Это цитата сообщения Томаовсянка Оригинальное сообщение
Ингрид Бергман (1915 - 1982)
Ингрид Бергман (1915–1982) — одна из самых ярких кинозвезд XX века, трижды лауреат премии «Оскар», четырежды — премии «Золотой глобус», дважды — премии «Эмми». Ее снимали Хичкок, Роберто Росселини, Ингмар Бергман и другие выдающиеся режиссеры. В историю кино она вошла как актриса, дважды покорившая Голливуд (Бергман покидала американскую фабрику грез на несколько лет ради семейной жизни с Роберто Росселини; этот брак обогатил мировой кинематограф пятью совместными фильмами, лично Бергман — тремя высшими кинопремиями Италии «Давид ди Донателло», наконец, одна из дочерей семейной пары стала выдающейся итальянской актрисой Изабеллой Росселини). За тридцать три года, что Ингрид Бергман нет на свете, ее слава почти не померкла: в этом году ее изображение стало символом Каннского фестиваля. В официальном заявлении фестиваля говорилось: «Бергман — подлинная современная икона. Всей своей жизнью и работой она отражала идеалы свободы, творческой дерзости и современности».
Ингрид Бергман и Хамфри Богарт в картине «Касабланка», 1942
К столетию со дня рождения шведской и американской актрисы, королевы Голливуда 40-х годов 20 столетия. От Андрея Кончаловского
«Она вышла на холодный воздух голливудского бульвара Ла Синега полная изумления. Взглянув на сверкающий неон, на огни проезжающих автомобилей, она взяла Петера под руку и подвела к афише кинотеатра. «Петер, — сказала она, — мы должны немедленно узнать имя режиссера. Если действительно существует на свете человек, который может такое показать на экрану он должен быть настоящим божеством». Ее глаза быстро скользнули по афише и остановились на последней строчке. «Музыка Росселлини». «Боже милостивый! — воскликнула она. — Он и музыку написал!»
"По ком звонит колокол", 1943
Редко кто из нас, оглядываясь назад, может назвать точный момент, с которого началось резкое изменение его жизни.
Жизнь Ингрид Бергман, жизнь Роберто Росселлини, жизнь доктора Петера Линдстрома изменил один фильм — «Открытый город».
Ингрид Бергман рассказывает:
«Реализм и простота «Открытого города» разрывали душу и сердце. Никто в нем не походил на актера и никто не говорил как актер. Была темнота, тени; порою чего-то нельзя было расслышать, а иногда и разглядеть. Хотя именно так и бывает в жизни — не всегда надо слышать или видеть, чтобы прикоснуться к пониманию неизвестного. Казалось, будто у домов удалили стены, и перед вами предстало все, что происходит внутри. Даже больше: вы находились там и участвовали во всем происходящем — плакали и страдали вместе с теми, другими...»
В тот весенний вечер 1948, когда Ингрид Бергман в сопровождении своего мужа, доктора Петера Линдстрома, вошла в маленький кинотеатр, она уже была самой популярной, преуспевающей актрисой мира и вряд ли кто-либо другой имел больше прав на титул «самая популярная кинозвезда». Понадобилось ровно восемьдесят девять минут — время экранной жизни «Открытого города», — чтобы эта популярность задрожала, а потом и разлетелась вдребезги, а Ингрид понесло вниз по скользкому склону общественного поклонения навстречу грандиозному скандалу.
Через десять минут после того, как она заняла свое место и погас свет, на лице ее появилось выражение легкого изумления. Через шестьдесят минут крошечная морщинка на лбу стала чуть глубже. Через семьдесят она почувствовала, что глаза застилают слезы. А когда экран погас, она поняла, что испытала сильнейшее за всю свою богатую карьеру эмоциональное потрясение
Эта карьера, начавшаяся в ее родной Швеции в 1934 году, теперь, четырнадцатью годами позже, достигла своего зенита. За последние три года фильмы с участием Ингрид имели громадный кассовый успех, она не могла уже припомнить все журнальные конкурсы, в которых победила соперниц. По результатам недавнего национального опроса газеты «Дейли вэрайети», в анкету которой были включены около двухсот профессиональных актеров, проработавших в кино двадцать пять и более лет, лучшей актрисой времен «эры немого кино» была признана Грета Гарбо. Но высшее место в «эре звукового кино» досталось Ингрид Бергман. Она обошла Спенсера Треси и Грету Гарбо.
В то время по Голливуду гуляла такая острота: «Представляете, вчера вечером я видел фильм без Ингрид Бергман».
Ингрид Бергман с дочерьми Изабеллой и Изоттой в Риме, 1952
Говорит режиссёр Ингмар Бергман (о съёмках «Осенней сонаты», 1978):
«Постепенно я начинал понимать, что Ингрид испытывает громадную потребность в доверительном отношении, нежности. Чувствовалось, что ей не всегда легко со мной. Порою она все-таки не доверяла мне полностью, поэтому мне всегда приходилось демонстрировать свое истинное отношение к ней. Это казалось фантастикой: я чувствовал, что ни в коем случае не должен быть с нею вежливым, дипломатичным, предупредительным, не должен подыскивать в разговоре верные слова. Я раскрывал себя. Я не прятал бешенства, когда по-настоящему был взбешен. Я бывал чрезвычайно жесток, иногда даже груб, но в то же время я не скрывал своей огромной любви к ней.
Наши разногласия проявлялись в основном в первые две недели репетиций. После этого не было никаких проблем, никаких осложнений в наших отношениях. Казалось, будто наши тела питала единая кровеносная система, объединившая наши эмоции в единое целое.
И потом, мне кажется, что за время нашей работы она приобрела нечто такое, чего не имела раньше. В съемочной группе было много женщин, занятых самым различным делом. И я думаю, что, возможно, впервые за все время работы Ингрид в кино у нее с этими женщинами сложились сестринские отношения, в особенности с Лив. Это внесло свою лепту в ее душевное равновесие
Я знаю Ингрид всего лишь года три, но не могу отделаться от ощущения, что знаком с нею всю жизнь. Мы рассказывали друг другу о себе, как брат и сестра. Я не шучу, иногда мне казалось, что это действительно моя младшая сестра, о которой я должен заботиться; а иногда я решал, что она — старшая. Умная, здравомыслящая сестра, поучающая своего брата, который не всегда ведет себя так, как надо...
Результаты игры на иностранных языках в течение всей ее жизни анализировать трудно. Я всегда считал, что актер не может играть на другом языке. Я был уверен в этом на сто процентов. Ингрид, когда она в форме, делает это блестяще. Все, что она говорит, звучит так, будто эти слова родились на земле впервые будто до нее их никто не произносил. Тем не менее если вы даже в совершенстве владеете языком и говорите без всякого акцента, всегда есть зеркало — экран — между вами и языком, которое улавливает малейшее нарушение в ритме, интонации голоса. Это только доказывает, каким огромным обаянием она обладает, играя всю жизнь на чужих языках.
Кто-то сказал о ней: «Ингрид состоит в браке с камерой, и камера любит Ингрид». Это правда. Камера любит настоящих актеров. Она голодает по их лицам, эмоциям, жестам. У камеры есть свои фавориты. И камера жестока к тем, кого она не любит. Это нельзя объяснить. Это непредсказуемо. Актер может быть замечательным, несравненным в каком-либо эпизоде на сцене, но поставьте его перед камерой и заставьте сняться в том же эпизоде — камера останется безучастной. Она зевает, похоже, что она жаждет мщения. Актер выглядит на пленке совершенно безжизненным.
Ингрид всегда получает радость от своего исполнения. В ней живет неутомимая страсть к игре, она настоящая актриса. У нее огромный багаж опыта, техники, воображения, эмоций, фантазии и даже «черного» юмора.
Мне очень жаль, что мы с ней не работали раньше, потому что в ней есть то удивительное свойство, которое стимулирует написание ролей специально на актера. В «Осенней сонате» для меня одним из самых прекрасных моментов фильма остается сцена, где Шарлотта рассказывает о смерти своего друга в госпитале, об их последней ночи. Когда бы я ни смотрел эту сцену, я нахожу ее замечательной, просто совершенной. Такой ее делает Ингрид.
Я считаю этот киноэпизод одним из лучших во всей моей режиссерской жизни».
Кадр из фильма "Анастасия", 1956
Говорит Ингрид Бергман:
«Через два года, летом 1979-го, я вернулась на остров, чтобы опять повидаться с Ингмаром. Тогда-то он и показал мне длинный документальный фильм о том, как проходили съемки «Осенней сонаты». Я даже не подозревала об этом замысле, потому что во время съемок около тебя всегда толпится масса осветителей, операторов, которые часто ведут съемку, стоя позади тебя, или работают скрытой камерой.
С огромным интересом смотрела я на себя — никогда раньше мне не приходилось видеть себя со стороны. Снято было все предельно откровенно… Я не могла поверить, что со мной было так трудно. Я все время говорю, все время спорю, ужасно всех раздражаю. Наверное, это даже хорошо — увидеть себя такой, какая ты есть на самом деле. Может быть, хоть в молодости я была лучше? Да нет, сомнительно».
[810x548]
Ингрид Бергман и Ив Монтан в картине "Любите ли вы Брамса?" 1961
«Всю жизнь мне казалось, что я буду играть, играть и играть. Я принадлежу к тем людям театра, людям кино, которые верят в мир, который сами же и создают. Да, любая премьера — это мука. Но она связывает всех в большую семью. Каждый вечер мы выходим на сцену и сообща строим наш прекрасный мир. В конце концов, ведь для представления, особенно на рождество, может понадобиться старая ведьма, а в конце своей жизни я готова и к этому».
Фрагменты из книги Ингрид Бергман и Алана Бёрджесса «Моя жизнь», 1980.
_______________________________________________
Лучшие фильмы Ингрид Бергман: «Касабланка», 1942; «Газовый свет», 1944; «Заворожённый», 1945; «Стромболи, земля Божья», 1950; «Любите ли вы Брамса?», 1961; «Убийство в Восточном Экспрессе», 1974. «Осенняя соната», 1975
Андрей Кончаловский