Лори
Между феями повисло тягостное молчание. А что тут ещё скажешь, если тебя закатали в банку с серебряной крышкой? И даже мои размышления о вероятном побеге были, по сути, всего лишь мечтами. Слишком многое зависело от капризной леди удачи. Но уже то, что нас поймали, подтверждало — эта изменчивая красотка вовсе не на нашей стороне. Я понимала, что надеяться выбраться из ловушки было глупо. Но я все равно надеялась. В эти минуты для меня не было ничего желаннее родного волшебного Леса. И ещё — я хотела есть.
Темнота нашего заточения окончилась также неожиданно, как и началась. Наш похититель наконец решил полюбоваться своим уловом и вытащил все ловушки для фей на ровную поверхность. Теперь я получила сомнительное удовольствие рассмотреть того, кому так жаждала отомстить. Похоже первое впечатление о внешности чародея оказалось верным — он совершенно не походил на тех магов, что описывался мой знакомый лепрекон. И я, несмотря на жгучую ненависть к этому представителю человеческого рода, была вынуждена признать — этот маг уродился довольно симпатичным. Будь он моего роста и веди себя как фей, я бы даже согласилась его поцеловать. Но кроме того, что вовсю рассматривала этого странного чародея, успела отметить, что и остальные феи тоже подпали под обаяние внешности нашего врага. Да что это такое, в самом деле! Маги ведь старые и противные как жабы, живущие на болоте. Таких и убить не жалко. А нам достался молодой, да ещё с внешностью фея. Вон как цветные красотки на него уставились. Уже и протестуют то не слишком уверенно. Вот выпусти их сейчас, чего доброго и про лес забудут, согласившись дать клятву. Даже фея уже побывавшая в плену и то глазами стреляла. Предательницы. И ничего такого уж привлекательного в этом огромном человеке нет. У него одна ладонь больше всего моего тела. Фу, противно даже смотреть.
Чародей как-то странно реагировал на наше с феями показное недовольство. Он начал улыбаться, да так заразительно, что я даже поймала себя на мысли — хочется улыбнуться в ответ. Да откуда же в нём это? Так ведь заражать эмоциями только феи мужчины могут. А он — человек. Человеческий маг. А ещё ужас какой невоспитанный. Отставил две банки с розой и изумрудной феей и поднялся со стула. Огромный, как гора. Феи ещё для порядка поскандалили. Но когда чародей начал готовиться ко сну, демонстративно не обращая на нас внимание, я заметила в глазах фей нескрываемый интерес. Чародей начал снимать с себя костюм охотника. Мы конечно все не были настолько молоденькими, чтобы не знать как устроены представители противоположного пола, но в период встреч мы обычно настолько одурманены пыльцой, что как-то не особенно рассматриваем своих партнеров. Не до этого. А тут — бесплатное шоу, разве что без музыки. Чародей отошел от стола и теперь уже не выглядел таким угрожающе огромным. Мда. Феечки разом притихли, не сводя с мага любопытных глаз. Сложен он совсем неплохо. Все такое гармоничное, жаль не нашего роста, и крыльев нет. А так — вполне себе ничего экземпляр…-подумала я и ужаснулась собственным мыслям. Так думать о враге! На лицах остальных фей читалось это же двойственное чувство. Вот так маг! Неужели он смог нас околдовать? Но это ведь невозможно! Волшебные создания не подвержены человеческой магии разума. Или все-таки подвержены? Поймал то он нас легко. А по словам красной феи, чародеи вполне способны не только превратить нас в человека, но и заставить принести клятву, разрывающую нашу врожденную связь с Лесом. Вконец запутавшись в собственных рассуждениях, я с сожаление посмотрела на скрывшееся под одеялом тело странного чародея. Эмоции только утроили уже испытываемый голод. И как этому чародею только не стыдно — поймал, закатал в банки так ещё и голодом морит. Нет, какой бы симпатичный он ни был а за одно это стоит его возненавидеть. Морить голодом такую маленькую и нежную меня! От огорчения и сознания того, что от меня сейчас ничего не зависит, я как-то незаметно заснула. Мне снился родно лес и мой дом — пень. Во сне я переживала туже самую ситуацию, что и наяву, только на этот раз я не соблазнилась необычным ароматом и смогла заметить присутствие чародея раньше, чем он меня. Я так радовалась, когда в него одна за другой врезались зеленоватые молнии, что не сразу поняла, где именно нахожусь. А когда поняла, то очень удивилась. Вместо знакомого стола моя прозрачная тюрьма лежала на чем-то странно ворсистом, причем боком. Вместо ровного света темнота озарялась вспышками тех самых молний, которые привиделись мне во сне. А зелеными вспышки были потому, что окна помещения, в которое доставил нас чародей, были задернуты зелеными шторами. Мой знакомый лепрекон в своем жилище тоже занавешивал круглые дырочки материей, и называл эту ткань именно таким странным человеческим словом. Похоже, за пределами дома чародея началась гроза. Странно, что звука грома я не слышала. Только эти вспышки шли одна за другой. Внутри же было тихо. Похоже во сне я сильно дернулась и скатилась со знакомой ровной поверхности вниз. Я встала на четвереньки, проверяя, смогу ли катить банку изнури. Случайно задела ногой крышку и она слегка подалась. От волнения у меня вспотели ладошки. Неужели удача решила мне улыбнуться? Я попыталась провернуть крышку и она подалась моим усилиям — пусть всего лишь чуть — чуть. Кожу ладоней точно кипятком обдало. Я невольно зашипела от боли в обожженных замагиченным серебром ладошках. Потом сняла верхнюю часть костюма и обмотала им ладони. Невольно порадовалась тому, что у меня не такое же как у остальных платье, а раздельный костюмчик и я не совершенно раздета. Хотя кому тут на полу меня рассматривать? То, что банка упала на пол и только поэтому крышка слегка сдвинулась, я не сомневалась. Что-то нарушилось в целостности магического плетения моей тюрьмы. Иначе мне бы не удалось сдвинуть крышку даже на ширину моего мизинца. С обмотанными руками прикосновения к серебру были не так болезненны, хотя и приятного ничего в моих усилиях не было. Разве что крышка медленно, очень медленно пошла по резьбе в сторону раскручивания. А значит усилия того стоят и я скоро окажусь на свободе. За всеми этими переживаниями я не сразу услышала странный звук, нарушивший тишину помещения. Это были чьи-то легкие шаги. Ну это они тому, кто крался в комнату казались легкими. А на самом деле человек издавал массу звуков. Это я отчетливо поняла, когда крышка подалась моим усилиям и я вывалилась из банки. Я замерла, увидев как ко мне приближается что-то огромное, как … ботинок. Это был человеческий ботинок — но изящный, женский. С невероятной для себя скоростью я юркнула к толстой ножке стола. Есть захотелось настолько сильно, что в глазах зарябило. Да что со мной вообще такое? Ну ладно в банке — близость замагиченного серебра высасывала силы. Но сейчас то я выбралась! Точно! Я же свободна! Я могу творить волшебство! Я могу заколдовать того, кто только что чуть на меня не наступил. А могу просто стать невидимой и посмотреть, что тут происходит. Я накинула на себя вуаль невидимку и расправив крылья медленно поднялась в воздух. Сверху обзор был заметно лучше. Это была все таже комната чародея. Он по прежнему спал укрывшись одеялом. На ровной столешнице стояли банки со слабо мерцающими в темноте крышками — ловушки со спящими феями. Так вот на что тратилась высасываемая из нас замагиченным серебром сила. Но заинтересовало меня не это, а странная тень, медленно приближавшаяся к кушетке чародея. В свете одной из молний я уловила отблеск обнаженного стилета, зажатого в руках ночной гостьи. Именно ей принадлежал тот башмак, под который я лишь чудом не попала. Это что же получается? Чародея что во сне прирезать хотят? И без моего участия? А как же моя страшная месть? А как же та очаровательная жаба, которой он должен стать после моего волшебства? Несправедливо!
Я свела ладошки вместе концентрируясь на желании. Затем вытолкнула его из себя с толикой оставшейся во мне жизненной силы. Полупрозрачное облачко невидимо человеческому глазу поплыло в сторону склонившейся на человеком тени. Я ждала, затаив дыхание. Я не была до конца уверена, как именно подействует в данном случае моё желание. Я просто хотела остановить происходящее. Вот облачко окутало фигуру. Вспышка молнии и тень застывает в неестественной позе. Я не знаю сколь долго моё волшебство будет действовать, поскольку понимаю, человеческая магия, в которую до этого была укутана тень, активно борется с моим покровом, и кое где даже успешно. Я метнулась к лицу чародея. Все-таки неправильно вот так подбираться к разумному, пусть и магу, когда он спит и пытаться лишить его жизни. Пусть уж он тоже получит возможность защитится. Не придумав ничего более действенного, я изо всех сил пнула человека по носу.
Он тут же открыл глаза, в которых стремительно проступало удивление. Я, вероятно, не рассчитала своих сил и стала видимой. Это подтвердил ещё один взгляд, который я ощутила спиной. В комнате зажегся свет. Я едва успела увернуться от руки чародея, возжелавшего поймать меня своей огромной ладонью. Бросила взгляд в сторону застывшей человеческой фигуры, чья магия почти победила моё волшебство. Вот только от этого противостояния сама ночная гостья стала полностью видимой. Чародей тоже заметил красноречиво обнаженный клинок. Пасс руками и в сторону незваной гостьи летит переливающееся всеми цветами радуги магическое плетение. И именно в это мгновение гостья обретает подвижность. В ответ на магию чародея, из рук незнакомки вылетают смертоносные метательные звездочки. Я еле успеваю уклониться от летящего в меня металла, беспорядочно махая крыльями. Одна из звездочек все-таки касается моих крыльев и они немеют. Я падаю на одеяло, пытаясь извернуться так, чтобы ничего себе не переломать. Феи хоть и бессмертные, но существа хрупкие. Все происходящее кажется растянутым по времени, хотя на самом деле происходит слишком быстро. Уже лежа на одеяле, я пытаюсь определить степень повреждения крыльев. Чувствительность к ним медленно возвращается, и я невольно морщусь от боли. Похоже, придется тратить последние крохи жизненной силы и исцелять саму себя, иначе я рискую больше не подняться в воздух. Сосредотачиваюсь, выискивая внутри себя жалкие крохи волшебства и не успеваю уклониться от летящего со стороны убийцы плетения. Темнота накрывает меня волной. Я теряю сознание.