На третий день после захвата нацгвардией Славянска Ляшко вызвал к себе своего фаворита-любовника из числа бойцов нацгвардии по кличке "Брук".

В занятом им кабинете сидела арестованная женщина лет сорока пяти, похожая на какую-то известную в советское время киноактрису - такое же продолговатое лицо с удлиненными глазами. Она держала связанные руки на коленях.

Ляшко отвел Брука в угол комнаты и шепнул на ухо, обдав запахом перегара:

- Встречаем завтра "самого".

- Пойду укладываться, - сказал Брук, продолжая рассматривать женщину.

Она сидела на стуле лицом к нему. По ее лицу было видно, что она старается изо всех сил сохранять невозмутимый вид, но ее пальцы заметно дрожали. На ней было легкое платье, совсем чистое и несмятое. В карманчике виднелся окровавленный платочек.

- Совсем не похожа на арестованную, - сказал Брук. - Как будто гостья.

Ляшко ответил:

- С восемнадцати лет она работала на ткацкой фабрике. Потом училась в консерватории. Теперь она мать террориста. У нее редкий голос - колоратурное меццо-сопрано. Известно также, что она член компартии и в прошлом году ездила в Москву в составе делегации КПУ. За все это и еще за одно дело будет скоро отправлена на тот свет. Все эти сведения о ней мы получили не от нее, а от ее соседей, которые за единую Украину. А она нахально молчит.

- Значит, коммунистка, - Брук оглядел ее с головы до ног.

Он сел за стол и, закурив, пустил ей дым в лицо. Она слегка отклонила голову.

- Эта самка колорада корчит из себя немую, - сказал Ляшко. - Вожусь с ней уже несколько часов. Ни слова не говорит.

Брук проворчал:
- Ну и нечего время терять. Ухлопать, и все. Или отдать бойцам на потеху, ребята голодные, им уже и такой возраст сойдет.

Ляшко подумал и решительно кивнул головой.

- Вот что. Я тебе разрешаю произвести над ней это самое... Бери ее и потроши. - Он протянул руку к
лежащему на столе мачете с покрытым бурыми пятнами лезвием, которым нацгвардейцы любили кромсать пленных.

Брук отказался. Он был не в том настроении.

Ляшко вынул из ящика стола зажигалку.

- Ну что ж, в таком случае начнем обычную процедуру. Может быть, хоть сейчас поможет, и певица наконец излечится от немоты.

Женщина покосилась на зажигалку и пошевелила связанными руками.

- Трусит, - сказал Брук, усмехнувшись.

Ляшко стукнул по столу зажигалкой и повысил голос:

- Трусит, но молчит, сепаратистская дрянь! Корчит из себя дурочку. Ты мне назовешь всех своих в Славянске и Днепре! Тебе есть о чем говорить. Получены сведения, что ты недавно была в Днепре и организовала там подпольную группу. И твоя кличка известна, тебя выдал один человек. Тебя зовут "Роза-4".

- А почему четыре? - спросил Брук. - И что такое "Роза"?

Ляшко пожал плечами:

- Это у них, очевидно, шифрованное обозначение. У одной убитой в Днепре найдено шифрованное донесение с подписью "Роза-19". Потом мы узнали, что в Мариуполе тоже действуют две коммунистки: "Роза-31" и Роза-56".

Ляшко зажег зажигалку и сказал женщине:

- Ну, повернись ко мне, пани Немая.

Она повернулась на стуле, и Брук увидел: ее платье, которое спереди выглядело совершенно прилично, на спине было прожжено и изодрано во многих местах. Виднелось голое тело - вся спина сплошь гноилась от
ожогов. Брук понял, что несколько часов Ляшко беспрерывно устраивал ей "горячую татуировку", но безрезультатно.

С дальнего конца коридора донесся протяжный истошный вопль, затем хлопнул выстрел. Там арестованных допрашивали правосеки. Они часто стреляли в потолок и стены во время допроса. Спустя минуту вопль повторился.

Брук пристально смотрел на женщину. Она крепко закусила губу, но сидела неподвижно. Нечеловеческие вопли ее не испугали, не вызвали икоты. Но пальцы у нее дрожали.

- Нечего возиться с ней, - сказал Брук и ткнул сигаретой ей в шею.

Она вздрогнула.

- Пусть стащат ее во двор, я покажу всем класс рубщика мачете: от плеча к бедру наискось - одним ударом.

Брук пошел к дверям.

- Так и сделаем, - сказал Ляшко и бросил зажигалку на стол. - Все равно ничего не говорит. Всех вас так, колорадские подонки...

Он подошел к женщине.

- Идем, гадина. Придется прикончить тебя.

Она встала, пошевелила связанными руками, чтобы одернуть платье, и повернулась к дверям. Ее лицо заметно побледнело. Она крепко закусила губу и, откинув голову, пошла за Ляшко. Он остановился и,
схватив ее за связанные руки, толкнул обратно в сторону стола.

- Делает вид, что не испугалась, собака! Они не люди, а низшие организмы, поэтому бесчувственны.

Ляшко подошел к ней вплотную, сморщив лицо и выпятив губы. Она спокойно посмотрела ему в глаза. Толкнув ее в грудь кулаком и усадив на стул, он сказал Бруку, что, к сожалению, ее нельзя ликвидировать сейчас. За ней специально приедут из Изюма два офицера СБУ. Ее хотят допросить там и устроить очную ставку с агентом: может быть, удастся узнать что-либо о подпольной группе. Завтра ее отправят туда на машине с целым эскортом.

- Как принцессу какую-нибудь, - добавил Ляшко, покосившись на нее. Он снова взял зажигалку. - Ну ладно, Брук, иди к себе, укладывайся. Я немножко покопчу эту принцессу и к тебе приду… - он кокетливо улыбнулся. - А шоколадник прилетит сюда завтра, подаст команду сам: "Вперед, к Донецку! Через неделю - домой". Но это так... в порядке обещания. А на деле - сразу же начнем второй этап. Наша группа пойдет прямо на Донецк. А потом начнется третий - завершающий!

Брук кивнул в сторону арестованной:

- Она же все слышит.

Ляшко махнул рукой:

- Ее уже можно считать трупом. В СБУ ее сразу так обработают, что испустит дух на первом же допросе. Хлопцы!

Из коридора вошли сержанты - ассистенты Ляшко - и, сняв с себя куртки, аккуратно сложили их на столе в углу.

Ляшко зажег зажигалку и жестом показал женщине, чтобы она повернулась к нему спиной. Сержанты взяли ее с обеих сторон за связанные руки.

- Ну ладно, я пойду, - сказал Брук, зевая. - Завтра вечером, наверное, уже будем в Константиновке и сделаем второй глоток из нашей заветной бутылки.

Ляшко кивнул головой:

- Обязательно. А третий глоток - в Донецке. А сейчас иди и укладывайся, а я скоро-скоро…

Брук вышел из комнаты, бросив взгляд на арестованную. Она сидела спиной к Ляшко с закрытыми глазами. Ляшко щелкнул зажигалкой...

Брук задумался. Скоро начнется генеральное наступление. Судя по всему, на этот раз победа обеспечена. Шоколадник решил подать команду сам - хочет, чтобы эту сцену описали будущие историки. Значит, он уверен в успехе.

- А теперь надо отдохнуть, - подумал Брук. – Олег мне не даст спать всю ночь, это точно.

Это он давно знал по опыту. http://www.chitalnya.ru/work/1086212/