Обшарпанные стены с кусками старых обоев, обрамляющими углы. Дверь с потертой краской, одинокое окно,
рамы потрескавшиеся и пожелтевшие от старости, ветхая сетка от комаров на форточке и призрачные разводы зимнего снега и весеннего дождя, оставившие свой след на давно немытом стекле.
Где-то внизу звенит трамвай, нарушая тишину утра, вдалеке режут небосвод пронзительные крики чаек, но у меня солнечно и тепло, а курлыканье голубей у карниза делает атмосферу еще более домашней и уютной.
Я трогаю подушку, но тебя нет. Осталась только неглубокая вмятинка, обозначающая то, что это все не мираж, что ты и правда была в моей жизни. В бездумном порыве я хватаю кусок ткани набитый перьями и прижимаю к лицу... Твой запах и это тепло, оставшееся от солнечного луча, - все вместе рождает иллюзию, питает обман, что ничего еще не кончено, что сейчас за тонкой стенкой пыхнет газовая колонка и с гулким звуком заструится вода, обозначая, что ты все еще здесь.
Глупо... Все имеет свой финал, так что глупо было думать о том, что наша история не закончится после слова "конец".
Но она записана в закромах моей памяти, так что я смогу перелистывать особенно запомнившиеся моменты, и дорабатывая их в силу забывчивости, превращать в сладкий как сахарная вата и такой же воздушный клубок романтики, такой близкой девичьему сердцу.
Подушка летит в угол, и я ложусь поперек кровати.
Ноги поднимаются вверх, упираясь пятками в обои и шевеля пальцами с облупившимся лаком, а голова опускается вниз, рассыпая тонкие светлые полосы по клеточкам скипучего паркета.
Мир переворачивается вверх тормашками. Ты всегда делала с ним то же самое, вносила смуту и диссонанс в мой маленький мирок, заставляя гадать, что будет дальше.
Чаще всего ты приходила ко мне грустить, и я гордилась тем, что именно моя майка впитывала каждую робкую слезинку. И я скакала мартышкой, чтобы украсть хоть одну невольную улыбку, чтобы увидеть как отступает душевный дождь и робко проступает радуга. В такие моменты я казалась себе супергероем, самым нужным человеком на земле.
А мне только это и нужно для счастья.
Но порой ты огорошивала меня ранним визитом и пакетом сладостей, и я совсем сонная в трусах и майке, шлепала босыми ногами на кухню, чиркая спичками, гремя посудой, шурша чайными пакетиками, в ожидании когда наконец засвистит чайник, призывая нас приютиться за тесным столиком и поговорить.
Мы ели, и пили, и смеялись, сочиняя сотни дурацких историй вроде той про котопса. И я знала, что могу рассказать тебе все что угодно, и что ты можешь сделать то же самое. Мы украдкой курили на широком подоконнике, стараясь не свалиться с четвертого этажа, хотя...если бы ты упала, я бы не раздумывая прыгнула за тобой, мечтая, что гравитация отпустит нас и мы воспарим вверх и будем прыгать по облакам и кататься на них, как в старом советском мультике.
Мы спали вместе, мы даже целовались, но в этом не было ни грамма эротики, и это я ценила наверное больше всего. Для меня естественно трогать того, кто мне нравится, а друг мне не может не нравиться по определению...
Эти долгие ночи, проведенные так близко, кожа к коже, когда кажется, что остался еще всего один шаг и целомудрие падет, вместе со сброшенной одеждой... Но мы выдержали их, и я была этому несказанно рада, я надеялась что эта недосказанность скрепит нашу дружбу сильнее чем детский обряд на мизинцах.
Я говорила тебе что люблю тебя и не раз, и ты отвечала мне тем же. И только такой же ребенок цветов как и мы, понял бы что в этом нет ничего предосудительного.
Просто я действительно любила тебя как сестру, как друга, как очень чуткого и доброго человека , хотя наверное прошедшее время не подходит, когда речь идет о тебе...
Я обвожу взглядом комнату и вижу все то же - обшарпанную дверь, сочащийся через щелку свет из ванной, одинокий стол, окно... Курлыкание голубей ласкает слух и мне удивительно спокойно. В этой комнате побывает еще много гостей, они будут делать тут то же самое - смеяться и плакать, признаваться в любви и кричать, спорить до хрипоты и молчать, склоня голову другому на плечо. А возможно, однажды и ты опять постучишь в мою дверь так, словно мы расстались вчера. И я не выдав волнения и взглядом, подтолкну к тебе гостевые тапки и скажу
- Чай, я помню. Ты же не любишь кофе. И не кури в комнате и так все белье провоняло, садись к окну, только осторожнее, продует.
А если нет...
Ты просто навсегда останешься надписью на обоях, там, у зеркала
"Алла 3223"