после закружились злые вихри,
Мешаясь с подголосками войны,
И голоса далёкие затихли,
Сражённые усмешкой тишины.
Сменялся тихий сон ночным кошмаром,
Я звал тебя, сквозь бреда пелену:
«Мой тёплый свет... Светланочка... Светлана...
Люблю тебя... люблю тебя одну...»
Глаза слепила белизна палаты,
Малиновка свистела за окном,
Ещё горели, заживая, раны,
Когда вошёл усатый почтальон.
Письмо от друга, с кем служили вместе:
«Братишка, выздоравливай скорей,
Всё вспоминаю, как мы пели песни,
Ещё споём, не раскисай, старлей.
Тут, вот ещё, браток, какое дело -
Вчера в бою погибла медсестра,
Осколком нашу Светочку задело,
Когда солдата на себе несла.
Сегодня мы её похоронили,
Пусть будет пухом девочке земля.
Ромашками могилку обложили,
Ещё скажу - ты береги себя...» Идущий По Лезвию


Идти устали маленькие ноги,
Но он послушно продолжает путь.
Ещё вчера хотелось близ дороги,
Ему в ромашках полевых уснуть.
И мать несла его, теряя силы,
В пути минуты длились, словно дни.
Всё время сыну непонятно было,
Зачем свой дом покинули они.
Что значат взрывы, плачь, дорога эта?
И чем он хуже остальных ребят,
Что на траве зелёной у кювета,
Раскинув руки, рядом с мамой спят?
Как тяжело выслушивать вопросы…
Могла ли малышу ответить мать,
Что этим детям, спящим у берёзы,
Что этим мамам никогда не встать?
Но сын вопросы задавал упрямо,
И, кто-то объяснил ему в пути,
Что это спали неживые мамы,
От бомбы не успевшие уйти.
И он задумался под лязг машин железных,
Как будто горе взрослых понял вдруг,
В его глазах, недавно безмятежных,
Уже блуждал осознанный испуг.
Так детство кончилось,
Он прежним больше не был.
Он шёл и шёл и, чтобы мать спасти,
Следил ревниво за июньским небом,
Малыш седой от пыли, лет шести. Аркадий Александрович Кулешов
https://stihi.ru/2017/03/07/2975
********************************
ВОЛЖСКАЯ БАЛЛАДА.
Третий год у Натальи тяжёлые сны,
Третий год ей земля горяча.
С той поры, как солдатской дорогой войны,
Муж ушёл, сапогами стуча.
На четвёртом году прибывает пакет,
Почерк в нём незнаком и суров:
«Он отправлен в саратовский лазарет,
Ваш супруг, Алексей Ковалёв».
Председатель даёт подорожную ей.
То надеждой, то горем полна,
На другую солдатку оставив детей,
Едет в город Саратов она.
А Саратов велик, от дверей до дверей,
Как найти в нём родные следы?
Много раненых братьев, отцов и мужей,
На покое у волжской воды.
Наконец, её доктор ведёт в тишине,
По тропинкам больничных ковров.
И, притихшая, слышит она, как во сне:
— Здесь лежит Алексей Ковалёв. —
Нерастраченной нежности женской полна,
И калеку Наталья ждала,
Но того, что увидела, даже она,
Ни понять, ни узнать не могла.
Он хозяином был её дум и тревог,
Запевалой, лихим кузнецом.
Он ли — этот бедняга без рук и без ног,
С перекошенным, серым лицом?
И, не в силах сдержаться, от горя пьяна,
Повалившись в кровать головой,
В голос вдруг закричала, завыла она:
— Где ты, Лёша, соколик ты мой?! —
Лишь в глазах у него два горячих луча,
Что он скажет — безрукий, немой!
И сурово Наталья глядит на врача:
— Собирайте, он едет домой.
Не узнать тебе друга былого, жена,
Пусть, как память живёт он в дому.
— Вот спаситель ваш,— детям сказала она,—
Все втроём поклонитесь ему!
Причитали соседки над женской судьбой,
Горевал её горем колхоз,
Но, как прежде, вставала Наталья с зарёй,
И никто не видал её слёз…
Чисто в горнице, дышат в печи пироги,
Только вдруг, словно годы назад,
Под окном раздаются мужские шаги,
Сапоги по ступенькам стучат.
И Наталья глядит со скамейки без слов,
Как, склонившись в дверях головой,
Входит в горницу муж — Алексей Ковалёв,
С перевязанной правой рукой.
— Не ждала? — говорит, улыбаясь, жене.
И, взглянув по-хозяйски кругом,
Замечает чужие глаза в тишине,
И другого на месте своём.
А жена перед ним ни мертва ни жива,
Но, как был он, в дорожной пыли,
Всё поняв, и не в силах придумать слова,
Поклонился жене до земли,
За великую душу подруге не мстят,
И не мучают верной жены.
А с войны воротился не просто солдат,
Не с простой воротился войны.
Если будешь на Волге — припомни рассказ,
Невзначай загляни в этот дом,
Где напротив хозяйки в обеденный час,
Два солдата сидят за столом. Лев Иванович Ошанин
***********************************************
Шагал солдат с войны в деревню,
Мечтал, что сейчас встретит семья.
Вот, за мостом мелькают тенью,
Струпы домов и колея…
Всё обгоревшее до гари,
Тлетворный запах не пропал,
В котле, как будто долго варят,
И всё, и всех, как общий вал.
Нет ни домов и не садочков,
Скамеек и колодцев нет,
Нет ни жены и нет сыночков,
И доченьки - лазорев цвет.
А он в подарок полушалки,
И леденцы в подарок нёс,
Крючки мальчишкам для рыбалки,
И ордена, как россыпь звёзд.
Нет ни души в его деревне,
Нет на погосте их могил,
Нет ни кустов и ни деревьев,
К чему так долго шёл, спешил.
Нельзя придти к ним на могилку,
Поплакать возле них нельзя,
И не с кем помянуть бутылкой...
Где дом? Родные? Где друзья?
Да, правда ль это, иль приснилось?
Куда теперь идти? Зачем?
Жизнь в одночасье изменилась -
Солдат один ни с кем, ни с чем...
И все награды за Победу,
Лишь для детей и для жены...
А их давно на свете нету,
Их бросили в котёл войны.
Враг воевал с детьми в деревне,
Не на полях войны, а здесь,
Он веселился, как в харчевне,
Глядя на пламя до небес.
Солдат присел на камень чёрный,
От копоти пожарища:
- Пойду отсюда, мир огромный,
Найду я там пристанище.
Жить здесь не в силах - это точно,
Мне память просто жить не даст.
Единый крест забил он прочно,
Сказав при этом: "Аз воздаст!"
Слезу утёр, мешок поправил,
С горла бутылки помянул,
И у креста её оставил,
И в неизвестность он шагнул. Ольга Жабина