• Авторизация
Дневник Ела2012 Лента друзей - Дневник - Полная версия


Валентин Серов. Король русского портрета. ЧАСТЬ 1 19-12-2019 20:43 к комментариям - к полной версии - понравилось!

Это цитата сообщения Bo4kaMeda Оригинальное сообщение

Валентин Серов. Король русского портрета | ЧАСТЬ 1

Bo4kaMeda
Со смертью В. А. Серова перестал жить,
быть может, величайший русский художник
наших дней.
В. Я. Брюсов


Автопортрет 1880-е
Холст, масло
29,5 x 23
Частное собрание


Без малого столетие охватывается жизнью и деятельностью трех Серовых, выдающихся представителей русской культуры – композитора, одного из основоположников музыковедческой публицистики Александра Николаевича (1820–1871), жены композитора и общественной деятельницы Валентины Семеновны (1846–1924), их сына-живописца Валентина Александровича (1865–1911). В библиотечных каталогах о каждом – сотни статей и очерков, им посвящены научные труды и монографии. Но выберем из них, выделим одну книгу, к тексту которой станем обращаться: она в наши дни вошла с титлом раритетной. Это объемистый том «Серовы, Александр Николаевич и Валентин Александрович. Воспоминания В. С. Серовой» (СПб.: Шиповник, 1914). Семейную хронику информативно дополнили тогда же опубликованные очерки мемуаристки «Встреча с Л. Н. Толстым на музыкальном поприще», «Музыка в деревне», «Новое дело в деревне», а также извлечения из обширного – семь томов! – музыкально-публицистического наследия Александра Серова и воспоминания о «короле русского портрета» Валентине Серове, исследовательские и другие документальные свидетельства друзей и ближайших сподвижников семьи: И. Е. Репина, К. А. Коровина, братьев В. С. и С. С. Мамонтовых, И. Э. Грабаря, А. Н. Бенуа, В. Я. Брюсова, А. Белого, Д. В. Философова, В. В. Розанова и других. Все они интересно и каждый по-своему осветили самые значимые вехи деятельности трех замечательных россиян.




Автопортрет 1885
Холст, масло
50 x 40
Частное собрание


Книга Серовой редкой стала, конечно же, потому, что был мал ее тираж (за сто лет он убавился, естественно, еще и еще), а время сделало ее к тому же и незаслуженно забываемой, несмотря на то, что это было и первое, и едва ли не самое достоверное из биографических повествований о семье уникальной, необычайной, вокруг которой объединялось несколько поколений деятелей как российской, так и европейской культур. Из сотен имен, попавших в орбиту семейного и приятельского общения трех Серовых, назовем хотя бы всем известных: композиторы Михаил Глинка, Рихард Вагнер, Гектор Берлиоз, Ференц Лист, Александр Даргомыжский, Николай Римский-Корсаков, Петр Чайковский, живописцы и искусствоведы Илья Репин, Владимир Стасов, Константин Коровин, Михаил Врубель, Александр Бенуа, Лев Бакст, Анри Матисс, Сергей Щербатов, Николай Рерих, Михаил Нестеров, Игорь Грабарь, писатели Владимир Одоевский, Аполлон Григорьев, Иван Тургенев, Лев Толстой, Федор Достоевский, Аполлон Майков, Александр Островский, Глеб Успенский, Николай Лесков, Максим Горький, деятели театра Константин Станиславский, Федор Шаляпин, Сергей Дягилев, Василий Качалов, Иван Москвин…


«РОДИЛСЯ МАЛЕНЬКИЙ СЕРОВЧИК»




Повествование мемуаристка начала с того года, когда она, студентка Петербургской консерватории, ученица самого Антона Рубинштейна, подававшая надежды немалые, пришла к решению, ошеломившему и педагогов, и родителей: уйти из консерватории.

Уйти не потому, что почувствовала себя бездарной или разочаровалась в музыке. Нет, ни то, ни другое: музыка по-прежнему оставалась смыслом ее жизни. А случилось то, что бывает в юности со всеми: шестнадцатилетняя консерваторка вначале увлеклась сочинениями в ту пору уже известного (с репутацией язвительного и саркастичного, которого побаивались и остерегались) музыкального публициста и композитора Серова, а затем, с ним познакомясь, пылко в него влюбилась. С этого времени Александр Николаевич стал для нее и супругом, и самым доверительным другом, и наставником в музыке. К последнему добавим: наставником требовательным и весьма успешным. Забегая вперед, скажем: под его водительством Валентина Семеновна выросла в интересного музыканта, стала первой в России женщиной-композитором. Она написала пять опер, в том числе «Уриель Акоста» (1885) и «Илья Муромец» (1899; с Шаляпиным в главной роли), шедших на главных наших сценах.

«Мы жили с Серовым, – вспоминает мемуаристка, – идеалами сороковых годов: проливали слезы над “Ундиной” Ламотт-Фуке, наслаждались живописью Брюллова; находили Сусанина живым лицом; “Записки охотника” считали апогеем знания народа». Но вскоре захватило другое. Валентина Семеновна этому другому дала свое название: «яд 60-х годов». Александр Николаевич не очень-то разделял увлечение юной супруги шестидесятниками, их кружком «Труженики науки». Ее гости – небрежно одетая молодежь, шумная, бесцеремонная, одержимая протестными идеями. Позже Валентина Семеновна этих подражателей нигилиста Базарова из тургеневского романа «Отцы и дети» и их ассамблеи, собиравшиеся в ее комнате, обзовет «зверинцем 15-й линии» (Серовы в Петербурге жили на 15-й линии Васильевского острова). Фрондерство «мальчишек» и «девчонок», их крикливые споры раздражали и возмущали не только Александра Николаевича, но и тех, кто приходил к нему на четверговые музыкально-литературные журфиксы, а это были художники Репин и Ге, скульптор Антокольский, путешественник Миклухо-Маклай, изобретатель Лодыгин, писатели Майков, Достоевский, Григорьев, Тургенев, Островский.

Казалось, как сохраниться такой семье, раздираемой контрастами и разновкусиями? Но у Серовых помимо пылкой взаимной любви было еще и то, что скрепляло их супружеский союз надежно и нерушимо: «пробуждение с мазуркой, чаепитие с Гомером и Шекспиром, потом музыка, музыка и музыка». Об этом Валентина Семеновна в книге рассказывает подробно. На судьбу семьи благодатное влияние оказали Михаил Глинка («эта музыка была для меня полным очарованием, никогда мною до того не испытанным»), Ференц Лист («могучее явление») и, особенно, Рихард Вагнер («музыкант будущности», «из артиста немецкого он сделался артистом всесветным»).

Многолетнее общение и переписка Серовых с музыкальными знаменитостями переросли в трогательное дружество с ними. Когда Александр Николаевич Серов в 1871 году скоропостижно скончался, Рихард Вагнер в письме к историку литературы, профессору Дерптского университета Павлу Александровичу Висковатому написал: «Кончина именно этого нашего друга очень ясно вызывает у меня мысль, что смерть не может похитить от нас окончательно человека истинно благородного и горячо любимого. Для меня Серов не умер, его образ живет для меня неизменно. Только тревожным заботам моим о нем суждено прекратиться. Он остается и всегда останется тем, чем был, – одним из благороднейших людей, каких только я могу себе представить: его нежная душа, его чистое чувство, его ум, оживленный и просвещенный, сделали искреннюю дружбу, с которою относился ко мне этот человек, драгоценнейшим достоянием всей моей жизни».

В январе 1865 года, когда Серов завершал оркестровку своей второй оперы «Рогнеда», в его семье произошло событие, приведшее, как пишет Валентина Семеновна, «нас в неописуемый восторг»: «родился маленький Серовчик» – сын Валентин, которому выпала честь прославить фамилию отца и матери, правда, в другой сфере искусства – в живописи. Неудивительно поэтому, что впоследствии именно сына мемуаристка сделала центральной фигурою своей семейной хроники. Особенно интересен для нас ее очерк «Как рос мой сын» (он в 1968 году переиздан по рукописи, без сокращений и с дополнениями). Интересен прежде всего потому, что здесь мы находим свидетельства уникальные и о детско-юношеских, и о взрослых годах будущего гения – от его образовательного и профессионального ученичества с домашними учителями, продолженном в 1-й Московской классической прогимназии и Московском училище живописи, ваяния и зодчества, до последнего мига его преждевременно, на 47-м году, оборвавшейся жизни.


«ЗАЧЕМ ЛЮДИ ПУТЕШЕСТВУЮТ?»



Всю жизнь проведший в странствиях, Серов на этот однажды заданный вопрос, почти не задумываясь, ответил, что не знает, для чего путешествия нужны другим, но он художник и потому должен много видеть, много общаться, много запечатлевать. Наверное, так же ответили бы и его родители – музыканты-артисты, непоседливо ездившие и по России, и по странам Европы, презрев нужду, довольствуясь малым. Лишь в последний год своей недолгой жизни Валентин Александрович произнес фразу-итог: «В Париж, Рим приезжаю, почти как в Москву и Петербург», изумившую даже его самого («Неужто такое теперь могу легко себе позволить?»). Наверно, слова эти навеяны были тем, что никогда не забывалось: как непросто добывались, зарабатывались им усердным трудом средства на поездки туда, куда хотелось. «Не нужно ли кого еще писать – черт возьми, а то плохо», – пишет он другу-художнику Илье Остроухову – заметьте – 7 августа 1905 года, когда был уже и в славе, и в почестях.

Так случилось, что его первое странствие совершилось, когда он еще только вот-вот должен был появиться на свет. Это была поездка его родителей к Рихарду Вагнеру в 1864 году. А в 1869-м Серовы уже с четырехлетним «Валентошкой» («Тошкой», «Антошкой», «Тоней») снова выехали в Швейцарию к Вагнеру, позвавшему друзей на свою виллу в Люцерне. Его отгороженный участок на берегу озера охранялся гигантским ньюфаундлендом по кличке Russ («Русский», – ликовал Тошка, еще не зная, что в переводе это всего лишь «Черный»). Пес с утра до вечера отпугивал басистым рыком назойливых туристов, готовых лезть через решетку ограды – только бы ближе разглядеть гениального реформатора музыки и его гостей. Подругой детских игр Тошки стала тогда такая же малышка, как и он, дочь композитора Ева Вагнер. А музыка немецкого гения с той далекой поры вошла в число его увлеченностей.

В 1871 году Валентина Семеновна похоронила мужа и уехала с сыном к друзьям в Баварию. Она прожила в Мюнхене и Мюльтале почти три года, завершая свое музыкальное образование у капельмейстера Леви. Здесь ей тогда впервые открылось в сыне неожиданное и радостное: «Он обнаруживал выдающееся дарование, в этом меня окончательно убедил Антокольский, которому я послала его рисуночек (клетка со львом). Я ужасно боялась преувеличить свое увлечение его даровитостью, не желая делать из него маменькина “вундеркинда”, этого я страшилась более всего. Отзыв Антокольского был таков, что я немедленно принялась разыскивать учителя солидного, обстоятельного. Нашла я его в художнике Кёппинге, человеке тонко образованном, с развитым вкусом, с широкими художественными запросами».

Тогда же Валентина Семеновна подарила сыну альбом, на котором написала: «Тоня Серов. № 1». Вскоре к ним она добавила еще два, быстро заполнявшиеся рисунками. «Это были лучшие годы Тошиного детства», – читаем в ее мемуарах, а о Мюнхене она скажет: «колыбель его художественного воспитания». Позже и сам художник напишет, что именно Мюнхен и его Пинакотека пробудили в нем неотвязное желание писать, как «старики» Рембрандт, Веласкес, Брейгель: их великие картины покорили, подчинили, вселили стремление к мастерству высокому, не допуская «коекакства» (этим словечком его друг князь Сергей Щербатов окрестил того злейшего врага, с которым Серов всю жизнь боролся, добиваясь совершенства).

ПРОДОЛЖЕНИЕ БУДЕТ



У окна.
О. Ф. Трубникова, будущая жена художнкиа 1886
Холст на картоне, масло
74,5 x 56,3
Третьяковская галерея




Автопортрет 1901
Бумага, гуашь, акварель
49,5 x 36
Одесский художественный музей




Аделаида Яковлевна Симонович, двоюродная сестра художника 1889
Холст, масло
87 x 69
Русский музей




Александр Николаевич Серов, отец художника 1889
Холст, масло
102 x 77
Пермская художественная галерея




Александр Николаевич Серов, отец художника 1889
Холст, масло
197 x 125
Русский музей




А. М. Горяинов 1901
Холст, масло
112 х 82
Донецкий областной художественный музей




0Александр Васильевич Касьянов 1907
Холст, масло
95 x 75




Александр Николаевич Турчанинов 1906
Холст, масло
87,5 x 97,5
Русский музей




Александр Павлович Ленский и Александр Иванович Южин 1907
Холст, темпера
149 x 143
Третьяковская галерея




Александра Петровна Ливен 1909
Холст, масло
185 x 130
Приморская государственная картинная галерея




Алексей Александрович Стахович 1911
Холст, масло
48 x 60
Дом музей К. С. Станиславского




Алексей Викулович Морозов 1909
Бумага на картоне, гуашь, пастель, акварель, белила, сангина, цветной карандаш
93,4 x 59,8
Минский художественный музей




Алексей Иванович Абрикосов 1895
Холст, масло
100 x 84
Государственный исторический музей




Алексей Максимович Горький 1905
Холст, масло
124 x 80
Музей квартира А. М. Горького в Москве




Анна Васильевна Цетлин 1909
Бумага на картоне, акварель, белила
Музей русского искусства в Рамат-Гане (Израиль)




Анна Григорьевна Гиндус 1910—1911
Холст, масло
Национальный художественный музей Республики Беларусь




Анна Марковна Стааль 1910…
темпера
Частное собрание.

В 1928 годы выставлялся в Брюсселе, на выставке старого и нового русского искусства




Анна Павловна Павлова в балете Сильфиды 1909
Холст грунтованный, тонированный, темпера
194 x 170
Русский музей




Антон Павлович Чехов 1903
Бумага, акварель
36,3 х23,5
Государственный литературный музей




Антонио д’Андраде 1885
Холст, масло
60,8 x 49,5
Сумской художественный музей (Украина)




Борис Николаевич Чичерин 1903
Холст, масло
128 x 89
Тамбовская картинная галерея




Варвара Васильевна Капнист 1895
Холст, масло
56 x 52
Русский музей




Варвара Васильевна Мусина-Пушкина 1895
Бумага, наклеенная на холст, пастель
70 x 55
Русский музей




Варвара Васильевна Мусина-Пушкина 1898
Бумага, акварель
54,9 x 37,5
Музей Ашмола, Оксфорд




Василий Васильевич Матэ 1899
Бумага, офорт
21,8 x 15,2 (доска)
Русский музей




Гликерия Николаевна Федотова 1905
Холст, масло
123 x 95




Василий Иванович Качалов 1908
Бумага, графитный карандаш
31,2 x 23,7
Третьяковская галерея




Василий Иванович Суриков
Конец 1890-х — начало 1900-х годов
Холст, масло
109,2 x 79,4
Третьяковская галерея




Вацлав Фомич Нижинский 1910
Бумага на картоне, карандаш
15,5 x 9,5
Санкт-Петербургский музей театрального и музыкального искусства




Вера Алексеевна Репина 1882
Холст на картоне, масло
29,5 x 26,4
Третьяковская галерея




Владимир Михайлович Голицын 1906
Холст, масло
115 x 92
Государственный исторический музей




Владимир Осипович Гиршман 1911
Холст, масло
96 x 77,5
Третьяковская галерея




Генриетта Леопольдовна Гиршман 1904
Картон, темпера
99,2 x 68,2
Третьяковская галерея




Генриетта Леопольдовна Гиршман 1907
Холст, темпера
140 x 140
Третьяковская галерея




Генриетта Леопольдовна Гиршман 1911
Картон, пастель
94,4 x 76 Овал
Третьяковская галерея




3Девушка, освещенная солнцем»
Изображена Мария Яковлевна Симонович, двоюродная сестра художника 1888
Холст, масло
89,5 x 71
Третьяковская галерея




Дети С. С. Боткина 1900
Бумага, графитный карандаш, акварель
49,8 x 40,3
Русский музей




Дети.
Саша и Юра Серовы, дети художника 1899
Холст, масло
71 x 54
Русский музей




Дмитрий Васильевич Стасов 1908
Холст, масло
66 x 47
Русский музей




Дмитрий Владимирович Философов 1899
Бумага, литография
27,7 х 24,6
Русский музей




Евгения Алафузова 1908
Картон, масло
48,5 x 54 Овал
Одесский художественный музей (Украина)




Евдокия Ивановна Лосева 1903
Холст, масло
99,5 x 114,8
Третьяковская галерея




Евдокия Сергеевна Морозова 1908
Холст, масло
114 x 75
Третьяковская галерея




Елена Ивановна Рерих 1909
Бумага, чёрный мел, пастель, акварель
64,8 x 46,6
Музей Ашмола, Оксфорд




Елена Павловна Олив 1909
Картон, гуашь, акварель, пастель
94 x 66,2 Овал
Русский музей




Елизавета Алексеевна Красильщикова 1906
Холст, масло
125 x 71
Киевский национальный музей русского искусства (Украина)




Елена Алексеевна Балина 1911
Холст, масло
106 x 77
Нижегородский художественный музей




Елизавета Сергеевна Карзинкина 1906
Холст, масло
104 x 73,7
Таганрогский художественный музей



inieberega.ru

.
вверх^ к полной версии понравилось! в evernote


Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.

Дневник Валентин Серов. Король русского портрета. ЧАСТЬ 1 | Ела2012 - Край мой родной... | Лента друзей Ела2012 / Полная версия Добавить в друзья Страницы: раньше»