«Осень только взялась за работу, только вынула кисть и резец, положила кой-где позолоту, кое-где уронила багрец, и замешкалась, будто решая, приниматься ей этак иль так? То отчается, краски мешая, и в смущенье отступит на шаг... То зайдется от злости и в клочья все порвет беспощадной рукой... И внезапно, мучительной ночью, обретет величавый покой. И тогда уж, собрав воедино все усилья, раздумья, пути, нарисует такую картину, что не сможем мы глаз отвести. И притихнем, смущаясь невольно: что тут сделать и что тут сказать? ...А она все собой недовольна: мол, не то получилось опять. И сама уничтожит все это, ветром сдует, дождями зальет, чтоб отмаяться зиму и лето и сначала начать через год.»
«Уже кленовые листы На пруд слетают лебединый, И окровавлены кусты Неспешно зреющей рябины, И ослепительно стройна, Поджав незябнущие ноги, На камне северном она Сидит и смотрит на дороги. Я чувствовала смутный страх Пред этой девушкой воспетой. Играли на ее плечах Лучи скудеющего света. И как могла я ей простить Восторг твоей хвалы влюбленной... Смотри, ей весело грустить, Такой нарядно обнаженной.»
"Осень белкой рыжей Резво вдаль бежит. Тучи в небе ниже, Клёна лист дрожит. Принял Мир без сказок Грустные черты. Он лишился красок, Веры и Мечты. Стало море мелко Дней моих, а жаль. Осень рыжей белкой Убегает вдаль. Жду тепла и света. Оживу весной. Вот и адрес лета В книжке записной. Рассветает в восемь. Созревает плод. Рыжей белкой осень Спрячется в дупло."