Я как-то задержался на рыбалке,
Три дня зависли с другом на пруду.
Жена встречает, в левой держит скалку,
В другой, едрёна мать, сковороду.

А я ещё не годен до "нормальный",
И без легенды, типа, я застрял.
Бурчу, мол, драться скалкой аморально,
Мол, кто-то из великих так сказал.

Ещё сказал, что хочется мне кушать,
Что я её без памяти люблю.
Она меня совсем не стала слушать
И прозвучало: щас я накормлю.

И понеслось, удар - тебе на ужин,
А это - вместе: завтрак и обед.
А вот - компот. А пирожок не нужен?
Да как без пирожка-то! А омлет?

А вот тебе вечерний чай и кофе,
И булка с маслом, вкусная еда.
Жена владела скалкой ну, не профи,
Совсем не профи, но сковорода!

Сковорода - уже другое дело.
Здесь с нею не сравнится Д' Артаньян.
На красоту, отменно и умело.
А я ж ещё почти совсем не пьян.

Сковорода в её руках - "Беретта",
Калашников и Стингер - три в одном.
Она с моей башкой поёт дуэтом,
Когда ложится звонким, тонким дном.

Ни разу не промазала, зараза,
Ну, что тут скажешь, видно, Божий дар.
Соседи верещали от экстаза,
Когда я пропускал её удар.

Входная дверь защёлкнулась ни кстати,
Отрезав мне отход в глубокий тыл.
И я держал удары у кровати,
И ждал, когда иссякнет её пыл.

Напор слабел и выдохся, и сдался,
И я, вздохнув, поморщился, ой, бля.
И сам себе я искренне поклялся,
Коль выпью, пусть разверзнется земля.

И мир настал, не сразу и несмело,
И были слёзы, разные слова.
Потом я даже был допущен к телу,
Но только звонко, пела голова.

Жена на утро вышла в магазины,
Чтобы купить какую-то еду.
А я тайком, не пожалев бензина,
Увёз в металлолом сковороду.

Жена пришла, с присущей ей сноровкой,
Покупки разбирала, как всегда.
И над плитой повесила обновку:
"Тефаль", не пригорает никогда.

Страшнее, чем пора Армагедона,
Чем мегакризис в маленькой стране.
Оружием из чистого тефлона
Висела сковородка на стене.