Возвращение в Москву

[350x445]

Моё триумфальное возвращение в Москву, о котором я так часто думал в Заполярье, откладывалось на неопределенное время. В столицу я въехал тихо, практически никем не замеченным.
— Сынок, что дальше будешь делать? 
— Планов много, папа. Вот думаю с чего начать.
— Ну-ну, удачи тебе в начинаниях, сын!

Так как я уже был семейным человеком, первым делом решил вопрос с жильем. Родителей своим присутствием напрягать не стал и поэтому снял квартиру в районе метро Полежаевская. 
— Ладно, половина дела сделана! Теперь можно и о работе подумать. С какого театра начнем, Наташ? Ты же говорила, что у тебя там где-то блат имеется. 
— Отстань от меня, мне ребенка кормить надо.
С Натальей мы подготовили программу для показа в театр. Прекрасный отрывок из пьесы Бориса Лавренева «Сорок первый» и несколько песен под гитару. Нам очень нравилось. И друзьям нашим нравилось. И даже хозяйке съемной квартиры нравилось. Но в театры нас почему-то брать не хотели.
— Очень хорошо, оригинально, — говорил нам режиссер из Театра Советской Армии, — Но у нас нет свободных штатных единиц.
— У вас огромное будущее, вы только не останавливайтесь. И понастойчивее, понастойчивее. Эх, вот на денек бы пораньше к нам пришли, а так, увы…. Уже других взяли.
— Вот как надо работать, видите, как глаза горят, какая органика, сколько страсти! Браво! Спасибо. Мы вам позвоним……
— А у вашей жены московская прописка есть?
— Скоро будет.
— Ну, вот когда будет, тогда и приходите.
Прописка появилась, а работа в театре — нет.
Я не понимал, что происходит. Выходило так, что я никому был не нужен!
— Санька, ты мне нужен, — уверял меня подвыпивший Димка Филимонов, сидя у меня на кухне на Полежаевской. — Хочешь, я тебе макулатуру из дома в Ильинке привезу?
— Зачем?
— Английский детектив купишь, или Мориса Дрюона.
— Филя, почему они меня не хотят брать в театр?
— Боятся.
— Чего?
— Не «чего», а «кого». Тебя боятся, Саня!
Через несколько дней ночью раздался телефонный звонок:
— Саня! Я не смогу привезти тебе макулатуру, — кричал в трубку Филимонов.
— И ты решил мне об этом сообщить в три часа ночи?
— Саня, она сгорела!
— Филька, да шут с ней.
— Ты не понимаешь, Саня, она сгорела вместе с домом!
— Да ты что?!
— А ты говоришь, чего боятся, Смольянинов — произнес Филя, и положил трубку.
Время шло. Деньги заканчивались, нужно было как-то определяться с заработком.
— Иди на работу устраивайся.
— Наташ, но я же актер. У меня нет другой профессии. 
— А чем я, по-твоему, должна ребенка кормить? Актер он видите ли! На какие шиши я должна ей одежду покупать? Не хочешь работать, тряси своих родственничков. И что там, в коне-то концов с нашей кооперативной квартирой?
Наташа быстро становилась москвичкой. У неё появилось множество друзей, и каких-то неотложных дел.
— Привет, Костя!
— Привет, Саня!
— Кость, не можешь с работой помочь?
— А что с театром?
— Оказался не нужен.
— Странно. Слушай, а хочешь руководителем детского театрального кружка поработать?
— Это где?
— В зеленоградском Дворце культуры.
— Можно попробовать. 
[400x293]
(Зеленоградский ДК)

Мне было 24 года. Я был полон творческих сил и оптимизма.
— Сынок, ну что с планами?
— Да, всё в порядке, папа! Буду пока заниматься с детьми, а параллельно пытаться устраиваться по специальности.
Однажды я попал на пробы на киностудию Горького. 
— Машка, привет!
— Саша?!
Передо мной стояла моя сокурсница. К тому времени уже известная киноактриса. 
— А ты где сейчас работаешь, Саша? Слушай, все тогда были в таком шоке от твоего дебоша. 
— Маш, я работаю в детском театральном кружке. Детишек обучаю.
— Детишек обучаешь? — переспросила Маша, и как-то странно посмотрела на меня. — Ты знаешь, Саша, а может это и к лучшему…. 
— Что к лучшему, Маша?
Она уходила по длинному коридору, а я стоял и пытался вспомнить, о чем хотел её попросить. Наверное, о помощи.
— Ребятки, а давайте мы с вами поставим сказку.
— Какую сказку, Александр Валентинович?
— Например, «Два Клена». Очень хорошая сказка. Вам понравится.
Я любил заниматься с детьми. И они платили мне такой же любовью.
Тем временем Наталья через своих друзей познакомилась с режиссером Романом Виктюком и стала репетировать в его студии. 

[400x451]
(Роман Виктюк)

Однажды я пришел за ней в ДК «Москворечье».
— Молодой человек, а вы кто?
— Это мой муж, Роман Григорьевич, он тоже актер.
— Наташенька, зачем же вы прячете от нас такое достояние. И как его зовут?
— Меня зовут Саша.
— Прекрасно! Хотите репетировать в моей студии? — спросил Роман Григорьевич, внимательно рассматривая меня.
— Хочу. А что я буду играть?
— Пока ничего. Пока вы будете просто смотреть, как репетируют другие. Но вам у нас понравится.
И он оказался прав. Таких увлекательных репетиций я не видел никогда. Особенно, когда стал репетировать сам. 
— Мася, кто так играет? Кто привел сюда этого дебила? Наташа — это ваш мужчинка? Это вы его привели? Заберите с собой это недоразумение, и чтобы я его больше не видел. Только пусть не забудет, что у меня сегодня день рождения, и в семь часов мы будем его отмечать.
— Роман Григорьевич, а меня на съемки в Одессу возьмете? — спросила Виктюка одна из актрис.
— Ты что больная? Какие съемки, какая Одесса, мы ещё спектакль не сделали, а она о каких-то съемках тараторит. Какие это у тебя духи? Боже ж мой, какая прелесть! Где купила?
Однажды мне позвонили с киностудии «Мосфильм»
— Смольянинов, быстро приезжай, тебя отобрали на съемки в фильм «Батальоны просят огня».
— А что я там буду делать?
— Какая тебе разница? Там небольшой эпизод в блиндаже. Главное, что бы тебя заметили. Режиссер - корифей кинематографии.
Меня действительно заметили.
— Кто привел сюда этого заику? Он же с перепугу двух слов связать неможет. Саша Збруев, скажи его фразу сам. А этого загримируйте посильнее, за умирающего солдата сойдет.
Через некоторое время опять звонок.
— Саша, хочешь сняться у Сергей Герасимова в «Льве Толстом»?
— Конечно же, хочу. А что играть нужно?
— Какая тебе разница! Главное постарайся, чтобы на тебя обратили внимание. Снимали сцену «Святок». Я изображал племянника Льва Толстого, который должен был там что-то протанцевать. 
— Почему он такой деревянный? — спрашивал у ассистентки Герасимов, загримированный под Льва Толстого, — Не могли профессионального танцора пригласить?

[400x302]
(С.Герасимов в роли Л.Толстого 1984 г.)

— Да он все умеет, просто стушевался немного, Сергей Аполлинарьевич. 
— Танцуй, давай, — злобно шипела на меня режиссерша, — ты же говорил, что умеешь это делать лучше всех.
Я очень старался, но всё время сбивался. Один дубль, второй, третий…
На сцену, которую собирались снять за два часа, потратили всю смену.
Через несколько дней позвонил Филя.
— Саня, хочешь на дубляже попробовать. Они просто отпадут от твоего голоса.
Войдя в тон студию, я со всеми поздоровался.
— Вот это баритон. Филимонов, почему ты нам его раньше не приводил? Вы когда-нибудь работали на дубляже?
— Нет.
— У вас прекрасный тембр голоса.
— Спасибо.
— Давайте начнем. Всем внимание. Пишем! — скомандовал звукорежиссер.
У меня запершило в горле, и я долго не мог откашляться. 
— Дайте ему воды. Не волнуйтесь, Александр. 
Я старался не волноваться, но мои старания сначала перешли в заикание, а потом в полное отсутствие дикции. Чем больше я старался, тем хуже у меня получалось
— А у нас никого другого нет? — не выдержал режиссер после двух часов безрезультатных проб. — Чему их только в институтах учат?
И действительно, чему? У меня иногда складывалось ощущение, что в последнее время я изо всех сил старался догнать убегающий от меня поезд.
В сентябре я уехал на съемки в Одессу, где Роман Виктюк начал снимать фильм «Долгая память» про пионера-героя Володю Дубинина. 
— Роман Григорьевич, а кого я буду играть в вашем фильме? — допытывался я у Виктюка на съемочной площадке.
— Отстань. Потом скажу.
— А когда потом-то?
— Отстань, говорю. Послушайте, где вы видели таких фашистов. Почему они все на монголов похожи? Вы что, больные здесь все? 
— Роман Григорьевич, других солдат для массовки нам не дали, — оправдывалась ассистентка режиссера. 
— А мы про что фильм снимаем, про монголо-татарское нашествие? Меня точно посадят, и всем сразу станет легче!
Я впервые попал в съемочную экспедицию. Это было здорово. Новые места, новые знакомства. Новые впечатления.
— Роман Григорьевич, а снимите меня крупным планом, — уговаривал я Виктюка.
— Обязательно сниму тебя крупным планом. Трупом и лицом вниз. Где этот чертов пионер, про которого мы кино снимаем?
Только через месяц я узнал, что буду сниматься в роли командира партизанского отряда. Небольшая, но всё же роль. До этого я был задействован только в массовке. Свой эпизод я отработал хорошо.
— Саня, я тебя точно задействую и в следующем фильме.
— А в каком, Роман Григорьевич?
— Отстань. Потом скажу.
— А когда?
Съемки закончились перед Новым Годом. А премьерный показ по телевидению состоялся уже летом. 
Совершенно случайно в момент демонстрации фильма я находился в отделе телевизоров универмага на площади трех вокзалов. 
Смотрю в экран, и вижу себя: «Ух, ты!»
Я встал рядом с телевизором, и стал поглядывать на прохожих, может, кто заметит сходство человека на экране, с тем, кто стоит рядом. 
Увы, зрительского внимания я так и не дождался.
А в январе у меня сильно заболела дочь. 
— Нам нужны будут деньги на лечение дочери.
— Я понял.
Вечером я позвонил Виктюку.
— Роман Григорьевич, у вас нет возможности устроить меня куда-нибудь на денежное место.
— Есть, но только не актером.
— А кем?
— Грузчиком.
— Хорошо. Я согласен.
Так я по блату, через Романа Григорьевича Виктюка устроился рабочим сцены во МХАТ.

Продолжение следует.... (Глава 6. МХАТ)