Они услышали его шаги ровно за 1 минуту 13 секунд до того как рука коснулась ручки двери. Сначала у кромки дороги заглохло урчание не самого нового двигателя, потом прошелестела трава, неохотно уступая топчущим ее сапогам, и наконец уныло заворчало крыльцо, напоминающее дряхлого, но верного пса - всегда у двери и всегда на страже.
Они нырнули под кровать при первых звуках приближения Хозяина. Хвосты подрагивали от нетерпения, носы трепетали от любопытства и жадности, глазки поблескивали черными маслинами - невиданным лакомством, невесть откуда оказавшимся под старым продавленным местом ночлега владельца этого утлого домишки и его фаворита - Хорька.
Они трудились весь день, пока этот мохнатый лентяй грел шкуру в неярких лучах осеннего солнца: мели пол собственным мехом, перебирали ловкими пальчиками фасоль на ужин, таскали воду из колодца для ванной и тяжелые поленья для очага. Они проголодались и продрогли, но боялись показаться на глаза слишком рано, невольно спровоцировав гнев строгого, но справедливого Хозяина. В одинаковых шкурках теплились одинаковые зачатки не самого развитого, но все же время приземленно прагматичного умишка.
"Если он устал или раздражен, то Хорь получит первым" - думали они, и эта крамольная мысль грела маленькие завистливые сердца, заставляя их биться чаще и возбужденнее. Они продолжали скрываться под сенью своей ненадежной защиты, прячась за сползшим вязаным пледом, как за кольчугой, когда наконец-то отворилась дверь.
- Я дома.
Голос был тихим и одновременно пугающим - с таким звуком мертвец выбирается из могилы или убийца волочет труп по земле - тихий, шелестящий, но в то же время абсолютно пустой.
- Ванна и ужинать.
Скупые фразы падали на пол как пустые гильзы, заставляя всех присутствовавших вздрагивать. Они замешкались и тут же этого испугались, сердце разом ухнуло в пятки, а потом забилось в горле испуганной птицей, заставляя сглотнуть от страха и голода. Острые коготки застучали по полу, взметнулись полосатые хвосты и две воровские морды в извечных черных повязках появились в поле зрения Хозяина. Они спешили, торопливо боролись с пуговицами, уверенно стаскивали рубашку, обнажая сантиметр за сантиметром...и наконец он предстал целиком. Хозяин всегда напоминал им брауни с шоколадной крошкой, причем вовсе не черными завитками волос. Нет, он был прост как все гениальное и неправдоподобно вкусен, никто не мог сказать хорош ли он, не попробовав, а попробовав уже не мог оторваться, не слопав все до последней крошки.
Всплеск воды вывел их из оцепенения, и один проворно схватил щетку. Черные лапы утопали в пене, намыливая волосы, соскребая дневную пыль и усталость, а подлый Хорь вальяжно скользил к полотенцу. Сейчас он подаст его и заслужит похвалу, отнимет самое вкусное, как избалованный ребенок лопающий все вишенки с торта. Но они не роптали, лучше стерпеть сейчас, чем опять ночевать под дождем у порога.
Вода еще мерно покачивалась в лохани, когда 4 голодных рта вонзили зубы каждый в свой кусок. И сейчас они знали, что не зря трудились и терпели, ведь они ели пряное сало и свежие перепелиные яйца. А потом они заснули, свернувшись клубочками по обе стороны от его ног, а Хорь заполз наверх и обвил голову меховым нимбом, и в этот момент они были равны и едины под незримым покрывалом сна и их дыхание смешивалось у потолка, медленно просачиваясь в узкую отдушину, отдавая их тепло в мир.